***
Пустив Чонгука в спальню Тэхена, Юнги мысленно представлял через какие страшные пытки его заставят пройти за этот опрометчивый поступок. Сидя в коридоре вместе с Зевсом, что с аппетитом уплетал нехитрую приманку в виде пончика, омега готовился к тому, что разъяренный как Цербер Тэхен вылетит из комнаты через считанные секунды и свернет ему шею. Вот чего Юнги точно не ожидал, так это вылетевшего из комнаты Чонгука. Альфа чуть не сбил парня с ног, и, быстро спустившись по ступенькам вниз, покинул бар. Юнги заглянул в приоткрытую дверь и застыл в шоке. Тэхен лежал на спине и… плакал? На заботливое предложение о помощи в адрес Юнги прилетела порция громких отборных матов и что-то из художественных принадлежностей, поэтому омега быстро закрыл дверь и убежал на первый этаж, где под косые взгляды Чимина продолжал делать вид, что все в порядке. Последующие несколько дней проходили в колющем напряжении. Тэхен был не в состоянии работать в баре, поэтому большая часть обязанностей лежала на Рэйдене. Альфа всем своим видом показывал, что не настроен на дружеские беседы, холодно перекидываясь с омегами парой слов, а те в свою очередь старались не дергать поникшего босса. Еще одна вещь вносила свою лепту в разжигании этого костра холодной войны. И имя ей – братья Ким. Намджун исправно навещал Чимина раз в два дня, не опаздывая ни на секунду. Приходил, как по часам. Это выводило омегу все сильнее с каждым разом, потому что терпеть эти липкие прикосновения к своему телу хоть и было не впервой, но почему-то именно от этих становилось особенно мерзко. Так мерзко, как никогда раньше. Намджун оставлял крупные суммы и привозил подарки, ни капли не экономя на своей игрушке. В один из таких визитов альфа всучил Чимину два рубиновых браслета, чуть ли не сияя от счастья. Омега сразу понял посыл подарка – наручники. Личные дорогие кандалы. Намджун все не упускал возможности поставить омегу на место и приручить, словно домашнее животное. Только Чимин – не собака, которую можно дрессировать. Не дав застегнуть браслеты на своих запястьях, омега отшвырнул их в стену со всей силы, отчего пару крупных камней цвета крови разлетелись по помещению. За эту выходку Чимин получил свое наказание. — Не хочешь носить драгоценные камни на своих запястьях? — шипел на ухо омеге Намджун, придавливая того к поверхности стола на кухне, больно заломив руки за спину, — Тогда будешь носить браслеты моего личного производства. Крик омеги был слышен на весь бар. Рэйден вместе с Юнги спустились на первый этаж, хмуро проводив разъяренного альфу взглядом. Юнги застал Чимина сидящем на кафельной плитке, прижимая обе руки к груди, мелко подрагивая. На запястьях омеги красовались темно фиолетовые синяки, которые, словно браслеты оплетали кожу на запястьях. Намджун очень искусно подошел к решению проблемы. Без «браслетов» омега уж точно не остался. — Ты не умеешь ухаживать за омегами, — кинул Хосок брату, когда тот сел за руль. Истошный вопль не прошел мимо него. — Чего? — шокировано уставился тот на альфу. — Говорю, если нравится омега, обычно ему стараются угодить, а не убить. — Нравится? Мне? — Намджуну все еще кажется, что его брат бредит, — Ты думаешь мне нравится этот отброс? — Ну не мне же — начинает психовать Хосок, — Отбросам не дарят браслеты из драгоценных камней. — А сам то, — вскипает Намджун, не найдя подходящего ответа, — Какого хрена таскаешься со мной в эту дыру? Не замечал за тобой любви к японской выпивке. — Не переводи стрелки, — хмурится Хосок, отворачиваясь от брата. — Неужели тебя все-таки зацепил этот укротитель волков? — смеется альфа и включает двигатель. — Завали. — Уже бы давно забрал его себе. Чего тебе стоит стереть его данные из реестра и сделать новое удостоверение личности? — продолжает докапываться Намджун, внутренне ощущая облегчение от того, что тема их отношений с Чимином больше не затрагивается. — Ты спятил? Он находится в розыске. Если это вскроется, наш отец будет первым, кто прикончит меня. — Так значит ты об этом думал? — победно усмехается Намджун, поворачиваясь к брату. Хосок едва ли скрывает свое замешательство. Думал ли он о том, как можно помочь Юнги? Да, думал. После их разговора в сквере альфа часто вспоминал слова омеги. Чувство справедливости и воспитание никак не хотели воспринимать те мысли, что пытался донести до него Юнги. Но что-то дало небольшую трещину. Их страна не идеальна – это факт, а отец Чонгука самый настоящий деспот. Но правила есть правила. Страна, в которой не соблюдаются законы, царит полная анархия. Какой бы страшный секрет не скрывался в Корее – это их родная страна. Законы здесь возводились веками, все люди воспитаны в соответствии с устоявшимися порядками. Юнги для этой страны – слабое звено. Дивергент. Часть пазла, которая не подходит к общей сложившейся