Ярый пурпур

Цзян Чен вздрогнул от подступившего предчувствия беды — напрягло даже не то, с какой силой левая рука главы Лань сжимала его кисть, а то, каким безжалостным взглядом тот на него смотрел! Словно тигр вцепился в добычу, готовясь вонзить клыки… «Неужели он подумал, что я заодно с теми ублюдками?» — Цзян Чену оставалось только гадать о мыслях этого мужчины. Но, даже если и так… Того можно было понять — только что чуть не прикончили, да ещё и самым непристойным образом! Во сне! Он и сам бы взбесился, окажись в такой ситуации! Но всё же, для главы Гусу Лань такое поведение было не присуще! — Лань… Лань Сичень, я не враг, — начал было выворачиваться Цзян Чен, предприняв попытку воззвать к благоразумию старшего заклинателя. — Это не то, чем кажется… Он судорожно пытался придумать хоть что-то, пока этот благородный муж не свернул ему шею. И, как только мысль о неправильности всей ситуации стала невыносимой, а хороших идей так и не прибавилось, лицо первого нефрита клана Лань вдруг изменилось и заискрилось непонятными Цзян Чену эмоциями… — Ваньинь… Ваньинь, это ты? — взволнованно выдохнул заклинатель. «Чёрт, да как они меня узнают?!» — искренне удивился Цзян Чен, неимоверно обрадовавшись своей удаче. И только он хотел сказать какую-нибудь колкость в ответ, как вдруг в удерживавшую его руку Лань Сиченя с диким свистом вонзилась стрела, пробивая предплечье насквозь! Вскрикнув скорее от шока, Лань Сичень, более неспособный управлять конечностью, разжал пальцы. И Цзян Чен вновь полетел вниз. Но в тот момент он не думал о том, как будут его, а точнее Цзинь Мэй, позже собирать по частям с каменной плитки там, в трёх или четырех джанах внизу. Его мысли занимало предплечье Сиченя и то, что ранили-то того из-за него, и теперь он тому явно задолжал по-крупному… — Ваньинь! — завопил глава Лань и спрыгнул следом, словно бы и не обратив внимания на появившуюся рану. Если Цзян Чен не оглох, то расслышал отчаяние в его голосе. Ещё мгновение, и здоровая рука заклинателя дотянулась бы до Цзян Чена, но с неизвестного направления налетел порыв ветра, и лёгкое тело Цзинь Мэй снесло в сторону. — Что за… — возмутился было Цзян Чен, как возникшая под ним тень перекинула его через плечо, словно мешок картошки, и, недолго думая, рванула в неизвестном направлении. Лань Сичень очутился на земле вскоре после, не сдержав болезненного стона — приземление оказалось не самым удачным. Но даже это не остановило первого нефрита — сделав глубокий вдох, он бросился вдогонку. Но стоило ему сделать пару шагов, как путь преградил один из «старых знакомых» в маске. Что было дальше, Цзян Чен не увидел — обзор преградила выросшая стена. Понадеявшись, что Лань Сичень сможет за себя постоять, Цзян Чен принялся спасать себя сам. Простой удар по спине «вора» никак не подействовал на последнего, а вот удар коленом с использованием мощного заряда духовной силы имел больший успех — гадёныш вскрикнул и отбросил ношу, выругавшись чересчур красноречиво для образцового мужа из благородной семьи. Цзян Чен оказался более изворотливым в этот раз, и, перекатившись по земле в какие-то кусты, вскочил на ноги. По привычке рука потянулась к кольцу, но… нужно ли было говорить, что на пальце ничего не оказалось? — Чёрт! — выругался Цзян Чен. Цзыдяня не было, Саньду потерялся где-то по пути. А это означало, что никакого оружия у Цзян Чена с собой не было. Тот мерзавец, что крайне безрассудным образом улизнул с телом Цзинь Мэй, уже успел прийти в себя, он поднялся на