Точка невозврата

      Сковавший изнутри холод не отпускал, и спать Лайе расхотелось совершенно. Без толку проворочавшись с боку на бок и окончательно уверившись в том, что, несмотря на бессонную ночь, подремать хотя бы пару часиков ему не суждено, керн соскочил с кровати, уселся, обвив хвостом передние лапы и, сгенерировал мента-волну, надеясь разыскать Марка. К его немалому удовольствию, командор обнаружился сразу, но не успел принц порадоваться тому, что внутренние перекрытия корабля свободно пропускают мыслеволны, а стало быть, он всегда сможет быть на связи со своим альфой, как вдруг сжался в комок и жалобно заворчал.       Картина, почти целиком занимавшей мысли Марка, заставила Лайе ужаснуться — он словно воочию, его глазами, увидел молодого мужчину, лежавшего в чём-то, похожем на большую купель. Лица человека, наполовину скрытого полупрозрачной маской, принц не разглядел, но его тело казалось сплошной язвой, покрытой ошмётками обуглившейся кожи. Керн тоненько заскулил, со всей пугающей ясностью осознав — вот оно, то самое, что наделал в безрассудном гневе отец. А ведь тот парень, что лежал сейчас в холодной купели, ни в чём не был виноват! Как и те из чужезвёздцев, кому не повезло выжить… «Ты владеешь опасным даром, Лайе» — вынырнули из памяти недавние слова Лаури, и принц уразумев наконец, от чего так настойчиво предостерегал его отец, повалился на пол, совсем по-человечески обхватив лапами голову. То, что он всегда считал не более, чем детской забавой, внезапно обернулось таким кошмаром, что Лайе стало жутко. Сделать с человеком всё, что угодно, более того, заставить его самого изуродовать себя или даже убить — принц уже не знал, чем на самом деле наградила его природа, даром или проклятием…       — Прости, — Лайе казалось, что он шепчет, но из пасти зверя вырвался лишь еле слышный рык. — Прости…       — Не убивайся так… — прилетел вдруг невнятный ответ.       Керн подскочил, как ужаленный, сообразив, что голос прозвучал прямо у него в голове. Неужели у чужезвёздцев есть свой сенситив? Лайе вновь послал мыслеволну, пытаясь отыскать невидимого собеседника. И нашёл его без труда, но поначалу даже не поверил, что это именно тот, кто сумел «услышать» его боль: разум человека — хаотичная мешанина из мутных обрывков мыслей и образов, — беспомощно метался, запертый в тёмном, мрачном погребе.       «Не погреб — могила… — внезапная догадка опять заставила Лайе похолодеть. — Но мёртвые не могут мыслить! Этот человек умирает? Или думает, что уже мёртв? Тот самый, что лежит в купели?»       — Кто ты? — собрав побольше энергии, чтобы хрупкий мостик между ним и затуманенным человеческим разумом не оборвался, осторожно поинтересовался принц. Безмолвное отчаяние обречённого он ощущал так ярко, точно оно было его собственным, но человек молчал, и Лайе с сожалением вздохнул, сочтя, что мятущийся разум исчерпал себя в последней попытке послать ему мысль-утешение.       — Меня звали Франческо… — мысль, блёклая как выцветшая картинка, прилетела, когда принц уже и ждать перестал, заставив керна невольно вздрогнуть.       — Зовут! — тотчас откликнулся Лайе, поняв, что не ошибся. — Зовут, слышишь! И будут звать ещё долгие годы, до самой старости!       — Нет… — последовал тихий как вздох ответ.       — Да! — загорячился принц. — Мы знаем, как тебе помочь, и мы тебя вытащим, осталось потерпеть совсем немного! Тебе очень больно?       — Я устал… — прилетела последняя коротенькая мысль, и человек умолк, словно провалившись в сумрак небытия.       — Франческо? — позвал испуганный воцарившимся молчанием Лайе. — Держись! Марк, ну что же ты? — с отчаянием подумал он и поднялся, вызывая в памяти человеческий образ. Если его знания так и не проявятся в памяти альфы, останется только одно — обернуться человеком, попросить Айна провести его в лазарет и…       — Идиот! — где-то далеко, на верхнем уровне корабля, стоявший рядом с купелью Марк хлопнул себя по лбу, и принц с облегчением выдохнул, «увидев», как, прорвавшись наконец сквозь воспоминания командора, ослепительной вспышкой засияло знание того, как вырвать обожжённого парня из лап смерти.       — Франческо? — снова окликнул Лайе.       И на этот раз его зов остался без ответа, но человек всё ещё был жив — обрывки расплывчатых образов, что хранила его память, по-прежнему то соединялись в нечто причудливое, то рассыпались, как хрупкие узоры в калейдоскопе.       Удерживать ментальную связь даже с двумя людьми оказалось не так-то легко, и принц невольно поразился — как отцу удавалось держать под контролем сразу нескольких? Решив, что раненому, пожалуй, лучше поберечь силы, а посему, не стоит донимать его расспросами, Лайе оставил мыслесвязь только с Марком, но и его мысли принц мог улавливать лишь до того момента, пока маленькая летающая машина чужезвёздцев не покинула корабль. А дальше вновь пришлось терзаться неизвестностью. Успеют ли хетайры наловить вьюножалов, и сможет ли Филипп передать их Марку? А если нет, то как много времени потребуется командору и его друзьям, чтобы самим раздобыть хотя бы нескольких?       Вопросы возникали один за другим, жалили, точно взбесившиеся пчёлы, заставляя керна нервно метаться по каюте. И Лайе несказанно обрадовался, когда снова «услышал» Марка. Командор поднимался с нижнего уровня, где располагалось нечто вроде большой комнаты для летающих машин, и теперь его мысли лучились довольством — еле теплившийся огонёк жизни Франа мог угаснуть в любую минуту, а тут и времени на добывание «лекарства» терять не пришлось! Правда, командора всё ещё мучил вопрос — откуда аборигены узнали, что чужезвёздцам позарез понадобятся ядовитые сороконожки, и почему здоровяк намеревался отдать их Лайе. Принц подосадовал на простофилю Эрни, чуть не сдавшего его с потрохами, но Марк, благоразумно решив не ломать зря голову, а сразу, как только Франческо окажется вне опасности, разыскать парня и хорошенько расспросить, вскоре совсем забыл об этом, поражённый до глубины души свершающимся прямо у него на глазах чудом.

***

      — И что теперь-то делать прикажешь, эскулап божьей милостью? — Тони, держа корзинку прямо над Франом, вопросительно воззрился на Марка.       — Наверное, просто вытряхнуть одну из этих тварей на Франческо, а дальше она сама разберётся, — Стив приподнял крышку и тут же захлопнул. — Ну и страшилища! Фран, как пить дать, помрёт от отвращения, если вдруг очнётся и увидит на себе эту дрянь!       — Он не очнётся, — угрюмо ответил командор. — И уж точно умрёт, если мы так и не решимся попробовать применить эту вот… нетрадиционную медицину! Эй, док, — обернулся он к застывшему безмолвной статуей Яну, — можешь найти что-нибудь, чем можно вытащить большую сороконожку? С голыми руками к ним соваться опасно, а защитные рукавицы мы бросили вместе с комбезами в ангаре!       — И зря! — вставил свои пять центов Райт. — А я, между прочим…       — Тони, ты сам же тогда и сказал, что защитные комбинезоны слишком громоздкая одежда для лазарета, — устало напомнил Марк. — Так что, не начинай!       — Есть же медицинские перчатки! — оживился доктор. — Правда, они тонкие, мало ли… ещё прокусит! Сейчас, — Ян метнулся в смежную с реанимационным блоком комнатушку и вернулся через пару минут, держа в руке толстенный медицинский журнал. — Вот это подойдёт?       — Где ты откопал этот раритет? — ухмыльнулся Тайрон, разглядывая старинное глянцевое издание. — Впрочем, попробуем… — командор открыл корзину, подцепил углом журнала одну из мерзко попискивающих тварей и сбросил её Франу на живот, прямо на уродливые лохмотья обгоревшей кожи.       Вьюножал недовольно запищал, заизвивался, но тут же умолк и тихонько зафыркал, словно принюхиваясь.       — Халявный харч почуял, — скривился Стив. — Марк, а он Франа не отравит? Вдруг почувствует живого?       — Они реагируют на температуру тела, — отмахнулся Тайрон, неотрывно наблюдая за вьюножалом и держа наготове журнал, чтобы в случае чего прибить тварь одним хорошим ударом. — А Фран после пребывания в крио-капсуле пока ещё холодный, как любой нормальный покойник… Док, за приборами следи!       — Само собой! — с дрожью в голосе отозвался Ян, и впрямь стараясь не смотреть на арианского «лекаря».       — Ч-чёрт, а это ещё что? Тот самый фермент, который сжигает кожу? — Тони даже отступил на шаг, указывая на остающуюся за ползущей сороконожкой полоску пенистой субстанции.       — Нужно вытереть чем-нибудь, — доктор, выхватив из стеклянного шкафчика упаковку стерильных салфеток, кинулся к ванне. — Так и знал, командор, что эта ваша… нетрадиционная… только навредит!       — Не трогай! — Марк еле успел отпихнуть его в сторону. — Неужели есть что-то такое, что способно навредить Франу ещё больше?       — Кажется, это вещество само испаряется, — заметил Стив. — Или впитывается? Давайте просто подождём, док!       — Просто подождём, пока яд окончательно добьёт моего пациента? И вашего друга, кстати! — возмутился Ян.       — А что, твоя традиционная, — Марк обвёл взглядом целый ряд светящихся голографических дисплеев, — уже фиксирует кардинальное ухудшение состояния?       — Пока нет, — насупился доктор, на чём свет стоит ругая себя за то, что пошёл на поводу у командора, смыслившего в медицине примерно столько же, сколько он сам в квантовой механике. — Э-э… что это? — недоверчиво проблеял он спустя несколько минут напряжённого ожидания. — Мне мерещится, или…       — Разрази меня гром! — потрясённо пробормотал Тайрон. — Фран отращивает новую кожу?       — Но это же невозможно! — Ян в сильнейшем волнении сдёрнул с носа очки, протёр подолом блузы, и вновь водрузил на нос. Даже склонился над ванной, словно пытаясь разглядеть получше. — Нет… Это нереально! — вновь повторил он, беспомощно воззрившись на Марка. — Но это происходит! Невероятно!       Теперь уже все четверо с жадным любопытством следили за вьюножалом, а тот трудился на совесть, объедая струпья сгоревшей кожи, и те места, где в тело Франа впиталась оставленная им субстанция, понемногу затягивались тонкой кожицей, гладкой и красноватой, как у новорождённого младенца.       — Это же настоящее научное открытие! — голос вдруг изменил доктору, и последние слова он просипел простуженной вороной. Ян неловко откашлялся в кулак и обвёл всех сияющим взглядом. — Получается, яд этого существа…       …имеет двоякое действие? — подхватил Тони. — Здоровую кожу сжигает, но попав на ожог…       — Запускает регенерацию тканей, причём, усиленную в десятки раз! — потрясëнно выдохнул Ян. — И никаких регенерационных камер не надо… Нет, всё-таки тот, кто создал этих сороконожек, был настоящим гением! Нужно непременно отловить ещё несколько особей и отправить в лабораторию для тщательного изучения! Лекарство, созданное на основе их яда…       — Вот сам и будешь их ловить, — охладил командор исследовательский пыл доктора. — Ты погоди, док, мечтать о лекарстве, пусть сначала Фран выживет!       — Что это с ним? — забеспокоился Тони, увидев, как раздувшийся и напоминавший теперь толстенькое веретено «лекарь» вдруг замер и скатился с тела Франа.       — Издох, — Марк снова подцепил вьюножала докторским антиквариатом и понёс к утилизатору. — Объелся бедняга после зимней голодухи-то. Доктор, давай-ка, поднимай из капсулы второго обгорельца…

***

      Лайе совсем успокоился, уверившись наконец, что его альфа всё делает правильно, и снова взобрался было на кровать, но в одиночестве ему сегодня не спалось категорически. Не зная, чем себя занять, керн со скуки порычал на притихшего в углу кибера, а потом вволю потешился над ним, сбрасывая со стола так и не собранные обёртки от конфет. Лайе скидывал лапой фантик, кибер добросовестно включал огоньки и отправлялся убирать очередную партию мусора, а принц, дождавшись, пока он снова замрёт на своём обычном месте, отправлял на пол следующий. И уборщик опять послушно выкатывался из угла, только фырчал всё громче — должно быть, костерил на своём машинном языке бессовестных нерях, всё утро разводивших в каюте бардак.       На счастье кибера, забава Лайе быстро наскучила, и он надолго залип у иллюминатора, надеясь хоть издали увидеть Филиппа или кого-нибудь из хетайров. Но чем дольше смотрел, тем больше приходил в уныние — старик, видно, сдержал слово и увёл людей к леанграм, иначе снедаемые любопытством хетайры, как пить дать, шныряли бы вокруг корабля, и уж кого-нибудь из них Лайе обязательно углядел бы. Марк, несмотря на обещание вернуться быстро, всё не приходил, но принц не держал на него обиды — командор сидел подле раненого друга, помогая доктору наблюдать за состоянием обзаводившихся новой кожей пациентов, и каждые несколько минут снимал показания приборов, занося данные в маленькую коробочку, именуемую «электронным блокнотом».       