Когда пересекаются в одной комнате

Как хорошо, как плохо, как хорошо... Се Лянь упал на колени, хлипкие, но грубые руки раскинуты по разные стороны, а голова наклонена вниз и глаза размыто видят замызганые рабочие штаны. Из приоткрытого рта текла слюна, а желудок в которой раз делал кульбит. На языке остаточный вкус человечины начала смывать рвота. Кто бы что не говорил, а человеческий желудок не приспособлен к сырому мясу. Хлюпающий и разбития блевоты об пол звуки создавали симфонию мерзости и отвращения. Запах ударил в нос. Снова боль и неразгибающимися кистями он попытался обхватить себя руками. Руки почти не слушались. Приложив всю свою силу в этот порыв, он смог схватить себя же и сжаться. Всё равно он там, где его ни шальная пуля или ни блюстители закона уж точно не найдут, Безликий об этом позаботился. "К̶ с̶о̶ж̶а̶л̶е̶н̶и̶ю̶ н̶е̶ н̶а̶й̶д̶у̶т̶. Н̶е̶ х̶о̶ч̶у̶ т̶а̶к̶ д̶а̶л̶ь̶ш̶е̶ ж̶и̶т̶ь̶. А̶ с̶м̶о̶г̶у̶ л̶и̶ я̶ ж̶и̶т̶ь̶ п̶о̶с̶л̶е̶?" Надо выгнать эти мысли. Скоро раздадут дозу, скоро он станет счастливым, скоро он сделает то, для чего был рожден—для счастья. Счастье в новой дозе или в новом убийстве, так ведь? Это то, что ему нужно. Се Лянь ощутил чужие крепкие руки на шее, которые начали душить его. Послышались их смешки, а он пытался вдохнуть воздух,прям как мет. Не имея возможности вдохнуть, он кряхтел и расплескивал остатки рвоты. Боль в глазах, шее и спине пронзала. Руки отпустили его и Се Лянь упал лицом в собственную рвоту. Не в силах что-либо сделать, он просто закрыл глаза. "Ч̶т̶о̶б̶ы̶ п̶о̶с̶л̶е̶ н̶и̶к̶о̶г̶д̶а̶ и̶х̶ н̶е̶ о̶т̶к̶р̶ы̶т̶ь̶". *** Се Лянь раскрыл глаза. Ко рту подступала рвота и он кинулся в туалет. Слегка закружилась голова, но ради того, чтобы спать не загрязнять всё вокруг, превозмог себя и всё-таки добежал до него. Реальность смазывается, кровь, отдающая от бешено колотящего сердца, кружила голову. Рвота в унитазе, слезы на щеках. Раскалывающаяся голова и... Страх. Страшно. Спасите. Грязное зеркало отразило его бледное, запуганное лицо, что залило слезами. Ещё один всхлип. Если бы рядом были они, то он бы слышал позади себя смех. Страшно. Он начал откровенно реветь, пытаясь не издавать и звука, чтобы не пришли и не заметили. Х̶о̶т̶я̶ п̶о̶ н̶е̶м̶у̶ и̶ т̶а̶к̶ в̶с̶ё̶ в̶и̶д̶н̶о̶, ч̶т̶о̶ у̶ж̶ с̶к̶р̶ы̶в̶а̶т̶ь̶. О̶н̶и̶ в̶с̶ё̶ з̶н̶а̶ю̶т̶. "Нельзя думать об этом, каким образом они узнают?"—повторял как мантру Се Лянь. Только вот это не помогало. Не знают? Так догадаются. Любое действие имеет последствия. Резать людей и играть роль псины, которая сделает всё для хозяина ради дозы, уж тем более. Се Лянь опустил взгляд вниз и смотрел на ноги, что еле держат его. Он упал на пол, не беспокоясь о его чистоте и закрыл своими отвратительными, трясущимися руками. Ничего не видеть лучше, чем смотреть на мир, что теряет формы и очертания, пока он теряет себя. А ещё зеркало: так и манило разбить его и вогнать в себя осколки. Разрезать вены, вколоть в глаза, глотку, вспороть себе живот и вытащить кишки. После, пока ещё функционируешь, попробовать их, своё же по-другому ощущается или это просто очередная ложь? Впиваясь ладонями в лицо и ногами в пол, он молил о том, чтобы не сделать то, что хочет. Долго-долго, долго-долго... В дверь постучались. Се Лянь разлепил веки и осторожно убрал руки от лица. Глубокий вдох. Осторожный выдох. —Ты живой там? "Хуа Чэн!" Ещё раз вдох и выдох. —Да, просто болит живот сильно! Пусть немного взволнованно и подавлено звучал голос, Се Лянь порадовался, что смог сказать хоть что-то. —Тебя просто около часа нет. Вот и подумал, что ты там коньки откинул. —Да