Испачканный фартук

Одинокий рассвет вырастал огнем в давно пыльном ажурном зеркале, которое было повернуто к окну так, что складывалось ощущение, что оно любуется окружением. Рассвет же, увидев себя в зеркальном отражении, возмущённо стал переливаться всеми оттенками красного, а в зеркале он, казалось, плыл по прозрачно чистой воде в неизвестные зазеркальные края. Утренний ветер, который только проснулся и не успел набрать всю свою воздушную мощь, лишь слабо качал ветки постаревших деревьев, которые устало хрустели от нежелания просыпаться. Птицы же, которые просыпались вместе с рассветом, уже пели свои ненавязчивые мелодии, аккомпонимируя ленивому шуму ветра и сонливому хрусту деревьев, листья которых как будто синхронно, вместе с переливами цветов рассвета, танцевали в утреннем танце. В одноэтажные дома на окраине города попадали первые лучи солнца, нагревая сквозь оконное стекло кровати ещё не проснувшихся жителей, что устало стонали и отворачивались от навязчивых и игривых рассветных лучей. Настал новый день, а значит, что наступила новая пора новых впечатлений, мыслей и новая череда не связанных, а может и связанных, между собой событий. Альбедо лежал в кровати со слегка подрагивающими, но закрытыми глазами, пытаясь до конца ощутить всю теплоту одеяла и мягкость подушки, от которых уже не клонило в так сильно желанный сон. Поняв, что продолжения его сна можно не ждать, он устало потянулся и, хрустя руками, приподнялся на изголовье кровати, после чего стал с детским любопытством разглядывать свою комнату, которая от скопления рассветных лучей в комнате обрела тёплый оттенок. Окончательно убедившись в реальности происходящего, Альбедо опустил ноги на ещё не прогревшийся пол, из-за чего его ступни быстро отдернулись от холодного пола. Со второй попытки, в конечном итоге, удалось поставить себя на пол, постепенно становясь ногами, пока ноги не привыкли к холоду. Полностью освободившись от постели и встав на пол, Альбедо ощутил всю прохладу комнаты и, неловко переступая ещё не привыкшими к прохладе босыми ногами, отправился проведать своего отца. Выйдя в коридор, Альбедо обнаружил свои недавние картины и вспомнил, что недавно продал похожие. Постучав в родительскую комнату, из которой после стука донеслось слегка охрипшее «входи», Альбедо открыл дверь. В комнату отца через закрытые шторами окна пробивались тёплые лучи рассветного солнца. В комнате летала пыль, поэтому Альбедо отдернул занавеску и приоткрыл окно, после чего он закрыл глаза руками, потому что весь свет, который так хотел попасть в комнату, попал ему в глаза. Сев на край отцовской кровати, Альбедо потрогал лоб лежащего родителя, дабы проверить температуру. Убедившись в стабильном состоянии отца, он облегчённо вздохнул. — Ты планируешь заводить семью? Я ни разу не видел тебя с девушками. — Отец слегка поперхнулся. — Пока нет. Я не хочу переживать о ком-то ещё, когда у самого множество проблем. — Альбедо намочил тряпку в холодной воде в тазу. — Ты же ведь и сам неосознанно это делаешь. Ты кидаешь деньги беднякам, хотя мог эти же деньги потратить на еду или масло. — В голосе послышался смешок. — Ты занимаешься дешевой благодетелью, пытаясь вымолить прощение и помощь от окружающих, но люди алчны и меркантильны, поэтому знай, что в мире нет человека, который доверял бы тебе так же, как ты самому себе. Когда человек перестаёт доверять и верить себе, он находится на краю неосознанной бездны, на другой стороне которой находятся мнимые люди, в лицах и словах которых он пытается найти то самое доверие, которое он не нашёл в себе. Я не хочу, чтобы ты попал в это место, потому что из него почти невозможно уйти. Именно поэтому я желаю тебе счастья, именно такого счастья, при котором ты будешь жить вместе с собой в доверии. В доверии со всем своим телом. Поверь мне, это важно. Но не забывай, что доверие — опасное