Когда пересекаются в одной комнате

"А где Хуа Чэн"— с утречка только проснувшись, заметил отсутствие соседа Се Лянь. Башка раскалывалась после очередного кошмара. Взглянув на недавно купленные вместе с Хуа Чэном настольные часы: время одиннадцать. Октябрь знаменовал скорый снег и скорые потёмки. Рано начнут светить уличные фонари, а холодный ветер со снегом будет бить прямо по лицу. Прям по мощеным питерским дорожкам можно устраивать каток. А ещё скорая зима знаменуют скорое обострение. Вот-вот начнутся галлюцинации с кошмарами. Остаётся только надеяться на то, что тряхнет не сильно или же каким-то чудом не тряханет. Се Лянь после 4 лет ежедневного употребления не пойми чего, скептически относился к возможности пережить следующие полгода без панических атак и кошмаров. Возможно взбредёт в голову повеситься или ещё чего. Возможно, можно было бы уменьшить степень поражения, но после чистого, как снег в лесу, полугода он решил согласиться на предложения какого-то странного человека, скрывающем своё лицо в тени на "попробовать". Теперь этот уже не чистый снег переместился в Питер. Но возможно это лишь возможно. Этого нет в реальности и уже не изменить. А реальность в том, что сосед запропастился непонятно куда. Он не просто ушёл из комнаты— почтальонка и рюкзак также отсутствовали. Вставая с койки, потирая виски, дабы унять хотя бы неприятную головную боль, не говоря о звонком, как бой колокола, мятении сердца. Не помнил уже Се Лянь о сне, но судя по отрывкам, скорее всего его первое самостоятельное убийство. Тогда он вроде взял топор и разрубил голову напополам кому-то. Старательно отогнав мысли о первом убийстве, тот вспомнил, что Хуа Чэн как-то упоминал про то, что ему надо к его матушке поехать на выходные. Се Лянь аж замычал. С Хуа Чэном очень хорошо. Все проблемы далеко-далеко, есть лишь только они оба и учебники, котики или ещё что-то, а иногда кто-то. Если Хуа Чэн не идеал, то что такое идеал? С ним хорошо, очень хорошо, слишком хорошо. Счастливые часов не наблюдают. Хотя возможно счастлив только Се Лянь, да вот не хотел принять этого. Вздохнув от реалистичного мышления, он переоделся, умылся и принялся коротать день. Первая идея была сесть за задания. Усевшись за стол и раскрыв тетрадь, понял, что особо нового ничего не узнает. Лениво водя бледной ручкой по бумаге, тяжело перекатились часы за двенадцать. Отложив ручку, он проверил работу на наличие ошибок: полное их отсутствие. Крупным, красивым почерком были выведены въевшиеся, словно клеймо в мозги термины, понятия, определения. Се Лянь взял другую тетрадь, сделав тоже самое. Повторив этот цикл ещё с двумя другими, что нужно сделать даже не на завтра, худощавые пальцы сильно заболели. Тогда он подошёл к окну и раскрыл нарастопашку. Свежий холодный воздух удар в лицо. Вдохнув его полной грудью, Се Лянь стал наблюдать. Голубям курлыкающим в куче подкидывали хлеб, а маленькие дети тех распугивали, но те всё равно упорно продолжали пытаться выкрутиться и схватить свою часть пирога счастья. Бабки в платочках сидели на облезших скамейках, сварчали и боковым зрением следили за детьми. Жухлая трава кажется так и хрустела под ногами детей постарше. А вот и Ши Цинсюань с Хэ Сюанем. Один тащил вторую обратно в общежитие. Словно тоже увидев, Черновод младший и Ветерок затерлись у его ног. Начал подниматься ветер, воя и подбрасывая сухие жëлто-красные листья. Се Лянь словно вышел из транса и закрыл окно. В комнате было уже очень холодно. Он решил: нужно прогуляться. Как раз передаст всех четверых котят на попечение Ши Цинсюань. Не Хэ Сюаню, потому что судя по рассказам Хуа Чэна, тот при голоде может их зажарить и съесть. Что-то быстро