Арахна

И снова следовало всё разложить по полочкам, чтобы больше к этому не возвращаться: да, Элли действительно была иммунна и всё, что могло на то указывать, делало это. То, что она попала в наши руки — чистого рода случайность, но настолько удачная и превосходная, что верилось с трудом. Казалось, одно лишь появление этой девочки смогло возродить потерянную надежду и в корне переменить представление о дальнейших судьбах мира. Я несколько раз вернулась к предметному стеклу с эпителием, пока в нём ещё можно было что-то различить, дважды вносила мазок крови в микроскоп, чтобы проследить за изменениями и удостовериться, что они правдивы и постоянны. Из архивов я достала кожу и образования, снятые с заражённых, чтобы убедиться, что нет никаких совпадений с материалами Элли, кроме внутренних строений, присущих любому человеку и тому, кто когда-либо им был. Из дома я притащила все книги и дневники, доставшиеся от бабушки, чтобы точно проверить, являются ли выявленные безобидные отклонения этими самыми отклонениями. И всё, что попадало мне под руку служило доказательствами того, что иммунитет существует. Перед тем, как уснуть за письменным столом в лаборатории, я успела занести в свой собственный дневник все изменения. До сих пор не могла понять, как вообще владея подобными знаниями можно смиренно сопеть за столом, а не рвать на себе кожу, копая глубоко в суть. Тем не менее, проснулась я лишь тогда, когда тёплые руки коснулись моих плеч, шутливо разминая их. Я распахнула глаза, вскакивая и чувствуя, как затекли спина и ноги. Смахнув руки — нет места сомнениям, это был Кассий — я обернулась, встречаясь с его бодрым, гладко выбритым лицом. Снова взглянув на стол, я заметила на нём бумажный стаканчик с сильно разведённым, почти что кислым от пропорций кофе, но ничего лучше мне не светило, пока кто-то из наших не сумеет обновить запасы. — Снились умные мысли? — вопросил Кассий, опираясь поясницей на стол и лениво перелистывая страницы моего дневника, местами запачканные землёй или же кругами от чёрного чая. — Сколько времени? — ответила вопросом на вопрос я, захлопывая дневник. Мужчина еле успел вытащить из него пальцы, хотя вряд ли бы это как-то ему навредило. — Уже утро. Я был удивлён, когда не застал тебя на тренировке и сразу понял, что ты всё ещё здесь. Провёл небольшую логическую цепочку и, не представляешь, почти сразу догадался, что если это так, то ты непременно за что-то зацепилась. Ну а если не зацепилась, то уснула. Так вот, считай, я угадал, — изрёк он, а я обхватила слегка остывший кофе пальцами, делая глоток. Внезапно меня накрыла невероятная жажда. — Тебе настолько нечем заняться? — Дай подумать…я пережил конец света, мне скоро сорок, а у меня ни семьи, ни детей, ни бизнеса. У меня было время подумать о тебе, — невозмутимо ответил Кассий. — Ну так что скажешь, есть что-то интересное? — Даже не представляешь, сколько. Да и представить не сможешь, пока сам не взглянешь, — отозвалась я. — Чудно. В холле уже все собрались и готовы выслушать твои наблюдения. Поднимайся и разминай поясницу, а то ещё подумают, что ты всю ночь арматуры тягала, — подмигнул друг. Я же действительно вскочила с места, подбирая свой дневник. Как они додумались объявить консилиум, ничего не зная и даже не спросив у меня, действительно ли есть иммунитет? Вполне возможно, что дело было в том, что я просидела здесь с половину суток, да и Макс быстро распустила слухи о том, что сама видела укус и изучала эпителий Элли. На ходу я завязала запутанные волосы в хвост и, проследовав за Кассием, вошла в холл, в котором действительно собрались все медики, включая молодых медбратьев и медсестёр, которые не знали ничего кроме того, как зашивать и бинтовать. Приветливо кивнув, я запахнула халат, под которым всё ещё висел топор в лосиной крови и, прочистив горло, встала перед врачами. — Думаю, слух об иммунитете уже прошёл и затронул каждого. Тех, кто скептично предположил, что это всё обман во имя спасения, выдумка и просто слух, выдуманный особо болтливыми, попрошу переменить своё мнение: да, у нас в общине появился первый человек, обладающий иммунитетом, — с порога выдала я, выдыхая и замечая, как забегали глаза людей. — Пока что были изучены только эпителий и кровь. Первое не потерпело никаких изменений, кровь же выявила их, но они явно врождённые, а не