Когда Йоко проснулась с утра и увидела за окном дождь, а кофемашина оказалась сломанной, девушка окрестила сегодняшний день неудачным. Подтвердили ее догадки очередная ссора с Хэнэко, стрелка на новых колготках закончившаяся помада и темное пятно на любимом пиджаке.
Пока Исикава добиралась до работы, в голове вертелось лишь одно –
чтобы этот день поскорее закончился. Ее чуть не облила машина грязной водой, слишком быстро проезжая по дороге, а на подходе к клубу Йоко наступила в лужу, проклиная всех и вся.
Она могла воспользоваться приоритетом, который ей давали отношения с начальником. Исикава даже хотела достать телефон, чтобы отправить Риндо сообщение о просьбе на внеплановый выходной, но взгляд обратил внимание на припаркованные около клуба автомобили. Черный низ, белый верх и надпись «Police» посередине.
Прохожие не обращали внимание на происходящее. Только несколько зевак замедлили ход около служителей закона в надежде узнать об очередном происшествии, но, видимо, ничего не услышали и продолжили свой путь дальше.
Йоко, с трудом удерживая в одной руке сумку, а в другой – зонт, – поспешила спрятаться от непогоды в здании. На ее счастье и единственную удачу за весь день к двери подошли два полицейских и любезно открыли дверь перед девушкой. Дежурная улыбка, беззаботное «спасибо», и Йоко заходит в клуб.
За все время работы она ни разу не видела в стенах этого здания полицию. Риндо говорил, что пару раз была облава, о которой Исикава, как ни странно, даже не слышала – один раз она засиделась в своем кабинете, а во второй – сидела дома на выходном.
О произошедшем ей совсем недавно сообщил сам Хайтани – они лежали у него дома на диване и смотрели детектив, который девушке посоветовал Санзу. Риндо не стеснял себя в выражениях и комментариях происходящих событий, покрывая блюстителей закона нелестными выражениями и вгоняя тем самым Йоко в краску и смущение. Она была
такой же, но мужчина считал иначе.
Сейчас видеть полицейских в клубе ей непривычно. Они выглядят до смешного инородно – по сравнению со всеми работниками, которые уже успели переодеться в униформу, городовые ярко выделялись тусклыми, усталыми и презренными лицами и темно-синей формой. Они общались с персоналом, задавали вопросы и делали пометки в блокнотах.
Йоко переводила взгляд с одного работника на другого и замечала на лицах почти каждого то скорбь, то каменную маску, за которой скрывались бушующие эмоции. Она поняла, что произошло что-то действительно серьезное, когда к ней стремительным шагом направился Тору, при этом мило улыбаясь полицейскому. Несмотря на его умиротворенный и покорный внешний вид, глаза метали молнии и обеспокоенно осматривали помещение.
− Что происходит? – успевает вставить Йоко, когда Тору осторожно обхватывает ее локоть рукой и отводит в сторону от входа.
− Тебя сейчас будут допрашивать, − парень старательно не смотрит на девушку и мотает головой из стороны в сторону. Он похож на ястреба, выискивающего добычу или кому можно вцепиться в горло острыми когтями и разорвать глотку в клочья. – Ты ничего не знаешь, ничего не слышала. Ясно?
− Нет, − уверенно и твердо отвечает Йоко и, наконец, ловит взгляд Тору. Теперь его злоба оказывается направленной на нее, и, чтобы не получить пару ласковых, девушка спокойно продолжает. – Объясни, что происходит и почему я должна умалчивать информацию, если буду обладать таковой?
Тору окрестил Исикаву таким взглядом, словно девушка лишилась ума. Они толком и не общались с
того случая у барной стойки – а прошло уже около двух месяцев, – но парень думал, что она поймет, с кем завела отношения. Все, что касается криминала, не должно выходить за стены этого клуба, а тем более доходить до полицейских. О произошедшем она должна рассказать только Хайтани и никому больше, иначе крупные проблемы будут у
всех.
Прописные истины Тору не успел передать Исикаве – на его плечо опустилась тяжелая рука, вытягивая из оцепенения. Парень раздраженно обернулся, и его взгляд снова смягчился. Господин городовой добрался до Исикавы, что не внушало заместителю Хайтани ничего положительного. О взгляд Йоко можно было порезаться, ровно как и о глаза Тору, и парень кивнул, отходя в сторону.
Черные измученные глаза городового проследили за Ятудзи, вернулись на Исикаву, а потом в листок. Мужчина ждал, когда к нему подойдет молодой стажер, которого ему приставили с утра. Он добавлял мороки, и с молодняком нужно возиться, словно с маленьким ребенком. Парень только кидал высокомерные взгляды в персонал, резал правду-матку, не заботясь о чувствах работников и вызывал отторжение и нежелание сотрудничать у потенциальных свидетелей.
Девушка, стоящая перед ним, выглядела смутной знакомой. Вероятно, она проходила по какому-то делу ранее или уже была свидетелем. Конечно, это не имеет значения. Только эти глаза… воинственный взгляд обнадежил мужчину, что девушка сможет поставить дотошного стажера на место.
− Исикава? – раздалось справа от городового, и он устало вздохнул.
Вот балбес.
−
Госпожа Исикава, − со сталью в голосе поправила Йоко и перевела взгляд с одного мужчины на другого – совсем молодого, зеленого и неопытного.
− Не суть, − стажер махнул рукой и заглянул в листок.
− Чем могу быть полезна? – Исикава вытянулась, словно проглотила штырь, и приподняла подбородок. Прищуренные глаза смотрели почти сверху-вниз на городовых из-за ее высокого роста и каблуков.
− Был найден труп сотрудницы вашего клуба. Акико Фудзихара, двадцать лет. Работала официанткой. Верно? – Йоко кивнула, силясь сохранить на лице каменную маску.
Она осыпала Тору всеми известными проклятиями, а вместе с ним и Риндо. Мужчины врали ей в два голоса, говоря, что девушка уволилась по собственному желанию – прислала документ, ссылаясь на отсутствие возможности присутствовать лично. Ни один, ни второй и слова не обмолвились, что она
пропала.
Червяк сомнения зародился в Исикаве еще в тот день, когда девушка не пришла на работу. Тору ее успокаивал, а Риндо – после, когда Акико не появилась и через неделю, и через две. Но не когда прошло чуть больше двух месяцев!
