***
Споры по поводу использования стрейеров как галактических проводников не утихали в Адмиралтействе по сей день — лоббисты концернов, выпускавших электронику для космических кораблей, не уставали твердить, что новейшие разработки в области искусственного интеллекта намного превышают возможности человеческого мозга. Но факты — вещь упрямая. В глубоком космосе случалось всякое, чему подчас не могли найти объяснения самые умные учёные головы, а стрейеры вручную выводили корабли в заданную точку пространства там, где бортовые искины вдруг съезжали с катушек и либо начинали пороть несусветную чушь, либо вовсе превращались в груду электронного хлама. «Бродяги» чувствовали космос всем своим существом, так, словно были связаны с ним целой сетью нервных окончаний, и эту их необычайную особенность по достоинству оценили и владельцы транспортных корпораций, и, в особенности, военные. Заполучить такого проводника на корабль считалось большой удачей. Звание командора, которое присваивалось стрейеру, было, правда, чисто символическим, зато денежное вознаграждение в разы превышало даже жалованье капитана корабля и исчислялось миллионами кредов. «В них есть искра Божья!» — благоговейно говорили о стрейерах одни. «Нелюди!» — завистливо шипели другие, и были в корне неправы. Стрейеры всё же были потомками обычных людей, давным-давно променявших земную твердь на безбрежные просторы космического океана и стальные палубы звездолётов. Они рождались, жили и умирали во чревах бороздящих космос металлических громадин, и многие из них никогда не ступали на поверхность хоть какой-нибудь планеты. Выходцем из такой семьи галактических бродяг был и Марк Тайрон.***
— Два… Один… Марк инстинктивно закрыл глаза, и очень вовремя — невыносимо яркий, слепящий свет залил ходовую рубку «Циркона». — Мои поздравления, командор, — Тайрону почудилось, или в прохладном голосе искина и впрямь проскользнули нотки зависти? — Айн, светофильтры! — приказал он негромко, и громадные продолговатые иллюминаторы из толстого стеклопласта сразу потемнели, сделавшись почти непроницаемыми. — Видимость ноль — иду по приборам! — констатировал Марк, рискнув наконец открыть глаза. — Приехали, капитан! Эй, Вэл, ты в порядке? — Ч-чёрт, забыл захватить солнечные очки! — отшутился сидящий за дубль-консолью капитан «Циркона» Валентин Чехов, тщетно стараясь проморгаться и узреть хоть что-нибудь, кроме плававших перед глазами синих пятен. — Хадар — это тебе не ваше портативное Солнышко! — хохотнул Марк, явно намекая на марсианское происхождение Чехова. — Врубай форсаж на максимум, — поморщился Валентин. — Не хотелось бы прибыть прямо в звёздные объятия этого Хадара… — Уже! Пальцы Марка проворно запорхали над приборной панелью, набирая серию команд, и через несколько секунд корабль еле ощутимо тряхнуло, когда из хвостовых дюз вырвались мощные языки зеленоватого пламени. — Айн, просканируй состояние членов экипажа и включай разблокировку анабиокамер, — распорядился Чехов. — Давай, буди ребят. И особый пендель выпиши Стиву — нашему командору пора на отдых! — капитану наконец-то удалось увидеть тёмный силуэт Тайрона, бессильно откинувшегося на спинку кресла. — Не стоит торопить Сти-и-ви, — Марк зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть — сейчас, когда «Циркон» благополучно вынырнул в обычное пространство, чудовищное напряжение понемногу отпускало. — Я задал программу автопилоту, и Айн сам приведёт корабль к Арии. — Пускай поработает, — проворчал капитан, — не всё же ему отлёживаться в объятиях Джесси. Не то скоро совсем разучится кораблём управлять! Чему его только в Академии учили, этого жопоголового… — Ты несправедлив к нему, — заметил Марк, перебив словоизлияния Валентина. — Стив — профессионал, и уж никак не заслуживает определений, начинающихся с «жопо»! Ты и сам это знаешь! — Конечно, профессионал! — язвительно бросил Чехов. — Особенно после того, как чуть не спровадил «Циркон» в чёрную дыру в окрестностях Канопуса… Выбросило бы нас потом хрен знает в какой галактике, где-нибудь