приобретённые после укуса. У Элли удивительная свёртываемость крови, а количество лейкоцитов чуть ли не в три раза больше нормы. Пока рано делать предположения, слишком сыро, но думаю, это может быть причиной, почему она не восприимчива к инфекции. — Нужно продолжить исследовать её. Если дело только в количестве лейкоцитов, то вакцину, увеличивающую их количество уже давным-давно бы изобрели, — произнёс Джо, педиатр, работающий в детской больнице ещё до того, как это всё случилось. — С дозволения её, скажем, опекуна, я собираюсь провести базовый осмотр и собрать столько информации о положительных отличиях организма Элли от наших, сколько получится. По возможности соберу ещё крови, чтобы разложить на более мелкие элементы. Нужно просмотреть всё, каждую мелочь и ядрышко, — кивнула я. — Они всё ещё здесь, в общине? — Да, я встретила их, когда уходила с завтрака. Никогда не видела, чтобы дети так много и жадно ели. Должно быть, она была очень голодна, — сообщила Лиззи, дочь Джо, которая была медсестрой и часто очень бережно и заботливо оказывала всем первую помощь. — Если дело в том, что у её тела другие стандартные показатели, возможно ли по снятию их с каждого в общине выявить, есть ли у кого ещё иммунитет? — Повторюсь, всё ещё слишком сыро, да и не уверена, что то же давление может играть столь серьёзную роль, — терпеливо ответила я. — Джоэл, её опекун, сказал, что «Цикады» видели суть в мозге девочки и хотели искать ответ там. Точнее, уже собирались вскрывать её череп, зная, что операция летальна. — Тогда стоило бы посмотреть её мозг, провести электроэнцефалограмму, но у нас нет аппарата, — по привычке почесал подбородок Кассий. — «Цикад» много, и они тоже умны, может даже в разы умнее. — Если они провели исследование, имея куда больше оборудования, но пришли только к этому варианту, значит, он наверняка единственный. Мозг точно нужно исследовать, — произнёс Джо. — Нужно отправить группу в ближайшую больницу, чтобы наконец достать ЭЭГ. — И зачем? Чтобы пойти по тому же пути, что и «Цикады», и заранее лишить себя возможности выполнить нашу главную задачу? — фыркнула Анна, оборачиваясь на мужчину. — Мы не будем убивать девочку, даже если это единственный выход, — согласилась я, теребя блокнот в руках и раздумывая, на что мы способны, если причина иммунности действительно кроется в головном мозге. — Проще говоря, уж лучше все подохнем, чем она одна? — сипло усмехнулся Лео. До того, как всё случилось, он был остеопатом как раз-таки в ближайшей больнице, но когда вся его семья погибла от заражённых, примкнул к нам. Долгое время он ни с кем не водился и был молчалив. В самом деле, лучше бы так оно и осталось. — Заткнись, Лео! — состроил гримасу Кассий. — Сделаю вид, что я этого не слышала, — вскинула брови я. — Но Джо прав, ЭЭГ Элли, как и нам, не повредило бы. У нас есть электричество, знания и предмет исследования. Возможно, «Цикады» и умнее, но мы милосерднее и аккуратнее. Кто знает, может, нам удастся выявить очаг иммунитета и достать нужное нам, никому не навредив. Уверена, в больнице есть и машина для магнитно-резонансной томографии. — Больница всё ещё полна заражённых, отправлять туда команду слишком рискованно, — покачала головой Анна. — Брось, мы и не в таких вылазках бывали! — бодро произнесла Макс. — У нас уже есть схема больницы и знания, где больше заражённых и куда не стоит соваться. Проблема лишь в том, как переместить оборудование; заражённые уже не так уж страшны. Если что, я согласна и готова быть добровольцем. — Мы возьмём с собой как оружие, так и инструменты. Короткую дорогу от кабинетов с оборудованием к выходу уж точно прочистим. Снаружи, в паре миль от забора на запад, есть ржавый прицеп, но думаю, он всё ещё на ходу. Можно как-то приспособить его к лошади и доставить оборудование. С бетонными стенами же вы как-то справились, — добавил медбрат Тед, которому недавно стукнуло девятнадцать, но, надо признать, вне стен он был тот ещё зверь. — Ладно. В таком случае, найдите себе ещё троих крупных ребят, что неплохо стреляют, и можете отправляться, но не медлите, — позволила им Анна, а если это сделала она, то можно было на этот счёт не сомневаться. Пусть у неё и был свой собственный сын, заботливой и справедливой матерью её считало куда больше людей. — Есть варианты, откуда взялся иммунитет и какова его