одинокий всадник

Возможно, Хосок немного поспешил, сказав, что истратил всю свою удачу. Возможно, то была удача Одинокого всадника, хотя это сомнительно, ведь будь тот хоть немножко удачливее, они бы вообще не оказались за решеткой. Так или иначе, они без проблем в лице других гвардейцев смогли покинуть бывшую тюрьму, в котором их держали. Да, они поспешили, когда ушли, не накинув на Тэхена хоть что-нибудь: мало того, что лил дождь, так еще и внимание крайне редких проходимцев привлекали своим вызывающим вполне логичные подозрения видом. Но и вместе с тем же - хорошо, что дождь. - Я видел под городскими стенами чей-то пчелиный двор.... - Хосок заводит сильнее ослабевшего Тэхена в закоулок и сажает прямо так, на мокрую землю, - тому и так уже терять нечего. Стягивает с себя отяжелевшее пальто и накидывает на него сверху, хотя него мало пользы, но хоть что-то. - Ты....к-куда? - За своей девочкой. - Хосок понятия не имеет, в какой части города находится, но не долго узнать. - Я не брошу ее тут. - Тэхен онемевшими пальцами неожиданно сильно вцепляется ему в штанины. Дождь тугими струями бьет прямо в лицо, заставляя щуриться и вызывая вместе с тем раздражение. - Бр-рос-саешь меня? - Мог бы конечно. - ничего не обещает Хосок, затем не рассчитав силы, слишком сильно бьет по плечу. - Ну ты держись тут и не самовольничай. - игнорируя его болезненный выдох, Хосок пускается в бег, рукой прикрывая голову. Ведь так поступают остальные горожане? Пробежав несколько улиц, достаточно запыхавшись, Хосок забегает в битком набитую таверну и легко смешивается с народом, - таких бегунов тут много. В таких местах, когда погода благословляет дождем, очень легко выпить с незнакомцами, при этом не потратив даже серебрянки, вся прелесть плохих погод. Пропустив пару кружек пенистого пивка и достаточно отогревшись, но не просохнув, Хосок спрашивает у более трезвого, в какой части города сейчас находятся, мол, перебрал слегонца накануне. И получив ответ понимает, что до северных городских ворот ему бежать и бежать. Делая вид, что ищет где отлить, Хосок умело смывается и вновь вступает под тугие струи дождя, и его дрожь пробирает: за те несколько минут успел отвыкнуть от осенней прохлады снаружи. Хосок бежит долго и безостановочно. Тэхен, откинувшись назад, упорно делает вид перед редкими прохожими, что ненароком кидают взгляд в его уголок, что он пьянчужка. Таких мало, и его удача, что среди них нет гвардейцев. Конечно же, нет никаких гарантий, что все гвардейцы знают его на лицо, но к его кровавому непрезентабельному виду уж точно будут вопросы, поэтому сильнее кутается в предусмотрительно оставленное пальто Хосока, хотя так ему и его ранам хуже. Хосок...искренне странный. Тэхен, когда они устроили ловушку Хосоку, когда его грубо оттаскивал за волосы, не позволяя сбежать, а до этого и вообще проткнул насквозь, понятия не имел, что все их встречи в итоге закончатся этим. Тэхен даже представить не мог, что его когда-то спасет тот самый преступник, за которым он гнался не первый месяц. Не то, чтобы это разрушило всю картину его мира, но пошатнуло знатно. Он продрог. Он голоден. Раны кровоточат так или иначе, делая его все слабее и слабее, и с каждым часом отсутствия Хосока, Тэхен убеждается, что доброта и великодушие Чона на том и закончились. А когда он слышит топот приближающихся коней, он прощается с миром светлым: пожили и хватит. -Так, не спать. - хлесткие удары, ни разу не щадящие, приводят его мутный разум в хоть какое-то подобие ясности. Тэхен, слепо щурясь, еле разлепляет глаза, чтобы тут же уставиться в озабоченное лицо Хосока. Не видение ли это? - Ты тяжелый, - хрипит тот, больно дергая в стороны. - Помогай мне, давай. - но Тэхен не понимает, что от него хотят. Он слабо улыбается, радуясь, что хоть и в дурных видениях, но его спасают, его не бросают. - А, к черту, - шипит раздосадованно Чон, и сбрасывает с него явно не дешевое пальто. Затем со вскриком перебрасывает Тэхена через плечо. - Сукин сын, какой ты тяжелый! - даже в такой ситуации находит силы на ругань. Тэхен же, кажется, уже даже боль не чувствует. Как и то, как его перебрасывает через седло коня.