***
Тело содрогается, и Риндо резко садится на кровати. Сердце бешено стучит в груди, дыхание сбитое, а воздух отказывается попадать в легкие. На секунду мужчине показалось, что он разучился делать вдох, но спустя пару секунд у него получилось. − Твою мать, − шепчет Риндо и трет ладонями лицо. Уже больше двух месяцев его перестал посещать призрак Шиндзу в виде воспоминаний и ночных кошмаров. С появлением в жизни Йоко Хайтани смог спокойно вздохнуть и впервые за четырнадцать лет посмотреть в будущее, без оглядки на прошлое. Он не напивался до беспамятства, чтобы сны не мучили его больную душу. Не отвлекался на работу, не вылезая из кабинета по несколько суток, только бы не задумываться о Шиндзу. Теперь ему этого не нужно было – у Риндо была Йоко. Девушка, которая изменила его привычный мир. Она диаметрально противоположна Шиндзу, и Риндо от этого только легче. Хайтани облизнул высохшие губы, все еще держа глаза закрытыми и восстанавливая дыхание. Вчера он впервые за долгое время вспомнил о Шиндзу. А теперь кошмар вновь настиг его, прогоняя душу по кругам его личного ада. Сердце слишком медленно возвращает свою работу в норму, и спустя пару минут Риндо убирает руки от лица и открывает глаза. В комнате царит мрак, а стук крупных каплей дождя по стеклу объясняет непроглядную для утра темень. Светлая штора надувается от порыва ветра, и Риндо чувствует холод на оголенных плечах и ногах. Ступни мерзнут, и, выждав несколько секунд колючей прохлады, мужчина ныряет под одеяло. Он планирует прижаться к Исикаве со спины, согревая себя и будя ее своим холодным телом, но встречает на соседней половине кровати пустоту. Риндо приподнимается на локте и глазами-сканерами оглядывает комнату. Белый бюстгалтер висит на спинке стула, рядом с ним сикось-накось лежит белая рубашка, а под столом – юбка. Эта находка разливается бальзамом на душу, успокаивая Риндо и его ум – здравый, как оказалось. Исикава не ушла бы голой из его квартиры, поэтому она должна быть где-то здесь. Мужчина нехотя выползает из-под теплого одеяла и со скоростью света натягивает на себя спортивные штаны и футболку. В комнате холодно, как в склепе, и Хайтани слишком резко закрывает окно, вымещая на нем всю злобу от своего неудачного сна. − Йоко? – зовет Риндо и прислушивается к звукам. Ничего. Он выходит из спальни и заглядывает в ванную. Пусто. Та же участь настигает и кухню с гостиной. В коридоре Риндо обнаруживает верхнюю одежду Йоко и расслабленно выдыхает. Она точно в квартире, но… он обошел все, а девушка как испарилась. Хайтани останавливается в коридоре, уперев руки в боки и оглядываясь по сторонам. В голове проносятся тысячи вариантов, начиная от вполне реальных – по типу быстро натянула его одежду и побежала в круглосуточный магазинчик на углу дома – и заканчивая бредовыми – спряталась в шкафу, чтобы напугать его. И как только все мысли закончились, а нервы напряглись до предела, за его спиной щелкнул замок двери, и Риндо резко обернулся, сталкиваясь взглядом с растерянными глазами Исикавы. Мужчины расслабился, понимая, что она была дома, а потом хмурит брови, замечая, откуда она вышла. − Что ты делала в моем кабинете? Голос Риндо так и сквозит непониманием, но мужчина и не собирается прятать это. Его глаза внимательно следят за каждой эмоцией девушки и встречают лишь каменную стену. Снова. Йоко загадочно улыбается на его вопрос, игриво поднимает взгляд к потолку и закусывает губу. Саму от себя тошнит, живот крутит, а голова начинает кружиться, но девушка все равно протягивает гласные, походкой «от бедра» направляясь к Риндо: − Сюрприз. Ее тонкие ручки обвивают его шею, и Йоко оставляет поцелуй на щеке. − Мне он понравится? – Риндо запускает руки под футболку, которая Йоко откопала в его шкафу – она висит на ней, как на вешалке, − и