веками картине. И если этот пазл лишний – его либо точат до подходящей формы, либо выбрасывают. Третьего варианта не дано. Точнее, Хосок никогда не задумывался о других исходах, пока не услышал мысли омеги. За то короткое время их малоприятного знакомства альфа осознал одну вещь – Юнги явно не ассоциируется с образом тех, кто по словам их правящей верхушки, достоин выполнять лишь каторжные работы до конца своей жизни, или продавать свое тело для удовольствия тех, кто достоин лучшей жизни. А кто, собственно, достоин? Кто решил, что нынешний порядок вещей – неоспоримая истина? Эти размышления не оставляли Хосока ни на минуту. Поэтому, спустя пару бессонных ночей, альфа все-таки решил навестить виновника своих запутанных мыслей. Ничего лучше, чем напроситься на поездки с братом в качестве сопровождения Хосок не придумал. Иногда он молча сидел за баром попивая виски, иногда оставался курить на улице, но всегда старался выцепить взглядом белоснежную макушку. Они практически не разговаривали, лишь кидали пару приветственных фраз, что уже являлось огромным прогрессом в отношениях. Чаще всего – просто смотрели. Выискивали друг друга глазами, цеплялись за мелочи во внешности, изменения в поведении. Взгляды у обоих – заинтересованные, любопытные и, будто, испытывающие. Кто первый сдастся, отведет взгляд, спрячется – проиграл. В этой немой игре с негласными правилами проигравший был всегда один. Кто бы мог подумать, что Хосок доживет до момента, когда от гляделок с омегами станет не по себе. Юнги словно любопытный и наивный ребенок, а альфу откровенно смущает этот вечный изучающий взгляд хитрых лисьих глазок. Посещает чувство, будто омега знает то, что Хосок еще не в силах понять. Видит его насквозь. В какой момент Юнги так осмелел? Альфа всем видом выказывал свой протест в отношении решения Чонгука не сдавать омегу властям, а буквально пару дней назад уже задумывался над тем, как Юнги может избежать своего наказания. Омега посеял семя сомнения внутри альфы и с каждым днем оно медленно прорастало все глубже. Ситуация выходила из-под контроля, а размеренная жизнь альфы катилась в тартарары прямо к ногам седовласого дьяволёнка, что медленно просачивался в каждую клеточку. — Мне надо выпить, — хмурится Намджун, вырывая брата из своих мыслей, — Присоединишься? — Еще спрашиваешь, — обреченно выдыхает, — Напишу Чонгуку, — говорит альфа и тянется в карман за телефоном. — Он не отвечает на мои звонки уже неделю. Отписался, что занят, но что-то с ним не так. — Может, Хёну довел его до суицида? — хихикает Хосок, но тут же мрачнеет, услышав короткие гудки на том конце провода.***
Говорят, привычка вырабатывается за двадцать один день. Тринадцать прошло, осталось всего восемь. Чонгуку осталось каких-то восемь дней, чтобы выкинуть из своей жизни того, кто изначально не должен был в ней поселяться. С глаз долой – из сердца вон. Именно такой тактики придерживается альфа, наивно полагая, что она эффективна. Только, чем больше он не видит Тэхена, тем сильнее сжимается то самое сердце, из которого он так отчаянно хочет его прогнать. В течении двух недель не вылезает из офиса, отключив телефон. Безрезультатно пытается отвлечься, но перед глазами – янтарный взгляд, полный ярости, а на губах – вкус собственной крови, что пустил омега во время поцелуя. Очередной звон будильника нарушает беспокойный сон. Альфа тянется рукой к тумбочке, обнаруживает на ощупь телефон и, выключив раздражающий звук, прячет устройство под подушкой, снова проваливаясь в сон. Недели были тяжелые, но последние пару дней были лучшими за все это время. Чонгук отправил Хёну домой, чтобы тот навестил свою семью. Омега долго сопротивлялся, так как ни на секунду не мог позволить себе ослабить бдительность. Ему очень хотелось контролировать своего мужа в каждом его действии, но это было практически невозможно. Чонгук ясно дал понять, что их брак – фикция и ни о какой верности речи не идет. Тем более о контроле. После ситуации с укусом на шее Хёну старался быть покладистым и не закатывать истерики, но ревность била через край. Чонгук прекрасно замечал косые взгляды своего мужа, когда собирался на разные встречи, но мысленно благодарил омегу за то, что тот все еще, хоть и с трудом, но держит свои собственнические порывы в узде. Потому что у него нет таких прав. И не будет никогда. Единственный омега, которому бы альфа когда-либо позволил вить из себя веревки, в последнюю их встречу разбил ему нос и прокусил губу. Что-то подсказывает, что если бы не сотрясение, Тэхен бы точно на этом не остановился. Чон ловит себя на мысли, что ему очень повезло. Ироничная ситуация, учитывая, что таких отношений с омегами у него еще не было. Альфа легонько улыбается своим мыслям, находясь в состоянии дремы, как его идиллию нарушает громкий стук в