природа? — поинтересовался Кассий. — Элли была рождена уже после начала эпидемии, в условиях нынешнего мира. Не зная возможных подробностей о её рождении, младенчестве и матери, трудно предположить, но, возможно, это как-то связано с этим. Нужно разузнать, вдруг незадолго до родов её мать заразилась, к примеру, — предположил Чарли, наш гинеколог и сын уже покойного акушера. — То есть иммунитет вовсе не иммунитет, а модифицированный или же видоизменённый ген, переданный от ещё не обратившийся матери? Звучит безумно, — высказалась я. — Ладно, осталось сообщить всё Мигелю и получить согласие. Кто-нибудь его видел? — спросила я. — Старик сегодня выполз в общую столовую на завтрак, такое редко бывает, — закивал Джо, улыбаясь. Слово «старик» в его устах звучало вовсе не обидно, а даже тепло. — Можешь лично доставить ему лосиную голову и рога. Парни из патруля притащили её сюда, — напомнила мне о трофее Анна. — Что ты собираешься сказать им про МРТ и ЭЭГ, учитывая, что это путь к тому же методу, что и у «Цикад»? Джоэл может увезти Элли, как только услышит об этом и плакало наше исследование. — Я найду подход. В любом случае, он имеет на то полное право. Нетрудно убедить людей, когда говоришь им правду, а я рассчитываю только на это, — ответила я, стягивая с себя медицинский халат и бросая на ближайший стул. — На данный момент мне больше нечего вам сказать, но есть о чём поговорить как с чужаками, так и с Мигелем. Если позволите, на этом я завершу собрание. Никто и не возражал. Те, кто отмалчивались, принялись обсуждать новости, методы и надежды. Кто-то также быстро, как и я, покинул здание лаборатории — вдобавок больницы и лазарета — расходясь на рабочие места и возвращаясь к своим обязанностям, которых в общине было предостаточно. Выйдя на улицу и щурясь от утреннего солнца, я взвалила на плечи лосиную голову, которая действительно лежала у входа в лабораторию, что отчасти меня поразило. Прочувствовав вес и то, как маленькие тупые отростки рогов впиваются в спину, я тут же взбодрилась. Кассий, снова ведя себя вовсе не по-джентельменски, лишь пристроился рядом, неся мой стакан кофе и греясь в лучах солнца. Только воспоминание о его межпозвоночной грыже десятилетней давности уберегли мужчину от моих возмущений. Тем не менее, общая столовая была не так далеко от лаборатории. Вообще-то, в каждом жилом доме Уолнат-Гров были функциональные кухни, но совместные завтраки в небольшом ангаре служили неким напоминанием о том, что мы — общность и группа, которые держатся благодаря друг другу. За завтраками все вечно сидели с соседями или коллегами, но составы столов всегда менялись. Свежеиспечённые булочки нашего утреннего повара — в прошлом кондитера в кофейне — летали от одного стола к другому, все обсуждали ближайшие вылазки, новости или пойманные радиопередачи, которые всегда оставались без ответа. Детей было мало, но они всегда сидели за отдельным столом или же с родителями. В общем, только снобы вроде Лео и старики-отшельники вроде Мигеля сидели отдельно. Хотя второй из них часто присоединялся к шумным столам, особенно когда праздновали дни рождения или Рождество. Сейчас же, оказавшись внутри, я застала не так уж много людей: несколько любителей поспать или же охранников с ночного дежурства пожёвывали булочки и ели жаренные яйца. Мигель сидел в самом центре амбара, с поразительной задумчивостью глядя на пенку своего кофе. В самом углу, вдали от остальных, я подметила Джоэла и Элли. Девочка всё продолжала что-то активно жевать, в то время как мужчина лишь наблюдал за этим, иногда кивая на какие-то её высказывания. Преодолев небольшое расстояние до стола Мигеля, я с огромным облегчением бросила голову лося возле стола, наконец разгибая спину и гордо упираясь руками в бока. Старшина перевёл взгляд с кружки, кофе в которой пошёл волной, на меня, а потом и на огромную звериную голову. — Ты могла повредить рога, — произнёс он, а его тонкие, почти исчезнувшие под морщинами губы растянулись в улыбке. Румяные щёки были весьма полными и гладкими в силу его крепкой комплекции. Однажды старик показывал мне свои фотографии, где ему столько, сколько сейчас мне. Когда-то он был весьма крупным и сильным мексиканцем. Я покачала головой, прекрасно зная, что он не имел ввиду ничего плохого, а даже наоборот — обратил особое внимание на рога, давая знать, что