сжимает тонкую талию руками. Нет, − думает Исикава, но, замерев в миллиметре от вкусных губ, шепчет: − А как иначе? И обрушивается на его губы. Йоко целует смело, резво, быстро – так, чтобы максимально отвлечь его от увиденного, и Риндо под этим напором сдается. Он дает ей главенствовать всего с десяток секунд, а потом ловко перехватывает инициативу в свои руки. Его поцелуи – как всегда горячие, сладкие, возбуждающие – скользят с губ на щеки, после – на подбородок, линию нижней челюсти, спадают на шею и остаются там. Язык выводит круги на мягкой коже, а зубы впиваются в плоть, оставляя после себя следы. Была бы воля Риндо, он бы искусал ее всю, оставляя засосы и следы от зубов на каждом миллиметре соблазнительного тела. Эти метки сказали бы всему свету, что она принадлежит ему и только ему. Эти взгляды, сокрытые пеленой страсти, могут падать только на него. Ее губы со вкусом соленой карамели способны целовать только его. Тонкие руки и изящные пальцы будут одаривать нежностью только его. Риндо сходит с ума от осознания, какую Йоко имеет над ним власть. Голова идет кругом от нехватки кислорода и прилива возбуждения, скользящего по его телу. Его руки поднимаются с талии выше – к груди – и накрывают ее большими ладонями. Йоко извивается, то отстраняется от него, то жмется как можно ближе, хнычет в его губы и запускает пальцы в волосы, натягивая их у корней. Риндо тратит последние усилия мозга, чтобы сообразить – какая из комнат ближе, − и решает пойти в спальню. Кровать, кажется, еще не остыла от их ночных примирений, и мужчина бережно укладывает девушку на смятые простыни. Взгляд темных амарантовых глаз скользит по ее телу. В полумраке его глаза похожи на танзанит – прекрасный драгоценный камень. Блестящие, горящие даже без света и прозрачные – сквозь них видно его внутренний мир, его душу. От этого Йоко хочется плакать. Она чувствует себя настоящей дрянью, в то время как Риндо дарит ей тепло и нежность – ведет руками по ее прохладной коже ног, подцепляет полы футболки и задирает ее, обнажая своему взору белые кружева нижнего белья. Исикава облизывает губы, дышит часто и закрывает глаза, чтобы абстрагироваться и не видеть ничего. Словно она одна. Только чужие сильные руки, ласкающие ее изнывающую кожу подтверждают обратное. Пальцы скользят по внутренней стороне бедер, поддевают остаток нижнего белья и стягивают его со стройных ног. Риндо целует острые коленки, медленно поднимаясь выше. Он хочет впервые попробовать ее на вкус, ощутить ее соленую сладость на языке, и твердеет окончательно лишь от мысли об этом. Его припухлые губы доходят до бедер, но, когда до заветной цели остается всего три-четыре поцелуя, Йоко его останавливает. Ее руки впиваются в его сильные плечи и пытаются оттолкнуть, а глаза, растерянно смотрящие, просят прекратить. Риндо уже не в первый раз замечает такое поведение девушки и не понимает, почему она не хочет получить удовольствие. Он облизывается, приподнимается на руках и нависает над съежившейся Йоко. Она вжалась в кровать, словно желает провалиться в матрас и исчезнуть в его недрах, спрятаться от Риндо. И этого он тоже не понимает. − Почему ты..? – начинает мужчина, но Йоко его быстро перебивает: − Просто не надо. Она судорожно сглатывает, делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Глаза бегают по белому потолку, стенам, его резво вздымающейся грудной клетке, но не касаются его лица. Догадка стреляет в его голове, и мужчина ее же и озвучивает, внимательно следя за эмоциями на лице девушки: − Тебе когда-нибудь делали..? − Нет, − тут же прерывает его Йоко и закрывает глаза. Ее щеки мигом покрываются румянцем, и девушка отворачивает голову. Ей до ужаса неловко. Хочется закрыть лицо руками, прячась от пронизывающего взгляда мужчины, но Йоко заставляет себя