Позолота

Юноша просыпается ранним утром, еле-еле разлепляет заплывшие после сна глаза и чувствует складки от одеяла на лице. Даже до подушки вчера не дополз. Сначала даже не понимает где находится, а как только начальная прострация исчезает, осознаёт, что произошло. Сон как рукой снимает. У него же было столько планов! Как его глупое тело могло так подставить! Тэхён понимает, что тетрадь так и лежит на столе, а к выполнению заданий он так и не притронулся. Потому и подскакивает так быстро, что комната начинает кружиться, и бросает взгляд на часы. У него ещё есть пару часов до начала пар, должен успеть. Тэхён не был бы Тэхёном, если бы не успел. Отрывается от тетради только когда выводит последнюю букву. Надо пообещать себе больше никогда не устраивать таких квестов. По крайней мере пока не закончит всё свалившееся на голову бремя. Чёткий план составляется в голове. Тэхён забывает внести в своё плотное расписание еду, но ноющий живот настойчиво просит подумать о нём. Кажется, он не ел со вчерашнего обеда? Совсем заработался и заучился. Нужно срочно устроить набег на холодильник. Интересно, мама всё ещё дома? Ему бы не помешал заряжающий на успех поцелуй. Он только выходит из комнаты, как ответ возникает сам собой. — Пожалуйста, подождите ещё немного, — мама говорит с кем-то по телефону. Тэхён сам не знает почему, но скрывается за стеной. На той стороне что-то отвечают, и от женщины слышится наполненный тяжестью вздох, — понимаю, но я делаю всё, что в моих силах, — она понижает голос до шёпота, но Тэхён всё равно слышит. — Я уже платила вам в этом месяце! Как это, процент увеличился? Вы говорили, что больше подобного не случится. Хорошо, пожалуйста, господин, смилуйтесь. Мне удастся выплатить эту сумму только в конце месяца. Спасибо, спасибо большое. Коллекторы. Челюсть болит от того, с какой силой Тэхён сжимает зубы. Он злится на многих: этих людей, что тянут и тянут с мамы деньги, отца, который оставил их с долгами, а главное — на себя, потому что в один миг не может превратить жизнь в сказку. Остаётся только терпеть и работать усерднее, чем он сегодня и займётся, не тратя время на глупости. — Доброе утро. Кто звонил? — выходит из своего укрытия, и мама, слегка вздрагивая, оборачивается. — Никто, — спешно отвечает женщина и поджимает губы, продолжая уже спокойнее и с отчётливой фальшью в появившейся на губах улыбке: — просто коллега с работы. Может, он играет в шпиона, потому что мама никогда не делится своими переживаниями? А Тэхён в свою очередь не привык допытываться. — Ясно... Соён уже сбежала? На этот раз мама улыбается уже искреннее. — Сбежала почти сразу, как проснулась. Кажется, её должны подвезти. — Разве свидание не должно быть на выходных? — В наше время было принято ухаживать именно так. Видимо, мальчик очень в ней заинтересован, — она пожимает плечами и отходит к холодильнику, чтобы достать овощи. — Либо просто кичится своей машиной перед сестрой. — Кто знает. Главное, что Соён счастлива, видел, какой счастливой она приходит в последние дни? Не видел. Потому что сам приходит домой слишком поздно, когда все видят уже третий сон. Однако перечить не спешит, верит на слово. Когда-то он тоже чувствовал похожее, но оказалось, что его чувства очень легко растоптать. — Хоть кто-то... — Тэхён бормочет себе под нос, и мама выглядывает из-за двери навесного шкафа, где хранятся кастрюли. — Что? — конечно, она не слышала, Тэхён и рад этому. — Ничего. Маму этим не убедить. Она насупливается и смотрит на него подозрительно, прежде чем отложить своё занятие и сесть рядом. Тёплая рука касается слегка колючей от утренней щетины щеки, и Тэхён прикрывает глаза. Хочется растянуть это ощущение. — Ты в порядке, дорогой? Какой же сложный вопрос. Если сказать нет, мама возьмёт всю вину за состояние сына на себя, если ответить да, ответ будет ложью. — Я справляюсь, мам, — мастерски уходит от ответа. — Если будет трудно, обращайся ко мне. «Ах, мамочка, почему же ты никогда ни к кому не обращаешься? Думаешь, я осмелюсь нагружать тебя ещё больше?» — думает Тэхён, пока мама водит мозолистыми пальцами по его лицу. Проводит под глазами, где залегли мешки, и по потерявшим румянец щекам. Как будто смотрит в зеркало. — Обязательно, — врёт и не краснеет. Убеждает себя, что так лучше. Мама нарушает тишину тяжким вздохом и её волосы прыгают из стороны в сторону, когда она качает головой. — Врунишка. Тэхён вымученно улыбается и, чтобы не отвечать, обвивает руками тонкую талию. Сразу становится тепло, а ведь до этого Тэхён даже не замечал, что пальцы на ногах заледенели. Женщина прижимает к себе ближе и нежно гладит по волосам. Так и заснуть не долго: под ухом