Чувствую

— Ты же снимешься в моем отрывке? — лежа в обнимку с дорогим сердцу человеком, спросила Лина. Недавно их озадачила редакция, а теперь она озадачила Илью. — В качестве кого? — лестно было слышать предложение, но здравый смысл, а точнее его остатки, не давали Илье согласиться. Хотя, в своих мечтах, он наверняка бы очень хотел. Да только от вопросов теперь точно не отбиться. Если до этого, он все как-то в шутку переводил, то тут без шансов. — А в качестве кого бы ты хотел? — на лице медиума просияла хитрая улыбка. Лина уставилась своими зелеными глаза на Ларионова. — Я буду твоим оператором, девочка, — пропел строчку из какой-то песни Илья и добавил, — А вообще это запрещенный прием. — Да? А что так? — Джебисашвили продолжала пепелить его глазами, удобно устроившись на его груди. Пепелить своей любовью, — Все это время тебя это не смущало. — А кто говорит, что смущает? — Илья ловко переменил ситуацию, и теперь хитрая блондинка смотрела на него снизу вверх, — Гипнотизирует уж точно. — Все, хватит, — Лина оттолкнула Илью, — Мне еще к съемкам готовиться и настраиваться на рабочий лад. — Ни тебе одной, — улыбнулся Ларионов и легкими движениями вернул ее обратно. — Что? — То… — Илья послал воздушный поцелуй и показал жестом «топай, давай». Впервые за много лет, редакция решила добиться в предфинальный выпуск еще одно испытание, что-то наподобие человека Х. Только на этот раз инициатором выбора гостя стал Илья. На это почетное место он позвал своего друга. — Илья, приходи и друзей приводи, — посмеялся кто-то из редакции, но кандидатуру все же одобрил. И вот гость повернут спиной к участникам, а значит можно начинать испытания. Влад, Ангелина… Ларионов был рад каждому, но особенно последнему экстрасенсу. Наблюдая за движениями Лины, в голову Ильи неожиданно закралась мысль: «Какая же она особенная… Особенно красивая» — пронеслось в голове Ларионова, после того как он объявил суть испытания. — А что если все не так? И это не любовь? — раскатом грома прозвучали слова внутреннего Я — Влюблен ли я и в кого… Лина что-то говорила. Загруженный собственными мыслями, Ларионов упускал все это, кивая на автопилоте. И когда их взгляды на миллисекунду встретились, внутренний голос продолжил свой монолог: — Илья, очнись! Ты не влюблен в нее! Нет. Не в нее. И он был согласен с этим голосом. Ларионов увидел того, о чем говорил когда-то Андрей. «Когда она работает, это не она», — эхом пронеслось в голове. А ведь и правда. Он влюбился не в нее. В другую Лину. В ту, что украдкой увидел перед первым мотором. Ту, с которой много раз пил кофе и смеялся. Ту, с которой обставляли съемную квартиру, обсуждая что стоит забрать в Питер, а что нет. Он был влюблен в ту Лину, простую и домашнюю, что с глазами ребенка смотрит на него. — Это именно онаа… — говорил голос, будто озвучка в слезливой мелодраме. Это совсем нелюбимый жанр Ларионова, но сейчас он согласен. Это она, ради которой хочется сделать все. Все, чтобы просто увидеть… Не сводя с нее глаз, Илье всякий раз хотелось просто быть к ней поближе. И утонув в ее неземной красоте и своих мыслях, упустил момент завершения испытания. — Она как ураган, — уже после того как Лина покинула площадку, восхищенно произнес Иван. — И не говори, так закружила… — Погоди, — широко распахнув глаза главный вампир России складывал факты в голове, — Дружище, это же она, да? Илья ответил утвердительным кивком. — Огонь! Впереди для Лины оставались лишь традиционные поиски, что отделяли их от заветного финала. И перед тем как ей предстояло проследовать на территорию испытания, терпкое чувство волнения разлилось по всему телу. — Что-то мне это не нравится… — шепотом подметила она. — Что случилось? — переспросил наблюдающий, что уже вышел ее встречать. — Пойдемте… — кивнула Лина, украдкой поглядывая на возвышающееся здание. Величественное и прекрасное для кого-то, для нее же пугающая бетонная коробка. «Лицом к лицу со своим страхом, а не финальные поиски», — пронеслось в голове, но она знала, что отступать уже