− Когда Вы видели девушку в последний раз? – мужчина опередил стажера, который даже открыл рот, и с сочувствием посмотрел на Йоко.
− Давно – приблизительно два месяца назад.
− Вы были близки?
− Не совсем. Я начальник юридического отдела, и практически не имею отношение к персоналу зала.
Городовой покивал, делая пометки на бланке. Краем глаза он заметил растерянность и злость, мелькающую во взгляде Исикавы, и задумчиво пожевал нижнюю губу.
− Вам что-нибудь известно о Фудзихаре? – стажер беспардонно шагнул ближе к Йоко, нарушая личное пространство. Его темные сощуренные глаза раздражающе скользили по девушке, а потом замерли в районе декольте, когда она жестко и односложно отчеканила:
− Нет.
Одно слово пронзило грудь паренька насквозь, словно стрела, пропитанная ядом. Он нахмурил брови и поднял взгляд выше – на ее глаза – и недовольно засопел. Йоко еле сдержалась, чтобы не закатить глаза на это детское проявление эмоций. Этому парню явно не светит удача в карьере, если он не поубавит свой гонор.
− Уверены? – не сдается стажер и смотрит исподлобья.
Его тон даже не вызывает глухого раздражения или злости – на губах Исикавы в противовес ранее бушевавшим эмоциям вырастает усмешка. Она хмыкает, кривит губы в отвращении и тянет елейно:
− А как же я могу врать Вам,
господин городовой?
Запал мальчишки потухает в мгновение ока, и все облегченно вздыхают. Опытный городовой потирает переносицу, прикрывая глаза, а потом на автомате чеканит:
− Госпожа Исикава, если у Вас возникнет информация, касательного данного дела, прошу Вас обратиться в полицейский участок.
Девушка в ответ кивнула и, не тратя более и секунды, развернулась на каблуках. Руки тряслись от злости и негодования – Йоко старательно держала их опущенными вдоль тела и силилась не сжимать в кулаки. Ей срочно нужен Хайтани, чтобы прояснить ситуацию. Только вот она не знала, здесь он или еще нет.
Мужчина с утра собирался в головной офис «Бонтен»
по делам и написал Исикаве, что встретятся они уже в клубе. В обед или вечером – не уточнялось. И Йоко пожалела, что не спросила его об этом. Сейчас ей срочно хотелось устроить ему взбучку, чтобы он не смел ей врать.
А сама-то? – расслабленно поет внутренний голос внутри нее, и девушка чуть ли не рычит от ярости.
Она не хочет идти к Тору – на него в груди тоже зреет порция яда, − а кто может знать еще о присутствии начальника в стенах клуба? Хины не видно, персонал рассеян в попытке оправиться после ужасающей новости. За баром Йоко замечает мелькнувший силуэт и вспоминает, что сегодня смена Нэо.
Этот парень знает
все и точно скажет – здесь Риндо или нет.
Исикава скоро направляется в барную зону, краем уха улавливая, что Тору уже выпроваживает полицию из клуба, раскланиваясь и удерживая на лице приторно-невинную улыбку. Йоко видела в ней лишь грех, который всячески пытались замаскировать от служителей закона, и от этого тошнота подскочила к горлу.
Противно.
Девушка подходит к бару в тот момент, когда из-за стойки выныривает Нэо и поправляет черную жилетку. Он быстро смахивает с ткани несуществующие пылинки и не спешит поднимать взгляд на Йоко. Парень знает, что она подошла, и догадывается, что именно к нему.
Только Нэо сейчас не хочет ни с кем говорить – из него и так уже выжили все соки, распотрошили и выкинули в мусорное ведро. Он был потрясен, когда узнал о смерти Акико – с ней они вместе устраивались на работу, вместе курили в перерыв и вместе добирались домой.
Коллега частенько вваливалась к нему домой с бутылкой вина, и они сидели всю ночь за столом, обсуждая прошлое и настоящее, мечтая о несбыточном будущем. Они были действительно близки, и сейчас парень хочет побыть со своими чувствами наедине.
Только вот Исикава не собирается уходить, и Нэо обреченно зажмуривает глаза, а потом распахивает их, включая веселость по щелчку. Он крепко сжимает челюсти, одновременно с тем растягивая губы в улыбке, и поднимает взгляд с бокалов для вина на Йоко. Лицевой нерв дергается лишь раз, а потом бармен оголяет ровный ряд белых зубов:
− Чем могу помочь Вам?
− Хайтани у себя? – устало вздыхает девушка и отводит взгляд от парня.
Ему не помогут даже актерские навыки и плохое зрение Йоко, чтобы скрыть от нее правду. Исикава не понимает, каким образом персонал будет сегодня работать – в таком состоянии они не смогут даже нормально ходить, вечно спотыкаясь между столиками и роняя полные подносы.
− Проходил в сторону кабинета около часа назад, − осведомил Нэо, встряхивая головой. Кучерявые волосы подпрыгнули в такт его движению и некоторые пряди спали на глаза.
− Спасибо, − кивает Йоко и разворачивается, но замирает, так и не сделав шага. Девушка поджимает губы, опускает голову и шепчет полу, хотя слова предназначаются Нэо: − Мне очень жаль. Я соболезную.
Парень не отвечает. Даже не кивает. Он просто разворачивается к ней спиной и начинает разбирать бутылки с алкоголем, готовясь к работе – заканчивающиеся заменить, пустые выбросить, новые поставить. Рутинное занятие, которое помогает удержаться на плаву.
Йоко понимающе отводит взгляд и распрямляет спину. Подбородок поднят, взгляд холодный, осанка ровная, губы поджаты. Девушка не смотрится в зеркало, когда включает рабочий вид, потому что это
не она. Дикость и лед в глазах пытаются заморозить чувства и активировать мозг.
Когда девушка понимает, что в этот раз все катится в бездну, и внутри нее разгорается целый пожар, способный спалить леса Амазонии до серого пепелища, ее ноги уже уверенно вышагивают к кабинету Хайтани. Кровь стучит в висках, заглушая стук каблуков.