сказав, быстро накинув ветровку и быстрым шагом выйдя из здания он почти побежал. Не зная куда, не зная зачем. Ветер бил в спину, пока Се Лянь глубоко вдыхал чистый воздух. Видя, что вышел в место без дорог, позволил себе закрыть глаза и просто побежать. Бежать без оглядки и без сознания. Никто его не развернёт, никто не ударит, никто не заорёт. Свобода. Вкус свободы был на языке, носу и в волосах. Подмораживало уши, трепетали ресницы, а губы плотно сжаты, чтобы не потерять этот прекрасный вкус, что кажется теперь навсегда останется в сердце, что будет сладко трепетать, когда снова его почувствует. Жаль лёгкие невозможно безгранично заполнять свободой. Се Лянь остановился. На асфальт закапали слезы, а на уголках губ чувствовалась улыбка. Глубоко вдохнув, осмотрелся. Он завёл себя в явно не самый лучший район, странный запах, который можно определить как алкогольно-наркотический, людей не было видно. Нахмурившись, вкус и те странные мысли улетели далеко-далеко. Завершив нехитрую логическую цепочку, понял, что так как он не заворачивал никуда, нужно развернуться на сто восемьдесят градусов и потопать обратно, желательно не задерживаясь в этом месте: могут настигнуть не самые приятные люди. Стараясь выйти как можно скорее, Се Лянь споткнулся и чуть не упал в ямку на асфальте. Глядя на неё он обрадовался, что хотя бы не туда упал. Сердце бешено начало колошматить. Что-то белое виднелось в расщелине. Се Лянь взглотнул. Он кажется точно знает что это. Предательская рука потянулась за закладкой. Это она и была. Осознав, что теперь на ней его следы, он захотел взвыть. Придётся забирать. По-воровски оглянувшись, трясущимися руками запихнул во внутренний карман и старался как можно незаметнее уйти. Ветер неприятно бил по лицу. Тело будто налилось свинцом, а сердце бешено колошматило. Кажется кто-то выскочит, хоть милицейский, хоть кто-то из местных и закричит: "Держите убийцу, людоеда и наркомана! Предстанет пусть пред судом народом!". Кто-то позвал его по имени. Се Лянь обернулся, но никого не было. Дрожа листом на ветре, он доплелся до общежития. Аккуратно вынув находку, Се Лянь тут же подложил её под матрас: иного места лучше не придумать. Сняв куртец, переодевшись и помыв руки, он просто лёг на кровать и стал смотреть в потолок. Глаза кажется были стеклянные, сердце билось ровно, а мысли были прозрачными как слезы—они отсутствовали. Скинув домашнюю одежду прямо на пол, Се Лянь залез под одеяло и поежился от холода. Подушка тут же стала влажной. Пару раз надрывисто вздохнув, он отключился. *** Голова нещадно трещала. Прогулка в четыре утра—он лёг похоже в районе шести вечера. Солнце даже не поднялось. Нацепив валявшуюся на полу одежду Се Лянь понял: он ничего не ел начиная с позавчера. Накинув ветровку и с горем пополам наскребя рублей пятьдесят, ему надо снова выступить в скором времени на площади. Вместе с Хуа Чэном. Открывая дверь из комнаты он осознал эту мысль и замер. Словно без сознания, не замечая треска телевизора с кухни он дошёл до лестницы и очнулся. Тепло разлилось по груди, а Се Лянь улыбнулся. Всё было бы прекрасно, да вот желудок начал напоминать о себе громким урчанием и болью. Се Лянь ещё давно подсчитал и понял, что выгоднее было бы покупать пачку макарон, круп и другого и возможно как-то обменивать на картошку, делясь приготовленным с друзьями. Но есть один нюанс—полное не умение готовить. Он может запороть даже пельмени. Даже, сука, пельмени. Именно когда он готовил пельмени поджёг кухню и после, что Фэн Синь, что Му Цин не подпускали его к еде. Так что задушенный жабой, придётся жевать раз в день пластиковую лапшу. Где-то по близости должен быть круглосуточный. Но темно—глаза