ритм сердца самого родного в мире человека, на макушке холодок от её дыхания, а внутри головы тишина, не нарушаемая мыслями, как это происходит последние несколько дней. Непонятно, сколько они сидят вот так, но спустя какое-то время слышится грустный голос. — Прости, что тебе приходилось вести себя как взрослый, когда ты должен был быть ребёнком. А теперь я так слаба, что не могу обойтись без твоей помощи. У Тэхёна сердце надкалывается. Он так много хочет ей сказать, но говорит лишь единственное: — Мама, ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Моя героиня, — его тихий голос звучит так твёрдо и уверенно, что не может вызвать сомнений. Тэхён правда так думает и всегда думал. Эта женщина столько всего пережила. Смотрела, как человек, в которого она влюбилась по молодости, губит не только себя, но и всю семью. Защищала своих детей, когда тот выходил из себя после очередного проигрыша. Жила, как на пороховой бочке, в ожидании очередного взрыва. А после справлялась с последствиями, когда этот человек позорно сбежал, пусть и на тот свет, оставив их с проблемами. И до сих пор справляется, изводя себя днями и ночами. Тэхён пытается забрать хотя бы часть того веса на её плечах. Пока небольшую, но очень скоро облегчит ношу полностью. Мама ничего не говорит, только обнимает ещё крепче. Тэхён готов терпеть именно ради этого. Жаль, что время течёт то слишком быстро, то слишком медленно. Было бы отлично оказаться на несколько лет впереди и наконец стать будущим успешным собой. А пока... приходится отцепиться от мамы и пойти в душ, чтобы привести себя в порядок. Он, хоть и имеет не самую хорошую репутацию, выглядеть пытается прилично. Так и хочется вновь надеть многострадальный свитер, но больше нет на это смелости. Вдруг он снова кому-то помешает одним своим видом. Раз уж повезло оказаться рядом с Чонгуком в нужном месте в нужное время и починить любимую вещь, необходимо её беречь. Отныне лучше надевать его только для важных случаев. И это уж точно не университет. Сегодня учебный день проходит относительно спокойно. Его всегда сопровождают шепотки от совершенно незнакомых людей, но Тэхён привык про себя шутить, что это тяготы популярности. Так что в них больше не видно ничего необычного. Напрягает другое. На обеде он то и дело чувствует на себе прожигающий взгляд с той стороны зала, откуда не хочется его получать. Тэхён даже знает от кого он. Заметил этого человека в момент, как тот переступил порог кафетерия. Он действительно хорошо слился с теми, под кого пытался подстроиться. Даже и не отличишь сразу невооружённым глазом. Тэхён надеется, что все его планы и тайные желания сбылись. Только мстительная жилка так и просит напомнить, кем он был до всего произошедшего. Насколько же Намджун сейчас не похож на того, кого Тэхён знал раньше. В тот день в его корпусе они увиделись впервые за долгое время, и вот сейчас опять. Это жизнь над ним смеётся? Тогда он не будет принимать насмешки хотя бы от неё. Тем более, что в контейнере всё равно больше не осталось еды. Расслабленно с виду и мятежно внутри Тэхён отодвигает стул и лёгкой поступью идёт к выходу. Плевать на этот взгляд, обжигающий спину. Лучше потратить энергию на что-то более стоящее внимания. Последняя пара проходит незаметно. Преподаватель рассказывает до того интересно, что невольно заслушиваешься и пропускаешь его слова мимо ушей. Вводит в гипноз и не щадит, но количество домашнего задания не даст оставить изучаемую тему в стороне. Тэхён с гудящей головой смотрит на розданные кейсы, которые нужно разобрать, и поспешно засовывает в рюкзак. Вот бы там была кроличья нора, а бумажки внезапно стали Алисой. Тэхён дышит свежим воздухом, пока идёт на работу. Оттягивает этот момент как может, потому что знает — сегодня, и завтра, и послезавтра, и ещё чёрт знает сколько времени он не сможет отлипнуть от компьютера. Не позволит себе после того, что сегодня услышал от мамы. Нужно поспешить и закончить раньше, чтобы можно было взять ещё студенческих заданий за оплату. Широкие улицы университетского района постепенно сужаются, когда он ступает туда, где пахнет уличной едой. Даже издалека чувствуется вкус горячего рамёна, который Тэхён пробовал всего раз, но так и не может забыть. То был один из светлых дней, когда отец выиграл, что случалось не так уж и часто. Осчастливленный мужчина повёл семью в заведение энергичной женщины, с виду не похожее на место, где делают вкуснейшую еду. Давно Тэхён не позволял себе туда соваться, но соблазн велик. Поэтому он и проходит знакомое здание, лишь одним глазком взглянув на деревянную вывеску у входа, которая сообщает о блюде дня — рамёне с креветкой. И быстро