Решительность петляет по венам и заставляет сердце биться чаще. Йоко не боится высказать Риндо все в лицо, а потом, разгорячившись, перейти на Тору. Ей противно, что все лгали, хотя все прекрасно знали. Горечь разливается в желудке и поднимает желчь по пищеводу, и Исикава хочет плеваться ей в обманщиков.
Зачем Риндо утаил это?
Сейчас Йоко вспоминает его лицо, попытки уйти от разговора, увести тему в другое русло, а потом в голове щелкает. Девушка отчетливо помнит, как Риндо дал ей на подпись документ о переводе немалой суммы на личный счет. Тогда он сказал, что хочет отблагодарить сотрудника за хорошую работу, и Йоко бы поверила, если бы не временные совпадения. После исчезновения Акико тогда прошло около недели.
А нашим родным хоть выплаты предусмотрены, на случай чего?
− Предусмотрены, − едко комментирует Йоко вслух и кривит губы – на языке чувствуется яд.
Девушка сворачивает за угол и уже видит кабинет Хайтани, в котором в скором времени развернется настоящая бойня, как Йоко останавливают. Исикава ощущает хватку на своей локте и замирает.
Ей даже оборачиваться не нужно, чтобы сказать, кто стоит за ней. Девушка знает, кто таким образом пытается ее остановить, она чувствует по хватке – сильной, но вместе с тем и осторожной, боящейся навредить. И пусть давненько ее так не останавливали, но Йоко с легкостью узнает это движение даже через год или два.
− Что? – бросает она, даже не повернув головы.
Кабинет Риндо всего в пяти-семи шагах, и она не хочет тратить время впустую. Она должна зайти в кабинет и все выяснить. Она должна убедить себя, что Хайтани – зло. Она должна возненавидеть его вновь.
− У него посетитель, − голос Тору чуть дрожит, и парень разжимает пальцы.
Он не хочет удерживать Йоко насильно, но вместе с тем и не хочет, чтобы она разочаровывалась. Во всем.
Конечно, парень понимает, что девушка обо всем догадалась. Она очень умная, сообразительная, доходит до всего логическим умом и запросто решает любые задачки. Он также догадывается, что она не хочет сейчас его видеть. Йоко нужно остыть, обдумать все на свежую, холодную голову и осознать, что
по-другому здесь поступить нельзя.
− Кто? – тихо спрашивает Исикава, все так же прожигая взглядом дверь. Тору кажется, что через мгновение-другое случится пожар, и помещение оглушит пожарная сирена.
Он прикусывает нижнюю губу, шлет проклятия своему неугомонному начальнику и прикрывает глаза. Тору не будет говорить этого Йоко. Парень надеется на ее благоразумие, но девушка сегодня не может им похвастаться – Исикава резко выдыхает, поправляет волосы и принимает воинственную позу.
Всего несколько шагов, и Йоко успокоится. А, может быть, Риндо успокоит ее. Это маловажно.
Йоко даже немного расслабляется от предвкушения разговора и делает несколько шагов к заветной цели, но снова останавливается. Начищенная железная ручка нажимается, и до слуха доносится едва знакомых женский голос.
− Да, не волнуйся. Я понимаю. Мне, кстати, было круто. Весьма… приятно.
Тихий смешок, и Йоко вспоминает обладательницу шелестящих ноток. Она удостоверяется в своих мыслях, когда девушка выходит из-за двери и наматывает на палец пепельный блонд. Расслабленная улыбка царит на пухлых губах, а ореховые глаза переходят с пространства кабинета на Йоко.
Эри прикусывает нижнюю губу, ухмыляется и лениво моргает. Ее охотничий взгляд скользит по Исикаве сверху вниз и обратно – оценивающе, пробирающе до нутра. Эри интересно, чем эта девчонка так привлекла Риндо, но не находит ничего привлекательного. Ее максимум – большие зеленые оленьи глаза.
Блондинка списывает страсть Хайтани на отсутствие ума, здравого смысла и вкуса. Но ей до этого нет дела. Теперь нет дела. Она получила то, что хотела изначально.
Ореховые глаза смотрят прямо на удивленную, растерянную и злую брюнетку, когда Эри бросает Риндо, подходящему к ней:
− До встречи. Будет скучно – звони!
Слова набатом отдают в голове Йоко, а перед глазами расстилается красная пелена. Девушка чувствует предательство, хоть разум на задворках и кричит, чтобы она не делала поспешных выводов.
Ей хочется сказать что-нибудь едкое, словами кольнуть побольнее девчонку, модельной походкой проходящую мимо нее. Блондинка даже не посмотрела на Йоко, в принципе, как и Исикава на Эри. Брюнетка лишь щурит потемневшие глаза, не отрывая взгляда от показавшегося на пороге кабинета Хайтани.
Руки в карманах брюк, склоненная набок голова и опущенные вниз плечи. Весь его расслабленный вид вгонял Исикаву в такое бешенство, что хотелось влепить ему пощечину и уйти с гордо поднятой головой. Только сцен Йоко устраивать не любила, и потому сразу приступила ко второму пункту – она резко развернулась и сделала быстрый шаг в противоположную от Хайтани сторону, как услышала четкий
приказ:
− Стоять.
Тело Йоко само замерло на месте от холода в голосе мужчины. Он
никогда не разговаривал с ней таким тоном. Словно она его щенок, который должен выполнять команды по указу хозяина.
Несколько тихих шагов позади нее, которые снарядами взрывались в ушах. Исикава с силой сжала пальцы в кулаки и только сейчас обратила внимание, что они с Хайтани в коридоре остались вдвоем. Отличный шанс для разрастания дикой бойни.
Чужая рука скользнула по запястью девушки, а горячее дыхание опалило затылок. В любое другое время Йоко отозвалась бы на это естественным образом – развернулась и накрыла его губы своими. Но сейчас ей хотелось лишь скинуть с себя его пальцы, змеями обвивающие руку, и сделать шаг вперед – подальше от него.
− Пошли в кабинет, − чуть мягче говорит Хайтани. – Спокойно поговорим.
Йоко ухмыляется, потому что спокойствием даже в коридоре не пахнет. Воздух настолько накален, что поднеси спичку, и все здание взлетит к чертовой матери. Ей интересно представить, что будет в кабинете, когда они останутся изолированы от лишних ушей и свидетелей. Победителей и проигравших в этом сражении не будет.
