Узы прошлого

      Если бы кто-то сказал Йоко, что Ран Хайтани умеет улыбаться, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. До совместного ужина Исикава была точно убеждена в том, что старший Хайтани безжизненный робот, монстр, который не умеет проявлять эмоции.       Но как только хозяин квартиры открыл дверь, приглашая Йоко и Риндо войти, девушка еле удержала челюсть на месте. Исикава даже подумала, что у нее галлюцинации или это какой-то розыгрыш, потому что Ран улыбался. Натянуто, немного неестественно – один уголок губ вечно подрагивал от напряжения, − но он действительно это делал.       Йоко шла на ужин с Раном, как на эшафот. Все утро она прокручивала в голове отговорки, чтобы не пойти, но Риндо пресекал их одним только взглядом, а если он не действовал, то пускал в ход свое обаяние. Исикава ненавидела его в этот момент больше всего, потому что данный метод работал безотказно.       Она думала, что Риндо не позволит случиться катастрофе и обязательно увезет Йоко после первых же косых взглядов Рана. Исикава не надеялась продержаться в квартире семейной четы Хайтани дольше часа, но, взглянув на циферблат часов, отметила, что пошло уже в три раза больше от планированного времени. И, что самое удивительное, поводов для беспокойства не было.       За полчаса экскурсии по дому, которую любезно предложила провести Сора, Ран и Риндо провели в кабинете, и Йоко со спокойной душой ходила по небольшой, но просторной и уютной квартире. Сора показала каждую комнату, поделилась визитками хороших мастеров, занимающихся качественным ремонтом, и рассказала, как сама однажды помогала Рану менять интерьер клуба.       Йоко слушала внимательно и до сих пор не могла соотнести в голове, как Сора и Ран смогли быть вместе. Два диаметрально противоположных человека, у которых и общего-то не особо много. Да и образы Хайтани из рассказов девушки и сформированного в голове Йоко довольно сильно разнятся. Сора словно говорит о совершенно другом человеке, и Исикава не надеялась его увидеть.       Только вот судьба распорядилась иначе, и, как только пары сели за стол, предварительно забрав из детской проснувшегося Сатоши, Йоко открылся совершенно другой Ран. За два с половиной часа мужчина ни разу не огрызнулся – лишь иногда крепко сжимал столовые приборы, − задавал вопросы Йоко и, что самое удивительное, поддерживал беседу.       Исикава первое время ждала подвох – как будто Ран сейчас снимет любезную маску, показывая всем истинное лицо, и убьет Йоко одним взглядом. Она не могла купиться на его милую улыбочку, потому что темные глаза кричали, как тяжело ему дается растягивать губы и не уменьшать уровень вежливости в речи.       Лишь с течением времени у всех получилось расслабленно выдохнуть. Вопрос за вопросом, слово за словом – и вся компания умиротворенно сидела за убранным столом, ведя беседы на нейтральные темы. Слушая разговор Рана и Соры о его клубе, у девушки в голове невольно всплывает, как мужчина, уперев локти в стол и склонив голову, с прищуром посмотрел на Йоко.       − Исикава, ты же по образованию юрист? – Ран продолжает улыбаться, но теперь эта улыбка кажется испытывающей, хищной, опасной.       − Да, − Йоко откладывает столовые приборы и быстро бросает взгляд на Риндо. Если он и удивлен инициативе Рана, то вида не подает.       − Мне интересно узнать твое мнение касательно одного вопроса, − мужчина откидывается на спинку стула и облизывает губы.       Это все для него игра. Попытка вывести ее на эмоции и поверить. Только Йоко не будет поддаваться, слепо следуя его извращенным правилам, и потому спокойно кивает:       − Да, конечно.       − Скажи-ка, Исикава, − Ран задумчиво постучал указательным пальцем по нижней губе. – А можно ли нарушить закон, если того требуют обстоятельства?       Его острый взгляд внимательно следил за каждой эмоцией, тенью скользящей по лицу Йоко. Только вот Исикава тоже умеет строить стены вокруг себя, загораживая от окружающих свое истинные чувства, и потому девушке не составило труда сохранить в чертах лица лишь заинтересованность и задумчивость от вопроса.       Только вот она уже знала ответ на этот вопрос, потому что за последние месяцы сама не раз думала над ним. Каждый ее ответ в голове мог отличаться от предыдущего и последующего, но суть оставалась одна.       − Смотря, какие обстоятельства, − Йоко пожала плечами и скопировала позу Рана.       − Если ты знаешь, что закон не сможет осудить виновного, но наказание этот человек понести должен.       − Почему закон не осудит виновного?       − Ты веришь в сказки? – Ран фыркнул. – Мы живем в реальном мире, Исикава. И этим миром правят деньги и власть. Если они у тебя есть, то ты не виновен.       − Ты говоришь конкретно о ком-то? – Йоко хмурится, пытаясь выстроить в голове полную картину, но один элемент паззла все время отлетает от нее. Ран не будет говорить о них с Риндо – девушка в этом уверена, но тогда…       − А ты думаешь, что речь идет о каком-то одном человеке? – Ран подался вперед, складывая руки в замок и упираясь в него подбородком. – Нет, Исикава. Ты крутишься в сфере, где каждый может оказаться на этом месте, вот только ты ушла от изначального вопроса. Можно ли нарушить закон, − Ран говорил осторожно, тщательно подбирая слова, но Йоко слышала то, что он хотел сказать совсем иное слово – «убить», − если того требуют обстоятельства?       