оружие, которое может привести к самоубийству, самобичеванию, если не приручить его. — Отец улыбнулся своей слегка болезненной улыбкой. — Ты сейчас пойдёшь за газетой? — Да, сегодня новый выпуск, говорят, там какая-то сенсация. Тебе взять экземпляр? — Альбедо смотрел в слабые, полуоткрытые отцовские глаза, от которых он ощущал тепло, которое делало окружающий мир мягче. — Не стоит, я прочитаю после тебя. Главное, не рассказывай мне сенсацию раньше времени. Сейчас это юбилейный выпуск? На юбилей у них очень интересные кроссворды. — Нет, это 9 выпуск в этом году. — Очень жаль. В любом случае, дашь потом прочитать газету. — Конечно, главное, не перенапрягай глаза. — Разумеется. Из спальни послышался бодрый смех, отличающийся в тональностях. — Все, отец, я тогда пойду на площадь. Если что, я оставил все необходимое на прикроватной тумбочке. — Альбедо стоял на пороге спальни в пол оборота, собираясь уйти. — Тебе нужно что-нибудь? — Было бы неплохо, если бы ты купил гладиолусы. Твоя мама их обожала. — Отец улыбнулся, но все равно ощущалось, как ему не хватает жены. — Потому что старые уже завяли. — Он посмотрел на старую вазу на комоде, в которой в мутной воде стояли завявшие, поникшие гладиолусы, которые когда-то были красивого нежно-розового цвета. — Хорошо, только цветы? Может, хочешь ещё что-то? — Альбедо, под гнётом атмосферы, заговорил грустным тоном. — Нет, не стоит. Не думаю, что тебе стоит тратиться на меня. — Не говори так! — Воскликнул Альбедо слегка плаксивым голосом. — Хорошо-хорошо. — Отец смеялся, шутливо отмахиваясь руками. — Раз уж тебе так хочется мне что-то купить, то купи мне спицы для вязания. И пару схем, если найдёшь. Я давно хотел этим заниматься. — А пряжа, нитки, ткань? Они тебе не нужны? — Альбедо очень удивился просьбе родителя. — Нет, у твоей матери их навалом. Можешь заглянуть в последний ящик комода, только смотри не запутай ничего. — Хихикнув так, будто он помолодел на двадцать лет, мужчина указал на старый скрипучий комод матери в углу спальни, в котором она хранила свои старые костюмы, что становились ей меньше. С тех пор, как мать умерла, ее комод не убирался от содержимого, а лишь протирался от пыли. Альбедо с интересом, тихо, словно боясь спугнуть, аккуратно подошёл к комоду и очень медленно, как будто собирался потрогать священную реликвию или исторический раритет, открыл нижний ящик. В нем, как и было сказано отцом, лежало множество различной пряжи, ниток и тканей, которые были аккуратно собраны и разделены самодельными стенками из картона. — Загляни чуть глубже. — Отец лежал в кровати, с интересом и теплотой смотря на своего сына, который, на его взгляд, снова оказался маленьким мальчиком. Альбедо послушался, потому что сам хотел заглянуть вглубь, благодаря своему глубочайшему любопытству. Он все делал очень медленно, с тончайшей аккуратностью, боясь, что может что-то сломать. Пробравшись ко дну ящика, он нащупал что-то не равномерно деревянное. Потрогав одной рукой свою находку, он нашел край вещицы и, аккуратно задев пальцами, достал ее. Это оказалась старая рамка с семейной фотографией. Она была покрыта толстым слоем пыли, которое как будто специально запылилась на месте, где стояла молодая женщина. Альбедо завороженно смотрел на фотографию, изредка поглядывая на отца, сравнивая. Улыбаясь от детского интереса сына, который он так редко показывал, отец заговорил. — Это самое дорогое, что было у твоей матери. Смотри, там на фото ты совсем ещё малыш. Альбедо всмотрелся в фотографию, изучая каждый ее кусочек, каждую деталь. И правда, ровно посередине фотографии, среди ярких родительских улыбок, укутанный в пеленки, лежал он — тот самый малыш, из-за которого люди на фото улыбались. Наблюдая, как Альбедо застыл, сидя на коленях, завороженно глядя на фотографию, отец усмехнулся. — Эй, тебе пора уже выходить. Скоро перестанут продавать газеты по