Речь истины проста.
Платон
Тэхён просыпается посреди ночи, думает, что вновь остался один, но на его удивление Чонгук оказывается под боком, так привычно рядом. Какое странное слово, это «привычно»… Омега неспеша поворачивается в его сторону, ложась ближе, лицом к лицу. Он смотрит на мужа и не понимает, почему тот лишь успокоил и уложил спать, плотно укрыв сверху. Ничего не сделал, кроме как заобнимал, пока они оба не заснули. Отчего же один из них сейчас не спит крепким сном? Наверное, хотел убедиться, что всё по правде. Он разглядывает мужчину во тьме, порой касаясь упавших на лицо волос, с опаской поправляя. Придвигается ещё чуть ближе, чтобы рассмотреть получше: ему никогда этого не удавалось без лишних свидетелей. Он не успевает заметить, как объект его пристального рассмотрения открывает глаза, встречая испуг. Чонгук не спал, не смог, а после ждал, пока омега дотронется до него. Неожиданно, но тот решился. А теперь завис, продолжая держать прядку чёрных волос, спустя мгновение всё же она выскальзывает из пальцев, опадая вновь на скрытые ранее глаза. Тэхён подскакивает, пытаясь забыть этот позорный момент… он только что показал то, что теплилось где-то в глубине души, он показал себя настоящего. И что на него нашло?.. Чонгук, приподнявшись, поворачивает его на себя, тянется за поцелуем, нежно обхватывая лицо, останавливается в паре миллиметров от губ, ведь замечает, как Тэхён напрягся и даже зажмурился, словно прячется. Он на это лишь усмехается и легонько целует в нос, дожидаясь, пока мальчишка соизволит открыть глаза. — На сколько ты боишься меня? — интересуется Чонгук, проводя пальцем по мягким губам омеги. — На столько, что тебе противны мои прикосновения? Или противен я сам? Если бы – думается Тэхёну, только всё совершенно наоборот. Он с опаской смотрит на свой кошмар и всё не понимает, что такого нашел в этих бездонных глазах. Ему кажется, что там отражается только он, но так ли это на самом деле?.. — Чонгук, я повторю, так вы делаете из меня не своего мужа, а непонятно кого. Пока он находится в нашем доме, я буду переживать за себя и сомневаться в том, что я всё-таки для вас значу. — За тебя, как твой супруг, должен переживать я и сомневаться я тебе не позволю. Чонгук целует неторопливо, давая привыкнуть к себе. Кусает за губу слегка, оттягивая, руками обнимает за спину, пока Тэхён неуверенно не отталкивает мужчину. Так не должно быть. Не может быть так именно с ним. Ни за что. Его отпускают, больше не настаивая. — Страшно? — Да, — раздаётся в ответ. — Тебе не за что переживать. — Представьте, у меня есть другой альфа, — Ему показалось или Чонгук недоволен таким развитием?.. — Вам было бы приятно сейчас целовать меня? — Главное, чтобы вы любили друг-друга… — Вы так говорите, потому что у меня никого нет, — хмурится, затихая и отводя взгляд на стену впереди. Чонгук бережно касается подбородка, вынуждая заглянуть в свои завораживающие глаза, будто вновь нырнуть в бездну. Тэхён без раздумий тонет. — Ты прав, я не позволю смотреть на моё. Хочется поверить, в который раз поддаться этим обольстительным словам и не просыпаться от сладкого дурмана, что льёт искуситель перед ним. Хочется забыть обо всём и чтобы Чонгук тоже забыл, пусть даже его забудет и либо останется, либо уйдёт навсегда, потому что находиться рядом становится не выносимо. Похоже что всё, что тот говорит – пустая ложь, которой очень хочется поверить. Тэхёну хочется, чтобы без других, только он и его альфа. Он будет верить обману, но надолго ли?.. Наверное до того, пока «не выносимо» не станет «невозможным» или когда Чонгук забудет о нём навсегда, для него же это легче лёгкого. — Не говорите так. — Почему? — еле касаясь омежьих губ своими. — Я могу влюбиться в вас. Поцелуй куда-то в шею не даёт опомниться, а то, как Чонгук маняще шепчет, сбивает с толку и стирает все грани: — Влюбись, я помогу. Сделать шаг назад или вперёд?..*****
Всё-таки пора бы научиться стоять на месте, на своём, а не на чьём-то, не быть тем, кого видит вместо него Чонгук. Несколько часов назад казалось, что альфа по уши в него влюблён, никак не иначе. Но с каждой минутой приходило осознание: он ни один в голове Чонгука. Почему? Тэхён не знает. Просто так казалось. Быть с Чонгуком очень изнурительно… Он не скупился, исцеловал каждый сантиметр, оставляя по дороге невесомые следы своего владения. Вся кожа до сих пор ощущает эти трепетные прикосновения губ, рук и чужого тела. Дальше поцелуев и объятий не зашло, ведь Чонгук заранее знал реакцию на свои резкие действия. Хотя он, чего таить, попытался пару раз, за что получал нагоняй, а после удивлялся, почему Тэхён продолжает оставаться таким податливым. Альфа слегка приподнимает край балдахин, замечая, как Тэхён морщится от яркого света за окном. — Чонгук… я хочу спать. — Ещё не выспался? — Часик… один ещё, — отмахивается сквозь сон. Чонгук непонятно чему улыбается, рассматривая сонное чудо перед собой, кусает изнутри щёку, удивляясь тому, что ему нравится такое утро. Давно ему что-то не нравилось настолько, как сейчас. — Солнце уже давно