Йоко была юристом. Но она не была праведницей. Она почти на собственной шкуре испытала то, что из нее пытался выведать Ран. И пусть речь шла не о ее ситуации, но Йоко все равно ответила честно – так, как ответила себе двенадцать лет назад:       − Да.       Довольную ухмылку Рана было видно даже с другой точки земного шара, и Риндо – наверняка, чтобы его брат не лопнул от распираемого удовольствия – перевел тему в другое русло. Йоко отвлеклась всего на пару минут, глубже задумываясь над вопросом Рана, а, когда вновь хотела присоединиться к разговору, безвозвратно потеряла нить повествования.       Темы скакали одна за другой, и девушка решила просто расслабиться. Впервые за весь вечер. Ее взгляд лениво осматривал просторную столовую, сознание постепенно близилось ко сну, но Йоко заставляла себя удерживаться на поверхности здравого смысла. Засыпать в логове Дьявола в ее планы не входило.       Морские глаза медленно перешли с причудливого растения в огромном горшке на Риндо и застыли. Тепло разлилось в груди Йоко, но сонливость сняло как рукой от увиденной картины.       Мужчина увлеченно слушал историю Соры с одного занятия по японскому языку, а на его коленях сидел маленький Сатоши. Мальчик игрался с салфеткой, под шумок стащенной со стола, и показывал дяде по-разному сложенные варианты бумаги.       Улыбку, сияющую на лице Риндо, можно было увидеть не часто, но оттого каждое ее проявление с трепетом отзывалось в груди Йоко. Сейчас мужчина предстал перед девушкой совсем в другом свете – заботливым дядей, любящим братом и мужчиной, пожелавшим познакомить свою семью с Исикавой.       В этот вечер оба Хайтани открылись для Йоко с другой стороны. Они показали, что не всегда в их глазах отражается пустота, а на лице застывает безжизненная маска. То, как Ран горящим взглядом смотрит на Сору из-под полуопущенных век с искренней улыбкой на лице, или то, как Риндо играется с Сатоши, посвящая всего себя племяннику… все это отпечатывается в памяти Йоко, одновременно заставляя по-глупому улыбаться и вынуждая в душе содрогаться от бессилия и безысходности.       Спасает девушку от погружения в пучину мыслей Сора, осторожно касаясь руки Исикавы и заглядывая в глаза. Йоко, смотря лишь на Сору в ответ, ощущала испытывающий взгляд не одной, а всех четырех пар глаз.       − Прости, я задумалась, − брюнетка улыбнулась, выпрямляясь на стуле и быстро оглядывая присутствующих.       Ран с приподнятой бровью просканировал Исикаву, словно забыл о ее нахождении в стенах его квартиры. Риндо поддерживающе подмигнул, тут же прижимая Сатоши к своей груди, а мальчик улыбнулся наполовину беззубым ртом, озорно сверкая глазками.       − Ничего, − Сора отмахнулась, − я хотела узнать, где ты работала до Риндо. По-моему, я так и не спросила в прошлый раз.       Девушка задумчиво сводит брови к переносице, а Йоко чувствует, как замирает ее сердце. В горле моментально пересыхает, и Исикава с трудом сглатывает, облизывает губы и тянется к бокалу с водой.       Она старательно делает вид, что все отлично, но страх внутри нее уже давно пустил корни, а под испытывающим взглядом двух братьев, начал расти. Хайтани для него, как солнце для цветка, − их присутствие подпитывает, наполняет и помогает множиться склизкому и мерзкому чувству страха.       Исикава давно не была такой… потерянной. Даже на прошлой работе место страха заменили апатия и безразличие, спокойствие и холод, которые помогали действовать быстро и легко. Безэмоционально, что очень полезно.       Эти чувства устаканились на долгие года в душе Йоко, но сейчас… она все чаще и чаще ощущает себя в ловушке, загнанной в угол и испуганной. Ей становится противно от самой себя, но сейчас нет времени на самобичевания.       Мысли крутятся в голове со скоростью света, сталкиваются, спутываются, и Йоко теряется. Она боится сказать что-то не так, сразу же выдавая себя перед братьями. И если Риндо посмотрит на это снисходительно, совсем не акцентируя внимательно, то Ран вцепится зубами и когтями, раздирая ее нутро и вынюхивая всю правду.       Девушка отставляет бокал воды, с трудом заставляя руки не дрогнуть лишний раз, и улыбается. Она решается сказать часть правды, как делала это всегда, но ее спасает двойной сигнал уведомлений на телефон. Йоко чуть ли не выдыхает облегченно, сдерживая радостный порыв, и переводит взгляд вместе с Сорой на братьев.       Их телефоны, положенные экраном вниз, одновременно вибрируют и издают одинаковый звук оповещения. Хайтани сначала кидают взгляды на смартфоны, а потом друг на друга. Их глаза скрещиваются, и Йоко почти видит слова, безмолвно льющиеся из одной головы в другую по невидимым нитям, тропам.       Им не нужны слова, чтобы понимать друг друга и действовать одновременно – поднять руку и взять телефон, разблокировать его и прочитать сообщение. Исикава даже удивилась, что им хватило одинаковое количество времени на это, а потом мужчины вновь переглянулись.       