Точка невозврата

      Лайе пушистым ковриком распластался на полу отсека для образцов инопланетной фауны. С двух сторон отсек ограничивали металлические стены, в третьей имелось продолговатое, забранное толстым стеклом окно, а четвёртая представляла собой частую стальную решётку. «Снова клетка…» — тоскливо думал принц, будучи ещё не в силах поверить, что всё наконец-то закончилось: и бешеная скачка, растянувшаяся на несколько часов, и дышавшая в затылок погоня, и крепшая с каждой секундой уверенность, что не добежит, просто не сможет. Да и новая клетка не особенно радовала, лишь одно утешало — Марк, поднимая решётку, обещал вернуться побыстрее. Лайе попробовал шевельнуться и жалобно заворчал — тело мгновенно отозвалось болью, а сбитые в кровь подушечки лап оставили на полу багровые мазки. Керн всхлипнул почти по-человечьи и снова затих, устало прикрыв глаза.       Но командор и в самом деле не заставил себя долго ждать, и, услыхав торопливо приближавшийся стук подошв десантных ботинок, Лайе поднял голову, сморщил нос и фыркнул.       Вид у запыхавшегося Марка и впрямь был забавный — одной рукой он обнимал приличных размеров миску, другой тащил за собой пухлый матрас, а в зажатом зубами мешочке белело что-то невесомо-воздушное, и несколько пузырьков с тёмной жидкостью позвякивали друг о друга при каждом его шаге.       На целую минуту Марк озадаченно замер, а потом, изловчившись, вдавил локтем квадратную красную кнопку в стене и четырёхгранные прутья решётки с тихим шорохом опустились в отверстия в полу. Командор присел, аккуратно сгрузил на пол миску, выплюнул пакетик с пузырьками и обернулся к лежавшему без движения зверю:       — Ну как ты, путешественник?       «Вообще-то хреново…» — непременно пожаловался бы Лайе, если бы керны умели разговаривать.       Зверь только вздохнул и уложил на передние лапы казавшуюся неимоверно тяжёлой голову.       — Ничего, сейчас мы тебя устроим по-царски! — негромко приговаривал Марк, раскладывая матрас у стены, противоположной той, где глядела в иллюминатор неприветливая арианская ночь. — Накормим, подлечим — будешь у нас как новенький!       Тайрон присел рядом с керном и подсунул руки ему под брюхо. Лайе понял, заскрёбся, поднимаясь на дрожащие лапы, и кое-как, с помощью Марка, доковылял до заботливо приготовленного «ложа». Вытянулся на нём и довольно заурчал — лежать на мягком было всё-таки гораздо приятнее.       — Здорово тебе досталось… — сокрушенно поцокал языком командор, заметив оставшиеся на стальном полу кровавые следы, и тоже присел на матрас, слегка подвинув вольготно разлёгшегося кота. — Плохо, — изрёк он, разглядывая стёртые в кровь подушечки левой передней лапы. — Нужно смыть грязь, не то заражение схлопочешь!       Лайе брезгливо сморщился — вылизывать грязные лапы не входило в число его увлечений от слова совсем, да и наверняка всё само пройдёт, когда он снова вернёт себе человеческий облик, разве только поболит немного. Но раз уж альфа велел… Керн зажмурился и высунул язык, намереваясь всё же вылизать несчастную лапу, но широкая ладонь тут же упёрлась в кошачий нос, отталкивая в сторону.       — Э-э нет, не так! Ну-ка, что нам тут док спроворил? — Марк порылся в своём пакете, читая надписи на этикетках, и достал один из пузырьков. Добыл оттуда же круглую плашку того самого чего-то воздушно-мягкого, смочил резко пахнущей жидкостью и принялся протирать окровавленные подушечки.       Лайе коротко зашипел и попытался выдернуть лапу — и так саднившие ранки словно огнём обожгло.       — Терпи, котёнок, — Тайрон покрепче ухватился за лапу, снова притягивая её к себе. — Экий неженка! Ну подумаешь — пощиплет немного… Да не бойся, я подую… — попытался успокоить он беднягу кота, осторожно прикладывая к ранке ватку с антисептиком.       Лайе удивлённо вытаращил глаза — Марк и впрямь принялся дуть ему на лапу, и оттого казалось, что жжёт немножко меньше.       — У собаки боли… — бормотал скороговоркой командор — совсем как приговаривал когда-то его отец, смазывая маленькому Марку разбитые коленки. — У кошки боли… Тьфу ты… У мышки боли, у кошки заживи…       Тайрон выбросил грязный тампон и, смочив антисептиком другой, принялся за вторую лапу, аккуратно смывая кровь с разбитых подушечек. Заинтересованно провёл пальцем по чуть выступающему когтю — из-за необычайного светло-серого цвета он казался стальным. Лайе с готовностью выпустил когти и даже поднёс лапу поближе к его лицу, чтобы альфа мог рассмотреть их получше, раз уж ему так хочется. Но Марк вдруг испуганно отшатнулся, только сейчас сообразив, что это пушистое создание вообще-то хищник, а он тут возится с ним, точно с малым дитём, хотя, по идее, из клетки следовало бы драпать во все лопатки!       Командор выпрямился и усмехнулся. Разумеется, никто и не подумал включить голограмму в отсеке для ксенообразцов, стеклопластовый иллюминатор затянуло темнотой, и из титановой рамы, как из зеркала, смотрело на Марка его собственное, донельзя обескураженное отражение. Тайрон вздохнул, прикидывая, как далеко отбыла уже в неизвестном направлении его крыша, раз он сидит тут и преспокойно разговаривает с арианским зверем, словно с человеком!       Тёплый шершавый язык лизнул его щёку, и командор снова перевёл взгляд на своего мохнатого «пациента», решив, что погоревать об уехавшей крыше можно будет и позже, а пока, раз уж взялся, всё же следует помочь измученному зверю. Страшные когти керн уже успел спрятать, а на усатой мордахе читалось такое искреннее и прямо-таки человеческое огорчение, что Марку сделалось неловко за свой испуг.       — Прости, — сконфуженно пробормотал он, снова принимаясь смазывать лапу, и недоумённо сморгнул — ему показалось или зверь взаправду кивнул головой?       — Мерещится невесть что! — вздохнул Тайрон. — От усталости, наверное…       Закончив с передними лапами, Марк передвинулся подальше, так, чтобы было удобнее обрабатывать задние, подспудно пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Но сколько он ни копался в себе, страха перед грозным хищником почему-то не обнаружил. Жалость к истерзанному зверю была, желание помочь и даже защитить, тоже… А вот страха не было. Более того, снедавшая его тревога за оставленного в городе омегу тоже куда-то испарилась, и Марк вдруг с немалым изумлением понял, что мчаться, сломя голову, никуда уже не нужно. С Лайе всё в порядке — командор был в этом уверен так, как если бы сам юноша сказал ему об этом.       А Лайе, без труда читая мысли альфы, чувствовал себя всё более виноватым — Марк не понимал, что с ним происходит, и объяснить ему было невозможно. Принц хоть сейчас вернул бы себе человеческий облик, только вот сил на это не осталось совсем — бешеная гонка по полям вымотала его окончательно. И Филипп опять был прав, предупреждая, что Лайе не слишком хорошо ещё владеет своим новым телом. Нет, поначалу вырвавшийся на свободу керн радовался возможности побегать и размять мышцы, но просто бежать ему быстро наскучило, и шаловливый зверь всё норовил поиграть с маленькими, выскакивавшими прямо из-под лап шустрыми существами, покрытыми коротким коричневым мехом, или погоняться за крупными жёлтыми бабочками. А после уставшему керну всё больше хотелось упасть на землю и свернуться клубочком, так что Лайе стоило немалых усилий заставить зверя бежать к кораблю. Ещё никогда за свою не слишком длинную жизнь принц не чувствовал себя таким измотанным — казалось, даже мысли в голове превратились в какой-то невразумительно-вязкий кисель, и о том, чтобы сконцентрироваться для обратного превращения, не могло быть и речи. Ему бы отдохнуть хоть несколько часов! Подкрепиться, кстати, тоже не мешало бы, и Лайе, пока Марк смазывал жгучей ваткой задние лапы, с любопытством сунул нос в оставленную им на полу миску. Чихнул оттого, что оказавшаяся в миске жидкость затекла ему в ноздри, слизал белые капли с усов и решил, что это, наверное, молоко. Не такое вкусное, как от домашних ингулов, но заморить червячка сойдёт…       — Аппетит есть — жить будет! — Марк, глядя на резво расправлявшегося с содержимым миски керна, одобрительно хмыкнул. — Давай-давай, наворачивай! Наверное, стоит ещё разок смотаться на камбуз и принести ему что-нибудь посущественнее… — озаботился он, оценив, с какой скоростью исчезает молоко, и, закончив обрабатывать антисептиком последнюю лапу, поднялся.       Кот тут же насторожился, перестал лакать и поднял голову.       «Ты куда?» — немой вопрос так и читался в его янтарных глазах.       — Принесу тебе мяса, — объяснил командор, собирая комки грязной ваты. — Придётся, конечно, размораживать, но это недолго!       