***
Чёрт. Это были брачные клятвы. Брачные клятвы, высеченные на плите рядом со священным алтарём, за которым наблюдали статуи гэльских богов. А Гермиона стояла обнажённая рядом с волшебником, с которым она всю ночь трахалась на алтаре, испещрённом брачными клятвами, в самый разгар Самайна, когда повсюду вихрилась и танцевала дикая магия. Может, Гермиона и не понимала, что именно произошло, но она была уверена, что им конец. Жужжание в самой её душе казалось теперь частью гораздо более серьёзной проблемы. Гермиона вытянула руки, в неверии обводя камень — что было ужасной идеей, поскольку магия рун и клятв пульсировала под кончиками её пальцев, настолько сильная, что посылала электрический разряд вниз по рукам и в позвоночник. Зато это помогло ей осознать, что всё происходящее реально. — Ой! — воскликнул Малфой из-за её спины, схватившись за руку, словно от боли. Он схватился за ту же руку, которой она только что почувствовала толчок. — Какого чёрта ты только что сделала, Грейнджер? Чёрт! — Я? — огрызнулась она, недовольная тем, что руны, вероятно, содержат клятву «не навреди». — Гермиона была готова убить этого придурка прямо сейчас, но не могла, если только не хотела чувствовать себя после этого полной дурой. — Я ничего не сделала! Это твоя вина! — Что? Я говорю про ощущение, будто меня только что ущипнули! Как это может быть моей виной? — Это произошло из-за нашей душевной связи и… — Какой связи? — Драко говорил так, словно вот-вот подавится собственным языком. Впрочем, реакция была понятной, решила Гермиона… Но очень неудачной, когда почувствовала, как Малфой судорожно глотает воздух. — Что, во имя Салазара, происходит? Гермиона могла чувствовать его недоумение и возбуждение — что совсем не помогало ситуации, в которой они оказались, и кое-что объясняло природу их жуткой связи. Чувствовать её было всё так же ново и захватывающе. И Гермионе по-прежнему предстояло научиться разделять, где заканчиваются её чувства и начинаются Малфоя. — Мы женаты, — сказала она, указывая на руны и статуи. — Этот алтарь… Он принадлежит Старухе Самайн и Рогатому Богу. И я думаю, что они… ночью связали нас вместе. — Они? — Малфой уставился на молчаливые фигуры. — В смысле Боги? — Или фейри. И те, и другие создают массу проблем. — Ты что, издеваешься надо мной?! Это невозможно! — Драко спрыгнул с алтаря и опустился на колени рядом с Гермионой на пол, глядя на руны, нахмурив брови и скривив рот. Взгляд метнулся к статуям, и Малфой пробормотал сотню проклятий себе под нос. — Счастливого вам Самайна, дети мои, — прозвучал голос где-то рядом с ними — он звучал искренне, словно боги оказали им чёртову услугу. И всё же Гермиона уловила в их голосах издевательскую нотку. Святой Годрик, она больше никогда не согласится на приглашение слизеринцев прийти на гэльские праздники. — Блять… — Драко жалобно застонал. Через эту связь Гермиона смогла уловить внезапное отчаяние и толику страха (хотя, исходило ли это от неё или от Малфоя, она не была уверена). — Отец убьёт меня, если узнает! Гермиона могла бы поклясться, что её сердце остановилось, когда он пробормотал эти слова. Его отец. Люциус Малфой — богатый, могущественный сторонник превосходства чистокровных над другими людьми, активный Пожиратель смерти во время войны, сейчас сидящий под домашним арестом в огромном поместье, в котором её пленили, пытали и чуть не убили. А теперь её… свёкор. О, чёрт возьми, нет. По позвоночнику Гермионы пробежала дрожь, и она знала, что это не из-за холодного ветерка, ласкающего её кожу (хотя, теперь, подумав об этом, ей стоило поскорее одеться — если только она не собиралась замёрзнуть до смерти). — Твой отец убьёт тебя? — гневно прорычала Гермиона, сжав кулаки и пытаясь казаться выше, стоя на цыпочках. Как смеет Малфой думать, что его отец поднимет даже палец на его идеального единственного чистокровного наследника? Она была грязнокровкой! Это она разрушила род Малфоев! — Твой отец убьёт меня! Это я в смертельной опасности, Малфой! Его стальные серые глаза сузились, когда встретились с её тёплыми янтарными глазами. Если бы Гермиона была более слабой женщиной, то, возможно, испугалась бы взгляда Драко. Но вместо этого лишь яростно сверкнула в ответ. — Грейнджер, успокойся, — насмехался Драко над ней, со вздохом скрестив руки, будто у него была какая-то причина обижаться на её слова. — В наши дни отец вряд ли представляет для кого-то угрозу. Я имел в виду, что он будет чертовски зол. Но без палочки он ничего не сможет поделать. Вряд ли представляет угрозу? Насколько же Малфой наивный. Но опять же, ему не о чем было беспокоиться. — Ну конечно, и я уверена, что у твоего отца больше нет связей… К концу недели меня найдут мёртвой в канаве, а я даже не успела закончить свои исследования. А может, даже твоя мать будет той, кто убьёт меня. Между ними повисла напряжённая пауза, пока Малфой тщательно подбирал слова, решив выпрямиться в полный рост, возвышаясь над Гермионой. Когда Драко наконец заговорил, в его голосе прозвучала нотка уверенности, напомнившая девушке о том тщеславном мальчишке, которым он был раньше (хотя на этот раз его слова не заставили её закатить глаза к затылку). — Тебя не убьют, Грейнджер. Я обещаю. С тобой ничего не случится. Отчасти Гермионе показалось, что его слова — пустые обещания. Просто слабое утешение, чтобы она перестала визжать и желать ему смерти. Вот только… Между ними существовала та связь, которая помогала ей улавливать его чувства лучше, чем кто-либо другой. И даже если Малфой был искусным окклюментом (как он признался накануне вечером в ходе их приятной беседы), он не смог бы скрыть свои истинные чувства, когда между ними так внезапно вспыхнула необъяснимая магия. Именно поэтому Гермиона знала, что Драко и правда уверен в своих словах. Уверен, что сможет