не зря я тащила сюда эту голову. Улыбнувшись мужчине, я по-доброму погладила его по плечу. — Что надумали на консилиуме? Речь шла о тех двоих? — медлительно спросил Мигель, кивая в сторону чужаков, но не оборачиваясь на них, что было весьма почтительно. — Попробуем испытать удачу. Ты ведь не против, если они задержатся у нас? — вопросила я. — Ради дела, которому посвятила свою жизнь Кассандра? — он говорил о моей бабушке и своей подруге, с которой они прошли через многое, будучи ещё интернами в центральной больнице Атланты. — Она не дожила до этих счастливых времён, и, поверь, уже никогда не узнает, чем всё кончилось. Но это можешь узнать ты, Доркас. Я знаю, Кассандра передала тебе все знания, которыми располагала, а женщиной она была до противного и обидного мудрой. Вообще-то, женщинам ни к лицу столько знать, но вроде на тебе это не отразилось. В этом деле ты командуешь кораблём. Я доверяю тебе это дело целиком и полностью, командуй. — Польщена. В таком случае, не против провести внеплановую вылазку за оборудованием для обследования девочки? У нас уже есть добровольцы, — задала второй вопрос я. — Наши ребята не дураки, беду не навлекут, пусть отправляются, — кивнул он. — Отлично, — кивнула я, оборачиваясь на Кассия. — Передай это Анне и помоги ребятам подготовиться к вылазке, мне крайне необходимо поскорее привести себя в порядок. О, и ещё кое-что! Дождись, когда Мигель окончит завтрак и помоги ему донести трофей до дома. — Ты что это раскомандовалась, женщина? — изогнул бровь он, но, разумеется, в силу уважения к Мигелю и давней привязанности ко мне, даже не думал возражать. — Спасибо за трофей, Доркас, — всё же сказал старшина, а я, похлопав Каса по плечу, направилась к другому столу, где сидели наши прибывшие. Элли, сидевшая ко мне лицом, уже торопливо дожёвывала последнюю булочку. Девочка заприметила меня здесь ещё в тот момент, когда голова лося шумно повалилась на землю; тогда я поймала взгляд её крупных глаз. Махнув ей рукой, я села рядом, напротив Джоэла, догадываясь, с кем вернее вести переговоры и рассказывать новости. На мужчине была свежая футболка цвета хаки, а на Элли светло-жёлтая кофта с рукавами и широкие голубые джинсы чуть длиннее, чем было нужно. — Я обнаружила изменения в крови, сегодня группа наших отправится в больницу за аппаратами для электроэнцефалограммы и магнитно-резонансной томографии. Машины габаритные, транспортировка будет нелёгкой, но с этим разберёмся, — начала я, не находя достойного вступления для разговора с людьми, которых я видела второй раз в жизни. — Это для исследования мозга, думаю, оно необходимо. Мы просто посмотрим снимки и изменения, чтобы понять, в чём дело, но если это будет хоть немного опасно, то, повторюсь, с исследованием покончим. — Ну и что, если оно опасно? Если это спасёт людей, то я готова, — заявила девочка. — Элли, — предостерегающе произнёс Джоэл, хмуро глядя на неё из-за тёмных бровей. — Вы тоже думаете, что это единственный способ? Всмотревшись в его лицо, я с удивлением заметила, что он действительно подровнял отросшую щетину и теперь больше походил на цивилизованного человека. — Пока что нет, но лишняя информация ещё никому не вредила, — отозвалась я. — Мы уже посоветовались консилиумом, вакцина не стоит рисков, можете не беспокоиться насчёт этого и просто довериться. Я бы хотела забрать Элли, чтобы снять элементарные измерения. И, если вы сочтёте это безопасным, взять ещё крови. Не хочу терять времени, попытаюсь найти побольше полезного в ней. Может, окажется, что этого даже достаточно для пробной вакцины. Мужчина сдвинул брови, глядя на Элли и, немного помедлив, согласно кивнул. — В группе достаточно человек, чтобы справиться с оборудованием? Может, нужны лишние руки? — предложил он, отчасти удивляя меня. — Да, было бы здорово. Они отправляются уже совсем скоро. Если поспешите к главным воротам, то они возьмут вас с собой, — ответила ему я. — Хорошо, — произнёс Джоэл, поднимаясь из-за стола. В этой откуда-то взятой футболке он казался ещё крупнее и шире. — Но не вздумайте сделать что-то, что не понравится Элли. Она смышлёная и хорошо стреляет, постоять за себя сможет. С этими словами мужчина удалился из столовой, оставляя меня один на один с его ребёнком. Я немного помедлила, раздумывая. Найти с ним общий язык и действительно заставить поверить и разговорить