Когда пересекаются в одной комнате

Хуа Чэн осторожно, со всем своим уважением и трепетом, взял скрипку и смычок. Осмотрел инструмент: не дай Бог царапина. Слегка облезлая скрипка, аккуратно сверкнула лаком на лучах солнца, так, будто её владелец аристократ восемнадцатого-девятнадцатого века, что сыграет переливчатую мелодию для дамы сердца, а не некое заебавшееся существо с меда, который решил прокормить себя, водя смычком как научился. Хотя дама сердца, если так можно выразиться, тоже есть. Стоит прям рядом, помогая разбирать картошку. Так и хотелось подойти и поцеловать его прям в впалую щёку. Ну, не всем мечтам суждено сбыться, иногда и просто рядом постоять счастье. —Ты к матушке своей ездил, да?—послышался голос рядом. —Угу. —О. Хуа Чэн обернулся, Се Лянь стоял очень близко и осматривал скрипку. Он чуть-чуть провёл по струнам для проверки звука, скрипка грустно пискнула. —Помочь с настройкой? Се Лянь с безмятежностью на лице стоял возле, и Хуа Чэн никак не мог отказать ему. Быстренько освободив койку, парни сели рядом, разделяла их только скрипка, лежащая на левой руке, которая плечом и локтем немного прижалась к Се Ляню. Тот осмотрел скрипку и осторожно потрогал струны. Кивнув самому себе, предложил Хуа Чэну новый способ настройки, тот согласился. Переливался свет на железной флейте. Свет в тёмном глазу и медовых глазах подсвечивал их, делая драгоценными камнями. Свет задорно отскакивал от лака скрипки. Пролились звуки музыки, прекрасный дуэт под свет солнца. После тихий шорох письма и ругательства Хуа Чэна освещало уже прохладное осеннее солнце, пока Се Лянь помогал тому и подбадривал. Заглянул, кажется, весь хорошо знакомый им этаж общаги, когда те пробовали настройки. Немного поворчав, Линвэнь всё-таки похвалила за распространение искусства музыки. Зашли Пэй Мин вместе с Юйши Хуан, которые с какого-то перепуга теперь много времени проводят вместе, и пускай и положительно высказавшись, попросили ночью не играть. Зашёл Му Цин и просто попросил не засиживаться. Зашёл Хэ Сюань и поворчал, что Хуа Чэну приспичило по настраивать скрипку именно тогда, когда он ложился на послеобеденный сон. Зашла и Ши Цинсюань, с несвойственным ей беспокойным выражением лица и похвалила обоих, говоря, что как-нибудь обязательно к ним заглянет на их уличные выступления. Всё очень хорошо, пока светит солнце. Однако осенью ночь наступает рано. *** —Никто нож кухонный не видел, такой с синей ручкой?—Пэй Мин спрашивала который раз. Все жмут плечами и качают головой. Се Лянь всё-таки говорит: —Давай попозже помогу найти, нам с Хуа Чэном надо идти просто... —Да, позже не очень, слишком хорош для помидорчиков этот ножик...—Пэй Мин была явно расстроена, но поинтересовалась:— А куда идёте-то, если не секрет? Се Лянь виновато посмотрел на девушку и честно ответил: —Да поиграть на публику, на хлеб наскрести. —О, молодечик, а Хуа Чэн для моральной поддержки? —Мы вместе играть будем... Глаза Пэй Мин стали круглые, как двухрублёвые монетки. —О... О... А Хуа Чэн на чём? —Скрипка. —Ладно, не буду вас отвлекать, бегите уже, а то потемнеет. *** Они вместе. Вот они пересекаются мелодиями. Плетут, плетут, выплетая музыкальный узор. Прелестные звуки флейты раз за разом оставляют отпечатки на душе. Эйфория накрывает. Рябью каждое движение отражается в сознании. Часы летят словно перелётные птицы. Людей нет. Они продолжают играть. Пока Се Лянь не просыпается в ночи и не будит Хуа Чэна. *** —Хорошо сыграли как по мне, а как ты считаешь?