защитить её от гнева отца. Это… успокаивало. Однако он всё-таки добавил, почти шёпотом, будто боялся, что статуи или призраки подслушают их разговор: — Но было бы лучше, если бы люди не знали об… этой связи. И о том, чем мы занимались прошлой ночью. Давай сохраним это в тайне. — Вряд ли я теперь буду кричать во всё горло о наших отношениях. — Она фыркнула, недоверчиво покачав головой. — Просто хочу убедиться, что мы на одной волне, Грейнджер. — Я понимаю, — Гермиона взмахнула руками, как бы успокаивая его ворчание. — Прости, это просто… — Чертовски неожиданно? — Он догадался, о чём она думает, пожав плечами. — Знаешь… Могло ведь быть и хуже. Трудно было сказать, хотела ли Гермиона посмеяться над ним или заплакать от отчаяния, но решила просто уставиться на него, нахмурив брови. — Например? Это уже кажется катастрофой. — Мы могли бы соединиться во время Бельтайна или Остары… и тогда последствия были бы ещё более сложными для нас обоих. Ладони Гермионы в тревоге метнулись к плоскому животу, боль в ногах, казалось, усилилась, как ужасное напоминание о том, что могло произойти, если бы она оказалась самой невезучей ведьмой на планете. Прошлой ночью они напились вина и были под воздействием магии, и Гермиона не помнила, чтобы когда-либо накладывала противозачаточные чары, а потом… Она невольно ощутила жжение в глазах, виновником которого она считала тот факт, что Малфой тоже чувствовал себя потерянным. — Да, именно, — вздохнул он, словно прочитав её мысли. И, судя по тому, как его взгляд остановился на её пупке, он, вероятно, думал о том же. — Так что, пока ты не беременна, мы можем найти способ расторгнуть этот брак. — Ты думаешь, есть способ? Разорвать связь, я имею в виду, — она вытерла слёзы, которые грозили вот-вот пролиться. Кто бы мог подумать, что проснуться женой хулигана из своего детства, быть магически связанной с ним и быть беременной его ребёнком — это так чертовски ошеломительно? — Я не знаю. Я очень на это надеюсь. Именно. Надежда. Гермиона глубоко вдохнула, вытирая капли слёз. Паникой ничего не исправить. Нужно было искать выход. Может, ситуация оказалась не такой уж страшной, как могло показаться… Может, Гермиона быстро найдёт решение. — Я сверюсь с рунами. Посмотрю, смогу ли всё перевести. А потом пороюсь в записях в своей комнате… Вдруг в университетской библиотеке найдётся для нас что-то полезное. — Мы можем проверить и библиотеку поместья, уверен, там тоже есть что-то, что нам пригодится… О, как мило. Он приглашал её в старинное поместье Малфоев. Место, где Гермиона пережила один из самых травмирующих опытов в своей жизни, и где жили два человека, которые наверняка попытаются убить её, как только поймут, что она собирается поставить под угрозу чистоту старейших семей чистокровных волшебников Европы. Нет, одна проблема за раз. Гермиона глубоко вдохнула, медленно сосчитав в уме до десяти. — Малфой, пожалуйста, прекрати говорить. — Да. Извини. — Он цокнул языком и сразу же замолчал. Возможно, душевная связь не так ужасна, как ей казалось — судя по всему, Драко точно знает, что она чувствует и думает, и в этом есть свои плюсы. Пытаясь дать Гермионе больше пространства, Малфой молча направился в другой конец комнаты, подхватив разбросанную одежду, которую они сорвали друг с друга, когда были ослеплены похотью. — Грейнджер, я… — Малфой колебался. По тому, как он колебался, Гермиона поняла, что он тщательно взвешивает слова. — Послушай. Я знаю, что это далеко не идеальный сценарий. Но мы можем всё уладить. Вместе, то есть. — Глаза девушки проследили за его движениями, заметив, как напряглись от волнения плечи. Милостивый Мерлин, это явно был самый неловкий разговор, который она когда-либо переживала в своей жизни. — Далеко не идеальный? — Гермиона подняла бровь от нелепости его слов. — Я не могу сказать, что брак после случайного секса вообще идеален! — Это точно, — Драко ехидно улыбнулся, протягивая ей мантию и изо всех сил стараясь не смотреть на её обнажённую грудь. Но когда она потянулась за одеждой, их с Малфоем руки соприкоснулись — лёгкий, случайный контакт. Но всё же это было прикосновение — достаточное, чтобы разжечь похоть и пьянящую страсть, подобную той, что они испытывали прошлой ночью. — О, чёрт, — простонала Гермиона. Ноги задрожали от предвкушения, а дыхание участилось. По тому, как Драко смотрел на неё потемневшими глазами, стало ясно, что он чувствует то же самое. И, честно говоря, тот факт, что он всё ещё был обнажён, говорил о его влечении к ней совершенно однозначно. — Я… — простонал Малфой, и его руки полетели к талии Гермионы, а ноги подкосились от напряжения, вызванного их контактом. — Я так сильно сейчас хочу тебя, — наклонившись вперёд, прошептал он ей на ухо, целуя место под ним, от чего по позвоночнику Гермионы пробежали мурашки. Её руки двигались сами по себе, касаясь твёрдой груди и спускаясь ниже, чтобы очертить изгиб его бёдер, пока девушка смотрела в его глаза. Вопреки здравому смыслу, они снова оказались у алтаря, где Гермиона лежала с широко раздвинутыми ногами, а язык Драко выводил узоры в ложбинке её груди. — Я тоже очень хочу тебя, — прошептала Гермиона. Горячее дыхание коснулось её, когда Малфой пальцем приподнял подбородок девушки и глубоко поцеловал, зарывшись руками в её дикие кудри. Это была связь, они оба знали это. Они прекрасно понимали, что снова поддаться своим желаниям — глупо, ведь у них и так хватало проблем, и кто знает, может, повторное заключение брака только укрепит эту связь. Но Гермиона не могла отвести от Драко глаз — от его широкой груди, больших рук и члена, который заставил её увидеть звёзды прошлой ночью. А Малфой стоял так близко к ней… Достаточно близко, чтобы его запах полностью окружил её, затуманивая разум. По крайней мере, на этот раз они вспомнили о чёртовых противозачаточных чарах!***