сейчас выходить буду. "Я думал уже утро наступило"—насколько долго это длилось, что Се Лянь для себя потерял счёт времени. Первая попытка подняться с пола: он перенёс свой вес на руки. Неудача, они очень сильно дрожали и не удержали слишком худого парня. Вторая попытка была уже удачной. Посидев пару минут, он опирался не только руками, но и ногами. Удивительно, как сосуды от того количества наркотиков не начали гнить. Хотя может парочка и есть, просто сейчас Се Лянь не в силах заметить это. Встав на ноги и тяжело дыша он оперся о стену. Слезы всё ещё лились и он с трудом заметил небольшую вырванную им же прядку на полу. В бреду он аккуратно наклонился, дабы не упасть и не с первого раза поднял прядку. Кинув в унитаз и смыл немного застоявшуюся рвоту. В тот раз он как только очнулся, сначала отодрал и лишь после получил свою дозу. Про мытьё не было и речи. Се Лянь увидел своё отражение в грязном зеркале. Растрёпанные, длинные, тёмные волосы, обрамляющие зареванное лицо с впалыми щеками, болезненно бледно-зелёная кожа, синяки под медовыми глазами, что сейчас красные от слез. На руках можно пересчитать все косточки. Был бы он в лучшем состоянии, смог перечислить названия. А если бы родители увидели это существо, то отказались, ведь такое чудовище не может быть их сыном. Как он мог их настолько разочаровать? Наверное, предвидя будущее сынка совершили суицид и подстроили свою смерть, дабы не становится свидетелем существа, которое является их сыном. Видя и раздумывая обо всём, Се Ляня снова захлестнуло желание разбить зеркало и перерезать себе всё тело. Тут он внезапно вспомнил про Хуа Чэна и он ещё сильнее разревелся, а желание разбития зеркала ушло на фон. Ну, почему тот захотел пригреть эту псину? Он не достоин и толики его внимания. Уж лучше бы тот это внимание отдавал кому-нибудь другому, а не ему, он не достоин даже быть грушей для битья. Даже взгляда и своего существования. Уж лучше бы он умер. В той квартире, в том лесу, при очередной перестрелке, при том нападении на него, умер бы будучи светлым юношей от какой-то коварной болячки. А лучше бы, чтобы он никогда не родился, его бы никогда не существовало и его никогда не было бы в планах у его светлых родителей. "Т̶е̶ н̶е̶л̶ю̶д̶и̶ п̶о̶к̶а̶з̶а̶л̶и̶, ч̶т̶о̶ н̶а̶ с̶а̶м̶о̶м̶ д̶е̶л̶е̶ я̶ т̶а̶к̶о̶й̶ ж̶е̶." —Псина. Се Лянь, шипя, бросил это своему отражению и поплелся в свою комнату, благо не упал по дороге и не перебудил всех к чертям собачьим. Хуа Чэн, похоже, мирно спал. Когда Се Лянь лёг под одеяло, его окатили волны холода. Постоянно ворочаясь, изредка погружаясь в полудрему, тот провёл также следующие три часа до будильника. Хорошо хоть как-то смог прорваться в дрему. Полгода назад после подобного его бы ещё несколько раз вырвало и не смог бы спать день или два. И он снова не заметил молчаливого наблюдателя за его сном. *** Се Лянь сидел на кухне рядом с Хуа Чэном. Им обоим ко второй паре. Глядя на уходящих товарищей по несчастью, трудно давить своё злорадство. Он уже отошёл от событий ночи. Черновод младший сидел на столе и тихо мурчал, Эмин ютился на руках Хуа Чэна, подставляя для поглаживания своё небольшое пузико, а Ветерок с Жое сидели на худющих бёдрах Се Ляня, чудом не падая и похоже, задремали под небольшую вибрацию кистей рук. Рассветные лучи падали на обоих. Оба молчали, наслаждаясь такой драгоценной тишиной. Тихо-тихо, почти шёпотом Хуа Чэн начал разговор: —Чего так живот болел? Не боишься проблем с аппендиксом? —Да траванулся просто сильно. Тот доширак просроченный уже был похоже. —тихо ответил парень. —Мне потом лучше стало. —Это хорошо. Раз уж такое дело, я могу сейчас едой с тобой делится, если захочешь.