у чёрта на рогах! — Но не спровадил же! — парировал Марк. — Сумел взять ситуацию под контроль и вывести корабль в безопасную зону! Просто он тогда был… эм-м… немного расстроен, и… — Говори уж прямо — зол, как собака побитая! — уточнил капитан. — Стив регулярно выясняет отношения со своим омегой, а мне что прикажете? Всякий раз гадать на кофейной гуще, где в итоге окажется корабль? — Это только инстинкт альфы всему виной, — философски заметили у входа в рубку, и мужчины синхронно оглянулись. Тони Райт, бортинженер «Циркона», всё ещё немного заторможенный после анабиосна, шёл к ним, с хрустом почёсывая лохматую макушку. — Какой альфа сможет быть спокойным как надгробие, зная, что его омега болтается по галактике и лезет почти во все без исключения стычки, наживая приключения на свою хорошенькую задницу? — продолжал он, подойдя к одному из обзорных иллюминаторов и застыв, словно зачарованный. — Красиво… Полжизни провёл на космических кораблях, сколько звёзд повидал, а не устаю любоваться… — пробормотал Тони, не отрывая от иллюминатора восхищённого взгляда — с огромного расстояния через затенённый до максимума стеклопласт Хадар казался сияющим мохнатым клубком. — Так о чём я говорил? А-а… Стиви не виноват, Вэл. Его нервирует, что Джесс — космодесантник и постоянно рискует жизнью. Очень нервирует. Альфа просто физически не может вынести того, что его омега подвергает себя опасности, вот альфья сущность Стива и бунтует против такого положения вещей. Марк, я ведь прав? — Не знаю, — пожал плечами Тайрон. — Мне пока не довелось встретить того, за кого бы я боялся так же, как Стив за Джесси. Боялся больше, чем за самого себя… Мой омега пока где-то далеко от меня. Хотя Стиви ещё легко отделался! — ухмыльнулся он. — Ронни Блэку вообще довелось служить под началом своего омеги и беспрекословно подчиняться, за исключением всего лишь нескольких дней в месяц, когда командир сам к нему ластится и подставляет мокрую задницу! И если Франческо приказывает ему прыгать, бедняге Ронни остаётся только гаркнуть: «Да, сэр! Как высоко, сэр?» — вот это попадалово! — Командор, я попросил бы… — сорвавшись от неловкости на фальцет, просипел капитан. — Да ведь это правда, кэп! — хохотнул Марк. — Бетам этого не понять! — И не надо! — отмахнулся Валентин. — Дайте только добраться до базы, а уж там я костьми лягу, но добьюсь, чтобы все эти парочки альфа-омега убрали из состава экипажа! С бетами оно спокойнее… — … и плевать на все предопределения, может, мне ещё посчастливится найти кроткого и спокойного омегу! — мечтательные разглагольствования Вэла бесцеремонно оборвал громкий мужской голос, раздавшийся из ведущего в рубку коридора. — Ищущий да обрящет! — ответил ему другой, октавой повыше и слегка хрипловатый. — Что я говорил?! — возопил капитан. Вошедшие в рубку двое мужчин — высокий, крепкий блондин и шатен с милым округлым лицом, очаровательной ямкой на подбородке и серыми, словно присыпанными пеплом глазами — смутились, когда три пары глаз уставились на них с единственным безмолвным вопросом: «Ну что опять?» — Ну-с-с, господа, всё в порядке, состояние экипажа в норме! — бодро воскликнул Тони, разрядив повисшее в рубке неловкое молчание. — Сверхновая поблизости не вспыхнула, Хадар не погас и не схлопнулся в чёрную дыру, а стало быть, мы можем спокойно продолжать путешествие! — Пойду, пожалуй, выпью пару чашек кофе! Или валерьянки… — капитан с досадой хлопнул себя по коленям, вскочил, как ужаленный, и направился к выходу, бормоча себе под нос что-то весьма нелестное в адрес альф и омег в целом и одной вечно цапающейся парочки в частности. — Твоя очередь рулить! — Марк тоже поднялся и, подойдя к Стиву, подтолкнул его к консоли управления. — Принимай шарманку, а я — на горшок и в кроватку! — Опять зудел? — вздохнул Стив, кивнув в сторону коридора, где скрылся капитан. — Как всегда, — отмахнулся Тайрон. — Вэлу немножко надоели ваши громкие семейные разговоры! — А уж как они мне-то надоели! — не преминул ввернуть Джесс. — И особенно причитания о том, что мне нужно