Раб моего мужа

Миновала неделя, и жизнь на плантации вошла в свою колею. Джеймс поднял дневную норму добычи хлопка и сократил на час обеденный перерыв, но к счастью не тронул остальные новшества — перчатки и плату за переработку. Элизабет радовалась и этому, потому что с возвращением мужа других радостей у нее поубавилось. После свидания в конюшне увидеться с Самсоном ей больше не удалось. Принимать его у себя она, разумеется, не могла; тайком бегать в конюшню было слишком опасно; а когда Элизабет попросилась в гости к Паркерам, Джеймс увязался за ней. Тоска по Самсону разрывала душу, а тело жаждало его ласк. Элизабет даже стала носить под одеждой подаренный им талисман. В минуты безысходной печали она сворачивалась калачиком в кресле и, поглаживая пальцами полированный клык, предавалась воспоминаниям. Джеймс приходил к ней по ночам, и от этого становилось только хуже. Когда он пыхтел на ней, она представляла на его месте Самсона, но разве можно себя обмануть? Это было не то. Совсем не то. Чужое тело, чужие руки, чужой запах… все не то. Правда Джеймс не утруждал себя ласками и поцелуями, но Элизабет этого от него и не ждала. Лучше бы он просто оставил ее в покое. Хорошо, хоть Анна после долгих напоминаний все-таки раздобыла настой от беременности. Элизабет не имела ни малейшего желания рожать Джеймсу детей. Она не знала, как долго сможет обманывать его, но решила тянуть до последнего. Она и так здесь как птица в клетке, а ребенок и вовсе навесит на нее неподъемные кандалы. Как-то в середине октября семейство в полном сборе сидело в гостиной. Погода стояла еще теплая, но по ночам уже было прохладно, и в камине зажигали огонь, чтобы не выстудить дом. Джеймс листал газету, дымя сигарой, свекровь вышивала, а Элизабет в третий раз перечитывала «Оливера Твиста». Она уже прочла все книги, которые привезла с собой, а на ее просьбы купить в Мейконе новые, Джеймс отвечал отговорками. Миссис Фаулер выражалась яснее: — Книжонки — это глупости для праздных пустоголовых девиц, — презрительно говорила она. — А ты, дорогуша — замужняя дама, и тебя должны волновать более серьезные дела. Элизабет понятия не имела, о каких «более серьезных делах» идет речь. Плантацией занимался Джеймс, домашними слугами руководила свекровь, и передавать бразды правления снохе старуха не торопилась. Разве что, перчатки быстро изнашивались, и рабам постоянно требовались новые, но с пошивом вполне справлялись Анна и Люси. От скуки Элизабет тоже иногда присоединялась к ним, но когда пальцы уставали от иглы и наперстка, хотелось занять чем-нибудь увлекательным и мозги. Впрочем, чтение не доставляло такого удовольствия как раньше. Особенно любовные романы. Страсти и переживания героев напоминали Элизабет ее собственные, и она начинала тосковать по Самсону еще сильней… В гостиной было тихо, лишь в камине потрескивали дрова. Вдруг распахнулась дверь, и на пороге возник всклокоченный Браун. — Сэр, — взбудоражено заговорил он, — вы бы не могли выйти на улицу? Джеймс нехотя оторвался от газеты. — Что случилось? — Полюбуйтесь, что я нашел в хижине одного из черномазых. С этими словами Браун протянул Джеймсу какой-то предмет. Элизабет прищурилась, чтобы получше его разглядеть. Отблески камина слепили глаза, и она не сразу поняла, что это такое. Коричневое… прямоугольное… Книга! По спине прокатился холодный пот. Элизабет узнала «Путешествия Гулливера», которые она подарила Самсону после укуса змеи. — Книга? — Джеймс отложил газету и раздавил в пепельнице кончик сигары. — У ниггера? — Да, сэр. У этого выскочки Самсона. — Черт побери! — процедил Джеймс, поднимаясь с кресла. — Откуда она у него? Он что, умеет читать? — Не исключено, сэр, — осклабился Браун. — Но вы же запретили мне принимать самостоятельные решения насчет черномазых, так что извольте сами его допросить. Он перед домом. Элизабет сидела ни живая ни мертвая, слушая этот разговор. Ей вспомнились слова Самсона о страшных карах, падающих на голову негра, уличенного в том, что он умеет читать. О, господи, нужно что-то делать! Нужно спасать Самсона! Когда Джеймс и Браун покинули гостиную, Элизабет вскочила с кресла и, подхватив юбки, устремилась за ними. Выбежав на крыльцо, она увидела на подъездной площадке троих. Чак и Томас стояли по бокам от Самсона, и Элизабет с ужасом заметила цепи на его руках и ногах. Самсон вскинул на нее удивленный взгляд, но тут Томас пнул его в голень, заставляя упасть на колени. Джеймс неторопливо спустился по лестнице с книгой в руках. Самсон поднял голову, и Элизабет увидела, что по его лбу струится пот. — Интересная книга? — издевательски поинтересовался Джеймс. — Откуда она у тебя? Самсон бросил быстрый взгляд на Элизабет и промолчал. — Ты оглох, черный выродок? — вызверился Билл