скидке. — Ах… да, я сейчас пойду, точно. — С небольшой паузой сонным голосом сказал мальчик. — Ха-ха, ты можешь приходить сюда в любое время. Надеюсь, мы сможем поболтать с тобой побольше и обсудить сегодняшний газетный выпуск. — Обязательно! — Аккуратно положив на место фотографию, Альбедо бодро встал с колен и, кинув взгляд на своего отца в кровати, закрыл дверь. Почему-то он почувствовал необычный прилив сил, желание сделать множество вещей. Схватив небольшую сумку с заплатками, в которую он клал газету и прочие небольшие вещи, Альбедо выбежал из дома, направляясь на площадь. На улице было слегка тепло, отчего сильно ощущалась середина весны, которой ещё так не хватало в холодном марте. Капель подбадривала проходящих мимо людей своими меланхоличными звуками, которые клонили в сон ленивых уличных зевак. Альбедо бежал как раз под звуки этой капели, стараясь обогнать облака, которые, как дружелюбные толстяки, спокойно плавали по бескрайнему небесному простору, а вокруг деревья разговаривали птичьими песнями и тихо шумели, подбадривая городской оркестр. Так как город, в котором жил Альбедо, был довольно простым, но засчет большого количества музеев и различного рода мест для публичного творчества, он являлся культурной столицей страны. Тут были широкие улицы, красивые дома и удобное расположение различных зданий для личных нужд. Было много торговых лавок, а все из-за того, что город являлся портовым, пусть и стоял на реке, поэтому ближе к востоку города все сильнее ощущался запах воды. Добежав до главной площади, к которой вела одна из четырёх основных улиц города, Альбедо остановился и огляделся: вокруг были танцоры, фокусники и музыканты, уличные торговцы и поэты. Площадь как обычно бурлила жизнью, и Альбедо нравилась эта рутина. На площади было много людей, которые были и обычными гуляками, искуствоведами, ценителями высокого, или просто влюбленные пары. Среди всей этой толпы не очень-то и выделялся мальчик 10 лет в старой дубленке и сапогах не по размеру, который всегда держал в руках свежий выпуск городской газеты в руках без перчаток даже в самый холод, но его постоянно пихали из-за его маленького роста, поэтому он, как заевшая пластинка, постоянно повторял при каждом пинке — «Хотите газету?», «Свежая газета!», «Сенсация!», но говорил он довольно тихо, из-за чего к нему подходили только те, кому его было жалко. Альбедо же подходил к нему, потому что именно этот мальчик, на его взгляд, выделялся из толпы. В этот раз он подошёл к нему точно так же, как и в прошлые разы, вытянув его из толпы. — О, дядя Альбедо, это вы! Я так рад вас видеть! Специально для вас я припас газету прошлого тиража, которую вы не смогли приобрести! — Мальчик очень быстро говорил, из-за чего некоторые слова проглатывались. — Я тоже рад видеть тебя, барашек. — Альбедо тепло улыбнулся, глядя на этого ребёнка, который не изменял своему стилю на протяжении всех пор года. Единственное, что он мог снять — это дубленка, и то, если на улице очень жарко. — Держите газету, дядя Альбедо! — Мальчик широко улыбнулся и протянул художнику газету, которую хранил в кармане дубленки. — Ого, отлично! Это прошлый тираж? А этот? — Альбедо, пусть и не искренне удивился прошлому тиражу, зато искренне радовался рядом с этим ребёнком. — Вот! — Мальчик протянул другую руку с газетой, хитро хихикая. — Вот это ты фокусник! Удивил меня! — Альбедо смеялся и гладил малыша по голове. — Ну что ж, мне пора идти. Передавай привет своей семье от меня! Встретимся как обычно через две недели на следующий тираж! — Альбедо погладил мальчика по голове и помахал ему, направляясь в магазин для рукоделия. В магазине не было ничего интересного, кроме того, что на Альбедо, во время покупки спиц для вязания, очень уважительно смотрела продавщица. Она пыталась через призму лести и хвальбы выпросить ещё что-то купить, но Альбедо отказался. Вернувшись