Тени Энканто

Мирабель стояла возле кукурузного поля, переминаясь с ноги на ногу. Нет, разумеется, она знала, что туда нельзя — абуэло Педро всех своих внуков предупреждал об этом чуть ли не с рождения, но… любопытство было сильнее, чем страх расстроить абуэло. Тем более, что Мирабель знала, что никто ее ругать не будет — абуэло только укоризненно вздохнет и запретит есть сладкое после ужина… прекрасно понимая, что вечером в ее спальню забежит tío Бруно, принося в кармане кусочек tres leches или шоколадного бисквита, которые готовит Долорес… Кукуруза зашепталась, покачивая стеблями, и Мирабель показалось, что там промелькнуло что-то темное… Она сделала крохотный шаг вперед, и взвизгнула, когда на плечо опустилась теплая ладонь. — Малышка, ты разве не знаешь, что на поле нельзя? — tío Бруно подхватил ее на руки, нажимая носом в нос, и она рассмеялась. — Там что-то есть! — воскликнула она, снова услышав шорох из кукурузы. Tío Бруно немного нахмурился и зашагал к дому. — Я знаю, — спокойно ответил он, когда поле осталось далеко позади. — Поэтому туда и нельзя. — Но что это? — Мирабель заерзала в его руках, и tío Бруно со вздохом опустил ее на землю и выпрямился, потирая поясницу. — Нам нельзя об этом говорить. Мирабель надулась. Tío Бруно был ее лучшим другом — и вот теперь он ей чего-то не договаривал. Все обиды растворились, стоило ей увидеть ягуара, бегущего к ней. — Привет, Парс! — Мирабель рассмеялась, когда огромный зверь фыркнул ей в лицо. Ее кузен Антонио — любимый кузен, стоит отметить, подошел к ним и помог ей забраться на его спину. Мирабель обожала Антонио так же сильно, как не любила кузена Камило, который постоянно над ней подшучивал и передразнивал ее, особенно когда рядом никого не было. Верхом на Парсе Мирабель вернулась в Каситу. Кузина Долорес устало улыбнулась ей из кухни, выпекая арепы и эмпанады для горожан. В доме резко посветлело, и в небе замерцала радуга, когда внутрь вошли Джульетта под руку с Августином. Спрыгнув со спины Парса, Мирабель подбежала к родителям, краем глаза отмечая, что tío Бруно о чем-то тихо говорит с Долорес, бросая взгляды в окно. Мирабель пожалела, что у нее нет супер-слуха… или еще какого-нибудь дара. Почему-то ее волшебная дверь так и не появилась, хотя ей уже исполнилось пять лет целых два месяца назад. Но особой горести Мирабель не испытывала — родители любили ее, абуэло души в ней не чаял… ну, только Камило ее задевал, ну так что с того. «В семье не без Камило» — как однажды ей сказал tío Бруно, развеселив ее до икоты. За ужином собралась вся семья, и Мирабель смирно сидела за своим местом, болтая ногами в воздухе, когда абуэло обратился к ней: — Мирабель. Ты что, ходила к полю? Она возмущенно взглянула на tío Бруно, но тот еле видно покачал головой. Абуэло нахмурился. — Не переглядывайтесь. Мне не Бруно сказал, — кстати, hijo, нам с тобой нужно будет серьезно поговорить, — а твой кузен Камило. Камило показал ей язык и тут же ойкнул, схлопотав подзатыльник от Долорес и тычок под ребра от Антонио. Волосы tía Пепы, его мамы, вспыхнули огнем и tío Феликс торопливо зашептал успокаивающие слова ей на ушко, поглаживая по руке. — Милая, я повторяю тебе и всем вам: никогда, ни в коем случае, вы не должны ходить к старому кукурузному полю. Я не хочу, чтобы с вами случилось то же самое, что с Исабеллой. Над столом растянулось дождевое облако, а волосы у tía Пепы вспыхнули с новой силой — правда, дождь тут же потушил огонь. Абуэло с болью в глазах посмотрел на Джульетту. — Прости, Джулита. — Ничего, ничего… я… все в порядке, — мама закусила губу, и туча рассеялась, оставив в воздухе сырость. Мирабель притихла. В семье старались не упоминать ее сестру Исабеллу, с которой случилось что-то плохое. Tío Бруно уперся лбом в скрещенные пальцы, и Долорес обеспокоенно протянула ему блюдо с эмпанадами. — Tío? Опять голова? — Да. Все в порядке, Лола. Пройдет. — Tío Бруно отнял руки от лица и слабо улыбнулся. Абуэло тяжело вздохнул и снова перевел взгляд на Мирабель. — Милая. Мы все очень любим тебя и не хотим, чтобы с тобой что-то случилось. Никто из нас, — с нажимом повторил он, бросив недовольный взгляд на Камило, который поднял руки, словно защищаясь. — А я-то что? Я ничего! Мирабель подавлено кивнула. Наверное, и правда иногда стоит сдерживать свое любопытство… На этот раз она сама отказалась от кусочка пирога, который tío Бруно принес ей в детскую, и он только погладил ее по