Грязные замыслы дьявольского отродья

Лили

      Может это все сон? Может это все алкоголь в моей крови?             Или наркотик?             Я прихожу в себя.             Я дома.             На мне грязное платье, кожа в саже, а голова трещала, на тумбочке стоял стакан с прохладной водой. Делаю большие глотки и встаю.             Ублюдок Грег.             Мой длинный нос, который решил влезть в их дела с Тимоти и теперь все пошло наперекосяк.             Кто меня вытащил из огня? Кто меня спас?             Ты ему не нужна, вот и проверим, как ты ему дорога.             Желчь во рту, неприятное чувство внутри.             Я выглядываю из-за двери. В коридоре пусто. На кухне никого, в гостиной тоже.             Тимоти находился у себя и сидел на полу, прижавшись к кровати и поджав под себя ноги. Он сидел в грязном костюме, лицо в саже. Ну а руки…             Были похожи на обугленное мясо…             Это он вытащил меня из огня.             — Прости меня, пожалуйста, прости меня, прости, прости, прости, прости, прости, прости.             Я падаю перед ним на колени.             — Пожалуйста, прости…             Я просила прощения за ВСЕ, что натворила с ним:             За унижения.             За предательства.             За любовь.             За боль и страхи в прошлом.             За выпускной.             За всех моих друзей, которые лишь казались друзьями.             За тайны и секреты, в которые были вовлечены его родители, и которых я подтолкнула к вранью.             За ложь.             За Майкла и этот чертов поцелуй.             За Грега.             За мое нетерпение помочь ему.             И за оранжерею, которую подожгли по моей вине.             — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.             Я подползла к нему и коснулась его колен. Его глаза ничего не значили, руки его, из-за контакта с огнем, стали шершавыми и грубыми, кровь на пальцах высохла и превратилась в грубую кору.             — Прости, умоляю, прошу тебя.             Подол платья был задран и Тимоти обратил внимание на мои бедра. На мои ожоги. Он коснулся их, проводя тонкую линию и я замерла.             Он изучал их, каждую ранку.             — Когда это началось? — спрашивает он.             Я вытираю слезы.             — Первую я сделала в сентябре, когда помогла твоему отцу и попросила их скрывать от тебя. Вторую я сделала в ноябре, когда…когда следила за тобой.             — В капюшоне…это была ты?             — Да. Третью я сделала спустя пять лет, когда умерли мои родители. Четвертую…когда я…потеряла все, что было мне дорого, когда я…осталась одна. А пятую я…сделала тут…             — Между четвертой и пятой прошло…             — Прошло пять лет, Тимоти.             Слышу как стучит мое сердце и его сердце. Слышу, как кричит моя душа и его душа.             — Я готова сделать это и сейчас, только попроси меня и я сделаю это много…много…много раз. Только попроси.             Я поднимаю на него глаза.             — Я НИКОГДА ТЕБЯ ОБ ЭТОМ НЕ ПОПРОШУ!             Он берет мое лицо в свои ладони и целует меня. Я поддаюсь не сразу. Он усаживает меня на свои колени и я даю ему доступ. Открываюсь перед ним. Наши языки начинают бешено метаться, сливаясь в одно. Разрывает на мне платье и накрывает мои бедра, сжимает до приятной боли и поднимает меня. Я обхватываю его талию и зарываю в его волосы.             Он стонет и кладет меня на свою кровать. Снимает с себя всю одежду и нависает над моим телом. Заводит мои руки над головой, придерживая их левой рукой, а правой начинает гладить мою грудь, мой живот, медленно и дразня опускаясь все ниже и ниже.             — Раздвинь их…раздвинь свои ноги.             Я повинуюсь и слушаюсь его.             Грязные.             Уставшие.             Ненасытные и ненавидящие друг друга.             Его губы накрывают мои, язык проникает в меня. Его грудь касается моих набухших сосков. Они болят и просят большего.             Пальцы Тимоти накрывают меня внизу, а пальцы касаются моей влажной плоти, усмешка пробегает по его лицу.             Довольный.             Хитрый.             В предвкушении.             Как и я.             — Пожалуйста, — прошу его сквозь стоны и свое нетерпение.             Он входит в меня двумя пальцами, касаясь большим пальцем самой чувствительной точки. Я кричу и мои бедра приподнимаются к его зову. Я начинаю двигаться.             — Такая ненасытная, — рычит он.             Я жду своего освобождения, следующего этапа, когда он сможет наказать меня. Когда он вынимает пальцы я чувствую пустоту, он стягивает с меня трусики и бросает их на пол. Кровать начинает подо мной прогибаться.              Я опускаю глаза вниз и понимаю….он ждет, чтобы сделать меня…своей.             — Тимоти!             Он опускается на меня, его зубы хватают мой правый сосок, затем левый. Зарываюсь в его волосы пальцами. Ему определенно это нравится, ибо он не стал бы так сжимать мои бедра и биться в агонии и нетерпении оказаться внутри меня.             Возвращаю свой поцелуй, снова и снова, как нехватка воздуха.             — Стань моей! — это не просьба и не мольба, это напоминание. — Стань моей, Лили.             — Боже, Тимоти!             Разводит мои ноги и входит, одним резким толчком. Я вскрикиваю от наслаждения и возбуждения. Сжимаю простыни, извиваюсь под ним.             — СТАНЬ. МОЕЙ!             Может я и мазохистка…но я…стала тем, кем должна была стать для такого человека как Тимоти. Я улыбнулась его агрессии и грубому голосу.              Черные глаза прожигали во мне дыру.             — Заставь меня! — прошу и беру его правую руку.             Разжимаю его пальцы и обхватываю ими свое горло.             — Лили…нет, я…             Он испугался, знакомое чувство пробежало между нами. Он хотел вырвать свою руку, но я продолжала удерживать его пальцы на своей шее.             — ЗАСТАВЬ. МЕНЯ!       Я возродила в нем тьму, она к нему взывала, как его несчастная душа взывала ко мне.             — ЗАСТАВЬ!             И его пальцы смыкаются, сжимают меня. Я отпускаю свою руку, полностью доверяя ему, полностью отдаваясь ему.             Всем телом, душой…             И сердцем.             Слезы пошли ручьем.             — Лили!             — Не отпускай.             Он двигался во мне до самого упора, я чувствовала его член внутри, как он врезался в меня, в мои внутренние стенки.              Мой конец был близок.             — Я. ТВОЯ!             Я кончаю и открываю глаза. Тимоти освобождает мою шею и накрывает мои губы своими. Обхватывает меня сзади, чуть приподнимая мои бедра и выпускает свое семя…кусает мою нижнюю губу и сжимает волосы. Мои ногти врезаются в его спину, зубами обхватываю его нижнюю губу и тяну ее.             — Блядь!             Он все еще оставался внутри, не выпуская меня, а я продолжала цепляться за его спину.             Моя голова падает назад. Нам не хватало воздуха…чистого воздуха.             Раны на его пальцах стали кровоточить, и моя кожа покрылась красными разводами.             Кровавая расправа.             Я толкаюсь назад и хватаю две подушки. Тимоти ложится рядом со мной. Кладу свою голову на его мокрую грудь и закрываю глаза.             Тело к телу.             Плоть к плоти.             Он засыпает, убедившись в том, что он меня слышит, тихо шепчу:             — Я люблю тебя, Тимоти…я всегда тебя любила.             Целую его обожжённые пальцы и закрываю глаза.