встало. Мы либо так же встаём, либо весь день пробудем вместе. Как тебе второе? Тэхён что-то невнятно проговаривает, вновь ныряя под одеяло. Приподнявшись, Чонгук приближается, как он считает, к лицу супруга. — Не против? — нашёптывает, ещё раз сняв одеяло хотя бы с глаз. — Чонгу-у-ук, прекрати, я просто хочу поспать, — вырывая край и снова накидывая сверху. Он даже не понимает, как перешёл на неформальности. — Ты такой милый, когда не показываешь зубки. Это предложение наверняка вызвало бы стеснение впридачу к румянцу, если бы Тэхён желал бы что-либо разобрать, но сон берёт верх и ему становится всё равно на мужчину рядом, всё равно на то, когда он проснётся и проснётся ли, будет один или с кем-то. Чонгуку думается, что эта ночь показала ему, как Тэхёну нужна эта обычная, ничем не пресыщенная любовь, не жаркая ночь без сна, а скорее тёплые объятья и редкие поцелуи. Ему нужен тот, кто будет по-настоящему любить, а не желать, что и пытался вдолбить ему омега с первого дня знакомства. До него наконец дошло. Но вот незадача, он не очень-то любит такую любовь и, кроме того, не верит в неё, и ещё одна незадача, в его сердце Тэхён никто и навсегда останется никем – это альфа решил для себя насовсем. Чонгук мысленно отсчитывает пять минут, понимая, что первый раз намеренно потакает. Смотреть на спящего Тэхёна и вправду приятно.*****
Спустя бесчисленные уговоры и просьбы встать, он не выдержал и потянул на себя, сгребая в одну кучу невыспавшегося мальчишку. Что поделать, если дел у него невпроворот, а оставлять омегу одного теперь как-то не хочется. Может по тому, что тот стал отдаляться?.. Или по тому, что ему рядом с ним комфортно?.. И всё же лучше остановиться на первом. Непрошло и пяти минут, как Тэхён начал настойчиво просить его опустить, что, собственно, и сделал Чонгук, поставив на холодный пол. Осень не щадит даже дворец, тем более не щадит короля этих земель. Тэхён пытается вернуться в тёплую и такую уютную кроватку, но его ловят, со спины обнимая как можно крепче. Тёплое дыхание в шею, руки, что так бережно касаются талии, и бархатный шёпот, который никак нельзя разобрать из-за накатывающей усталости. Тэхён хочет раствориться в Чонгуке, чтобы никогда не расставаться, не отходить друг от друга. И вот альфа его отпускает, перед этим усадив на кровать, смотрит ласково, пытается понять, спит ли тот ещё, накидывает на плечи одеяло, чтобы тот ненароком не замёрз, однако так и не даёт залезть обратно и уснуть крепким сном. Такого омегу он ещё не видел. Минхёк на него не похож – в который раз подмечает Чонгук. Тэхён наконец-то очнулся, точнее после того, как Чонгук чуть не начал его раздевать, с целью, как он заверял последующие двадцать минут, всего лишь переодеть. Однако в последствии короля нагло выставили за дверь, велев не мешаться. Ещё бы его, полностью способного на самостоятельность, и одевать. Только для Чонгука это оказалось нормой, потому когда он вернулся, то не звал слуг и предложил Тэхёну самому разобраться с его одеяниями. И теперь омега, с залитыми румянцем щеками, то и дело отводит взгляд от мужчины. Хотя он видел многое, но сейчас при свете кажется, что тело его альфы в несколько раз больше, а смуглая кожа будто светится под восходящими лучами. Чонгук же всё не может перестать смотреть на невыспавшегося, полурастрёпанного, ведь одевался он сам, омежку, что так старательно выпрямляет каждую складочку. — Как тебе идея отметить нашу свадьбу, проведя неделю где-нибудь вдали от королевской суеты? — Что отметить? — удивляется Тэхён, прекращая поправлять одежду мужа. — Мы супруги или тебе нужно напомнить? Чонгук кладёт руку на поясницу омеги, резко придвигая к себе, словно ещё немного и поцелует. Тэхён зажмуривается то ли ожидая продолжения, то ли выжидая случая для удачного удара… слышит усмешку и распахивает глаза, сталкиваясь с улыбкой вместо очередного отчасти желанного поцелуя. Он тяжело выдыхает, выпутываясь из недообъятий, садится на уже заправленную слугами постель, опуская взгляд в пол. Точно. Это его супруг. Но так ли это на самом деле?.. Хочется в голос рассмеяться, только горечь слёз вновь не даёт. — Может как-нибудь обойдётся без этого? А как же народ? Вы король, разве можно оставлять свои дела хотя бы на день? — теряется, придумывая отговорки. — Ничего не случится, если нам приспичит отдохнуть. Сейчас совсем другое время, у меня есть люди, которым я доверяю. Так что в твоих словах не вижу смысла для отказа. Тэхён замолкает, больше не споря, думает о том, что можно ещё предъявить, но слова растворяются, так и не дойдя до мыслей. Подойдя, Чонгук наклоняется вперёд, чтобы заглянуть в янтарные глаза. С каких-то пор для него это стало зависимостью, а аромат мёда сладостью похуже роз. Только он никогда не любил сладкое. — Мы будем совершенно одни, разве это не то, чего тебе хотелось? Чтобы я не был с другим, а только с тобой, — проговаривает вдумчиво, будто ведёт очередные переговоры. — Но… — Что «но»? Так и будешь утверждать, что между нами совершенно ничего нет? — Я… — Буду честным, за это время ты успел мне понравился. Не