выколи и ничего не изменится. Нужно немного подождать, пока глаза к темноте привыкают. Вдохнув воздух, Се Лянь стал ждать. Вот там птичка чирикает. А вот ветер подул и листва закружилась по земле. А там мяукнула кошка. Он шагнул коротким шагом вперёд и под подошвой зашуршала земля. Оглушительный звук шороха куста. Внутри всё похолодело, Се Лянь на уровне рефлекса встал в позу боевой готовности. С куста выбежала кошка. Он осторожно выдохнул, а после восстановил дыхание. Несколько раз тряхнув головой, отчасти успокоился. Уже более-менее всё видно, идти можно. Да вот только теперь как на иголках, будто идёшь по канату над бездной, нужно дойти. Страх быстро и склизко проползал по телу табуном мурашек. Сердце колошматило до отдачи в висках. Он остановился отдышаться. Переведя дыхание, медленно пошёл дальше. Голова кружилась, но осталось немного... Наверное, он выглядел странно для продавца работающего в свою смену. Трясущимися руками пересчитывал грязные монетки, в надежде на то, что хватит. Сказав смятое "спасибо", Се Лянь вышел в обнимку с маслом и хлебом. Почти всё потратил. Но зато поест. Поднимаясь на верх, все-таки заметил тихий шум телевизора. —Она отказала мне, сказала, что любит тебя, думает, что любит тебя! —Да она не может любить меня! —ДА Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Се Лянь обнаружил на кухне под данное телевизионное сопровождение Пэй Мин с Юйши Хуан. —Я проснулась, а она ещё даже не ложилась спать, погубишь себя так. —беспокойно говорила Юйши. —Да не волнуйся, молодость она такая, лучше так, нежели всё себе запрещать! —Сериалы когда-то да закончатся, а часы сна не вернуть.—Девушка сделала сначала замолчала, но после определенных размышлений добавила:—Пожалуйста, не надо так обращаться со своим сном и ложись пораньше. А я уже пошла с Быком гулять. —Но, Хуан... —Я всё сказала. Неторопливая, спокойная и зрелая речь ярко контрастировала с бурной юношеской речью. Насколько Се Лянь помнил, Юйши Хуан как раз немного постарше. Они были невероятно разные, одна ведёт размеренную, осознанную жизнь от которой она получает счастье от самого существования в этой колее, словно принцесса Древнего Китая: стабильный рацион, регулярные прогулки вместе с собакой, постоянное посещение пар, подработка в книжном издательстве, всё это было неотъемлемой частью этой зрелой и взрослой женщины. Пэй Мин в отличие от неё просто брала от жизни всё: сколько может не спать молодая девушка за просмотром мылодрамм? Сейчас и узнаем! Сколько нужно времени, чтобы сломать стену одиночества, воздвигнутую Юйши Хуан? Всё уже на проверке. Чем можно за копейки заменить дорогую косметику? Попробую свёклу в качестве румян! Но было в ней кое-что важное: серьёзное отношение к вещам, что Пэй Мин считает существенными. Ни разу не было такого, чтобы та закидывала учёбу, за исключением сна. Юйши Хуан ушла, тихо поздоровавшись с Се Лянем, стоящем в проходе. —Ой, господя, а ты откуда здесь?—воскликнула Пэй Мин, что только увидела Се Ляня. —С небес твой господя спустился—тихо ответил Се Лянь, посмеиваясь. —Ты тоже пташка ранняя?—также понизив голос сказала Пэй Мин, садясь за столик. —Да как-то вчера рано уснул очень, вот и проснулся так рано, а сколько сейчас кстати времени?—тоже садясь за стол спросил он. —Да где-то часа четыре по утру...—она посмотрела на свои часики с розовым ремешком—ну да, так. —А ты чего не спишь?—Се Лянь положил на стол булку хлеба и масло. —На деле такая же ситуевина... А Хуан подумала, что я как обычно до поздна засиживаюсь.—Пэй Мин голодными глазами смотрела на хлеб с маслом.—Давай я тебе сахар и чай свой дам, а ты мне горбушку хлеба, пожалуйста... —Конечно, сейчас дам, только чайник поставлю и нарежу всё.