дверь. Чонгук игнорирует неизвестного вторженца первые пару минут, но стук становится громче. Он со стоном отрывает свое бренное тело от кровати и, не позаботившись о приличном виде, идет встречать гостя с голым торсом. Остатки сна смывает как рукой, когда на пороге стоит его отец. — Я звонил. Почему не взял трубку? — скептически оценивает потрепанный внешний вид сына альфа и без стеснений проходит в квартиру. — Зачем ты пришел, отец? — задает встречный вопрос Чонгук, с опаской наблюдая за тем, как альфа осматривает интерьер гостиной. — Есть дело. Собирайся, поедешь со мной. — Сегодня мой первый выходной, я никуда не поеду, — начинает беситься Чон. Наглость отца просто невозможно терпеть. — Ты думаешь, я приехал к тебе, чтобы умолять? Это приказ, Чонгук. Или ты понимаешь только силу? — Собрался отчитывать меня, как пятилетнего ребенка? — У тебя пол часа, водитель ждет внизу. Мысленно Чонгук уже кинул пару ласковых своему отцу, но на деле не произносит ни звука. Он выдерживает зрительный контакт, пытаясь глазами передать все свое недовольство касательно этой ситуации и, тяжело выдохнув, направляется в душ. Последнее слово как всегда за отцом. Ирсэн пропускает мимо психи своего сына и проходит в спальню. Мельком оглядывает комнату и хмурится, когда видит расправленную пастель, смятую белую рубашку на спинке кресла и бутылку недопитого рома с пепельницей на прикроватной тумбочке. Альфа подходит ближе, перешагивая через разбросанные элементы одежды, которые, по всей видимости, были просто вывалены из шкафа и цепляется взглядом за небольшую фотографию, служившую подставкой для пепельницы. Ирсэн сдвигает предмет в сторону и берет в руки фото, рассматривая уже не совсем четкие, но до боли знакомые, лица. Недобрый оскал пролегает на лице альфы, а глаза сверкают нездоровым блеском. Вдалеке слышится щелчок двери и негромкие шаги, поэтому Чон быстро прячет фотографию во внутренний карман драпового пальто и выходит в коридор к Чонгуку, который, с намотанным полотенцем вокруг бедер, пытался просушить влажные после душа волосы. — Мне нужно еще десять минут. Необязательно ждать меня здесь, отец. — Я передумал, — кидает альфа и ловит непонимающий взгляд сына, — разберусь со всем сам. Отдыхай, Чонгук. Увидимся в понедельник на собрании, не опаздывай. На последней фразе Чон улавливает странную усмешку отца и напрягается. Ирсэн быстро покидает помещение, оставляя Чонгука в полном замешательстве. Альфа потерянно смотрит на входную дверь еще долгие секунды и, относительно придя в себя, возвращается в спальню, нервно откидывает мокрое полотенце и тяжелым грузом падает на кровать. Отец всегда был на «ты» с неадекватными идеями, но конкретно сейчас чуйка альфы кричит ему об реальной опасности. От Ирсэна веяло чем-то действительно страшным и Чонгук просто надеется, что он себя накручивает на фоне всей той херни, которая происходит в его жизни. Странные события накладываются один за другим, заставляя его метаться внутри своих нескончаемых мыслей. Громкий звонок на телефоне заставляет альфу послать входящего абонента на три буквы, но, зацепившись за имя на экране, обреченно вздыхает и принимает вызов. — Если ты по поводу работы, Джун, то я сбрасываю. — Чимин сбежал, — нервно кидают на том конце провода, а Чонгук резко присаживается на кровати. — Как сбежал? Когда? — Откуда я, блять, знаю, Чонгук?! Мы в полной заднице, если его поймают. Я подключил своих людей для поисков, но пока тихо. Мы с Хо уже в баре, приезжай. Намджун скидывает звонок, не дождавшись ответа, а Чон с нескончаемым потоком мата натягивает на себя джинсы и худи и вылетает из квартиры.***
— Угомонись уже, — рявкает Тэхен, уже как пол часа наблюдая за тем, как Намджун не переставая меряет шагами помещение, скуривая третью сигарету. — Он прав, Джун, — подключается Хосок, — сядь на стул, голова кружится за тобой наблюдать. — Так отвернись, — кидает альфа, нервно выкручивая механизм на зажигалке, которая давно уже закончилась. Не добившись от нее огонька, он кидает предмет на пол и опирается руками на стол, закрывая глаза. Дверь со скрипом открывается и все внимание присутствующих приковано к вошедшему Чонгуку. — Какого хрена происходит? — кидает первое, что приходит на ум в данной ситуации. Альфа осматривает всех в помещении и останавливается на том, кто прожигает взглядом особенно жгуче. Тэхен полностью забрался на стул в самом углу и смотрел на вошедшего альфу так, словно… боялся? От внешнего вида омеги щемит в груди. Тэхен всегда выглядел, как божество, сошедшее с Олимпа, а теперь больше напоминает жертву насилия. Сияющая бронзовая кожа выцвела до бледно серого, черные мешки под глазами не скрывает даже отросшая челка, а нездоровая худоба выделяет кости, словно парень не ел месяцами. На Тэхене больше нет утонченного кимоно, сейчас