***
Лайе нервно теребил воротник комбеза, неотрывно глядя на экран, где снова замелькали снимки окрестностей, и ощущал, как разливается внутри мутная волна беспокойства. Тони не ошибся ни на йоту — в калейдоскопе картинок взгляд то и дело выхватывал фигурки людей, и юноша раз за разом узнавал тех, кто должен был уйти с Филиппом. Почему же старик не увёл отряд? Принц терялся в догадках, но заволновался ещё больше, заметив вдруг двоих молодых мужчин, которых не было среди его конвоиров. Лайе снова вскочил и, подбежав к экрану, попросил Айна вернуть картинку. Искин послушно принялся показывать изображения в обратном порядке. — Погоди! Вот она! — вскрикнул юноша и отошёл чуть назад, пристально рассматривая замерших на экране людей. Нет, ему точно не померещилось — двое хетайров в полном боевом облачении были из личной гвардии его отца. Лайе нахмурился, прикусив губу. Что бы это значило? Лаури уже всё знает и прислал к кораблю своих людей? Но зачем? Попытаться отбить его у чужезвёздцев силой? Глупо. Разве что, удалось бы выманить хитростью… Или гвардейцев правителя отправили в погоню за отрядом Филиппа? Если так, он должен немедленно поговорить с командиром гвардейцев, пока те не успели расправиться с хетайрами, да и с самим Филиппом тоже… Юноша, напрочь позабыв наказ командора оставаться в рубке, метнулся к входной переборке — еле успел отскочить, когда та вдруг поднялась, и Марк сам шагнул ему навстречу. — Лайе, я ведь просил! — укорил командор. — Там гвардейцы отца! — взвился было Лайе и умолк, бросив взгляд в сторону коридора — там, окружённые чужезвёздными десантниками в чёрном камуфляже, спешили к рубке четверо ариан. Замыкали маленькую процессию Стив и Рон, бесцеремонно отсекая всех излишне любопытных обитателей корабля. — Они прибыли по срочному делу, — объяснил Марк. — Но желают беседовать только с тобой! — Филипп! — юноша кинулся к вошедшему первым хетайру и схватил его за руки. — Я думал, ты успел увести своих! Неужели отец выслал погоню? Он велел вам вернуться за мной? Старик молча покачал головой и обернулся к двум гвардейцам, каменными изваяниями застывшим у входа в рубку. А Марк вдруг невольно поразился выдержке ариан — те, впервые попав на корабль, наверняка чувствовали себя очень неуютно, особенно под прицелом бластеров в руках десантников, и, кроме того, их должно быть разбирало немалое любопытство, но ни один мускул не дрогнул на застывших безразличными масками лицах. Воины расступились, и вперёд, тяжело опираясь на суковатый посох, вышел закутанный в плащ старик — такой древний, что его лицо казалось сплошным переплетением глубоких морщин. Уродливый горб искривил его спину ещё в детстве, не дав нормально вырасти, и рядом со своими рослыми соплеменниками горбун казался тщедушным карликом. — Мой господин! — старик подслеповато сощурился и, разглядев среди чужезвёздцев Лайе, направился прямо к нему. — Грон? — юноша смерил горбуна насторожённым взглядом. — Тебя прислал отец? — Я приехал сам, милорд, — степенно ответил старик. — Я искал вас, но так и не смог найти, и послал мыслеволну Филиппу. Мы ехали так быстро, как только было возможно, и… Я привёз вам вот это, мой господин! — Грон сунул руку под плащ и достал небольшой ящичек из светлого дерева, украшенный безыскусной резьбой на крышке. — Что это? — не сдержавшись, рявкнул Марк, заметив, как Лайе вдруг отшатнулся и прижал ладонь к губам, глядя на ларец так, словно в руке старика извивалась ядовитая змея. — Реликвия, господин, — горбун с опаской покосился на громилу-командора и откинул