Узы прошлого

      Йоко открывает глаза и кидает беглый взгляд на часы – почти десять вечера. Она выпрямляется на своем кресле, чуть потягивается и аккуратно складывает бумаги в папку. Спину немного ломит, ноги гудят от целого дня беготни на каблуках, и Исикава устало выдыхает.       Сегодня в клубе санитарный день, и гостей не будет. Работа закончена, договор для нового филиала оформлен и уже отправлен на почту Риндо для ознакомления и проверки, а значит можно идти домой. Только вот Йоко задумчиво прикусывает нижнюю губу и смотрит на дверь. Она хочет попытать удачу и зайти к Риндо. Может, они поужинают вместе или он согласится проводить ее до дома.       Только Исикава вспоминает, как Тору за обедом говорил об отъезде начальника в головной офис «Бонтен». Хайтани сказал всем закончить работу до восьми, и после каждый работник мог быть свободен. Йоко до сих пор слышит в ушах радостные вопли, и как через секунду всех и след простыл – побежали скорее выполнять работу.       Если Риндо уехал в офис, то вряд ли сегодня вернется. Йоко тяжело вздохнула, но так же начала собираться домой. Сегодня она проведет вечер в компании детективного сериала, который на днях посоветовал ей Санзу с ехидной и многоговорящей ухмылкой. Исикава закатывает глаза, пока укладывает ноутбук в сумку и рядом с ним – ежедневник.       Она выключает свет и выходит из кабинета, запирая его на ключ. Скорее всего, в клубе уже никого нет, кроме охранников в их небольшой комнатке, да и те, наверное, уже отдыхают. В голове на повторе прокручивается мелодия ее первого сольного выступления. «Умирающий лебедь». Эта музыка просит ее повторить хотя бы одно движение. Особенно сейчас – когда коридор пуст и никто не сможет этого увидеть.       Но Йоко не поддается. Она продолжает спокойно идти вперед, хотя грусть и тоска медленно начинают сковывать грудину. Балет был ее жизнью, ее кислородом, ее целью и мечтой. Исикава с трудом смогла пережить время, когда все перевернулось с ног на голову, когда привычный мир разрушился и ткнул ее носом в реальность.       Йоко замечает, что все чаще и чаще вспоминает о балете. Может, ей стоит сходить в школу, чтобы успокоить нервы и навестить госпожу Андо? Девушка слышала, что ее учительница ушла на заслуженный отдых, но посещает каждое выступление своих выпускников.       А ведь одной из них могла быть и ты, если бы не твои амбиции, − напоминает Йоко сама себе и крепко сжимает челюсти. – Дура.       Она сворачивает с привычного маршрута и идет к центральному выходу. Нэо, уходя с работы, забежал к ней и протараторил, что закроет запасной ход – так попросил Тору, − а ей нужно будет выйти через главный и закрыть его. Исикава только и успела нахмуриться, как след счастливого бармена простыл.       Идти по темному, пустому клубу было таинственно и завораживающе. Легкая приглушенная подсветка, тишина и ни единой души. Крайний раз, когда Йоко застала такой момент, она встретила Риндо у барной стойки. Взгляд сам направился в барную зону, и Исикава пустила смешок.       Ровно в том же положении, на том же самом месте сидел Хайтани с пустым бокалом и полной бутылкой виски рядом. По соседству с ней расположились пузатая бутылочка вина – уже откупоренная – и наполненная тара с рубиновой жидкостью.       Хайтани не видел, как зашла Йоко, но почувствовал ее присутствие рядом. Так, словно у него был радар, который засекал девушку, стоило ей маякнуть в метрах десяти от него. Он безошибочно определял ее приближение, ее эмоции, малейшие движение. Точно так же, как и сейчас.       − Это был твой план? – Йоко с улыбкой поменяла траекторию и двинулась по направлению к бару.       − Какой план? – Риндо так и не повернулся, но девушка точно услышала его улыбку.       − Чтобы клуб опустел, и мы остались вдвоем. А еще подговорил Нэо запереть задний выход, чтобы я точно прошла здесь.       − Не понимаю, о чем ты говоришь, − невинно усмехнулся мужчина – ну, конечно – и с приглушенным звуком откупорил бутылку виски. – Выпьешь со мной?       Девушка задумывается только на мгновение, а потом кивает. Риндо снова почувствовал ее ответ и пододвинул бокал вина к месту рядом с собой, приглашая присоединиться. Йоко плавно походкой направляется к Риндо, присаживается на краешек барного стула и замирает.       Внутри она разрывается от мыслей и желаний – Йоко хочет его поцеловать, легонько коснуться его щеки или губ своими губами и получить то умиротворение, которое она может ощутить только рядом с ним. С другой стороны, девушка думает, анализирует – может, он не хочет, или сейчас не тот момент. Ведь тогда Риндо бы сам подался вперед, даря хоть какой-то намек.       Исикава теряется, прикусывает нижнюю губу и совсем не замечает, как начинает дышать чаще. Только вот от пытливого взгляда Хайтани не укрывается ничего. Он обращает внимание на легкий румянец на щеках, на дрожащую блузку от частых ударов сердца, на чуть нахмуренные брови от активного мыслительного процесса. Риндо знает, какие мысли крутятся в голове Йоко, и потому наклоняется в ее сторону, убирает прядь волос за ухо и шепчет:       − Ты слишком много думаешь.       − Такова моя работа, − она пожимает плечами и с подрагивающей улыбкой подается ближе к нему. Всего пара сантиметров от его губ; девушка даже ощущает на своей коже горячее дыхание. – Я не могу не думать, находясь на должности начальника юридического отдела.       − А так?       Риндо переводит руку на щеку девушки и притягивает к себе, накрывая вкусные губы своими. Он заметил, что Йоко никогда не пользуется помадой или блеском, но мужчина каждый раз ощущает чуть солоноватый привкус вместе с еле уловимой сладостью.       Как соленая карамель, − стреляется в его голове, и Риндо с жадностью углубляет поцелуй, кусает ее губы, как диабетик, дорвавшийся до ломтика шоколада. Он ощущает слабый железный привкус и запоздало понимает, что слишком увлекся, прокусывая нежную кожицу.       Йоко шипит сквозь поцелуй, но не отталкивает, а наоборот, притягивает мужчину к себе, укладывая руки на его плечах. Она чувствует, насколько они напряженные, сильные, и крепкие, словно под кожей у Хайтани не мышцы и кости, а сталь.       Когда воздуха совсем перестало хватать, девушка нехотя разорвала поцелуй, но руки от Риндо не убрала, продолжая так же крепко держаться. Пусть она и сидела, но все равно боялась, что упадет, как только отпустит мужчину.       − Помогло не думать? – Риндо спросил это так же шепотом, немного сбивчиво.       От такого голоса мурашки маршем прошлись по ее телу, и Йоко шумно выдохнула в его шею, тут же улавливая аромат леса, от которого кружилась голова – а вовсе не от частого глубокого дыхания или нехватки кислорода.       − Помогло, − чуть погодя кивнула девушка и подняла голову, смотря в потемневшие глаза напротив.       Риндо чуть улыбнулся, кивнул в сторону бокала вина и, не убирая руки с талии Йоко, потянулся свободной к виски. Они чокнулись, и звон стекла быстро разнесся по пустому залу.       Тишина снова опустилась на клуб и не нарушалась ничем – лампы не издавали звука, дыхание пары пришло в норму, и между ними витало приятное молчание. Они просто наслаждались обществом друг друга.       Риндо соскучился по аромату моря. Он не видел девушку всего три дня, но этого хватило с головой, чтобы раздражение на весь чертов мир начало стремительно расти. Пальцев рук не хватит, чтобы сосчитать, сколько он хотел с встретиться с Йоко, но заявляться в два или три часа ночи к девушке, когда она уже давно была дома и мирно спала, он не мог себе позволить.       Ему не хватало ее молчаливого присутствия, горящего морского взгляда и теплой улыбки. Он разговаривал с Раном, слушал нытье Коко, закатывал глаза на дурости Санзу, но мозгами был далеко не с ними. Риндо фантомно сидел рядом с Йоко и обнимал ее.       