завязывать с военной карьерой, осесть на какой-нибудь тихой уютной планетке и заняться домом и детьми! Стив сразу как-то съёжился, словно став меньше ростом, торопливо уселся за консоль и сделал вид, что о-очень сильно занят изучением показаний приборов. — Марк, вот скажи, ты можешь представить меня в фартуке с рюшками в окружении горшков с цветами и кучи детишек? — продолжал кипятиться Джесси. — Не-а, — честно сознался Тайрон. — Только не тебя! — Вот и я не могу! А он, — Джесс обвиняюще ткнул пальцем в сторону сидевшего с каменным лицом Стива, — может! — Я просто боюсь тебя потерять, — Стив развернулся вместе с креслом и взглянул омеге в глаза. — И никто не говорил про кучу, я просил родить мне хотя бы одного малыша… Ещё ты забыл упомянуть, что я вовсе не собирался упечь тебя на тихую-уютную планету, а сам снова метнуться в космос. Джесс, я бы смог всё бросить и попытаться найти себе другое занятие. Начать жизнь заново, с чистого листа. Ради тебя. А ты? — А я… — Джесси, уже собравшийся было вновь разразиться гневной отповедью, вдруг осёкся, отвернулся и молча опустился в кресло, которое не так давно покинул капитан. — Парни, должен заметить, ваша мечта о семейном гнёздышке на какой-нибудь симпатичной планетке имеет шанс осуществиться гораздо быстрее, чем вы думаете! — встрял Тони. — Наша?! — взвился Джесс. — Не далее как четверть часа назад наш капитан грозился избавить экипаж от всех альф и омег, ему с нами дюже хлопотно! — То есть как — избавить? — Вот так! — развёл руками Тони. — Сразу, как только корабль прибудет на базу. Кстати, порт приписки «Циркона» — Геката, не так давно колонизированная планета в системе Регула. Весьма приличное место! И очень похожа на Землю. Утверждают даже, что когда-то именно такой и была Земля-матушка, до того, как людям удалось её изгадить. Джесси, ты бы подумал… Омега презрительно фыркнул, но от саркастических замечаний почему-то воздержался. Бросил исподлобья взгляд на Стива. Изменить свою жизнь ради него? Ради них обоих… А заодно пустить прахом всë, ради чего жил свои двадцать пять лет? Признать, что его предназначение — сидеть дома, возиться с детьми и ублажать альфу? Джесс упрямо тряхнул головой.***
На Роане, пятой планете в системе Шичи, где он появился на свет, омеги считались не то чтобы совсем уж низшей кастой, но людьми никчёмными и годными лишь на то, чтобы раздвигать ноги по первому щелчку пальцев альфы. И отец Джесси вовсе не обрадовался, узнав, что младшего из его сыновей угораздило-таки родиться омегой. — Слизняк! — шипел папаша, едва завидев слёзы на глазах маленького сына. — Только хныкать и умеешь! А Джесси оставалось лишь проглотить обиду, крепко сжав кулачки. Он рос вместе с тремя старшими братьями-альфами и с самого раннего детства усвоил: нельзя плакать — засмеют, нельзя быть слабым — затопчут, нельзя никому давать спуску — сочтут беспомощной козявкой. Джесс из кожи вон лез, чтобы доказать и отцу, и всем вокруг, а прежде всего, самому себе — он не хуже братьев. И так наловчился давать сдачи, что потом уже старшие нередко ревели, огребя сочных башлей — случалось даже, отец одобрительно усмехался в усы, глядя на ершистого младшего… Но ровно до тех пор, пока Джесс не подрос и не превратился в симпатичного юношу, а соседские сыновья, прежде не раз доводившие его до слёз, не принялись стайками увиваться вокруг миловидного парня. Папаша, видя такое дело, раздражался всё больше и прочил сыну блистательную карьеру в публичном доме. Кончилось всё тем, что однажды утром Джесси, прихватив накопленные карманные деньги и самые необходимые вещи, уехал из отчего дома, чтобы уже никогда не вернуться, и отправился на другой континент, где располагался учебный лагерь космодесантного корпуса. — Этому палец в рот не клади — вмиг оттяпает по локоть! — опасливо бурчали сослуживцы и старались обходить буйнопомешанного роанца десятой дорогой, и ни им, ни командирам подразделений, где Джесси доводилось служить, даже в голову не приходило, что этот отчаянный парень может быть омегой. Скрыть биологический