отводит взгляд, потому что, пусть и полный после обеда, желудок нещадно сжимается, а во рту образовывается слюна. Он оказывается в магазине быстрее, чем планировал. Чимин стоит за кассой, как раз заканчивая обслуживать покупателя, когда видит его и заряжает своим особым вайбом. — Мелкий! — школьница с длинными чёрными волосами вежливо кивает и уходит. Чимин же суетится и, не успевает Тэхён войти, как намеревается сбежать в кабинет. Интересно, чем он занимается там помимо бухгалтерии? — Мне нужно идти, поэтому хорошо, что пришёл пораньше. — Я не хотел опоздать, — а про себя думает: «Меня ждёт очень долгий день». Но его и так никто больше не слышит. — Ты как раз вовремя. Голос раздаётся прямо над ухом, и Тэхён незаметно вздрагивает и внутренне холодеет. Ненавидит спонтанность. Но сейчас эффект неожиданности быстро исчезает. Внутренности распаляются, как от пожара, когда разум рисует перед ним знакомое лицо. Он прикусывает язык и действительно пытается сдержаться. Но с напыщенным селезнем никогда не выходит. — Кажется, мы договорились больше не встречаться, — кидает едко и даже не оборачивается. Избавляется от близости и дыхания, что опаляло мочку, и скрывается в подсобке, чтобы натянуть форму. — Это ты сам с собой договорился, подсолнушек, а я вот очень хотел ещё раз тебя увидеть. Сердце предательски пропускает удар. Совсем сумасшедшее? Или таковым является Чонгук, раз произносит такие странные вещи? Будь Тэхён младше, наверняка повёлся бы на лесть, но сейчас... внутри вспыхивает возмущение. Он надевает форму, а как будто железную броню. А когда выходит, видит привычно дерзкую ухмылку и как-то чудно́ сияющие глаза. — Увидели? Тогда прошу на выход, — грубо и, к сожалению, не эффективно. — Плохой день? Почему-то из-за одного этого вопроса на Тэхёна словно сбрасывают с высоты огромный валун и придавливают к земле. Плохая неделя. Месяц? Год? Сложно сказать наверняка, но какое селезню вообще дело до него. — Был хорошим, угадайте, что случилось потом? Чонгук качает головой, и почему-то в этом незамысловатом движении угадывается знакомая усталость. Неужели Тэхён наконец измотал его нервы настолько, что он сдастся? Но мгновение спустя Скрудж снова возвращает то выражение лица, что так бесит. — Как много эмоций я у тебя вызываю, подсолнушек. Это льстит. — Вы пришли чтобы зарядиться от меня негативом? — Вообще-то, я пришёл за батарейками, а вот ты снова грубишь клиенту. Серьёзно? Батарейки? Более абсурдной причины для того, чтобы тащиться прямо сюда, и не найти. — Разве у вас нет секретаря, у которого цель жизни — угодить многоуважаемому господину Скруджу? — У моей секретарши есть много гораздо более важных дел. — В отличие от его начальника, который достаёт обычного студента, затаив какие-то обиды из-за чёртового кошелька, который, к слову, вернулся к владельцу. — Туше. Но ты ошибся, — его тон понижается, но не становится похожим на угрозу. Что-то странное есть в нём, и от непонимания по телу бежит постыдная дрожь, — это не обида, а простой интерес. И ты снова отнимаешь драгоценное время многоуважаемого господина Скруджа. Селезень устраивает ему эмоциональные американские горки. Если и было какое-то замешательство, может и, признаться честно, смущение, то всё вмиг испарилось, стоило услышать конец фразы. Тэхён без слов пробивает батарейки, принимает оплату и следит, как Чонгук кладёт их в потайной карман чёрного пиджака. — Ещё увидимся, подсолнушек. И они видятся. Чонгук приходит каждый чёртов день. На следующий Тэхён всё ещё припирается, но без особого энтузиазма. Почти бессонная ночь сказывается не лучшим образом, оттого и мозг просто забывает придумать саркастичные ответы, но раздражаться силы все ещё имеются. В этот день Тэхёну пока удается заметить чужой настороженный взгляд, но разбираться в его значении совсем не хочется. В субботу становится тяжело даже реагировать на чужое присутствие, он делает всё машинально: улыбнуться, взять товар, пробить, взять деньги, пожелать хорошего дня. Когда приходит Чонгук, Тэхён относится к нему как к обычному клиенту и тут же возвращается к компьютеру. Чимин злится, когда Тэхён слёзно умоляет поработать допоздна в понедельник, чтобы закончить большую половину работы. Соглашается с условием, что его безответственный к своему состоянию работничек отоспится в воскресенье. Скрудж мельтешит перед глазами каждый день, доходит до того, что он видит надоедливое лицо и во сне. Просыпается посреди ночи, но вспомнить, почему Чонгук появился в его воображении, так и не может. Только голова болит, разрушая остатки самообладания и желания отдыхать. Он глотает таблетку, включает настольную лампу и достаёт из рюкзака помятые