Девушка делает шаг вперед, а потом по кругу обходит Риндо. Она принципиально не смотрит на него, пустым взглядом впиваясь в однотонные темные обои, и шагает по направлению в его кабинет. В голове Йоко даже зреет план закрыть дверь прямо перед носом Хайтани и не открывать ему эту чертову дверь, но мужчина успевает проскользнуть раньше, чем девушка решилась на этот шаг.
За ее спиной слышится звук запирающейся двери – она не сможет быстро сбежать, − и девушка проходит вглубь кабинета.
− Пока ты не успела себе надумать, − начал Риндо и потянулся рукой к ладони Йоко, но та дернулась и направилась к дивану, − скажу сразу. Между мной и Эри ничего нет.
В ответ он получил молчание, давящее на голову. Исикава села на диван и, закинув ногу на ногу, вытянулась мраморной статуей. Такой же безжизненной и ледяной. По ее лицу Риндо сразу понял, что ни черта она ему не поверила. Только вот он не будет отчитываться перед ней, как мальчишка. Если так сильно хочет поебать себе мозги – пожалуйста, он мешать не планирует. Главное, чтобы она не трогала его. Особенно сегодня.
Дерьмовым день стал с самого начала. Риндо впервые за несколько лет проспал будильник, повздорил с Раном из-за опоздания, высидел на собрании перед полумертвым Майки и выслушал все тупые комментарии Санзу. Во время разбора накопившейся документации ему захотелось утопиться в кофе, на нравоучениях Какуче – убиться, а когда позвонил Тору и сказал, что в клуб приехала полиция насчет Акико, − свалить отсюда. Желательно на другую планету.
Но все его желания и мысли пошли по детородному органу, потому что ему нужно было срочно ехать в клуб и решать проблемы. К которым он, собственно говоря, готовился уже очень давно. Послав Санзу многозначительный взгляд, который тут же был понят, Риндо сел в машину и выжал из нее максимум, за рекордные сроки доезжая до клуба.
Хайтани устал до чертиков во время разборок с полицией и смотреть на озлобленное лицо Йоко у него уже нет сил. Не то, чтобы ругаться. Он прикрывает глаза, тихо вздыхает, а потом садится к ней.
Риндо знает, что девушка отодвинется от него, как от чумного, и потому сразу отрубает любой вариант к побегу – кладет руку на спинку дивана и ладонь опускает на тонкое плечо, которое в таком положении стало еще острее. Йоко ожидаемо не двигается, и мужчина думает – а связано ли это только с появлением здесь Эри?
Риндо не соврал, сказав, что между ними ничего не было. Она пришла, чтобы поставить точку – получить от него деньги и забыть о существовании друг друга. Эри рассчитывала стать его содержанкой, но, увы, удача повернулась к девчонке жопой, и все, что его досталось, так это небольшая пачка купюр – разовая акция.
Мужчина даже хохотнул, когда она сама сказала,
за что он платит – за время, проведенное вместе. Эри лично назвала себя шлюхой и даже глазом не моргнула в этот момент. Риндо мог послать ее и ничего не выдавать, но сегодня ему не хотелось ничего решать. Он чувствовал, как количество моральных сил медленно угасало, тянулось к отметке «ноль». Поэтому он кинул на стол небольшую пачку денег, откупаясь ото всех проблем, и крайне любезно указал на дверь.
− Что случилось? – Риндо проводит носом по щеке девушки, а затем осторожно целует нежную кожу.
И вновь молчание. Дикое, раздражающее и разгоняющее бешенство по венам со скоростью света. Риндо шумно втягивает воздух и поджимает губы.
− Если это из-за Эри, то я уже тебе все сказал, − мужчина повторил еще раз, но голос стал жестче, приобретая металлический оттенок. – Я тебе хоть раз врал?
И сейчас он получает реакцию. Едкий смешок слетает с искривленных губ, и Йоко отворачивает голову в сторону, складывая руки на груди. Словно она чувствует глухое раздражение Риндо от ее «ответа» и пытается защититься, только вот от него еще не сбегал
никто.
Пальцами руки, лежащей на спинке дивана, мужчина обхватывает подбородок девушки – крепко, но еле удерживая силу в узде – и поворачивает в свою сторону. Йоко видит в его глазах испепеляющий огонь Ада и прищуривает глаза, ожидая его слов.
− Поясни, − кратко и режуще – словно острым ножом по тонкой коже.
− Что с Акико, господин Хайтани?
Риндо прикрывает глаза и выдыхает через нос, и Йоко улучает момент, чтобы продолжить:
− Если я не ошибаюсь, Вы говорили мне, она уволилась. Так кто тут у нас никогда не врет? – обвинение, брошенное ему в лицо, словно дает пощечину. Он даже ощущает, как горит кожа на скуле.
− Я получил эту чертову бумагу по почте от Акико и не знал, что ее убили, − сквозь стиснутые зубы прошипел Риндо.
В его груди зреет злой ураган, готовый снести все живое на своем пути. Он пытается сдержать высоту голоса, старается не заорать на девушку за предъявы, путь и обоснованные.
− Да что Вы говорите, − фыркнула Йоко.
− Выруби свой официал, − рявкает Хайтани и одергивает пальцы от лица Исикавы.
Адреналин бушует в крови, и мужчина вскакивает с дивана, чтобы хоть как-то его разогнать, потратить, убрать. Он не может сорваться на Йоко. Да, день дерьмовый, но она в этом не виновата.
Риндо надеялся скрыть появление здесь полиции от девушки, потому что знает, что она начнет докапываться до правды. Той, которую он не может ей сказать, чтобы удержать на плаву ее розовой мир.
– Я не собираюсь вбивать в твою голову правду. Если ты не хочешь мне верить – твои дела. Только не кидай на меня взгляды, будто это я прикончил ее своими руками.
− Ты знал, что Акико больше нет, − стоит на своем девушка. – По твоему указу я переводила деньги на личный банковский счет. Ее семье, да?
Риндо молчит. А что он может на это сказать? Ни-че-го.
Согласиться он не может, а отрицать не будет. Поэтому мужчина лишь делает несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоить нервы, привести их в порядок хотя бы немного. А этого хватит, чтобы посадить на поводок своих демонов и не навредить Йоко.