Сейчас же этот вымысел стал реальностью, и Хайтани глубокого выдохнул, не скрывая на лице мягкую, блаженную улыбку. Его глаза, почти спрятанные под густыми ресницами, стрельнули в сторону Йоко, и мужчина заметил ее отрешенность.       Телесно она сидела с ним, но душевно находилась далеко-далеко. Ее голова покоилась на его плече, тонкие пальчики крутили ножку бокала, глаза с ленцой рассматривали блики от тусклой подсветки на стекле, но вместе с тем сами были потухшие. Море замерло, вода перестала двигаться в нем, и течение сошло на нет.       Риндо огладил плечо девушки, пытаясь вернуть ее к нему, но Йоко никак не отреагировала, продолжая все так же бездумно смотреть перед собой. Тогда мужчина решил применить стопроцентно работающий прием и осторожно подался вперед, мягко касаясь губами волос Исикавы. Она ожидаемо вздрогнула и тут же повернула голову, сталкиваясь нос с носом Риндо.       Мужчина ухмыльнулся, глядя в растерянные глаза напротив, и мимолетно поцеловал Йоко, ловя ее ответную улыбку.       − Ты потерянная, − заметил Риндо, убирая за ухо прядь волос девушки.       − Просто… в последнее время вспоминаю о балете, − Йоко пожала плечами и снова отвернула голову.       Девушка крутанула бокал, а потом поднесла его к губам, делая маленький глоток. Она лениво моргнула, постепенно уносясь мыслями опять подальше от Риндо, но мужчина не хотел ее терять. Он убрал руку от плеча Йоко, глотнул виски, замечая, как девушка повела плечом после того, как он отстранился, и протянул:       − Станцуй для меня.       Йоко резко обернулась на мужчину, широко распахивая глаза. Она даже подумала, что ослышалась, только вот Риндо смотрел так пристально и выжидающе, что девушка поняла – он сказал именно то, что она услышала, и говорил на полном серьезе.       − Я не танцевала десять лет, Риндо, − попыталась донести до него девушка, но безрезультатно.       − И что?       Хайтани откинулся на спинку стула и с вызовом сощурил глаза. Только вот он не знал, что «на слабо» ее не взять, и девушка поджала губы, склоняя голову набок:       − Это слишком большой срок. Я уже не помню ничего из номеров.       Ложь. Но ему этого знать не обязательно.       Только вот лучше бы Риндо начал докапываться до того, чтобы она вышла танцевать, или начал спорить, что десять лет – срок совсем ерундовый, − потому что мужчина задает вопрос, вместе с тем выбивая весь воздух из ее легких:       − Почему ты ушла из балета?       Риндо замечает, как Йоко замирает. Словно маленький зверек в свете фар – испуганно округляет глаза и даже вжимает голову в плечи. Она дышит поверхностно и учащенно, судорожно глотает и всячески пытается это скрыть.       Девушка берет бокал, делает внушительный глоток, допивая все до последней капли и со стуком ставит на стойку. Йоко не вспоминает об этом. Всячески выбрасывает из головы, потому что виновата во всем. Если бы тогда все случилось иначе, если бы она была умнее и усмирила свою гордыню, то жизнь была бы другой. Счастливой.       Простой вопрос Риндо снова раскрыл старые раны. Они начали кровоточить, тут же наполняться гнилью и отдавать жаром по всему телу. Червяки вины копошатся во внутренностях, отравляют кровь и не дают спокойно жить по сей день.       Может, если она расскажет хоть кому-нибудь об этом, то ей станет легче? Хотя бы на капельку? Может быть, чувство вины перестанет душить ее в последнюю неделю зимы, и кошмары, наконец, отступят в тень?       Йоко стреляет глазами на Риндо, не сводящего с нее взгляда и хмурящего брови. Он уже жалеет, что спросил это сейчас, только вот девушка шумно выдыхает, запускает пальцы в волосы и с силой их сжимает. Мужчина понимает, что это подготовка к началу тяжелого рассказа, и не ошибается.       Девушка наливает себе еще один бокал вина, и вместе со звуком встречи рубиновой жидкости со стеклом, произносит с кривой ухмылкой:       − Потому что я была глупой и самоуверенной.       Она ловит на себе непонимающий взгляд Риндо и отставляет бутылку в сторону. Море в ее глазах грустит, завывает, топит себя в печали, и мужчина накрывает ладонь девушки своей, согревая и поддерживая – я с тобой, я рядом, мы переживем все вместе.       Йоко кивает ему, улыбкой благодарит и начинает говорить тихо, словно громким голосом спугнет свою смелость рассказать:       − Мне было пятнадцать. Через несколько дней должен был состояться отчетный концерт – выпуск из балетной школы…       Девушка помнит, как поздно она возвращалась домой каждый день, доводя себя чуть ли не до обмороков. Репетиции становились жестче, больнее, заканчивались на несколько часов позже, а после них Исикава оставалась и тренировалась еще.       Госпожа Андо в предпоследний вечер перед концертом сказала, что Йоко молодец. Это похвала означала, что ее возьмут в балетную труппу. В лучшую.       − Туда должны были приехать великие хореографы со всей Японии. Учительница всегда твердила, что у меня талант, и после этого концерта не меня будут выбирать, а уже я – какая труппа престижнее.       Йоко лежала перед сном на своей кровати, слушая болтовню Хэнэко про своего парня, и думала о том, где она будет танцевать после выпуска. В голове вертелись десятки вариантов, ее глаза с каждым вечером становились все ярче, но горели уже не предвкушением, а самоуверенностью.       Она слишком «зазвездилась», как крикнула ей потом Хэнэко, в слезах и агрессии топя свою боль и обиду на младшую сестру. Йоко и сама это знала, но тогдашняя девушка думала совсем иначе – гордыня плавала по венам, напитывала каждую клетку собой и травила, травила, травила.       − Я расслабилась, − уклончиво продолжила Исикава, проводя пальцем по ободку бокала. – В вечер перед выступлением нам дали отдых, и вместо того, чтобы действительно настраиваться на отчетное выступление, я решила поехать к своему парню.       Макото – так зовут ее бывшего молодого человека – добавлял в ее скучную и правильную жизнь экстрим. Он был безбашенным, веселым, опасным, и Йоко частенько задавалась вопросом – и даже спрашивала у него самого – а что он в ней нашел?       Его жизнь была полна риска, а ее – однообразна. Пока Макото гонял на мотоцикле и ездил с друзьями на «разборки», Йоко тянула носочек в балетной школе и репетировала танцы. Он не был тем бандитом, какие они сейчас – с оружием, массивными цепями на шее, кучей денег в сейфе и толпой приспешников.       Макото был простым парнем – только любил драться иногда и выяснять отношения со всеми подряд. Для Йоко он стал спасением от занудства и тоски. Он помог ей увидеть мир другими красками – не со сцены или у балетного станка – более яркими, чуточку опасными, с волнующей перчинкой.       Их встречи были долгими, веселыми, порой очень страстными и горячими – насколько они могли себе это позволить. Йоко было хорошо, и Макото вечно твердил ей, какая девушка замечательная, красивая. Только вот заветное слово «люблю» так и не прозвучало ни разу не от него и не от нее.       − Мы пошли к его друзьям на вечеринку, − девушка повела плечами, смывая образ Макото из головы. − Все было отлично, но мы немного поругались. Тогда, в пятнадцать лет, это было сравни катастрофе, и я позвонила родителям, чтобы они забрали меня.       Риндо замечает, как начинает дрожать ее голос на последних словах; замечает стекленеющий взгляд; замечает выступившую влагу на глазах. Но он в очередной раз удивляется, когда осознает, насколько Йоко сильная.       Ей тяжело ворошить прошлое. Тяжело заново проходить через тот ужас, который она хочет забыть. Только девушка не позволяет слезинкам скатиться по щекам, оставляя мокрые полосы-ожоги. Она всеми силами пытается удержать себя в руках и не вспоминать       все.       