на нем лишь растянутая серая футболка с пятнами акриловых красок и такие же спортивные штаны, слишком сильно перетянутые веревочками на неадекватно тонкой талии. Омега смотрит на Чонгука выжидающе и кусает губы, открывая не успевшие зажить ранки. Альфа подавляет в себе первые нездоровые порывы подбежать к омеге и зацеловать эти невозможные, немного припухшие губы, снова ощутить тот ураган эмоций, который накрыл его поцелуе, но Чонгук поднимает взгляд на глаза и наваждение спадает, как по щелчку. Очевидно, Тэхен не разделяет его рвущихся наружу плотских желаний и в любую минуту готов ответить на несанкционированные действия со стороны альфы. Разбитым носом в этот раз точно не обойдется. — Чимин сбежал сегодня ночью, — отвечает спокойный голосом Рэйден, облокотившись на барную стойку. Намджун резко выдыхает и подлетает к альфе, крепко хватая за воротник рубашки, отчего ткань начинает рваться по швам. — Это все вы! — кричит в лицо Рэйдену не своим голосам, — Вы помогли ему! — толкает парня назад, больно прикладывая поясницей к стойке, — Я убью вас сразу же, как только найду эту маленькую тварь. — Остынь, Намджун, — дергает друга за плечо Чонгук, отрывая от Рэйдена, лицо которого не выражало ровным счетом ничего, — У нас был договор. Они слишком сильно пекутся за жизнь этого нарушителя… — Юнги, — обрывает Хосок на полуслове. — Что? — Его зовут Юнги. Чонгук сводит брови к переносице и с вопросительным знаком в глазах смотрит на друга, а затем переключает внимание на омегу, который после такого замечания сжался до размеров атома и нервно сминал край своей длинной футболки. — Юнги, да, — медленно тянет Чонгук. — Да как ты можешь им верить! — снова срывается на крик Намджун, вырывая руку из хватки, — Гребанные японские нелегалы, они с самого начала это планировали! У Намджуна сдают нервы и все присутствующие это прекрасно понимают. Однако, он не единственный, у кого терпение достигло своего пика. Чонгук снова резким движением встряхивает альфу и отводит подальше ото всех. — Ты закончил? — послышался хриплый тихий голос. — Что? — тяжело дыша переспросил альфа. — Я спросил, — голос стал тверже, — закончил ли ты свою истерику? Омега медленно, пошатываясь, прошел мимо Чонгука, который, не отрываясь, наблюдал за действиями парня, и встал напротив Намджуна, который всем своим альфьим нутром пытался поставить на место наглую выскочку. — Ты только что назвал меня истеричкой? — сквозь зубы прошипел альфа, не сводя убийственного взгляда с омеги. — А теперь послушай меня, — игнорирует замечание Тэхен, — Мы не нанимались в личные охранники Чимина, поэтому в том, что он сбежал, виноват только ты. Надо лучше следить за своими шлюхами, — Намджун открыл рот, чтобы вывалить на омегу очередной поток отборного мата, но ему не дают шанса закончить начатое, — И запомни еще кое-что, Ким Намджун, — выделяет каждое слово, — если будешь продолжать это одностороннее насилие над омегой, который потерял буквально все, что у него было, то в следующий раз ты найдешь его в ванне полной крови со вскрытыми венами. Он сбежал, осознавая собственный риск, но ты задумайся об одном: внешний мир он посчитал менее опасным, чем нахождение радом с тобой. Поэтому, либо отпусти его, если не готов меняться и пусть жизнь сама определит его судьбу, либо засунь свое эго себе в жопу и хоть раз подумай о других. Если хочешь убить его, то лучше пристрели сразу. Это не гуманно, когда хозяева больных питомцев, не желая справляться с одиночеством, заставляют их мучиться и жить подле себя до самого конца, — выплевывает омега и поворачивается к Чонгуку и Хосоку, — Вы ведь воспринимаете этих омег за животных, так будьте милосердны. Их и так потрепала жизнь в вашей стране, не надо усложнять. Тэхен стоял с невозмутимым выражением лица, пока все вокруг поднимали челюсти от его пламенной речи. От последних слов у Юнги пробежались мурашки по телу, и он невольно бросил взгляд на Хосока, что нервно сжимал кулаки. Тэхен застал всех альф врасплох. Нашел и ударил по самому уязвимому месту. Еще пару месяцев назад каждый из них бы посмеялся со слов омеги, но сейчас все как один пытались скрыть виноватый взгляд. Особенно Намджун. — Ах да, еще кое-что, — собрался уже вернуться на свое место Тэхен, но снова повернулся к альфе, которого отчитал, как нашкодившего ребенка, — еще раз выпустишь на меня свои мерзкие феромоны, я отрежу тебе яйца кухонным ножом и затолкаю в глотку, ты меня понял? Тихий «ох» прозвучал со стороны Юнги, а Намджун кивнул и невольно положил одну руку на пах. Словно это его спасет. — Супер, — вдруг мягко улыбнулся омега, чем насторожил присутствующих, — А теперь выметайтесь. От контраста в поведении омеги у Чонгука пробегают по телу мурашки. Сложно предугадать его следующий шаг, но от этого ведь еще интереснее. Намджуна выводит