замереть. Она не покажет ему, насколько смущена, даже под предлогом смерти. Пусть ей и кажется, что она сгорит со стыда в считанные секунды. − «Нет» − не делали, или «нет» − закрыли тему? – уточняет Риндо, хотя и так знает ответ. − Не делали. Мужчина шумно выдыхает, а потом целует Йоко, ловя ее губы своими. Он передает ей спокойствие и уверенность, надеясь максимально расслабить напряженное и скованное тело. − Давай попробуем, − предлагает он, оставляя влажные поцелуи на щеках. Йоко неуверенно качает головой и сглатывает. Ее руки лежат вдоль тела, словно отказали, и Риндо проводит пальцами по одной из них вверх-вниз, ощущая под подушечками скачущие мурашки. − Я не сделаю то, что тебе может не понравиться или навредить, Йоко, − вкрадчиво шепчет мужчина, и Исикава слушает этот шепот, как кобра звук пунги. – Доверься мне. Она затаивает дыхание, думает – слишком много и громко. Риндо, кажется, слышит каждое слово, которое девушка прокручивает в голове. Он заранее знает, что Йоко ответит, и, получив неуверенный утвердительный кивок, самодовольно улыбается. − Все будет хорошо, − Риндо чмокает девушку в губы, проводит языком вниз – к шее, а затем плавными поцелуями спускается еще ниже – впадинка между ключицами, живот, родинка рядом с пупком… Риндо спускается с кровати на пол, осторожно обхватывает лодыжки Йоко и рывком притягивает ее к краю. Слух ласкает шумный вздох, вырвавшийся от неожиданности, и мужчина улыбается. Плотоядно. Как хищник, готовый броситься на свою добычу. Поцелуи мучают разгоряченную кожу голени, колен, бедер, и Риндо чувствует, как Йоко сжимается, напрягается. Она хочет свести ноги вместе, но мужчина не дает – он успел занять место в первом ряду, и широкие плечи не дают ей соединить колени. Последний взгляд глаза в глаза, а потом Риндо опускается ниже, но не приступает к действию. Одна рука перемещается к ягодицам, помогая удерживать девушку на одном месте – Йоко елозит в попытке отдалиться, но Риндо не дает. Он знает, что ей понравиться, и просто дает шанс ощутить наслаждение в полной мере. Пальцы свободной руки пробегают по внутренней стороне бедер, бережно оглаживая кожу, а затем подбираются к самому интересному. Риндо замечает полупрозрачную смазку, стекающую на простыни, и в предвкушении облизывается, сглатывая слюну. Он медлит, растягивает момент, как ребенок, которому все время запрещали есть сладкое, а тут – допустили до конфет. Ешь, сколько влезет, и Риндо не собирается останавливаться, пока не утолит свой голод. Мужчина аккуратно проводит пальцами по половым губам, раздвигает их и осторожно, едва касаясь, задевает набухшую горошину. Йоко вздрагивает под ним, напрягает бедра и снова хочет увести их в сторону, но рука Риндо держит крепко, надежно. Тоненькая струйка воздуха пролетает вверх-вниз по промежности. Риндо видит, как пульсируют ее мышцы в желании, замечает обильное выделение естественной смазки и не сдерживается – резво, но все так же нежно примыкает губами к клитору. В голове шумит так, словно его контузило. Риндо кажется, что он больше никогда не сможет ничего слышать, но тут доносит тихий, протяжный стон – как из-под толстого слоя воды. Язык очерчивает круг по горошине, в то время как глаза поднимаются выше – скользят по дрожащему от дыхания животу и замирают на руках, крепко сжимающих простынь. Если бы они были в волосах, то точно выдрали бы с корнем. И Йоко думает сейчас ровно о том же. Она хочет запустить пальцы в крашеные пряди Риндо и притянуть еще ближе, но вместо этого до треска стискивает ткань и чуть покачивает бедрами. Боль стреляет в губе от силы, с которой Исикава ее прикусила, и из груди рвутся мычания, граничащие со стонами. Когда его язык соскальзывает с клитора ниже, обводя пульсирующую дырочку по кругу, Йоко хочется плакать. Когда же Риндо