крышку. — Всего лишь реликвия, которая передаётся в семье Эрлингов от отца к сыну… Марк немедленно заглянул внутрь, но там, на чистой холстине, действительно лежал только небольшой изящный клинок с инкрустированной мелкими бриллиантами рукоятью. — Это сделано не на Арии! — Тайрон расплылся в улыбке, узнав вещицу. — Стрейерский кортик! Лайе, твой предок точно был из наших! Лайе? — Марк быстро шагнул к омеге и обнял, увидав, как любимые глаза стремительно наливаются слезами. — Котёнок, что с тобой? — Если это теперь принадлежит мне, — хрипло выговорил принц, отняв руку от лица, — значит… значит… — Нет-нет, милорд! — заторопился старик с ответом на так и не высказанный вопрос. — Ваш батюшка жив, но… Он исчерпал себя, дотла выжег! Та чудовищно мощная волна энергии, что ему пришлось… Она пощадила тело вашего отца, но убила его разум. Господин Лаури не покидает своих покоев, никого не узнаёт и всё время разговаривает с Данте и с вами, но так, словно вы ещё совсем крошка. Он теперь живёт в своём мире, там, где когда-то был счастлив… А наш народ и Хранители нижайше просят вас вернуться, господин Лайе! — Конечно… — юноша глубоко вздохнул, сдерживая рвущийся из горла горестный стон, и бережно принял из рук Грона ларец. — Я вернусь. Сегодня же! Голос Лайе сорвался, и Марк крепко прижал его к себе. — Ты не один, помнишь? — тихо пробормотал он омеге в висок. — Моя Семья — теперь и твоя тоже, тебя примут как родного, вот увидишь! — А-а-а… Что здесь вообще происходит? — прорезался вдруг интерес у кого-то из десантников. — Все по каютам! — очнулся Тони. — Вылет на место катастрофы отменяется, а здесь спектакль окончен, и зрителям пора покинуть партер! Вояки с места не сдвинулись, дружно взирая на воскресшего практически из мёртвых командира. — Сказано же — идите! — устало махнул рукой Франческо. — Нам всё же хотелось бы, сэр… — попытался было вякнуть конопатый детина. — Отставить трёп! — отрезал Фран уже своим обычным командирским голосом. — Все всё узнают, когда придёт время, а сейчас кру-угом и вон отсюда! — Есть, сэр… Семеро десантников, не смея даже недовольно забурчать, торопливо потянулись к выходу из рубки. — Нет, подождите! — вдруг крикнул им вдогонку Франческо. — По каютам ещё успеется, а сейчас заправьте все скайтеры! Мы доставим ариан в город, стольких, скольких сможем взять на борт. Не топать же им в такую даль, особенно старикам! — Да, сэр! — хором гаркнули все семеро, недоумённо переглянувшись и явно гадая, всё ли в порядке с головой у восставшего из гроба командира. — Выполняйте! — не оставил им времени на сомнения Фран. — Мы? — с подозрением поинтересовался Рон, когда входная переборка опустилась за спиной последнего из десантников. — Уж не хочешь ли ты сказать… — Разумеется, я лечу с вами! — немедленно подтвердил его опасения Франческо. — Никаких «я лечу»! — отрезал Ронни. — Тебе даже одежду больно надевать! Да и доктора кондрашка хватит, если он узнает! — Рядовой Блэк, я приказываю вам сопровождать меня в город! — сузил глаза Фран, просверлив альфу таким взглядом, что было просто удивительно, как в Роне тут же не появилось ещё одно, не предусмотренное природой отверстие. — Или вы намерены обсуждать мои приказы? Ронни что-то невнятно буркнул и отвернулся, всем своим видом показывая, что приказ, раз уж командиру так пригорело, он выполнит, но когда солдат и командир останутся наедине… — Вот попал! — покачал головой Марк, теперь уже взглянув на Рона с большим сочувствием. Франческо с трудом сполз с кресла и, неловко подковыляв к своему альфе, положил руку ему на