кейсы. Но мало ему этого. Он отстранённо пишет до самого утра, как слышит слишком громкие звуки со стороны сестры. Она что решила выломать стену? Кое-как поднявшись, пытается немного взбодриться, бьёт себя по щекам, расчесывает запутанные кудряшки и на удивление чувствует меня немного лучше. Наверное, таблетка от головы успела подействовать. Главное, продержаться в таком состоянии до ночи. У сестры в комнате как будто извержение вулкана произошло. Повсюду валяется одежда, на стульях страшно сидеть, а с прикроватных тумб скинуты немногочисленные бутылочки и дешёвая косметика. Ещё немного, и оставшиеся ещё с детства светло-розовыми стены, потому что денег на ремонт у них уж точно нет, не будут видны за всем этим беспорядком. А сестра сидит в мягкой пижаме, которая стала давним подарком на один из дней рождения, по середине, и, судя по всему, останавливаться не собирается. — Свидание прошло настолько хорошо, что ты собралась построить уютное любовное гнёздышко самостоятельно? Соён чуть ли не подпрыгивает от испуга и хватается за сердце. Тэхён заторможенно смотрит за тем, как скачут её светлые, как у мамы, волосы. Они похожи на танцующих червей, которые поклоняются макаронному монстру. В будущем можно организовать бизнес по производству макарон совместно с итальянскими компаниями, а сестра будет амбассадоркой. Да уж, идейная голодовка заставляет уходить в сумасшедшие крайности. Он уже бредит. Надавливает на переносицу, чтобы вернуться в реальность, и замечает, что губы Соён двигаются. — Что? — сестра закатывает глаза на его вопрос. Настроение у неё, видимо, такое же, какое у Тэхёна состояние. — Я говорю, что уже и забыла о твоём существовании. Да и выглядишь ты как живой призрак. — Много домашки, я справлюсь, — отмахивается, как и всегда, и переводит взгляд на торнадо в комнате, — лучше скажи, что ты здесь устроила. Соён сразу напрягается, даже замыленным взглядом Тэхёна видно её отчаяние. А может, ещё и капелька злости, потому что она с силой трёт лицо и рычит, но ладони заглушают все звуки. Как раз в этот момент из своей комнаты выходит сонная женщина с волосами торчащими из стороны в сторону. Надо же, он стал свидетелем второго по счёту гнезда за одно утро: одно на полу, другое на голове мамы. Однако свой внешний вид её не так уж и волнует, другое дело кошмар, произошедший в комнате сестры. — Что случилось, дорогая? — её хриплый сонный голос очень даже похож на тэхёнов. — Это всё не то! — если раньше Соён и сдерживала громкость голоса, то теперь, видя, что уже всё равно разбудила всех, больше этого не делает. — Посмотрите, это вообще одежда? — Поэтому ты решила, что твои шмотки станут отличным интерьером? Судя по материнскому лицу, ей не до шуток. Обычно мягкое лицо, когда она сердита, становится ещё красивее, но и пугающе. — Соён, что ты здесь устроила? Тэхён хочет снова выдать что-то глупое, но не решается. Так и стоит в сторонке, пока сестра и мама сверлят друг друга глазами. — Мама, а ты разве сама не видишь? У меня вообще нет нормальной одежды, — странно слышать подобное, когда Соён буквально сидит в горе из вещей, — а та, что есть только на костюмы для спектаклей в цирке и годится. Складочка над бровями мамы становится больше, а после она скрещивает руки на груди, и это точно не сулит ничего хорошего. — О чём ты говоришь? Как после того, во что превратилась твоя комната, ты можешь произносить такие вещи? У тебя одежды больше, чем у меня и твоего брата вместе взятых. — То, что у меня есть, нельзя назвать таким громким словом. Это просто обрезки, которые даже носить стыдно. — Не придумывай, всё, что ты сшила, прекрасно. — Конечно, да, — Соён хмыкает и звучит это до жути горестно, — я пытаюсь, чтобы это выглядело сносно, но дешёвку не скрыть. Неужели... — Тебе что-то сказали, да? — Нет, — отрезает, резко поворачиваясь к Тэхёну, чем ещё больше подтверждает его мысли, — я и сама это знала. — Но тебе же это нравится! Я купила тебе швейную машинку специально для ... — Мне нужно платье, — женщине не позволяют договорить. Обрывает слова резко и произносит коротко, глядя маме в глаза. Мама медленно подходит к Соён и присаживается рядом. Рука проводит по сгорбленной спине, но непонятно, кого женщина пытается утешить — себя или дочь. — Ты шьёшь самые красивые платья, которые я только видела, дорогая, — до этого серьёзный голос становится мягким, совсем похожим на тот, какой обычно слышится от женщины. В нём прослеживается усталость. А ещё понимание. Она уже догадывается, что стало причиной поведения дочери, но не знает, что с этим сделать. — Ты прекрасно поняла, о чём я прошу. Конечно, а кто бы не понял? — Соён, — по одному имени, произнесённому