«Покуда Дракон в небе, не поднять человеку глаз…»
Семиконечная Звезда. Зарок 25. Отрывок.
Алисента Хайтауэр сидела на скамье, откинувшись на деревянный пустой стол. Рука мерно оглаживала округлый живот. Шершавая парча соприкоснулась с ладонью. Королева наблюдала за сыновьями, играющими в салочки с парой детей лордов-вассалов. И в этот миг на душе её было спокойно. Несмотря на взвинченного супруга, своенравную падчерицу, обиженные настроения среди лордов и замыслы, которые она вложила в руки Лариса Стронга. В этот миг ничто её не тревожило, а подобревшие глаза следили за двумя мальчиками, которые совсем скоро – она точно знала – возмужают и станут оплотом Семи Королевств. Алисента услышала щебетания стайки девиц неподалёку. Перевела взгляд и разглядела среди леди сира Кристена Коля. Он озадаченно смотрел на них и оглядывался по сторонам, то ли желая сбежать, то ли боясь, что его прогонят. Улыбка зазмеилась на тонких губах королевы. Она неторопливо поднялась со скамьи и медленно прошествовала к воркующим девицам, бросающим на рыцаря многозначительные взгляды. — Самое время помочь матерям подготовиться к обеду, леди, — по-доброму заметила королева, и девушки испуганно обернулись к ней. Потупили глаза и начали разлетаться как маленькие птички. Взгляд сира Кристена заметался. То ли облегчение, то ли досада отразилась на его лице. Он собрался и быстро поклонился королеве. — Ваше обаяние не осталось незамеченным. — Вы мне льстите, Ваше Величество, — смутился рыцарь. Алисента окинула его быстрым внимательным взглядом. Красив, статен, было в нём что-то милое всем представительницам женского пола. Мучили догадки: быть может, даже сама принцесса пала под влиянием обаятельного рыцаря. А может, сам дамский любимчик вздыхает о ней ночами. Любопытство раздирало, но королева смогла его усмирить. Покровительственно улыбнулась. — Я понимаю, отчего вы так интересны им. О вас уже ходит слава, сир Кристен, доблестный рыцарь. У вас доброе преданное сердце. Сир Кристен Коль растерялся. Он не мог понять, к чему ведёт королева, даже разглядел смутные зачатки флирта, но тут же стыдливо отмёл эту мысль. — Но добрым людям сложно исполнять приказы Короны. Мне отчасти жаль вас, потому что настанет день, когда и самое чистое сердце поразит скверна. Мне страшно за вас. И за моих детей, сир Кристен. Она вдруг подняла на него глаза, давящие, внимательные. Рыцарь удивлённо вскинул брови. — Но из-за чего? — растерянно пробормотал он. — Если…когда, — исправилась королева, — Рейнира взойдёт на Железный Трон, мои сыновья станут ей неугодны. Помешают ей. И она направит своего самого преданного, самого доблестного рыцаря забрать жизни у невинных детей. — Этому не бывать! — вдруг взвился сир Кристен, отшатнулся в испуге. Рыцари из легенд спасают нищих и обездоленных, борются за справедливость. Они не убивают спящих детей. Алисента, проявившая вдруг стойкий характер, подалась к нему и горячо зашептала: — Поклянитесь! Поклянитесь, что не допустите смерти моих детей. Вы поклялись защищать невинные души, так будьте на стороне света. А иначе, я прокляну вас прямо здесь и сейчас. Семеро – свидетели! Мысли в голове мешались. Рыцарь хотел уйти от этой женщины, скрыться от её тёмного гранитного взгляда, выскользнуть из её неожиданно сильной хватки. Её слова отравляли его разум. — Моя королева, принцесса никогда не прикажет забрать жизни ваших детей, — запричитал он. — У неё доброе сердце. — Вы дурак, сир Кристен, если думаете так, — глаза королевы сузились. — Поклянитесь! — Да, конечно, я клянусь! — выпалил мужчина, теряя терпение. Алисента в тот же миг отступила от него как ни в чём не бывало и сцепила руки перед выпирающим животом. Будто и не было удушающего