Подобно Солнцу и Луне, сплелись две нити судеб в алые узоры.

.•°°🌸°°•.

      Впервые Лань Ванцзи покинул пределы Облачных Глубин самостоятельно на 10 год рождения. Однако, это «самостоятельно» немного преувеличено. Тогда он, в сопровождении старших учеников и Лань Хуаня, соответственно, впервые отправился за границы Гусу. Путь предстоял неблизкий, но не менее интригующий, в наслышанный многими процветающий Юньмэн.       Об Ордене Юньмэн Цзян Ванцзи знал не много. Путешествие на лодках по широким рекам скорее успокаивало, чем докучало своей монотонностью. Со слов старшего Луна, Юньмэн — это город, которому подвластны реки и озера, где люди правят мудрые, сильные и, ценящие свободу. Наследники крови благородной и почитаемой птицы журавль — посланника небес. Солнце там всегда стоит над головой, а небо чистое, подобно голубым полотнам, что украшают мотивы Облачных Глубин. Отличный от привычного в умиротворении Гусу, здесь всегда царит веселье, суета и праздник, что сбило немного с толку, непривыкшего к такому, дракона.       Впрочем, Сичень, как оказалось, Лань Чжаню картину города ничуть не преукрасил. Более того, почетных своих гостей Пристань Лотоса встретила не только ярким солнцем с отражением небесной лазури на воде, но и благоухающими лотосовыми плантациями, откуда разливается звонкий детский смех. В нос ударяют запахи специй, цветов, легкость бриза, сладость карамели. Взор пленяют изобилие красок и пейзажи нетронутой человеком природы. Люди здесь улыбчивые, приветливые, на гостинцы новоприбывшим гостям по доброте душевной не скупы. Только вот горячий влажный воздух неподготовленному организму оказался непривычен — тут же легкие нещадно обожгло. И даже клановые одежды не спасают от жары. Бледную, подобно фарфору, кожу, будто окатило кипятком, а потому сопровождающим пришлось открыть зонты.       Стоило лодкам коснуться берега, как Лань Сичень тут же наказал Ванцзи не терять даром время и всё здесь осмотреть. Сославшись на то, что грех не узреть красот Юньмена, он не желал, чтобы его младший брат обременял себя нудными дебатами старейшин. Приставил двух старших адептов в качестве сопровождающей охраны, а сам отправился в тронный зал. В целом, мысль о прогулке была не так уж и плоха. А в местах немноголюдных, более чем уместной.       Гуляя по улицам города, внимание адептов то и дело привлекали замысловатые узоры лотоса на резных домах. Полные карпов озера, усеянные кувшинками и причудливые мосты, где под лиловым балдахином скопились толпы зрителей. Рядом, очень кстати, оказался постоялый двор, куда все трое поспешили, чтоб укрыться от жары. А не изведать местной кухни — и вовсе упущение. Только вот Ванцзи к здешним блюдам интереса не питает, зато приметные взору лотосовые поля манили ещё как. Старшие драконы, к слову, противиться не стали, позволив маленькому луну прогуляться одному.       Как и ожидалось — воздух у воды действительно свежее. Легкий ветерок коснулся шеи, щек, шальным движением слегка задрал подолы бело-голубых одежд. Широкие листья укрыли с головой в тени. Присев на край мостка, дракон вдохнул прохладу с облегчением и, наслаждаясь тишиной, блаженно прикрыл глаза. От непривычного изобилия красок и шума, голова Лань Ванцзи нещадно кружилась.       В миг подле луна раздался громкий всплеск, едва не окотив того водой, и на мосток, промокший до нитки, забрался мальчик с букетом лотосов в руках. Чернильного цвета пряди, длиною до лопаток, прилипли к подрумяненной солнцем бледной коже. Спина оголена по пояс, где повязано ханьфу, а худенькое и в то же время тренированное тело явно выдавало в мальчике отличные физические способности. Одно казалось странным — хвост и уши сорванца. А стоило мальчишке повернуться — показать лицо, как дракон и вовсе обомлел. Перед ним, самый что ни на есть настоящий, стоял хули-цзин. Глазки серебром, щёчки персиком, бровки фениксом — ну очень красивый маленький лисёнок — прям глаз не оторвать.       Такой хорошенький.       Милашка.       — Ой, прости меня, прости! — пролепетал хули-цзин, складывая ладошки в знаке извинения, — Я не специально! Честно! Я вовсе не хотел тебя обрызгать! Оно случайно получилось! — а голосок то чарующий, мелодичный, будто колокольчик зазвенел, — Ты только не сердись на меня, пожалуйста!       — Мгм.       — Спасибо! Впредь я буду осторожен! — присев рядом с Ванцзи и отложив цветы чуть в сторону, одарил того улыбкой лис. Сияющей, искренней, по-детски теплой и такой забавной с чуть заметными клычками.       — Воровать с чужих земель — запрещено. — ошарашил того Лань Чжань.       — Что?! — возмутился лисенок, — Ты что же меня за воришку считаешь? Между прочим, чтоб ты знал, в Пристани Лотоса всё реки и озёра — общие! И я не воровал! Я и мои шиди частенько приходим сюда наловить рыбы и собрать корней лотоса! А если повезёт — ещё семян с собой возьмём! — объяснил Ванцзи мальчик, взмахивая руками от, скорее, негодования притворного, чем действительного. — Не стоит грубить, я ведь и обидеться могу!       — Мгм.       — Вот и славно! Только… Почему ты здесь совсем один? Ты потерялся?       — Нет.       — Тебя кто-то обидел?       — Нет.       — А чего тогда такой хмурый? Такой же хмурый, прям как мой шиди. Он всегда такой серьезный и ворчливый, ругает меня. А вот моя шицзе всегда улыбается! Она очень добрая, заботливая и красивая! И ты, кстати, тоже очень красивый! Особенно твои глаза! Они, будто солнышко или звёздочки сияют! — всё с той же улыбкой добавил хули-цзин, отчего едва-заметно, но уши луна заалели. Лестных слов в свою сторону он слышал не единожды, но на этот раз слова этой огнёвки звучали как-то иначе. Искренней. По-детски наивно и немного глупо.       Но так приятно.       — Вздор. — едва не задохнулся от смущения дракон.       — Как это вздор?! Я только правду говорю! Не веришь?       Лань Ванцзи ничего не ответил, поджав губы:       — Как нелепо.       — Ну и пусть! Ты очень милый и красивый Лун. И рожки твои — просто прелесть! Я вас в живую, кстати, никогда не видел. Только в книгах читал! А вы, оказывается, вот какие! — восторгу лиса не было предела. От слов его ушки Лань Чжаня запылали пуще прежнего, а лицо побледнело настолько, что сероглазый мальчишка тут же испугался за своего молчаливого собеседника. — Эй-эй, ты в порядке? Тебе нехорошо? Голова закружилась? — забеспокоился лис и, подскочив резко на ноги, достал что-то наспех из своих рукавов, — Вот, возьми, зрелые семена лотоса очень вкусные и похожи на орехи, они очень полезные и помогут устранить недуг. А чтобы было слаще — съешь еще вот это, — и протягивает Луну плоды спелой пипы, — Локва в Юньмэне нынче сладкая, мягкая, прямо тает во рту! Ну же, угощайся! — улыбнулся мальчонка, вложив гостинцы в руки Ванцзи.       Впервые кто-то так настойчиво предлагал ему угоститься. Более того — не затаил обиды на немногословность и холодность Луна. Обычно ребятки пугались Лань Чжаня, сетуя на его невозмутимость и грубость. А этот чудаковатый мальчишка, ещё и хули-цзин, дурная слава которых шла на всю округу Поднебесной, мало того, что не струсил, так еще и милым назвал, красивым. Даже взволновался за него — незнакомца.       Кстати об этом.       — Ой, дурная голова, забыл! Шицзе меня, должно быть, совсем заждалась! Я ведь обещал вернуться к обеду и принести ей корень лотоса, чтобы та его сварила! Мне пора бежать! Обязательно всё съешь! — подскочил с места мальчонка и, взмахнув ладонью на прощанье, тут же убежал, схватив всё то, что успел собрать, с собой. Но и тут хули-цзин приятно удивил, оставив подле Лань Чжаня красивый, сладко пахнущий, распустившийся лотос.       Чистота души и совершенство.       «Ты очень милый и красивый Лун…» — невольно всплыло в голове Ванцзи.       — Спасибо. — поблагодарил мальчишку Лун, поклонившись в знаке почета куда-то в пустоту. Встал с мостка, расправил белоснежные одежды, ушитые узором облаков, и, прихватив с собой подаренные локвы, семена и лотосы, направился в сторону постоялого двора.       Вернувшись к сопровождающим, маленький господин Лань порядком удивил старших адептов ордена неожиданными дарами. Не забыв угостить их и угоститься самому, все трое поспешили вернуться к лодкам. Лишних вопросов никто не задавал, и не посмел бы. В конце концов, на это есть Лань Хуань — вот он, по-надобности, и спросит.       Уже на пристани, с улыбкой на лице и удивлением в карих глазах, их встретил Лань Сичень, который всё же поинтересовался, откуда у его братишки столько гостинцев. Отдав всё то, что бережно оставил, брату, Лань Чжань ответил довольно-таки сухо, мол, местные торговцы по доброте душевной угостили. И старший Лун практически поверил, если бы не заметил то, с каким интересом и трепетом смотрел Ванцзи на подаренный цветок. Лань Сичень отлично понимал эмоции брата, а потому не скрылись от него ни веселые нотки во взгляде маленького Луна, ни еле-заметная улыбка на лице мальчика. Что бы ни случилось и с кем бы не столкнулся на пути Ванцзи, пока он счастлив, жив, здоров и полон сил — больше Лань Хуаню знать и не надобно.       А имя у того красивого сероглазого хули-цзин Лань Чжань, к сожалению, так и не спросил.