настолько, чтобы стать моим возлюбленным, но… — Чонгук улыбается, видя замешательство. С того момента, как Тэхён появился в его жизни, он стал так часто улыбаться.., – сейчас это не может ускользнуть из его мыслей, — ты меня зацепил своей непокорностью, которую так хочется обуздать, — и слегка ударяет омегу по носу, ведь тот наверняка себе многое надумает, если не выйдет из "транса" прямо сейчас. — Такими темпами я в любви признаюсь, а ты ещё хотел заполучить меня через желудок, — мурашки бегут повсюду от того, как Чонгук приближается к скуле, а после к шее. — Твоё тело, — шепчет так, чтобы услышал только один, — моё искушение. Поцелуешь меня? — Что..? Приблизившись к уху, Чонгук сладко повторяет: — Поцелуй меня. Тэхён отмирает ни с первой попытки, в тот момент, когда альфа прикрывает глаза, наклонясь ещё ниже, одновременно пряча руки позади. Он тянется ладонью к щеке супруга и замирает, так и не коснувшись, смотрит то на губы, то на закрытые глаза, словно убеждается в том, что тот не подсматривает. Почему-то дотронуться раньше было проще, но сейчас кажется, что Чонгук поймёт его желания, увидит ту привязанность, что зародилась в нём не так давно, и даже мысли о любовнике не снижают волю быть ближе. Всё же дотронувшись до заветного и не увидев никакого насмехательства, Тэхён, встав на носочки, легонько касается губами лба короля, прикрытого смольными волосами, отчего тот хмурится немного шокированно. Шутить Тэхён всегда любил, только не всегда это удавалось, и хотя сейчас он больше хочет поцеловать в губы, он знает, что стоит помедлить, вдруг Чонгук всё-таки что-то заподозрит… Судя по выражению лица, теперь его альфа запутался. Так будет лучше, пускай считает, что у него интерес, а не сладкие бабочки пархают где-то глубоко внутри. Только теперь их нужно попробовать отловить и убить, желательно насовсем.*****
Тэхён думал, что всё стало как в сказке, не совсем, конечно, но определённо лучше, чем было не так давно. Больше нет этого раздражающего аромата роз, от которого ему хочется спрятаться или, по крайней мере, заменить его чем-то другим, менее кричащим о том, что «вот он я, любовник твоего мужа»; Чонгук практически всё время проводит рядом, обнимает, целует и ещё целует, и ещё… Кажется от омежьих губ уже ничего не осталось и ему не может не показаться странным такое поведение. Он стал новой желанной игрушкой? Или мужчина был серьёзен в том, что признался в зарождающихся чувствах? Одно Тэхён знает точно, ему следует быть осторожным рядом с ним; его сердцу следует быть осторожным и не влюбляться понапрасну. Но Тэхён наступает на грабли, которые вновь саморучно положил перед собой. Вероятно, ему следует перестать гулять по дворцу без дела, потому как он постоянно натыкается на неприятности. Вот и сейчас он с осторожностью проходит мимо той комнаты, где несколько дней назад окончательно познакомился с Минхёком. Не хотел же идти сюда ещё раз, но что-то звало и подсказывало путь, несмотря на то, что он здесь был единожды. Дверь оказывается приоткрыта, подогревая интерес и неугомонное любопытство. Тэхён заглядывает в самую щёлочку, не решаясь зайти, однако этого хватает, чтобы увидеть белоснежные пряди и услышать голос Чонгука: — Мне придётся ненадолго уехать. Сможешь подождать меня ещё немного? Следом кто-то ему отвечает, пока Тэхён резко отскакивает от двери, спиной прислоняясь к стене рядом, закрывает рот руками, пытаясь избавиться от возможных звуков, которые наверняка его выдадут, если вообще его присутствие ещё не было замечено. По щекам текут жгучие слёзы. Он ничего не видит, ничего не слышит, идёт по единственному знакомому пути в поиске желанной свободы, без которой он сейчас как без кислорода. В ответ на своё желание, он еле различает голос стражника: — Простите, ваше величество, двери уже закрыты. Конечно, а как иначе? Чонгук постоянно печётся о его нахождении в пределах этих холодных, тёмных стен. Лишь бы не уходил, но и тут он не очень-то нужен. Это всё для вида… всё вокруг наигранная тень сказки. Тэхён заливается смехом, облокачиваясь о стену, прикрывает лицо руками, вытирая проклятые и никому не нужные слёзы с горящих щёк. Ещё немного и он сойдёт с ума от всей абсурдности своей жизни. В стороне раздаётся голос, который так хочется услышать и одновременно забыть: — Тебя кто-то обидел? — Чонгук касается кистей омеги, постепенно отодвигая ладони от лица. На что Тэхён рассчитывал? На прекрасную первую любовь?! Только он начал верить, купился на слова Чонгука, но то, что он увидел несколько минут назад, совершенно противоречит… Чонгук соврал, Чонгук вновь лишь играл, Чонгук никогда не изменится, ему нужно лишь одно. То, что совершенно не нужно Тэхёну. Он в который раз заглядывает в чёрные омуты, будто в первый погружаясь в них с головой. Ищет ответы, которые мигают ярким пламенем на сердце: там нет его, никогда не будет. Он заигрался, поддался и в который раз решил поверить своим долбанным чувствам, пора нажать на стоп и начать всё сначала. Отпустить, нужно просто оттолкнуть, как было вначале. Но с каждым разом это даётся