скверного разговора, пошатнувшего веру рыцаря. — Чудесно. Хорошего дня, сир Кристен, — королева дружелюбно кивнула и пошла в сторону сыновей. Ларис Стронг смотрел, как брат освежевывает заячью тушу. Его руки покоились на набалдашнике трости. Он положил подбородок сверху и обвёл взглядом палаточный городок. Сир Харвин улыбнулся и посмотрел на скучающего брата. — Присоединяйся, если хочешь. — Это дело не по мне, — ответил Ларис. — Мои руки способны на более великие дела. Калека поднялся, а сир Харвин цокнул языком и пожал плечами. Ларис поковылял в сторону палаток прислуги. Нашёл знакомую макушку. Юноша перехватил его взгляд и подошёл с подносом. Стояли внутри, у стены, незамеченные почти никем. — Не желаете вина, сир? — негромко спросил он. Ларис кивнул, потянулся за кубком. Незаметно крохотный холщовый мешочек выскользнул из широкого рукава лорда и остался на подносе, спрятавшись под блюдом. — Хотя нет. Ещё рано, — рука Лариса так и не подняла кубок. Он медленно отступил. — Желаю растянуть ожидание, тогда вкус будет приятнее. Хорошо ли нынче вино? — Отменное, сир. В расписном кувшине стоит самое лучшее. Кому его передать? — Дайте опробовать лучшее принцессе. В честь празднования, — слуга хотел уж было уходить, но лорд остановил его, добавив: — И брату короля. Слуга кивнул. Никто из прислуги не заинтересовался их обыденным разговором. Зато стоящий прямо по другую сторону натянутой ткани брат короля весело усмехнулся. Вино лилось из кувшина, который он держал в правой руке, в кубок, который он держал в левой. Принц, снедаемый раздражением, не нашёл ничего лучше, чем отдаться опьянению. Старые привычки берут своё. И, как оказалось, не зря. «Ларис, Ларис, — Деймон перекатывал вино в кубке. Красная жидкость игриво блестела на солнце. Вокруг принца не было ни одного слуги. Позади – лишь лес. — В какие игры ты играешь?» Принц осушил кубок. Не укради он этот кувшин, а прикажи выделить один лично для него, слуги быстро растрезвонили бы королю, что его брат собирается напиться до беспамятства и учинить новый скандал. Вино приятно обожгло гортань пряной сладостью. Деймон облизнул губы и налил вторую порцию. В детстве Рейнира Таргариен сильно дорожила своей единственной подругой. Алисента Хайтауэр – маленькая девочка с приветливой улыбкой – скрашивала её будни, занятые уроками, зваными вечерами и взрослыми, смотрящими на принцессу оценивающими взглядами. Дочь короля и дочь десницы. Они болтали обо всём на свете, читали книги о дальних странствиях, водя пальцами по ярким рисункам. Принцесса даже посвятила свою дражайшую подругу в самую желанную мечту: пересечь Большую Воду. Алисента не смеялась над ней. Наоборот, всячески поддерживала сказку о том, как смелая Рейнира откроет дикие земли, дорогу в будущее, новый путь. Алисента была доброй и чуткой. Она знала, как успокоить разгневанное сердце. Похоже, не только на подруге она использовала свой дар. После возвращения в Красный Замок Рейнира не узнала кроткую добрую девочку в суровой взрослой женщине. Супруге её отца. Матери его детей. Только подумать, они почти одного возраста – дочь короля и дочь десницы. Многолетняя пропасть пролегла между ними. Две девочки. Две женщины. Принцесса не могла поверить, что королева и подруга из её воспоминаний – один и тот же человек, который когда-то ей был так же дорог, как и её семья. Она не винила Асисенту в грехах Отто Хайтауэра. По себе знала, какими разными бывают отцы и дети. Рейнира смотрела на королеву, стоящую подле своих сыновей. Трогательную молодую женщину с коричневыми кудрями. Зелёное платье – как ещё одна преграда между ними. Эйгон и Эймонд, пихаясь, ушли в сторону. И стало неловко стоять вот так, в паре шагов друг от друга, и