ноги и встал в боевую стойку в паре джанов, не сводя глаз с Цзян Чена. — Ну и что ты задумала? — неожиданно спросил он. Вот это да… А это уже было интересно! «Прозвучало так, будто он знаком с Цзинь Мэй, — размышлял Цзян Чен. — Возможно ли, что напавшие — из ордена Ланьлин Цзинь? Если вспомнить… смерть Цзинь Гуаньяо до сих пор никем не отмщена. А ведь у мерзавца наверняка остались в живых последователи среди Цзиней. И, если они решили наконец покончить с Лань Сиченем, который и убил ублюдка, то при чём тут я? Пусть и разбирались бы с Ланем! Хотя… — Цзян Чен серьёзно задумался. — Если помочь Лань Сиченю, я не буду обязан ему после всего…» — Почему ты напал на меня? — спросил Цзян Чен, придумывая на ходу. — А почему ты помешала нам? — ответил неизвестный вопросом на вопрос, подходя ближе. — Я не знала, что… что вы придёте! Стой, где стоишь! — Тебе не следовало выходить из своего золотого дворца, — тон гадёныша стал на порядок жёстче — очевидно, ответы Цзян Чена пришлись ему не по душе. — Можем ли мы тебе доверять, маленькая принцесса? — К-конечно… — Цзян Чен застыл, готовясь к нападению в любой момент. — А мне кажется, ты что-то задумала, Цзинь Мэй, — мужчина вытащил кинжал, продолжая надвигаться. Цзян Чен не видел лица нападавшего, но мог видеть глаза этого недоверчивого ублюдка, недобро блеснувшие в свете луны. «Мда… это будет позорная смерть, но сдаться — ещё больший позор!» — шипел про себя Цзян Чен, предчувствуя, что придётся биться до последнего. — Сейчас ты тихо пойдё… — но не успела эта сволочь закончить фразу, как вдруг в его груди сверкнуло лезвие! Мерзавец издал приглушённый стон и замер, не сделав более ни шага. Цзян Чен выдохнул с нескрываемым облегчением, когда тело гадёныша стало медленно оседать на землю, и невольно усмехнулся показавшемуся из-за спины несостоявшегося убийцы Лань Сиченю, но радость оказалась преждевременной… Как ни посмотри, а ситуация выглядела немного хуже, чем Цзян Чен мог себе представить — на белоснежном рукаве всегда идеального главы Лань расцвело кровавое пятно, ноги заклинателя заметно тряслись, а на его лице застыла маска боли. — Лань Сичень? — неуверенно спросил Цзян Чен, делая шаг навстречу. Лань Сичень, не произнеся ни слова и не отрывая взгляда от Цзян Чена, неожиданно пошатнулся и начал заваливаться в бок. Цзян Чен успел подхватить того почти у самой земли, придя в немалый шок от увиденного — давненько он не видел главу Лань таким… обессиленным! Цзян Чен оглянулся — оставаться посреди двора было подобно тому, чтобы повесить на себя мишень и трижды прокричать «мы здесь», поэтому он из последних сил оттащил их обоих в ближайшие крупные кусты, бросив однако труп убийцы лежать, где лежал. Мышцы у этой Цзинь Мэй, конечно, ещё пару дней будут болеть. — Лань Сичень, что с тобой? — спросил наконец Цзян Чен, уложив, как он вскоре окончательно убедился, бессознательного мужчину на свои колени. Перевязав всё ещё кровоточащую рану на руке, он взялся ощупывать пульс. Только пальцы Цзян Чена коснулись запястья Сиченя, тут же стала очевидной причина столь неопределённого состояния первого нефрита — в теле заклинателя практически не осталось духовных сил! — Да что за херня? — ругался шёпотом Цзян Чен. — Куда ты успел потратить все свои силы? Ответа, конечно же, он не получил. Но события и предположения в голове Цзян Чена быстро выстроились в логичную цепочку — если вспомнить, что Лань Сичень делал последние дни после появления Вей Усяня (того, что не из их мира), то истощение