таким образом, как это сделал Тэхён, очевидно, как он недоволен. Он того и гляди прожжёт сестру неодобрительным взглядом. На маму даже не хочется смотреть, наверняка сердце заболит. Искоса видно, как плечи её поникают, былая сердитость улетучивается, и её заменяет вина. В этой ситуации она не владеет ничем, шаг в сторону — и те, с кем мама недавно говорила по телефону, сделают с ними неизвестно что. Кто знает, какие действия следуют за угрозами таких людей. Однако сестра этого не понимает и продолжает напирать. — Что «Соён»? Я прошу об этом не так уж и часто, — грубо рявкает с лицом, раскрасневшимся от обиды, и надутыми губами. Ещё немного и слёзы польются из глаз. Она похожа на ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку. Возможно, стоило бы её утешить, пожалеть, как брату, который выполняет все прихоти своих любимых женщин. Но она больше не ребёнок. Сестра всегда получает самое лучшее, с самого детства из-за привилегии быть младшей её холят и лелеют, сдувают пылинки. Может, иногда у них с мамой и возникают ссоры, но именно Соён получила швейную машинку, которая стоила недельную мамину зарплату. А всё для чего? Лишь бы дочь была счастлива и не чувствовала себя обделённой. Если бы у Тэхёна осталось хоть немного сил, он бы мог сдержаться, но пока злость растекается по всему телу. Он так и хочет поставить Соён на место, объяснить ей, что она поступает как эгоистка, но мама останавливает его качанием головы. Женщина встаёт так, словно держит на себе всю печаль мира. Ощущение, что и яркие солнечные локоны утратили цвет, её захватило сожаление. — Мам, но... — Всё в порядке, сынок. — Как всё может быть в порядке, мам? — Соён всегда умела вовремя остановиться, так что же случилось на этот раз? Она всё продолжает и продолжает. Сестре и неизвестно о ситуации с кредиторами, но он всё равно знает, что мама ничего сделать не может. Да, обида нормальна, Тэхён тоже иногда злится и не понимает, почему именно они? Почему именно их семье приходится переживать подобные лишения? Тем не менее не смеет даже раскрыть рта в сторону матери. Соён же направляет свою смелость не в то русло. — Я больше не хочу об этом говорить, — мягкий тон нисколько не убеждает сестру. Она фыркает, и слёзы, до этого прячущиеся в уголках, стекают по щекам. — И так всегда. Соён холодно усмехается и одним движением руки закрывает дверь перед носами двух людей, что всегда были и будут на её стороне. Тэхён сжимает кулаки, но, стоит увидеть лицо матери, усталость накатывает с головой. — Мама, не слушай её, ладно? Он сгребает её в охапку, даже не позволяя ничего сказать. Она наверняка начнёт отнекиваться, но он-то знает. Если поведение Соён так сильно ударило по нему, то что может чувствовать мама, которая делает всё возможное, лишь бы таких ситуаций не возникало? Однако вот они здесь. Женщина упирается лбом Тэхёну в плечо, и тот не ощущает на нём ни слезинки. Лучше бы она просто поплакала, но нет, держит всё в себе при детях. Даже при Тэхёне, а он же и без этого видит, что с ней творится. — Всё хорошо, милый, не переживай, — лёгкое постукивание по спине вырывает из мыслей, и он понимает, что сжимает маму так сильно, словно боится внезапного исчезновения, — отпусти, задушишь же! Уголок её губ дёргается, будто она пытается улыбнуться, но в итоге не выходит. Она сдаётся в этот раз, но не навсегда. И так каждый раз каким-то неведомым образом находит в себе силы. — У тебя скоро начнутся занятия, стоит поспешить, — щеки касаются искусанные губы, и из поцелуя Тэхён черпает энергию на сегодняшний день. Он держится до самого вечера. Душ, учёба и обслуживание посетителей, и вот уже сумерки сгущаются и за окном загораются огоньки других заведений и квартир. Перед глазами яркий экран компьютера, но буквы уже плывут, а спина затвердела подобно цементу. Стойкое ощущение, что чего-то недостаёт. Слишком уж спокойно проходит день, а впереди ещё целая ночь. Чимин приказал уйти не позже трёх часов и не забыть закрыть магазин. Вроде не забыл ничего, но внутренне настораживается. Что-то не то. Тишина укутывает как мягкое одеяло, тут же представляется кровать, в которой хотелось бы оказаться. Затвердела не только спина, но и всё тело. Встаёшь, и кости хрустят, будто ещё немного — и из-за стеллажей выпрыгнет скелет. Тэхён пытается не закрывать глаза, сейчас бы очень понадобились спички, держащие веки. Не помешал бы заряд бодрости, ведь его батарейка почти на нуле. По всей видимости, у вселенной есть уши. Только он одним глазком поглядывает на дверь, как она распахивается и впускает... нет, не человека. Гордого селезня с улыбкой на всё лицо. — Прости, я задержался, — прилетает прямо с