все-таки проник вглубь, старательно собирая ее соки, словно от этого зависела чья-то жизнь, и опуская большой палец на клитор, Исикава закрыла глаза, чувствуя как они начинают слезиться. От переизбытка чувств и мыслей – столько много навалилось разом, что Йоко не знает, за что зацепиться. Поэтому все-таки запускает пальцы в волосы Риндо и тянет чуть выше. Он понимает сразу, вновь переходя на клитор и медленно вводя в нее один палец. Мышцы уже вовсю сжимают его, стоны становятся все чаще, громче и протяжнее, с припухлых губ срывается его имя, которое Йоко не переставая повторяет, словно в бреду. Несколько кругов языком и движений пальцем внутри, и Исикава выгибается дугой, сводя бедра вместе и больно прикусывая запястье. Ее тело дрожит от полученной разрядки, сердце отдает бешеный ритм, ноги чуть сводит от напряжения, но Йоко улыбается по-глупому, смотря затуманенным взглядом в потолок. В голове долгожданная пустота, ядовитые мысли стихли, переставая преследовать девушку денно и ночно, а в душе разливается тепло. Она чувствует, как большой палец Риндо скользит по ее щеке, становясь влажным, и переводит взгляд с потолка на нахмуренное лицо мужчины. Хайтани не понимает, почему Йоко плачет – несколько слезинок увлажнили нежную кожу щек, и в душе у Риндо поселился противный червячок сомнения. − Что случилось? – Хайтани нависает над Йоко сверху, упираясь руками по обе стороны от ее лица. – Больно? Неприятно? − Нет! – резко выпаливает девушка. – Очень приятно… А потом начинает смеяться. Сначала тихо, но потом все громче и громче, пока, наконец, Хайтани сам не хмыкает, оглядывая счастливое лицо. Йоко обхватывает шею мужчины, обвивает одной ногой его тело и меняет их местами, оказываясь сверху. Ее поцелуи горячие, наполненные светлыми чувствами и искренностью. Маленькие ладошки ложатся на скулы Риндо, не позволяя ему отодвинуться даже на миллиметр, но он и не планирует – лишь обнимает Йоко за талию, прижимая ближе к себе. Его эрекция упирается девушке в живот, и Исикава с ехидной улыбкой скользит вверх-вниз, вытягивая из горла шумные вздохи. − Продолжим? – его шепот обжигает ухо Йоко, и она незамедлительно кивает. Девушка вновь позволяет себе забыться рядом с Риндо. Позволяет ему завладеть собой не только физически, но и душевно, погружаясь все глубже и глубже в сердце. И от осознания этого становится невыносимо больно, потому что пострадает не только он, но и она сама.***
Черные густые ресницы чуть подрагивают, когда Йоко настойчиво вступает в борьбу со сном. Нежная кожа успела остыть после десяти минут отдыха. Сердце уже не стучало так резво, и Риндо мог слышать что-то еще, помимо громкого биения и стонов. На фоне играет романтический фильм, который они включили полтора часа назад. Хайтани даже название не запомнил – нажал на первый попавшийся в рекомендациях и стоически прождал минут десять от начала. В сюжет он так и не вник, потому что его интересовала картина получше, чем где-либо еще. Риндо улавливает тяжелый вздох Йоко и невесомо проводит подушечками пальцев по предплечью – вверх и вниз, − а потом соскальзывает в волосы, пытаясь расправить спутанные пряди. Его руки горят от всплывающего в голове воспоминания – черные волосы намотаны на кулак, и контраст цвета – черная смоль и бледность – еще сильнее будоражит нервы. Мужчина подается немного вперед и оставляет поцелуй на остром плечике, а потом притягивает девушку ближе, кутая ее в свои теплые объятия. Раньше Риндо не замечал, насколько Йоко кажется маленькой по сравнению с ним – тонкий стан, узкие плечи, изящные пальчики, заостренный подбородок. Одна его рука умудряется расположиться на доброй четверти спины, поглаживая замерзающее тельце. Он ждет хоть какой-то реакции от Йоко – обнять в ответ, усмехнуться или отодвинуться, но не получает