плечо. — Не злись, — негромко попросил он. — Это не блажь, Ронни… Я просто хочу взглянуть лорду в глаза. Мне это нужно! — И чего там смотреть? — недовольно проворчал Блэк, накрыв ладонь омеги своей. — Он сошёл с ума… — Ушёл дорогой теней, — чуть слышно поправил Лайе. — У нас так говорят о тех, кто лишился рассудка… — Ну да, — смутился Ронни. — Ушёл, то есть… Фрэнки, ты ещё слишком слаб для каких бы то ни было путешествий, и я боюсь, как бы с тобой чего-нибудь не случилось! Теперь я знаю, как это чудовищно больно — потерять тебя… — Но ведь сегодня со мной будешь ты! — Франческо улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок, просительно заглядывая альфе в лицо. — Ведь ты же не позволишь, чтобы со мной что-то случилось? Ронни только безнадёжно махнул рукой, а Марк подавил невольный вздох, подумав, что альфам «Циркона» фатально не везёт на кротких и спокойных омежек.***
Притихший у обзорного экрана Джесс не сводил глаз с закутанного в плащ старика и в задумчивости покусывал губы — с той самой минуты, как горбун ступил на порог рубки, десантника преследовало навязчивое ощущение, что он знает этого человека, или, по крайней мере, встречал когда-то. И то, и другое было абсолютно нереально. Где судьба могла свести их, если Айртона впервые занесло на Арию, а старикан вообще вряд ли когда-нибудь помыслить мог о космических путешествиях… Но ощущение не отпускало, и Джесси, не терявшийся даже в самых горячих заварухах, всё больше приходил в замешательство. А горбун, словно затылком почувствовав недоумённо-изучающий взгляд, вдруг направился прямо к нему. Джесси замер, напрягшись как струна, и Стив немедленно кинулся к нему, стараясь загородить собой. — Нет, он не причинит мне зла! — нетерпеливо отстранил альфу Джесс и сам шагнул навстречу. — Красивый… — старик поднял руку и ласково провёл ладонью по щеке Джесси. — Я почти уже ослеп от старости, но природа наделила меня даром видеть глазами других. Ты красивый, — убеждённо повторил он. — И ты богач. Я рад, что ты наконец перестал ненавидеть себя… — Я богач? — переспросил Джесси и усмехнулся, покосившись на командора. — По сравнению с некоторыми, дед, я беднее церковной мыши! — Твоё богатство не в звонких монетах, — покачал головой горбун. — Ты не похвастаешь туго набитой мошной, зато в твоих силах сделать такой подарок, какой может позволить себе не каждый, у кого сундуки полны золота. Ты можешь подарить жизнь, а это самое ценное, что только есть во Вселенной! — Постой-ка… — Джесс наморщил лоб, что-то соображая. — Кто-то уже говорил мне об этом. Кажется, в том странном сне… Ты? Я что, у тебя под контролем? Тоже вроде марионетки? — Если бы был под контролем, тебе и в голову не пришло бы спрашивать об этом, — возразил, усмехнувшись, старик. — Нет. Я уже слишком стар, и время источило мои силы. Достаточно энергии мне уже не собрать. Но мыслеволну послать ещё могу! Мне было ужас как любопытно, какие вы — чужезвёздцы, добрые или злые? Чем живёте? Что вас печалит и радует? Сильно ли вы отличаетесь от нас, и можно ли вам доверять? Я надеялся, что и среди вас есть сенситивы, искал, с кем можно поговорить, а наткнулся на тебя… И был поражён силой той боли, что гнездилась у тебя вот здесь, — горбун осторожно приложил ладонь к затянутой в комбез груди Джесси. — Она каждую секунду сжигала тебя изнутри, но ты только взращивал её ещё больше, лелеял этот смертельно опасный цветок, который в конце концов задушил бы тебя в своих ядовитых объятиях. Ты, кому самой природой предназначено дарить жизнь, заставил себя убивать! Ты