Когда они окончательно пришли в себя, чтобы не обращать внимания на непрекращающееся шевеление связи, Драко с Гермионой вернулись в обеденный зал, не сказав друг другу ни слова. В этом не было необходимости. Она знала, что Малфой испытывает одновременно и стыд, и удивление — за отсутствие самоконтроля и за то, что у них хватило энергии на несколько раундов в столь раннее утро. И знала, что он может сказать, что она чувствует то же самое. В обеденном зале замка всё ещё толпились возбуждённые празднующие — несмотря на то, что угли костров давно остыли и дикая магия Самайна уже начала утихать. Длинные столы теперь ломились от хлеба, варенья, фруктов и пирогов, а к еде подавали кувшины с кофе и чаем. Животные по-прежнему паслись поблизости, с удовольствием поедая остатки тыквы и запивая утренней росой. Если бы Гермиона не была ужасно голодна, то заметила бы, насколько широкой вышла самодовольная ухмылка Пэнси, когда они с Малфоем подошли к группе бывших слизеринцев. — Долгая ночь? — спросил Тео, пряча ухмылку за кружкой. Малфой застонал, усаживаясь рядом с ним, а Гермиона решила сесть как можно дальше от Драко, чтобы избежать риска снова прикоснуться к нему и потерять рассудок посреди завтрака. Но её решение не осталось незамеченным для глаз его друзей. В довершение к своему смущению, Гермиона покраснела, когда Пэнси наклонилась к ней, чтобы «прошептать» ей на ухо, играя с её локонами. — Я же тебе говорила! — Пэнс… — прошипел Малфой, когда ведьма торжествующе усмехнулась, а остальные засмеялись. — Оставь Грейнджер в покое. — Ну, я просто говорю… Я же тебе говорила! — Да-да. Поздравляю, ты грёбаная провидица. Гермиона опустилась на стул, пытаясь отвлечься, оглядывая шумный зал, чтобы не обращать внимания на злобные ухмылки и хихиканье бывших слизеринцев, бросавших взгляды на неё и Малфоя. — Кто-то ворчит. — Блейз поднял бровь на своего друга. — Что-то случилось, дружище? Да, кое-что всё-таки случилось. Но это не их дело. А теперь, пожалуйста, давай сменим эту грёбаную тему! — Ничего не случилось. — Драко ткнул ножом для масла в ломтик тоста, приложив к бедному кусочку хлеба гораздо больше силы, чем нужно. — Не похоже, что ничего. — Тео нахмурился, а Пэнси добавила, поджав губы: — Серьёзно, что между вами произошло? У Грейнджер такой вид, будто она вот-вот взорвётся. — Ну… — он поперхнулся тостом, и Гермиона почувствовала, как нарастает её собственное отчаяние. Их глаза встретились в безмолвном разговоре. Держи это в секрете, Малфой! Он выглядел абсолютно недовольным её просьбой, но закрыл рот, пожав плечами — правда, теперь отказываясь смотреть на друзей. Очевидно, это был неправильный ход. — Дружище, ты обещал нам, — Блейз сузил глаза, и Гермиона могла бы поклясться, что он смотрит скорее разочарованно, чем как-то иначе. — Ты выглядишь так, как будто произошло что-то ужасное. — Я… Я в курсе, — Малфой потупил взгляд так, что ей стало даже как-то тревожно за него. — Слушайте… Мы не можем вам сказать. Это должно остаться в тайне. — Ага… В прошлый раз, когда ты хранил секрет, то чуть не умер, — Тео обеспокоенно нахмурился, а Пэнси метнула на него обиженный взгляд. — Ты обещал нам, что скажешь, если что-то тебя будет беспокоить. Бедняга выглядел потерянным, он настороженно смотрел на Гермиону. Через связь она чувствовала неуверенность и… раскаяние, а также ужасную боль в левой руке, которую начала ощущать с самого утра, но теперь, когда она поняла, о чём они говорят, боль усилилась. Гермиона также чувствовала, как в воздухе повисло напряжение — и всё же Малфой глядел на неё с молчаливой просьбой разрешить поделиться их затруднительным положением. Наконец, она вздохнула и внимательно посмотрела на компанию слизеринцев, принимая во внимание тот факт, что его друзья казались обеспокоенными и заботящимися о нём. Судя по всему, их план никому не говорить о браке не продержался и одного утра. Проклятье. Гермиона кивнула ему, посчитав, что его друзьям можно доверять. — Ладно, что ж… Мы с Грейнджер… — начал он, тщательно взвешивая слова. — Теперь мы связаны, — все трое молчали, растерянно глядя на Драко. — Наши души… Ну… Мы женаты. Я имею в виду. — Ты серьёзно? — Пэнси задохнулась, расширив глаза, а Блейз поднял бровь. Тео, в свою очередь… Ну, он выглядел восхищённым. Можно сказать, даже в восторге. Гермиона же хотела, чтобы пол проломился и поглотил её целиком. — Да. Мы только что узнали, когда проснулись. — Как это произошло? — Мы… — вклинилась Гермиона, не уверенная, стоит ли им обсуждать это вслух. Она оглядела комнату, всё ещё переполненную людьми, и решила наклониться вперёд, наложив на их стол для надёжности заглушающие чары. — Мы… кое-чем занимались на вершине священного алтаря. Я думаю, что некоторые фейри… Или… Боги могли быть свидетелями этого и решили разыграть нас. — Разыграть, — насмехался Блейз. — Душевная связь — это не розыгрыш, Грейнджер. Я ожидал, что ты это знаешь. — А ты должен был знать, что нельзя валяться на всяких алтарях, Драко, — укорила Пэнси, хотя и выглядела взволнованной, после того как отпила чаю и дала потрясению стихнуть. — Мы не ясно мыслили прошлой ночью! — Очевидно! — Блейз рассмеялся, несмотря на то, что выглядел как разочарованный отец. — И всё по обоюдному согласию? — вдруг спросил он, настороженно глядя на Гермиону. Какая нелепость! Как будто она когда-нибудь делала что-то без согласия Малфоя! За кого Забини её принимал? — Да. — Драко кивнул. — Мы оба дали на это согласие. — Вслух? — Блейз надавил. Её мысли вернулись к предыдущему вечеру — к их короткому разговору, состоявшемуся сразу после того, как они разделись, и она впервые за много лет увидела его Метку. И торжественное «Да», которое они произнесли перед тем, как продвинуться дальше. Чёрт возьми, неужели боги слушали их в тот момент? Было