Точка невозврата

      Фран корпел над отчётом Адмиралтейству, изредка бросая беспокойные взгляды на скрючившегося в капитанском кресле Марка. Командор явно был не в себе — встревоженный доктор долго крутился подле него, пытаясь всучить стакан с чем-то резко пахнущим, но Тайрон только вяло отмахивался, как от назойливой мухи. С той самой минуты, как они вернулись из города, он не обмолвился ни словом, спихнув на Айна хлопоты по предстартовой подготовке, и безучастным изваянием сидел в рубке, занавесившись гривой спутанных волос. Молчал и только хрипло, с надрывом, дышал, словно ему не хватало воздуха. Оставалось лишь догадываться, какие демоны рвут сейчас его душу…       Франческо, снова оторвавшись от своих записей, взглянул на Марка и сокрушённо покачал головой, понимая, как нелегко было командору смириться с тем, что придётся оставить своего омегу один на один с сумасшедшим отцом. Особенно сейчас, когда на плечи молодого властителя в одночасье свалилось и бремя управления кланом. Правда, Лаури казался теперь безобидным, но представлял собой поистине удручающее зрелище — напрасно Лайе стоял перед ним на коленях, гладил отцовские руки и звал его по имени. В потухших глазах Лаури не осталось ни искорки жизни, а сухих губ то и дело срывался невразумительный шёпот, тихий, как шелест опадающей листвы. А, кроме того, Франческо поразило ещё одно — в первый свой визит в город они не увидели ни одного совершенно седого старика или старухи, а волосы Лаури, теперь единственного человека во всём клане, были белы как снег.       Фран долго смотрел на безжизненное лицо лорда Эрлинга, страшась даже представить, что тот пережил, отослав из дому Лайе. И всё пытался уловить в себе хоть малейшие вспышки ненависти к тому, кто погубил стольких людей и едва не отправил на тот свет его самого. Но ненависти почему-то не было. Была лишь безмерная жалость к человеку, вынужденному в одиночку вступить в страшную борьбу за единственного сына и за будущее клана. Наверное, Франческо много чего мог бы сказать правителю, оставайся тот в здравом уме… Но сейчас, глядя на него беспомощного, на его поникшие плечи, изуродованную руку, перевязанную белой тряпицей с засохшими пятнами крови, и пустые глаза, десантный командир, немало повидавший за время дайнахской кампании, не мог проглотить отчего-то вставший в горле ком.       — Ты выиграл, правитель, — только и сумел произнести он, — но вряд ли уже когда-нибудь узнаешь об этом…       Лайе его слова хлестнули словно бичом, так, что юноша сжался и втянул голову в плечи, а Фран, запоздало прикусив язык, виновато отвёл взгляд. Но это было правдой — надежды на выздоровление не оставалось. Местный лекарь, суетливый долговязый субъект, только безнадёжно качал головой.       Ничем не смог помочь и привезённый в город доктор Ян.       — Психиатрия — не моя область, — развёл руками он. — Лорда нужно везти в специализированную клинику и тщательно обследовать, прежде чем начинать лечить!       — Я не позволю его увезти, — решительно воспротивился Лайе. — Вряд ли ему сумеют помочь и в этой вашей клинике, а мне претит сама мысль, что кто-то будет копаться у него в голове! Папа останется здесь, и я сам буду ухаживать за ним…       Франу оставалось лишь удивляться тому, насколько изменился юноша за те дни, что они пробыли в городе кернов. Лайе словно закаменел, закрывшись от всех и загнав глубоко в себя своё горе. Он сдержал слово и немало времени проводил с больным отцом — кормил его с ложки точно малое дитя, расчёсывал длинные белоснежные волосы, не позволяя прикасаться к ним даже Камилле, сам обмывал и перевязывал искалеченную руку и подолгу сидел с лордом в саду под сенью отцветающих яблонь. Почти всё остальное время молодой правитель, окружив себя советниками из Хранителей и главами ремесленных гильдий, разбирался с делами клана — и ни разу соплеменники не увидели на лице нового владыки ни тени растерянности, печали или уныния. Теперь Лайе, как и предсказывал Филипп, только наедине с Марком мог позволить себе побыть слабым, выплакаться у него на плече и уснуть, убаюканный нежностью альфы. Филипп с сыновьями с раннего утра и до той поры, пока Лайе не удалялся в опочивальню, почти не отходили от него, как и Джесс, в первый же день сменивший комбез на облачение хетайра. Городской люд немало дивился, разглядывая необычного мужчину с неживой рукой и гадая, человек ли он или искусственное иноземное создание, но изумлённые шепотки моментально стихли, как только по городу пронеслась весть, что молодой правитель почитает этого странного чужезвёздца своим другом.       