оказалось труднее, чем я думала, а его подопечная в свои четырнадцать, видимо, умела стрелять. В моей жизни попадались люди и попроще. К тому же, из-за того, что в нашей общине было мало молодых, с детьми мне особо общаться не приходилось. Я всё же рассчитывала, что товарищ Элли будет всюду за ней следовать и разговаривать нам обеим придётся с ним. Он же добровольно, будучи для нас незнакомцем, отправился на вылазку. Повернувшись к девочке, я кивнула ей в сторону выхода, поднимаясь из-за стола. Она за один раз допила весь чай в бумажном стаканчике. — Джинсы подверни, а то споткнёшься, — указала я ей на ноги, и она неловко кивнула, выполняя указание. Мы прошли мимо стола, за которым Мигель рассказывал Кассию о своей молодости и учёбе в университете, и я захватила с него свой злополучный кофе. Выйдя на улицу, я посмотрела в сторону главных ворот. Коней ещё не седлали, так что отзывчивый, но крайне осторожный Джоэл точно успевал присоединиться к группе. Однако я не могла понять, зачем ему это и почему при всём недоверии он добровольно покидает лагерь. — Никогда не видела, чтобы кто-то так легко тащил голову лося. К тому же, вы же ненамного больше меня. В смысле, я о росте, — восхитилась Элли. — Не думайте, что Джоэл вас в чём-то подозревает, он всегда и со всеми такой, даже со мной иногда. Просто он пытается быть хорошим. Вчера вот вообще поразил: спросил, сносно ли подровнял бороду, а я в этом не разбираюсь. Мне кажется, слишком коротко. — А ты доверяешь? — спросила я. — Вы дали нам приличный ночлег, одежду, вдоволь накормили и не убили ночью. Да, думаю, доверяю, — ответила Элли, поражая меня своей недетской серьёзностью и готовностью к худшему отношению. Мне и думать не хотелось о том, с какими людьми ей приходилось иметь дело. — Мы направляемся в лабораторию? Что именно будем делать? — Измерим температуру, давление, пульс, посмотрим плазму, проверим сатурацию в крови и соберём две пробирки для исследований и использования, — сообщила ей я. — Рука может немного занеметь, но это быстро пройдёт. — Что за сатурация? — Насыщенность кислородом. Мы дошли до лаборатории, возвращаясь в ту же комнату, где встретились в первый раз. Элли уже сама села на кушетку, пока я снова открывала дневник, мыла руки — а заодно и лицо — и несла ей градусник. В столь ранний час помимо нас здесь вообще никого не было. Звон приборов, щелканье замков ящиков и прочие звуки эхом уходили за открытые двери, разгуливая по тёмным коридорам. Не раньше, чем через полчаса в западном крыле начнутся занятия. — Мне было бы спокойнее, если бы вы сняли топор. Он у вас ещё со вчера под халатом висел, — произнесла Элли, а градусник исчез под её кофтой. Без возражений, я кивнула, делая пару шагов назад, снимая замеченное оружие и кладя его на ближайший комод. Сразу после я взяла устройство для измерения сатурации, поднося к Элли и призывая её засунуть в него палец. На бледном экране показался весьма низкий процент. Я предположила, что дело в том, что организм Элли, в силу иммунитета, не пускает должное количество газов, в том числе не позволяя заражённым спорам перемещаться по телу и попадать в состав крови. Но в таком случае, слишком много факторов терпели изменения из-за иммунитета, а это редкое явление при отсутствии расположенности к вирусам и инфекциям. Об этом мне ещё стоило поговорить с Кассием, мать которого была вирусологом и тоже успела передать ему некоторые знания, прежде чем умереть от зубов заражённого. Достав градусник, я удостоверилась, что температура тела нормальна. То же было с давлением. Пульс был слегка выше нормы, только и всего. Тогда, записав все показатели в дневник, я вернулась к сбору крови, начиная наполнять первую колбу. — Как ты вообще себя чувствуешь? — поинтересовалась я, уточняя, не связаны ли некоторые спорные показатели с последствиями опыта с «Цикадами» или чем-то ещё. — Как обычно, — ответила Элли, пристально наблюдая за тем, как игла входит в другую её руку. То, как она следила за каждым действием, рассматривала меня и приборы, контролируя ситуацию, было отчасти забавным, но я всячески игнорировала эту серьёзную слежку. Когда первая колба была наполнена, Элли стала то сжимать, то разжимать кулак. Я отдала ей свой кофе и решила немного подождать, прежде чем наполнять вторую. Почему-то мне казалось, что в своих движениях и