ли это своего рода карой небесной только потому, что они решили подурачиться вместе на ближайшем алтаре? — Вслух, — Малфой скривил губы в знак принятия. — Дружище, — решил вмешаться Тео. В его глазах появился блеск, сильно отличавшийся от взгляда его друга. Судя по тому, как он смеялся, он напоминал ребёнка на Рождество. — Это просто охренительно! Ты вообще это планировал? — Тео… Заткнись, — сердито проворчал Драко себе под нос. — Я имею в виду! Ты женился на Грейнджер, дружище! Это словно твоя сбывшаяся мечта… — Я не планировал этого, идиот! — Он резко оборвал Нотта. — Это была случайность! — Нет, нет! Серьёзно! Это ж надо, устроить такой бардак и при этом остаться в выигрыше! Гринграссы здесь? Мерлин, я надеюсь, что да… Я хочу увидеть выражение их лиц, когда они… — Тео! — прорычал Малфой, практически вскакивая со своего места, чтобы заткнуть его. Он выглядел — и чувствовал себя — так, словно хотел кого-то убить (в данном случае Тео). И какое отношение к происходящему имели Гринграссы? — Когда мы сказали тебе наслаждаться последним глотком свободы… — Пэнси продолжила, хихикнув про себя. — Мы не это имели в виду! — Придётся постараться, чтобы исправить этот кошмар, — вздохнул Блейз и пожал плечами. — То есть, если это вообще можно исправить. — Вот почему я хотел остаться дома, но вы все настаивали, чтобы я пошёл! — Так, что происходит? — Гермиона обратилась к спорящей компании, скрестив руки и встретившись взглядом с серыми глазами человека, с которым была связана. Чтобы увидеть вину в них, ей даже не понадобилась связь, когда она пристально посмотрела на Малфоя. Все остальные застыли на месте, повернувшись к Драко, чтобы узнать, что он скажет дальше. — Грейнджер… — Он прокашлялся, оттягивая время. Это только усилило беспокойство и раздражение Гермионы, и Малфой, вероятно, почувствовал это. — Это сложно. — Ну тогда просто выкладывай! — У Драко был своего рода брачный контракт, — вклинился Тео, продолжая ухмыляться, как идиот, которому вся эта ситуация доставляла массу удовольствия. — Самайн должен был стать его последней официальной вылазкой в качестве холостяка, потому что в начале следующей недели он должен был быть втянут во всевозможные свадебные хлопоты и прочую ерунду. Гермиона молча сидела на стуле, глядя на самодовольного слизеринца. И как будто он не успел натворить достаточно бед, добавил с самой невинной улыбкой: — Драко планировал жениться на Астории Гринграсс следующей весной. Но поскольку он уже женат… Что? Её глаза распахнулись, когда Малфой опустился на своё место, спрятав лицо в ладонях от стыда — или, может, от отчаяния — или, скорее, от раздражения. Благодаря связи Гермиона чувствовала все три эмоции, но в то же время ощущала нарастающий гнев. — Какого чёрта, Малфой? — закричала она на него. И, Мерлин, как же Гермиона была рада, что наложила заглушающие чары, ведь знала, что окружающие могут увидеть, что она стучит кулаками по столу, но не смогут понять, почему так взбешена. — Ты собирался сказать мне, что ты помолвлен?! — Вообще-то, нет. — Его голос обрёл былую громкость, когда Драко снова поднял голову. — Ты должна понять — я помолвлен, но у меня не было выбора! — У тебя был выбор — уважать свою невесту! Как ты смеешь использовать меня, чтобы… Чтобы изменять бедной девушке! — Грейнджер, это контракт чистокровных! Он целиком и полностью политический! Асторию не волнует, трахаюсь я с кем-то или нет… — И если уж на то пошло, ты лучше подходишь Драко, — бросил Тео с мальчишеской ухмылкой, и Гермионе очень захотелось отвесить ему пощёчину — точно так же, как и Малфою. — А я слышала, что Астория трахается с тем парнем Финч-Флетчли, — посчитала нужным добавить Пэнси, как будто это помогло смягчить ситуацию. Но нет. По правде говоря, Гермиона даже не понимала, почему она вообще всё ещё сидит и тратит время на споры с этими людьми. Как они могли вести себя так беспечно по отношению ко всему случившемуся? Неужели никому из них не пришло в голову предупредить её о контракте?! Нет. Они даже подначивали их. Вином, шутками и тысячами намёков, от которых у Гермионы кружилась голова, пока она наконец не трахнулась с помолвленным мужчиной у священного алтаря. Она поступила как дура, доверившись змеям. И подумать только, что теперь она замужем за одним из них… Что ж, по крайней мере, ей не нужно было говорить Малфою, как она возмущена его поведением — он наверняка чувствовал её отвращение. — Я возвращаюсь в трактир, — сказала она, решив, что лучше побыстрее удалиться, молясь, чтобы у Драко хватило ума не последовать за ней. — Ты не можешь уйти! Нам ещё нужно придумать, как разорвать связь! — возразил Малфой, и хотя часть сознания Гермионы согласилась с ним, девушка и так была в ярости, чтобы игнорировать логику, стоящую за его словами. — Я разорву её одна! Мне не нужна твоя чёртова помощь! — Разорвать связь? — Блейз покачал головой. — Это невозможно, дружище! Такие вещи остаются на всю жизнь. — Ты не помогаешь, болван. — Не срывайся на мне из-за констатации фактов, придурок! — Эй! Если между вами начнётся дуэль, я ставлю на Драко! — Голос Пэнси излучал веселье, а Гермиона в гневе закатила глаза, поспешно уходя. — Поздравляю с грёбаной свадьбой! Могу ли я выбрать имя вашему первенцу? — Она слышала насмешки Тео, но не задержалась, чтобы узнать, что ответил Малфой — хотя заметила, что он был невероятно зол на него.***