ци казалось логичным исходом — похоже, что этот по фамилии Лань отдал все свои силы на исцеление Цзян Чена! — Вот чёрт, ну кто тебя просил о таком? — зашептал Цзян Чен, вливая уже собственные силы (точнее, силы Цзинь Мэй) в тело Цзэу-Цзюня. — Как мне потом прикажешь отплатить тебе за всё это? Мы с тобой ещё даже прошлые разногласия не решили! Направляя поток ци в чужое тело, Цзян Чен постепенно начал замечать, что энергия словно бы уходила в никуда. Проверил главные точки энергетических каналов — и правда, — вливаемая ци не достигала золотого ядра, а, значит, и не улучшала состояния. Обдумывая этот парадокс, Цзян Чен услышал, как застонал Лань Сичень, не приходя в себя. Не имея сил отвести взгляда от искажённого неведомыми страданиями лица, Цзян Чен с ужасом подумал, что не имеет понятия, что происходило с этим заклинателем — на простое переутомление или ранение это похоже не было. Признаков отравления известными ядами не обнаружилось… А тем временем первый нефрит клана Лань просто лежал без сознания с таким лицом, будто ему сердце из груди вынули! Не придумав ничего лучше, Цзян Чен вдвое усилил поток передаваемой ци — благо Цзинь Мэй не подвела с запасом духовной энергии — и продолжал увеличивать, пока усилия не дали результат и страдальческие заломы на лице Лань Сиченя не стали разглаживаться. В который раз за вечер выдохнув с облегчением, Цзян Чен подумал, что этот день слишком длинный, но вдруг внезапно ощутил, что потерял контроль над потоком уходящих сил! Это было что-то новенькое… Такого раньше он ещё не испытывал! Оторвав руки от тела Лань Сиченя, он с ужасом осознал, что всё ещё теряет свою ци! Ещё пару ударов сердца и он, кажется, рухнул прямо на первого нефрита, потеряв сознание.

***

Цзян Чен вдохнул. Выдохнул. Открыл глаза… и ничего не увидел. Вокруг чернела тьма. Ничего, кроме чёртовой тьмы! Глаза закрылись сами. Цзян Чен попытался выругаться, но не услышал своего голоса. Рук или ног он также не почувствовал. Лишь паршивое ощущение, наводящее на мысль… «Я умер?» Невольно испугавшись, Цзян Чен резко вдохнул и распахнул глаза — в этот раз мир вокруг ожил, обретая цвет и очертания. Запах гари и крови стремительно заполнил лёгкие, вызывая кашель и отвращение. Где-то в почти непроглядном дыме, окружавшем Цзян Чена, послышался лязг металла, заглушаемый криками то ли ужаса, то ли отчаяния, то ли эйфории, за которыми неумолимо следовали мерзкие любому слуху звуки разрываемой плоти. — Чёрт возьми… — только и произнёс Цзян Чен, подумав, что его глаза уже давно не видели подобной картины, которая могла стать последней в жизни любого воина. Это было поле битвы. Обернувшись на приближающийся из-за спины крик, больше похожий на боевой клич, Цзян Чен разглядел сквозь мутную завесу фигуру заклинателя, занёсшего свой меч для удара и двигающегося прямо на него! И, о боги, даже через десятки лет он вряд ли забыл бы эти одеяния с узором пылающего солнца! Цзян Чена прошиб холодный пот — кажется, теперь он знал, кто, с кем и за что воюет на этой земле. Он, если ему не привиделось, оказался посреди битвы времён Аннигиляции Солнца! И, судя по проглядывающим сквозь дым пейзажам вокруг, — военные действия были уже довольно близки к Безночному городу! — Какого… — зашипел Цзян Чен, уворачиваясь от неумелой атаки, но вдруг вэньский пёс рванул мимо, словно и не заметив Цзян Чена. Жертвой его поганого меча стал, однако, адепт клана Цзинь. — Мерзкий ублюдок! — невольно зарычал Цзян Чен, выискивая взглядом любое оружие в