порога. — Вас тут никто и не ждал. Чонгук даже не придаёт значения его ответу. Приглаживает волосы, приводя их в идеальный вид, поправляет полы пиджака и смотрит на Тэхёна с тем же азартным блеском в глазах. И как он дожил до своих лет и сохранил живость? Видимо, для подобного нужно море из денег. Стыдно себе признаться, но именно его весь день не хватало. Обычно человеку нужен двадцать один день, чтобы привыкнуть, так почему этот мужчина въелся в его жизнь так быстро? А ещё постыднее то, что именно в этот вечер тот заряд энергии, что так необходим, может подарить именно он. Он всё так же раздражает, но что-то поменялось. Только этот вечер. Эта слабость позволена только сегодня. — Халтуришь на работе? — Скрудж суёт свой утиный нос в его дела, заглядывая за прилавок, где на компьютере по-прежнему открыта статья. Тэхён закрывает ему обзор своим телом, что магически перестало быть таким вялым. — Я учусь на работе, а это всегда похвально. — Значит, мне нужно тебя похвалить за то, что ты не выполняешь свои рабочие обязанности? — Один тот факт, что я сейчас с вами говорю, свидетельствует о том, что я их выполняю. Да ещё и очень терпеливо. — Хорошо, тогда ты действительно заслужил похвалу, — нет-нет-нет, нельзя говорить ему такое, когда состояние физическое, а уж тем более психологическое, не стабильно. Конечно же, отчаянные внутренние мольбы никто не слышит. Да ещё и растягивает это слово по буквам, чтобы было ещё тяжелее выносить: — Мо-ло-дец. Щёки предательски вспыхивают. Как же он в этот момент благодарен за паршивое освещение в магазине. Никогда, просто никогда, Тэхён не умел принимать похвалу, а от таких людей, как Чонгук, особенно. Да и не привык он. Поэтому сейчас так мнётся, не знает куда деть вспотевшие руки. Ким Тэхён! В конце-то концов вспомни, кто стоит перед тобой, и не выставляй себя в ещё худшем свете, чем ты есть сейчас. Пусть тебе и плевать, но такую свою сторону кому попало показывать нельзя. А тем, кто может ей воспользоваться, тем более. — Не собираетесь ничего покупать? — удаётся взять себя в руки, но на внезапный низкий голос Чонгук реагирует подозрительным прищуром. Стоит ли поблагодарить его за то, что он эту ситуацию никак не комментирует? Спасибо, о достопочтенный господин Скрудж. — Нет, — вместо этого говорит он, и Тэхён вопросительно поднимает одну бровь. — Так почему я вообще вижу вас в моём поле зрения? — Если я скажу, что соскучился, ты не поверишь, — Тэхён отвечает закатанными глазами, но кончики пальцев вздрагивают, — о чём я и говорю. Так что я тоже пришёл поработать, — Ким уже открывает рот, но... — И, прежде чем начнёшь излюбленные возмущения, ты не можешь меня выгнать. В нашу первую встречу я сидел прямо во-о-он там, и подсолнушек рядом со мной не возражал ни капли. И вот даже не поспоришь же. Удивительно, как за эти несколько недель Скрудж выучил его манеру общения. Теперь ему приходится продумывать ходы наперёд. — Ладно. — Вау, на меня не высыпалось даже одно недовольство, не то что ведро с помоями. — Не преувеличивайте, я не настолько жесток. — Скажи это моему подбитому самолюбию. — Да нет, ваше самолюбие в полном порядке. А ещё самолюбование, самоуверенность, самооценка и другие «само». И как у Чонгука голова не отлетает, когда он так запрокидывает её, смеясь? Тэхён и сам замечает, что улыбается, но быстро возвращает губы в обычное положение. — Вы пришли работать. Да, Тэхён отгоняет его от себя. Да, насытился энергией и больше Чонгука выносить не хочет. Он указывает мужчине на дальний стол, что стоит как раз напротив кассы, и переключает внимание на учёбу. Слышит лишь доносящееся с его стороны ответное фырканье и звук молнии на замке. А ведь Тэхён даже не заметил, что на этот раз Скрудж пришёл с сумкой; становится любопытно, что он из неё достал, но, как только раздаётся стук пальцев по клавишам, вопросы отпадают. Неужели нет других мест, где можно поработать? Это у Тэхёна просто нет выбора, Чонгуку же все дороги открыты, а он выбрал подобное место. Хотя какое ему вообще дело? Раз уже смирился с тем, что Чонгук стал завсегдатаем, так и не стоит отнимать своё собственное время на лишние мысли. «Внимательнее, Ким Тэхён, всё равно вас ничего кроме нескольких идиотских с твоей стороны поступков ничего не связывает». Он даёт себе мысленный подзатыльник и сосредотачивается на деле. Непонятно, сколько времени проходит. Кажется, уже два часа пролетели незаметно. И не то чтобы их можно назвать продуктивными. Да что с его головой не так? Мысли путаются, пальцы не слушаются, глаза вновь заплывают, зевки уже подавить невозможно, а желудок ноет, как зверь. Тот заряд, что дала ему перепалка с Чонгуком, исчез ещё в первые