Гермиона пыталась сократить путь от руин до трактира (торопливо пробиралась через лес, потому что не могла аппарировать и рисковала быть замеченной маглами). Хотела держаться как можно дальше от Малфоя и слизеринцев, а также потому, что продрогла до костей из-за беспощадной британской погоды. Но когда девушка проходила мимо особенно толстого дуба, перед ней предстала целая группа хихикающих пикси, окруживших огромного оленя, которого видела вчера — и теперь, когда тот стоял ближе, Гермиона поняла, насколько необычно он выглядит. Его золотые рога сверкали даже без солнечного света, когда он склонился в торжественном приветствии, а его тёмная, как уголь, шерсть была усыпана пыльцой и чарами пикси. — Мы желаем тебе счастливого Самайна, человек, — хихикнул фейри, глядя на потрясённую ведьму. — Пусть грядущие годы будут наполнены неизменной радостью, а твоя Душевная Связь будет вечно плодотворной. Держа руку на кобуре с палочкой, Гермиона понимала, что против целой группы фейри она мало что сможет сделать. К счастью, похоже, они были довольны тем, какой розыгрыш устроили ночью: пикси исчезли в глубине кустов, и только олень остался смотреть на неё. Ирония заключалась в том, что именно Малфой предупредил её вчера о фейри (даже посмеялся над очевидной глупостью девушки) — и вёл себя так, словно был экспертом в кельтской мифологии. И посмотрите, где они оказались сейчас. Может, лучше было бы убраться к чёртовой матери — тогда ей не пришлось бы беспокоиться об этом придурке. — Самайн — время прощения, дитя. — Услышала Гермиона рокочущий голос, похожий на звон колокольчиков. Как бы ни хотелось убежать, что-то заставило её остаться и послушать, что скажет это существо — возможно, сам Рогатый Бог, а может, просто могущественный фейри. — Чтобы почтить конец сезона и заглянуть в будущее. Гермиона поджала губы, чтобы удержаться от ответной реплики (или от сотен вопросов, которые наводнили её голову). Хватило того, что она остановилась послушать предполагаемого Бога — одна и посреди леса, кишащего фейри. Решив выбрать более безопасный вариант, Гермиона поклонилась и как можно быстрее выбралась из леса, заметив, что чёрный олень исчез вместе со своими фейри, когда она приблизилась к маленькой магловской деревне. — Боги не совершают ошибок, дитя. Ты должна помнить об этом. — Гермиона снова услышала его голос, хотя олень уже исчез. Это не было похоже на угрозу. Скорее… это был совет.***
— О! Добрый день, дорогая! — Бодрый голос миссис Пенберти раздражающе подействовал на Гермиону, когда она вбежала в трактир. Старушка держала ещё одну корзину, полную фруктов, и практически пихала их Гермионе в лицо, спрашивая: — Не хочешь яблочко? — Нет, миссис Пенберти. — Она постаралась не огрызнуться. Женщина не была виновата в том, что Гермиона оказалась замужем за уже помолвленным мужчиной — и этот мужчина чертовски тупоголовый. — Мне… мне нужно уехать. Я оплачу всё после того, как соберу вещи. — Уехать? — Улыбка миссис Пенберти померкла, она наклонила голову и нахмурилась. — Но ты только что приехала! Самайн ещё даже не закончился… — Я знаю, но… — Грейнджер! — Малфой ворвался в трактир и с угрюмым выражением лица направился к ней, такой же промокший и запыхавшийся, как и она. Гермионе стало не по себе от того, насколько расстроенным он выглядел — но почему её это должно волновать? Всё равно это была его вина! — И тебе доброго дня, дорогой! Вот, съешь одно, — Миссис Пенберти протянула ему корзину с яблоками, от которой Драко отказался с сердитым видом. К счастью, маглу, похоже, не волновало, насколько грубым Драко был, она лишь отметила «красивый костюм, который на нём был». — Грейнд… Гермиона! Подожди, прошу тебя! — Не думая, он схватил её за руку, чтобы не дать девушке вырваться, но это также послужило тому, что их связь снова ожила, заставив ноги Гермионы слегка подкоситься, когда между ними ожила магия. Даже у этого придурка перехватило дыхание, но он не убрал руку с её запястья. — Ты не можешь просто убежать! — Что? Ещё как могу! — Голос Гермионы дрогнул, так как его прикосновение, казалось, подействовало на её тело. Она ненавидела то, как он сейчас на неё влиял. — И убери от меня свои руки! — Только если ты пообещаешь не убегать! Нам нужно поговорить. Она замерла на мгновение, глядя в его серебряные глаза. После того, как Гермионе показалось, что прошла целая вечность напряженного молчания, она наконец глубоко вдохнула и кивнула. Что толку продолжать игнорировать его? Он будет преследовать её до тех пор, пока она не согласится. — Хорошо. Давай поговорим в моей комнате. Драко вздохнул с облегчением и очаровательно улыбнулся, что она изо всех сил постаралась проигнорировать. — Ах! Юная любовь, — магла смотрела на них с блеском в голубых глазах, которые, казалось, словно сверкали в лучах света, льющегося из окон. — Я знала, что между вами есть химия… У меня есть чутьё на такие вещи, знаете ли. — Миссис Пенберти, — простонали они оба, глядя на женщину, всё ещё размахивающую корзинкой с яблоками — хотя на этот раз, похоже, Малфой был слишком соблазнён фруктами, чтобы не взять пару самых сочных. — Мы не вместе. — Нет? — Она выглядела искренне потрясённой. Несколько других посетителей (предположительно маглов, так как их не было на празднике прошлой ночью) тоже подняли головы и вопросительно посмотрели на Драко и Гермиону, слишком заинтересованные жизнью двух незнакомцев. — Значит, будете! — продолжала леди, криво усмехаясь. — Помяните мои слова! Вы оба слишком идеально подходите друг другу! Мысли Гермионы вернулись к оленю в лесу — достаточно могущественному, чтобы связать двух беспечных людей так, чтобы они не заметили, пока не стало слишком поздно. Возможно, он имел какую-то власть над этой бедной, милой старушкой, жаждущей накормить незнакомцев. А может, всё дело было в том, что эта деревня была такой маленькой, что в ней никогда не происходило ничего интересного, и бедная миссис Пенберти просто потешалась над ними. — Конечно, — хмыкнула Гермиона, взяв Малфоя за рукав и потянув его к лестнице, а потом и в свою комнату. — Как скажете. Мы будем у меня. Не нужно нас проверять. — Конечно, нет! Я не любопытная! — Они услышали, как магла хмыкнула и зашагала прочь — хотелось