—Хуа Чэн примолк, но после продолжил—я к матушке скоро поеду еду клянчить.—Он издал тихий смешок, а у Се Ляня потеплело в сердце.— И... Возможно моя просьба будет слишком наглой или вроде того, но всё-таки, позволишь ли ты мне составить компанию в твоих исполнениях на флейте? У Се Ляня от шока перехватило дыхание. Смотря прямо Хуа Чэну в открытый глаз, что будто сиял из-за рассветных лучей, его переполняло такое забытое чувство счастья. —Почему я должен быть против?—выпалил на одном дыхании Се Лянь, забыв первую часть обращения. Хуа Чэн растерянно заморгал и, будто бы сонливо, улыбнулся. —Составлю тебе компанию скрипкой. —А почему именно она?—спросил Се Лянь, который осознал, что ему до безумия интересно узнать о Хуа Чэне побольше. —Родственники и матушка наскребли денег на скрипку и учебники. Я, маленький, десятилетний, радовался как не в себя. Конечно, без учителя трудно и хуже, но кое-что да умею. Задам встречный вопрос: почему именно флейта? —Мне сказали выбрать инструмент. А от флейты, её звуков и легенде о происхождении меня брала эйфория. Так что тут выбор пал сам по себе. К тому же для дыхания полезно. —Хм. Они снова замолчали. Засвистел чайник. —Похоже, прийдётся просить Черновода младшего снять чайник с плиты.—тихо посмеиваясь прошептал Хуа Чэн. У Се Ляня выключили голову. Шёпот Хуа Чэна вывел его из строя. Пока он глупо моргал, к нему аккуратно подсадили Эмина. Теперь он мог рассмотреть ещё ближе котёнка. Аккуратно приспустившись на стуле, дабы Эмин по диагонали мог подняться к нему на грудь, Се Лянь понял, что его котёнок чем-то походил на Хуа Чэна. Чёрная шерсть, чёрный открытый глаз и правый глаз тоже нерабочий. Эмин уже взобрался на грудь и мурчал в шею. Появилась проблема. На хрупкую грудь этот маленький котёнок давил неосознанно слишком сильно. Се Лянь начал задыхаться. "Грудная клетка почти не раскрывается, либо снизить нагрузку, либо делать более мелкие вдохи". Не долго думая, он выбрал второй вариант. Пробыв так несколько секунд, ему стало плохо. Кружилась голова, зрение помутнело, тело немного потряхивает. Се Лянь прикрыл глаза. И вот облегчение. Открыв глаза, он увидел лишь хмурящегося Хуа Чэна с Эмином в руках. —Ты чего, помираешь?— пробормотал он. —Есть немного... После Се Лянь закашлялся. Хорошо хоть теперь грудная клетка постепенно начала нормально раскрываться. Нормализовав дыхание, Се Лянь сказал: —Слишком большой вес для меня. Хуа Чэн выглядел ошарашено. После, хмыкнув, он сел обратно. Перед Се Лянем стоял чай. —Спасибо за чай. —Да не за что. А как тебя в мед занесло?— переключился на другую тему Хуа Чэн. —Тут совпало моё желание и желание родителей. Я хотел спасать жизни. Меня вдохновляли знахари, чумные доктора и другие лекари, большинство из них преследовались и в последствии уничтожались. Но всё равно не смотря на это они продолжали своё дело. Вообще я не знаю почему конкретно, это скорей одна из... Мотиваций? В общем это даёт для меня толчок. Изначально я хотел поступать на хирурга как ты, но... —Се Лянь поднял от котят дрожащую кисть руки и грустно улыбнулся.