—похоже, Се Ляня переполняло тёплое и светлое счастье. Хуа Чэн просто счастлив, невероятно счастлив. Ещё и Се Лянь делится своим. Радость разливалась за края. —Да просто замечательно, всё прекрасно! Хуа Чэн не смог стерпеть и невинно поцеловал Се Ляня в щёку. У того в ответ появились краски на лице. Услышав тихий звонкий смех, Хуа Чэну захотелось зацеловать того до эйфории, сходную совместной игре на музыкальных инструментах. Надо делать это почаще. Они оба счастливы больше всего именно сейчас. Даже руки, которые после стольких часов игры неимоверно уставали, просто покалывало, да и то скорей от яркой радости. Потом резко вспоминает о том, что им скорее не суждено быть вместе. Радость будто вытравило, внутри появилось непонятная неприятная слизь, уничтожающая всё на своём пути. Ладно, будет пытаться. Пытаться до полного отказа от Се Ляня. Но Се Лянь, похоже заметил резко ухудшившееся настроение собеседника и хотел уже спросить, что же случилось, как вдруг он нахмурился, поднял в знак тишины указательный палец и будто бы прислушался. Хуа Чэн замер. Чутка постояв так, Се Лянь сорвался с места, тихо перед этим сказав: —Останься здесь. Хуа Чэн по началу оставался неподвижным. Буквально застыл. Что случилось? И почему Се Лянь убежал? Вдруг звонкие звуки жизни: крики, проклятия, вопли донеслись до ушей Хуа Чэна, и он тут же пулей помчался к их источнику. Паника накрывала: Се Лянь побежал именно в этом направлении. Чехол со скрипкой потяжелел на тонну, затормаживая перепуганного. Звуки прекратились, но оставалось буквально немного пробежать и завернуть за угол. Чутьё сказало притормозить и проверить обстановку. Хуа Чэн остановился перед поворотом и осторожно выглянул. Се Лянь сидел на корточках перед двумя вырубленными телами и рылся в карманах бессознательных. Успокоившись, он уже хотел выйти и спрашивать его. Но опять задержался. Но Се Лянь взял у одного из кармана зажигалку, а у второго две смятые бумажки. Прочитав, что на них написано ещё сильнее нахмурился. После этого окровавленным ножиком с синей рукояткой поддел и разрезал бинты, что ловко замаскированы под воротники водолазок. Из-под них выглянули чёрные обручи меток-татуировок. "Символы безликих..."—подумал Хуа Чэн и что-то начало шевелиться внутри черепной коробки. А Се Лянь тем временем положил на землю обе бумажки и поджёг их. После сложив бинты, как салфеткой прихватил огонь, который уже сжёг бумажки, тем самым притушив его. Хуа Чэн отступил на несколько широких шагов назад и решил притвориться, что ничего не видел только-только прибежав. "Надо разобраться, что это было, в тайне от Се Ляня...". Вот выглядывает из-за угла и Хуа Чэн сделал вид, что остановился вот только что. —Гэгэ, вот ты где!—будто ничего не видел воскликнул Хуа Чэн. —Хуа Чэн!—Се Лянь улыбнулся. Улыбка всё та, светлая, приятная. Но что-то не так. Хуа Чэн молится, чтобы это "что-то" хотя бы оказалось лишь непоняткой. Слишком за последнее время привязался... —Хуа Чэн, пошли. Мне просто показалось, что за нами кто-то идёт и припустил, чтобы разобраться. Благо, никого не было. Ну да ладно, бережëнного Бог бережёт. Пошли побыстрее всё-таки уже припозднились мы. —Се Лянь вёл себя так, будто ничего не было, а рука, которую он вроде как просто убрал за спину, дабы не бить её об здание, действительно ничего не держала. Хуа Чэн просто кивнул и пошëл рядом с ним. Рой паники и вопросов раскалывал голову. В нос бил лёгкий запах гари, если бы он не видел ничего, то даже не обратил на него внимания. Стук сердца бил внутри головы.