на площадь, Альбедо хотел поговорить со своими знакомыми-бардами, которые всегда играли рядом с фонтаном. К тому времени людей на улице стало меньше, и площадь преобрела более спокойный и романтичный окрас. Посмотрев на часы на ратуше, Альбедо понял, что слушал открытую лесть от продавщицы целых десять минут. На часах было без десяти одиннадцать, обед через два часа, а состояние отца, которое с весной становилось лучше, позволяло Альбедо не возвращаться домой до обеда. С облегчением вздохнув, художник направился к фонтану, как вдруг — он упал на асфальт, неуклюже задев слегка выступавшую плитку. Из-под его упавшего тела разлетелись клубы пыли и песка, а он безвольно упал лицом в асфальт. Подняв голову, он увидел чьи-то силуэты, которые были плохо видны из-за солнца, но размеры были вполне различимы. Впереди стоял мальчик почти такого же роста как Альбедо, скрестив руки на груди, а сзади стояли, по всей видимости, его родители, от которых веяло таким же неуютом, как и от их сына. Не успев толком разглядеть людей, стоявших перед ним, Альбедо почувствовал, как его берут за волосы и поднимают. Это оказался мальчик, который, пусть и имел жуткую ауру, на самом деле был довольно миловидным парнем. Даже наоборот, Альбедо бы назвал его «ангелом во плоти». — С тобой что-то случилось? Ты так резко упал, что я даже испугался. — Мальчик смотрел в глаза Альбедо, отчего тому стало не по себе, но от невольности он продолжал в них смотреть и углубляться все дальше во внутренний мир этого мальчика. — Со мной все в порядке, спасибо, что поинтересовались. Просто я, видимо, по случайности своей споткнулся, из-за чего произошла сия неловкость. — Альбедо было очень неудобно находится в позе, в которой его держали, но у него не было выбора. — Тебе помочь? Ты очень запылился, лежа на земле. — Парень отпустил волосы Альбедо и, подняв за плечи, помог подняться. — Искренне благодарю вас, сэр. — Альбедо отряхивался от одежды, а после поклонился. — Не стоит, это дело пяти минут. — Знакомый дружелюбно улыбнулся. В отличии от его родителей, что стояли позади, при его виде у Альбедо захватывало дух не от атмосферы, а скорее от красоты и искренности мальчика. Он был как не раскрытый цветок лилии, который существует только в сказках. — Ну, что же, мне пора, надеюсь, что ты хорошо проведёшь время! — Мальчик кричал в пол оборота и махал вслед Альбедо. Спустя время, когда силуэты этих людей скрылись в одном из магазинов на площади, Альбедо осознал происходящее и, стараясь вспомнить как можно больше деталей, осмотрелся. Несомненно, те люди, которых он встретил, это были люди дворянских корней. Не попал ли он в неприятности из-за этого? Пусть и мальчик был очень лучезарным, но от его родителей веяло холодом и грубостью. Кстати, по поводу мальчика. Он очень сильно отличался характером от своих родителей. Это, конечно, была не редкость, особенно в консервативных семьях(что не подходит для его семьи, потому что, по их виду, они шли в ногу со временем), но у парня была другая ситуация. В его глазах, в которое продолжительное время вглядывался Альбедо, чувстовалась жалость и ненависть к самому себе, а так же непреодолимая усталость от жизни. Он был, на первый взгляд Альбедо, человеком дворянской внешности, из-за чего можно было бы назвать его "ангелом" или "ребенком неба и грома", и человеком в клетке, который мечтает выйти из плена на свободу, упасть в мокрую траву и вдохнуть запах свежести. Именно этого ему и не хватало. Ему не хватало жизни, которую он так отчаянно пытался попробовать, ощутить на себе, но постоянно проигрывал в схватке с железными прутьями его свернутого мира. Альбедо нравился его новый знакомый из-за его неординарности, которая всегда привлекала художников. Стараясь запомнить каждую мелочь на лице необычного паренька, Альбедо шел домой, иногда пиная встречающиеся на его дороге камни.