Ярый пурпур

Пытка в бане (иначе это и не назовёшь) обещала надолго остаться в памяти Цзян Чена… Эти тигрицы всего за час успели перемыть косточки, кажется, доброй половине известных Цзян Чену заклинателей. Наивно полагая, что можно разузнать что-то полезное — не затаил ли кто обиды на Лань Сиченя или не практикуют ли их любимчики тёмное искусство в тайне ото всех, — Цзян Чен героически стоял до последнего «а вы слышали, что»! Лишь оказавшись на улице, Цзян Чен выдохнул с облегчением и поклялся, что впредь будет за сто ли обходить баню (не только общественную и не только женскую) стороной! Когда проклятое место осталось в паре кварталов позади, Цзян Чен остановился, отдышался и с нескрываемым облегчением осознал, что уже ничто не стояло на его пути! Походило на то, что Линь Кэсин осталась в, что б её… в бане! А больше за ним следить было некому! А это значит… Цзян Чен получил свободу действий и может приступить к своему расследованию нападения на Лань Сиченя и поиску тёмных заклинателей. — Повышаем ставки, — проверив увесистые кошели с золотом и серебром в карманах, Цзян Чен уверенно направился в сторону торговых кварталов — ему нужна информация, и лучше всего, если он её получит из проверенных источников. По счастливому совпадению в том же городе (что был ближайшим к резиденции ордена Ланьлин Цзинь) обустроился хорошо известный Цзян Чену торговец информацией. Их знакомство началось ещё во времена войны с Вэнями — за пару услуг тот охотно доставал Цзян Чену слухи и новости, которые вместе с посланиями разведчиков значительно повысили шансы на победу над ненавистным орденом, — и продолжалось довольно продуктивно до тех пор, пока Цзян Чен не ушёл в уединение и не обрубил все связи с внешним миром. Звали того человека Ма Юнь. По личным наблюдениям Цзян Чен сказал бы, что родом тот был из Илина, но сам Ма Юнь до крови из носа клялся что являлся урождённым Ланьлина, как и семь поколений его предков (в чём любой уважающий себя муж, действительно родившийся в Ланьлине, моментально усомнился бы, только заслышав ругань Ма Юня). Но лезть в такие подробности Цзян Чен не желал — дела и только дела были между ним и информатором. Всё остальное хозяина Пристани Лотоса не волновало. Ма Юнь был весьма полезен, если знать, как к тому подступиться. Как торговец информацией с большим опытом, он давал ответы только на те вопросы, которые ему задавали, да ещё и за немалую плату. Ни больше, ни меньше. А это означало, что эти самые вопросы следовало формулировать правильно. Хотя Цзян Чен не помнил ни одного случая, когда бы не получил нужных сведений от Ма Юня. Потому тот был так полезен. Войдя в забегаловку, коей владел информатор, Цзян Чен сразу же направился к управителю заведения. Тот быстро понял, зачем пришли, потому уже через несколько минут Цзян Чен ожидал встречи за столиком в дальнем углу. Ма Юнь появился неожиданно резво. Конечно, ожидать, что тот сразу всё выложит по старой дружбе, не стоило, но… чёрт возьми, о произошедшем дальше Цзян Чен предпочёл бы никогда не вспоминать! — Хм… Кхе-кхе… Какие у госпожи мягкие ручки… а какая у госпожи элегантная талия… то есть… речь! Цзян Чен догадывался, что этот старый пень — чёртов извращенец (все же жена и три наложницы на другие мысли и не должны были наводить), но эта встреча затмила все светлые стороны этого бесстыжего человека! Целых полчаса Цзян Чен пытался объяснить, что пришёл за сведениями, а не в поисках сомнительной дружбы с «дядюшкой Ма» или крыши над головой (тому «дядюшке», должно быть, представлялось, что перед ним молодая госпожа, сбежавшая из отчего дома). Теряя терпение, Цзян Чен решил действовать серьезнее и использовать более убедительные методы. На стол лёг увесистый кошель с серебром и… тут же был подвинут в сторону! — Красавица моя, если составишь этому скромному господину компанию этим вечером… не подумай! В шикарном ресторане!