***

Он не может уснуть который час. Всё смотрит на Се Ляня. Кажется, всё не так просто. Что-то ускользало и ускользало прямо из-под носа. Хуа Чэн вздохнул и просто попытался успокоиться. У него это даже начало получаться. "Утро вечера мудренее"—подумал он, перед тем как погрузиться в сладкую дрёму. Всё хорошо, всё спокойно, мысли сначала будто бы огрызки от целого, а после почти полное очищение... Хуа Чэн резко дёрнулся от неприятного ощущения. Будто ради чего-то мозг решил зло пошутить и болезненно выдернуть из так недостающего студенческого сна. Он не успел разозлиться как вдруг зацепился за два обрывка мысленного потока "Се Лянь, татуировки". После этого Хуа Чэн с полусонного состояния переключился на бодрствование. "Что за..."—подумал он, как вдруг... Блять.

***

Не проснувшийся Хуа Чэн трясущимися от холода руками ел бутерброд на шумной кухне. Утро ёбаного понедельника. Очень плохо, он почти не спал ночь, слишком взбудоражила догадка. Все звуки били по тяжёлой голове. —Пэй Мин,—говорил Се Лянь.— Я нашёл ножик, он под шкафами был. —Спасибо большое, а то вместе с ножом и головушку свою потеряла... Кусок еле лез в горло. Что было на тех сожжённых Се Лянем бумажках? Кто были те люди, которых Се Лянь... Убил? Вырубил? Что он с ними сделал? Кто был сам Се Лянь? Догадывался конечно, однако ощущение зыбкости вокруг не давало фундамента для размышления. Всё что угодно может оказаться ложью. Остатки бутерброда запихнуты в рот и придавлены чаем. Больше он чисто физически не сможет в себя протолкнуть. Хуа Чэн не замечает, что вышел совершенно один и бредёт совершенно один. Опомнился лишь на полпути и такое непривычное чувство одиночества пронзило и одновременно укрепило веру в неверие. "Нужно пока отдалиться от всех..." Оставшиеся полпути решил подумать о связке фактов. И так, с чего бы начать... Если дело касается безликих, то тут он может думать лишь о мелководье айсберга, ибо он немного не обычный гражданин, а имеет связи в милиции. О самой организации, так это то, что она появилась на закате девяностых, на уже обжитом рынке и имеет, скорее всего, сектантскую структуру, что позволяет держать всех подчинённых в узде. Но Цзюнь У, когда в последний раз разговаривал обширно на эту тему упомянул, что дело не только в сектантской структуре, а ещё кое в чём. В тайну следствия естественно не посвятили, но за информирование нужно ещё раз поблагодарить "отца". Позже выяснилось, что данная организация создавалась с целью сбыта наркотиков, а корни деятельности у неё, о неожиданность, в Ленинградской области. Отличие от остальных, уже накрытых, преступных организаций, у неё сеть лабораторий, на которую она перешла практически сразу же после начала нулевых. Стоит отметить, что безликие также хорошо укоренились на чёрном рынке, то есть торговля органами и прочая мерзость также одна из опор. А остальные слишком надеялись на питерские порты, в которых хорошо так укоренились. Только уже потом прошёл вихрь чисток, где полетели клочки по закоулкам. По итогу два фактора—преданность сотрудников за счёт сектантской структуры и независимый товар за счёт собственных лабораторий сыграли решающую роль в держании на плаву этой махины. До недавнего времени безликие были неприступной крепостью, но теперь после двух переломных событий, оборона начала крошиться. Первое это первый срыв набора на оборот торговли органами. Из-за Хуа Чэна, который решил вытащить силком друга, прямо из-под носа. Накрылись несколько исполнителей и их вассалов. Самое интересное, что перед отбытием на зону, вассалы отрицали буквально всё, что они делали, что вроде как было привычным делом для преступников. Однако-однако... Второй случай полностью перевернул многолетнее дело. Человек, который состоит в группировке мог даже не догадываться об этом! Когда Хуа Чэн услышал это от Цзюнь У, после расписки о неразглашении, он мягко говоря ахуел. Всё дело было в наркотике. Наркотик назывался лотос. Такое название дал беженец, который спас ещё троих детей, кроме себя. Также, как упомянул Цзюнь У, беженец был искренним и хотел отправиться на нары, а результаты всех анализов показали неизвестное вещество внутри организма. По итогу беженцу не смогли ничего предъявить из-за ебучего законодательства и после диспансера отпустили на все четыре стороны. Хуа Чэну даже было жалко этого неизвестного. И так, всё это надо бы связать с теми фактами по поводу Се Ляня. Эх, а сейчас бы связать себя узами брака с ним, а не вот это вот всё. И так, Се Лянь с высокой вероятностью является членом этой группировки. Ну, или являлся, хотя все бывшие в могиле. Что за те двое человек? За Хуа Чэном объявлена охота за срыв их намерений, так что вероятно по его душу. На тех бумажках возможно про него и про Се Ляня и написано. А Се Лянь явно в состоянии отпиздить парочку недоумков, тем более с ножом. Хуа Чэн знаком с теми тремя детьми и с Баньюэ может поговорить о её спасителе. Их родителей убили, а их самих хотели утопить как котят, но у исполнителя в башке что-то щёлкнуло и он сбежал... О, а вот и ещё один способ распознать беженца. У того в плече пулевое ранение. В следующий раз, когда опять поедет к матери, основательно пойдёт по всем расспрашивать об этом всех, кто может знать хоть что-то о беженце. Есть стойкое ощущение того, что это Се Лянь. Ладно. Поживём увидим. Одним глазом.