из замешательства входящий звонок от одного из его людей. Он быстро принимает вызов, молча слушая отчет, а все остальные замерли в ожидании. И лишь незаинтересованный Тэхен развернулся, чтобы пойти обратно на свое место, как его резко хватают и тянут за локоть обратно. Намджун скидывает вызов и грубо разворачивает омегу к себе лицом. — Они нашли его, но есть проблемы. Ты пойдешь со мной. — Какого хрена я должен идти? Твой омега – ты и иди, — начинает отпираться Тэхен и вырывать руку из крепкой хватки, — или зови своих Мушкетеров, — намекая на Чонгука и Хосока, — Я никуда не пойду! — нервно топает ногой и хмурится. — Пойдешь. — Не пойду. — Пойдешь, это приказ! — Я не твой подчиненный, чтобы выполнять приказы. У Намджуна едва ли пар не валит из ушей. Этот стервозный омега еще хуже психованного Чимина, ей богу. — Тэхен, — подает голос Рэйден, — Помоги ему. Чимин наш друг. Омега хмуро смотрит на друга, с которым не общался уже очень долгое время. Как же бесит вся эта ситуация. — У меня нет друзей, — бросает Тэхен и наконец освобождает руку, — Мне нужно переодеться, — обращается к Намджуну и под взгляды присутствующих поднимается наверх. — Что с Чимином? — спрашивает Хосок, уставившись на брата. — Его поймали в порту, в сорока километрах отсюда, — напряженно отвечает альфа. — И? — И отвезли в ближайший «сток» на Восточный завод у Каннына. — Блять… — шепчет Хосок. — Я поеду с вами, — обращается к Намджуну Чонгук, — Если дойдет до крайности, буду говорить я от лица отца. Начальник Восточного крайне мерзкая личность. Если Чимина доставили к нему, так просто мы его не заберем. Намджун благодарно кивает другу, и все переводят внимание на спускающегося по лестнице Тэхена. Он останавливается рядом с Чонгуком, всем своим видом стараясь игнорировать пристальный взгляд альфы, который тот даже не пытается скрыть и обращается к Намджуну: — Мы едем или как?***
— Пустите меня, словочи! — надрывает горло Чимин, пока его под руки тащат по длинным коридорам Восточного завода. План побега был не самым продуманным, но лучше у него не было. Идею он вынашивал уже очень долго, взвешивая все за и против. Эти качели его откровенно заебали, а последней каплей стал Ким Намджун собственной персоной. В его глазах омега видел все – от желания убить до грязной похоти. Но не видел самого важного – хотя бы капли сострадания. Чем больше Чимин наблюдал за своим палачом, тем больше его накрывал страх от осознания, что он может остаться с этим человеком до конца своей жизни, которая, по всей видимости, обещала быть короткой. Такие перспективы развития событий нагнетали обстановку еще больше, поэтому, решив больше не тянуть, Чимин вытащил деньги из кассы в баре, мысленно извиняясь перед Рэйденом, который действительно искренне поддерживал омегу, и тихо ушел на рассвете. План Чимина был до банального прост и наивен – пробраться на корабль. Грузовые суда ходят каждый час, поэтому забраться в грузовой отсек одного из них не должно быть слишком сложно. Только если тебя не засекут раньше. В этом моменте и заключалась фатальная ошибка «хитрого» плана, которая привела к тому, что омегу заталкивают в просторный кабинет начальника Восточного завода и все, что ему остается – показывать свой характер и надеяться, что у схвативших его людей гора терпения на такие выходки. Чимина грубо кидают на пол прямо в ноги тучного альфы, что стоял перед ним, облокотившись своей тушей на рабочий стол из безвкусного черного мрамора. — И кто это тут у нас? — мерзким голосом тянет мужчина, а от заполонившего кабинет запаха ликера тянет опустошить желудок. — Омега пытался пробраться на грузовое судно без документов, сэр, — отвечает один из подчиненных. — Почему не отвезли в бюро? — Он был пойман близко к Вашему заводу, сэр. Мы решили, что он сбежавший работник и привели его к Вам. — Если бы у меня был такой сипотяжка, я бы обязательно об этом знал, — плотоядно ухмыляется альфа и присаживается на корточки перед Чимином, резко подняв на себя голову за подбородок, — Как твое имя? В ответ альфе прилетает смачный плевок в лицо. — Сука, — вытирает щеку рукавом рубашки и замахивается для сильной пощечины, но останавливает себя и обращается к подчиненным, — оставьте нас. Чимин провожает альф грустным взглядом и снова поворачивается к своему новому мучителю, который улыбается в предвкушении и достает из ящика стола травмат.***