округе, пока не обнаружил на боку родной Саньду! Он обратил внимание и на то, что оказался здесь в своём собственном теле! Расчехлив меч, Цзян Чен тут же нацелил его прямо в сердце вэньского отродья, но тот, к большому удивлению, даже не задел ублюдка — клинок просто проскользнул, не зацепив ни волоска на вражеском теле! — Что за чертовщина? — Цзян Чен озадаченно уставился на Саньду. Потом протянул руку, пытаясь ухватиться за другого убогого по фамилии Вэнь, оказавшегося рядом, но вновь узрел невероятную картину — пальцы прошли сквозь чужое тело, как и меч в прошлый раз! Цзян Чен огляделся — все и всё вокруг вели себя, как и полагается. Ничего необычного. Кажется, именно он был единственной аномалией в этом месте! Не в силах поверить своим выводам, Цзян Чен зашагал дальше, пытаясь прикоснуться хоть к кому-то или чему-то в этом странном месте, но всё словно бы существовало где-то в другом мире. Нужно было что-то делать! Бродя призраком между воюющих заклинателей, Цзян Чен пытался отыскать разгадку происходящего, не позволяя панике овладеть сознанием. Раз он сюда как-то попал, значит, как-то и выберется. Последнее, что он помнил перед тем, как оказаться здесь, — как пытался спасти Лань Сиченя от истощения ци. Возможно, он передал слишком много энергии и сейчас просто лежит без сознания и бредит. Однако, он не припоминал подобных галлюцинаций, когда до смерти уставшим и истощённым возвращался с поля боя во времена войны с Вэнями. Цзян Чен вряд ли бы сказал, сколько времени он провёл в поисках, но выхода он так и не нашёл. Когда терпения оставалось с каплю, недалеко мелькнули белоснежные одежды. Подумав, что наконец-то нашёлся Лань Сичень (почему-то верилось, что Цзэу-Цзюнь оказался в той же ситуации), Цзян Чен поспешил в ту сторону. Но то оказался всего лишь один из учеников Гусу Лань, из молодого поколения. Его грациозные приёмы вызывали восхищение — отточенные, прямо по учебникам клана Лань, — но без должного мастерства и опыта эта грация была просто красивыми движениями. Поле боя съедало таких «танцоров» крайне быстро. Что ж… Так случилось и в этом случае. Цзян Чен отвернулся от грустной картины и, не пройдя и пары шагов, наткнулся на отряд заклинателей уже в пурпурных одеждах. Все, кроме одного, бросились в атаку так, как лично учил их молодой глава. Взгляд Цзян Чена, однако, привлёк тот, что не сдвинулся с места — молодой человек смотрел прямо на Цзян Чена! «Он меня видит?» Лицо его было смутно знакомо. Имя вертелось на языке… вроде как, Сяо… — Сяо Джен, — произнёс Цзян Чен, направляясь к заклинателю. Тот поклонился, приветствуя — верный знак, что имя было названо верно. — Ты меня видишь? Сяо Джен улыбнулся, внимательно оглядывая Цзян Чена. — Приветствую главу Цзян, — произнёс тот, когда Цзян Чен остановился рядом. — Как я мог не заметить главу Цзян? Цзян Чен был искренне рад, что встретил хоть кого-то, кто оказался способен его увидеть! Возможно, тот мог бы и указать на то, как выбраться из этого проклятого места. — Скажи мне, Сяо Джен, где я нахожусь? Сяо Джен перестал улыбаться, повёл головой и ещё раз оглядел Цзян Чена. По виду, он серьёзно задумался над заданным вопросом. Цзян Чен в тот момент осознал, что этот Сяо Джен был времён войны, и для него крайне странно услышать такое от главы своего ордена, который и привёл сюда лично целое войско! — Глава Цзян и правда не знает, где он, но смог прийти сюда, — вдруг ответил заклинатель, когда Цзян Чен уже собирался выдать какую-то околесицу в оправдание. — Это