молчать. Алисента на мгновение скривила губы, а Рейнира – поджала. — Моя королева, — принцесса вежливо кивнула, ища повод избежать беседы. Но вокруг даже подойти не к кому. — Принцесса, — сухо произнесла Алисента, кладя руку на живот в защитном жесте. Помолчали. А ведь когда-то они могли разговаривать ни о чём днями напролёт. Знали желания и тайны друг друга. Теперь их тайны перестали быть детскими и стали такими тёмными, что лучше прятать в самый глубокий сундук. — Нравится празднование? — спросила королева, чтобы хоть что-то спросить. — Да, я благодарна отцу. Пребывание здесь не утомляет тебя? — Утомляет, — быстро ответила Алисента, пожимая плечами и бесстрастно водя взглядом вокруг. — Но мейстер считает, что мне полезно быть на свежем воздухе. Однако, думаю, я отбуду пораньше. Рейнира прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая ироничную усмешку. Не могут выдержать и минуты рядом. Вот оно, по мнению общества, – высшее стремление женщины: рожать наследников королю. Принцесса представляла себя на месте подруги, и нутро холодело. Воспоминания о смерти матери – всё такая же свежая рана – заметались в голове. Женщины выходят на поле битвы и не всегда возвращаются обратно. Каждые роды, каждая попытка подарить жизнь легко может стать последней. Как же, должно быть, Алисенте страшно сейчас и было тогда. Как она сидела в одиночестве, вымаливая у Богов свою жизнь, потому что больше ей не к кому обратиться. Ни матери, ни подруги. — Надеюсь, появление ребёнка будет тебе в радость и всё пройдёт гладко, — мысли размягчили Рейниру, и она спрятала глаза, сама от себя не ожидая подобной слабости. Удивление отразилось на лице Алисенты, а потом сменилось сомнением. — Спасибо, — тихо прошептала королева. В её глазах принцесса заметила какое-то новое волнующее чувство. — Так и будет. Сказала она скорее для себя. Провела рукой по складке платья. — А если…если Дракон, то… — вдруг сбивчиво заговорила королева, хмурясь. — Какие они – драконовы дети? С чешуёй? Рейнира рассмеялась. Алисента смотрела на неё озадаченно. — Матушка говорила, что вторая ипостась проявляется ещё в чреве. А на свет ребёнок появляется обычным. Так что всё предрешено заранее, но люди узнаю́т об этом много позже. Воспоминание о матери навивало тоску. Рейнира смаковала на языке каждую фразу, которую удавалось произнести о ней. Мрачные мысли нахлынули снова, и принцесса осознала – если королева родит драконово дитя, да ещё и сына, то вопрос о престолонаследии встанет ребром. — Мейстер считает, родится сын. Если бы они не оказались по разные стороны. Если бы они не знали жизни королей. Если бы Корона не раздавила их, не сломала, не ослепила, кем бы они были? Рейнира поздравила бы свою самую близкую подругу, была бы счастлива за неё вне зависимости от того, кто появится на свет. Алисента бы нежно ей улыбнулась и согрела бы её ревущую буйную душу. Если бы не мужчина, который сделал их одной семьёй. — Будь здорова, — бросила Рейнира, разворачиваясь. Алисента ещё долго смотрела на прямую спину и замок из рук. Сердце её трепетало. Губы дрогнули. Лорды и леди отходили ото сна и чинно выплывали из своих палаток. Слуги уже наметали на столы блюда, а теперь разносили кубки. Люди расступались, когда шёл Деймон Таргариен. Они смотрели то зло, то испуганно, то с подобострастием. Какая-то девица дерзко подмигнула ему, вызвав на лице улыбку. Мужчина держал руку рядом с верным мечом. Вино развеселило его. Впереди возник слуга и поднёс принцу кубок. Деймон улыбнулся, перехватил кубок и спросил: — Хорошо ли нынче вино? — Отменное, сир. Эйгон зло пинал песок под ногами. Что за радость ему прозябать тут со всеми этими недалёкими взрослыми. Ради сестры? «Этой