… Кх-м… то дядюшка Ма тебе и самого Яму из под земли достанет! Тут Цзян Чена потянуло со всей силы вбить информатору немного совести и добродетели, но уже его многолетний опыт главы ордена удержал от столь немудрого шага! Но нужно было что-то делать, и потому он решил перейти к крайним мерам — а именно к шантажу! Всё таки у хозяина Пристани Лотоса много на кого чего было… и тут Ма Юнь наконец как будто пришёл в себя. — Ну что ж, серебро так серебро, — промурлыкал тот, когда речь зашла про то, что там мадам Ма всё ещё не знает про своего муженька, и потянулся к кошелю. Цзян Чен только и успел перехватить того, пока серебро не скрылось в бездонных карманах торговца информацией. — Хочу для начала убедиться, что ты знаешь то, что мне нужно! — шикнул Цзян Чен на удивлённый взгляд Ма Юня. — А у вас, моя госпожа… деловая хватка! — фыркнул информатор, потянув вновь кошель на себя, но цепкие женские пальцы крепко держались за ткань. — Я вас слушаю! — Для начала — знаешь ли ты, кто может желать смерти Лань Сиченю? Ма Юнь перестал тянуть и выпрямился. — Это… нашему первому нефриту Гусу Лань-то? — глаза информатора сузились, с подозрением и интересом шаря по гостье. Он наклонился ближе и заговорил почти шепотом. — А почему молодая госпожа интересуется? Неужто произошло что-то, что могло навести на мысль, что у такого святоши, как глава Лань, могут быть настолько смелые недоброжелатели? В этот раз подозрительность вспыхнула во взгляде Цзян Чена. Выходило, что слухи о нападении на Лань Сиченя не покидали пределов поместья цветущих слив. Значит, Цзинь Гуауэй хорошо позаботился о том, чтобы ни слова не вышло за стены его дома. Но, как известно, слуги клана Ланьлин Цзинь не отличались рвением держать языки за зубами, пригрози им хоть линчи, хоть четвертованием. А первым, кто хватал распространяющиеся слухи, и были такие, как Ма Юнь. С одной стороны, конечно, такой поворот мог бы уберечь орден А-Лина от ненужных злословий, но с другой… если распустить весть о покушении, то появлялся шанс, что нападавший предпримет ответные меры и выдаст себя. — Скажем так, я владею некоторыми сведениями об одном интересном происшествии… — сказал Цзян Чен. Ма Юнь тут же принял свой самый деловой вид и пододвинул кошель с деньгами обратно к Цзян Чену. — Если госпожа будет настолько щедра, что поделится своим знанием с этим господином, то я отвечу на все её вопросы этим днём… бесплатно! — Хм-м, — ухмыльнулся Цзян Чен. Для большей убедительности он решил зайти издалека. — Тогда слушай… Возможно, тебе известно, что пять дней назад на горе Байфэн произошло некоторое событие. — Да-да, конечно же. Тёмный заклинатель напал на группу молодых адептов на ночной охоте, это я слышал. — Верно. В результате случившейся там заварушки пострадал один из глав великих орденов. — Цзян Чен решил намеренно использовать простую речь. — Да-да, эх-х… бедный Цзян Ваньинь… мы с ним хорошие знакомые, — сказал Ма Юнь скорее для поднятия своей репутации в чужих глазах. Цзян Чен сделал вид, что это его не касается, и продолжил. — Из-за серьезности сложившейся ситуации глава Гусу Лань отказался возвращаться в орден, несмотря на призывы своего достопочтенного дядюшки вернуться, и вызвался поставить Цзян Ваньиня на ноги к приближающемуся собранию, но, как ты мог слышать, до сих пор успеха не достиг. Так вот, некто выждал момент, когда Лань Сичень потратит все силы на исцеление больного, и совершил нападение. Произошло это как раз прошедшим вечером. Ма Юнь на момент задумался и затем оглядел немного подозрительным взглядом Цзян Чена. — Могу ли я спросить? — Спрашивай. — Откуда прибыла молодая госпожа? — Молодая госпожа живёт неподалёку, к востоку от города, и в курсе некоторых событий, — всё же Ма Юнь был крайне опытным и наблюдательным и, возможно, уже догадался о личности перед собой, потому теперь оставалось только использовать происхождение этой девчонки и показную искренность как дополнительный вес в их разговоре. Цзян Чен показал печать Цзиней и вновь подвинул кошель с серебром ближе к Ма Юню. — Пусть это будет хорошим началом нашего знакомством, а также и гарантом, что о нём никто больше не узнает! — Этот господин даёт своё слово… — Ма Юнь кивнул, и серебро скрылось в его кармане — сделка, подкреплённая деньгами, была для торговца информацией дороже золота. — В подтверждение моих слов могу посоветовать спросить у своих людей в поместье, что глава Лань сейчас находится без сознания и что у него глубокая рана на правой руке. — А госпожа очень хорошо осведомлена о работе этого скромного господина. Могу ли я узнать, кто порекомендовал вам мои услуги? Цзян Чен улыбнулся. — Глава Цзян сказал некоторое время назад, что вы не откажете в помощи. Ма Юнь усмехнулся, покачав головой. — Слышалось мне, что глава Цзян последние дни всё девиц… отшивает… — Кх-м-м, — кашлянул Цзян Чен. — Господин обещался сегодня