одинокий всадник

Дождь это всегда ужасно, грязно и тяжело. Сокджин ненавидит дожди. Из-за погодных условий он застрял в этом шумном и опасном городе, когда предпочитает маленькие отдаленные деревеньки: там меньше вероятности быть пойманным империалистами. Подлых степняков он не боится - у городских колонизаторов лучшее обмундирование, оружие и обучение. Вот почему он не жалует города, которые кишат колонизаторами в гвардейской форме, которые ведут охоту на Одиноких всадников, но не прочь отослать в столицу их по частям - и император будет рад и сами вдоволь поизмываются над пленными. Да, Сокджин ненавидит дожди, но должен признаться: истинная причина его задержки в этом городке не совсем вода. - У-ух, прямо ливень... - щебечет Хоуп, возвращаясь с двумя кружками пенистого пива, первую порцию которой добили, и парень захотел добавки. Расслабленный Сокджин, подобревший благодаря добротному алкоголю, милым личиком напротив, сладость, которая обожает наивно болтать без умолку, - готов на все в благотворную эту минуту. - Слегка накрапывает. - спорит намеренно, успев за эти двое суток полюбить то, как Хоуп игриво качает головой, когда имеет свое мнение, но уступает по каким-то своим причинам. О-о, Сокджину безумно нравится эта уступчивость: в их отряде он за старшего в силу возраста, но с Хоупом они таких деталей не уточняли, и тот поддается на уровне интуиции. Сокджину безумно нравится. - Накрапывает, - сладким полушепотом соглашается, ставя пенистый напиток на стол. Они заняли столик в самом укромном месте довольно таки элитного ресторана, в котором в основном все посетители это постояльцы гостиницы, где у Хоупа и Сокджина комнаты друг напротив друга. Сокджину несказанно повезло. - Итак, - нетерпеливо подгоняет, не меняя таинственного тона. - Ты рассказывал о том, как в одиночку вышел на скопище степняков. - Ну, не совсем в одиночку. - скупо улыбается, польщенный внимательностью Хоупа. Поправляет свои усы, короткую бородку, и только потом продолжает рассказывать про то, как какой-то месяц назад спасли двух женщин-кочевниц и разгромили лагерь варваров. Про третьего пленного, который обокрал его младшего брата, он разумно умалчивает. Позор брата ложится на плечи других неповинных братьев и членов отряда, и Сокджин пока что не готов к подобному грузу, особенно когда двое суток обхаживал милейшего и даже на вид сладчайшего паренька. - Вы все такие мужественные! - вздыхает впечатлено, делая маленький глоток пива. - Но мужественность почем, если нет грамотного, сильного и мудрого предводителя!? - запальчиво восхваляет все его достоинства, которые тонко подметил за столь короткий срок знакомства. Хватается за его руку и слегка тянет на себя, сверкающими бездонными глазами смотрит прямо в его глаза, делая безвольным. - Того, кто сможет взять контроль в важный момент? - и Сокджин тает после потаенной мольбы в голосе. -Так вот чем от тебя пахло все время? - стонет Ким, оставляя россыпь поцелуев на раскрытых бедрах Хоупа. С его подрагивающих пальцев стекает драгоценное ванильное масло - безумно дорогое удовольствие. - Ты вкусный... - Сокджин вскользь лижет подрагивающий член Хоупа, который даже от такой мимолетной ласки вздрагивает. Чувствительный. - Пож.жалуйс.ста... - просит ломко, пальцами хватается за его шею, но сил не хватает утянуть вверх - он такой худой и тонкий, такой мягкий в сравнении с его жилистым телом, испещренным разнообразнейшими шрамами в самых неожиданных местах. - Ты вкусный, - повторяется вновь, жалея, что в мире недостаточно слов, чтобы описать градацию сладости Хоупа. - Пож.ж... - Сокджина ломает, когда его так умоляют - беззащитно, отчаянно, стыдливо прикрыв глаза локтем. - Сладкий.... - Сокджин медленно скользит внутрь, аккуратно, мягко, чтобы не сделать больно до белых точек чувствительному парню. Он настолько отзывчивый, что Сокджину вечности не хватит изучить каждую его чувственную зону - изучить и вдоволь насладиться. - Сильный.... - смущенно шепчет, а краска стыдливо заливает щечки и шею. Хоуп не смотрит в глаза, прикусывает губу, чтоб не шуметь. - И большой.... - добавляет совсем стушевавшись, и Сокджин, громко застонав и чуть не кончив от его робости, роняет голову ему на плечо, совсем разбитый. Сокджину несказанно повезло. Сокджину несказанно не повезло. Проснувшись в полдень следующего дня в комнате Хоупа, он не находит даже своих штанов. Да, прошлой ночью они были нетерпеливы, но аккуратны и трепетны, именно так, как заслуживал Хоуп. Но факт остается фактом - вещи пропали. - Такие дрянные шутки не в его стиле...наверное. - что Сокджин вообще может о нем знать? Возможно...возможно Хоуп спит в его номере? Все знают, что он храпит как тигр, в отряде все жалуются на него, так что это более вероятно, чем глупый розыгрыш. Обмотавшись в тонкое одеяло, Сокджин направляется к выходу, морщится из-за холода - дождь зарядил с новой силой. Его комната оказывается незапертой, и улыбка сама собой растягивается на лице - Хоуп наверняка тут. Но комната оказывается в бардаке: вещи раскинуты, постель расшвыряна по полу. Сокджин бросается к своей котомке, вывернутой наизнанку, но она пустая - даже потаенный карман, в котором не меньше семидесяти золотых и двести серебряных, разодран. Сокджин поспешно переодевается во все походное и собирает вещи. Надо нагнать паршивца, он далеко не мог уйти! - Простите, - с кривой, однобокой улыбкой возникает перед ним управляющий не позволяя выскочить вон в студеный полог дождя. - Но Ваш друг, с которым Вы так близки, сказал, что Вы за все заплатите. - и протягивает расчетный лист на двенадцать золотых. - Сколько?! - восклицает пораженно. - Но у меня даже серебрянки нет! - Тогда я вынужден послать за гвардейцем. - Сокджину делать нечего: вырубив управляющего одним точным ударом, он выскакивает вон, не заботясь о слежке за Хоупом - тут бы собственные ноги унести. Тем более его маневр видели с десяток постояльцев! - Вот...мелкий ублюдок. - ругается, седлая своего гнедого жеребца и выскакивая из конюшни позади гостиницы. Надо поскорее смыться, и впервые треклятый дождь ему на руку, смоет все его следы! Как и следы Хоупа, черти его дери!