Испачканный фартук

Как бы не переживал Альбедо за свое здоровье после его встречи со Скарамуччей, эта кара его обошла, но, к сожалению, не обошла того, из-за кого он переживал об этом. Спустя несколько дней после их последней встречи Альбедо пришло письмо, где Скарамучча писал, помимо различного рода комплиментов, изящно связных слов, какие любят писать такого рода люди, как Скарамучча, беспричинных извинений, какие любил писать уже сам Скарамучча, и всего разного, из-за чего это письмо удлинялось в размерах и теряло суть, потому что аристократичные дворяне, такие как Скарамучча, не любят душевное в письмах, а уж тем более давать так называемую "слабину", говоря про то, что они, к сожалению, заболели. Не компетентно это у них, знаете ли. Тем не менее, прочитав длинное на вид письмо, где помимо связаных и не совсем слов выделялись две основные мысли, в одной из которых, соответственно, сообщалось о болезни, а во второй, к неожиданности Альбедо, сообщалось о приглашении на бал в честь возвращения Скарамуччи из академии. Последнее удивило Альбедо сильнее всего из-за непредсказуемости прочитанного. В письме, в доказательство того, что художник не разучился читать буквы, а не только мазки на картине, было так же и приглашение на бал в уже более официальном виде. А приглашение то было очень вызывающее и привлекающее к себе внимание, как раз то, какое обычно вешают на площади, чтобы заинтересовать толпу. Считать ли это оскорблением или приравниванием к остальным богатым гостям, которым так же было отправлено такое же приглашение, Альбедо не до конца понимал, но единственное, что он точно понял из письма, что Скарамучча очень любит резкие запахи, потому что когда он раскрыл письмо, из него как будто какие-то страдальческие мученики вырвались резкие запахи всех оттенков, которые были такими яркими и резкими, что от них даже чихнул отец в другой комнате, из-за чего Альбедо пришлось открыть все окна в доме, чтобы запах выветрился, а после уже читать письмо, когда запах стал уже не таким резким, а, наоборот, даже приятным. Художник долго сидел с раскрытым письмом, не зная, что с ним делать. Вроде и хотелось отгородиться от всей этой светской суеты, а вроде и надпись, что на балу будет картинная галерея, которая очень привлекала Альбедо, определённо зазывала его туда. Не знаю, была ли эта надпись сделана для того, чтобы привлечь внимание творческого человека или она и правда там будет, но сам факт того, что это письмо отправили лично ему, что очень редко происходило, можно было даже сказать, что это было в первый раз, не считая того приглашения в особняк Скарамуччи, которая закончилась очень чревато для ее организатора. Тем не менее, немного подумав над заполненным различного рода буквами письмом, где эти самые буквы от долгих раздумий над ними начали походить на разные вещи, но уже точно не на буквы, и когда это происходило, Альбедо вертел головой, как будто это спасало его от погружения в полностью размытый от реальности мир, забывая про существование чётких углов. Как бы он не любил там находится, его непосредственное влечение в мир иллюзий было слабее, чем любое другое его реальное желание. Именно поэтому на следующий день Альбедо ходил по различного рода прилавкам и магазинам для бижутерии, одежды и костюмов, абсолютно в этом не разбираясь. Но такому как он человеку в спасение всегда шел намеченный на что-то эстетически приятное и красивое глаз. Но не всегда все то красивое и эстетически приятно глазу было по карману его бюджету. Поэтому Альбедо ходил по таким магазинами уже даже не с целью что-то купить, а скорее просто побаловать свой глаз, потому что рисовал он довольно давно, а такая подпитка ему нужна была постоянно. Заблудившись в магазинах, Альбедо бродил в поисках какого-то знакомого ему ориентира, но даже несмотря на это, к знакомой ему площади его привели незнакомые ему дороги. На площади, что обычно так бурна и весела, сегодня было маловато народу, скорее всего, причина была как раз в тех самых ярких зазывающих вывесках, которые