На этот раз их диалог затянулся надолго. Сора и Йоко не нарушали образовавшуюся тишину, в то время как напряжение, повисшее в воздухе сильнее всего отразилось на самом эмоциональном и восприимчивом человеке в доме – Сатоши. Мальчик закряхтел, и Риндо отмер, перекладывая племянника удобнее в руках.       Ран также начал двигаться – нарочито медленно поднялся из-за стола, никуда не спеша и не торопясь, подошел к Соре и, уперев руку в спинку ее стула, наклонился к лицу девушки. Быстрый поцелуй в губы, и уверенный, спокойный голос разрезал гробовую тишину столовой:       − Нам надо ехать.       − Все хорошо? – Сора ловит Рана за руку, вынуждая остановиться на месте и не уйти. Ее глаза с волнением ищут его, но взгляд Рана непоколебим – он отвечает спокойно, что является ложью.       Ран замолкает на мгновение, но за это время вся нервозность передается сыну в полной мере – Сатоши капризно хныкает на руках Риндо, вертится и упирается маленькими ручками в грудную клетку дяди.       Он хочет к Рану, − догадывается Йоко, и радуется, что смогла угадать – Сатоши поворачивается и ищет слезливыми глазами отца, но Риндо не дает ребенку желаемого, а совершает самый странный поступок. Мужчина встает со своего место и, подойдя к Йоко, передает Сатоши ей.       Исикава широко распахивает глаза, глядя на Риндо и умоляя его забрать ребенка обратно. Одно дело – смотреть на него, − а совсем другое – держать на руках. До этого Йоко никогда не держала на руках детей. Да что там говорить – она никогда с ними не взаимодействовала, предпочитая более взрослых людей капризам малышей.       − Все хорошо, − запоздало отвечает Ран и кивает.       Его взгляд ровный, ленивый – он успокаивает им Сору. Девушка выдыхает, и Сатоши, вертевшийся волчком на руках Йоко, тоже глубоко, по-стариковски вздыхает. Он сдается и прижимается щекой к груди девушки так, чтобы его лиловые глаза смотрели прямо на маму и папу.       Ран подмигивает сыну и улыбается. Он целует Сору в макушку, вдыхая ягодный аромат, исходящий от ее пушистых волос. Мужчина хочет остаться дома, рядом с женой и сыном, но у них с Риндо есть дела, и Ран нехотя отдаляется от Соры.       Он дарит ей улыбку, а потом заходит за спину Йоко. Исикава, напряженными руками удерживая ребенка, перестает дышать. Она думает, что Ран сейчас пройдет мимо и направится к выходу, но вместо легкого дуновения ветра от быстрого передвижения старшего Хайтани, девушка ощущает на плече его руку.       Тонкие пальцы с силой сжимают ее хрупкое плечико и выдают состояние владельца – словно он еле сдерживается, чтобы не раскрошить ей кости в пыль. Мгновение, и хватка слабеет, а Ран наклоняется через Йоко и оставляет поцелуй на макушке сына.       Аромат и аура мужчины окутывают Исикаву, и девушка невольно вдыхает полной грудью – власть и опасность с нотками кожи и тонкими, мягкими волнами парфюма – древесного, похожего на Риндо. Только вот от младшего больше пахнет лесом – сочетанием свежести, сочной листы, слегка влажноватой почвы и стойким ароматом ели.       Йоко отворачивает голову в сторону Соры, и Ран выпрямляется. Исикава чувствует его прожигающий взгляд на макушке, и девушке даже кажется, что волосы начинают загораться от столь пристального внимания. Пальцы на плече снова сжимаются, стискивая в железных клешнях – не убийственно, не предостерегающе, а… в поддержке? − и Ран делает шаг в сторону выхода.       Он не оборачивается, когда выходит со столовой и бросает через плечо:       − Рин, жду тебя в машине.       − Поедем на моей, − кричит вдогонку мужчина и, предугадывая реакцию брата, дополняет: − Это не обсуждается.       Ран замирает в коридоре – что может скрыться от глаз любого, но не Йоко, которая пристально следит за каждым действием старшего Хайтани, словно он может взорваться в любую секунду. Ей даже кажется, что сейчас он и взорвется, но вместо этого Ран лишь сжимает-разжимает руки в кулаки, расправляет плечи и выходит с кухни.       Всем в этом доме понятно, сколько сил стоит Рану вести себя спокойно, миролюбиво, и Йоко снимает перед ним шляпу – у старшего Хайтани действительно все получается, только и нервы-то у него не железные.       Сейчас была последняя капля, − понимает девушка и радуется, что ужин, наконец, подошел к концу, и мысленно не завидует тому, с кем Ран будет «решать дела».       От мыслей о Ране ее отвлекает Риндо. Мужчина встает рядом с Йоко и обнимает ее за плечо. Как Ран минуту назад, но ощущения совсем иные. Не так, словно на нее свалили груду камней, а свободно, легко.       Сухие губы опускаются на ее щеку, касаются нежно, осторожно, а через мгновение на смену им приходит нос Риндо. Он ведет по ее бархатной коже, вдыхает любимый аромат полной грудью и в наслаждении прикрывает глаза.       Риндо не признается, что специально отдал Сатоши в руки Йоко – не потому, что она сидела к нему ближе всех, а потому, что хотел посмотреть, как она будет смотреться с ребенком на руках. И как только он увидел испуганные и удивленные морские глаза, мысленно усмехнулся – Йоко выглядела с Сатоши на руках чертовски привлекательно, идеально, но не готово.       Для нее еще рано, − осознал Риндо, а потом вздрогнул от этой мысли. – А для меня?       