—Се Лянь встал и подошёл к чайнику и, проверив количество воды, включил его.—А как тебя в мед занесло?—решил спросить. Всегда интересно узнать из-за чего любой человек решил выбрать именно то, что он выбрал. —Ой, история проста как три копейки, но интересная сука. Я клуша деревенская решившая выбраться в город. К сожалению, меня не встретил с распростёртыми объятиями миллиардер. Попросила я подержать мой рюкзак со всеми моими вещами человеку не доброму, паскуда, тварь ебаная, как же хорошо, что тебя накрыло по итогу нахуй. Он убежал, точнее, пытался убежать с моим рюкзаком. Я думаю горе-то какое горе... Но тут выскакивает собака и бросается на этого негодяя. Я беру рюкзак свой, пригрозив кулаком этому пидору. —О, а дальше что? —Погодь-погодь, это не конец ещё. —глаза Пэй Мин засветились.—Выходит она... Дорогая Юйши Хуан, моя спасительница...—девушка прикрыла глаза и блаженно, как молитву продолжила.—Она вопрошала о том, что произошло и кто я. Ну, а я просто улыбалась, как дурёха. Потом кое-как объяснилась и мы разошлись, попутно сдав этого гандона милиции.—Она открыла глаза и продолжила более разочарованно— А когда снова пересеклись уже здесь, и даже поселились в одной комнате, она как за неприступной стеной. Пэй Мин, видя потуги Се Ляня в нахождении сахара, открыла, не вставая со стула, дверцу ближайшего шкафчика. Кивнув в знак благодарности, взял нож с деревянной дощечкой и начал осторожно, дабы не отрезать себе пальцы (а он вполне понимал, что мог это сделать) отрезать ломтики хлеба. Живот аж заревел, а нос затрепыхал, вот что значит настоящий кайф, а не эти ваши шлюхи, наркотики и бабки. Отрезав три основных куска, а после поделив по половине, шестёркой кусков решил ограничиться. Стряхнул крошки в раковину. Сейчас будет самое сложное. Вздохнув, он взял холодненькое маслице обернутое фольгой. Оно начало брыкаться, скользить и выпрыгивать. Да вот Се Лянь не выпускал гадину. Не в этот раз, сука. Не в этот раз. Он уже начал сдирать холодную фольгу. Других доски и ножа нет и он положил на ту же, на которой и хлеб нарезал. —Погодь, погодь, что ты делаешь? —Пэй Мин демонстративно схватилась за голову и тихо завыла.—Мдемммм... Даже такие хорошие парни как ты, не лишены мужских качеств... —Чего... —Се Лянь опешил.— Я далеко... —Так, помолчи лучше, иначе моё мнение о тебе упадёт ещё сильнее.—поняв, что сказала слишком резко и не обдумано, добавила:—если ты конечно хотел сказать о том, что ты далеко не такой как все и прочую лабурду, которую мне на уши каждый второй вешает. Се Лянь замолчал, подняв руки над головой. Демонстративно скорчив рожу так, что всё сморщилось, а глаза не было видно, Пэй Мин сначала подержала нож под горячей водой. Потом продолжив своё шуточное "Фи"подошла обратно к доске. Руки девушки ловко управлялись с ножом, отрезая кусочки от чуть-чуть прогретого масла, а после кладя на хлеб, немного прибив к самому хлебу масло. —Вот и всё. А ты, мужчиночка, иди утварь мой. Се Лянь, вспомнивший армию, вытянулся в по стойке смирно и сказал: —Так точно главнокомандующий кухонных войск! —То-то. Так хихикая, они наконец-то сели за стол. Се Лянь пожирал взглядом хлеб с маслом, обильно посыпанный сахарочком. Пэй Мин, видя прожорливый взгляд горе-солдата, снисходительно сказала: —Давай не на половину, а я тебе свой кусок отдам. Кожа да кости. —В подтверждении своих слов, ущипнула за то место, где должна у нормальных людей быть щека.