куда сложнее… Так хочеться поцеловать, Тэхён себе клянётся, что это будет в последний раз, приближается к манящим губам, бесповоротно касаясь своими солёными, и чувствует ядрёный аромат роз, альфа весь ими пропах. Раздражает. Тэхён резко отталкивает от себя ударом в грудь, а следующий тут же приходится по лицу. Яркий звон не даёт опомниться. Стражники, стоящие поодаль, моментально подрываются к своему королю, но Чонгук их вовремя останавливает не говоря ни слова. Он вообще ничего не может сказать, не понимает, почему Тэхён сначала приманил, а потом оттолкнул, это на него не похоже. Сейчас смотрит побитым зверем, словно его посмели ударить, только всё совершенно наоборот. — Что опять? — всё же начинает отчитывать Чонгук. Колючки впиваются в сердце всё сильнее, но Тэхён их игнорирует. Он опускает растерянный взгляд, следом сползая по стене. Молчит, кусая губы, дали бы хоть крохотный шанс – убежал. Только тут даже вдохнуть без посторонних нельзя, без правителя этих земель ничего нельзя. Лучше бы он умер в своём королевстве бедняком, но был бы свободен, чем сейчас, зависим не только браком, но и чувствами. Лучше бы он умер ещё в детстве… — Отвечай, — Чонгук подходит ближе, разгоняя стражу и прислугу, проходящую мимо. Они одни, хотя вероятно где-то в стороне Минхёк за ними в который раз наблюдает. И зачем только Тэхëн на это согласился? На эту никчёмную роль безымянного человека в чужом месте. Он касается шрама на запястье, потирая, будто убеждается, что чудом не умер ещё тогда. — Встань, не хватало ещё заболеть. Чонгук смягчается в голосе, но по-прежнему сохраняет твёрдость. Этот мальчишка первый и последний, кто посмел ударить его по лицу. Первый и последний, больше он этого не допустит. — Оглох? — в последний раз решает задать вопрос, вновь не получая ответа. Тэхён всё время сидит с закрытыми глазами, словно Чонгука здесь нет и не было никогда. Так легче думать, что он не виноват в том, что чувствует себя лишним, что ревнует, когда по-настоящему не имеет на это никаких прав. Только он начинает задыхаться, с каждым разом вдыхая всё больше и больше, но кажется, что меньше. — Хватит, успокойся и расскажи всё нормально. В ответ Тэхён отрицательно мотает головой, стараясь восстановить дыхание. Хочется домой… не важно, что там будет его ждать, здесь оставаться невыносимо. Чонгук присаживается рядом, за плечи оттаскивая от стены, но юноша по-прежнему не хочет смотреть на него. — Тэхëн, — от строгого тона становится страшно… — Всё, цветочек, перестань, — тепло растекается от нежности слов. И как Чонгук может быть таким разным? А какой он с Минхёком? Такой же добрый? Наверняка… ведь на любимого сложно ругаться, а на него за просто. Через силу Чонгук поднимает его и тот всё же устремляет на него заплывчатый взгляд. Следом пытается обнять, думая, что так мальчишка успокоится быстрее, но встречает новое препятствие в виде сопротивления. Тэхён не хочет его видеть, слышать и даже чувствовать, ему противны розы, аромат которых источает его альфа, противен Чонгук и собственная беспомощность. — Кто тебя обидел? Мужчина пальцем стирает слезинку, скатившуюся по щеке, но не видит ожидаемых истерик и криков. Тэхён и не хочет начинать новый скандал, он даже прав как таковых не имеет. Потому он убирает со своего лица руку Чона, глубоко выдыхая. — Я устал, — начинает еле слышно, — пойду спать. Да, Чонгук определенно его доконал, разозлил и помог ему осознать, что он здесь третий лишний, скорее без третьего, просто лишний. Он отходит на несколько шагов от супруга, тот прожигает стену, возле которой не так давно стоял омега. С каждым днём этого юнца понять всё сложнее… — Стоять. Как ни странно Тэхён останавливается, но так и не поворачивается к Чонгуку, предпочитая смотреть на пустоту, чем на полюбившегося мужа. Он неуверен, что может думать о нём в таком плане, скорее, если и признает окончательно, то никогда и никому об этом не расскажет. И всё же Чонгук полюбился и даже его поведение не убивает эти ненавистные чувства. Похоже на ловушку его кошмаров, только те были менее тягостными. — Загладь свою вину, — и монотонно продолжает: — обними меня. — Вы заслужили, мне не за что извиняться, — стоит на своём, проговаривая за спину. — Что ты такое лепечешь? Чонгук подходит к нему, вдруг и вправду не так расслышал, не был бы Тэхён омегой, схватил бы за грудки, а так просто бьёт словами и грубостью. — Скажите им открыть двери, я не хочу больше здесь оставаться. — Снова решил быть маленькой сучкой? — этот вопрос вынуждает посмотреть глаза в глаза. — А вы никогда не изменитесь… — Ты всегда позволял себе слишком много? — Лучше следите за собой, а не за мной. Пощёчина? Кровь на нежной, зацелованной за день губе… Чонгук до Минхёка не отходил от него ни на шаг, обнимал, нежился и мягко целовал, теперь же в дело пошла настоящая сущность альфы. Он и вправду никогда не изменится. Тэхён не отводит взгляда, желая запечатлеть этот момент, может тогда он сможет сказать себе остановись, не начинай любить этого мерзавца, однако становится обидно лишь за себя. Минуту погодя до