Мужчина задумчиво облизывается и, открыв глаза, встречается взглядом с Йоко. С прекрасными морскими глазами, которые Риндо уже выучил наизусть – ближе к зрачку оттенок приобретает салатовый цвет, а к концу радужной оболочки – темно-синий, почти черный.       Когда Йоко счастлива и улыбается, ее глаза светятся, становятся светло-лазурными, нежными и искрящимися. Когда девушка злится, в омутах может разразиться буря – в них Риндо замечает молнии, цвет темнеет на несколько тонов, превращаясь в глубокий синий. А когда Йоко волнуется, оттенки дрожат, смешиваются, как и сейчас.       Риндо подается ближе и накрывает ее губы, забирая все страхи и переживания себе, отпуская ненужные сейчас мысли и загоняя другие – более правильные. Все у них с Йоко будет – всему свое время.       Поцелуй длится недолго, всего пару секунд, но девушке становится намного легче дышать. Она понимает, как попала, когда мужчина отстраняется, и Йоко чувствует из-за этого пустоту.       − Напиши сообщение, где ты будешь, − Риндо проводит пальцами по щеке Исикавы и улыбается. – Я приеду, как закончим.       − Если Йоко не против, − вдруг подает голос Сора, играючи глядя на парочку, − я бы хотела, чтобы она осталась у нас сегодня. Вместе веселее.       Йоко оборачивается на девушку, задумывается на мгновение, взвешивая все «за» и «против», и кивает с улыбкой на лице. Так действительно будет лучше, а отсутствие дома Ран лишь соблазняет Исикаву принять это предложение с большим желанием. Ей интересно общаться с Сорой и хочется узнать немного побольше об этом солнечном человеке.       Риндо кивает следом за Йоко и проводит рукой по волосам девушки, вызывая очередной трепет в груди. Чувство расплывается по венам и отравляет корни страха, которые за весь день заполонили почти всю ее. Риндо может вылечить ее, но вместе с тем Йоко понимает, что она не даст ему того же, а поступит с точностью наоборот – своими поступками она может убить его, и с каждой секундой, проведенной с Риндо, Исикаве этого хочется все меньше и меньше.       От мыслей Йоко отвлекает легкая боль в волосах. Девушка переводит взгляд с Риндо ниже и наблюдает, как Сатоши, пытаясь копировать движения дяди, трогает Йоко за пряди. Только вместо поглаживаний ребенок дергает, планируя лишить девушку скальпа.       Над ухом Йоко раздается смешок, и Риндо быстро, но уверенно показывает племяннику, как надо правильно трогать волосы, чтобы не было больно. И, черт возьми, Исикава после успешно усвоенного мини-урока побоялась представить, сколько девушек будут страдать с разбитыми сердцами через лет пятнадцать после вот таких вот лекций пикапа от Риндо.       − Ладно, я пошел, а то Ран меня сожрет, − мужчина еще раз чмокает Йоко в губы, треплет Сатоши по волосам и, проходя мимо Соры, целует ее в щеку.       Йоко успевает лишь раз моргнуть, прежде чем Риндо подхватывает пиджак и вылетает из квартиры, громко хлопая дверью на прощание и отрезая их с Сорой и Сатоши от всего остального мира.

***

      Когда Йоко вышла из подъезда, сильнее кутаясь в легкое осеннее пальто и сквозь частый дождь ища глазами знакомую машину, ее мысли были далеки от промерзлой полупустой улицы. Рабочий день, середина суток, и все люди сейчас находились либо дома, либо в офисах, лишь наблюдая за слякотью из окна.       Исикава сама нехотя выползла из теплой квартиры, где они с Сорой почти не спали всю ночь, а, проснувшись полтора часа назад от звонка Риндо, все время пропили свежесваренный кофе. Уходить от девушки не хотелось никак – Йоко впервые за двенадцать лет почувствовала себя в своей тарелке. Словно она сидела не с женой брата ее молодого человека, а со своей сестрой.       С Сорой было так легко и весело, и Исикава ожила этой ночью. Вдохнула полной грудью и вырвалась из цепей ночного кошмара. Но на утро Йоко захлестнул стыд – у нее есть сестра. Какая-никакая, но есть, а чувствовать это к, по сути, чужому человеку, как минимум неправильно.       Звук клаксона еле пересилил шум усиливающегося дождя, и Йоко снова забегала глазами по парковке и, наконец, нашла знакомый автомобиль. Она поспешила к машине, игнорируя крупные капли, превращающие ее из человека в мокрую мышь.       Йоко слышит Рана, тихо кидающего через плечо «созвонимся», а после дверь открылась, впуская в теплый салон машины осеннюю прохладу. Старший Хайтани галантно подал руку девушке, предлагая помощь сесть в автомобиль, и у Йоко в который раз за последние сутки произошел диссонанс в голове от поведения Рана.       Ей не хотелось вкладывать свою руку в ладонь мужчины, но, взглянув на усталый вид и хмурые глаза, не стала искушать судьбу, осторожно касаясь пальцами руки Хайтани. Ей всегда казалось, что он ледяной – как айсберг – и такой же опасный, но ладонь Рана была теплой, чуть влажной от упавших на нее капель дождя, но крепкой и надежной.       Йоко быстро прошмыгнула в салон, не зацикливаясь на очередном противоречии. Дверь хлопнула, вытягивая из Риндо раздраженный вздох, но вместе с тем погружая их в тишину, нарушаемую приглушенным шумом дождя.       Капли били о стекла, крышу машины. Дворники без остановки работали, чтобы водитель смог разглядеть на дороге хоть что-то. Из печки выходило приятное тепло, согревающее покрасневшие от холода пальцы.       