статус помогали специальные препараты, да и сам Джесс так старался задавить свою природную сущность, что почти уже позабыл, что он всё-таки омега… И не вспоминал об этом вплоть до одного совсем не прекрасного дня, когда незнакомый альфа вынес его, полумёртвого, на руках с поля боя. Битва за Тагриен, одну из земных колоний, захваченную дайнахами, была страшной — с ордами чешуйчатых монстров сражались четыре корпуса космических десантников. Планету от захватчиков очистили, но это была пиррова победа — из восьмисот тысяч защитников Тагриена в живых осталось меньше трети. В бой бросали всех, кто был способен держать оружие — этим и объяснялось, как военный пилот Стив Харден оказался в гуще рукопашной. Впрочем, самому Джесси оставалось только благодарить судьбу и дайнахского зенитчика, сбившего истребитель Стива… Харден и сам не понимал, отчего его так влечёт к этому ершистому парню с ледяными глазами, но Джесс, просыпаясь в палате военного госпиталя, ежедневно первым делом обнаруживал сидящего у его постели Стива. Поначалу Джесси отнюдь не радовало то, что этот блондинистый красавчик исправно таскается к нему в госпиталь как на службу, но послать своего спасителя по всем известному адресу было бы совсем уж по-свински. А кроме того, Джесс довольно быстро понял и ещё кое-что… Это было как гром среди ясного неба, но Джесси, уяснив наконец, что заговаривать зубы самому себе — занятие пустое и бесполезное, хоть и мысленно, но всё-таки решился признать — Стив именно тот человек, который предназначен ему судьбой, и уже совсем не удивился, когда Харден появился и в реабилитационном центре на Гиркании, где Джесс долечивался и учился управлять биопротезом, приживлённым к телу взамен левой руки, откушенной дайнахом в рукопашной. Только признаться самому себе — это одно, а перестать морочить голову своему альфе — совсем другое. Это значило бы одним махом перечеркнуть всю свою жизнь. А для Стива причина его непонятной тяги объяснилась неожиданно даже для него самого, когда он, позабыв предупредить Джесси, заявился в его палату и увидал своего спасённого, беспомощно распластанным на кровати, а по маленькой комнатке разливался нежный и призывный запах течного омеги. Целую минуту совершенно сбитый с толку Харден неловко топтался у порога, а потом просто подошёл, устроился рядом и, не слушая прерывистых стенаний Джесса по поводу одного охрененно наглого альфы, имеющего дурную привычку вламываться в самый неподходящий момент, и каких-то как на грех закончившихся таблеток, обнял его и утянул в долгий сладкий поцелуй. Теперь-то Стив был абсолютно уверен — время для визита он выбрал очень даже удачно, а уж помочь своему омеге сумеет гораздо лучше любой таблетки! Джесси честно пытался отбиваться, и не его вина, что эти отбивания отчего-то сильно смахивали на объятия… Омега в нём, почти задавленный годами воздержания, бесконечным приёмом лекарств и железной волей, теперь, наплевав на недовольство матерившегося в перерывах между поцелуями Джесса, отрывался на полную катушку, купаясь в нежности, которую щедро дарили ему руки и губы альфы. Целый океан щемящего наслаждения затопил истосковавшееся по ласке тело, напрочь смыв возведённые Джессом бастионы неприятия собственной сущности, и он вдруг поймал себя на мысли, что сопротивляться ему уже совершенно не хочется…***
— Что? — переспросил Джесси, очнувшись от воспоминаний и поняв, что Тони всё ещё что-то пытается ему втолковать, а он, унесясь мыслями в прошлое, не слышал ни слова. — Чудесно! — обескураженно констатировал Райт. — Просто здорово! Я тут столько расписывал прелести Гекаты… — А разве я уже дал согласие поселиться на этой распрекрасной планете и разводить цветочки и утят? — неприязненно буркнул Джесс. Стив только вздохнул. — Но ведь капитан так или иначе велит вам выметаться вон, — резонно заметил Марк. — А заодно и мне, и Тони, хоть мы и безомежные. Так, для профилактики. И коль уж никому не хочется поселиться на планете… На корабле моего отца всем найдётся место, а моя семья примет вас, как родных!