Точка невозврата

И чертят гномы сущность мою — Вечность, А мне бы, как дым, в этот сон беспечный. Идти по небу вниз. Идти, пока ты спишь, И вернуться в те места, где еще горят сердца. Идти по небу вдаль. Лети… Немного жаль… Только юная любовь вернёт меня домой. © Дан Балан «Домой»

      Глубокой ночью, когда и экипаж «Циркона», и незваные гости из Гонтара смотрели уже десятый сон, Харден — бодрый и злющий, как рота голодных дайнахов, — благополучно продув Айну восьмую партию, мрачно прикидывал, каким бы изуверским способом демонтировать десяток-другой микросхем электронной заразы, и даже не услышал, как тихие шаги, прошелестев по металлическому полу рубки, замерли прямо у него за спиной. Из мстительных раздумий Стива выдернул запах — родной и необычайно яркий, настолько, что возбуждение, огненным всплеском зародившись где-то под диафрагмой, в мгновение ока разлилось по телу колким жаром. Сердце бухнуло, гулко и тяжело, и затрепетало, точно пойманная сачком бабочка.       — Я устал тебя ждать, — голос за спиной прозвучал так хрипло, словно стоявший позади Джесс заговорил впервые за несколько лет.       Стив вздрогнул. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз слышал вот такой, срывающийся от возбуждения голос своего омеги?       — Джесси… — Стив развернулся вместе с креслом, вскочил, протягивая руки, и тут же отшатнулся, обхватил ладонями предплечья, боясь, что если сейчас хоть пальцем прикоснётся к нему, завёрнутому в серое солдатское одеяло, то отнять рук уже просто не сможет. — Ты разве не попросил у дока…       — А надо было? — Джесс легко повёл плечом, сбросив одеяло, и, обнажённый, сам шагнул навстречу.       Вместо ответа Стив приподнял пальцами его подбородок, пытливо заглядывая в глаза, и Джесси послушно запрокинул голову, позволяя его губам коснуться адамова яблока, чуть заметной ямки на подбородке, уголка закушенных губ… Призывный запах течного омеги, жаркий, влекущий и не сдерживаемый теперь никакой химией, дурманил голову, оставляя вместо мыслей лёгкую звонкую пустоту, и даже то, что всегда строптивый и с неохотой принимавший ласки Джесс сегодня пришёл к нему сам, не удивляло, но показалось естественным и единственно правильным.       — Нет, — успел прошептать Стив за секунду до поцелуя, растворившись взглядом в затянутых томной дымкой глазах Джесси и моля провидение только об одном: только бы всё это не оказалось вдруг очередной галлюцинацией — новой издёвкой неведомого кого-то, играющего их душами, как мячиками для пинг-понга.       А Джесс, словно впервые за всё то время, что они были вместе, наслаждался поцелуем, задыхался, нетерпеливо покусывая губы Стива, и всё никак не мог насытиться. Он снова и снова ловил губы альфы своими, едва только тот отстранялся, чтобы бросить на него испытующий взгляд и в очередной раз убедиться — нет, это точно не сон. И, окунувшись в море щемящей нежности, которую щедро дарил ему альфа, всё больше недоумевал — что заставляло его так долго топтать себя, свою истинную сущность? Годами мучить Стива и горстями глотать лекарства только затем, чтобы ничего не чувствовать… Зачем он запрещал себе просто быть любимым?       — Прости… — прошептал Джесси совсем тихо, но Стив услышал, улыбнулся и обнял его, притянув к себе так близко, что Джессу показалось, будто сердце альфы бьётся прямо у него в груди.       — Я всё ещё сомневаюсь, ты ли это, — выдохнул Стив, коснувшись лёгким поцелуем его виска.       — Это я, — кривоватая, вымученная улыбка озарила и лицо Джесси. — Только, наверное, настоящий я…       — Тот сон, да? — внезапно осенило Стива. — Марк считает, что эти странные сны — всего лишь отражение того, что скрыто в глубине души каждого из нас… Джесси, что тебе тогда приснилось?       — Младенцы, — глаза омеги вдруг потемнели, сделавшись похожими на еле тлеющие угли. — Мёртвые, искалеченные самой природой… Дурная кровь… У этих малюток не было шансов не то что с рождения — с самого момента зачатия, — прошептал он словно в забытьи, глядя куда-то мимо Стива — будто снова провалившись в тот мутный, страшный сон. — Грустный, вымирающий мир… Слëзы стариков, зарывающих в землю гробики с телами крошечных калек… — Джесси судорожно, словно погибающий от жажды в пустыне, вдохнул запах своего альфы — свежий и бодрящий, как утренний бриз с морского побережья на его родной Роане. — А ещё…       — Джесс, это просто сон! — Стив, впервые увидав слёзы в его глазах, перепугался так, что замерло сердце.       — Нет, дай мне рассказать до конца, — Джесси упрямо мотнул головой, и две прозрачные капли сорвались с длинных ресниц, вычерчивая солёные дорожки на его щеках. — Ещё мне снилось, будто я убиваю нас самих. Я душил тебя, а когда ты почти переставал дышать, я и сам не мог вдохнуть ни глотка воздуха, и чуть-чуть разжимал пальцы. Мы не умирали, но уже и не жили… — Джесс сжался в объятиях альфы, словно пытаясь укрыться в них от себя самого. — А ещё я слышал стук маятника, мерный и неумолимый, как утекающее сквозь пальцы время. И кто-то или что-то подсказывало мне, что это наша жизнь утекает в никуда, каждый день, каждую минуту утекает впустую. Я понятия не имею, что за хрустальный город свербел занозой в глубине души у Франа, а мне… Мне показали, кто я есть на самом деле — думающий только о себе эгоист, чёрствый, как сухая хлебная корка… Стив, тебе достался самый никчёмный омега на свете!       — Неправда! — Стив вдруг понял, отчего красивые глаза Джесси кажутся теперь какими-то другими, будто он смотрел в глаза незнакомца — в них словно истаивала многолетняя ледяная короста, превращаясь в кристально-чистые капли слёз. — Ты — лучшее, что есть в моей жизни! Родной, мне и представить жутко, что тебя вдруг не будет рядом… И если наша жизнь была пустой, то в этом и моя вина — не сумел убедить, не смог найти нужных слов, которые разрушили бы ту тюрьму, где ты сам себя запер, — Харден подхватил омегу под ягодицы и поднял. — Но мы ведь ещё можем попытаться? Только позволь мне быть твоим альфой! Настоящим…       — Попробуй, — Джесс крепче обхватил его ногами.       — Сейчас… — Стив усадил его на приборную панель, мельком отметив, как погасло на ней всё, что светилось — предусмотрительный Айн, даже если не понял, чем собрались заняться охваченные вожделением астронавты, тотчас отключил все сенсоры управления, дабы сидящий на консоли Джесси невзначай не запустил задницей двигатели «Циркона», — и рванул застёжку комбеза на плече.       Джесса же подобные мелочи уже не волновали — он, чуть склонив голову, бессознательно провёл языком по губам, наблюдая, как перекатываются тугие жгуты мускулов под кожей Стива. И вновь задался вопросом — почему он раньше не замечал, как красив его альфа?       — Ты прекрасен, знаешь? — Джесси тяжело сглотнул, снова обвивая ногами подошедшего вплотную Стива. — Как произведение искусного скульптора… Не то что я!       — Джесси, и это неправда! — Стив склонился над ним, засыпая шею и плечи быстрыми горячечными поцелуями. — Просто ты сам себя со стороны не видишь…       Ответить Джесс не успел — сердце, словно сделав невероятный кульбит, молоточком забилось где-то в горле, и с губ сорвался лишь придушенный хрип.       Пробовать Стив и не подумал — просто запустил пальцы в густые волосы Джесси, потянул слегка, вынуждая вновь откинуть голову, и приник к его рту жадным поцелуем, бесцеремонно раздвинув языком губы. Омега ответил, зарычал коротко и стиснул плечи альфы, прижимаясь к казавшемуся горячим телу всем собой.       Предлагать себя Джесс никогда не умел, равно как и не был докой в одаривании ласками, а потому замер в нерешительности, когда Стив, вдоволь потерзав поцелуем раскрасневшиеся губы, оторвался от него, мазнув напоследок языком по ровной кромке его зубов. Зато, что делать со ставшим вдруг необычайно покорным Джессом, отлично знал его альфа. Повинуясь лёгкому толчку его рук, Джесси опустился на гладкую поверхность панели, закинул за голову руки и только глухо постанывал на каждом выдохе, пока Стив, шалея от такой неожиданной податливости своего всегдашнего строптивца, жадно вылизывал ему шею и ключицы, теребил языком затвердевшие соски и довольно урчал, разукрашивая багровыми следами страсти внутренние стороны бёдер. И даже не стал, как обычно, фырчать и брыкаться, когда альфа уложил его ноги себе на плечи.       — Родной мой… мальчик… — совсем забывшись, прошептал Стив, покрывая поцелуями стройные лодыжки омеги, и тут же опомнился, взглянул с опаской на разморённого Джесси, коря себя за неуёмный язык.       Удивительно, но в этот раз Джесс стерпел и ненавистные прежде «телячьи нежности», лишь неразборчиво пробормотал что-то, вновь обведя языком сохнущие губы.       — Что? — Стив склонился совсем низко, почти согнув его пополам, и поймал губами юркий язык, начисто лишив омегу возможности что-либо сказать.       — Не томи… — только и успел попросить Джесси через несколько минут ещё одного упоительного поцелуя. — Я больше не… — омега захлебнулся воздухом и умолк, когда вдруг стало тепло и тесно от заполнившей его плоти.       Альфа входил в него медленно, словно смакуя каждый дюйм тугого тела. Замер в самой глубине, судорожно глотая воздух и пытаясь совладать с собой, но отозвавшийся протяжным стоном Джесс нетерпеливо качнул бёдрами… И Стив сорвался, забился в нём быстро и сильно, теряя последние остатки самообладания. Да и кому оно было нужно сейчас? Разметавшемуся на гладком островке панели Джесси, жарко взлетающему бёдрами навстречу и остро пахнущему страстью? Или ему самому, давно лелеявшему надежду увидеть Джесса именно таким — теряющим рассудок от вожделения? Стив сам не заметил, как-то и дело срывавшийся с его губ тихий бессвязный шёпот перетёк в хриплый стон, когда сильные ноги омеги соскользнули с его плеч и скрестились на пояснице, и Джесс, слепо шаря руками по панели, выгнулся дугой, безмолвно крича сведённым судорогой оргазма ртом. С силой толкнулся бёдрами вперёд, до самого конца, и едва не рухнул на Джесси, содрогаясь в ослепительном всполохе наслаждения.       Джесс только слабо дёрнулся, каким-то незамутнённым краешком сознания сообразив, чем для него, течного, закончится сцепка, и почти физически ощутив, как крохотные живчики, коими щедро наградил его Стив, зашевелились у него внутри, устремляясь к своей единственной цели. И обмяк, поняв, что именно сейчас, в эту самую минуту они и стали настоящей парой, а прежний безрассудный вояка Джесси Айртон ушёл навсегда, растворившись в прошлом, как бесплотный фантом.