Риндо молчал. Йоко тоже. На секунду ей даже показалось, что мужчина уснул, но, как только ее глаза перешли с размытой от воды улицы на Риндо, девушка убедилась в обратном.       Хайтани сполз по сидению, ссутулил спину, но вполне ясным взглядом следил за работой дворников. От него исходила аура вселенской усталости – словно он не спал несколько суток, работал без отдыха, а сейчас ему позволили остановиться, чтобы просто перевести дыхание и вновь начать трудиться. Тени залегли под его амарантовыми глазами, а черты лица стали острее, опаснее.       − Что случилось? – тихо спрашивает Йоко.       − Просто тяжелая рабочая ночь, − голос Риндо чуть хриплый, но мягкий.       Мужчина слабо улыбается и поворачивает голову к Йоко. Изнеможение в глазах сменилось на тепло, и Риндо подался ближе к девушке. Его рука по-хозяйски устроилась на щеке Йоко, притягивая к себе для поцелуя.       Губы сминают чужие, но ставшие такими родными, что Риндо, казалось, не сможет без них прожить и дня. Не сможет не ловить взгляда морских глаз. Не сможет не вдыхать аромат гор. Не сможет не следить тайком за этой девушкой.       Риндо знает всю ее вдоль и попрек – как преображается ее лицо, когда она задумывается, когда грустит и нервничает; как глаза сияют, когда Йоко счастлива; как крепко она обнимает его; как ласково целует; как смотрит в ответ на комплементы, слетевшие с его губ.       Маленькие ладошки опускаются на его плечи, оглаживают напряженные мышцы сквозь ткань пиджака и рубашки. Ее губы переходят на щеку, покрытую однодневной щетиной, и Йоко тихо посмеивается от колючести.       − Куда тебя отвезти? – Риндо улыбается ей в ответ и, взяв лицо в обе ладони, снова возвращает в исходное положение, чтобы поцеловать в губы.       − Ты мой личный водитель?       − Для тебя я могу быть кем угодно, − не задумываясь отвечает мужчина сквозь поцелуи.       Он чувствует легкое напряжение в мышцах лица Йоко и хочет отстраниться, чтобы узнать, что случилось, но девушка не дает – она зарывается пальцами в его волосы и легонько массирует кожу головы:       − Отвези меня домой, − мягкий шепот на ухо. – Я приведу себя в порядок, а потом поеду на работу.       Риндо на автомате кивает, витая мыслями далеко не здесь. В его голове всплывает каждая их встреча в стенах клуба, а потом их первых раз, так безрассудно случившийся в кабинете. Он иногда задумывался – а стоило ли подождать, проявить силу и перенести все в более личную обстановку – к нему или к ней домой. А потом смотрит в глаза Йоко и понимает – нет.       Ее губы выбивают у него почву из-под и выращивают крылья за спиной – Риндо чувствует себя заново ожившим рядом с Йоко, и готов сделать для нее то же самое в ответ. Только не сейчас.       Они с Раном договорились встретиться через пару часов в Бонтен, чтобы решить вопрос, который не давал им покоя всю ночь, а Риндо еще и два месяца перед этим. И потому ему нужно заставить себя оторваться от этой девушки – ее вкусных губ, ласковых рук и дурманящего аромата.       − Меня сегодня не будет в клубе, − Хайтани плюет на все свои мысли и углубляет поцелуй, ныряя рукой под плащ и подол юбки. Он чувствует, как кожа покрывается мурашками, и ехидно улыбается. − Но я заеду за тобой вечером, часов в девять или десять.       − Отвезешь меня домой? – прерываясь на поцелуи, спрашивает Йоко и еле заметно елозит на месте. Риндо, конечно же, замечает.       − Ага, − он кивает и облизывает опухшие губы. – К себе.       Девушка в предвкушении смотрит ему в глаза, и Риндо в них тонет. С таким удовольствием захлебывается солеными водами океана, что в мыслях даже и не сквозит попыткой высвободиться из этого омута.       − У меня будут какие-то поручения, господин Хайтани?       Риндо шумно выдыхает, а по спине пробегает дрожь от банального обращения, слетевшего с ее губ. То, как это произносит Йоко, всегда заставляет Хайтани сдерживать себя от первобытного желания закинуть девушку на плечо и утащить к себе в пещеру. Даже сейчас ему стоит очень больших усилий, чтобы не наплевать на не совсем подходящую обстановку и взять Йоко прямо в машине на переднем сидении.       − Да, − Хайтани отгоняет от себя навязчивые мысли, и мужчина ласково проводит рукой по щеке девушки, чтобы немного усмирить ее пыл. – Сегодня в клуб приедет Коко, − и, поняв, что Йоко с ним не знакома, исправляется: − Коконой Хаджиме. Тебе нужно будет отдать ему папку. Она на столе в моем кабинете – синяя. Ключи возьмешь на охране, вопросов с этим не возникнет. Постарайся быть в кабинете, когда приедет Коко – эта истеричка поднимет такой шум, если встретится с закрытой дверью.       Риндо усмехается, а Йоко завороженно смотрит на мужчину. Сейчас он предстал перед ней не как парень, а как руководитель, и за несколько месяцев отношений Исикава уже успела забыть – каково это, когда Риндо Хайтани – твой начальник.       Девушка хитро сверкнула глазами, а Риндо чуть ли не заскулил от безысходности – ему так и хочется плюнуть на все происходящее и отвезти Йоко домой, продолжая свои длинные выходные. Только вечно вибрирующий от приходящих сообщений телефон вынуждает мужчину нехотя отстраниться от любимых губ, пригладить спутавшиеся волосы и нажать педаль газа, выруливая со двора.