− Я все равно узнаю, − предупреждающе говорит девушка, но уже безрезультатно – Риндо безразлично кивает:
− Делай, что хочешь.
− О, поверь мне, буду! – со смешком замечает Исикава и встает с дивана.
Лицом к лицу так, что частое отрывистое дыхание смешивается в единый вихрь.
Глаза в глаза. Слабая усталость в амарантовых перегоняет волны спокойствия морским, и Риндо приподнимает руку к лицу девушки.
Йоко его не боится, но все равно чуть дергается в сторону – несильно, но ощутимо заметно. Она думала, что явно показала нежелание поддерживать сейчас тактильный контакт, но Риндо плевать на все хотел.
Его подушечки пальцев бережно опускаются на щеку девушки, проводят дорожку к виску и, ловко подобрав прядь волос, заправляют ее за ухо. Большой палец успокаивающе оглаживает кожу, в то время как сам Риндо подается ближе и осторожно сминает губы Йоко.
Он не углубляет поцелуй, не меняет скорости и напора – оставляет его все таким же невинным, ласковым, наполненным усталостью. И Исикава ощущает на его сильных плечах груз, который неторопливо начинает тянуть вниз.
− Давай просто посидим, − предлагает Риндо и целует еще раз – быстро и мимолетно.
Хайтани надеется, что девушка сейчас кивнет, и они умостятся на диване на ближайшие пару часов, но Йоко ломает все его сладостные планы. Исикава качает головой из стороны в сторону и, обхватив широкие запястья мужчины, убирает его руки от своего лица.
− Расскажи мне правду, − снова говорит девушка, и Риндо опять никак не реагирует на эти слова.
Йоко делает шаг назад, а мужчина ее не останавливает. Он с прищуром сканирует ее лицо, и девушка давит сильнее следующей фразой, затягивает удавку на шее и душит, душит, душит:
− Я уйду. Насовсем.
И тем самым возвращает его в начало кошмара.
***
Риндо быстро вбегает по ступенькам подъезда, ловко перепрыгивая через одну, а под конец и через все две. Сердце радостно стучит в груди, заглушая любые звуки – завывания соседей на первом этаже, орущий телевизор у старика на втором.
Дверь его квартиры, расположенной на третьем этаже, выделяется – она железная, тяжелая и большая. Как только у них с Раном начали водиться деньги, старая хлипкая дверка сразу же сменилась на новую – такую хоть в строение сейфа включить можно.
Парень поправляет светлые волосы, не скрывает широкой улыбки на лице и дергает ручку двери. Замок ласково журчит, и Риндо все никак не может привыкнуть к этому новшеству. Как бальзам на душу – постепенно вырываться из нищеты, обустраивая их квартирку. То новую плиту купят, то посуду, то диван, то телевизор.
Шиндзу, при виде очередной покупки, склоняет голову набок, ласково улыбается и удивляется. Двое почти взрослых парней, а ведут себя, как мальчишки, дорвавшиеся до родительского кошелька и побежавшие сразу же в магазин игрушек. Риндо отмахивался от нее, спроваживал Рана в его комнату и вместе с девушкой разбирал сумки.
Ему нравится наблюдать, как загораются зеленые глазки, рассматривая новую вещь, как улыбка становится шире, радостнее, как она усердно вычитывает инструкцию по использованию или сборке товара. Делить этот момент с Шиндзу для Риндо всегда в радость.
Он даже хотел купить что-нибудь мелкое по дороге, но так спешил домой, что о магазине и речи быть не могло. Желание поделиться новым рекордом с девушкой трепетало нервы, подстегивало скорость передвижения и грозило разорвать его нутро, если парень тут же не озвучит новость. Риндо уверен – Шиндзу его поддержит.
Парень быстро заходит в дом и улавливает тишину. Обычно брюнетка в это время готовит ужин или смотрит фильм по телевизору, а сейчас – тихо. Риндо замирает, стягивает кроссовки и, хмуря брови, громко зовет:
− Ши?
Ответом служит тягостное молчание.
Блондин опускает взгляд вниз и видит только ботинки брата – кеды Шиндзу отсутствуют, как и ее зонтик в подставке. Он мог бы предположить, что девушка просто вышла погулять или за продуктами, но дождя на улице нет ровно как и в ближайшие несколько дней.
Риндо проходит вглубь квартиры, заглядывая на кухню – все такая пустота. Он озадаченно оглядывается, словно девушка может материализоваться по щелчку пальцев за его спиной или выпрыгнуть из-под стола, но этого не происходит – Риндо остается все так же один на кухне. Но не в квартире.
В его голове щелкает – он же может узнать у Рана, − и парень спешит к брату в комнату. Шиндзу предупредила бы его, что уходит. Она всегда это делает.
Риндо ловко разворачивается и спешит в коридор, но, как только его нога переступает порог кухни, парень врезается лбом в грудную клетку брата. Легкая боль начала редко пульсировать в голове, и младший Хайтани сделал резкий шаг назад, глядя на хмурое лицо Рана.
Вряд ли он опечален столкновением – грудина у старшего Хайтани непробивная. Словно сделана из обработанного камня – твердая, прочная и, как многие считают, хранит в себе такое же безжизненное сердце. Только глядя в его потемневшие глаза, можно с легкостью опровергнуть это суждение.
Риндо хватает одного взгляда, чтобы понять – случилось дерьмо. Такое, которое разгрести они не смогут в ближайшие несколько лет. В глазах напротив горит злой огонь, бушует ураган и черти готовят свои трезубцы, воинственно натачивая сталь. Младший Хайтани в глубине души не хочет ничего знать, предчувствуя беду, но все равно нехотя задает вопрос:
− Что случилось?
А Ран молчит. Как партизан. Стоит и безмолвно буравит младшего диким взглядом, словно хочет сжечь его за грехи. Но только он знает, что терпение у Риндо, когда тот волнуется, снижается максимально, и потому даже не удивляется, когда блондин раздраженно цокает и закатывает глаза.
− Ран, − предупреждающе бросает младший, а старший от этого совсем не меняется в лице. Все такая же безжизненная скала.
Риндо кажется, что проходят часы в их молчании. У него болит все тело от напряжения и желания сделать уже хоть что-то. Шиндзу непонятно где, а его брат бездушно тянет с вразумительным ответом. Блондин даже думает, что если Ран ляпнет какую-то чушь или снова начнет говорить загадками, вставит ему по первое число, чтобы больше так не делал. Не в такое время.