язвы?» — недовольно думал мальчик. Он бросил взгляд на своего молчаливого брата и ему захотелось отвесить ему тумаков за наивные глаза и беспричинную радость. С отцом они почти не виделись. Сколько Эйгон себя помнил, король всегда горевал о принцессе. Мальчик не застал времён, когда Рейнира жила при дворе и увидел её только после возвращения в Красный Замок. Сразу взрослая, сразу чужая. Острая на язык. Эйгон не любил тех, кто мог ему ответить. Молчаливые слуги намного лучше – готовы исполнить любой приказ. Вот только сегодня сын короля вдруг получил отказ. Отец неожиданно позаботился о том, чтобы маленькие сыновья не получили вина. Лучше бы и дальше волновался о своей дочурке. А Эйгон был взрослым. Он твёрдо уяснил, что получает то, что хочет и когда хочет. А сейчас он хотел вина, как и всякий взрослый на празднике. Мальчишка пробирался через толпу, когда на пути возник дядя. Эйгон вздрогнул. Высокий, беловолосый, в чёрном, он обернулся и посмотрел на него сверху вниз с лукавой усмешкой. Рот мальчика искривился в подобии улыбки. — Дядя, — выдавил он, приблизился, — отец сказал, ты поделишься со мной вином. Какая наивная ложь. Не прошло и секунды, как Деймон её разгадал. Но он посмотрел на свой кубок, и какая-то судорога вдруг прошла по его лицу. Мужчина опустил руку, чтобы племянник мог забрать вино. — Кто я такой, чтобы противиться королю? Эйгон победно усмехнулся. «Вот именно», — злорадно думал он, выбираясь из толпы. Кто он такой, этот дядя Деймон. Легче лёгкого окрутить его вокруг пальца. Эйгон заметил младшего брата, который сидел на траве и завороженно смотрел на юную леди поодаль. Усмехнулся. Подошёл и сел рядом. Уселись за столы. Рейнира оказалась совсем близко к лордам-претендентам на её руку и, возможно, даже сердце. Король пригласил их за стол. Деймон сел от неё по левую руку. Сир Кристен встал позади. Принцесса посмотрела на блюдо с мясом, рядом поставили кубок. По традиции, сегодня вместе с вином польются тосты. Рейнира заметила внимание лорда Аррена. Старик обладал орлиной горбинкой на носу и тяжёлым подбородком. Он не сводил с неё оценивающего взгляда. Смотрел на наследницу престола даже не как на женщину – как на премилую штучку, украшение. Маленькую экзотическую зверушку, которую было бы славно положить в Орлиное Гнездо. — Вы ослепительны, принцесса, — заметил мужчина. Остальные лорды бросили на него острые взгляды. — Видеть вас изо дня в день – высшее счастье и страшная мука от осознания того, что вы всё ещё не покрыты моим плащом. Рейнира застыла, не зная, что ответить. Вместо неё сказал Арнольд Грейджой: — Вы так торопитесь, сир. Годы берут своё. Боитесь и до свадьбы не дотянуть? Лорд Аррен побагровел. — Щенок!.. — зашипел он. Красный Кракен улыбнулся гнилыми зубами и оторвал кусок мяса рукой. — Хотя я тоже здесь уже засиделся. Море ждёт, — добавил он. — Вот и отправляйтесь в своё море, — нашёлся лорд Ланнистер. — А мы и без вас разберёмся. Рейнира почувствовала, как Деймон беззвучно смеётся. Глянула на него быстро. Дядя еле держался. — Господа, образумьтесь. Вы пугаете принцессу, — подал голос Лейнор Веларион. Он вежливо кивнул Рейнире. Та устало вздохнула. — Не беспокойтесь, мне совсем не страшно. Чего я должна бояться? Почтенный лорд Аррен, насколько я могу судить, ласков с детьми. Вашим внукам очень повезло, — гадко улыбнулась Рейнира, заставляя лорда Долины пыхтеть от негодования. — С вниманием лорда Ланнистера мне тоже очень повезло. Ведь независимо от того, каким будет моё решение, лорд пообещал устроить Драконье Логово на Утёсе, чтобы Корона смогла чаще бывать в Западных землях и взять часть обязанностей по ведению дел Дома Ланнистеров на себя. Как щедро. Джеймс прикусил язык, во все глаза