Чонгука доходит произошедшее, он никак не ожидал, что поднимет на него руку и что, тем более, ударит. Он не видит никакой реакции и это пугает. Он бы сказал они теперь на равных, однако это было низко с его стороны, но и Тэхён тоже при делах: он первый начал!.. Только вот нельзя было поддаваться порыву злости. Чонгук прижимает к себе, крепко обнимая, а после целует, стирая небольшие капли крови, но Тэхён теперь походит на куклу, безжизненную такую, ей ничего не надо, могла бы и дышать перестала. Эти розы вьются лианами, опутывая со всех сторон, больше походя на удавов, подбирающихся к шее, на которой Чонгук оставляет лёгкий поцелуй. Не помогает. Тэхён не смотрит на него, не говорит, обиделся?.. — Тэхён… — умоляюще просит, но не получает внимания. Тогда Чонгук крепко берёт его за руку и ведёт по лестницам и коридорам в привычное одиночество, садит на кровать, не зажигая свеч. Тэхён не сопротивляется, просто смотрит куда-то в пустоту и думает, когда его оставят одного. Не сегодня. В мыслях возникает план: воспользоваться ситуацией может быть на руку. Чонгук поспешно снимает верхние одежды, следом подбирается к супругу, тот уже безжизненно переводит взгляд на него, ничего не предпринимая. Всё ещё розы затмевают смесь мёда и цитрусов, отчего противно вдвойне. Но первое отчего противно: действия Чонгука, и в то же время Тэхён хочет узнать, куда это их приведёт. Чонгук вновь необдуманно целует, снося крышу своими действиями, часто кусает за губу, насильно проталкивая язык. Накидывается, будто зверь, опрокидывая его на кровать. Засосы, кровавые укусы, нет той прежней нежности. Руки, сминающие кожу, оставляют красные отметины. Это не то, что обещали Тэхëну, совершенно не то. Он теряется в круговороте, не успевает за картинкой перед глазами, кажется, всё плывёт, только куда..? — Чонгук… — на выдохе, всеми силами стараясь отцепить надоедливого альфу, — ...остановись. Касания заменяются еле заметными поглаживаниями. Наигрался или насытился? А может решил прислушаться?.. Тэхёну всё равно, главное, что тот остановился. На него, разомлевшего и уставшего, накидывают одеяло, оставляя в покое на какое-то время, которое кажется секундой. Чонгук встаёт и переодевается в чистое, а после ложится рядом, пытается снять одеяло, но Тэхён без звука крепко сжимает свою последнюю защиту. — Не смей больше говорить о том, что хочешь развода или уйти, ты меня понял? — и снова сухой, строгий тон, ответа на который не следует. — Тэхëн, — чуть ли не рычит альфа. — Да. — Вот и славно. Чонгук всё же вырывает права на одеяло, приподнимает юношу и кладёт его на подушки повыше, вновь закрывая по шею раз тому так угодно, а сам ложится и не далеко, и не близко. Тэхён отходит не сразу, не сразу осознаёт произошедшее. — Почему плакал? — Разве вам будет интересно? — безразлично, настолько, насколько может. — Будет. Нельзя поддаваться на его слова, это ложь, глупая ложь. Только от этого не легче. Кожа горит и щиплет в некоторых местах. Губы пульсируют, а на вкус отдают железом… и розами. Кажется, теперь это самые ненавистные цветы. Как ещё Чонгук не стал ненавистным..? Тэхён не понимает себя самого, он и Чонгука толком не понимает. Хочется вновь накричать, спросить, почему альфа не щадит его чувства и издевается прямо перед глазами, но эти слова даются слишком тяжело, а сердце заходится в бешеном ритме. — Почему двери опять закрыты? — Так из-за этого весь скандал? Так хочешь выйти? — Хочу. — Там холодно. — Всё равно хочу. — Давай завтра, ладно? Завтра мы обязательно сходим туда, куда тебе хочется. А сейчас… — взглядом скользит с ног до головы, — мне залечить твои ранки? — Не надо было их допускать. — Обвиняешь меня? — А вы не чувствуете свою вину в произошедшем? — С чего бы? — такой ответ вынуждает Тэхёна нервно усмехнуться. Чонгук вообще видит что-нибудь дальше своего любовника?.. — Целоваться с Минхëком так же приятно, как и со мной? — Так вот ты о чëм… — и соблазнительно толкает язык за щёку. — Ответить честно или преукрашенно? — Честно. — С тобой куда приятнее. И снова будто нож в спину. Чонгук неожиданно оказывается близко, чересчур близко, и дышит так тяжело, с долей страха прикасаясь к заплаканному лицу. — Не смейте, иначе ударю, — Тэхён спокоен, только его сердце бежит куда-то вдаль. Омега неоказывает никакого сопротивления, он даже руки не хочет вытаскивать из-под одеяла, ведь они все были покрыты поцелуями его мужчины: вдруг тот опять решит накинуться. Однако Чонгук не отдаляется, напротив, приподнимает за талию, носом утыкаясь в щёку, ещё немного и поцелует. Тэхёну кажется, что тому нравится играть на его чувствах. — Настолько обиделся? — Утром вы говорили, что я для вас что-то значу, это были пустые слова? — голос ломается на еле заметный шепот. — Доля правды в них есть, но не вся, — всё же отдаляясь. — Ты ведь помнишь, что мне нужно от тебя? Даже если бы Тэхён хотел забыть об этом, он бы не смог. Но он до сих пор не понимает, зачем Чонгуку ребёнок от него, никак не может понять, ведь они друг другу по сути никто, а если учесть известного всем любовника… — Когда