***

      О Коконое Хаджиме Йоко слышала разное. Что он финансовый гений, втянувшийся в мир денег по молодости и любви. У всех есть своя зависимость, и у этого мужчины тоже – деньги. Он проворачивает уникальные схемы и зарабатывает миллионы лишь одной сделкой.       Что он профессионал своего дела. Работает с утра до ночи, выигрывает все дела и строит планы, которые обязательно сбудутся. Ему нет равных в области финансов, и Коконой подтверждает это постоянно.       Что Хаджиме не руководитель, а ходячая пороховая бочка. Настроение мужчины меняется по щелчку пальцев – секунду назад он нахваливал тебя за работу, а сейчас покрывает матом за проступок. Коконой непредсказуемый, строгий, но вместе с тем справедливый начальник.       Что он очень громкий. Если орет, то так, что дребезжат стекла. Если чем-то недоволен, то пыхтит и свистит как сломанный паровоз. Если доволен – громко смеется и хлопает по плечу, словно планирует отправить человека в травмпункт.       Йоко же не видела его никогда. За время работы на одного из верхушки «Бонтен» девушке посчастливилось не встретиться ни с кем, кроме Хайтани и Санзу.       Она листала досье на каждого из верхушки, и Коконой не был исключением. Только при взгляде на фотографию и небольшой «послужной» список, Исикава не думала, что услышит такие слухи. Девушка даже не верила, что большая часть из этого правда.       В ее представлении он ходит тихо, как кошка или лиса. Говорит витиевато, хитро, но тоже не громко. И каково же было удивление Йоко, когда она услышала Коконоя Хаджиме еще до его прихода в кабинет.       Мужчина, не жалея голосовых связок, отчитывал сотрудника за неверно составленный акт. Йоко слышала каждое слово, слетающее с губ Коконоя, а, по ее подсчетам, он находился в другом конце коридора. В голове ярко прорисовывалось, как именно он накажет провинившегося, и Исикава успела мысленно возрадоваться, что работала именно на Риндо Хайтани.       Голос стих, и через пару секунд дверь открылась, впуская в кабинет легкую прохладу из коридора вместе с гостем. Хотя, когда Коконой вошел, гостем себя ощутила именно Йоко.       Мужчина, не здороваясь, хлопнул дверью и прошел вглубь кабинета. Его глаза с особым вниманием скользят по экрану, а губы то поджимаются в недовольстве, то чуть подрагивают в подобии улыбки.       Его внешний вид вполне совпадает с эксцентричным поведением – пока ее присутствие остается незамеченным, Йоко с интересом разглядывает финансового гения, отмечая в голове каждую деталь, пусть даже и незначительную.       Цвет волос, одежда, которую Исикава не встречала еще ни разу у кого бы то ни было, ухоженные и аккуратные руки, странная обувь – весь он источал верх необычности для классического руководителя «Бонтен». Конечно, с ним мог вступить в схватку Санзу за номинацию «самый эксцентричный вид», но победителя выбрать было бы крайне сложно.       Коконой изящным движением руки убрал мешающие обзору волосы и незаинтересованно стрельнул глазами на Исикаву. Не прошло даже и секунды, как глаза вновь принялись бегать по строчкам читаемого текста.       Он прошел вглубь кабинета, плюхнулся в кресло, устало вздохнул и, отключив телефон, поднял взгляд на Йоко. Хитрющие глаза медленно просканировали девушку, а на лице расплылся хищный оскал. Под таким взглядом Исикава ощутила себя экспонатом в музее, но вовремя прикусила язык, вспоминая, что перед ней сидит не Риндо, проявляющий снисходительность к ее язвительности.       Локоть Коконоя упирается в мягкую оббивку кресла, и мужчина задумчиво постукивает пальцем по нижней губе. Лукавый прищур не угасает ни на секунду, и он, закидывая ногу на ногу, кивает на стол:       – Давай уже папочку. Посмотрим, какие дела на меня решил свалить Хайтани.       Без приветствия, знакомств и лишних разговоров – прямо к делу.       Коконой принимает элегантно поданную папку и, не спуская взгляда с Йоко, открывает ее. Черные хитрые глаза смотрят внимательно на Исикаву, скользят по профилю вниз-вверх, и девушка себя чувствует неуютно – припарированной лягушкой на столе начинающего ученого.       Он делает аккуратные разрезы на ней и пробирается пальцами под кожу. Взгляд проникает ровно в душу – минует все внутренности и доходит до самого сокровенного и важного. Мужчина даже не моргает, чтобы не оборвать такую тонкую связь, а потом громко вздыхает и, наконец, опускает глаза в папку.       В противовес к шумному поведению работает Хаджиме молча, тихо. Через полчаса разбора документации Йоко даже забывает, что находится в кабинете не одна. Мышцы затекли в одном положении, и девушка мычит, вытягивая руки над головой. Она потирает глаза, заходя пальцами под очки. В образовавшейся темноте летают блестящие мушки, пульсируют белесые круги – это подсказывает Йоко, что пора дать глазам немного отдохнуть, прежде чем взяться за составление нового договора.       