смотря на принцессу. Рейнира уже не могла остановиться. Она пальцами водила по кубку, пока желчь вырывалась у неё изо рта рвотными позывами. — Нельзя не упомянуть лорда Грейджоя, — мужчина веселился, когда принцесса поносила других мужей, а теперь вдруг стал грозным и серьёзным под её надменным взглядом, — бравого моряка, безродного рыбака с безымянного острова, который решил, что может стать королём. Браво, сир, такой целеустремлённости можно только позавидовать! Мужчина вскочил из-за стола, как будто скамья под ним была раскалена. Он снёс своё блюдо в сторону, попав точно в кубок лорда Аррена. Старик тоже вскочил. Деймон поднялся за ними следом. Интерес наконец показался на его лице, а рука уже готова была выдернуть Тёмную Сестру из ножен. Рейнира очнулась, поняв, что сказала. Сжала челюсть. Сир Кристен за её спиной обнажил меч. Несмотря на готовность защищать принцессу, он не мог не удивляться её злым желчным словам. «Вы дурак, сир Кристен», — стучало у него в голове. И он растерянно смотрел на напряжённую спину принцессы. Смогла бы она так же просто отдать приказ на убийство детей, как втоптала в грязь трёх представителей Великих Домов? Деймон весело смотрел на Красного Кракена и чуть ли не задыхался от удовольствия. Сердце стучало в такт с непозволительными словами, слетавшими с губ принцессы. Острый язык, наточенный как лезвие. Оружие, достойное будущей королевы. Пускай все знают, что они ей не противники. Пускай боятся даже рот открыть в её присутствии. Деймон почти смеялся. Как посмели эти лизоблюды надеяться, что могут встать наравне с ней. Что могут подчинить её, грозную кипящую лаву, своей воли. Как человек подумал, что может встать выше Дракона. Мужчина хотел напоить Тёмную Сестру их безродной водянистой кровью. Дальтон Грейджой кипел от злости и был готов взорваться. Он метнул быстрый взгляд в сторону Лейнора Велариона. Тот сжал кулаки, требовательно смотря на мужчину. Красный Кракен заскрежетал зубами от бессильной злости. Гости смотрели, как он садится обратно. Лорд Аррен недовольно рухнул следом за ним. Деймон присел. Сир Кристен убрал меч. Рейнира сдавленно смотрела на еду перед собой, желая провалиться сквозь землю. Визерис, заметивший среди общего гама выходку лорда Грейджоя, поспешил вмешаться. Он поднялся, желая держать слово, но Алисента остановила его и попросила дозволения сказать самой. Визерис удивлённо кивнул и сел обратно. Женщина встрепенулась, обвела всех взглядом. — Для меня честь делить со столь почтенными леди и лордами пищу и кров. От имени короля и его супруги я благодарю вас за приезд и сердечные поздравления в честь рождения моей любимой падчерицы. Рейнира растерянно смотрела во влажные глаза Алисенты. Казалось, она говорила совсем не то, что считала нужным сказать ей. Говорила отдалённо и с каким-то сожалением. Беспокойство закопошилось в груди принцессы, когда она различила в тёмных глазах просвет. — Я желаю принцессе долгих лет жизни. Да будут дни твои светлыми и радостными, моя дорогая, а ночи – звёздными и спокойными. Ни один ветер не согнёт дерево, крепко вросшее корнями в землю, как врос Дом Таргариенов. Выпьем за принцессу Рейниру! Её голос дрогнул. Чардрево в саду, и они – под его развесистой листвой, среди могучих корней. Читают, болтают, смеются. Рейнира поднялась. Гости, уже поднёсшие кубки ко рту, остановились. — Я также хочу поднять кубок в честь королевы, — произнесла принцесса. Алисента смотрела на неё влажными тревожными глазами. Отец перевёл на дочь такой же удивлённый взгляд, которым успел одарить супругу. — За женщину, долгие годы охранявшую очаг Красного Замка и покой короля. За ту, что преданно и верно служит Короне, исполняя свой долг несмотря ни на