будешь готов? — Когда вы расстанетесь с прошлым. Тэхён очень умён, только продолжает просить о невозможном. — Если ты подаришь мне ребёнка, то я расстанусь с ним, — Чонгук всё ещё не может поверить, что говорит такие слова так просто, — обещаю. Так когда? — Я не хочу детей, они такие маленькие и писклявые. Давайте обойдëмся без них? — Ты тоже маленький и писклявый, но без тебя я не могу обойтись, — поучает Чонгук. — Не хочу ходить с большим пузом. — Почему? — Кому я буду нужен таким? А вдруг вы меня выставите отсюда? И куда я пойду? — Вернёшься к себе во дворец, но можешь об этом не думать, такого не будет, ведь ты останешься здесь до конца, — Тэхёну хотелось бы поверить, только что-то подсказывает, что всё будет не так, — А нужен ты будешь мне. Знаешь какие беременные омеги милые? А их непонятные вкусы и повадки быть рядом с альфой? А животик… его можно целовать, обнимать… — Остановитесь. Тэхён не выдерживает всех этих слов, не выдерживает нарисованного Чонгуком будущего. Возможно это стало бы правдой, если бы они любили друг друга, только он здесь лишний и никому не нужный. — Зачем мне останавливаться? — Почему вы так говорите об этом? У вас были дети? — Нет, — слегка мотая головой в подтверждении. — Тогда откуда столько знаете? Чонгук с минуту молчит, продолжая разглядывать юношу. Всё не знает, с чего начать эту тему: с правды или со лжи. Но понимает, что с каждым словом ему сложнее врать обо всём на свете, недоговаривать о себе... — Отец повторно вышел замуж несколько лет назад, и мой новый папа уже был ни один, — Чонгук ладонью проводит по одеялу, под которым у омеги скрывается впалый живот. — Но я не видел нигде ребёнка… тогда, что с ним? — На четвёртом месяце что-то пошло не так, — касания вмиг замирают, исчезая, — всё было хорошо, однако у него не было и шанса. Чонгук задумывается о продолжении, не желая раскрывать всё до конца, пока Тэхён внимательно на него смотрит, хочет взять за руку, ведь видит, как альфе тяжело, но так и не решается вновь показать свои чувства. — Вот почему я не тороплю тебя, но подталкиваю. Мне нужен наследник, а моим родителям внук. Ты идеальная кандидатура в новоиспечённые папочки. Вообще-то Тэхён только что видел грусть на лице Чонгука, но теперь тот во всю улыбается, ещё и шутит. — Эй, — возмущается недовольно так, пиная супруга, который тут же забирается сверху, прижимая к перинам. — Разве я сказал что-то не то? — Чонгук, ответьте чесно, — начинает Тэхён, боясь отвести взгляд от сверкающих омутов. — Почему вы такой..? — Какой же? — на губах усмешка. — Вам нравится любить сразу двоих? Зачем? Почему нельзя было сразу выйти за Минхëка? Кажется, Тэхён затронул запретную тему. Чонгук ничего не говорит, настойчиво смотрит, будто ищет причину таких вопросов, только и без этого он их знает наперёд. Он впервые говорит об этом с кем-то, кто не Минхёк. — Мои родители признают брак по статусу, — начинает с долей расстановки, теряя улыбку. — Ни у меня, ни у тебя не было выбора, но у тебя, как у покупаемой стороны, его и сейчас нет. Если мне дозволено делать всё, то я делаю всё возможное, но при этом стараюсь сохранить наши отношения. А теперь ответь ты, только честно, ревнуешь? Тэхён бы ответил честно, по правде, если так можно сказать, но он знает, что эта правда никому здесь не сдалась. Только ему неприятно делить Чонгука с кем-то, неприятно чувствовать вкус чужих губ на своих и на своём теле, неприятно то, что он представляет себе, как Чонгук так же обходится с другим. Неприятно, что он не единственный и никогда им не станет. Наверное, так бы думал любой, будь он на его месте… — Молчание значит сомнение? — Я не ревную, — произносит как можно быстрее эту ложь походящую на правду. Не только же Чонгуку можно врать?.. — Хорошо, всё хорошо. Чонгук улыбается, на этот раз так тепло и мягко, что Тэхён не может не обратить внимания на его губы и задержать взгляд подольше. А как только понимает, что это подольше затянулось, отворачивается от манящего. Когда же это сердце перестанет так громко стучать… — Спи сладко, маленький ангелочек. Заснуть оказывается проблематично, а всё по тому, что Чонгук обнимает со спины и дышит в шею. На утро же никого не оказалось рядом. Только пустая, остывшая постель. Тэхëн вновь остался один.*****
Чонгука он не видел после ни за завтраком, ни за обедом, вообще он будто пропал из дворца, испарился. Когда Тэхён спросил, где его муж, в ответ ему сказали, что тот не вернётся до захода солнца. Что ж это за король такой ему достался? То не отходит ни на секунду, то исчезает на пол дня, словно хочет, чтобы по нему соскучились, словно подстёгивает на проявление чувств. Сдался ему этот альфа с детскими играми и непонятными заморочками. Тем более, когда Тэхён замечает, что двери наконец открыты и сегодня он сможет выйти без просьб всем и вся. — Ваше величество! Вы куда? Не тут-то было. Его окликают за несколько шагов до свободы и даже за руку хватают, не боясь нарваться на власть самого короля. Однако Тэхён на это не обращает внимания, а стражник и сам понимает где оплошал. И откуда здесь