голове. Тихий скрип двери разбудил ее ранним — еще даже солнце не встало — утром. Она подскочила к окну и прищурилась: кажется, из дома кто-то вышел… Вытянув шею и почти вывалившись из окна — Касита втолкнула ее обратно, укоризненно щелкнув черепицей, Мирабель разглядела этого раннего путника: это был tío Бруно! Вихрем спрыгнув с подоконника, Мирабель быстро сбежала вниз. Входная дверь не хотела открываться, но Мирабель, не растерявшись, выбежала через кухонную дверь и, то и дело цепляясь подолом ночнушки за кусты, побежала следом за tío Бруно. Он точно шел к старому кукурузному полю — Мирабель была уверена в этом. Почти догнав его, она замедлила шаг, чтобы не попасться. В светлеющем небе еще можно было разглядеть звезды, а прохладный воздух пах цветами и сырой землей. Кукуруза тихо шепталась, покачиваясь без ветра, и Мирабель впервые стало немного страшно. Tío Бруно, остановившись возле поля, положил что-то на землю. Мирабель затаилась, как мышка под метлой — а вдруг он обернется и заметит ее… но нет, tío Бруно стоял молча, наклонив голову к земле. И вдруг… Мирабель зажала рот потной ладошкой, глядя на то, как из стеблей протянулась человеческая рука. Подхватив с земли сверток, она пропала так же быстро, как появилась, а tío Бруно, словно отмерев, развернулся к и зашагал обратно к дому. Мирабель буквально умирала от любопытства: что это было? Кто-то живет на старом кукурузном поле? Но почему он тогда не приходит в общину, почему прячется? А может, — воображение Мирабель, на которое она никогда не жаловалась, расцвело буйным цветом, — может, это жена tío Бруно, и абуэло не одобряет того брака, и поэтому tío Бруно прячет свою любимую… Убедившись, что tío Бруно уже отошел далеко, Мирабель приблизилась к кукурузе. Тихо шелестели стебли, воздух сладко пах наливающимися початками, и она снова увидела, как там, в глубине поля, что-то шелохнулось… Мирабель, решившись, полезла в заросли. Здесь было еще прохладней, земля казалась мокрой, и Мирабель, поколебавшись, разулась и пошевелила пальцами. Она осторожно зашагала вперед, пока стебли расступались и смыкались за ее спиной, словно прохладное море — она видела его только на картинках. Сейчас ей казалось, что она попала внутрь пророчества ее tío Бруно: тут все было зеленым… Мирабель подняла голову — неба не было видно за стеблями кукурузы, который покачивались где-то в вышине… Ей вдруг стало страшно, и она обернулась, ищя свои следы на земле… но их не было. Что-то зашуршало сбоку, и Мирабель, пискнув, бросилась бежать назад. Поле не заканчивалось, а шепот кукурузы теперь стал пугающим. «Не уйдеш-ш-ш-шь» Мирабель заставила себя остановиться и снова задрала голову — ну почему она такая маленькая, и не может даже подпрыгнуть, чтобы понять, куда бежать… Ну почему она вообще сюда полезла, ведь абуэло предупреждал! Правду говорят, что от любопытства кошка сдохла… Мирабель села на землю, размазывая слезы по лицу. Она потерялась, и никто ее никогда не найдет. Стебли зашуршали, и Мирабель недоверчиво уставилась на них: они… расступались перед ней? Через пару мгновений перед ней был настоящий коридор, и Мирабель, вскочив на ноги, зашагала вперед. Было тихо — даже птичьих голосов не доносилось, только напряженная тишина, разбавляемая шелестом и шуршанием. Мирабель выбралась на поляну, в центре которой стояла самая красивая девушка, которую она только видела. Мирабель тихонька ахнула, прижав руки к груди, глядя на женщину восхищенным взглядом — даже ее страхи отступили прочь. У незнакомки было платье из настоящих цветов, и не засушенных, а живых! Мирабель видела, как они двигаются, меняя узоры каждую секунду, цветы были у нее в волосах, источая сладкий тонкий аромат. — Ты такая красивая, — прошептала Мирабель, и девушка улыбнулась, подходя к ней. Взмахнув рукой, она протянула Мирабель венок из жимолости. — Это правда мне?! Спасибо! Мирабель надела его на голову и вскрикнула от неожиданности — ее ночнушка тоже стала другой: на ткани проклюнулись тонкие стебельки, выпуская стремительно набухающие почки. Девушка протянула ей руку, и Мирабель уже потянулась навстречу… Стебли затрещали, выпуская tío Бруно. — Исабелла, нет! Девушка резко отшатнулась, и ее лицо дрогнуло, становясь мордой чудовища. Из земли вырвались покрытые шипами стебли, вцепившиеся в tío Бруно. Мирабель закричала и плюхнулась на землю — такие же стебли, разве что без шипов, оплели ее ноги. — Исабелла, хватит. Отпусти