полчаса, и усталость накатила вновь. Тэхён в отчаянии падает на клавиатуру и смотрит, как на экране появляется бессмысленная строка из букв. Он прикроет веки всего на секундочку… Тишина, что раньше была союзником, начала угнетать. Не слышно даже ветра за окном, хотя сегодня обещали дождь. Интересно, как там его малыши. Нужно будет вновь заглянуть сегодня к ним и проведать, как делал это вчера и позавчера и раньше, даже когда сил не было — а маленькие мяукалки наоборот их придают. Трутся своими пушистыми хвостиками о его ноги и работают получше Чонгука. Кстати о нём… Не слышно не только ветра, но и стука пальцев о буквы. Заработался и заснул? Или Тэхён даже не заметил, как тот ушёл? Юноша нехотя поднимает тяжёлую голову, смотрит в сторону и пугается. — Я уж подумал, что ты не удостоишь меня своим вниманием. Что? Чонгук его звал? Совсем уже погрузился в себя. Он растирает глаза, чтобы пусть и немного, но взбодриться. Получается не особо. Так что Чонгуку в этот раз не повезло, отвечают ему вяло и без прежней прыти: — Думал, вы уже ушли. — Нет, я просто проголодался. Он что, ребёнок? Или атмосфера магазина волшебным образом превратила его в того человека, с которым Тэхён здесь когда-то впервые встретился? Удивительно, насколько тот печальный мужчина с неуклюжими руками отличен от стоящего перед ним. Только на пустую голову он и может задумываться об этом. — Думаю, вам не составит труда прогуляться по лабиринту и отыскать упаковку рамёна за девятьсот вон. — Я её найду, но заварить её прошу тебя. — С чего бы это? — реагирует настолько негодующе, насколько хватает духу. А Чонгук на это только со спокойной улыбкой пожимает плечами и указывает Тэхёну за спину. Там на совсем неприметной табличке, но огромными буквами написано «Клиент вправе попросить продавца его обслужить. В разумных пределах, иначе владелец вас найдёт :)». Тэхён феерически спотыкается об эту фразу. Каким вообще образом случилось так, что он её не заметил? Нужно научиться хоть иногда оглядываться назад. — Ладно, — Тэхён натурально утомлён, но ослушаться не может. — До чего же быстро ты сегодня соглашаешься, твой шеф всё же тебя приструнил? Лучшее решение сейчас — тотальное игнорирование. Тэхён выходит из-за прилавка и проходит мимо Чонгука, задевая того плечом. Хотелось толкнуть сильнее, но тело подобно испорченному огурцу — мягкое и бесполезное. Или, может, лучшее определение для него — зомби? Осанку держать тяжело, а от голода вот-вот набросится на единственного посетителя. С теми деньгами, в которых купается жертва, Чонгук для зомбированного Тэхёна стал бы настоящим деликатесом. О чём он вообще думает? Дошёл до каких-то бредней, а лучше бы направился к стеллажу с рамёном. В конце концов, он всё же туда заходит, но путь по ощущению занимает вечность. Чонгук плетётся где-то сзади, так что, если вдруг Тэхён где-нибудь бахнется, падать будет не так уж и больно. Тем не менее, пока ноги ещё держат. Они даже сами ведут его к столику с разбросанными бумагами и новеньким макбуком. Тэхён беспощадно отодвигает их одной рукой и ставит вместо бумажную упаковку. Проделывает всё то же самое, что и тогда, в день их первой встречи, повторяет «секретный» рецепт досконально и оставляет рамён завариваться. Вот только... холодная вода, точно. Про неё забыл. Тэхён разворачивается, чтобы за ней сходить, но врезается во что-то твёрдое. Оу. Мужская грудь. Нет уж, падать на Чонгука было бы больнее чем на пол, с такими-то формами, скрывающимися под пиджаком. И как он мог запамятовать тот момент в ателье? Хотя, наверное, дело в том, что до недавнего времени он о Чонгуке и не думал, пока тот не появлялся в поле зрения. — И куда же ты собрался? — Тэхён отрывается от созерцания груди и переводит отсутствующий взгляд на чужую родинку под ухмыляющимися губами. — Выполнять свои рабочие обязанности, — надо же, у него ещё остались крупицы заряда внутренней батареи на то, чтобы скривиться и сдерзить. — За этим пошёл? — в его руках оказывается две бутылки воды и ещё одна упаковка рамёна. Подождите-ка. Две и ещё одна? — Зачем вам это? — и объяснять не нужно, что он имеет ввиду. — Ты правда думаешь, что я не могу сам заварить себе рамён? В конце концов, у меня был отличный учитель. Игривым подмигиванием Чонгук приводит в замешательство. А когда отодвигает рядом стул и придвигает дымящуюся коробочку вместе с водой к Тэхёну, совершенно сбивает с толку. — Ешь. — Что? — селезень сейчас не выглядит обычно самодовольным, ему словно вообще нет дела до непонимания Тэхёна, но по складочке меж бровями угадывается не свойственная тому эмоция. Не может быть, что он волнуется, скорее, из-за чего-то зол. — Твой живот уже