ничего. Девушка снова уходит в свои мысли, закрывается от него и возводит стену, которую Риндо так старательно разбирает по кирпичикам. Он один – она на место него кладет десять. − Йоко, − тихо завет Риндо и целует девушку в линию роста волос, зарываясь носом в пушистые пряди. Но девушка не отвечает, продолжая стеклянным взглядом смотреть в его грудную клетку. Риндо даже думает, что там может быть что-то не так, и следит за ее глазами, так же смотря на себя. Все, как всегда, − думает мужчина и замечает, как ее палец на автомате тянется к контуру татуировки. Йоко любит водить пальчиком по чернильным линиям, впечатывая узор в память. Кажется, она уже знает его наизусть. Учитывая, что сейчас взгляд девушки расфокусирован, а подушечка ведет ровно по линии, Риндо лишь убеждается в своих суждениях. − Йоко, − снова зовет мужчина, но уже громче, и оставляет пару поцелуев на щеке, носу, лбу и слышит тихий смешок. – Что случилось? − В смысле? – девушка улыбается мягко, нежно и потирается головой о мужское плечо. − Ты рассеяна. Снова ушла в свои мысли, − поясняет Риндо, наматывая на палец прядь волос. Йоко тут же поджимает губы и опускает взгляд между ними. В фильме пара громко выясняет отношения, обвиняет друг друга в недоверии, а девушка в противовес им тихо, еле слышно произносит: − Это из-за встречи с сестрой, − а потом, чуть громче, добавляет: − Не бери в голову. Риндо сдерживает тяжелый вздох, потому что Йоко точно его услышит, лежа ровно под носом, и вместо этого просто прикрывает глаза. Он прорисовывает в голове образ сестры, которую видел вчера с Йоко. Хэнэко Исикава. Тридцать два года. Судима за убийство, вышла два года назад. Нигде не работает, образование незаконченное высшее по специальности управления. Досье на нее лежит у Риндо в кабинете. Санзу любезно собрал все воедино, предпочитая не пересказывать информацию, и кинул ему на стол. Хайтани десять раз перечитал ее дело, и в голове постоянно норовились всплыть обрывки воспоминаний. Он не мог ухватиться за них, и каждый раз тонкая ниточка обрывалась, вынуждая его вновь и вновь открывать тонкую папку. Риндо смотрит на лицо, глядящее на него с фотографии, но не может понять – виделись они раньше или нет. Он старательно раскапывает любую информацию двенадцатилетней давности, но не находит среди вспыхивающих в памяти лиц ее. Кого она убила? Риндо вновь открывает папку и читает имя, которое успел уже выучить. Фудо Такаги. Он помнит этого паренька. В те года его первый клуб начинал быстро подниматься. Каждую ночь он был забит до отвала, выручка увеличивалась, гости звали друзей, почти каждые выходные его бронировали – они взлетели максимально, не боясь при этом упасть. Пара конкурентов, так же известных в этом районе, начали подбивать клинья. И если с одним Хайтани разобрались быстро – выкупили здание за смешные деньги, − то со вторым не получилось никак решить конфликт. Мелкие подставы превратились в крупные – люди Риндо начали пропадать, а через несколько дней их трупы находили на заднем дворике клуба. Изуродованные, обескровленные тела висели перед дверью, на всеобщее обозрение выставляя будущее остальных сотрудников. Тогда-то и всплыла эта фамилия – Такаги. Молодой паренек, без мозгов и амбиций тупо подставился, тут же сливая информацию о своем начальнике Хайтани. Но его не убивала девчонка – Риндо лично видел, как сам же «начальник» без сожалений выпустил всю обойму в свою шавку, превратив его тело в решето. Каждый раз вспоминая эту историю, Риндо не может провести параллель между Исикавой и Такаги. Их ничего не могло связывать. Ее тогда не было там. Может, старшая Исикава была его девчонкой? Но об этом тоже ни слова. Риндо открыл глаза, упираясь взглядом в экран плазмы, и, не найдя там ничего интересного, опустил голову ниже. Нос пробежал по