надеяться, достаточно далеко, чтобы не подслушивать их разговор. — Что за сумасшедшая леди, — ворчал Малфой, запирая и заглушая комнату, чтобы они с Гермионой могли поговорить наедине — в то время как оказывал им обоим услугу, накладывая высушивающие чары. — Может, магия Самайна повлияла и на маглов… Откуда ещё эта женщина могла знать о… — Меня мало волнует миссис Пенберти и её замашки свахи, Малфой. — Верно, — остановил себя Драко от тирады. — Итак, давай тогда поговорим о связи. — Мне придётся позже проверить руины, хотя у меня есть некоторые заметки, которые могут помочь в исследовании, — начала Гермиона, глядя куда-то вверх в задумчивости. — И я могу… — А потом я постараюсь собрать заметки и о фейри. Об их привычках, культуре и тому подобном. — Хорошо, но… — Так, с частью «Кельтское божество» может быть трудно разобраться, но я могу попытаться прочитать несколько контрзаклинаний. Уверена, что найдётся что-то, что может пригодиться. — А я, полагаю, просто проходил мимо, да? — Драко поддразнивал её с циничной ухмылкой, хотя в его голосе слышались нотки разочарования. Гермиона наклонила голову, прищурив глаза. — Ну, если есть зелье для расторжения свадебных клятв — милости прошу! Что ещё может сделать Мастер зелий в такой ситуации? — Грейнджер, я был вторым самым умным учеником в нашем классе. — Малфой скрестил руки, бросая вызов авторитету Гермионы. — Древние руны были одним из моих любимых предметов в Хогвартсе… — Это мило и всё такое, но это я получаю степень магистра по Древним Рунам! — И всё же я не так уж бесполезен, как ты думаешь! — Я не говорила, что ты бесполезен! — Но ты намекнула! Милая Цирцея! Не прошло и дня брака, а они уже ссорятся, как два пенсионера. — Малфой, послушай… — Гермиона глубоко вдохнула, обдумывая свои следующие слова — знала, что Малфой имеет такое же право уделять время поиску решения, как и она, но, с другой стороны, Драко вряд ли сможет чем-то помочь. Но не успела она сказать что-то ещё, как в окно послышалось настойчивое постукивание, и когда Гермиона обернулась, на них смотрел большой филин с письмом в клюве. Письмо с гербом Малфоев на печати. Проклятье, может ли это утро стать ещё хуже? — Мерлин, Грейнджер, всё хорошо! Это сова моей матери. — Малфой отмахнулся от её настороженного взгляда, пожав плечами, открыл окно и погладил птицу по голове, предлагая ей кусочек яблока. — Наверное, она просто приглашает меня на чай или что-то в этом роде. Не дожидаясь ответа от Гермионы, он сломал сургучную печать, а девушка встала на цыпочки, чтобы заглянуть ему через плечо и прочитать, что сейчас может быть нужно его матери. Драко Люциус Малфой, Письмо начиналось красивым курсивным почерком, который мог быть только у такой надменной особы, как миссис Малфой. Мы с твоим отцом сердечно приглашаем тебя на ужин сегодня вечером, — Вот видишь, я же тебе говорил! Не о чем беспокоиться, — начал он со смешком, но сердце Гермионы замерло, когда она прочитала вслух следующую строчку. Не забудь привести с собой мисс Грейнджер, поскольку, похоже, нам предстоит обсудить с вами обоими немало вопросов. С наилучшими пожеланиями, Твоя любящая мать. Sanctimonia Vincet Semper***
— Меня убьют. — Вздохнула Гермиона, опускаясь на скрипучую кровать и растирая пальцами виски. Девиз Малфоя, нацарапанный в письме, казался угрозой, и даже волшебник не осмелился сказать ей, что всё будет хорошо. — Тебя не убьют, — настаивал Драко с тихим ворчанием, продолжая перечитывать письмо — как будто слова вдруг волшебным образом изменились. — Что теперь будет? — Мы пойдём и узнаем, чего хотят мои родители. А потом объясним ситуацию и начнём искать способ разорвать связь. Узнать, чего хотят его родители… В поместье. Это было похоже на очень странный, очень яркий кошмар. Может, Невилл снова экспериментировал с теми галлюциногенными растениями? Вполне возможно — ситуация была слишком сюрреалистичной, чтобы быть реальной, верно? Воздух в комнате стал густым, или это только ей показалось? — Гермиона, — Драко отважился произнести её имя. Было неловко слышать, как он произносит его с особой нежностью. — Пожалуйста, успокойся. Такими темпами ты просто упадёшь в обморок. — Как будто тебе не всё равно! — Конечно, не всё равно! И я знаю, что через связь ты можешь почувствовать, как сильно я переживаю! — Малф… Драко. — Гермиона пыталась унять нервозность, расхаживая по комнате (впрочем, это оказалось не слишком эффективно, так как лишь усиливало тревогу). — Нам обязательно нужно идти? Поместье… я не могу. Малфой поджал губы, кивнув в знак понимания. — Мы должны встретиться с моими родителями, но я скажу, чтобы они отправились в одно из наших поместий во Франции, — сказал он, беря пергамент и перо и начиная писать ответ для своей матери. — И я скажу им, что мы будем там завтра вечером… Пусть у нас будет хотя бы день, чтобы разобраться со связью. Что скажешь? Не успел филин улететь, как в комнату через открытое окно ворвалась маленькая сипуха с очередным письмом — правда, на этот раз не было никаких причудливых печатей, выдающих личность отправителя. Однако она узнала в птице сову Гарри: та клевала руки Гермионы, пока размахивала нераспечатанным письмом. Немного поколебавшись, девушка взяла его, посмотрела на нацарапанные буквы, которые были ещё более корявыми, чем обычно, и прочитала письмо вслух, чтобы Малфой мог его услышать. Гермиона. Какого ЧЁРТА на семейном древе на Гриммо написано, что ты замужем за этим чёртовым хорьком? Нам нужно поговорить как можно скорее. Захвати этого придурка с собой. — Гарри (и Рон) P.S: Джинни одновременно очень зла и очень рада за тебя. Думаю, ты её сломала.***