— Я все еще не понимаю нахуя ты притащил меня с собой, Намджун? — тихо бесится Тэхен, шагая следом за двумя альфами ко входу на завод. — Я тоже не понимаю, Джун, — поддерживает омегу Чонгук, все время оглядываясь назад, проверяя не отстал ли он. — Я сказал, что ты поможешь. Мутный ответ ничуть не удовлетворяет Тэхена, которой чувствует себя крайне хреново, находясь в логове своего врага без толкового плана. Неприятный червячок внутри шепчет о том, что он тут в роли приманки, но омега до последнего надеется, что ошибается. Не то, что он переживает за свою жизнь, но Намджун будет следующим в его списке смертников после начальника Завода. — Пришли. Ведите себя естественно, — поворачивается альфа и смотрит на Тэхена, — а ты вообще ни звука, понял? Омега открывает рот, чтобы возмутиться, как главные ворота открываются, пропуская небольшого роста альфу в деловом костюме. — Господин Чон, Господин Ким! Что привело Вас в это захолустье? — утрирует мужчина, посмеиваясь, но тут же затихает, не заметив ответной реакции. — Нам нужен начальник Со, — кидает Чонгук и собирается пройти вперед, как его останавливают легким толчком в грудь. — Понимаете… Мистер Со сегодня отсутствует по личным обстоятельствам. Я передам, что Вы заходили. Думаю, он с радостью навестит Вас в главном здании Администрации в понедельник на общем собрании, — слащаво улыбается мужчина и уже собирается пройти внутрь и закрыть дверь, как с верхнего этажа слышится пронзительный крик и звон битого стекла. Намждун, недолго думая, толкает бесячего секретаря от двери и залетает внутрь, а Чонгук и Тэхен срываются за ним. Альфа поднимается на второй этаж, вламываясь без разбора в каждую дверь и из соседней слышит басистый грубый голос. Он резко забегает в помещение, чуть ли не срывая дверь с петель и замирает. Намджуна нельзя назвать садистом, но вид жертв с потухшим огнем в глазах вызывает у него особенную радость. Но не сейчас. Сколько раз он хотел, чтобы Чимин ему сдался, подчинился, смирился. Альфа грезил мыслями о том, что однажды он доведет омегу до идеала, хотел, чтобы он также покорно сидел перед ним на коленях, как раб перед своим хозяином. Словно покладистое домашнее животное. Слова Тэхена отголоском проносятся в голове. Намджун цепляется взглядом за омегу и ему очень не нравится то, что он видит. Футболка, что была на Чимине, разорванными лоскутами свисает с его тела, обнажая небольшие порезы, синяки и… укус? От осознания последнего внутреннего зверя Намджуна полностью накрывает желание убивать. Он переводит взгляд выше, отмечает следы удушья на шее, разбитую губу и осколки стекла в шелковых волосах. Видимо, Со отшвырнул омегу к стеклянному шкафчику у стены. — Не понял? — кидает Со, поворачиваясь к незваным гостям, а Тэхен морщится от внешнего вида альфы, что стоял голый по пояс с расстёгнутой ширинкой. Намджун от увиденного теряет последнюю крупицу самообладания, но крепкая рука Чонгука больно сжимает плечо и заставляет остаться на месте. — Этот омега – наш, Мистер Со. Отойдите от него, — строго говорит Чонгук, выходя вперед. — Чонгук? — всматривается в лицо альфы мужчина, — Пришел с целой делегацией за ним? У него нет документов и пока он не пройдет через следствие он никуда не пойдет. — Мы как раз собирались его туда доставить, — вклинивается Тэхен, становясь рядом с Чоном и сразу ловит на себе сальный взгляд Со. — Я думаю, что справлюсь без вашей помощи, Господа. Он поедет в бюро, но сначала я с ним немного поиграю, если вы понимаете, о чем я, — ядовито усмехается альфа и снова поворачивается к Чимину. Омега, что все это время сидел неподвижно, на последних словах альфы крупно вздрагивает и, наконец поднимает голову и встречается с взглядом с тем, от кого до недавних пор так отчаянно хотел сбежать. — Намджун… — тихо шепчет разбитыми губами, а по щеке стекает одинокая слеза. — Мы уходим, Чимин. Иди ко мне, — не выдерживает Намджун, обращаясь к омеге. Чимин боязливо смотрит на Со, но медленно поднимается и, придерживая те лохмотья, что до этого были его футболкой, подходит к Намджуну и тут же падает в его объятия, не сумев удержаться на ногах. Альфа быстро поднимает омегу на руки, удивляясь тому, насколько тот легкий и едва ли сдерживает улыбку, когда холодные ручки сразу же обнимают за шею. — Господа, вы заставляете меня прибегать к ненужным мерам. Я вызываю бюро в свой офис, — хмурится Со и тянется к стационарному телефону на рабочем столе, как его руку тут же перехватывают. — Ну зачем же спешить, Мистер Со, — сладко тянет Тэхен, разворачивая мужчину к себе лицом, — Неужели мы не сможем договориться? Альфа немедленно попадает в чары этого искусителя. Ну еще бы, как такое можно пропустить. Однако, один раз попробуешь – подсядешь как на наркотик. Тэхена всегда будет мало, он словно смертельный яд, что медленно отравляет тела своих жертв, доводя их до сумасшествия. Руки Со немедленно находят свое место на заднице омеги и резким движением подтягивают ближе к себе, сминая упругие половинки. Тэхен едва ли сдерживает рвотный порыв, потому что от альфы несет потом вперемешку со сладким ликером, а волосатая грудь на уровне лица усугубляет чувство отвращения еще больше. Но Тэхен переступает через себя и оплетает руками толстую шею в