густым прядям Йоко, раззадориваясь тонкими волосками, и Хайтани пригладил их рукой. − Что случилось между вами? – Риндо задает вопрос, который мучает его со вчерашнего вечера. Да, Йоко говорила, что их отношения стали плохи после аварии, но Риндо чувствует – это далеко не все. Должно быть что-то еще, что не дает им начать нормально общаться. Когда он увидел двух сестер вчера – впервые на его памяти, − не подумал бы, что между ними пропасть в десять лет. Старшая смотрела на Йоко таким взглядом, как маленький Риндо смотрел на Рана. Воодушевление. Желание следовать за ним в огонь и в воду. Благоговение. Но после пары фраз Йоко вновь вернулось то, о чем как раз она и говорила. Ненависть. Злость. Отрицание. − Я же говорила, − девушка тяжело вздыхает. – В аварии Хэнэко винит меня, и смерть родителей висит на мне. Мы… стали сиротами из-за меня, − цитирует сестру Йоко и грустно улыбается. Эту фразу она слышит постоянно. − Только из-за этого? – Риндо хмурится, но все равно целует Йоко в щеку. Он здесь, он рядом с ней. Исикава жмет плечом и поджимает губы, задумчиво рассматривая его шею. Татуировка дергается в такт глоткам и дыханию, а свет от телевизора освещает мраморную кожу синими оттенками, предавая ей трупный цвет. Скидывая наваждение, Йоко мотает головой, а потом озвучивает мысли, которые часто крутила в голове: − Возможно, родители уделяли мне больше внимания. Хэнэко ждала, что я закончу балетную школу и уеду, чтобы она смогла насладиться званием «единственный ребенок» в семье, − девушка хмыкнула и закатила глаза. – А потом их не стало. По моей вине. У нее так и не получилось почувствовать полную заботу от мамы и папы. Хэнэко никогда не говорила, что ревнует. Лишь в больнице озвучила единожды свои чувства, пока Йоко лежала после операции, а родителей готовили к похоронам. Они жили бок о бок в одной комнате, болтали о парнях и планах на будущее, а Хэнэко все это время врала. Она говорила, что любит, но на самом деле в ее сердце жила лишь ненависть к Йоко, которая зрела с каждым днем все больше и больше, в конце концов взрываясь и выплескивая весь гной на нее. − Меньше чем через год ее посадили в тюрьму. Я приходила к ней каждый месяц, представляешь? – Йоко отвернула голову, кривя губы. – Но мне говорили, что меня видеть не хотят. Йоко передавала еду, одежду, пользовалась связями, что противоречило ее же принципам, но выкраивала вместо одного раза в месяц – два, чтобы, если не увидеть, то хотя бы что-то передать. Она писала письма. В каждом рассказывала о ерунде, просила пойти на встречу, но не получала ни одного в ответ. − Ее освободили за пару месяцев до положенного срока, и я не знала об этом. Встретились мы чисто случайно, и я предложила помощь, но Хэнэко отказалась. Наверное, что-то произошло, но она сама пришла ко мне и согласилась жить вместе. На ее условиях. Никакой семьи. Никаких сестер. Просто соседи. Риндо хмурился весь рассказ Йоко, а в конце осознал одну вещь. Со своих пятнадцати лет она была одна. До этого у нее была нормальная семья, а после даже сестра от нее отвернулась. По своим соображениям и причинам, но она бросила Йоко одну. В шестнадцать лет сражаться против целого мира. Хайтани никогда не был одинок – у него был брат. Они, как единое целое, неделимое, не оставляли друг друга, как бы плохо им ни было. Риндо не представляет, каково было молодой девчонке, но сейчас у нее есть он. − Если хочешь, − предлагает мужчина, не переставая гладить девушку по голове, − мы можем вместе что-то придумать. Чтобы помирить тебя с сестрой. Риндо ждет ее согласия, но Йоко замирает. Ее брови ломаются, глаза расширяются и начинают слезиться, а Хайтани не знает, что делать, чтобы она не заплакала. Он ни разу не видел ее слез. Случай с передозировкой Санзу Хайтани не берет в счет, потому что там