поздно. — К вам можно, — с каждым шагом Лина оценивала обстановку, чувствуя как ближе и ближе подкатывает чувство страха. — Ты как колдунья, — приветствуя произнес Илья, — Привет. — Здрасьте. — Ну как тебе здание? — формальный вопрос, который должен был подвести к началу поиска, но вместе с тем загнал Ларионова в тупик. В ясных глазах считывалась тревога. Нет, не волнение из серии «а вдруг не справлюсь», а настоящая тревога. Поднимая глаза к своду, а затем озираясь по сторонам. А затем еще раз и еще раз. Лина пыталась не то, чтобы настроиться, а для начала просто привыкнуть. Что получалось скверно. И даже шутка Ильи про приведение не помогла. Выслушав условия, Джебисашвили попыталась считать что-то с людей, но это только путало. Каждый из присутствующих думал о своем, и каждому Лина что-то да сказала. Но, а поиски так и не продолжались. — Лин, ты нормально сейчас? — не отпуская того состояния, что он уловил во взгляде, спросил Илья. — Не знаю, — в ответ прозвучал растерянный шепот. — Лин, мы не понимаем что с тобой… Но Джебисашвили уже мчалась куда-то в темноту, что полностью вся пропитана запахом старого бетона и строительной пылью вперемешку с вековой. — Конечно есть одна лестница подсвеченная, ей нужна была другая, непонятно где, — сетовал Ларионов. Условно, он сейчас отвечал за всех наблюдателей, но его сердце пропускало удары лишь из-за одной, — Куда она побежала? Догоняем. Догоняем. — Аккуратнее, там провалы, под ноги смотрите, — в попытках догнать, Илья всячески предупреждал всех чтобы не случилось ЧП. И хотя Джебисашвили не слышала его бесчисленное множество вопросов, но он надеялся, что предостережения будут пойманы. — Почему-то тащит… Я не понимаю… Вперемешку с матами вторила она. Загнанная под самый потолок, Лина устремлялась все выше и выше. Преградой не стала и опасная лестница, что тащит на крышу. — Тишина. Подождите. Тихо, — отдышавшись, она стала вскарабкиваться вверх, — Не идите пока. — Что ж происходит то… — Там высоко и можно упасть. Посмотри, чтобы Лина не упала, — произнес напутствие Илья, когда вслед за ней полез оператор. Но хотел бы и сам, но тогда за ним пойдут и герои. А вдруг на крыше что-то случится… Поэтому оставалось только говорить и мысленно успокаивать сердце, что рвалось наружу изнутри, — Если она там… В измененном состоянии будет мутить, лови. Лина же уже, стоя на коленях в снегу, звала всех. Ей нужна была сумка с вещами. И когда она оттуда извлекла рубашку песчаного следа, Илья все понял. «Вот дальше все будет как надо», — пронеслось в голове Ларионова. Он вспомнил про эту рубашку, как она рассказывала. Хотя после Лина и редакции поведала и про свой дичайший страх из детства, и про рубашку отца, что помогает в сложные моменты. — Где-то рядом, — подтверждая мысли Ильи, произнесла Лина. — Ты считаешь, что где-то рядом спрятан человек? — и не успел он переспросить, как она уже все нашла. — Привет, — дрогнул голос и на глазах появились слезы. — Что ты удрала на крышу? — остался лишь главный вопрос, который Илья непременно задал. — Ноги понесли… Но Илья не унимался. Хотя и понимал, что скорее всего она ничего толком и не объяснит. И Лина вправду не могла. Хватая ртом воздух, она просто была рада, что у нее получилось. Поток из желающих поговорить не иссякал. И когда по логике и чисто математически, прошли все герои испытания, на стул перед Линой сел Илья. — Ну что это было? — Ларионов смерился со своей миссией психолога для этого испытания. Но за свою девочку он пережевал сильнее всего с того самого момента, как в начале уловил тревожные нотки во взгляде, — Без камер. Мне расскажи. Я очень переживаю. Аккуратно продвигаясь ближе, Илья взял ледяные ладони Лины в свои. — Страх, — единственное, что смогла выговорить она, уставившись в понимающие глаза. — Я понял это по рубашке. Иди сюда, — Ларионов поднялся со своего стула, поднимая следом и Лину, увлекая в свои объятия, — Ты молодчина! Все закончилось. Илья трепетно, но вместе с тем крепко прижимал ее к себе, вслушиваясь в удары сердца.