— Это из-за этих грёбаных гобеленов. — Она услышала, как он выругался себе под нос. — Блять, так хотелось сохранить это в тайне. — Похоже, теперь нам придётся встретиться с Гарри и Роном. — Нет, ни за что. — Драко внезапно повернулся и уставился на неё, скрестив руки и недовольно нахмурившись. — Я сказала, что придётся. — Гермиона нахмурилась. — Это самое меньшее, что ты можешь сделать, раз уж я знакомлюсь с твоими родителями. — Ты в своём уме? Судя по всему, это меня собираются убить. — Гарри безобиден! — Правда? Откуда мне знать? Он ведь однажды чуть не убил меня. Гермиона могла поклясться, что её грудь начала слегка побаливать в тех местах, где она видела шрамы от Сектумсемпры, проступающие на теле Драко. — С тех пор он вырос. — Она помрачнела и продолжила гладить сипуху, не в силах встретиться с Малфоем взглядом. И немного тише добавила. — Мы все выросли. — Похоже, что да. Даже если этот придурок всё ещё зовёт меня хорьком. — Не думаю, что ты должен был это услышать. — Ерунда, — отчеканил Драко, и Гермиона почувствовала, что он всё ещё хочет поворчать по поводу оскорбления. Но в итоге Малфой просто смирился и лишь сердито насупился. Они так и стояли, глядя друг на друга в неловком молчании, поскольку полное осознание ситуации по-прежнему требовало времени. Они были женаты. И их союз был признан родовой магией, которая управляла родословными Малфоев и Блэков. Скрыть, что они теперь вместе, не удалось. И всё же… Его родители ненавидели Гермиону из-за её крови, а её друзья ненавидели Драко из-за того, что он сделал в прошлом, и они никак не могли найти способ успокоить обе стороны. Какая прекрасная получилась из них пара. Теперь, когда они оба потеряли дар речи, Гермиона воспользовалась возможностью проанализировать Малфоя получше — особенно теперь, когда между ними не витало смутное вожделение древней магии и праздничного вина, и они не были в диком удивлении и раздражении от осознания, что женаты. Она ещё не успела взглянуть в зеркало, но уже представляла, что её волосы были в полном беспорядке: она спала на каменной плите после того, как её всю ночь старательно трахали (и ещё пару раз под утро, чтобы усугубить безобразие). Малиновая мантия, в которую она была одета (позже ей нужно будет вернуть её Пэнси), в некоторых местах была немного порвана и болталась, что в сочетании со спутанными волосами, вероятно, делало Гермиону похожей на сумасшедшую. А вот Малфой… Он выглядел как чёртов Адонис. Даже если его волосы и были слегка взъерошены, а мантия помята от ночного сидения на полу, Гермиона не могла сказать, что когда-либо видела кого-то настолько красивого, как он (и, конечно, её не всегда услужливый мозг напомнил ей, что обнажённым он выглядит ещё лучше). Хотя да, она верила, что магия Самайна и Боги сыграли большую роль в том, что она так… Гермиона решила, что в том, что она была так увлечена им прошлой ночью, есть и доля её желания. Драко и правда оказался хорошим собеседником и приятной компанией, и никакая магия не могла этого изменить. Но выбрала бы она его в мужья? Гермиона не могла сказать наверняка. Она вовсе не собиралась выходить замуж так скоро. И подумать только: он уже был помолвлен, но не сообщил ей об этом… Какой отвратительный поступок. Невольно в голову приходили мысли о том, продолжал ли бы Малфой изменять Астории даже после свадьбы. И собирался ли он изменять Гермионе сейчас, даже если их связь была совершенно случайной. Волновало ли бы её это? Вообще-то, если подумать, разве в клятве говорилось о чарах верности? Что, если бы они были абсолютно и полностью привязаны друг к другу? Что бы тогда произошло? К реальности её внезапно вернул укус в руку: сердитая сипуха пронзительно пискнула и потребовала поторопиться с ответом. — Ах, прости… — Гермиона взглянула на птицу, доставая пергамент. — Я скажу Гарри, что мы скоро будем у него, после того как поговорим с твоими родителями. У тебя будет достаточно времени, чтобы мысленно подготовиться к шуткам про хорька. Согласен? — Да, конечно. И я постараюсь заглянуть в поместье сегодня до обеда, чтобы убедиться, что мои родители будут… вести себя хорошо. Обещаю, ничего плохого не случится. Они ничего не смогут тебе сделать. — Я… Спасибо. — Гермиона закусила нижнюю губу, сунула письмо сове и закрыла окно после того, как та улетела. — И, наверное, я отправлюсь в университет, чтобы начать исследование рун. — Просто чтобы ты знала. — Он посмотрел ей в глаза. — Я бы не стал изменять своей жене. Ни Астории… И ни тебе тоже. — Правда? — Она не могла удержаться от насмешки и закатила глаза. Как он может быть столь бесстыдным? — Удивительно, учитывая, чем ты занимался буквально прошлой ночью… И сегодня утром. — Ведьма, — прошипел он. — Ты понятия не имеешь, как заключаются такие контракты, да? Я был помолвлен с пяти лет! Это не мешало мне — или Астории — встречаться с другими людьми! Помолвка мало что значит для чистокровных. А вот брак — его нужно должным образом уважать и почитать. — Звучит как самая абсурдная вещь, которую я когда-либо слышала! — Только потому, что тебя воспитывали маглы! Просто так принято в обществе чистокровных. Не думай об этом слишком много. В его тоне чувствовалась законченность — и по их связи Гермиона поняла, что он не хочет больше обсуждать эту тему. И, судя по тому, каким накануне Малфой удручённым выглядел, когда друзья напомнили ему о «последнем глотке свободы», можно было с уверенностью сказать, что он вовсе не в восторге от принудительного брака. Даже сейчас, когда Драко говорил о том, что не собирается изменять ей, пока они остаются женатыми, в том, что он чувствовал, присутствовал какой-то особый смысл. Как будто он был рад избавиться от прежней договорённости, но всё же испытывал беспокойство из-за новой ситуации, в которую попал (по понятным причинам). Брак следует должным образом уважать и почитать. Гермиона снова задумалась над его словами, когда они оба вернулись к молчанию. Неужели Малфой ожидал, что она будет придерживаться того же принципа, что и он? Если честно, она проклинала его за то, что он вообще не соблюдал «якобы липовую» помолвку. Но ведь случайный брак наверняка был бы другим, верно? — Грейнд… Гермиона. — Драко переступил с ноги на ногу, выглядя так же неловко, как и чувствовал себя. — Что мы будем делать, если ничего не получится? — Что ты имеешь в виду? — Связь. Что мы будем делать, если не сможем её разорвать? — Мы… Мы попытаемся сделать так, чтобы всё получилось. Мы всё обсудим, как и сейчас. Конечно, это не будет концом света — быть замужем за Малфоем, правда? Боже, о чём она думала? Может, Самайн всё ещё морочит ей голову? — … будем решать проблемы по мере их поступления, — пробормотала она со вздохом.***