Исикава подцепляет оправу очков пальцами и укладывает ее на стол. Глаза открываются через мгновение, и Йоко с трудом заставляет себя остаться сидеть ровно, не вздрогнуть: Коконой, подперев подбородок рукой, не сводит взгляда с девушки.       Черные брови сдвинуты друг к другу, и на идеальном лице царят еле заметные морщинки. Стопа, свободно висящая в воздухе, покачивается из стороны в сторону, в то время как Йоко снова напрягается под черными рентгеновскими глазами, где полыхает азарт.       Его язык медленно скользит по нижней губе, а потом Коконой резко подается вперед. Папка с громким хлопком приземляется на стол – так, что Йоко все-таки вздрагивает от неожиданности. Мужчина довольно улыбается и певуче протягивает слова:       − Милочка, а мы с тобой встречались раньше?       От резкого и прямого вопроса Йоко теряется. Ее даже не настолько заботит вновь опущенные нормы приличия – обращение на «ты», − сколько возникшее в груди волнение, что он мог ее видеть.       Исикава уверена, до этого она видела мужчину исключительно на фотографиях, которые наблюдала в делах. Личных встреч с Коконоем она не помнит, и потому знать он ее может лишь если видел сам. На прошлой работе.       Девушка проглатывает дрожь и улыбается, не отводя взгляда. Голос ровный, спокойный:       − Не думаю, что мы…       − Я тебя уже видел, − вновь перебивает ее мужчина, и Йоко сдерживается, чтобы не выказать недовольства.       Она повторяет себе, кто сидит перед ней. И это явно не подчиненный или мальчик на побегушках. Если уж мерить их статус, то на побегушках окажется именно Исикава, поэтому девушка услужливо прикусила язык, сдерживая порыв негодования.       Бездонные лисьи глаза прищуриваются до маленьких щелочек и плавно скользят по Йоко. Исикава готова поклясться, что видит движущиеся механизмы в голове мужчины – он усиленно старается вспомнить их встречу. Проходит с десяток секунд тишины и игры в гляделки, прежде чем загорелась лампочка – догадка озарила лицо Коконоя, и хитрый взгляд загорелся с новой силой.       − Ты Шиндзу?       − Нет, − отрезает Йоко, а у самой в голове всплывает, что в самую первую встречу Риндо назвал ее этим именем. Она забыла об этом, но сейчас вопрос Хаджиме возродил любопытство в груди, и Исикава, нахмурив брови, спрашивает:       − Кто это?       Только мужчина игнорирует вопрос Йоко и, подавшись еще вперед, тоном, принадлежащим руководителю «Бонтен» и не терпящим пререканий и возражений, спрашивает:       − Как давно ты знакома с Хайтани?       − Я работаю здесь с начала лета…       − Плевать.       Он машет рукой, откидывается на спинку кресла и снова берет папку со стола, утыкаясь в нее взглядом. Межбровная морщинка разглаживается, словно ее и не было, и Коконой вновь подпирает кулаком щеку.       Йоко исподтишка наблюдает за ленивым скольжением глаз по листу документа, за чуть приподнимающейся бровью, за дрожащими уголками губ. Она надеется, что ее вмешательство в личные границы останется незаметным – Исикава с жадностью впитывает малейшее изменение в поведении Коконоя, словно это может ей помочь решить ее проблемы.       А потом мужчина резко захлопывает папку и смотрит на электронные часы. Они освещают дальнюю часть стола Риндо, и Йоко тоже переводит на них взгляд. Хайтани обещал приехать за ней через два с половиной часа.       Как же тянется время, − стонет в душе Исикава и надеется, что Коконой скоро закончит, чтобы девушка могла спокойно уйти в свой кабинет для продолжения работы. В одиночестве.       Но все ее планы рушатся в одночастье, потому что Коконой прищуривает лисьи глаза еще больше и привычно протягивает слова:       − Пошли попьем кофе, − мужчина вытягивает руки впереди себя, выгибая спину дугой, − а потом продолжим. Понадобится твоя помощь. Ты же начальник юридического отдела у Хайтани?       Голос сквозит ехидством и иронией, и Йоко стоически сдерживается, чтобы не закатить глаза. Она еще не знает, как относится к Хаджиме – больше положительно или все-таки отрицательно, и потому кивает, соглашаясь на его авантюру – кофе он мог попросить принести в кабинет.       − Да, − девушка встает из-за стола и поправляет платье.       − Хорошо, − Коконой следует примеру Йоко, и Исикава отмечает, что они почти одного роста. – Вот и посмотрим, за что младший Хайтани выбрал тебя – профессионализм или, − черные глаза пробегают по фигуре девушки и останавливаются на глазах, − красивые глазки.       Йоко прикусывает язык, чтобы не ответить колко, но Коконоя не проведешь – он видит ее насквозь. Точно также, как и понимает, почему именно Хайтани взял ее к себе. Точнее, из-за схожести с внешностью кое с кем.       Мужчина ловким и грациозным движением откидывает прядь волос через плечо и, не оглядываясь, идет к двери:       − В вашем баре делают ореховый раф?       − Только с виски, − не сдерживается Исикава и внимательно следит за остановившимся Коконоем. Несколько секунд тянутся слишком долго, а потом Йоко слышит его тихий, мурчащий, грудной смех:       − То, что нужно!