складках, продолжая кокетливо стрелять глазками. Чонгук в шоке. Нет, он в ярости. Очевидно, что омега хочет разрядить обстановку и дать шанс всем спокойно уйти, но то, что гребаный Тэхен вытворяет сейчас с этой свиньей, Чонгуку даже в страшном сне не приснится. Он быстро кидает Намджуну, чтобы они с Чимином уезжали без них и стремительно подходит к обнимающейся парочке. Альфа буквально вырывает Тэхена за руку из жирных и сальных лап и заводит за спину. Со уже готов снова взорваться от наглого поведения его гостя, как Чонгук хватает со стола лист бумаги и ручку, быстро что-то записывая. Как только он заканчивает, откидывает ручку обратно и протягивает лист мужчине. — Спасибо за ваше содействие, Мистер Со. Надеюсь прибавка к вашему окладу сгладит все острые углы этой встречи. Чонгук не дожидается ответа и, снова схватив Тэхена за руку, уходит из помещения. — Больше не делай так, — чуть ли не рычит альфа, пока они спускаются по лестнице вниз? — Как? — намеренно прикидывается дурачком Тэхен и не скрывает легкой ухмылки. Конечно же, он понимает, о чем речь. Пока он через силу обжимался с Со, запах Чонгука проник в каждый миллиметр кабинета. Альфа был в ярости. — Не делай так с другими альфами, — пытается сдерживаться Чон, но провокационный характер омеги не позволит сделать это так просто. — С другими? А с кем можно? — Только со мной. — С тобой? — Да. Как только парочка выходит на улицу, Тэхен с психом вырывает свою руку и ледяным взглядом смотрит на альфу. — Ты что, особенным себя считаешь? Один поцелуй и решил, что имеешь право мне указывать? — грубо кидает омега, словив хмурый взгляд черных глаз напротив. — Не неси этот бред, Тэхен. Я просто не хочу, чтобы ты влез в какое-то дерьмо. Так сложно мне поверить? Услышав последнюю фразу омега едва ли сдерживает истерический смех. Он усмехается и, подойдя к ничего не понимающему Чонгуку, тычет пальцем в мощную грудь. — Если бы я доверял людям, то уже давно бы лежал в могиле. Слепо верят только глупцы, Чонгук. Вся ваша гребаная страна стоит, только за счет нее и посмотри, что происходит, — продолжает напирать, а альфа выжидающе смотрит, — Я даже себе не доверяю и тебе не советую. Поэтому, когда в следующий раз тебе придет в голову мысль, что мы с тобой что-то большее, чем недолюбливающие друг друга незнакомцы, вспомни мои слова и засунь свое собственническое альфье нутро куда подальше, — выплёвывает напоследок Тэхен и, обойдя альфу, уходит вперед. Чонгук обдумывает слова омеги и что-то внутри снова дает трещину. Неприятно жжет. Он смотрит на удаляющуюся спину Тэхена и медленно следует за ним. Омега многое знал о трущобах подле каждого завода, но и представить не мог настолько угнетающую картину. Ужасающее состояние каждого дома заставляет вздрогнуть, но что еще хуже – запах. Пахнет грязью. И трупами. От этого осознания омега неосознанно жмурится и не замечает подошедшего ближе Чонгука. — Нам надо уходить отсюда, Тэ, — просит альфа, подавляя в себе желание снова взять омегу за руку и потащить отсюда прочь. Но Тэхен не обращает внимания. — Это что, ребенок? — шепчет омега, а Чонгук непонимающе оглядывается вокруг. Альфа не успевает сообразить, как Тэхен резко срывается с места и сворачивает в небольшой проулок, заставляя Чон следовать за собой. Омега останавливается у одного из домов, который смело можно назвать сараем и присаживается на корточки у закутавшегося в грязную простыню омеги. Ребенку на вид около пяти лет, блондинистые волосы покрыты сажей настолько, что тяжело поверить, что натуральный цвет далеко не черный, а голубые глаза, что должны быть яркие и игристые, смотрят так, словно умоляют о смерти. — Помогите… — едва слышно хрипит омега, протягивая дрожащую руку к Тэхену. Омега подтягивает ребенка к себе на колени и ужасается тому, насколько он худой и легкий. Мальчик весит от силы килограмм пятнадцать. Чонгук хмуро осматривает ребенка и тоже присаживается рядом. — Где твои родители? — спрашивает альфа, с болью смотря на костлявую руку ребенка, которая держится за рубашку Тэхена, как за последнюю надежду. — Не знаю… — снова хрипит ребенок и заходится в удушающем кашле, а Тэхен с замиранием сердца видит капли крови на губах мальчика. — Нам нужно забрать его в больницу. У него сильнейшее обезвоживание, — тараторит омега и порываться подняться, как его тянут обратно. — Мы не можем забрать его, Тэхен, — серьезно говорит Чонгук, — Это не твой ребенок, он собственность этого завода. Слова, сказанные Чонгуком выводят омегу из себя. — Ты себя, блять, слышишь?! Собственность? Это живой человек, Чонгук, и он умирает, — на последнем слове голос омеги дрожит, а в Чонгуке снова просыпается совесть, которую он так далеко и долго прятал. — Мне жаль, Тэхен. Он останется здесь. Если управляющие заводом решат, что есть необходимость в