Но Ран жалится над неугомонным младшим. Он до сих пор не знает, как
это преподнести, но только молчать больше у него уже не хватает сил. Так издеваться над братом, которому после его слов станет в разы хуже, Ран не хочет, и потому тихо, но четко и прямо произносит:
− Мы все в пизде.
Риндо чуть ли не лезет на брата с кулаками, потому что это и так понятно. Вид Рана так и кричит, что все настолько «плохо», что «хорошо» уже не будет, наверное, никогда.
Они всегда так считали, но все равно выбирались из любой дыры, которую им подготовила жизнь. Вместе и вдвоем. Они четко разруливали любые проблемы. Быстро и незамедлительно, потому что ждать было некогда.
Только старший Хайтани вдруг снова резко замолчал, тяня время, и Риндо приподнял бровь в стимуляции продолжения. Которое последовало через добрые две минуты – Риндо вел счет про себя, чтобы хоть немного успокоиться.
− Информация о нашей группировке, о нас, в первую очередь, − выделил Ран, − утекла к «Висельщикам». Они знают то, что обсуждали только мы с тобой, Рин, − и чуть погодя добавляет: − вместе с Жемчужиной.
Вместе с Жемчужиной…
Эта фраза набатом бьет в голове Риндо, пока он пытается понять то, что сказал Ран. Осознание гуляет на задворках его мыслей, но парень не готов принять это.
Она не может их предать.
Ран смотрит, как меняется лицо его брата. Брови сходятся к переносице, глаза быстро бегают по полу, словно там написан ответ на все его мучения, а губы сжимаются в тонкую полосочку от бессилия и нарастающей в груди злости.
Каждый бы подумал об
этом. Ран, к чему таить, тоже кинул все подозрения на Шиндзу, потому что больше некому. Но он уверен, что даже если Жемчужина и рассказала все, то на это есть тысяча и одна причина.
Узнать об этом затруднительно, но возможно. По крайней мере, Ран на это надеется. Парень тихо, но тяжело вздыхает, трет большим пальцем бровь, а потом лезет в карман, доставая тетрадный лист, сложенный в четыре раза.
− Она оставила это на столе.
Ран протягивает Риндо листок и тактично делает широкий шаг назад. Дает возможность «уединиться», но вместе с тем и поддерживает своим присутствием. Только Риндо оно не надо. Ему сейчас вообще ничего не нужно кроме Шиндзу. Чтобы она объяснила все, расставила по полочкам и сказала, что они с Раном – два дурака, которые поверили в невозможное. Ведь ее предательство – и есть то невозможное.
Парень переводит взгляд с Рана на руки и замечает, что они дрожат. Он не может понять, от чего больше – злости, страха или отчаяния. Хочется разорвать бумажку в клочья, разгромить весь дом и набить морды половине Токио, чтобы хоть немного выпустить пар, но Риндо превозмогает все и, затаив дыхание, раскрывает записку.
Он не хочет ее читать. Какая-то часть внутри него – очень маленькая и зашуганная – боится, что мысли окажутся верными. Тело окутывает страх, когда в голове лишь мелькает, что Шиндзу слила все врагам и кинула его. Что она предала. Его и его доверие.
Но Риндо не слабак, и потому парень выдыхает весь воздух из легких и вчитывается в маленький текст.
«Риндо! Не ищи меня и не пытайся оправдать. Жемчужина.»
Три долбанных предложения, два из которых потрачены на приветствие и подпись. Никаких объяснений. Никаких подсказок. Ничего.
Не пытайся оправдать, − повторяет он про себя и закрывает глаза. Значит, она все-таки виновата в этом? Она рассказала о них и их планах противникам, а потом просто исчезла, оставляя после себя лишь чертову записку?!
Злость и горечь поднимаются в теле, и из Риндо вырывается звук, который издают раненные животные – они понимают, что обречены, но не принимают это до конца. Отчаяние и надежда. Страх и боль.
Парень истошно рычит и бьет кулаком по столу. Пульсация тут же отдает в кости, но Риндо не останавливается. Костяшки встречаются с бетонной стеной, издавая при этом противный хруст. Кажется, сломал, но ему плевать.
Боль в руке не идет ни в какое сравнение с той болью, которая разжигается в душе. Она опаливает все живое, что Шиндзу прорастила, сжигает дотла, оставляя после себя только безжизненный пепел и горький осадок.
− Сука!
Голос срывается на крик, записка летит на пол, а кулак снова целится в стену, но его руку перехватывает чужая – сильная и тонкая. Риндо может сломать ее одним движением и даже успевает сделать захват, но Ран – тощий, но крепкий – выворачивается и бьет под дых, вышибая весь воздух из легких.
− Угомонись, − брат шипит ему на ухо и придерживает за спину, чтобы Риндо не смог выпрямиться и продолжить заниматься самоуничтожением. – Что там?
− А ты не читал?! – злобно плюется блондин и предпринимает попытку вырваться, но Ран держит крепко, как в тисках. – Отпусти, блять!
− Не читал, − признает старший и перехватывает руку, стремящуюся отпихнуть его в сторону. Он ловко выворачивает ее и слышит ядовитое шиканье Риндо. – Повторяю вопрос. Что там?
− Возьми и сам прочитай!
− Дай листок, − спокойно приказывает Ран, а Риндо фыркает.
− Он на полу.
− Так подними и передай, − старший чуть надавливает на спину младшего, и тот подбирает записку, протягивая брату.
− Подавись.
Ран никак не реагирует на злость Риндо и за секунду пробегает глазами по аккуратно выведенным кандзи. Он немного хмурится, вчитываясь в единственное предложение, которое несет смысловую нагрузку и пытается найти там что-то.
То, чего на самом деле нет, − понимает Ран, но все равно читает и читает. До тех пор, пока Риндо не крякает, больно наступая Рану на ногу и вырываясь из захвата.
− И где здесь написано «Я тебя предала»? – с безразличием кидает старший, но орлиный глаз внимательно следит за Риндо.
− А где здесь написано «Я пошла в магазин» или «Это не то, о чем ты подумал»? – кидает в ответ блондин и устало плюхается на стул.