ответить на мои вопросы. — Так и есть. Хм-м… Итак, кто же может желать смерти Лань Сиченю, давайте подумаем… Мы сразу отложим в сторону размышления о том, кто бы хотел или не хотел ослабить любой из великих орденов — тут и без лишних слов всё ясно. Кто же так сильно ненавидит лично Лань Сиченя, да так, чтобы мне стало это известно… Не могу вспомнить ничего стоящего. Цзян Чен потянулся было за ещё одним кошелем, но Ма Юнь остановил его жестом. — Дело не в деньгах, моя госпожа. Этот старик и правда не слышал ничего о готовящемся нападении на первого нефрита. Но есть кое-что интересное, что всё-таки может заинтересовать госпожу. — Говори. — За последние семь лет в нашем скромном городе открылось несколько развлекательных заведений, кх-м… публичного характера. Не для молодых дев из приличных семей, конечно, — ухмыльнулся Ма Юнь, бросив «ничего не говорящий» взгляд на Цзян Чена. — Госпожа спросит, чем же те заведения могут привлечь её внимание, на что этот господин ответит, что, по слухам, в тех местах творятся странные дела. Незнакомцы, скрывающие лица, тайные собрания… А также, — Ма Юнь наклонился ближе и шёпотом сказал, — поговаривают, что чувствовали там тёмную ци и своими глазами видели, как сгорают охранные талисманы от нечисти! Ма Юнь улыбнулся и подмигнул. — Это в качестве бонуса и залога наших хороших отношений в будущем! — широко улыбнулся информатор. — Мои ребята там недолго задерживаются, и подробностей происходящего на этих собраниях этому скромному господину, к сожалению, неизвестно. Но, возможно, госпожа располагает нужными ресурсами, чтобы узнать больше. Моё чутьё подсказывает, — а оно меня никогда ещё не подводило! — что вы там отыщете что-то связанное и с нападением на главу Лань, а, может, обнаружите и связь с событиями на горе Байфэн! И, не могу не добавить… Если у вас всё получится, этот господин не поскупится на благодарность, если молодая госпожа соизволит поделиться полученными сведениями! А вот это было и вправду интересно! Невольно Ма Юнь ответил и на второй вопрос, который Цзян Чен собирался задать. Если связь отступников и неудавшихся убийц Сиченя подтвердится, то можно будет открывать «новый сезон охоты» на предстоящем собрании! Выходя на улицу Цзян Чен невольно усмехнулся про себя — такие «бонусы» от такого, как Ма Юнь, который никогда и лишнего слова не скажет, если не спросят и хорошенько не заплатят, были странными… Этот старик сам никогда не лез в слишком подозрительные и опасные дела, потому выглядело всё так, будто тот рассказал этот «бонус» потому, что хочет как раз послать Цзян Чена в самое пекло, чтобы тот разведал всё сам да ещё и поделился полученными знаниями! Цзян Чен поймал ладонью упавшую с неба каплю — начинался дождь. Вот что значит опытный торговец информацией: сначала вынудил клиента рассказать о себе всё и выложить интересную информацию, затем ещё и отправил того добывать сведения! «Вот же прохиндей!»

***

Внезапно поднялся холодный ветер, а собравшиеся над городом тёмные тучи вот-вот готовы были обрушиться на землю проливным дождём. Надвигалась буря. Лань Сычжуй плотно закрыл ставни и в который раз за последние полчаса глянул в сторону неподвижной фигуры главы ордена в постели. Целая ночь и большая часть дня прошли с того злосчастного нападения, а Лань Сичень так и не очнулся. Сычжуй остро чувствовал ответственность за случившееся на озере, как и за события предыдущей ночи. Бременем лежало и то, что ему пришлось умолчать о многих важных подробностях в своём отчёте о событиях на горе Байфэн, хоть это и было сделано по просьбе главы Цзян… Молодой человек не был уверен, что ему хватит опыта верно оценить сложившуюся ситуацию и предпринять правильные действия, но в этот день он был намерен рассказать всю правду лидеру своего ордена, даже если глава Цзян и был против. Чтобы отмести лишние формальности для организации встречи, младший Лань вызвался охранять главу в этот день и терпеливо ожидал момента, когда очнётся Цзэу-Цзюнь, продумывая, как объяснит случившееся. Услышав долгожданное шевеление в спальне, Сычжуй оживился и поспешил к постели. — Глава, наконец-то вы очнулись! — воскликнул Сычжуй, не сумев скрыть волнения. Лань Сичень лишь слабо улыбнулся и попытался сесть. Сычжуй, дав себе мысленный подзатыльник, помог старшему подняться, отмечая, что глава отнюдь не выглядел бодрым и отдохнувшим, хотя уровень его