Как она ненавидела себя за решение поехать в тот вечер с Макото. Как терзала себя проклятиями и царапала кожу на руках ногтями до выступающей крови. Как она потом громко и протяжно выла, плакала навзрыд и била все, что попадалось под руку.       Соседи стали частыми и единственными гостями в этот период ее жизни – они сочувственно глядели на сломленную девочку и просили быть потише, каждый раз предлагая помощь. Только Йоко с красными от слез глазами захлопывала входную дверь с грохотом и все так же рыдала, но уже приглушенно – в подушку.       − Была зима. Мы возвращались домой, и нас занесло. Произошла авария. Мама и папа умерли на месте, а я вот выжила – только серьезно повредила бедро. Несколько часов на операционном столе, и врачи сказали, что я смогу восстановиться и вернуться в балет.       Только тогда этого ей не хотелось.       Время в больнице, которое коротала Йоко в полном одиночестве, текло медленно, тягуче, словно мед. Девушка жила в абсолютной меланхолии и апатии. Врачи день изо дня твердили, что с помощью реабилитации и усердных тренировок Исикава сможет спокойно ходить, и произошедшее будет напоминать о себе только во время перемены погоды.       Но ей было все равно. Йоко была одна. У нее не было смысла, ради которого стоит бороться – в день похорон родителей ее не выпустили из палаты, Макото ни разу не посетил свою девушку – в тот вечер была из последняя встреча, − а дорогая сестра Хэнэко лишь возненавидела младшую. Она взяла опекунство над Йоко, но это ничего не означало – сестры в одно мгновение стали друг другу чужими людьми, которых связывали исключительно бумаги.       Исикава провела в больнице несколько месяцев, а потом, вернувшись домой, первым делом увидела окровавленные, порванные пуанты. Те самые, которые она взяла с собой, чтобы на утро после встречи с друзьями Макото сразу поехать в балетную школу.       На комоде, где балетная обувь лежала напоминанием о ее ошибке, стояла новенькая рамка с фотографией. Родители с маленькой Йоко в пачке и с пуантами в руках. Это фото было сделано в день ее первого выступления.       Хэнэко специально оставила это на входе в квартиру – чтобы Йоко увидела, возненавидела себя еще больше и, возможно, прекратила теперь бесполезное существование, а лучше просто бы свалила раз и навсегда. Только старшая сестра не могла предположить, что у девушки внутри проснется не сильнейшее отвращение к себе, а желание бороться.       Родители мечтали, чтобы Йоко танцевала, а когда у маленькой девочки начались успехи в балетном искусстве, всячески поддерживали. Они хотели, чтобы их дочь добилась своей цели, чтобы упорно шла к ней, несмотря ни на что. Поэтому она решилась на один из самых важных шагов в своей жизни.       − Когда я снова пришла в балетную школу, мне сразу ясно дали понять, что примой мне не быть никогда. Должна буду радоваться, если попаду на подтанцовку в какую-нибудь второсортную труппу после очередного курса.       Остатки гордости не позволили ей вновь вернуться в балет. А, может, это все-таки была дурость. Сейчас Йоко уже все равно – была бы она примой или на подтанцовке. Главное – девушка бы танцевала.       − Из-за глупости я лишилась всего – семьи и своего будущего, − подытожила Йоко и резко выдохнула.       Она чувствовала себя выжитым лимоном. Словно ее сильно-сильно сжали и выдавили все – чувства, мысли, эмоции – Йоко просто сидела на барном стуле и смотрела вперед, на ровный ряд бутылок с алкоголем в барной зоне.       Девушка снова потерялась, ушла в себя, а Риндо не пытался вытянуть ее в реальный мир, как делал это раннее. Он не хотел тревожить Йоко, давая ей возможность побыть с собой, но не в одиночестве – он рядом, он поможет, он поддержит, и, если надо, помолчит. Пусть хоть несколько дней Хайтани будет так сидеть и держать ее за руку, наблюдая за мерным движением грудной клетки и померкшим взглядом.       Только вот Исикава не долго зависала, упираясь взглядом в одну точку – девушка снова берет бокал, в пару глотков опустошает его и встает с места. Риндо думает, что она хочет уйти и побыть одной, возможно, дать волю слезам и эмоциям, но Йоко вновь и вновь удивляет его.       Она тянется к сумке, долго копается там, вызывая вместе с недоумением на лице мужчины легкую улыбку, а потом вытаскивает телефон. Риндо с интересом следит за ее чуть нахмуренными бровями, за бегающим по экрану взгляду и быстро печатающими пальцами. А потом тишину клуба разрезает музыка. Классическая.       Риндо не знает, что это за композиция. Он, по правде говоря, никогда не увлекался искусством. Да, ходил на встречи с девушками в галереи, театры, музеи, но не рассматривал ни один экспонат, не вслушивался ни в слова, ни в звучания, доносившиеся со сцены. Телесно он был там, но ни разу – душевно.       Только вот сейчас, когда Йоко чуть торопливо сбрасывает туфли, оставаясь босиком на ледяном полу, величественно выпрямляет спину и встает в позицию, Риндо прищуривает глаза, настраиваясь на первый в его памяти концерт. Мужчина даже подпирает подбородок кулаком и на первых нотах пытается угадать, о чем будет танец.       Он слышал, что танец о многом может сказать – это не просто взмахи руками и ногами, не просто чередование определенных движений. Танец – это история, которую нужно услышать и понять.       Риндо думает, что у него ничего не выйдет за отсутствием опыта. Он даже пытается сосредоточиться и напрячься, только ничего не выходит. Музыка уже звучит, Йоко начинает первые движения, а в голове у Хайтани гуляет ветер, который через пару секунд заканчивается.       До него запоздало доходит, что он все понимает. Пусть, может и интерпретировать неверно, но Риндо улавливает суть. Падение. Чувство скорой гибели.       Хайтани ни раз видел это в глазах других людей, самостоятельно являясь причиной возникшего ощущения. Пару раз сам чувствовал, что ему осталось вдыхать кислород последние мгновения.       Обреченность. Она оставляет горьковатый привкус на языке и неприятно спускается в нутро, отравляя своего горечью каждый орган.       И Риндо, глядя на танцующую перед ним Йоко, вновь ощущает это чувство. Он вникает в танец, хмурит брови, когда девушка подходит к концу композиции. Его сердце быстро заходит – не может конец быть трагичным. Его не был, и не будет у нее.       В груди теплится слабая надежда, что Йоко сейчас поднимается с колен, что она выживет и заживет новой, радостной жизнью; он ждет, что музыка с минора непременно сменится на мажор. Но девушка замирает, не вставая с колен; мелодия не меняется – она заканчивается, забирая с собой очередную жизнь.       На клуб опускается тишина. Она оглушает Йоко совместно с шумом в ушах от скорости бьющего сердца и перекатывания крови по сосудам. Исикава чувствует, как она бежит – настолько ярко, что даже становится больно, − и закрывает глаза на несколько мгновений.       Девушка пытается сдержать рвущиеся наружу эмоции. Раньше она не понимала, что означает этот танец. Он был для молоденькой девчонки не больше, чем скучный рассказ – смерть лебедя. И все.       Да, она представляла себя этим же лебедем – без погружения не было бы достигнутого успеха. Но все было поверхностным.       Она не понимала, что на самом деле рассказывает эта миниатюра. А сейчас, когда Исикава сама смогла отождествить себя с несчастным лебедем, в груди неприятно сдавило. Девушка, наконец, поняла, почему в последнее время все чаще и чаще вспоминала то выступление, и что требовало от нее желание станцевать композицию еще раз. Осознание и осмысление.       