***

Понедельник пережит. Хуа Чэн решил подзабить на подозрения, не посвятил в них Хэ Сюаня и готовит, как ни в чëм ни бывало, ужин вместе с Се Лянем. Это просто плов, но это получается немного дольше с Се Лянем. Фэн Синь с Му Цином как-то упоминали, что Се Лянь спалил кухню, когда готовил один. Хуа Чэн пока видел лишь неопытность и незнание, нежели полную безнадёгу. Всё делалось с его помощью и надзором. Разве что он пустил на самотёк количество перца и соли. —Вот и всё. Остаётся только помешивая ждать. —Всё? —Да. —С тобою было так приятно это делать, не думал, что это так просто! Хуа Чэн скромно опустил глаза. Идиллию нарушил водяной. Вообще Се Лянь подошёл к ним с деловым предложением: вся наша компашка делится по парам и на четверых готовят через день каждая из них. Финансово дешевле, да и через день готовить очень даже неплохо. Так и договорились. Сегодня первый день этого договорняка. Хуа Чэн с Се Лянем почти всё: остаётся только дожарить и по тарелкам разложить эту невиданную, начиная с поселения в общагу, роскошь под названием плов. —Вы Цинсюань не видели?—спрашивает, после недолгого молчания Хэ Сюань —Нет...—Нахмурившись произнёс Се Лянь, смотря на часы.— Мы думали, что вы там в комнате. —Странно. Из коридора послышалось пьяное: —Я тут! Все трое на кухне переглянулись. Что-то сегодня явно пойдёт не так. И вот в кухню в солнцезащитных очках завалилась Ши Цинсюань. Безмятежная улыбка, немного заваливающаяся походка. Хуа Чэн уловил странно знакомый сладковатый запах. —О, сегодня же первый день нашего ПРЕКРАСНОГО ДОГОВОРА! Голос сорвался на крик, а она сама набросилась с объятиями на Хэ Сюаня. Хэ Сюань же вздрогнул, но не отстранился. Девушка зарылась в чёрные волосы. Се Лянь начал массировать виски. Сердце Хуа Чэна застучало до ебучей головной боли. Этот запах... —Как же всё великолепно, вы просто лучшие! Воздух будто бы стал ещё холоднее. По телу пробежали мурашки. Будто без сознания, он начал раскладывать по тарелкам еду. Паника сдавила город. Запах, запах, крики, крики... Они вчетвером сидят за столом. Молчание. Ши Цинсюань загребнула полную и запихнула в рот. Громкое мычание. —Божечки мой, как же это вкусно! Все тихонько ели, и только Ши Цинсюань кричала как в последний раз, будто бы это пища богов. Как только она вылизала до последней рисински плов, начала мучить бедного Хэ Сюаня, задавая вопросы, на которые он уже отвечал и не раз. Ощущение, будто это обычную Ши Цинсюань помножили в громкости, веселье и любвеобильности. —Сюанечка, а почему ты во всём чёрном? —Чёрный цвет имеет особое место в чëрнокнижном славянском чудотво... —Ой, а почему именно славянское всё? —Потому что я на земле славян... —Сюанечка, а ты также прекрасно готовишь?! —Ну, тоже нормально могу что-то да сделать... —НОРМАЛЬНО?!— Ши Цинсюань закричала ещё громче.—ВСЕГО ЛИШЬ НОРМАЛЬНО?! ДА ЭТО САМОЕ ВКУСНОЕ, ЧТО Я ЕЛА В СВОЕЙ ЖИЗНИ!!! Хуа Чэн, кажется, догадался в чëм дело. Он переглянулся с Се Лянем. Тот хмурился. Хуа Чэн приоткрыл немного рот и сделал вид будто вдохнул ртом с носом одновременно, а после крепко зажмурился и резко открыл глаза. Се Лянь кивнул. Плохо дело. Нужно накуренную Ши Цинсюань припрятать ото всех. В особенности от Линвэнь. Легонько пнув Хэ Сюаня, он подождал, когда тот среагирует. Тот повернул взгляд и Хуа Чэн головой сначала указал на обкуренную, а после в коридор. Небольшой кивок и Хэ Сюань обратно припечатал своё внимание к девушке. —Тебе понравился ужин?— Резко задал первым вопрос Хэ Сюань. —КОНЕЧНО, О ЧËМ ГОВОРИТЬ ЗДЕСЬ! —На сытый желудок очень хорошо спится. Хуа Чэн сжал челюсти. Ну кто так в лоб говорит-то?! Однако Ши Цинсюань легко повелась и хихикая сказала: —Раз Сюанечка так говорит, то значит так оно и есть, пошли! Она сцепила замком сзади шеи Хэ Сюаня ладони и потащила его в комнату. Хуа Чэн положил руку на плечо Се Ляня, который хотел пойти за ними и сказал: —Не стоит идти, сами разберутся. —Ладно. Немного помолчав, Хуа Чэн сказал: —У меня к тебе вопрос. —Говори. —Ты знал об этом? Се Лянь дал ответ не сразу. Хуа Чэну незачем была скорость ответа и он просто ждал. Немного помолчав, будто что-то вспоминая, честно ответил: —Упоминала, что у неё с этим проблемы.