Рука больно пульсирует и вся покраснела, медленно начиная опухать. Точно перелом.
Риндо втягивает воздух через плотно сжатые зубы и прикрывает глаза. Надо ехать в больницу, но он не хочет. Ничего не хочет.
− Не пари горячку раньше времени, − Ран отодвигает соседний стул и садится рядом. – Еще ничего не понятно.
− Ты сам сказал, что мы обсуждали это только в присутствии Шиндзу! – снова плюется младший и сжимает здоровую руку в кулак.
− Но я не сказал, что это
она все слила! – повышает голос Ран и еле сдерживается, чтобы не хлопнуть ладонью по столу.
Риндо цокает и отворачивается в сторону. Под его взгляд попадает плита, и в голове проносятся воспоминания. С Шиндзу. Она готовит, а Риндо мешает. Они вместе пробуют еду на соль и понимают, что Ран снова не отлипнет от бокала с водой. Процесс готовки прерывается мягкими поцелуями и обжигающими касаниями.
Безумный взгляд переходит на стол. За ним они сидели вечерами – Шиндзу читала книжки, а Риндо слушал ее приятный голос, совершенно не вникая в смысл рассказа. Здесь его Жемчужина обрабатывала их с Раном руки, сбитые в кровь, и лица. Именно за этим столом они втроем придумали эскиз их первой с Раном татуировки.
Риндо оглядел кухню. В каждом углу сквозило воспоминание, с болью царапающее душу. И это только одна комната, а что будет с ним в их…
его спальне.
В голове не укладывалось – как она могла так поступить? Как могла предать? Как могла подорвать его доверие?
Риндо крепко сжал челюсти. Он не хочет знать ответы на эти вопросы. Не хочет с ней видеться. Не хочет вспоминать о ней, но мыслям не прикажешь – они лезут и лезут, грызут мозг и селятся целыми стаями внутри извилистого тела, разъедая любую адекватность.
− Все будет нормально, − Ран поднимается со стула и поддерживающе хлопает брата по плечу.
Риндо тогда впервые в жизни не поверил Рану. Потому что знал, что «нормально» уже не будет никогда.
***
Решение Хайтани о внеплановом выходном было очень логичным и полезным. Когда хозяин спустился в клуб и мельком оглядел рассеянный персонал, женская половина которого ходила с бумажными платками, а мужская – с пустыми глазами, то понял, что работать бессмысленно.
Убытков было бы больше, если бы все начали работать и косячили на каждом шагу. Да и… не смогли бы работать после новости, обрушившейся на их головы безудержным цунами.
Риндо собрал всех за час до открытия и объявил о выходном. Персонал, обычно проявлявший бурю эмоций, стоял чернее тучи и просто кивал на слова начальника. Пара минут речей, и Хайтани ушел в кабинет, отпуская работников по домам. У него много дел, и Риндо с легкостью сможет работать. Потому что это не была шокирующая новость.
Во-первых, он знал уже давно. Во-вторых, ему было все равно. Что тогда, что сейчас. Выплата родным произведена успешно, вопросов к нему нет – лишь благодарность от матери и отца, которые сводили концы с концами. Денег, полученных от клуба, им могло хватить на несколько месяцев с разумными тратами.
Но Риндо все равно не мог оставить это все просто так. Его задели, пусть и косвенно. Он не позволит всему пойти на самотек. Вопрос о поиске убийцы уже решается – Санзу получил сообщение о своей цели. А пока делать нечего.
Поэтому Риндо спокойно поднялся в свой кабинет и запер дверь на ключ. Работы много, а беспокоиться по мелочам он не хочет. Тору оставлен за главного – парень решил остаться в клубе на несколько часов разгрести документы и накладные, − и все вопросы сходят на него.
Хайтани думал, что все уже ушли домой, но исключение составляли не только сам Риндо и его помощник, но и еще и начальник юридического отдела. Йоко не выходила из своего кабинета около трех часов.
Девушка утопала в договорах, резюме для сотрудников нового филиала, отчетах и даже среди бумаг нашла иск. Закрыть его не составило труда, и Исикава нашла выход из ситуации спустя полчаса мозгового штурма.
Она успела разобрать все папкам, подписать несколько документов, выбрать возможных кандидатов на новые должности и даже позвонить им, договорившись о собеседовании. Когда из дел не осталось ничего, Йоко устало откинулась на спинку кресла и сложила руки на животе.
В груди зрело желание спешно убраться домой, чтобы закончить этот чертов день, сбросить туфли, а потом спрятаться в ванной с бокалом вина и арома-свечами. Йоко детально представила, как будут лопаться пузырьки пены, щекоча рецепторы кожи, и сердце от предвкушения застучало еще быстрее.
Сил ждать больше не было, и девушка быстро собрала сумку, выходя из кабинета. Она так сильно спешила, что не замечала ничего – лишь когда вышла на улицу, Йоко замерла, услышав знакомый шум двигателя. Исикава готова была покляться, что только одна машина в мире может издавать такое сладкое мурчание, ровно как и ее хозяин.
Девушка поплотнее запахнула пальто, складывая руки на груди и глядя на припаркованный у входа автомобиль. Она не видела Риндо через тонированные стекла машины, но знала, что он смотрит прямо на нее. Йоко научилась чувствовать на себе его взгляд – он прожигал до костей, продирал себе путь к ее душе и засыпал там, свернувшись клубочком.
Он согревал, дарил покой и тепло, даже когда Риндо и Йоко были в ссоре. В такой, что Исикава даже не хотела садиться к Хайтани в машину, хотя знала, что мужчина все равно ее усадит. Только вот без боя Йоко не сдастся.
Девушка победно улыбнулась и, развернувшись, поспешила вверх по улице – прямиком к дому. Она слышала, как хлопнула дверь автомобиля, как за спиной начали раздаваться шаги вместе с тяжелыми и усталыми вздохами, но все разом померкло, когда Йоко увидела свою сестру.
Прямо перед ее носом выросла копна соломенного цвета волос, по структуре также напоминающие сухую траву. Хэнэко пристально смотрела в морские глаза младшей сестры, и взгляд этот казался таким мечтательным, горящим, что по телу Йоко пробежала странная волна.