место вы не найдёте ни на одной карте, глава Цзян. Оно существует только в голове того, кто его создал. — Что это значит? — Цзян Чен откровенно растерялся — он совершенно не любил, когда говорили загадками. Всё должно быть чётко и прямо! — Его создал Лань Сичень? Это… это его сон? Это безумное предположение было первым, что пришло ему на ум. Но с другой стороны — ну не он же создатель всего это безобразия! Так ведь? — Глава Цзян проницателен, — кивнул Сяо Джен. — Почему никто, кроме тебя, меня не видит? — задал Цзян Чен следующий вопрос. — Глава Цзян, кто я для вас? Цзян Чен был удивлён просьбой. Кто для него Сяо Джен? Да он едва вспомнил имя этого человека! — Полагаю, один из адептов моего ордена. Сяо Джен вновь повёл головой. Для Цзян Чена этот повторяющийся жест не остался незамеченным — выражал ли он волнение Сяо, или же его недовольство, а, может, у него просто шея затекла. Кажется, Цзян Чен не замечал такого за прежним Сяо Дженом, хотя он в принципе смутно помнил, что в его рядах такой человек вообще был. «Чёрт, вот какое это имеет значение? Он же всего лишь часть этого сна!» — подумал Цзян Чен и задал самый волнующий его вопрос: — Знает ли адепт Сяо, как выбраться из этого места? — Вас никто не держит здесь, глава Цзян, — неестественно спокойно ответил Сяо, приняв бесстрастное лицо. — Это значит, я могу уйти в любое время, просто пожелав этого? Сяо Джен остался безмолвен. — Что насчёт Лань… главы Лань? Почему ему снятся подобные вещи? Бровь Сяо Джена поползла вверх. — Глава Лань там, где он заслуживает по своему мнению быть, — ответил молодой человек и повернул голову в сторону, словно бы желая указать на что-то. Цзян Чен повернулся в ту же сторону и наконец увидел сквозь завесу дыма виновника происходящего. Белые одежды развевались на ветру, но ткань едва ли могла скрыть от чужого взгляда то, в насколько неестественно прямой позе застыл первый заклинатель клана Лань. — Лань Сичень, — позвал Цзян Чен и пошёл в сторону мужчины. Ответа не последовало. — Лань Сичень! Ответь мне… — вновь воскликнул Цзян Чен, делая ещё шаг, но тут же был вынужден остановиться — сквозь уже откровенно надоевшую пелену, неумолимо уменьшавшую обзор, показалось несколько фигур, обступивших Сиченя полукругом и крайне недружелюбно наставивших на того свои клинки. Меч самого Сиченя, однако, был опущен и вот-вот готов был вывалиться из нетвёрдых пальцев первого нефрита. «Он помереть тут вздумал? Хотя… Как он может умереть в своём же сне?» — недоумевал Цзян Чен. Конечно, это был сон, но явно необычный. И к каким последствиям могло привести то или иное действие или событие здесь — оставалось загадкой. «Лучшим выходом было бы сейчас же забрать Лань Сиченя и влепить ему подзатыльник, чтобы побыстрее проснулся!» — подумал Цзян Чен, продолжая небыстро двигаться к главе Лань. Приближаясь, он вдруг подметил одну деталь — стоявшие практически кольцом заклинатели не были ублюдками из клана Вэнь! Удалось углядеть одежды разных цветов — цвета клана Не, Цзинь… и даже Лань. Ещё через пару шагов Цзян Чен с удивлением разглядел и знакомые лица — Не Минцзюэ, Цзинь Цзысюань, и даже Лань Цижень (хотя любой бы подтвердил, что учитель Лань не участвовал в боях за Безночный город)… Некоторых присутствовавших Цзян Чен видел впервые, например, статного мужчину в одеждах Лань, чем-то похожего на Лань Ванцзи (мог ли он быть отцом нефритов?). «Да что за паршивый сон?..» Вдруг раздался голос, который Цзян Чен узнал бы из сотни. — Тебе не скрыться, брат.