кто-то взялся?.. Будто за ним следили. — Хочу прогуляться. — Нужно предупреждать о таком. — Каком таком? Сейчас день, а не ночь. Тэхён хочет пройти дальше, как стражник преграждает ему путь, на этот раз не касаясь. Омега ждёт оправданий, смотрит слишком надменно и высокомерно, не видя причин для запретов, на что получает растерянность. Немногие решали заговорить с ним, немногие запрещали что-то, поэтому никто не знал, как вести себя рядом с омегой из других земель. Вот и сейчас стражник покорно кланяется в знак уважения и извинений, не позволяя себе смотреть на короля. — Всё же вам запрещено покидать дворец без усмотрения короля. — Чего он пытается добиться? — прилетает тут же. — Вам лучше спросить его, мне неизвестно. Тэхёну всё больше кажется, что он только с Чонгуком похож на кролика в ловушке, а с остальными он не отличается от королей. Но чтобы спросить мужа о своём заточении, ему придётся вновь переступить через себя и посмотреть правде в глаза, насколько бы глубокими они не были. Проще будет отказаться от всего и жить так, как пытаются ему невидимо намекнуть. Во дворце, в одиночестве, без малейшего шанса на свободу. Кажется, умрёт он тоже здесь, в той просторной комнате, обшитой золотом. Больше похоже на клетку, разве что двери открыты, но вылететь не дано.*****
Чонгук, явно запыхавшийся и весь взмыленный, влетел в комнату как на пожар, пока Тэхён в одиночестве перемывал ему косточки, дожидаясь прихода под привычным тяжелым одеялом. В этот раз он зарылся в него с головой, так что не скажешь, что в покоях вообще кто-то есть, и только то, что никто не видел омегу за пределами этих дверей даёт Чонгуку не сомневаться, что с тем всё в порядке. — Твоя голодовка измотает только тебя. Смерти ищешь? Тэхён всего-то не ужинал, а Чонгук уже думает, что он умрёт. Волнения ему не занимать, если бы он так пёкся о его чувствах… — Хватит молчать, скажи хоть слово, — резко сорвав одеяло. — Тэхëн. — Вы обещали, что сегодня я смогу выйти, но сами ограничили ещё сильнее, — недовольно протестует, утыкаясь в подушку и приглушенно продолжает: — Это неправильно. Что за капризный ребёнок. — Твоё место в стенах дворца, а не за их пределом. Можешь злиться сколько хочешь, но я не изменю мнения по этому поводу. Тэхён резко приподнимается так, что чуть ли не вплотную к Чонгуку, откидывает подушку и удивляется, как несмышлёный: — Почему? — Омега должен заботиться о муже и о детях, а не бегать по лесу за белками. И тебе, как супругу короля, это никак не позволительно. Кажется, Чонгук прав, только если он станет таким, каким представляют его все, это уже будет не он. Тэхён ложится и отворачивается на противоположную сторону, но даже там его находят: Чонгук подносит чашу и палочки, а от запаха текут слюнки. — Поешь. — Не хочу… Альфа цокает, убирая еду, и возвращается, приподнимая полностью завёрнутого в одеяло мальчишку, который то и дело морщится от лишних касаний ткани к участкам повреждённой вчера "поцелуями-укусами" кожи. Тэхён так и не смог их до конца замазать, а спрятать было проблематично, поэтому он решил отлежаться денёк в покоях. — Не дуйся, — Чонгук легонько проводит ладонью по щеке, пока Тэхён с сомнением на него смотрит, — завтра мы уедем отсюда, ладно? Там ты сможешь гулять где захочешь. — Уедем? Чонгук опять как с ребёнком поучительно смотрит, в который раз поправляя волосы: скорее ему просто нравится их шелковистость и переливающийся цвет каштанов. — Снова забыл? Мы в браке, я надеюсь, что ты сможешь стать ближе и перестанешь обижаться по поводу и без. Тэхён по правде обо всём успел забыть. Лучше бы ему не напоминали о вчерашнем, ведь от этого злость на супруга становится сильней и в то же время она не велика по сравнению с желанием обнять и не отпускать. — Ограничивать свободу, для вас это не повод? — Мою свободу ограничивают всю жизнь, твоё заточение ничто, по сравнению с этим. — Я здесь навсегда? — Конечно, но чтобы ты не думал, что всё настолько плохо, я уменьшил количество стражи во дворце. Ты можешь выходить, но не дальше сада, ясно? Это лучше, чем ничего. Хотя бы так, но он склонил Чонгука в свою сторону. — Хорошо, — шепот всё же срывается с губ, но так хотелось попросить больше свободы… — Не злись. Они не могут оторваться друг от друга. Смотрят пристально, думая каждый о своём потаённом, пока Чонгук не понимает, что Тэхён не так давно грустил. Когда же тот скажет, что не так он опять совершил..? — Вновь без повода лил слёзы? Тэхён вмиг прячет глаза. Он совсем забыл о том, что выглядит, мягко говоря, не очень. — Зачем ты так с собой: не ешь, не пьешь, рыдаешь, довести себя решил? — Просто… — Что «просто», Тэхëн? Ничего просто так не бывает. Если тебе что-то не нравится, не нужно закрывать это слезами и протестами, говори мне лично. Да, я обещал, что ты сможешь выйти, но сейчас я передумал, — конечно, для короля это легче лёгкого, как он ещё не успел передумать о союзе между ними?.. — Ты тоже должен понимать, что многие вне дворца уже знают о твоих тайных вылазках в лес, и, уверяю, это ничем хорошим не закончится. — О чём вы? — А как я