Ещё несколько минут они с Малфоем обсуждали, как пройдёт ужин с их родителями, а потом Гермиона собрала свои вещи и попрощалась с компанией слизеринцев. Они и жаловались, и смеялись над неприятностями, в которые им с Драко удалось попасть за несколько часов. Она поспешила вернуться в магическую часть Кембриджа, где, к сожалению, библиотека оказалась битком набита студентами, а все самые укромные места уже были заняты группой сплетничающих девушек. — Гермиона? — Голос Невилла привлёк внимание девушки, и когда она обернулась, то увидела мужчину, сидящего в кресле, с голубыми саженцами в одной руке и открытой книгой в другой. — Ты рано вернулась! Уже закончила исследование? — Не совсем, — пробормотала она, подойдя к нему и рассеянно просматривая книжные полки в поисках текстов по Древним Рунам. — Мне нужна помощь с переводами… Кажется, я переоценила свои силы с этим… проектом. — Жаль, — посмеялся Невилл. — Я не разбираюсь в рунах. — Как и ожидалось от студента Гербологии… — Эй! Если хочешь, я могу рассказать тебе о яблоках! — Невилл указал на фрукты, почти вывалившиеся из сумки девушки — конечно же, любезно предоставленные миссис Пенберти перед тем, как она покинула трактир. — Ах, да. Я уверена, что мир Помологии настолько увлекателен, насколько это вообще возможно. — Гермиона засмеялась, когда Невилл многозначительно поднял палец. Но не успел друг рассказать какие-либо забавные факты о яблоках (если таковые вообще были), как дыхание Гермионы сбилось, и внезапная агония охватила всё её тело. Она почувствовала неимоверный гнев, за которым последовали ужас и боль в руке, отчего у девушки затряслись колени. Невилл смотрел на неё, подняв бровь, и Гермионе пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего, пока она уверяла его, что с ней всё в порядке. Сославшись на слабое оправдание, что ей нужно поскорее закончить исследование, она оставила Невилла в покое и поискала тихий уголок в библиотеке, позволив острой боли медленно утихнуть. Однако всё, о чём она могла думать — и беспокоиться, — это о причинах внезапного гнева и боли. Что, чёрт возьми, сейчас происходит с Малфоем? Он сказал, что отправится в Мэнор, чтобы поговорить с родителями… Наверняка дела там не настолько плохи, чтобы между ними произошла серьёзная ссора, верно? Нет, конечно. Из письма матери Гермиона поняла, что его родители захотят задать несколько вопросов — и, скорее всего, будут искать способ разлучить их двоих. Девушка в страхе закусила нижнюю губу и прихватила ещё несколько книг, которые сочла полезными для своих поисков. Гермионе ещё многое нужно было выяснить, и она подозревала, что Малфой и без того будет занят. Проверять, как он, было незачем. Сколько бы глупая часть её сознания ни твердила, что, по всем признакам и обстоятельствам, он был её мужем. Но, когда прошёл почти час, а Гермиона так и не смогла достаточно сосредоточиться на книгах, чтобы добиться каких-либо полезных результатов, она сдалась и отправилась обратно в свою комнату в общежитии, чувствуя себя такой измотанной, как никогда в жизни.***
Гермиона рухнула на кровать с единственным намерением вырубиться и хоть на несколько часов забыть о том, как резко изменилась её жизнь, но ей казалось, что Вселенная пытается отомстить ей за все грехи — сколько бы она ни ворочалась, сон не приходил. Она сосчитала до ста пяти овец, а затем решила, что это до чёртиков бесполезный метод. Казалось, что в её постели чего-то — или кого-то — не хватает. Гнев и боль, которые Гермиона испытывала до этого, со временем утихли и сменились странной пустотой, и девушке казалось неправильным не знать, что чувствовал Драко в тот момент. Но опять же… Может быть, он просто заснул, а она зря беспокоилась… Наверняка, будучи Мастером зелий, он мог бы приготовить эффективное Зелье Сна без сновидений… Может, она даже попросит его при следующей встрече принести и ей несколько склянок. Чтобы не думать о Малфое (в который раз) и о том, что он может или не может делать, Гермиона решила, что лучше потратить время на размышления о том, как разорвать их связь — теперь её вновь заинтересовал тот факт, что она не сможет заснуть, если не будет обниматься с Малфоем (а этого ей совсем не хотелось. Ни в коем случае!). Возможно, ей стоит обратиться с этим вопросом в Министерство — попытаться найти способ законно развестись с Малфоем и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы каждый пошёл своей дорогой. Гермиона могла бы даже сообщить о случившемся в Департамент магических существ (ведь Боги наверняка относятся к этой категории?) или даже в Департамент магических происшествий и катастроф (как ещё можно назвать брак между ней и Малфоем, если не трагедией?). Она даже могла бы попытаться уладить всё с Невыразимцами! Всё, что ей нужно было сделать, это связаться с Кингсли, и он был бы рад помочь другу и… И… Чёрт возьми, кого она обманывала? Не может быть, чтобы всё было так просто. С недовольным вздохом Гермиона перевернулась на кровати и снова закрыла глаза, продолжая считать овец с того места, где остановилась. Сто шесть… Сто семь… Сто восемь…