Йоко жила в вечном отрицании, во всепоглощающей вине, в ненависти ко всему. Она петляла в выстроенным ею же самой лабиринте из страхов и пустых надежд, в упор не замечая очевидного. «Умирающий лебедь» − ее триумф и победа – стал для Йоко страшным пророчеством и проклятием.       Девушка с легкостью выдохнула, словно скинула с плеч каменную глыбу, но за образовавшей в ушах тишиной ощутила неладное. Уже должно было пройти пару минут с окончания ее танца, а Риндо, сидящий на барном стуле, не издал ни единого звука.       Может быть, он вообще не смотрел, или ему не понравилось. Возможно, она настолько увлеклась, что не заметила, как он ушел.       Йоко затаивает дыхание, открывает глаза и приподнимает голову. Ни один из ее прогнозов не сбылся – Риндо продолжал восседать на своем месте, и его амарантовые глаза горели в тусклом освещении ярче солнца.       Он смотрел.       Ему понравилось.       Он не ушел.       Только вместе с тем Риндо не сделал ни единого движения. Он продолжал прожигать ее взглядом, а, когда медленно поднялся со стула и неторопливо двинулся в сторону девушки, ее сердце снова дало сбой – замерло, затем начало качать с новой силой, опять остановилось, вновь ускорилось. И так по кругу, пока мужчина придвигался к ней, не отводя пристального взгляда.       Под ним Йоко ощущает себя полностью раздетой, пусть из неприличного на ней – только юбка, задравшаяся чуть ли не до талии. Она впервые в жизни прокляла фасон «карандаш» и сменила положение – села на колени, натягивая полы ткани как можно ниже и прикрывая кружево чулок.       Исикава не мигая следит за приближением Риндо. За его походкой – неторопливой, но наполненной железобетонной уверенностью и грацией. За его руками – то сжимающими в кулаки, то вновь резко разжимающимися, словно у него защемило нерв или мышцы. За глазами, в которых помимо восхищения горела еще и решимость. Она пугала, но вместе с тем и заставляла чуть ерзать в нетерпении.       Секунда, и Хайтани оказывается рядом с ней. Сейчас он не был медленным – мужчина резво опустился на колено, крепко ухватил Йоко за подбородок, приподнимая его еще выше, и накрыл ее губы своими, сразу же пропуская между ними язык в ее рот.       Он не мог передать словами все, что вертелось внутри него. Все чувства сплелись в безобразный комок, отказываясь хоть как-то отделяться друг от друга, и Риндо решил поступить по-другому. Мужчина уверен, что Йоко его поймет, и потому передавал все свои ощущения через глубокий поцелуй, через нетерпеливые касания и поглаживания.       Девушка лишь догадывается о том, что ей говорит Риндо – боится принять свои мысли за ложь, − но подается ему навстречу, обхватывает руками шею и начинает борьбу за главенство в поцелуе. Она знает, что он ей не уступит, и все равно противится, пряча рвущуюся улыбку в его губах.       Кожу начинает покалывать от ласк; голова идет кругом от нехватки кислорода; губы ноют от мучительно-сладких терзаний, но никто не отстраняется первым, не желания нарушать приятные ощущения. Риндо лишь крепче прижимает Йоко к себе, переводя губы на щеки, шею, ключицы; а Исикава запускает одну руку в его волосы, натягивая пряди, а вторую спуская к пуговицам рубашки.       Ее пальцы действуют самостоятельно, и понимает девушка, что происходит, только когда Хайтани перестает покрывать ее поцелуями. Он отстраняется, прищуривает глаза и хмурит брови.       Риндо сначала кажется, что Йоко отскочит от него, как ошпаренная, осознавая, к чему приведут ее действия, но замечает в морских глазах, потемневших до глубины темного дна океана, разгорающееся пламя и желание.       Они не произносят ни слова – ведут диалог лишь глазами. Вопросы, согласия, отбрасывания любых сомнений. Риндо и Йоко понимают молчание друг друга, и, когда мужчина чуть приподнимает бровь, она кивает. Быстро, не раздумывая и обхватывая его плечи руками.       Риндо резво заводит руки под ее ягодицы, по пути пальцами задирая юбку выше, и берет на руки. В таком положении ее аромат становится еще более ярким, дурманящим, как маково поле, и мужчина вдыхает полной грудью солоноватый бриз. Он только на мгновение прикрыл глаза, а потом, переведя одну руку на спину девушки, двинулся в сторону своего кабинета.

***

      Мужчина идет наугад, даже не смотрит, куда сворачивает, но ноги исправно приводят его к железной двери. Ему нужно опустить Йоко на пол, чтобы провернуть ключ в замке и впустить их в уединенное помещение, но он не может – девушка уже водит ладонями по его оголенным плечам, сжимает мышцы руками, словно проверяя на прочность, и целует сильную шею.       В голове с каждой секундой становится просторней – мысли утекают из нее, словно в черепной коробке образовалась пробоина. Через нее уверенно выходит все, и, когда Риндо все-таки захлопывает дверь с другой стороны, отрезая их от всего мира, у него не остается ни единой посторонней мысли – каждая только о Йоко.       О том, как недовольно она пыхтит, когда пытается окончательно стянуть с него рубашку, но манжеты уперто ей мешают завершить начатое. О том, как она тяжело дышит, всячески пытаясь это скрыть – задерживает дыхание, насильно выравнивает его, а потом опять срывается из-за стона. О том, как ее глаза поменяли цвет.       Сине-зеленая, обычно светлая радужка потемнела на несколько тонов, напоминая морское дно. Риндо однажды переключал каналы на телевизоре, пытаясь найти что-нибудь подходящее для Сатоши, и попал на передачу про животных. Племянник с радостью захлопал в ладоши, оповещая о том, что дальше можно не искать, и мужчина уселся рядом.       Мальчик в скором времени благополучно уснул под боком Риндо, а сам Хайтани мельком стрелял глазами с экрана телефона на экран телевизора. Там показывали про морских обитателей, и, конечно же, съемки проводились в естественной среде.       Тогда он увидел темное дно океана, где обитают угри, мешкороты, черные удильщики, рыбы-капли и прочие отвратительные твари. Его не волновали рыбы – Риндо было интересно всматриваться в черноту воды, где обитали все эти чудовища.       Там не было видно ничего, только сейчас, глядя в такие же глаза, как дно в той чертовой передаче, Хайтани видел намного больше – в них плавали чувства, бушевали эмоции и слишком громкие мысли. И он хочет помочь ей не думать хоть раз, полностью выпадая из реальности.       Его губы опускаются на тонкую шею, посасывая бархатную кожу, а руки заходят за ее спину и находят бегунок молнии на юбке. Мгновение, и темная ткань свободно падает к ногам девушки, через которую Йоко переступает и на память направляется к столу.       Она плохо помнила расположение в кабинете Риндо, и поэтому пару раз чуть не упала, спотыкаясь о ножки кофейного столика и утягивая за собой Хайтани. У мужчины не было в планах оказаться покалеченными, и он снова ловко подхватывает Йоко на руки, в пару шагов доходя до заветной цели и усаживая ее на гладкой поверхности стола.       Девушка жмурила глаза от ласковых поглаживаний ее щек, талии, рук и бедер. Ей не хватало дыхания от неожиданной нежности – Риндо все делал осторожно и аккуратно, словно боясь навредить или ненароком сломать ее хрупкое тельце в своих мощных руках.       Он сдерживается из последних сил – и даже Йоко это понимает по его слишком напряженным плечам, по сжатым челюстям и чуть резковатым движениям. Риндо дышит через раз, уделяя больше внимания оставленным покраснениям на бледной коже, нежели своим легким.       Широкие ладони ловко забираются под блузу, которая через некоторое время окажется небрежно откинутой в сторону – где потом ее искать, никто не знал, но даже и не думал в этот момент. Затем ту же участь постиг бюстгалтер, и губы Риндо начали активно спускаться с лица девушки – уже изученная шея, ключицы, впадинка между ними, еще чуть ниже, вызывая сладкий стон изо рта Йоко, а на лице мужчины – улыбку.       