—Тремор конечностей не даст мне этого сделать. Хуа Чэн сжал губы. Жое и Ветерок проснулись. Сонная Жое из-за недосмотра Се Ляня чуть не упала, но Хуа Чэн успел прижаться к нему плечом и ногой. Се Лянь охнул, но ничего не сказал. За пару минут их молчания никто из них не отодвинулся. Черновод младший прыгнул к ним на колени. Вся эта орава мяукающих котят перемещалась по их коленям. Се Лянь начал просто улыбаться под лучи рассвета. Хуа Чэн глядя на него тоже начал улыбаться. —А ты чего поступил? —У меня немного другая причина. Не думаю, что ты будешь рад это услышать. —Если дело только в этом, то я действительно готов услышать что угодно. —Мне интересно... Копаться в людях. Мне интересно узнать и видеть, что там внутри. Все эти системы органов, это всё настолько... Проработано. И насколько человек может этот неидеальный идеал править. Вмешательство в саму систему достаточно... Удивительно.—Хуа Чэн немного помолчал, а после ещё тише— И... В детстве я часто видел психически больных людей. Жуткое зрелище. Хэ Сюань из таких кстати. У него явные проблемы с желудком и его восприятием. Сейчас ещё более-менее у него стабилизировано, но раньше приходилось тащить его в какое-то место, где можно спокойно выблевать съеденное. Я хочу попробовать что-то сделать, как-то повлиять на психику физическим вмешательством. Так что постараюсь сделать как можно, дабы пойти в психохирургию. Есть действительно случаи исцеления, так почему бы мне сомневаться в этом? —Первое, что мне приходит на ум при слове "психохирургия"–лоботомия.—Се Лянь сначала опешил, но после полного разъяснения, немного успокоился.— Вообще прям сразу же тебя не подпустят к операции на мозг. Если я тебя понял, то для тебя это не будет особой проблемой. —Лоботомия давала результаты. Пусть и происходил откат до прежнего состояния... —Тема достаточно обширная, я не могу рассказать абсолютно всё, но я могу посоветовать литературу. Сомневаюсь конечно, что в городской библиотеке подобное будет, но во внутренней библиотеке нашего учереждения возможно.—Се Лянь посмотрел на часы. —Время уже на подходе, идти нужно, иначе опоздаем. Допиваем чай, собираемся и как раз за 15 минут до пары и успеем. —Хорошо, гэгэ. *** —Блять, хуй с ним, рассказывайте. Му Цин прикрыл рукой лицо как кепкой и опустил взгляд на стол. После пар и ежедневной рутины, прям в пятницу, Се Лянь пересекся со старыми друзьями. Неприятно, но не как в первую встречу после четырёх лет не знания. Он в их глазах просто ушёл и не вернулся. Хотя в чём-то они были правы. Он мог и не вернуться. Сначала сидели на кухне молча. Вся тройка не знала с чего начать. Слишком много воды утекло. Потом Се Лянь спросил тупо: "Как дела?", и понеслась кобыла по полю. От вопросов " Ты долбоеб?" быстро переходили на вопросы о том, как жизнь живётся. По началу Се Лянь молчал, но только оба его друга как обычно начали грызть друг другу глотки, он тут же деликатно вмешался, пригрозив заставить тех играть в "Города". А дальше расспросы от него. Как выяснилось, после его не возвращения, оба решили, что довели его и он уехал куда подальше. Потом они переехали в Питер, устроились на работу, а после и поступили. Нет, они не хотели друг друга видеть вообще, но для сосуществования этих без пересечений планеты Земля маловато. Так что поступив на один факультет в один год, до сей поры ебут друг другу мозги. Тот пакет не помог так-то и Фэн Синю пришлось долго уговаривать сделать это. Се Лянь окунулся в то, чего лишился: времена полные возможностей и блистательного будущего. Когда на посте под ухом жужжали бессмысленные, постоянный ссоры, когда он хлебал рядом с ними свою похлёбку, когда он чувствовал, что вот-вот и он наконец-то уйдёт и станет для многих и для себя в том числе, "спасителем не спасаемых". Он опустил взгляд от смеха вниз и... Увидел гнилой сосуд на теле. Как ведро холодной воды вылили. Это вернуло его к настоящему. Его родители воры, сам он убийца, а его единственные друзья не знают кто он на самом деле. Сглотнув