Она не видела сестру такой давно, и оттого все было настолько непривычно-чужеродным, что хотелось потрясти плечами, сбрасывая мурашки. Йоко не ощущала ничего положительного в почти просящем взгляде Хэнэко, и она смогла выдавить из себя лишь приветственный кивок.
− Йоко, я все знаю, − громким шепотом сказала старшая, подаваясь ближе.
На улице за счет позднего вечера и зазывно пестрящих вывесок народа было полно. И чтобы было лучше слышно, девушкам приходилось находиться друг напротив друга на расстоянии раскрытой ладошки пятилетнего ребенка. Слишком близко. Так, как они не стояли уже очень давно.
− Что ты знаешь? – вкрадчиво спросила Йоко и склонила голову набок.
− Что ты задумала, − в потухших глазах напротив загорелся дикий блеск, и Хэнэко взяла руки сестры в свои и крепко сжала. – Я все поняла.
Ком встал поперек горла, а сердце начало падать все ниже и ниже, пока не достигло пяток. Исикава с трудом сдержала на лице маску непонимания, цепляясь за нее пальцами и ногтями. Страх за то, что может случиться, сковал все тело, а слух, как некстати, уловил за спиной тихие шаги.
Не подходи, пожалуйста, не подходи, − молила Йоко, а сама непроницательно смотрела на Хэнэко.
− Я могу помочь тебе, − добавляет старшая Исикава в надежде, что сестра тут же согласится. Но Йоко портит все, в удивлении поднимая брови и пожимая плечами:
− С чем? Я не понимаю, о чем идет речь…
− Брось, − Хэнэко потрясывает тонкие и аккуратные руки сестры в своих. – Не отнекивайся. Мы вместе все сделаем, и снова станем сестрами. Все вернется на круги своя…
− Хэнэко, − прерывает ее Йоко и вырывает свои ладони из чужого хвата. Руки, казалось, горели в огне, и девушка завела их за спину. – Во-первых, я не понимаю, о чем ты говоришь. Помощь мне ни в чем не требуется. А во-вторых, ты сама говорила, что мы
никогда не будем сестрами.
Слова Йоко прошлись по Хэнэко тяжелым разрядом тока. Женщина даже вздрогнула на конце речи сестры и злобно нахмурила брови. Когда Хэнэко предлагает такое, Йоко воротит нос и отказывается!
Эта паршивка сама виновата во всех бедах, которые свалились на двух сестер, а теперь она даже не хочет попытаться все исправить. Хэнэко предлагает закопать топор войны, поднять белый флаг и построить то, что было утеряно на новых началах. Конечно же, после удачного завершения начатого дела младшей из сестер, но все равно попробовать!
− А ты и не пытаешься ничего исправить! – с подрагивающим от ярости голосом шипит Хэнэко.
Но Йоко, пусть так может и не казаться, хотела бы, чтобы все между ними вернулось, как раньше. Однако она же и понимает, что «как раньше» уже не будет никогда. Они смогут строить из себя самых счастливых сестер, хотя обе будут болезненно несчастны.
− Дрянная девчонка! – опять идет в нападение Хэнэко, так и не получив реакции от младшей сестры. – Сама все испоганила! Из-за тебя мы остались сиротами, ты…
Йоко даже не дослушивает и отворачивается от сестры. Она знает всю ее речь наизусть, может процитировать, попадая ровно слово в слово, и потому продолжать это нет смысла.
Девушка устало поднимает глаза с асфальта и видит Риндо. Мужчина стоит чуть поодаль, спрятав руки в карманах брюк. Он находился рядом, но вместе с тем и не влезал, позволяя решить все самой.
Сердце Йоко болезненно сжалось, и девушка, не обращая внимания на щебечущую за спиной Хэнэко, быстрым шагом направилась к Риндо. Сегодняшняя ссора померкла на фоне жгучей усталости и высасывающей все соки встречи с сестрой. Недомолвки и его сокрытие правды оказались пустым местом, и совесть Йоко довольно кивнула – так честно и справедливо. Не Исикаве говорить о лжи.
Брюнетка за несколько секунд дошла до Риндо, в конце чуть ли не срываясь на бег, и упала в его объятия. Крепкие, надежные, дарящие чувство защищенности и надежды на спокойствие. Хотя бы ненадолго, пусть даже и призрачное.
Хайтани опешил, когда Йоко отчаянно вжалась в него, зарываясь носом в изгиб шеи и щекоча кожу отрывистым дыханием. Он думал, что им придется еще выяснять отношения посреди улицы, но сейчас Исикава выглядит, как выжитый лимон, хотя с утра была готова снести любые преграды.
Широкая ладонь опустилась на темную макушку девушки, и Риндо начал гладить волосы, второй рукой обнимая за талию. Его тело отзывалось на близость Йоко как всегда одинаково – кровь ускоряла свой ход, сердце билось в бешенном темпе, голова чуть кружилась от явного аромата моря, а все мышцы расслаблялись, сдаваясь в битве с притяжением Земли.
В голове варится каша, но Риндо все равно пересиливает себя и умудряется составить отдельно пляшущие слова в единое предложение:
− Все нормально? – его тихий шепот обжог ушную раковину Исикавы, и девушка вздрогнула от неожиданности.
Ей хотелось завопить «Нет!», рассказать ему все и просить прощения за глупость и дурость, но она больно прикусила язык, просто кивнула, пряча смущение и разочарование от себя в его темном пиджаке.
− Я взял смелость на себя устроить нам на завтра выходной, − с нотками безразличия говорит Риндо, хотя в душе переживает, что Йоко снова заведет речи о том, что у нее «много работы». – Мы можем провести его вместе.
− Отличный план.
Хайтани чувствует слабую улыбку на губах Йоко и мысленно ликует. Все оказалось намного легче, чем он предполагал.
− Поехали ко мне?
Риндо чуть отстраняется от девушки, чтобы заглянуть в любимые глаза и провести носом по нежной щеке. От нежности голова кружится у обоих, а маленький росток желания превращается в прекрасный цветок с огромным бутоном.
Йоко не мучает ни себя, ни Риндо, кивая на его предложение, и, наплевав на прохожих, прижимается губами к губам мужчины, которому готова отдать часть своей души за свершенные грехи и те, которые только ей предстоит сделать.