От нетерпения Исикава начала ерзать, придвигаясь ближе и обхватывая голенью ногу Риндо. Ее руки забрались в фиалковые волосы, сжимая их у корней и направляя голову к груди. От легкой прохлады в кабинете и сильного возбуждения, две горошины призывно напряглись, и Хайтани сразу понял, что ему говорит девушка. Он тут же припал губами к одному соску, а второй накрыл руками, чуть скручивая его шершавыми пальцами.       Ему нравилась ее реакция – еле заметный скулеж, мычания и ерзания на его столе. Она то придвигалась ближе, то отдалялась, а Риндо, по сути, еще ничего такого и не делал. И в голове стрельнуло – если он просто ласкал ее грудь, и она так отвечала, то что будет, когда мужчина перейдет к основным действиям?       И ему понравилось это чувство предвкушения, вызывающее в груди еще бо́льшую волну желания и страсти. Его свободная рука спустилась с талии ниже, пальцы подцепили край белых бразилиана, подходящих под комплект бюстгалтера и стянули ткань вниз. Риндо улыбнулся от предвкушения, что не скрылось от Йоко. Девушка в отместку слишком сильно сжала волосы и услышала в ответ рык и ощутила легкий укус на левой груди.       − Око за око, − усмехнулся мужчина после шипения, а затем заботливо провел языком по месту укуса и поцеловал покрасневшую кожу.       Риндо выпрямился, скользя внимательным взором по Йоко и ощущая еще большее напряжение в паху. Брюки безжалостно давили, и мужчина шумно выдохнул, продолжая свое зрительное путешествие по соблазнительному телу.       Быстро вздымающаяся грудь, чуть блестящая от его стараний. Приоткрытые губы, жадно хватающие воздух. Почти черные глаза, в которых отражался огонек от тусклого свечения торшера.       Мысли в голове Йоко метались по черепной коробке в панике, вопили, зажигали красные огни, но сейчас девушка боялась лишь одного – если взгляд Риндо опустится ниже. Она судорожно сглатывала, следя за его глазами, бегающими по ней, и, когда мужчина провел ладонью по бедру, перехватила его руку.       Девушка хотела перенести внимание на другое – свободной рукой потянулась к ширинке на его брюках и даже успела расстегнуть, но только Хайтани не позволил ей закрыться. Риндо ненавязчиво вытянул свою руку из хвата и приподнял ею подбородок Йоко, заглядывая в глаза.       − Что произошло? – прямо спросил он, но шепотом.       Он не хотел спугнуть ее сегодняшнее откровение и интимный момент. Риндо жаждал, чтобы она ему рассказала, поделилась, чего боится и почему так старательно пытается отвести взгляд в сторону. Только Хайтани подумал, что она все-таки не произнесет ни слова, снова закрываясь и прячась вместе со своими скелетами в шкафу, как Йоко так же тихо ответила:       − Шрам.       Односложно. Еле слышно. Но Риндо все понял.       Его взгляд стал еще теплее, и мужчина поцеловал девушку в уголок губ, в другой, в щеку, в прикрытые глаза, вновь начал спускаться ниже, проходя весь предыдущий маршрут, но вместе с тем теперь касаясь чуть влажными губами впалого живота и родинки рядом с пупком. Он опустился на одно колено, смотря чернильными глазами на девушку снизу вверх и жадно облизываясь.       Йоко было непривычно сидеть так – он у ее дрожащих ног; она глядит свысока и чувствует себя так же. Словно на вершине горы. И девушка протягивает руки к его плечам, чтобы потянуть наверх, чтобы он перестал ее мучать, чтобы перешел, наконец, к самому важному, потому что тело горит и требует его.       Но Риндо опережает ее порыв и сам подается ближе к обнаженной Йоко, проводит руками по ее стройным ногам и замирает на бедре, ощущая пальцами еле заметную неровность. Он оглаживает шрам большим пальцем, улавливая на периферии сознания ее учащенное дыхание и руки на своих плечах. Только сейчас она пытается не остановить мужчину, а держится, чтобы самой не усомниться в реальности происходящего.       Хайтани наклоняется к ее бедру, прикрывает глаза и оставляется осторожный поцелуй на неровной белой линии. Не ощущая преграды или просьбы остановиться, он повторяет свое действие снова и снова, плавно переходя с внешней поверхности бедра к внутренней и чувствуя трепет, исходящий от девушки.       Он ненавязчиво разводит ее колени в стороны, занимая место еще ближе. Секундный диалог глазами, в котором Риндо ловит отрицание, и Йоко даже в подтверждение своей немой просьбы качает головой из стороны в сторону. Девушка знала, что мужчина сам еле сдерживается – костяшки руки, которой он держался за поверхность стола, побелели от напряжения и усилия. Исикаве показалось, что в следующее мгновение дерево треснет от силы, с которой Хайтани сжимал его.       − Я хочу тебя, − уверенно сказала Йоко, облизывая губы и уже подтягивая мужчину выше. – Не изводи ни себя, ни меня.       Риндо усмехается, поднимается с колена и тут же глубоко целует девушку. Он переводит одну руку на ее затылок, пропуская темные волосы сквозь пальцы, а второй тянется к верхнему ящику и, немного порыскав, находит там пачку презервативов.       Мужчина достает последний блестящий квадратик из упаковки и ощущает на спине жгучие полосы от коротких ногтей Исикавы. Она ойкает, слыша шипение над ухом, и проводят ладонями по оставленным ссадинам в качестве извинения. Но они и не нужны, потому что Риндо приятно.       Она переводит чуть мутный взгляд на красивое тело перед ней, пока мужчина разрывает фольгу и вытаскивает презерватив. За внимание цепляется татуировка, витиевато украшающая одну половину его туловища.       Девушка прикусывает нижнюю губу, когда внезапно касается подрагивающими пальцами узора на грудной клетке. Она осторожно проводит подушечками пальцев вверх – к плечам, оттуда спускается к бокам, следуя ровно по черному следу и возвращается к первоначальной точке.       Ее глаза поднимаются с татуировки на лицо Риндо, и Йоко начинает краснеть еще больше – такого внимательного и серьезного взгляда на себе вынести очень сложно особенно в сложившейся ситуации. Она смущенно улыбается, обнимает мужчину за плечи и мягко шепчет:       − Она очень красивая.       − Только татуировка? – усмехается Риндо, и Исикава шутливо толкает его в плечо.       Йоко замирает, когда Хайтани чуть отстраняется. Она думает, что могла задеть его, но мужчина лишь облизывает припухшие губы и освобождает член, тут же проводя по нему ладонью вверх-вниз. Он тяжело выдыхает, пока растягивает латекс по всей длине, и смотрит в глаза напротив. Он тонет с каждой секундой все больше и больше, ему не хватает кислорода на такой опасной глубине, но мужчина не отступает, выдерживает взгляд и получает сладкий приз – еще сильнее краснеющие щеки и смазанный поцелуй, чтобы отвлечь внимание.       Риндо улыбается, целует в ответ, утягивая за собой на дно, и проводит пальцами снизу вверх по ее промежности, ощущая на пальцах обильную влагу и слыша судорожный вздох на ухо. Предвкушение растекается по организму, когда Хайтани устраивается между ее ног.       Его руки крепко хватаются за ягодицы и подтягивают девушку ближе к краю. Тонкие ноги смыкаются на талии мужчины, и Йоко переводит взгляд между ними – ниже. Ей любопытно, но это качество делает только хуже. Ее дыхание спирает от увиденного и девушка с силой впивается в плечи Риндо, останавливая от первого движения.       Он заметно хмурит брови, призывая к пояснению, и тут же его получает:       − У меня… давно никого не было.       Йоко еще больше смущается, поджимает губы и отводит взгляд. Она знает, что может быть немного неприятно, особенно в их случае, только говорить об этом слишком… странно.       Щеки начинают пылать адским пламенем, когда Исикава чувствует пристальный взгляд на себе, когда девушка слышит тихий смешок над ухом, и в груди зреет семя возмущения.       