слюну, услышал вопрос о том, что собственно говоря, он сам делал. Его спасла Ши Цинсюань. Влетев на кухню с Черноводом младшим, она увидела всю компашку, сидящих в неловком молчании. С их же разрешения девушка подсела к ним. Се Лянь постучал пальцем три раза по уху, "много лишних ушей" гласил знак. Что один и второй зажмурили глаза. Этот знак может означать виды согласия и понимания, в целом переводится как "Ясно". Пока служили, они придумали и использовали свою систему знаков, когда нельзя было говорить. Если бы Се Лянь сказал прямо, то Ши Цинсюань могла заподозрить что-то. Ши Цинсюань поспрашивала, как давно они знакомы и... Про обстоятельства того, как они познакомились. Се Лянь заржал как конь, вспомнив. Фэн Синь тоже поддержал этот смех. Не смеялся только Му Цин. Под уговоры Ши Цинсюань и дикому хохоту от Се Ляня и Фэн Синя, Му Цин согласился. Се Лянь немного успокоился, громко хмыкнул в последний раз и начал: —Дело было в 99... *** Под куртежку цвета хаки поддувал летний ветерок. Непривычно без отяжеляющих голову его длинных волос. Поймают—ему конец. Главное не попасться. Если не попадётся, то сможет успокоить гормоны. Да и грех не грешить подобным. Иначе помрёт девственником. И вообще что такого. Всё по согласованию. Никто никого не заставляет. Да, нарушение устава и что дальше? Подойдя к обусловленному месту, он тихо сказал, постуча сначала 2 раза, потом после пяти секундного перерыва 1 раз и ещё после такого же перерыва 2 раза: —Серый, волк пришёл. Дверь аккуратно открылась. Только Серый мог открыть её так, чтобы не было слышно оглушительного скрипа. По разделению ходили разговоры про то, как можно здесь переспать, не считая мужеложества прям на койках. Все разговоры по итогу сводились к Серому, который предоставлял за относительно небольшие деньги, помещение и необходимые для бурной ночи вещи. Были доступны, к счастью, теперь не только мужчины, но и женщины. Се Лянь почему-то прям чувствовал, что ему зачем-то надо это сделать. Скорее всего гормоны плещут. Зайдя в полумрак помещения, парень услышал писклявый, явно натянутый голос, что спорил с грубоватым мужским голосом. Вроде бы по поводу того кто с кем спать будет. Се Лянь услышал шаги, и в комнату вошла девушка, спор само собой прекратился. *** —Блять... Фэн Синь заржал, а за ним и Се Лянь, что и прервало рассказ. Му Цин тоже начал хихикать, но нельзя исключать тот факт, что возможно это истеричное. Тут же тот сказал: —Давайте я все-таки сам договорю. —Се Лянь кивнул и Му Цин продолжил:— В общем было темно как в жопе негра. Не, ну, а я в свою очередь перед этим сказал, что могу побыть бабой, им там поливину бабла отдавали, а деньги пиздец как нужны были. —Му Цин, ты, блять, как обычно. —Я хотя бы обошёлся без пакетиков и абортов потом. Фэн Синь замолчал. Му Цин победно усмехнулся и договорил: —Только Серый сказал, чтобы никто особо не догадался и он подыщет того, кто возможно нормально со мной потрахается. Так вот. По началу всё нормально было. Лань Чао уже начала стонать, а до Се Ляня допёрло каким-то образом, что я мужик. Ну, он чтобы это проверить врубил фонарик, а там я, оголённый Апполон нахуй. Му Цин начал посмеиваться, Ши Цинсюань прямо говоря, ахуела. —А по итогу, что дальше? Му Цин более-менее спокойно, улыбаясь закончил: —Мы поржали. Деньги уплачены были, так что как только поговорили и обменялись местами, куда нас загребли, будь оно неладно, уже чисто по-дружески согласились. Договорились и Серому не выдавать меня. Так что как-то так. Се Лянь впервые за такое долгое время перемещался в голове по реке кровавого прошлого.