Не зная, как убить время, Лайе просто лениво бродил от стены к стене, очень надеясь, что Марк всё-таки вспомнит про него и придёт, как вдруг снова с шипением подскочил, проклиная про себя странное корабельное жилище с его звенящими стенами, фыркающими уборщиками и прочими заумностями. Вот и сейчас часть стены, расположенной прямо напротив кровати, до этого смирно стоявшая на своём месте, поехала куда-то в сторону, открывая проход в маленькую, смежную с каютой комнату.       Принц с опаской заглянул в проём, но в комнатушке, кроме пола, стен и потолка, не обнаружилось ровным счётом ничего, и Лайе, набравшись храбрости, шагнул внутрь. Справа вдруг что-то зашевелилось: керн, моментально вздыбив шерсть на загривке, весь подобрался, зарычал и разочарованно смолк — конечно, будь он диким зверем, обязательно надрал бы морду хвостатому засранцу, посмевшему посягнуть на его территорию. Но разум у керна был всё же человеческим, и Лайе равнодушно отвернулся, поняв, что это всего лишь зеркало. Зеркала были и в отцовском тереме, правда, таких больших, во всю стену, принц ещё не видел, и насмешливо фыркнул, прикинув, что именно его альфа в нём рассматривал. Небольшой, вделанный в противоположную стену ящичек с блестящими кругляшами заинтересовал его куда больше. Лайе подобрался поближе и несмело провёл лапой по чуть выступающим над поверхностью кружочкам. Расплата за любопытство последовала немедленно — сначала в нос керну брызнуло что-то вязкое и вкусно пахнущее, потом откуда-то сверху дохнуло горячим воздухом, и в довершение отовсюду вдруг забили тонкие струи ледяной воды. Последнее доконало принца окончательно — арианский кот, в отличие от человеческой ипостаси Лайе, купаться не любил от слова совсем, и керн пулей ретировался из напичканной «сюрпризами» комнатушки, малодушно поджав хвост. Уселся почти у самого порога, опасливо косясь на разбушевавшуюся водную стихию, а заметив блестевшие на шерсти капельки воды, тут же принялся яростно вылизываться.       Где-то наверху еле слышно хихикнули, и Лайе, оторвавшись от своего занятия, грозно рявкнул. Уже знакомый «слюдяной глаз» под самым потолком он заприметил сразу, а еле различимые смешки острый звериный слух улавливал всё время, пока они с Марком завтракали. Правда, сам командор вряд ли что-то расслышал, иначе непременно поинтересовался бы, что так развеселило искина.       — Не сердись, — примирительно произнёс Айн, — ты ведь скучаешь здесь один, вот мне и захотелось развлечь тебя хоть немного! На самом деле в этой комнате нет ничего страшного — обычная душевая!       Керн обиженно фыркнул.       — Ты ведь понимаешь человеческую речь, будучи в зверином облике? — как ни в чём ни бывало, продолжал искин. — Мне кажется, понимаешь… Видишь ли, мне тоже немножко скучно. Корабль почти пуст — Стив с Джесси заперлись в своей каюте, Марк и доктор занимаются ранеными, остальные снова отправились на место катастрофы, надеются разыскать тела ещё троих погибших, пока они не начали разлагаться. Так что, заняться мне совершенно нечем, и я вот подумал… Может ты снова станешь человеком? Ненадолго! И мы смогли бы немного поболтать. Очень уж мне хочется побольше разузнать о кернах, кажется, они такие забавные!       Лайе снова фыркнул, на этот раз презрительно, выпустил когти и небрежно провёл лапой по стене.       — Впечатляет, — с некоторой опаской признал искин, оценив оставленные когтями тонкие блестящие полоски. — А керны, оказывается, не такие уж безобидные… Но тем даже интереснее! Ну, так как? Я бы тоже много чего мог тебе порассказать! А когда Марк будет возвращаться, я тебя предупрежу, и ты быстренько превратишься обратно!       Лайе задумчиво почесал задней лапой за ухом и согласно кивнул, вызывая в памяти человеческий образ — всё-таки скоротать время за приятной беседой намного лучше, нежели помирать тут одному со скуки…