Она ему говорит такие вещи, а Риндо смеется над ней?!       И когда Йоко уже собиралась не сдерживать своих эмоций, высказывая свое негодование, но Риндо неожиданно обнимает ее, притягивая к себе. Он чувствует ее скорое биение сердца, рваное дыхание и улыбается, прикрыв глаза.       − Я не сделаю тебе больно, − горячий шепот обжигает ее ушную раковину, которая и так горела. – Верь мне, Йоко.       Воспоминание колыхнулось в голове на последних словах мужчины. Он уже ей говорил так, когда Санзу словил передоз. Риндо обещал, что все будет хорошо, просил верить ему, и Йоко безоговорочно поверила, хотя не должна была – она зареклась никогда не полагаться ни на кого, а уж тем более на Хайтани.       Только вот мужчина сдержал свое слово, оправдал доверие, и сейчас, когда внутри у девушки поднималась легкая волна непонятного ей волнения, она снова поверила. Как маленький ребенок в чудо или сказку – совсем не боясь быть обманутой. И глядя в глаза Риндо, Йоко поняла, что не прогадала.       − Будет неприятно или больно – сразу даешь знать, идет? – Хайтани вновь запускает руку в ее волосы, мягко поглаживая кожу головы. Исикава тут же кивает, вызывая довольную улыбку на лице мужчины. – Отлично.       Риндо спокойно выдохнул и подался вперед, накрывая ее губы своими, вновь и вновь утягивая в поцелуй, отвлекая от всего постороннего. И это помогает Йоко – она улетает в заоблачный мир, пока Хайтани сминает ее губы, чуть кусает и посасывает нижнюю, оттягивая ее.       Дыхание снова сбивается, а потом замирает, когда девушка чувствует слабый толчок вперед. Она ждет легкую боль, неприятные ощущения, но ничего этого нет – только забытое чувство наполненности и дрожь, бегающую по позвоночнику снизу-вверх и обратно.       Йоко зажмуривает глаза, когда Риндо выходит полностью и снова входит, но уже глубже. С ее губ срывается резкий выдох при каждом поступательном движении. Они становятся чаще и немного быстрее, полностью выбивая Исикаву из реальности.       Руки, цепко держащиеся за мужские плечи, чуть дрожат, хватка слабнет, и Йоко начинает водить ладонями по его спине, карябать кожу на лопатках, притягивая ближе. Риндо рычит, переводит одну руку на затылок девушки и наматывает ее иссиня-черные волосы на кулак, потягивая вниз и вынуждая Йоко запрокинуть голову.       Уже через мгновение ее стоны притихли, приглушенные чужим ртом. Риндо целовал жестко, не давая даже и намека на возможность передышки или передачи главенства девушке. Она почти не чувствовала губ – от покусываний, оттягиваний и безостановочных поцелуев, − зато ощущала ускоряющиеся движения внутри себя.       Хайтани внимательно слушал ее тело – каждый вздох, каждое движение, каждую реакцию на его толчок или выход из нее. Он замедлялся, когда Йоко больно впивалась ногтями в его плечи, или ускорялся, срываясь чуть ли не на сумасшедшую скорость, когда чувствовал ее сокращающиеся мышцы.       Исикава улавливала нотки приближающегося наслаждения, чувствовала электрические разряды по всему телу, а особенно – на кончиках пальцев. Все тело начало вытягиваться от напряжения, в висках звучал шум крови, а слух улавливал шумные вздохи Риндо и его редкие слова, которые разливались патокой по ее самолюбию.       Мужчина оставляет одну руку на ее щеке, поглаживая кожу большим пальцем во время поцелуя, а вторую опускает между ними и касается клитора. Йоко, не ожидавшая этого, вздрогнула и тихо заскулила, когда средний палец сделал первый круг, а затем еще и еще, то сладко ускоряясь, то мучительно замедляясь.       Она была готова ударить Риндо за его игры, и Хайтани тут же смекнул о предстоящей каре. На его лице выросла ухмылка, за что он все-таки получил в плечо, которое сразу после удара приняло очередное увечье – ногти впились в него с новой силой, и Йоко выгнулась в пояснице, даже не пытаясь приглушить громкий стон.       Риндо сначала чуть не оглох, а потом чуть не умер, когда почувствовал, как сильно она сжалась внутри, становясь еще более узкой, более горячей, еще больше сводящей с ума. Он крепко сжал зубы и, не переставая выводить круги на клиторе и продлевая ее удовольствие, сам закончил следом.       На его памяти такого сильного оргазма он почти не испытывал – только пару раз из-за долгого перерыва, но сейчас… Хайтани шумно выдохнул и сделал еще пару движений внутри Йоко, а затем так и замер в ней.       В головах обоих царила приятная пустота, которая настигала их не так часто от вечных просчетов и мыслей; по телам разливались тепло и эйфория, вызывая улыбки на лицах Риндо и Йоко.       Его лоб устало опустился на плечо девушки и скоро двигался вверх-вниз от ее частого дыхания, которое еще не вернулось в норму. Широкие ладони оглаживали разгоряченную и чуть влажную кожу, чувствовали бегающие мурашки.       Ее пальцы мягко перебирали крашенные пряди на затылке; сердце бешено билось в груди; все тело горело, а губы пылали самым настоящим огнем.       Только наслаждение резко сменилось ощущением прохлады, и Йоко поежилась, прижимаясь к жаркой груди Риндо и вместе с тем стараясь спуститься, чтобы поскорее одеться. Она двинулась вперед и охнула, чувствуя наполненность внутри себя и подняла взгляд на Хайтани.       Он усмехнулся, прищурился и отстраняться не спешил. И даже жалкие попытки Йоко отодвинуться назад оказались провальными из-за крепко впившихся в ее ягодицы пальцев. Девушке даже не помогли ее жалобный взгляд и бровки домиком.       Тогда Йоко решила прибегнуть к последнему своему варианту, который просто должен сработать. Если нет, то она бы не пережила очередного захода за такой короткий промежуток времени и трагически погибла прямо на Риндо.       Девушка положила ладони на плечи мужчины и, склонив голову набок, четко сказала:       − Выйди из меня, − отрицательное покачивание головой. – Мне холодно, Рин.       И, к ее удивлению, Хайтани действительно вышел, сразу же снимая заполненный презерватив и выбрасывая его в мусорку под столом. Он резво отвернулся, скрывая нахмуренные брови и резко участившееся дыхание за поиском его рубашки.       Мужчина обводил кабинет невидящим взглядом, а в голове крутился лишь голос Йоко, мягко произносящий его имя. Рин. Настойчиво, в попытке достучаться, но вместе с тем и нежно. Так его не звал еще никто. Даже Шиндзу.       Риндо быстро остановил прорисовку ее образа у себя в голове и потянулся к рубашке. Он метнул взгляд на Йоко и, удостоверившись, что она уже нашла блузку и бюстгалтер, просунул руки в рукава.       Молчание, воцарившееся между ними, одновременно успокаивало и давило. Словно разрешенная ранее недосказанность снова повисла над парой грозовыми тучами.       Йоко беззвучно застегивала бюстгалтер, надевала блузку и поправляла чулки. Она не хотела нарушать тишину первой, потому что не знала, что сказать.       Считает ли девушка произошедшее ошибкой? Нет.       А он?       Исикава переводит взгляд с черного капрона на мужчину, который уже поправлял чертовы манжеты на рубашке и оценивающе смотрел на Йоко. Он так же ждал ее реакции, слова, понятного действия, но девушка лишь увидела свою юбку и направилась к ней.       И Риндо не выдержал первый. Когда Йоко проходила мимо него, он поймал ее за локоть, притягивая к себе и вновь целуя. Именно то, что им было нужно – понять, прочувствовать друг друга вновь, − и вся недосказанность растворилась в пространстве.       Девушка мягко улыбнулась, отстраняясь первой и все-таки наклоняясь за юбкой. Она никак не ожидала, что Хайтани шутливо шлепнет ее по ягодице, а после, засмеявшись от возмущения Йоко, прижмет к своей груди.       И сейчас невинные объятия казались им обоим намного интимнее того, что происходило несколько минут назад на рабочем столе в этом кабинете.