манили к себе даже Альбедо. Но даже несмотря на кричащую бумагу, на площади были люди, которые очень интересовали Альбедо как минимум тем, что их не привлекали громкие вывески, а наоборот, ему казалось, что они как новоприбывшие туристы рассматривают резную архитектуру города. Засмотревшись на ходу на этих людей, Альбедо не заметил, как судьбоносная стрела пролетела между ним и абсурдностью, потому что прямо сейчас он столкнулся со Скарамуччей на том самом месте, где они впервые встретились, но сегодня его "гвоздь" дня выглядел совершенно иначе, чем в их первую встречу. Он не выглядел как нагнетающая тень, а скорее как то, что обычно ей противопостовляется. И даже сейчас, вопреки всем ожиданиям Альбедо, ему навстречу протянулась дружелюбная рука, а не грубый жест. Немного пролежав в ступоре и глядя на неожиданный жест, Альбедо принял его и, отряхнувшись, встал. — Альбедо, мы так давно не виделись! Как поживаете? — Скарамучча очень сильно выделялся на фоне закатного солнца, тем самым выглядел, как новый рассвет. — Ох.. я очень хорошо поживаю, а Вы почему здесь? П-простите за мою грубость конечно, но я не думал, что мои мысли материальны настолько. — Альбедо неловко чесал затылок, периодически отводя взгляд и моргал, пытаясь развидеть разговаривающую с ним галлюцинацию. — Я рад, что вы в порядке. Возможно, вас ввело в ступор то, что я стою здесь перед вами? Не переживайте, я не ваша очередная галлюцинация, просто единственное, что меня лечит от болезней, это свобода. А простудой, которой я заболел, мне наоборот кажется, что возникла из-за того, что я резко сменил обстановку свободы на обстановку удушья. — В его голосе послышался негромкий кашель. — Не переживайте, буквально выйдя один раз сегодня, завтра я буду чувствовать себя в разы лучше. Я надеюсь, вы получили мое приглашение на бал и письмо с ним? — Скарамучча простодушно улыбался, слегка прижмурив глаза, из-за заходящего за ним солнца и держал за руку ещё не вернувшимся из ступора Альбедо. — А-ах, я тоже очень рад Вас видеть. Д-да, письмо я получил, приглашение тоже оказалось очень неожиданным для меня. Я несколько минут думал над ним, уж настолько Вы ввели меня в ступор. Я переживал за Ваше здоровье. Рад, что с Вами все хорошо. Почему Вас выпустили, если у Вас было плохое самочувствие? — Альбедо с интересом спросил, даже не подозревая, что попал в самую точку. — Мне пришлось подкупить мою кормилицу, чтобы она выпустила меня на улицу, заранее обговорив часы моего возвращения. — Немного помолчав и снизив громкость голоса, ответил Скарамучча. — Это радует. Пусть мне и немного непонятна Ваша жизнь, но, думаю, я смогу узнать Вас получше. — Альбедо слегка разочарованно улыбнулся, понимая, что перед ним человек с абсолютно другим мышлением. Но было ли то мышление столь критично, каким его считал Альбедо? — Что вы делаете здесь так поздно, Альбедо? Ищете что-то? — Скарамучча взял руку Альбедо в две руки, чем смутил художника, из-за чего в голосе слышался подразнивающий смешок. — Д-да, я ищу костюм на Ваш бал, но, к сожалению, цены слишком высоки, чтобы я смог их осилить. Поэтому я просто любовался товарами, как сам не заметил, что попал на площадь. — Ах, не переживайте, я с радостью покажу вам все магазины, которые я знаю, чтобы на балу вы выглядели максимально достойно. — Скарамучча, не дожидаясь ответа своего собеседника, повел его за руку в сторону ещё каких-то ларьков, которые в свете закатного солнца красиво освещались и привлекали внимание уличных зевак. Слова Скарамуччи об достойности на балу смутили Альбедо, но тот быстро остыл, понимая, что мировоззрение и окружение его знакомого измеряло в достойности всех людей. В дворянстве редко использовались слова для характеристики каких-то людей не включающие в себя значение "достойный". Даже живя среди светских кругов, но презирая их взгляды ты сам спустя время невольно осознаешь, что тоже начинаешь оценивать людей по их достойности. И даже непонятно, заразно ли это или ты изначально был болен этим, но симптомы были слабыми.