нервы сдали бы у любого человека. Но Йоко всегда держалась ровно, не роняя ни одной слезинки, а сейчас Риндо ощущал надвигающую бурю и не знает, как ее предотвратить. − Тш-ш-ш-ш-ш, − он снова покрывает поцелуями ее лицо и ловит губами соленую влагу. Йоко даже не всхлипнула, не шмыгнула носом, не вздрогнула, не заскулила – она плакала молча. – Я рядом, слышишь? Все будет хорошо, Йоко. Ей хочется крикнуть: «Не будет ничего хорошего! Брось меня! Оставь! Исчезни! Спаси себя!» Но вместо этого лишь молчит, позволяя слезам обжигать щеки. Они щипают так, словно на лицо открытые раны, и соль, попадая в них, с болью разъедает остатки живого. Слова, которые рвутся из груди, из души, но замирают где-то в горле, душат ее, окольцовывают шею, перекрывая кислород. Она не может этого сказать, потому что… боится. Боится потерять мужчину, который так сладко целует ее. Который обнимает, держит за руки. Который стал для нее поддержкой и опорой. Стал для нее кем-то, чем просто человек, серое пятно. Риндо, сам того не зная, раскрасил ее жизнь, привнес новые чувства и ощущения, которые Исикава не испытывала в своей жизни никогда. Она не может этого лишиться, но вместе с тем и не может отступить от того, что запланировала. Когда на одной чаше весов выступает семья, а на другой – мужчина, к которому Йоко испытывает противоречивые, но отнюдь не негативные, чувства, сердце разрывается на части. Риндо чувствует, что в душе у Йоко не спокойно, видит по ее молчаливым слезам, тихо стекающим по щекам, но не может ничего сделать. Если она сама не захочет, не впустит его, то он никак не сможет помочь. Мужчина прижимает девушку к своей груди, не переставая гладить голову и спину в успокоении. Риндо понимает, что Йоко не привыкла показывать свою слабость, и потому прячет ее от своих глаз, позволяя ей побыть одной, но вместе с тем и ощутить его поддержку. Хайтани задумчиво смотрит на комод и замечает там фотографию со дня рождения Сатоши, и в голове рождается мысль. Абсолютно дикая, безрассудная и, возможно, провальная, но, ему кажется, это сможет помочь. − Йоко, − шепчет он ей в ухо, чтобы девушка точно услышала. А когда до Риндо доносится вопросительное мычание, то вообще готов плясать от счастья. – Завтра мы поедем к Рану и Соре… Только Риндо не успевает закончить, потому что Йоко тут же от него отлипает, упираясь руками в сильные плечи и покрасневшими от слез глазами смотрит на него. Как на умалишенного. Психопата. Так, как Ран смотрит на Санзу. − Зачем? – хриплым голосом спрашивает Йоко и прочищает горло. − Познакомитесь с Раном поближе… все будет… − Он меня убьет, − девушка перебивает его, вовсе не веря в чушь по типу «все будет хорошо». – Твой брат не переносит меня на дух. − Ран не будет вести себя, как придурок, − уверяет ее Риндо и в успокоении проводит по плечу. Йоко хмурит брови, опускает взгляд вниз и замечает свое оголенное тело. Она совершенно забыла, что так и не оделась после их с Риндо очередного захода, и быстро передергивает тонкое одеяло на себя, кутаясь под горло. Хайтани смеется, оголяя ряд белоснежных зубов. Как после того, что они вытворяли на этой постели, Йоко может закрываться в стеснении? Риндо покачивает головой, не переставая посмеиваться, но девушка сбивает с него всю спесь, обидчиво складывая руки на груди и грозно смотря в ответ: − Ты сам-то в сказанное веришь? Он задумывается на мгновение, и понимает, что ответ точно отрицательный. Только у Риндо есть маленький козырь в рукаве, и он без зазрения совести собирается им воспользоваться. − Я позвоню Соре, − мужчина оставляет поцелуй на виске и улыбается. – Поверь, она сможет сделать так, чтобы Ран вел себя нормально. И Йоко в это верит. Девушка нехотя кивает в согласии и позволяет Риндо увлечь себя в объятия. Которые явно перейдут во что-то большее.