ее, — tío Бруно, не обращая внимания на шипы, впившиеся в кожу, продолжал говорить, пристально глядя на шипящую девушку. Мирабель недоверчиво переводила взгляд с одного на другую — это… ее сестра? Из спины Исабеллы вырвались сухие ветки, скрюченные, словно ведьмины пальцы, и зашевелились, чем-то напоминая паучьи лапы… А Мирабель терпеть не могла пауков. — Не делай больно моему tío Бруно! — крикнула она и взвизгнула, когда венок у нее на голове превратился в терновый. Исабелла угрожающе оскалилась, лапы-ветви зашевелились еще быстрее… Tío Бруно поднял руку, призывая Мирабель к тишине. — Иса, — теперь он говорил очень мягко, и девушка притихла. — Отпусти ее. Это твоя сестра. — С-снаю. Мирабель вздрогнула — ее голос был похож на шелест сухих листьев на ветру. — Отпусти. — Одна. Ус-стала. Вдвоем. Вес-с-село. — Исабелла, успокоившись, перестала скалиться, а ветви за ее спиной пропали. Острые шипы втянулись в стебли, отпуская tío Бруно. — Я ведь прихожу к тебе каждую неделю. — Муш-ш-шины. Гадос-с-сть. С-сес-стра — моя. — Нет. Мирабель недоверчиво притихла, глядя на tío Бруно, который сейчас был грозным, как… как абуэло, если его рассердить. Она вытерла мокрый лоб, недоумевающе взглянула на кровь, оставшуюся на ладони, и тихо сказала: — Иса… а давай я буду к тебе приходить поиграть? Мы вместе с tío Бруно будем приходить, ладно? Я домой хочу… правда. — Она всхлипнула от усталости, которая навалилась на нее. Tío Бруно, стряхнув засохшие стебли, шагнул к ней, поднимая с земли. Исабелла смотрела на них с обидой и грустью. — Мы не хотели, чтобы так случилось, — tío Бруно осторожно протянул ей руку, и Исабелла отвернулась. — Мы пытались тебе помочь, милая. Отпусти Мирабель. Пожалуйста. — Ух-ходи. Мирабель опустила взгляд — цветы на ее ночнушке увяли, венок упал с головы, высыхая и становясь спутанным пучком веток. — Я правда буду к тебе приходить. — все-таки пообещала Мирабель, и Исабелла, обернувшись, недоверчиво улыбнулась. Кукурузные стебли расступились в стороны, открывая широкий коридор, и Мирабель увидела Каситу. Tío Бруно нес ее на руках, и Мирабель видела царапины и порезы на его ладонях — там, где вонзились острые шипы. — Tío Бруно… так что случилось с Исабеллой? — спросила она. Бруно помолчал, после чего негромко ответил: — Ты знаешь, кем была твоя абуэла? — Абуэла Альма? Она ведь умерла еще очень-очень давно… — Нет, Мирабель. Твоя абуэла… и наша мать — она была не совсем человеком, — tío Бруно покачал головой в ответ на ее испуганный взгляд. — Она была Мадремонте. Твой абуэло понравился ей — его смелость, и то, как он защищал людей, чтобы все успели убежать от преследователей. Она спасла его и людей, и осталась с ним. Дала жизнь мне, твоей маме и tía Пепе, а затем ушла в лес. Она всегда здесь, но увидеть ее сложно. Когда у Джульетты родилась Исабелла… — Tío Бруно замолчал. Они почти вернулись к Касите и он опустил ее на землю, садясь на камень. Мирабель села рядом, забираясь под руану, как под крыло. — Твой абуэло сразу почувствовал неладное — она была почти точной копией Альмы. А в пять лет Касита открыла для нее дверь, и Исабелла получила дар, став повелительницей растений. И я еще… — он нахмурился, обнимая Мирабель за плечи, и она, прислонившись к нему, слышала как глухо стучит сердце в груди у tío Бруно. — Я видел будущее: ее сила возрастет и будет становится все больше, словно виноградная лоза. Однажды она играла на том самом поле… и вечером мы не смогли ее найти. Мы искали ее, долго, почти все время шел дождь — Джульетта, конечно, пыталась держать себя в руках, но… даже не хочу представлять, что она чувствовала. Хотя, наверное, теперь я немного могу это представить. В конце концов, к нам вышла сама Альма. Она сказала, что забирает свою внучку — даже лесные духи не вечны, и будет ей наследница… Джульетта пыталась ее переубедить, но мама была непреклонна. Отец рассердился, и запретил кому-либо подходить к тому полю. С тех пор они с мамой… не очень хорошо ладят. Мирабель обернулась на поле — отсюда оно казалось самым обычным, но где-то там, среди зеленых стеблей, гуляла ее старшая сестра с жимолостью в волосах. — Идем, малышка, — tío Бруно поднялся на ноги и потянул ее за собой. Мирабель сбилась с шага лишь на секунду, когда взглянула на заросли у дороги: листья шевелились без ветра, и Мирабель казалось, что там, среди ветвей стоит женщина в зеленом платье … вот только лицо ее было скрыто широкополой шляпой.