ощущениях относительно девочки стоит быть предельно осторожной. Пока Элли попивала напиток, наблюдая за моими движениями и тем, как я переливаю часть крови в другую пробирку, чтобы с помощью аппарата центрифугирования отделить плазму. Когда это было готово, я извлекла сосуд, желтоватая плазма в котором возвышалась над другими элементами. Я перенесла это на очередное предметное стекло, предварительно отмечая, что количество плазмы соответствует норме. По составу белков она ничем не отличалась от обычного, а также прекрасно транспортировала все необходимые вещества, даже в большем количестве. Я озадаченно поджала губы, понимая, что снова ищу ответ не там. Соглашаться же с мнением и решением «Цикад» мне не хотелось вовсе. — Можно взглянуть? — оторвала меня от дела Элли. Я вопросительно взглянула на неё, не уловив суть вопроса или же прослушав его часть. — На то, что в микроскопе. Скрыв удивление, я кивнула, и Элли слезла с кушетки, подходя ко столу с оборудованием. Она сильно зажмурила один глаз, прислоняя второй к окуляру и рассматривая плазму крови. Там она увидела бледно-жёлтую массу, состоящую из крохотных округлых или же слегка ребристых частиц, находящихся в движении и периодически прилипающих друг к другу. — То, что это происходит внутри наших тел так необычно, — произнесла Элли, отодвигаясь от микроскопа. — Если бы я не знала, что всё живое вокруг состоит из клеток, подумала бы, что это нечто космическое. Ну, знаете, как отдельные разноцветные существа, отличающиеся от тех, что живут на Земле. Хотя и на Земле, мне кажется, можно кого угодно встретить. — Это уж точно, — эхом отозвалась я, даже не представляя, какого жить не зная, как раньше было спокойно и цивильно. — Если бы не всё это, я бы серьёзно увлеклась космосом. Приходится довольствоваться коллекцией комиксов и карточек о космосе, — поделилась Элли. — Возьмёте ещё крови? Я кивнула, снова собирая нужный набор и в этот раз куда быстрее набирая нужное мне количество, пряча обе собранные за сегодня колбы в специальное хранилище с подходящей температурой. — Обращайся ко мне на «ты», ладно? Я ещё не настолько стара, — попросила я. — У меня тоже есть коллекция, которую я бы вряд ли начала собирать, если бы не эпидемия. — Если бы не она? То есть, ты застала времена до неё? — удивилась девочка. — Ни за что бы не подумала, если честно. — Что ж, спасибо. — А что за коллекция? — Пауки, — поделилась я, оглядываясь по сторонам и вытирая ладони об уже несвежие джинсы. — Думаю, на сегодня мы тут закончили, ничего нового уже не узнаем и не обнаружим. Хочешь, покажу, что насобирала? Элли едва заметно улыбнулась, будто бы не привыкшая к приглашениям и простым разговорам ни о чём. Признаться, я сама здорово тужилась, подбирая нужные слова, чтобы не казаться ханжой, старой девой или же наоборот — слишком чокнутой взрослой. Я даже не была уверена, может ли девочка четырнадцати лет заинтересоваться коллекцией пауков! Уж слишком это было экзотично и рядом не стояло с детскими комиксами. Прикинув, я с тоской подметила, что в её возрасте стала свидетельницей зарождающегося хаоса и начала конца света, так что мне вообще было не до коллекций и хобби. Единственное, чего я хотела — это выжить и не столкнуться лицом к лицу с заражённым, как это случилось с дедушкой. Тем не менее, Элли кивнула, соглашаясь, чему я была рада. Мне жутко хотелось добраться до дома, чтобы принять душ и переодеться в чистую одежду, а сбросить ребёнка на чьи-либо плечи я не могла. Выключив свет, но оставив работать некоторые приборы, мы отправились в мой дом, находящийся чуть ли не на стыке всех дорог, в чём, несомненно, были свои преимущества. Я жила одна, в одноэтажном доме, скрытом в тени елей и толстого дуба, который, вероятно, рос здесь ещё до того, как появился этот город. Свежая тёмно-коричневая краска, найденная на строительной базе пару лет назад, покрывала деревянные стены, на крыше — когда-то красная, но уже довольно выцветшая черепица. На окнах металлические клетки, сделанные своими руками. Подобные были почти что на каждом доме, чтобы в случае проникновения чужаков или заражённых, они не могли воспользоваться этими проходами. Зайдя в дом, я открыла шторы, впуская дневной свет и открывая вид на город. Было у расположения дома и другое преимущество: из разных частей можно было видеть как главные ворота с