объясню то, что мой муж любит ходить в одиночку по лесу? Уж простите, не уследил, ему кто-то нож в сердце всадил? — настолько серьёзным Чонгук ещё никогда ему не казался. — Пойми, всё, что я делаю, лишь для тебя. Если те, кому я неугоден, узнают о моих слабых местах, пострадаешь и ты, и мои родители, и весь дворец. Так что прекрати обвинять меня во всём подряд. — Почему раньше не сказали? — Разве ты бы понял? — Хотя бы попробовали… Чонгук привычно улыбается с реакции мальчишки: тот смущённо прячет взгляд, пальцами мусоля край одеяла. — Тогда… — рука ложится на колено, чуть поднимаясь выше, — …можно мне попробовать тебя? — Я не это имел в виду. Тэхён моментально отодвигает искусителя подальше, чуть ли не прячась в самый угол. Ему хватило вчерашнего с головой. И взгляд так напуганно опускает, словно его поймали за чем-то незаконным. Как же Чонгуку надоел этот страх в янтарях, в манящих его глазах. — Посмотри на меня. Тэхён по-началу не понимает, почему вдруг тема разговора изменилась, не понимает, почему Чонгук просит о таком, однако он не без опаски следует этим словам. — Больше не прячь свой взгляд, ты король, а не прислуга. На последнем слове Тэхён забывает как дышать, кажется, его сердце остановилось, только время почему-то идёт дальше. Да, он не прислуга. Сейчас он король. Пора бы это запомнить.*****
Который час Чонгук что-то строчит кистью по бумаге, который час Тэхён пытается не уснуть от скуки. И что он только не делал, чуть ли не на стены лез, прося отпустить, на что получал непоколебимое «нет». Зачем он здесь? На этот вопрос Чонгук молчал. Не так давно его муженёк распустил всех слуг, видите ли уже поздно, как Тэхён подорвался с теми, однако его никто, конечно же, не отпустил. В конце-концов Чонгук дал ему почитать пару бумаг, наказав позже пересказать от и до. Омега без раздумий согласился, а когда они закончились, закончилось и терпение, и он, облокотившись о стену, закрыв глаза, начинал засыпать, пока его дрёму не прервали: — Не хочешь мне помочь? Если бы не усталость от всей суматохи, Тэхён бы точно как-нибудь съязвил, однако сейчас он не в том настроении, чтобы устраивать новые споры на казалось бы пустом месте. А для Чонгука он пустое место?.. И почему вновь мысли пошли не в то русло… он же пообещал себе не думать о мужчине рядом. Это вообще возможно..? Кажется, что нет, ведь тот теперь круглые сутки перед ним. Глубоко выдохнув, Тэхён переводит полусонный или, лучше сказать, полуживой взгляд на мужа. — С чем? Мне и так всё нравится, — заверяет, головой опираясь о прохладную стену. Настолько спать ему давно не хотелось, и вообще, который сейчас час?.. — А мне не нравится. Иди ко мне, — намеренно откладывает кисть с недописанной бумагой в сторону. — Что вам не нравится? — То, что ты так далеко. Иди же ко мне. — Сами не дойдёте? — Тогда ты не отделаешься простыми обнимашками, — по-обыденному разбрасывается угрозами, так привычно в сторону этого омеги. Тэхён нервно сглатывает, ему хватает минуты, чтобы понять, что именно Чонгук имеет в виду. Кажется, он даже успел проснуться за столь короткое время, судя по звонкости голоса так точно: — Остановитесь! Чонгук толком не начал вставать, лишь отсчитывал про себя секунды и не ожидал, что Тэхён опять так перепугается из-за его очередной шутки. Шутки? Всё-таки Чонгук не уверен, играет он или… или что? Эту мысль можно отмести в сторону. Минхёка он не предаст. Насупившись, Тэхён резко подскакивает, грузно выдыхая, и быстрым шагом идёт к альфе, вставая напротив, через стол. Он облокачивается о дерево, аккуратно отодвигая бумаги на противоположный край, чтобы открыть больше места к Чонгуку. А тот не торопится, наблюдает и анализирует что-то, смотрит снизу вверх, ловя недовольные взгляды, и всё обольстительно улыбается, наверняка довольный тем, что его послушались. Ближе подходить Тэхён не решается, да и Чонгук по-видимому не настроен продолжать всю эту актёрскую игру. Только вот Чонгук возможно и играет, тогда как Тэхён пытается изобразить безразличие и отвращение к нему, выходит не очень, судя по тому насколько альфа преисполнен радостью. — Ты всегда после угроз начинаешь понимать значимость моих слов? — Что поделать, я выбираю меньшее из двух зол. Чонгук ставит локти на стол, переплетая пальцы между собой и опираясь о них подбородком. Он всё не может отвести взгляд от янтарных глаз, переливающихся в языках свеч тёмной ночью. И смотрят они так проницательно-нежно, так на него Минхёк никогда не смотрит, тот скорее имеет больше желания, чем интереса. Между ними не так много расстояния, что втайне очень нравится Тэхёну. Ему и Чонгук втайне нравится и не важно насколько тот далеко, он цепляется за него мёртвой хваткой, и если бы не желание избавиться от этих назойливых чувств, Тэхён бы провёл здесь вечность, никак не меньше. — Люблю непослушных. Если бы это были не просто слова и Чонгук по-настоящему бы его любил… только это очередная ложь. Чонгук не сможет его полюбить и ему следует разлюбить. Следует, но с каждым взглядом на «фальшивого» мужа он влюбляется всё сильнее. Бесповоротно.