Зверь недовольно заворчал и завозился, неловко пытаясь встать.       — Вот куда тебя понесло? — Марк, забеспокоившись, снова присел рядом и ласково почесал керна за ухом. — Лежи, я сейчас приду!       Зверь сердито тряхнул головой, сбросив его руку, вздохнул совсем как человек, сполз с матраса и улёгся грудью командору на колени.       — Даже так… — растерялся Тайрон, машинально погладив лобастую голову, оглянулся, раздумывая, куда бы деть окровавленную вату, и зашвырнул грязный ком в угол. — Ну как хочешь! Тогда хотя бы это доешь! — Марк потянулся за миской и поднёс её к самому кошачьему носу.       «Да он точно ручной…» — размышлял командор, пока керн расправлялся с остатками молока.       Для дикого кот и впрямь выглядел слишком уж ухоженным — густая шерсть, нигде не слипшаяся грязными сосульками, была чистой и лоснящейся, но больше всего Тайрона поразило то, что от керна совсем не пахло зверем, наоборот, запах диковинного кошака казался ему приятным и даже чуточку знакомым.       «Его что, с шампунем каждый день купали? — продолжал удивляться Марк. — Хотя откуда в этой дыре шампунь…»       Что-то блеснуло вдруг в густом меху на ухе зверя, и командор, осторожно раздвинув волоски, изумился ещё больше, увидав три серьги-гвоздика из похожего на серебро металла. Точно такие же украшали ушко Лайе, вспомнил он и озадаченно нахмурился — неужели на этой планете водятся и животные-омеги? Или этот керн на самом деле самка, и принадлежал какому-нибудь местному богатенькому буратино? И почему зверь всё-таки сбежал от хозяина, если тот, судя по всему, неплохо о нём заботился и даже холил?       Керна же, между тем, мучившие Марка вопросы явно не волновали нисколько, и он, вылакав предложенное угощение, снова разлёгся на импровизированном ложе, причём так, что занял ровно половину, и выжидательно уставился на командора. Разве только лапой по матрасу не похлопал, приглашая устроиться рядом.       — Арианские домашние кошечки тоже спят вместе с хозяевами? — вытаращил глаза Тайрон. — Ну уж нет! Может арианцам и привычно спать рядом с хищниками, но на мой взгляд, для домашнего питомца ты несколько крупноват и когтист, знаешь ли! Так что я, пожалуй, лучше переночую в своей каюте!       Зверь моментально уткнулся носом в матрас с видом таким несчастным, что у Марка ёкнуло сердце.       — Да что же это такое? — попробовал рассердиться он. — Может твой хозяин и колыбельные тебе пел? Ну и избаловали же тебя!       Керн всхлипнул совсем как обиженный ребёнок, и командору окончательно поплохело.       «Вот ведь… — подивился про себя Марк. — Да у него эмоции прямо человеческие! И будь я проклят, если он не понимает всё, что я говорю…»       — Послушай, я отлучусь ненадолго! — примирительно заговорил он, снова присаживаясь рядом. — А утром приду, сразу, как только проснусь, обещаю!       Кот, состроив на усатой мордахе выражение «вали-куда-хочешь-и-можешь-не-возвращаться!», демонстративно отвернулся, а Тайрон едва не взвыл с досады, натурально ощутив себя подонком, только что обидевшим беззащитного малыша.       — Какого чёрта я творю? — вопрошал себя командор, вновь отставив на пол миску. — Я что, в самом деле собираюсь спать рядом с хищником? — кипятился он, снимая ботинки. — Подвинься, эксплуататор! — решив, что утром первым делом пойдёт сдаваться доктору Яну и честно признается, что захворал на всю голову, Марк улёгся рядом с керном и не без удовольствия запустил пальцы в мягкую шерсть на его загривке.       Зверь тотчас повернул голову и довольно засопел.       — Совести у тебя нет! — попенял ему Тайрон. — Я, как-никак, тебя спас, а ты вертишь мной, как собака… тьфу… как кошка хвостом! Или у местных зверушек обычай такой, — осенило вдруг его, — менять хозяев по мере поедания? А что, сытно и удобно, и охотиться не надо — добыча вот она, рядышком лежит! Проснулся поутру и первым делом плотно позавтракал… Хозяином! Хотя, это как посмотреть, кто из нас теперь тут хозяин…       Лайе тихонько фыркнул.       — Смешно ему, — машинально отреагировал Марк, плотнее прижимаясь к тёплому кошачьему боку.       Зверь лизнул ему ухо и уложил поперёк груди тяжёлую лапу. Будто обнял.       — Подлиза, — сонно пробормотал командор, понемногу начиная погружаться в дремоту. — А шёрстка у тебя мя-ягкая… совсем как волосы у Лайе…