полями, так и две раскидистые лиственницы у западной границы. Из окон виднелись и другие дома, но смысла в этом было куда меньше. Небольшая кухня, совмещённая с гостиной, ванна с потрескавшимся кафелем и спальня, в которую с трудом вмещалась широкая, зато по нраву мне, кровать. Стеллаж, смастерённый пару лет назад нашим Джо, был заполнен стеклянными аквариумами с разными пауками. Слева от него, в аккуратных выкрашенных той же коричневой краской рамках, висели как рисунки пауков-птицеедов, вышедших из-под руки Мигеля, так и помещённые под стекло погибшие пауки. Элли тут же прошла к аквариумам, пытаясь разглядеть в зелени и на сучках живых пауков. Я же открыла свой рюкзак, доставая из него пробирку с новым экземпляром, надеясь, что за ночь он не задохнулся. Убедившись, что всё обошлось, я подошла к Элли, открывая один из аквариумов и запуская в него Каракурта. — Я слышала о коллекциях комиксов, как у меня, марок и монет, но точно не о живых пауках, — поделилась девочка. — Но это выглядит здорово и интересно. Не думала, что их вообще бывает так много разных. — Затем они мне и нужны. Если вдруг вымрут в наших условиях жизни, то я смогу возродить их, возобновить популяцию. Они служат доказательством того, что люди — не единственные выжившие, — сообщила я. — Мне нужно привести себя в порядок. Хочешь пока выпить какао? — У вас и оно есть? — Наш повар смешивает шоколад с молоком и раз в месяц раздаёт желающим. — Тогда я бы не отказалась, спасибо. Я по-быстрому перелила какао из стеклянной бутылки в кружку, разогревая в уже умирающей микроволновке и, вручив его Элли, зашла в комнату за свежей одеждой. Скрывшись в ванной, я скинула всё грязное, что было на мне ещё во время вылазки, в корзину для белья, которую в воскресенье нужно будет отнести к природному подземному ключу и отдать прачкам — жене Джо и младшей сестре Чарли. В бочке снаружи вода уже нагрелась от солнца и я, довольная этим, нырнула под слабые струи, спешно смывая с кожи грязь и промывая волосы. Взяв сваренное на Рождество Анной мыло, вспенила его, нанося на пряди, щёки, плечи и живот, хорошенько втирая в кожу и смывая всю грязь. Стоя под водой, я смывала накопившуюся за последние дни усталость и снимала напряжение мышц от сна за столом и транспортировки лося. Все мои мысли были о том, на что на самом деле способна наша община и сможем ли мы превзойти «Цикад» в своей изобретательности и подходе. Старшина Мигель возложил груз ответственности на мои плечи, оправдывая это тем, что я вакцинолог и, казалось бы, почти всю сознательную жизнь я занимаюсь изучением своего дела, но меня не переставали одолевать сомнения. Мне не хотелось верить в то, что спасение человечества кроется в смерти ребёнка. Это было слишком жестоко и несправедливо по отношении к ней и даже Джоэлу, который защищал её и таскался с ней по стране, ища «Цикад». Элли была полна решимости, пыталась казаться серьёзнее и смелее, выражая готовность рискнуть собой, но всё это были глупости. Почему-то отношение к быстрой смерти значительно отличалось от той, что преследовала по пятам нас — обычных выживших. То же отношение было и у меня. К тому же, не имея особой связи или опыта общения с детьми, я знала, насколько чудовищно лишать жизни юного, пусть и подросшего ребёнка, какова бы ни была ценность этой жертвы. Задумавшись, я провела пальцами по продолговатому шраму внизу живота. Тонкий, шершавый, розоватый, но при этом чуть бледнее кожи. Чтобы не расходовать лишнюю воду, я поскорее выключила душ, вылезая. Быстро обтершись полотенцем и выжав волосы, я влезла в узкие джинсы и свежую футболку. Сверху я накинула зелёную клетчатую рубашку, возвращаясь к Элли. Какой бы чистой и простой она сейчас не казалась, я знала о ней всё также мало, но всё равно привела к себе домой. Чувство самосохранения и богатый опыт подсказывали мне, что ещё не время надолго оставлять её одну. Я вышла в гостиную, вешая полотенце на стул. Элли, обхватив уже почти пустую кружку какао, сидела с ногами на диване. Невольно я обратила внимание на столик перед ней, который оказался пустым. Это убедило меня, что чуйка вновь не подвела, потому что ещё вчера здесь лежал складной нож, которым Кассий резал яблоки на дольки. — Верни нож на место, будь добра, — бросила я, садясь в одно единственное кресло напротив. Промятое, с протёртыми подлокотниками, бордовое