— Тебе бы есть нормально надо, да и вообще сомневаюсь, что ты ешь. —Пэй Мин вдруг решила выпалить—Всем этажом думали, что ты нарик обыкновенный, подумывали заяву катать, но ты, ты просто один из самых добрых людей... Се Лянь вспомнил свою "доброту". Самолично проверял все ли в доме, а после, не без удовольствия, обливал керосином и поджигал. Стоял на шухере, слыша морозящие души крики. Наказывал минёров за похищенный вес. Он в душе не чает, сколько убил людей: катастрофические провалы в памяти. Одно он знает точно. Такая тварь как он не должен ходить по земле. Такого как он нужно отдать на растерзание народа. Чтобы ему отрезали голову, насадили на кол, а тело изуродовали, а после сожгли это всё. *** —Почему вы меня отпускаете... Пожалуйста убейте, свершите самосуд... Такое существо как я не должно ходить по земле... Почему Вы меня отпускаете... Я должен сгинуть страшной смертью... Зачем вы меня оправдываете... Се Лянь понял, ЧТО он всё это время делал. Ничего не способно оправдать его. Ничто, ничто, ничто... Даже Бог отвернулся от него. Цзюнь У то ли слишком жесток, то ли слишком милосерден, да вот и то и то значило одно и тоже. —У нас нет оснований задерживать и судить тебя, даже с чистосердечным. Ты являешься жертвой. В твоём организме найдены вещества, которые делали из тебя послушную марионетку. Ты поэтому и не помнишь почти всё что делал. Я бы рад был тебя по всей строгости закона наказать, но нет такого закона, по которому можно засадить тебя, а уж тем более убить. Также хочу отметить, что твое пробуждение спасло несовершеннолетних гражданских лиц. Завтра-послезавтра дадут деньги как пострадавшему, сможешь заплатить за билет, а в Питере квартира от родителей досталась. Конечно сложность со вступлением в наследство, но забрать минимум вещей сможешь. Экзамены у тебя идеальные, сможешь поступить в любой университет. Тебе выпадает хороший шанс, которому никому из твоего бывшего окружения не светит. Хотя, понимаю почему ты не хочешь. Се Лянь выглядел опустошённо. Ни за что, никогда, никогда. Никогда... —Худшее наказание для тебя—ты сам. *** После этого его все-таки прогнали через наркодиспансер. Вернулся из воспоминаний, а там уже Пэй Мин заканчивает: —... А ты с Хуа Чэном хорошо очень общаешься. Был бы ты девушкой, подумала бы, что вы оба влюблены друг в друга... И вообще обращайся к нам за помощью не только с котиками. Се Лянь что-то растерянно промямлил и быстро сменил тему: —Слушай, по поводу Хуан... Попробуй... —Се Лянь не совсем вышел из воспоминаний.—Как бы сказать... Пожить с ней в одном течении. То есть попробуй утихомирить немного свой характер рядом с ней. Ты конечно бойкая, но иногда надо давать себе передышку от этого. Она призадумалась. Хмыкнув, поставила кружку на стол. Обмасляные пальцы с маленькими кубиками сахара поблескивали на жёлтом свету люстры. —Хорошо, я подумаю об этом. Перекинувшись понимающими улыбками, они продолжили пить чай под темень ночи и тусклый свет лампы. *** Запах благовоний въедается в кости. Он в храме с пяти утра. Сколько сейчас времени, один Боженька знает. Он придёт сюда ещё раз. И ещё раз. И ещё раз. Столько, сколько понадобится. Наверное, всю жизнь. Молитвы превратились в звон. Тихо-тихо капал воск со свеч. Иконы смотрели в пустоту, поблëскивая золотом. Вдохнув полной грудью, запах благовоний жётт грудь. Се Ляню давно уже стало плохо. Нет сил уйти, нет сил оставаться. Так знакомо. *** Голова кружилась. Город только-только просыпается, воскресное утро. Редко проезжали медленные легковушки. Прохладный ветер ласкал отрешённое лицо. По мосту проехал поезд и своим шумом "разбудил" Се Ляня. Мотнув головой несколько раз, он заметил человека в красном. "А могу ли я вообще находиться рядом с ним?" и окрикнув его подбежал. *** Встреча после непродолжительного расстояния. Лучи солнца игрались с чёрными волосами. Тёмный глаз смотрел прямо в глубь. Раз пересеклись, значит судьба?