дифирамбы тебе поёт, а ты не слышишь. Пощади если не мои уши, так хоть его. Как Тэхён и думал, его просто бесит звук урчания. С языка хочет сорваться ответ, но Чонгук затыкает его рот другой стороной своих палочек. — Подсолнушек, хватит болтать, просто ешь, — его веки вдруг сужаются до щёлочек. — Или подсыпал отравы и теперь боишься притронуться? Тэхён хоть и устал, но закатить глаза на такой вопрос — дело принципа. Что ж, раз Чонгук предлагает, ещё и платит, как можно отказаться? Они едят почти в полной тишине. Лишь иногда то Тэхен, то Скрудж либо громко втянут лапшу, либо хлебнут воды. Из-за этих медитативных звуков и движений так и клонит в сон. Кажется, с него хватит. Мозг совсем не работает, нет смысла пытаться что-то из него выдавить. К тому же, судя по часам на ноутбуке Чонгука, они засиделись до двух часов ночи. Пора заканчивать. На дне как раз больше нет лапши, а бутылка полностью опустошена. — Мы закрываемся, на кассе я буду ждать оплату, а пока собирайте свои вещи. Чонгук не возражает. Выполняет все указания, и Тэхён удивляется его неожиданному послушанию. Однако не задумывается об этом, отдавая предпочтение сбору корма для котят. Проходит полчаса, прежде чем они выходят, и дыхание перехватывает от резко хлынувшего в лёгкие холодного воздуха. Тэхён закашливается, хотя лучше бы скрыл эту реакцию своего организма. — Садись в машину, я подвезу. — Не нужно, я справлюсь. Статья сохранена несколько раз, дверь закрыта, его больше ничего не держит около магазина. На прощание он лишь взмахивает рукой и шагает по знакомому маршруту. Остаётся пройти совсем немного, как мир наклоняется. Это ещё что? Лицо вспыхивает огнём, сердце стучит, как будто он гонится от преследователей, а ноги... утратили стойкость. Не хорошо. Тэхён уже готовится к падению, но сильные руки подхватывают на лету. А преследователь-то действительно имеется. — Я же говорил, чтобы ты садился в машину, — голос звучит где-то далеко, и тело больше не ощущается своим. — Нет, — выдавливает из последних сил, — корм в сумке. За переулком котята. Тэхён уже было думает, что Чонгук не воспримет его слова всерьёз. Какое тому дело до какой-то живности в такое позднее время? Но как только задница Кима касается кожаной обивки, Скрудж исчезает с его рюкзаком и приходит где-то через пять минут. Хотя чёрт его знает через сколько, Тэхён уже потерял счёт времени. Кажется, он на мгновение задремал, потому что хлопок двери рядом заставляет подскочить. — Говори адрес, — без церемоний спрашивает Чонгук. Почему звучит так, будто он злится? Или расстроен? — Нет. — Снова нет? — Нельзя домой, мама будет волноваться. Уже в полусне он разыскивает в кармане телефон, открывает чат, но пальцы не слушаются. Несколько раз просто проезжаются по клавиатуре, и из-под них выходит нечитаемый бред. Тепло салона совсем его разморило, ещё час назад же был в полном порядке. По крайней мере, мог стоять на ногах, а сейчас что? Тэхён не любит выставлять себя слабаком. Может, его обидчики и считают его таковым, но он-то знает ради чего притворяется. Но перед Чонгуком по какой-то неведомой причине не хочется этого делать особенно сильно. Интересно, какое сейчас у того выражение на лице? Смотреть не осмеливается, он держит в обессиленных руках телефон и прожигает его взглядом, мысленно ругая себя за беспомощность. Но его резко отбирают. Тэхён следит, как кончики длинных пальцев прыгают по экрану, и пытается разозлиться из-за такой вопиющей наглости, но не получается. — Не смотри на меня так, — ладно, может, в его зрачках и отражаются огненные всполохи, больше похожие на жалкие искры, — я написал твоей маме, что сегодня ты переночуешь у одногруппника, который заглянул к тебе на работу. — Думаю, мне стоит переночевать в магазине, — Тэхён тянется к ручке двери, но открыть её не дают. Чонгук нажимает какую-то из многочисленных кнопок, и срабатывает защелка. Здорово, теперь он здесь заперт. — У тебя совесть внезапно проснулась? Что ж это не случилось, когда ты решил, что украсть у меня кошелёк и сбежать — отличная идея, подсолнушек. Сейчас твоя совесть мне не нужна, Скрудж разрешает им воспользоваться. Знал бы Тэхён раньше, что услышит такие слова от какого-то бочонка с деньгами, просто рассмеялся бы и пошёл дальше есть землю под ногами ему подобных. Но вот перед ним Чонгук говорит такие вещи, помогает пристегнуть ремень и светит своим вернувшимся улыбчивым лицом. Может ли он просто принять это? Такое случается нечасто, но Тэхён действительно застигнут врасплох. Хотя сейчас, если честно, плевать. — Ладно, и куда ты меня везёшь, господин Скрудж? Улыбка превращается в загадочную, когда Чонгук в ответ произносит: — В своё болото.