***

      Риндо чуть щурится, нехотя открывая глаза и тут же их закрывая – солнце безжалостно начало жечь сетчатку, вытягивая из груди страдальческий рык. Рука на автомате тянется за подушкой на свободной стороне кровати, чтобы закрыть ею лицо и проклясть себя вчерашнего, не додумавшегося закрыть шторы на ночь, но замирает.       Превозмогая легкую головную боль и непривычную ломоту в конечностях, Риндо привстает на локтях и поворачивает голову в сторону приоткрытой двери. Ему требуется всего пару секунд, чтобы понять, что не так.       Из тоненькой щелочки плывет вкусный аромат свежесваренного кофе и еще чего-то съестного. Скорее всего из яиц.       На лице мужчины тут же появляется умиротворенная улыбка, и он лениво прикрывает глаза, восстанавливая в памяти события прошедшей ночи.       Прекрасный танец Йоко в полупустом клубе. Их жадные поцелуи, которые лишали рассудка. Протяжные мычания и стоны, до сих пор звучащие в черепной коробке звонким колоколом.       А потом продолжение в машине. Риндо с улыбкой на лице вспоминает, как Йоко стукнулась спиной о руль, и на всю округу разнесся противный сигнал. Как она шипела и причитала, что он не дотерпел буквально пару минут – выйти из машины и добежать до квартиры. Хайтани кивал, но молчал, что как раз-таки и хотел попробовать с ней секс в машине.       Раньше его заботило удобство девушки, но не так сильно как свое. Только когда Исикава второй раз ударилась головой о потолок его низкой машины и злобно зыркнула глазами сквозь пелену страсти, Риндо прижал ее к себе и начал активно двигаться сам, доводя обоих до желанной разрядки.       Тихо пробираясь в ванную комнату, Хайтани оглядывает коридор и еле сдерживает смех, когда в памяти всплывает выражение лица Йоко. Не успели они ночью переступить порог квартиры, как Риндо припечатал девушку к стене, вновь и вновь обрушивая свои губы на нее.       Исикава не сопротивлялась – только засмеялась и сказала что-то про его либидо. Сейчас Риндо не помнил, что именно, но тогда в отместку ее словам больно укусил за шею, оставляя даже след от зубов. Йоко возмущалась, показушно отворачивала голову в сторону, но рук его с себя не сбрасывала, а даже наоборот – повернулась к нему спиной, упираясь ладошками в стену и выпячивая ягодицы назад. Призыв к действию, который Риндо не пропустил мимо себя.       Уже лежа в ванной, она говорила, что отвернулась специально, лишь бы не видеть его «наглую ухмылку», но мужчина отчетливо видел ее глаза, которые сказали намного больше любого действия. А еще красноречивей оказались ее руки, вовсю хозяйничающие под водой.       Риндо еле успел среагировать на ее выпад, и теперь уже Йоко нагло ухмылялась, вновь седлая его. Только вот теперь пространства больше, чем в машине, да и безопасней. Поэтому мужчина позволил девушке немного поруководить, но вскоре все равно забрал главенство в свои руки.       Перед сном, лежа с девушкой в обнимку на кровати, он успел лишь кинуть чуть расплывчатый взгляд из-за отсутствия линз на часы и понять, что их секс-марафон продлился почти до четырех утра, и засыпали они уже в предрассветных сумерках. Проспали они всего – Риндо включил телефон, проверяя время, а заодно и наличие сообщений и писем по работе – пять часов, но мужчина чувствует себя более бодрым, нежели при полных семи-восьми часах сна.       − Доброе утро, − неожиданно раздалось над его ухом, и мужчина обернулся, сталкиваясь носами со слишком довольной девушкой. – Выспался?       − А ты? – парировал он и, отложив телефон на кофейный столик, поймал Йоко за талию, притягивая к себе.       Она сделала вид, что задумалась – даже носик сморщила и закатила глаза, рассматривая белый потолок. Только вот Йоко со спокойной душой и даже не лукавя кивает:       − Выспалась.       Риндо усмехается, целует девушку в уголок губ, второй, глаза, щеки, а потом отпускает и следует за ней на кухню. На столе он нашел то, что стало причиной его отказа от теплой постели – две дымящиеся чашки кофе и тамагояки.       Хайтани не может припомнить, когда на его кухне готовили нормальную еду, которая, к тому же, не пригорела, не пережарилась и оказалась очень даже пригодной на вкус. Как только в его рот опустился первый кусок омлета, мужчина явственно ощутил, насколько был голодный – последний прием пищи у него был вчера в обед.       И сейчас Риндо еле сдерживался, чтобы не накинуться на несчастную тарелку, и старался тщательно пережевывать пищу. Ран в детстве всегда давал ему подзатыльник, когда младший торопился и пару раз давился едой впопыхах. Пусть брата и нет с Риндо, но фантомное присутствие руки над его затылком до сих имеет место быть.       Он повел плечом, прогоняя неприятные ощущения и перевел взгляд с тарелки на Йоко. Девушка смотрела на него озорно, чуть прищурившись и пряча улыбку в чашке с бодрящим напитком.       − Помнится мне, при нашей первой встрече ты говорила, что не пьешь кофе, − вдруг заметил Хайтани и кивком указал на руки Йоко.       − Это была попытка отказаться от «платы» за мою неуклюжесть, − она закатила глаза и даже цокнула языком, но улыбка все равно не сошла с красивого лица.       − Ага, − кивнул Риндо и усмехнулся, − только вот она все равно оказалась провальной.       Девушка замерла, так и не делая глоток напитка, и тут же скуксилась. Ее губы надулись, а взгляд перешел с Риндо на окно. Она внимательно рассматривала утренний парк, подмечая отсутствие людей в отличие от вечера. Когда они гуляли, порой было не протолкнуться, а сейчас Йоко подсчитала только два человека, которые спешили на работу, сокращая дорогу через парковую тропинку.       Риндо же, склонив голову набок, с интересом рассматривал девушку. Как она изменилась за такой короткий срок. Будучи неприступной крепостью рядом с ним, холодной и отстраненной, теперь она демонстрировала свою другую сторону – не профессиональную, а домашнюю, личную.       Йоко уже второй раз делает вид, что обижается, дует губы и показушно хмурит брови. Зато светлые глаза, блестящие весельем с нотками вызова, говорят совсем об обратном.       Риндо нравится наблюдать за ее новой стороной, которая открылась ему – домашняя девочка. Она сонно жмурилась на утреннем солнце, мечтательно подкладывала кулачок под щечку и вздыхала, задумчиво всматривалась в одну точку, а его старая футболка, которую девушка перед сном раскопала в недрах его шкафа, выглядела на Йоко слишком умиленно.       Хайтани увлекся рассматриванием каждой мелочи – небольшого шрама на локте; крошечной родинки, еле заметной от широкого рукава футболки; дырки в ухе для сережки, которая отсутствовала из-за работы и дресс-кода. Риндо особо не зверствовал по поводу внешнего вида своих работников – ему было откровенно плевать на татуировки, пирсинг, цвет волос и наличие или отсутствие макияжа – для начальника было важным лишь то, чтобы работа выполнялась исправно и качественно.       За своим интересным занятием по изучению Йоко, Риндо не заметил переметнувшийся морской взгляд с окна на него. Он вернулся в реальность, только когда девушка встала со своего места и, обойдя небольшой круглый стол, остановилась рядом с мужчиной.       В ее глазах плясали черти, раззадоривая спокойствие морской глади, и Риндо выжидающе приподнял бровь. Вчера он доминировал, но сейчас ему интересно, как далеко Йоко сможет зайти сама. Ее краснеющие щеки и чуть поджатый губы подсказывали ему, что не очень.       Только мужчина не спешил помогать Исикаве, вальяжно откидываясь на спинку стула и склоняя голову набок. Он всем своим видом бросал Йоко вызов, безмолвно кричал «Ну давай!» и ехидно улыбался. Риндо понимал, что девушка не обидится и не отступит – он чувствовал ее настрой и эмоции, и это подсказывало ему, что Йоко будет действовать.       И она действительно начала – провела рукой по его обнаженной грудной клетке, слегка царапая ноготками; запустила свободную в его волосы на затылке и оттянула вниз; сделала шаг, вставая вплотную к мужчине. Его хитрые глаза загорелись лишь сильнее, когда Йоко накрыла его губы своими, занимая главенство в поцелуе и тут же делая его глубоким, рваным, скорым.       Она давно не брала на себя инициативу, давно не чувствовала скользящий по венам жар от предвкушения. Сейчас в ее власти был Риндо Хайтани – тот, кто держит всех под своей подошвой и не дает вздохнуть без разрешения. Она вела их поцелуй, не давая им двоим передышку, и чувство доминирования над этим мужчиной пьянило ее еще сильнее, чем самый крепкий алкоголь.       Риндо сжал руки в кулаки, борясь с желанием схватить ее ягодицы и усадить на себя, чтобы стать еще ближе, получить еще больший контакт двух тел. Вместо того, чтобы вмешаться, он лишь ухватился руками за сиденье стула так сильно, что пальцы начали неметь.       