Астронавты оставались в Гонтаре три дня, но дольше тянуть с отлётом было невозможно, и одним ясным весенним утром чужезвёздцам всё-таки пришлось распрощаться с гостеприимством клана кернов. Марк так долго стоял, притиснув к себе Лайе и словно в забытьи перебирая пальцами его волосы, что казалось — оторвать командора от его омеги просто невозможно. Никто и не пытался. И даже намекнуть, что пора бы уже возвращаться на корабль, не посмели. Марк сам выпустил Лайе из объятий, окинув напоследок таким наполненным болью и отчаянием взглядом, будто прощался с ним навсегда.       — Берегите его… — сдавленно попросил он стоявших рядом Джесси и Стива, и, не оглядываясь, направился к скайтеру.       Больше до самого старта никто не слышал от командора ни слова, и всё это время Марк, как сомнамбула, просидел в рубке, тяжело оперевшись локтями на приборную панель и сжав пальцами виски.       Айн сам закончил предстартовое тестирование систем корабля и дал команду на взлёт.       Буря разразилась, когда «Циркон» пересёк орбиту Цельсии — пятой планеты системы Хадара: Франческо как раз обдумывал очередную витиеватую отмазу и вздрогнул от грохота входной переборки.       В рубку ввалился темноволосый детина.       — Когда чёртову зверюгу водворят обратно в клетку? — громогласно вопросил он, забыв поздороваться.       — Рядовой Палмер, вы в своём уме? Разучились обращаться по уставу? — рявкнул Фран, немало раздосадованный тем, что его так бесцеремонно оторвали от осточертевшего отчёта, который хотелось дописать побыстрее, пока «Циркон» не ушёл в подпространство. — Ты чего вопишь-то, Майлз? Никакой зверюги на корабле нет!       — Виноват, сэр, — скороговоркой пробормотал десантник, — но это наглая ложь! Вы сами поручили мне проследить, чтобы все наши собрались в «спальне» и готовились к погружению в ана-капсулы! Двое задержались, и я велел Айну показать мне жилой уровень, чтоб узнать, где их черти носят. И вдруг увидел на экране зверя! В коридоре жилого уровня, он опять шастает там совсем один!       — Да не может этого быть! — вскипел Фран. — Майлз, ты явно что-то путаешь! Может ты видел старую запись?       — Никак нет, сэр! — помотал головой десантник. — В углу экрана высветилось время съёмки! Это было десять минут тому назад, и я сразу же помчался сюда!       — Айн? — подозрительно прищурился Франческо. — Что за мультики ты тут показываешь?       — Сэр, я занят расчётом скорости корабля и времени нырка в подпространство, и мне сейчас абсолютно некогда разбираться кому, где и что привиделось! Может быть, там тень какая-то была, а рядовому Палмеру бог весть что померещилось? — недовольно отозвался искин. — Пусть он примет успокоительное и готовится к погружению в анабиоз!       — Это точно был зверь, а никакая не тень! — упорствовал детина. — Сэр, я не хочу, чтобы во время нырка зверюга свободно разгуливала по кораблю и кого-нибудь загрызла! Погружённый в анабиосон человек даже защититься не сможет!       — Майлз, да нет тут никаких зверей! — вскричал окончательно выведенный из себя Фран, досадуя на то, что они с Марком и другими посвящёнными в тайну людей-оборотней решили пока не рассказывать об этом всем обитателям корабля, опасаясь, что кто-нибудь ненароком проболтается в Адмиралтействе. И вот, пожалуйста — теперь Майлз требует немедленно водворить в клетку «зверя», который давно уже дома и наверняка отдыхает сейчас в своих покоях!       — Послушай, — примирительно заговорил Фран, — тебе просто померещилось. Все мы чертовски устали и перенервничали… Лучше в самом деле загляни к доктору, попроси успокоительного и проспишь как младенец до самой Гекаты!       — Просплю? — взвился Майлз. — А если зверюга меня и порвёт? Ребята, что были с вами в городе, рассказывают — когти керна даже сталь могут пропороть, что уж говорить про пластик анабиозных капсул!       — Я тебя сам сейчас порву!       Франческо не успел уловить момента, когда командор стремительно, точно сжатая пружина, разогнулся и вскочил с кресла, а в следующую секунду припёртый к стене десантник надсадно хрипел, тщетно силясь отодрать руку Марка от своей шеи.       — Ма-арк! — хором заорали Фран и Тони, заскочивший в рубку узнать, сколько ещё осталось до нырка.       — От…цепи…те его! — с трудом просипел трепыхавшийся в лапище командора десантник — бедняга едва не наделал в штаны со страху, лишь мельком взглянув в горевшие холодным бешенством голубые глаза.       — Марк, прекрати, — прорычал Франческо, силясь оторвать командорские пальцы от горла Майлза, — ты же задушишь его!       — Эй, приятель, остынь, слышишь? — пыхтел Тони, обхватив Марка за пояс и пытаясь оттащить от хрипевшего десантника.       — Падла… — с ненавистью выплюнул командор, разжав руку. — Благодари бога, что не остался со мной сейчас один на один!       — Что… я… — детина рухнул на колени, жадно хватая воздух широко открытым ртом. — Что… я… такого… сказал?       Марк, что-то прошипев сквозь зубы, снова рванулся к нему. Тони с Франом кеглями повисли на нём, вцепившись с обеих сторон, но командор всё-таки изловчился достать слишком разговорчивого вояку ботинком по рёбрам.       — Да уймись уже! — гаркнул Фран. — Или я сейчас снова вызову доктора, и пусть он вколет тебе что-нибудь для усмирения буйнопомешанных!       — И кто «Циркон» в нырок поведёт? — иронично хмыкнул Марк. — Ты?       — Когда ты в таком состоянии, разумнее сразу застрелиться, чем доверить тебе корабль! — не остался в долгу Франческо, отпустив наконец его руку. — Что, чёрт подери, на тебя нашло?       — Не знаю… Такая злость вдруг накатила, — в замешательстве пробормотал командор, тотчас устыдившись своей необузданной вспышки гнева — облачённый в лёгкую арианскую тунику Фран болезненно поморщился, обхватив руками плечи.       — Альфу разлучили с омегой! — философски изрёк Тони, на всякий случай все ещё придерживая Марка за локоть. — Может, и впрямь лучше было бы оставить тебя на Арии? Айн сам привёл бы корабль на Гекату!       — Без Стива и без меня? — усмехнулся командор, стряхнув его руку. — Не факт! Да ничего… Я справлюсь!       — Только постарайся никого не укокошить, — со вздохом попросил Райт.       — Замётано! — процедил Марк, вновь усаживаясь в кресло.       Фран следил за ним с опаской, раздумывая, не стоит ли и впрямь вернуться на Арию… Но их ждут на Гекате, и как бы старый хрыч Лейбниц, вопреки здравому смыслу, в самом деле не стал настаивать на высылке конвоя! Да и «Клеймор» Йохана, возможно, уже крутится на орбите Гекаты — когда стрейерам здорово приспичит, они как-то ухитряются за несколько стандартных суток перемахнуть чёртову уйму световых лет… Но Марку неожиданная встряска, кажется, пошла на пользу — он больше не сидел за консолью как безжизненная мумия, а уже принялся выстраивать на небольшом дисплее гиперболу нырка, высчитывая координаты максимально приближённой к Гекате точки выхода из подпространства.       — Вот и ладно, — тихонько пробормотал Фран, трижды сплюнув через левое плечо.       — Так что насчёт зверюги? — напомнил о себе «обласканный» Марком десантник, прижимая рукой пострадавшие рёбра. — Я пожелал чего-то запредельного? — обиженно пробасил он, опасливо покосившись на командора. — Думаю, Марк всё ещё держит керна у себя! Мне-то что, пусть хоть динозавра заведёт, раз ему так хочется! Я всего-то прошу запереть зверя в клетку на время нырка! Так всем будет спокойнее — он ведь уже удрал однажды из каюты, не так ли?       — Ладно, чёрт с тобой! — неожиданно сдался Франческо. — На время подпространственного перехода командор запрёт зверя в клетку! Слово офицера! Доволен?       — Спасибо, сэр! — Майлз чуть не расплылся в похотливой ухмылке. Уж слишком мало командир, обряженный в светлую тунику с высокими разрезами по бокам — коих Лайе притащил Франу целый ворох, чтобы тот не мучился, натягивая комбез, — напоминал офицера. Но, вовремя вспомнив о субординации, тотчас состроил постную мину. — Прошу простить меня за столь бесцеремонное вторжение, сэр! Люди волнуются…       — Пять суток гауптвахты, рядовой! Сразу, как только выйдем из нырка! — отрезал Франческо. — Совсем распустились тут без меня! А сейчас иди, успокой ребят!       — Есть, сэр! — просиял детина и, облизав напоследок взглядом стройные командирские бёдра, поспешил ретироваться из рубки.       — А что ещё я мог ему сказать? — устало вздохнул Фран, заметив как Марк и Тони дружно уставились на него в немом изумлении. — Или нужно было спорить с ним до самой Гекаты?       — Кто-нибудь желает просветить меня, по какому поводу сыр-бор? — поинтересовался Райт. — Какие ещё новые звери у нас завелись, пока я принимал душ?       — Понятия не имею, — отмахнулся Фран, видя, что Марк снова занялся своим графиком и желанием пуститься в объяснения явно не горит. — Майлз увидел керна в коридоре, когда попросил Айна показать ему жилой уровень. И он утверждает, что это не старая запись!       — Неужели кто-то проник на корабль, пока нас не было? — встревожился Тони. — Но здесь ведь оставались твои ребята, да и Айн поднял бы тревогу, если бы на борту оказался чужой!       — Несанкционированных проникновений на корабль не было, сэр, — тут же вклинился искин. — Вояки все три дня просидели взаперти, решив, что высовывать нос наружу не стоит. Правда… — Айн вдруг замялся, словно испытав неловкость. — Некоторые из них коротали время в обществе корабельного синтезатора…       — Ясно, — с досадой подытожил Фран. — Хорошо, что ему с бодуна только керн померещился, а не взвод дайнахов! Айн, у тебя сохранились записи из ксеноотсека? Всё-таки я слово офицера дал… Где я теперь другого зверя возьму?       — Конечно, сэр, — услужливо отозвался искин. — Сфабрикую в лучшем виде, никто и не усомнится, что зверь действительно сидит в клетке! Если кто-то захочет удостовериться, конечно…       — Вот и отлично, — Фран с облегчением улыбнулся и вновь озабоченно нахмурился. — Командор, когда ныряем?       — Через сто восемь минут, сразу, как только «Циркон» разгонится до сверхсветовой, — Марк наконец разобрался со своими расчётами, скинул Айну координаты точки нырка и с хрустом потянулся. — Вам пора на отдых, ребята!       — Может, я лучше здесь с тобой посижу? — нерешительно предложил Франческо.       — Я в порядке! — неприязненно буркнул командор. — И как-нибудь без няньки обойдусь!       — Да я и не собирался записываться в няньки, — сконфуженно пробормотал Фран. — Просто…       — Просто подпространство — это хрен его знает, что такое, — бесцеремонно перебил Марк. — Непроглядно-мутное ничто, где не действуют законы обычного пространства. Там нет никаких ориентиров, нет времени, да вообще ничерта нет! И человеческий организм почему-то может отреагировать на это «ничто» самым неожиданным образом — даже у капитанов кораблей, специально тренированных для таких перелётов и прошедших кучу тестов на выносливость, случались в подпространстве кровоизлияния в мозг или внезапные остановки сердца, у одного, я слыхал, глаза вытекли… А уж случаев потери рассудка не счесть! И каждый капитан, уходя в нырок, знает, что рискует «не вынырнуть»… Это стрейерам нипочём — обычное пространство или нет, уж они-то сумели адаптироваться за столько веков жизни в космосе! А обычному человеку лучше всё же путешествовать в подпространстве будучи в анабиозе, когда все жизненные процессы заторможены до самого минимума. Так что валите отсюда оба и не беспокойтесь, встретимся на той стороне!