горевал оттого, что не родился альфой, а я показал тебе настоящее горе. Горе родителей, коим приходится хоронить своих детей. Горе стариков, предающих земле будущее своего мира. Ариа умирает. Дурная кровь — вот что унаследовали мы после войны. Больных детишек год от года рождается всё больше, и уже не так далёк тот день, когда планета обезлюдеет, и последнего умершего здесь некому будет похоронить. Любой из ариан, отдавший земле сына или дочку, душу бы продал за то, чтобы его ребёнок жил… А ты — счастливый человек, Джесс Айртон! Ты можешь родить здоровых детей, но запрещаешь себе даже думать об этом! Ты и не представляешь, какое это счастье — просто видеть, как растёт твоё дитя… — Не представляю, — тихо согласился Джесси. — Но скоро узнаю на собственном опыте. Я и не подозревал, что кто-то говорил со мной в том сне, но что-то во мне надломилось. И я решил, что, может, это не такая уж плохая идея — попробовать помириться с самим собой… — Точка невозврата, — задумчиво изрёк прислушавшийся к разговору Тони. — Что? — Джесс даже вздрогнул, вынырнув из омута собственных мыслей. — Есть такой термин в ядерной физике, — охотно пояснил Райт. — Он означает тот момент реакции, когда уже невозможно её вернуть на иную стадию — и невозможно остановить. Это страшный момент, секунда — и взрыв… А что творится в душах людей, когда уже невозможно ничего вернуть? Думаю, Ариа для многих из нас стала той самой точкой — невозврата к себе прежним. С той минуты, как мы высадились на планету, водоворот событий, в которых от нас практически ничего не зависело, подхватил всех и закружил, как беспомощные щепки, не давая остановиться и осмыслить происходящее. И это словно ластиком стёрло и нас прежних, и наши былые представления друг о друге. Ты уже не тот безбашенный вояка, что несколько дней назад прилетел на Арию, и вернуться к тому Джесси уже вряд ли сможешь. Потому как понял, что в жизни есть другое важное, кроме того, чтобы без конца доказывать всем и каждому, что тебе палец в рот не клади, вмиг всю руку оттяпаешь… Марк, космический бродяга и потомок вечных скитальцев, нашёл здесь своё счастье и, полагаю, свой дом, ибо «дома» для альфы там, где его омега. Фран… Прямой и бесхитростный, как школьная линейка, всегда неукоснительно следовавший каждой закорючке каждого уложения, сколько их там ни насочиняли в Адмиралтействе, впервые в жизни не знает, как поступить. А мы все впервые увидели в нём не упёртого солдафона, но самого настоящего омегу, вот прямо только что! Ронни… Тот самый Ронни, которого мы все считали бревном бесчувственным, оказалось, способен любить так сильно, что не захотел жить без любимого. И, бог ты мой, вдруг выяснилось, что ему не чужды такие понятия, как благодарность и справедливость! А я сам… Что же, признаюсь, я, считавший, что знаю всё обо всём, и окружающий мир вряд ли способен чем-то меня удивить, получил хороший урок! И теперь мне чертовски не хочется улетать, ибо, думается мне, это только начало перемен, а загадочная Ариа раскрыла нам далеко не все свои тайны! — А улетать и не надо! — энергично подхватил Марк. — Я ещё не говорил вам, но мы с Лайе собираемся поднять арианскую колонию из руин. Конечно, вдвоём нам это не осилить, но мой отец обещал помочь, и, я думаю, он уже ведёт переговоры с главами других Семей. И если кто-то из вас захочет остаться и вместе с нами строить новый мир — мы только рады будем! — Предложение, безусловно, заманчивое, — Тони задумчиво пожевал губами. — Я-то обеими руками «за»! Только у нас имеется ма-аленькая такая проблемка…