***

      Ключ входит в замочную скважину ровно, бесшумно, однако, когда Йоко пытается повернуть его в сторону, механизм не поддается. Девушка пробует еще пару раз, пока догадка не озаряет ее – квартира открыта.       Сердце стучит в висках от зреющей в груди волны беспокойства, и игнорировать это становится невозможно, когда Йоко нажимает на ручку и тянет тихо дверь на себя. Пальцы зудят поскорее нырнуть в сумку и достать телефон. Риндо наверняка еще не успел уехать далеко, и с ним девушке будет в разы спокойнее.       Только потом Исикава приказывает себе успокоиться. Абсурдность мысли, что с Хайтани она в безопасности, приводит ее в себя моментально, и Йоко глубоко вдыхает и выдыхает. И лишь когда девушка заходит в прихожую и видит грязную пару ботинок сестры, полностью расслабляется.       Хэнэко живет в своем ритме – без работы и учебы у нее свободный график, и проводит она время, где пожелает того душа. Йоко по первой радовалась, что сестра приходила домой хотя бы ночевать – тогда у них было время увидеться, и младшая каждый день пыталась наладить контакт со старшей. Конечно же, ничего не удалось.       Потом Йоко начала реже выходить из комнаты, чтобы поприветствовать вернувшуюся сестру, чаще – уходить в работу и свои планы. Она почти не замечала, что Хэнэко появляется раз в несколько дней, а после пары месяцев такой ритм вошел в норму – Йоко не трогает Хэнэко и не спрашивает, где она была; а Хэнэко, в свою очередь, приходит домой раз в пару дней.       Йоко отчетливо помнила, что сестра разговаривала утром по телефону с парнем по имени Тэкео и собиралась к нему «заскочить и оттянуться». Поэтому присутствие Хэнэко в стенах квартиры для Йоко крайне удивительно.       − Пришла? – сестра появляется в прихожей, выглянув с гостиной. Оттуда доносятся звуки подросткового сериала, который Йоко всегда переключает, когда приходит с работы. Глупость главных героев отравляет здравый смысл, и Исикава-младшая терпеть не может подобную ересь.       − Пришла, − кивает Йоко, скидывает туфли и, не глядя на Хэнэко, проходит на кухню.       В голове свежи воспоминания их последнего разговора – ночь, улица перед клубом Риндо, сам Хайтани за спиной и речь сестры о том, что она поможет Йоко. Конечно, она знает, что Хэнэко далеко не самый глупый человек на планете, но страх сковал все тело лишь при мысли, что она действительно могла догадаться.       Йоко не хочет убеждаться в возникших из ниоткуда детективных способностях сестры, и потому быстро уходит от нее. Сейчас Хэнэко взорвется, что Йоко ее игнорирует, и, осыпав сестру бранью, хлопнет дверью в свою комнату.       И каково же было удивление младшей Исикавы, когда Хэнэко вместо привычной агрессии зашагала следом за сестрой, пряча руки за спиной. Она перекатывалась с пятки на носок и чуть ли не подпрыгивала.       Не замечать странное поведение становится невозможным, когда Йоко, успев выпить бокал воды, улавливает боковым зрением жалкое подобие улыбки на лице Хэнэко. Мышцы натянуты неестественно, словно с непривычки, и оттого уголки губ мелко подрагивают.       Йоко не видела такой сестры уже больше двенадцати лет. Ее волнение передается и младшей, и Йоко, прикрывая глаза в раздражении от ожидания новой ссоры, бросает сквозь стиснутые зубы:       − Что?       Старая версия Хэнэко определенно не спустила кинутой грубости с рук – обязательно ответила так же колко, ядовито, отравляя лишь одними словами кровь и душу. Но новая Хэнэко пропускает тон Йоко мимо ушей и улыбается более естественно, правдоподобно.       − Я залезла в кладовку…, − начинает старшая Исикава, но Йоко хмурит брови и перебивает:       − Зачем?       − Это неважно, − Хэнэко цокает языком и закатывает глаза, а потом торжественно поднимает голову. – Важно то, что нашла.       Женщина лукаво улыбается, что не совсем не вяжется с ее привычном образом – хмурой, озлобленной и покинутой, − а потом вытаскивает руки из-за спины. Тяжелый предмет глухо ударяется о стол, и Йоко, переведя на него взгляд, замирает.       Горло сдавливает тугим обручем, перекрывая доступ кислороду. В ушах проецируется звон битого стекла, оглушающий визг клаксонов и скрежет шин по стену. Йоко стоит посреди кухни, глядя на свои старые – последние – пуанты, но находится словно не здесь, а в той машине.       Она слышит крик родителей, чувствует тяжелый толчок и боль по всему телу. В нос ударяет запах гари и крови, голова кружится – и вовсе не от воспоминаний. На потрепанных, местами порванных пуантах все еще видны маленькие капли крови, чуть потускневшие от времени, но продолжавшие хранить в себе горечь прошлого.       − Зачем ты их достала? – Йоко не узнает собственного голоса, хотя уверена, что говорит именно она.       Ее глаза не отрываются от злосчастных пуант, как люди не могут отвести взгляда от гипнотического маяка. Она хочет отвернуться, зажмуриться, но не может этого сделать – ее внимание полностью поглощено к паре балетных туфель, которые лично созерцали момент ее гибели, падения.       Руки так и тянулись к пуантам, как к запретному плоду, но Йоко легко прогнала желание, заставив себя поднять глаза на сестру.       − Йоко, милая, послушай, − Хэнэко устало выдохнула и приобняла Йоко за плечи. – Я предлагаю оставить прошлое в прошлом. Ты же хотела…       − Но ты – нет, − младшая Исикава скинула с себя руки сестры и сама обняла себя за плечи.       Она терялась – страх закручивал ее по спирали вниз. Йоко чувствовала подвох в словах сестры, в груди ощущалась ложь от услышанных слов. Она не должна была поддаваться на провокацию – Хэнэко всегда давала понять, что сестрами они уже не будут никогда, − но Йоко видела в глазах напротив лишь неподдельную готовность. Бороться вместе с Йоко против всех, как и когда-то давно.       − Да, − Хэнэко кивнула. – Я не хотела этого раньше, потому что не понимала, что кроме тебя у меня никого не осталось, − она снова протянула руки к сестре и обняла, ласково поглаживая голову. – Я была неправа, прости.       Йоко закрыла глаза, борясь с чувствами в душе. Она доверяла, но сомневалась. Любила, но боялась. Желала построить с сестрой новые отношения и ждала вместе с тем поражения.       От Хэнэко пахло стиральным порошком и запахом, который походил на парфюм мамы. Теплые объятия дарили надежду, защищенность и стимул сражаться за них. Йоко точно знала, что не опустит руки, и она осторожно кивнула, слушая размеренное биение сердца старшей сестры.       − Отлично, − Хэнэко улыбнулась и поцеловала Йоко в макушку. – Тогда пойдем ужинать! Я приготовила мамино любимое блюдо!