в полоску и принесённое со свалки. В нём проходило почти всё моё свободное время. Девочка, поджав губы, сначала попыталась сделать вид, что не понимает о чём я, но теперь мы обе знали, что она весьма умна и сообразительна — привыкшая к выживанию и людям со скрытыми, порой дурными намерениями. — Прости, — вздохнула она, всё-таки вытаскивая из заднего кармана джинсов нож, и прокатывая по столу ко мне. Мне же эти извинения не были нужны вовсе. Винить ребёнка в том, что её опыт выживания весьма паршивый — не мой метод. У меня даже представлений не было о том, какова была её жизнь и с чем ей приходилось сталкиваться до «Цикад», особенно будучи иммунной. Я благодарно кивнула, забирая нож себе и, подобно Элли, забираясь в кресло с ногами. Поглядывая со своего места в окно, я надеялась, что группа скоро вернётся с вылазки, и я увижу это по открытию ворот, однако не всё было так, как я хотела. Им предстояло добыть прицеп, добраться до больницы, прочистить путь, разобраться с оборудованием и преодолеть обратную дорогу. Это заняло бы не меньше, чем полдня, если не брать в расчёт возможные стычки с заражёнными, вечно блуждающими поблизости. — Как вообще делаются вакцины? — поинтересовалась Элли. — Что обычно для этого нужно и что лежит в основе? — Объемный вопрос, — озадаченно произнесла я, подбирая ответ, который будет понятен девочке, не имеющей никакого отношения к медицине. — Сама по себе вакцина — смесь ослабленных или убитых микроорганизмов вроде тех, что есть в каждом из нас и могут отвечать за развитие болезней. Вирусных заболеваний вроде зомби или чего полегче. Но и она бывает разной в силу целей эксплуатации, использования. Оттого отличается и состав, и основа. Но, думаю, для нас в любом случае выгоднее изготовление сыворотки. — И какая сыворотка нужна нам? — Простым языком, есть живые и мёртвые сыворотки. Нам нужна мёртвая, то есть инактивированная. Если живая состоит из действующих микробных частиц, то может быть заразной. Может защищать от других болезней или намеренно подселять какие-то в тело. Нам же это не подходит. В тебе явно есть неактивные микробы, которые никак себя не проявляют. Достав их, мы вырастим достаточное количество подобных им, убьём благодаря воздействием температуры и на основе этого создадим вакцину с большим количеством антител, — постаралась объяснить я. — Возможно, подобной сыворотки нужно будет много и прививаться людям придётся на постоянной основе, но можно начать и с этого. Чтобы всё получилось, мы заберём у тебя часть микробов, а все остальные необходимые части создадим искусственным путём в нужном объёме. — Получается, я живой шанс создать мёртвую вакцину? — Бросаясь из крайности в крайность — да. — Звучит не так страшно, как могло быть, — призналась Элли. И мне бы крайне хотелось с этим согласиться, однако я всё ещё не знала, где стоит искать необходимые микробные частицы, как их верно собрать, чтобы не навредить девочке и возможно ли искусственным путем создать подобные этим, уникальным. Мы ещё долго сидели в гостиной, почти что до темноты. Но даже когда опустился мрак, группа с необходимой для дальнейшего исследования техникой не вернулась. Волноваться было рано — путь был не близкий, витиеватый, да и полный всевозможных преград. Джоэл и наши люди могли вернуться как поздней ночью, так и ранним утром. Смиряясь с этой мыслью, я беседовала с Элли, показывала одну единственную ботаническую книгу про пауков и слушала музыку на её плеере, которую ей удалось собрать со всей страны. Плееров вроде её, сделанных для прослушивания записей на кассетах, я никогда не видела, так что с неподдельным интересом повертела древний предмет в руках. Вскоре нас обеих стало здорово клонить в сон. Я решила, что лучше Элли остаться на диване в моём доме, чем отправляться в пустующий свой. Раздвинув диван и выдав девочке плед с одной из своих подушек, я закрыла дверь в свою комнату, устраиваясь в постели. Напротив меня было окно, вид из которого как раз-таки выходил на две старые лиственницы, которым даже серьёзные ветра были ни по чём. В самом деле, мне хотелось, чтобы этой ночью я могла видеть ворота, а не закрытые границы. Сколько бы усталости во мне не накопилось, уснула я лишь тогда, когда в доме Кассия, стоящего напротив моего, сначала загорелся свет, а после, примерно через три четверти часа, погас.