духовных сил успел восполниться за время отдыха. — Что произошло? Где… глава Цзян? — Лань Сичень взглянул на перевязанную руку, затем на младшего адепта. Сычжуй ожидал этого вопроса, но избавиться от волнения, когда его спросили, всё же не смог. — Глава, позвольте мне объяснить. Глава Цзян, он… в теле госпожи Цзинь. И произошедшее — я не знаю, как объяснить… в общем… — Мне известно об этом, — мягко ответил Лань Сичень, — но где он сейчас? Сычжуй даже немного растерялся — он не знал, что Лань Сичень уже ведает о произошедшем с главой Цзян. — Простите, глава, этому ученику не известно, где сейчас глава Цзян. Если вы прикажете, я всё разузнаю. Но перед этим, не примите за дерзость, прошу выслушать этого ученика. Лань Сичень вздохнул, внимательно оглядывая младшего адепта, но кивнул, разрешая взять слово. Сычжуй отошел на пару шагов и виновато сел на колени. Склонив голову, он ничего не утаивая рассказал о произошедшем на горе Байфен, о несчастье Цзян Ваньиня, как и об их договорённости. — Я пообещал главе Цзян, что сохраню в секрете появление мастера Вея из другого мира, как и сведения, что тот мне поведал, потому в отчёте клану вы не найдёте ни слова об этом. По этой причине прошу, накажите меня. Сычжуй поразился самоконтролю своего главы — тот не показал ни удивления, ни злости, ни недовольства. Возможно, тот просто слишком устал, чтобы проявлять какие-либо эмоции — выход из уединения, огромное количество дел, свалившиеся на его плечи, а теперь и эти события, — всё невидимым грузом давило на Лань Сиченя в глазах адептов. Неожиданно тот тихо произнёс: — Однако, ты рассказал об этом мне. Я очень ценю твоё доверие, Сычжуй, — Лань Сичень внимательно посмотрел в глаза младшего. — Эти знания — тяжкое бремя. Ты ещё молод, и нет ничего удивительного в том, что ты захотел разделить полученные знания и впечатления с кем-то из своей семьи. Но глава Цзян был прав: не стоит пока что рассказывать о том, что тебе поведал мастер Вэй кому-то ещё, не заслужившего твоего доверия. Лань Сычжуй не мог не удивиться тому, что сам Цзэу-Цзюнь назвал его своей семьёй. Это было невероятно приятно, а также и волнительно для молодого адепта — Глава… — Насчёт отчёта… Я не буду тебя наказывать, в этом нет смысла, и беру всю ответственность на себя. На этих словах Лань Сичень попытался встать и сделать пару шагов на некрепких ногах. Сычжуй не усидел и подхватил старшего под локоть, но тот покачал головой и отстранился. — Сычжуй… У нас не так много времени, как хотелось бы. У меня есть важное поручение, которое я могу доверить только тебе. Лань Сичень отстранился от младшего адепта и, выпрямившись, подошёл к столу, где лежали его вещи. Из складок аккуратно сложенных одеяний он вытащил дощечку главы ордена и протянул её потерявшему дар речи Сычжую. — Возьми и, более не теряя времени, отправляйся в Гусу Лань. Там передай моё поручение учителю Ланю и Ханьгуан-Цзюню усилить охрану всех ключевых построек ордена, а также временно запретить вход всем посторонним, включая внешних учеников, во внутренний двор. По этой печати ты сможешь попасть в архив в третьем павильоне библиотеки, где хранятся записи об имуществе… бывшего ордена Цишань Вэнь, и найти… найти информацию о зеркале. О цели своего визита не стоит упоминать наблюдателю архива. Повтори сказанное мною Ханьгуань-Цзюню, слово в слово… он поможет… Сычжуй был поражён — настолько важных поручений, ещё и подкреплённых нефритовой дощечкой главы ордена, он не получал до сих пор. Также от него не укрылось и небольшое смущение, с которым Лань Сичень упомянул о родном ордене Вэнь Юаня. Но он, Сычжуй, исполнит поручение как член ордена Гусу Лань! — Этот ученик поручение принял! — Хорошо, но будь крайне осторожен, Сычжуй. Не вступай в разговор ни с кем по пути. Если тебя спросят, куда ты направляешься, придумай что-то. Посторонние не должны узнать о действительной цели твоего отбытия. Не говори даже мастеру Вэйю. Ты справишься? Лань Сычжуй кивнул. — Но глава, могу я попросить вас кое о чём? — Я слушаю тебя. — Я обещал главе Цзян, что мы проведём расследование вместе. Но так как я покину Ланьлин, скорее всего, даже не встретившись с ним… Могу ли я попросить передать ему…? Лань Сичень поднял ладонь, прося не продолжать. — Я переговорю с главой Цзян. Ты можешь довериться мне. — Тогда я отправлюсь выполнять поручение с чистой совестью. — Ступай и… Береги себя.