Йоко моментально считывает его напряжение, ловит его желание и не сдерживает ухмылки. Она не хочет оттягивать время, хотя вчера в коридоре Риндо не прочь был поиграть над ее выдержкой и нервами, бессердечно дразня. Девушка ставит себе пометку припомнить ему тот случай в другой раз, поэтому сейчас она резво перекидывает ногу через бедра мужчины и садится на него.       Ее губы оставляют россыпь мелких поцелуев по его щекам и чувствуют умиротворенную улыбку, следом за которой доносится тихий бархатный смех. Риндо не сдерживается, запрокидывает голову назад и намекает на дальнейшее путешествие по его телу. Он уже чувствует возрастающее возбуждение и лишь сильнее сжимает руками сиденье стула.       Йоко отстраняется на мгновение, но этого ей хватает, чтобы осмотреть плоды своей деятельности и довольно улыбнуться. Она замечает пылающие темные глаза, когда опускается губами на сильную шею.       Риндо на вкус как пряность, которую девушка любит добавлять в блюда, и ей нравится проводить языком по его коже, чтобы в конце укусить – впиться зубками в шею, с каждым разом применяя все больше и больше силы.       После очередного укуса, когда послышался еле слышный рык, переходящий в шумный выдох, Йоко заметила четко выпирающий кадык. На нем цвела еще одна татуировка – опознавательный знак принадлежности к группировке «Бонтен». У Санзу она видела такой чуть выше запястья – бить в этом месте не совсем больно, но вот на горле, в месте, где от каждого глотка дергается адамово яблоко – очень.       Исикава облизнула губы и стрельнула глазами на серьезное лицо Риндо. В голове родилась заманчивая идея, которую девушка тут же осуществила – язык коснулся контура татуировки, привлекшей внимание Йоко, и мужчина вздрогнул.       Он не ожидал, что девушка начнет обводить чернильный контур язычком, следуя миллиметр за миллиметром. Риндо старался даже не дышать, чтобы не потревожить одновременно расслабление и возбуждение, плавно растекающиеся по его телу. Только вот все резко обостряется в разы, когда Йоко, закончив вырисовывать влажный узор, неожиданно кусает адамово яблоко.       Риндо шипит сквозь стиснутые зубы, втягивает воздух и еле слышно мычит. До его слуха доносится ехидное хихикание Исикавы, и он распахивает глаза, злобно зыркая на девушку.       В потемневшей радужке Йоко отчетливо видит свою казнь – фантазия услужливо прорисовывает, как именно Риндо будет вершить над ней месть. Он даже отрывает руки от стула и накрывает ягодицы девушки горячими ладонями, желая приступить к сладкому наказанию, но Йоко умело уводит его в поцелуй, полностью отвлекая от своей гибели.       Доминирование девушки подходит к концу – хорошего понемножку, и Хайтани уверенно запускает руки под свою старую футболку. Он ощущает мурашки, атаковавшие все ее тело; ему нравится контраст температур их кожи – холод и жар. Широкие ладони слепо следуют по талии вверх – к груди – и тут же накрывают ее. Риндо замечает, что она точно подходит под его руки, и на лице рождается ухмылка, которая прячется в очередном поцелуе.       Йоко выбивает себе главенство хотя бы в нем, запускает пальцы в волосы Риндо и удобнее усаживается на чужих бедрах. Девушка ерзает, чтобы занять комфортное положение, но, ощутив заметную выпуклость, замирает, а потом вновь начинается двигаться, но уже целенаправленно.       Восьмерка вырисовывается на его бедрах, и Хайтани уже плевать на все – он отпускает грудь, поддевает полы футболки и хочет потянуть вверх, только слух некстати улавливает раздражающую вибрацию. Риндо сразу же кидает взгляд на экран телефона и чуть ли не рычит – Сора.       Прям, как чувствует, − беснуется он в груди и тянется к дисплею, чтобы сбросить.       Только Йоко ему не дает. Она первая перехватывает чужой телефон и, не глядя на имя звонившего, пихает к уху Риндо:       − Ответь.       От ее заговорщического шепота по позвоночнику проносится дрожь, и Хайтани прищуривает глаза. Он считывает ее задумку и продумывает в голове возможные варианты развития событий – узнает Сора или нет. Учитывая удивительные способности жены брата чувствовать людей и ситуации, Риндо предполагает, что да. Но игра, которую предлагает Йоко, от этого становится только интереснее.       Риндо шумно вздыхает, и внутри девушки ликует победа. Пусть и маленькая, но какая-никакая. Она догадывается, чего ей будет стоить это сладкое чувство выигрыша, будоражащее нервную систему, но Йоко согласна на все.       Ее губы вновь опускаются на шею мужчины, когда он перехватывает телефон и ждет несколько секунд, чтобы привести дыхание в норму. Поцелуи с каждым мгновением спускаются чуть ниже – миллиметр за миллиметром, и от этого становится невыносимо жарко.       Он понимает, что лучше ответить сейчас, пока еще у него есть шанс сдержаться и не увести сидящую на нем девчонку в постель, наплевав на работу, звонки и дела. Поэтому Риндо еще раз быстро выдыхает и облизывает высохшие губы, п потом нажимает на зеленую кнопку на экране.       − Доброе утро, − слышит Хайтани в трубке и прикрывает глаза, продолжая удерживать в норме дыхание. – Не разбудила?       − Привет, нет, − придавая голосу максимум спокойствия, отвечает он. – Как у вас дела?       Вести светские беседы в положении, когда Йоко сидит на нем и усердно покачивает бедрами, словно хочет поставить мировой рекорд по доведению мужчины до срыва или приступа, Риндо не хочется совсем, но он знает Сору.       Жена его брата с легкостью читает его, как открытую книгу, и от нее младший Хайтани ничего не может скрыть. И если он не узнает, как у нее дела, то сразу же приблизит скорый расспрос с пристрастиями, в проведении которого она не уступит даже Санзу с его методами.       − Все замечательно, − с улыбкой говорит Сора, и Риндо чувствует, как девушка мечтательно прикусила губу. Они знают друг друга как облупленных. − У Рана сегодня выходной, и мы втроем собираемся сходить в детский центр. Не хочешь присоединиться к нам?       − Не получится, − он тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам Йоко в попытке ее отвлечь от спускающихся поцелуев. Еще чуть-чуть, и она спустится на пол, протягивая ручонки к кромке его спортивных штанов. – Сегодня надо быть на работе. − Отрабатываешь перед пикником?       С губ Хайтани чуть не срывается глупый вопрос «Что?», но он умело сдерживается – только чуть хмурится и все-таки останавливает Йоко. Из их немого диалога Риндо ничего не выносит, но по ее хитрым догадывается, что Исикава прольет свет на эту тайну.       − Ага, − он решает подыграть в маленьком спектакле, хотя понятия не имеет, о чем идет речь. Если он ошибается, и Йоко ничего не знает, то Риндо позвонит Рану и узнает, о каком пикнике говорит Сора. – Когда он там?       − Вот поэтому я тебе и позвонила, − Хайтани сдерживает победное хмыканье и сосредотачивает внимание на поступающей информации. – На следующих выходных не получится. У Рана там какие-то задания по работе, поэтому получится ли у вас с Йоко в эту субботу?       − То есть послезавтра? – уточняет Хайтани, а у самого в голове крутится, как и при каких обстоятельствах он пропустил информацию про пикник мимо ушей. И говорили ли ему об этом вообще?       − Да, Риндо. Молодец, что следишь за календарем. Так что?       − Напишу тебе завтра, − мужчина с ехидным прищуром смотрит на Йоко и улыбается так, что Йоко понимает – это не сулит ей ничего хорошего. – Если мы успеем выполнить пару заданий, то свободны.       − Супер! – Сора чуть ли в ладоши не хлопает – благо у нее рука занята телефоном. – Жду сообщения или лучше звонка. У меня к тебе будет пару вопросов.       Риндо мысленно чертыхается, прикрывая глаза.       Прокололся, − мелькает в его голове, и он быстро прощается с хихикающей Сорой, тут же нажимая на завершение звонка.       − Ну что там? – придав голосу максимум незаинтересованности, спрашивает Йоко.       Хайтани распахивает глаза и ловит в морских огонек веселья. Он склоняет голову набок, бегая взглядом по утонченному лицу, чуть покрасневшим щекам, припухлым губам, и улыбается уголком губ.       − В эти выходные мы едем на пикник с моим братом и его женой, − нарочито медленно и лживо-безразлично бросает Риндо.       Йоко заметно вжимает голову в плечи, поджимает губы, чтобы сдержать рвущуюся улыбку, и опускает глазки на витиеватую татуировку, расположившуюся на половину тела мужчины. Она снова начинает чуть двигать бедрами, прибегая к своему спасению, но после следующей фразы Риндо понимает, ее ничего не спасет.       − А сейчас ты мне подробно расскажешь, как познакомилась с Сорой, и почему ничего не сказала мне.       Ее тельце оказалось подброшенным в воздух, а затем крепко прижато к сильному телу. Йоко только и осталось, как затаить дыхание, чтобы не вскрикнуть от неожиданности, а затем – не рассмеяться, потому что Риндо начал покрывать поцелуями все ее лицо, быстро вышагивая в сторону спальни.