что. За королеву! Стоит посмотреть правде в глаза – Алисента Хайтауэр провела с отцом годы, которые его собственная дочь променяла на нищенские кварталы Блошиного Конца. Рейнира не могла залезть королеве в голову, но то, что она видела, говорило об искренней любви к королю. Какими бы ни были они теперь соперницами, бой будет честным – так решила Рейнира и поднесла к губам кубок. — Сир Кристен, — голос Деймона заставил её замереть. — Разве рыцари не обязаны пробовать вино господ? Предусмотреть любую опасность – ваш долг. Принцесса изогнула бровь. «Так никто уже не делает», — подумалось ей. Похоже, дядя уже выпил несколько кубков до начала застолья и теперь ищет повод придраться к рыцарю. Не желая растягивать заминку, Рейнира быстро подала мужчине за спиной свой кубок, чтобы скорее разделаться с прихотью дяди. Сир Кристен подозрительно глянул на равнодушного брата короля и сделал глоток. Вернул кубок и выпрямился. Все ждали, когда принцесса выпьет. Она снова приблизилась к кубку, но опять замерла, услышав хрип за спиной. Обернулась, смертельно бледнея. Колени сира Кристена подогнулись, он схватился за горло и захрипел. Его багровое лицо, казалось, вот-вот лопнет как перезревший арбуз. — Нравится? — спросил Эйгон у брата, заставив того вздрогнуть. Щёки Эймонда покрылись румянцем, он подтянул коленки и кивнул. — Красивая. Подойди, ни одна женщина не откажет сыну короля. — Мне страшно, — мальчик покачал головой. Досадливо подумал, что зря признался брату, он всё испортит. Хотя Эйгон рано начал интересоваться девочками и уже умел смело с ними заговаривать. — На вот, — Эйгон подал брату кубок с вином. Вот будет потеха посмотреть, как Эймонда отошьют. — Сразу осмелеешь. — Что это? — Эймонд приблизился, втянул аромат вина и отшатнулся. — Фу. — Ничего ты не понимаешь! Все взрослые пьют вино. Только мелкие козявки говорят «фу». — Я не мелкая козявка, — насупился Эймонд. — Сам ты козявка. — Я-то уже давно взрослый, я давно пью вино, не то что ты, — Эйгон коснулся губами кубка, когда брат выхватил его и сделал большой глоток. Гости переполошились. Рейнира так отскочила, что опрокинула стул. Крик застрял в сухом горле. Она не могла видеть, как Деймон отпил из своего кубка и откинулся на спинку с еле сдерживаемой довольной улыбкой. Он даже не обернулся, чтобы посмотреть, как жизнь покидает рыцаря. Поднялся крик. Гости начали разбегаться. Сир Харрольд уже нависал над сиром Кристеном. С другими мужчинами бедного рыцаря потащили в палатку к мейстеру. Ещё одна волна беспокойного крика поднялась с другой стороны лагеря. Алисента невидяще смотрела, как Деймон делает глоток вина и улыбается. Целый и невредимый. Сидит и водит глазами, как хищник на охоте. И, наконец, встречается взглядом с ней. Всего мгновение. Королева не успевает отвести глаза, и он читает её как открытую книгу. Вгрызается ей в сердце, проникает к ней в голову, видит, к кому тянутся её нити. Переводит взгляд на Лариса Стронга и широко улыбается. Калека бледнеет. Сердце Алисенты стучит страшно, отчаянно. Предчувствие беды, которую она читает в аметистовых глазах, покрывает её с головы до пят. Не в силах усидеть на месте, она поднимается и оборачивается в сторону поляны. Словно во сне, она видит, как прислуга несёт тело её сына к королю. Визерис трясётся от ужаса и боли в руке, кое-как встаёт с трона. Королева выбегает из-за стола и падает на колени. Она думала, что знает значение слова «горе». Но она ошиблась. Никогда в жизни Алисента Хайтауэр не чувствовала такого чёрного, всеобъемлющего ужаса, как в эту секунду. Никогда крик её не был таким пугающим, как рёв раненного зверя. Нечеловеческий вопль, животный, зазвенел над толпой. Эймонд лежал на её скрюченных руках.