лечении, они направят сюда врача. Омега поджимает губы и снова поворачивается к ребенку, перехватывая слабенькую ручку, зажимая в своей. Омежка снова надрывно кашляет и Тэхен понимает, что он не доживет до завтра. Никто не поможет этому ребенку. Он был рожден в рабстве и обречен на одинокую смерть, без права на спасение. Омега подтягивает ребенка ближе, заключая в свои объятия и тихо шепчет: — Мой папа часто пел мне одну французскую песню, — делает паузу и убирает с лица ребенка испачканные в саже волосики, а сердце Чонгука больно сжимается от этой картины, — она о том, как важны людские воспоминания, которые они собирают в течении своей жизни и хранят до самой смерти. Мне очень жаль, — голос надрывается, но омега все равно продолжает, — мне жаль, что ты прожил такую короткую жизнь и не сумел собрать самые красочные воспоминания. Поэтому… я хочу, чтобы перед смертью ты сохранил в памяти и унес с собой эту самую песню, договорились? — спрашивает он и на слабый кивок ребенка широко улыбается, а по щекам градом катятся горькие слезы, — она называется «A la Vie», что значит – от жизни до смерти. Мягкий голос Тэхена заполняет звенящую тишину. Чонгук смотрит на то, как нежно тот прижимает к себе ребенка, как искренне вкладывает всю душу в свое пение, в надежде дать мальчику напоследок что-то хорошее, показать, что он прожил отведенное ему время не напрасно. Рука Тэхена перемещается на область шеи и он, продолжая петь, последний раз смотрит улыбающемуся омежке в глаза и давит на сонную артерию, погружая в сон, из которого тот больше никогда не проснется. Это и к лучшему.À la vie, à la muerte
La vie, à la muerte
Le sang de la veine
Pour les joies et les peines
Quand la vie m'a fait pleuré
T'étais là pour m'épauler
Je sais que je n'suis plus seul
***
Чонгук сдал тело ребенка местным охранникам и отправился с Тэхеном на стоянку, чтобы вызвать такси. Омега подозрительно долго молчал, а его лицо не выражало ничего. Ноль эмоций. Словно, это не он двадцать минут назад улыбался сквозь горькие слезы, умерщвляя пятилетнего больного ребенка. Если быть честным, альфа был бы не против устроить с омегой перепалку, лишь бы не наблюдать за этим хладнокровием и безразличием в янтарных глазах, что все глубже затягивают Чонгука в свои яркие сети. Он нервно мнется рядом, не зная, какие правильные слова стоит подобрать в этой ситуации, как омега решает проблему за него. — Я бесплоден. — Что? — непонимающе хлопает глазами альфа и думает, что ему послышалось. — Я бесплоден. Ты, наверное, заметил, что у меня нет запаха, — спокойно продолжает омега, смотря куда-то вдаль. Как будто говорит самые обычные вещи, а Чонгуку снова становится не по себе, — Я говорю это, не для того, чтобы вызвать жалость. Я рад, что так получилось. Хотя, до некоторых событий, у меня были совсем другие планы на жизнь. Но судьба все расставила по своим местам, — выделяет последние слова Тэхен и, наконец, поворачивается лицом к альфе, — Я никогда не стану папой, да и отцовство меня не привлекает. Вся жизнь сложилась так, что мое бесплодие – мой подарок. Странно слышать такие слова от омеги, не правда ли? — невесело хмыкает он, а Чонгук продолжает молча слушать, хотя с каждым словом его взгляд все больше мрачнеет, — Но знаешь, о чем я подумал? Если бы родители того мальчика знали, чем закончится его жизнь, захотели бы они дать ему родиться? — выжидающе смотрит на альфу, а тот, кажется, понимает, к чему идет речь, — Не знаешь? — снова смешок, — Хочешь услышать мое мнение, Чонгук? — Говори прямо, Тэхен. — Нет. Я думаю, эти люди никогда бы не завели детей. А знаешь почему? Потому что осознание того, что смысл их жизни будет обречен на рабство до конца своих дней – самое худшее, что может пережить любой родитель. Люди в этой стране будто слепы. Двумя этажами выше один жирдяй не может перестать набивать свое брюхо едой, трахая все, что подвернется под руку, а внизу ребенок умер от того, что его забывали кормить. Это справедливо, Чонгук? — срывается на крик омега. — Да. — Да? — не понимает омега, в шоке раскрывая глаза. — Это справедливо, потому что законы страны так говорят, — неуверенно кидает альфа и отворачивается, не в силах видеть разочарование в глазах омеги. — Ах, законы… — грустная улыбка пролегает на губах Тэхена, — Знаешь, все-таки гены – не шутка. Ты так похож на своего отца, — продолжает улыбаться, а в голове – травящие душу воспоминания, — Пока, Чонгук, — кидает омега и, не дождавшись такси, уходит. — Куда ты, Тэхен?! — кричит тому в след, но в ответ никакой реакции, — Блять… Чонгук чертыхается себе под нос и нервно достает телефон, который оповестил о входящем сообщении. От отца. «Жду тебя завтра в восемь вечера на семейный ужин, не задерживайся.» Чонгук быстро блокирует телефон и со всей силы швыряет устройство на асфальт.