Диана Адаменко
Звонок в дверь заставляет блондинку отвлечься от рисования очередного шедевра. Кисточка с краской опускается на стол, что и так был испачкан красками всех различных цветов. Да и никто не осудит художника за то, что на рабочем месте оказалась краска. Адаменко не летит, она порхает к двери, ведь настроение было просто прекрасным. Но оно меняется в ту же секунду, когда дверь открывается и перед ней стоит её любимая, полностью разбитая, что вот-вот заплачет. — Солнышко, что произошло? — Тихо спрашивает блондинка, запуская вторую хозяйку в квартиру. Дверь за ними закрывается и Диана берет чужое личико в свои ладони, всматриваясь в стеклянные глаза. Стена усилий треснула, и слезы рекой потекли из глаз, быстро сбегая по щекам вниз, падая на пол и ладони возлюбленной. — Ничего, ничего не говори. Тише. — Шепчет Диана, пока на её глазах так же наворачиваются слезы. Голос дрожит и девушка не плачет, терпит, ведь сейчас нужно успокоить свою любовь, а не давать волю собственным чувствам, сопереживаниям и эмпатии. Диана стискивает объятья, прижимая Милану как можно ближе к себе, прилегая губами ко лбу младшей, раскачиваясь из стороны в сторону в убаюкивающем жесте, — я рядом. Тише, родная, я с тобой. — Продолжает шептать нежности Адаменко до тех пор, пока Орехова не успокоится и не сядет поговорить с ней, дабы прояснить все тревоги и переживания.Карина Долиашвили
День и вечер не предвещало беды, если бы Милана удосужилась взять трубку. И что с её телефоном вечно не так? Карина успела извести себя целиком и полностью, на придумывать кучу ужасных ситуаций, которые могли и не могли произойти с её любимой. Что с ней? Где она? Как себя чувствует? Почему черт возьми не снимает этот проклятый телефон? Разве это так сложно? Камень с души спадает, когда раздаётся звонок в дверь. Должно быть, всё-таки явилась. Карина уже представляла, как вставит пизды своей возлюбленной за лишние нервы и седые волосы на затылке. Но все старые переживания забываются, улетучиваются из головы, когда перед Долиашвили предстаёт девушка её души, обладательница её сердца с мокрыми глазами и дрожащий губой, что предвещало неминуемые слезы. — Милан, что произошло? Что с твоим телефоном? — Сразу в лоб задаёт вопросы Карина, затягивая девушку в дом и прямо в обуви ведя в комнату. Она ютится около Ореховой, как мать над ребёнком, который заболел. Укутывает моментально в одеяло, садясь рядом и заключая в крепкие объятья, ни произнося ни слова. Не задаёт больше лишних вопросов, не даёт советов или не шепчет нежности. Обнимает и своими прикосновениями кричит о том, как ей плохо видеть слезы любимой. Старается забрать их себе через касание, унять всю ту боль, успокоить. Разделить эти слезы на двоих.Дарья Поцелуева
Сладкий сон Дарьи прерывает звонок в дверь. Она щурит глаза, потирая их тыльной стороной ладони, дабы зрение поскорее сосредоточилось и медленно плетется к двери. Дневной сон перерос в вечерний, и Поцелуева чувствовала себя овощем. Именно поэтому Дарья не сразу понимает, что перед ней сейчас стоит девушка, что поселилась в её квартире, сердце и душе, кажется, уже навеки. Взгляд притуплен, губы, как обычно, немного надуты и подергиваются, пока до мозга Дарья доходит то, что происходит. И когда она наконец понимает, что прямо сейчас её любимая стоит перед дверью их квартиры на лестничной площадке, и тихо плачет — моментально просыпается окончательно. Сон снимает, как рукой. Она срывается с места и за два шага сокращает расстояние, прижимая Орехову к своей груди, чувствуя, как начинает бешено биться её сердце. Как же больно видеть слезы любимого человека. Кажется, больнее, чем плакать самим или получать по лицу. — Ты можешь мне рассказать. Я, конечно, не супер крутой психолог, типо, ну че-то да, понимаю в этом роде, ну, вот, типо, да. — Начинает в привычной манере путаться в предложении Поцелуева со своей вредной привычкой использовать слово «Типо». Она поднимает личико Миланы за подбородок согнутым указательным пальцем, точнее, его костяшком и расцеловывает её лицо: щеки, лоб, нос, глаза, что отдавались солёным вкусом на языке, нежно и трепетно дарила поцелуй за поцелуем, не отпуская возлюбленную ни на секунду, ни на миллиметр. Оставшийся вечер девушки провели вдвоём. Дарья позаботились о комфорте Миланы целиком и полностью, обнимая и расцеловывая ту весь оставшийся вечер, а по следующую ночь, прижимала к своему сердца и груди, показывая и оказывая без слов поддержку.Мария Романова
Примечание: в версии с Романовой Орехову не увольняют, и телефон у неё не ломается. Вся суть проблемы в родителях. Вечер по мнению Романовой проходил идеально. Игры на приставке, вкусная еда. Что ещё пожелаешь в день своего выходного? Ничего. Всё было просто И-Де-Аль-Но. Почти. Не хватало маленькой, но очень важной детали: любимой девушки рядом. Ещё утром её маленькое сокровище уехала на работу, предупредив, что заедет к родителям повидаться, поскольку давно их не видела, а потому будет позже обычного. Обычно такие поездки не заканчивались хорошо: гомофобные родители Ореховой не одобряли её выбор пассии в виде Марии, однако Милана шла им наперекор, отчего после каждых вечеров «погостив» у родителей приезжала в ужасном настроении. Маша успела к этому подготовится: заказала любимые суши и роллы, подготовила все для горячей ванной возлюбленной, чтобы после тяжёлого дня она могла отдохнуть. Звонок в дверь заставляет отложить джойстик в сторону и проиграть, но это не имеет значения. Лестничкая площадка встречает блондинку холодом во всех смыслах: осенний ветер, что попал с улицы в подъезд заставлял кожу Романовой покрыться мурашками, а вид её маленькой принцессы сдаться сердце, и с тяжёлым грузом смотреть на сию картину. — Снова? — В ответ лёгкий кивок, за которым следует рев и плачь Миланы, что со всей силы влетает в объятья Романовой, прижимаясь к чужому телу так, словно её забирали. Будто Милана — ребёнок на детской площадке, а Маша — её любимая игрушка, которую пытались забрать хулиганы. Плач и крик усталости приглушается, ведь все эмоции Милана выдаёт в чужую плоть. Каждый раз такие поездки к родителям заканчиваются одинаково, но судя по всему, в этот раз они вовсе перестарались. — Кнопка, пойдём, я заказала тебе роллов. Нужно поесть и успокоится, хорошо? — Гладила волосы Миланы Мария, время от времени целуя её макушку, а второй свободной рукой прижимая любимую за поясницу к себе.