Браун. — Хозяин задал тебе вопрос. Самсон молчал. Джеймс подошел поближе и наотмашь ударил его книгой по затылку. Курчавая голова дернулась, но ни звука не вырвалось из плотно стиснутых губ. — Говори, мразь! Ты украл ее? — прорычал Джеймс. — Хватит! — вскричала Элизабет, сбегая вниз по ступеням. — Эту книгу дала ему я! Джеймс театрально повернулся на каблуках. — Ты? — Его брови взметнулись на лоб. — Да, я, — дрожащим голосом подтвердила она. — Может, ты забыл, но Самсон спас мне жизнь, когда меня укусила змея. Я хотела его как-то отблагодарить. — И ты дала ему книгу? — муж скривился так, будто она совершила самый омерзительный грех, какой только можно представить. — Да. А что тут такого? — То есть, ты хочешь сказать, что этот ниггер умеет читать? Элизабет растерялась. Вроде бы очевидно, что человек, которому дарят книгу, должен уметь читать. Но если Самсон признается в своей грамотности… что с ним сделает Джеймс? Ну уж нет! Она набрала в грудь побольше воздуха и недоуменно захлопала ресницами. — Откуда мне знать? Я просто дала ему первое, что под руку подвернулось. Самсон, ты ведь умеешь читать? — Нет, мэм. Ниггерам читать не положено, — без запинки ответил тот. Джеймс и Билл Браун переглянулись. — А зачем же ты тогда взял книгу, идиот? — недоверчиво переспросил управляющий. Самсон вытаращил глаза, что придало ему глуповатый вид. — Ну, так, это… раз дают — надо брать, — ответил он. — Не огорчать же мисс Элизабет. А книжка красивая, я думал выменять ее на самогон у Кривого Джо, да что-то он давненько не захаживал в наши края. — Выменять на самогон? — «возмутилась» Элизабет. — Ах ты подлец! — Пьянь подзаборная. — Браун презрительно сплюнул. Элизабет скрестила руки на груди и обвела взглядом собравшихся мужчин. — Ладно, неважно. Книгу Самсону подарила я, а уж что он собирался с ней сделать — его проблемы. Надеюсь, джентльмены, инцидент на этом исчерпан? Джеймс пренебрежительно усмехнулся, а управляющий в растерянности поскреб затылок. — Что скажете, мистер Фаулер? — поинтересовался он. — Книгу забрать, а ниггеру — десять плетей, — надменно бросил тот. — Десять плетей?! — вскричала Элизабет. — Но почему? — Потому что я так решил. — Но он ни в чем не виноват! Джеймс, не удостоив ее ответом, повернулся к надсмотрщикам. — К столбу его! — приказал он. Чак и Томас схватили Самсона под руки и заставили подняться с колен. — Вперед, черномазый! — Томас толкнул его в спину. В сопровождении надзирателей Самсон, громыхая цепями, побрел по тропе. Элизабет подбежала к мужу и вцепилась в его предплечье. — Джеймс, это несправедливо! За что ты наказываешь его? Тот рывком высвободил руку из ее пальцев. — Мне так захотелось, — глумливо бросил он и вальяжной походкой направился к хозяйственному двору. Элизабет, путаясь в юбках, засеменила следом. Добравшись до места наказания, надсмотрщики сорвали с Самсона рубаху и приковали его к столбу. — Джеймс, пожалуйста, не делай этого! — взмолилась Элизабет. Губы мужа искривились в гнусной усмешке. — А я и не буду, — сказал он. — Ты все сделаешь сама. — Что? — Раз ты считаешь, будто способна самостоятельно управлять плантацией, так докажи это. Возьми плетку и высеки его. Элизабет ошарашено уставилась на мужа. Это шутка? Или он говорит серьезно? Она растерянно взглянула на надсмотрщиков, но те с мерзкими ухмылками выжидающе таращились на нее. — Я не буду этого делать! — возмутилась она. Джеймс пожал плечами. — Тогда это сделает мистер Браун. Только не десять, а двадцать ударов, и не плеткой, а бичом. От него кожа лопается как перезрелый помидор. Помнишь, как это было в прошлый раз? Элизабет взглянула на искромсанную вдоль и поперек спину Самсона и содрогнулась. — Но он ни в чем не виноват! — воскликнула она. — Это я подарила ему книгу! Тогда уже накажи и меня! — Отличная идея! — осклабился Джеймс. — Браун, привяжи миссис Фаулер к столбу. — Что?! Ты спятил? — Ты ведь считаешь себя ровней черномазым? — насмешливо поинтересовался Джеймс. — Значит и наказание должно быть одинаковым. Браун, чего ты ждешь? Привяжи ее к столбу. Управляющий растерянно взглянул на Элизабет, затем повернулся к Джеймсу. — Вы уверены, сэр? — Уверен. Делай, что я велю! Браун шагнул к Элизабет, расставив руки, словно загоняя курицу на убой. Она отшатнулась и заверещала: — Не трогайте меня! Джеймс! Ты не посмеешь! — И кто же мне запретит? — глумливо поинтересовался тот. — Я буду жаловаться! Я позову шерифа! Муж рассмеялся ей в лицо. — Да хоть самого маршала, дорогая. Нет такого закона, который бы запрещал мужу воспитывать свою жену. Браун, что ты тянешь кота за хвост? Долго мне еще ждать? — Не надо, мистер Фаулер, — вдруг подал голос Самсон. — Не трогайте мисс Элизабет. Это я во всем виноват. — Заткнись, черномазый выродок! — рявкнул Джеймс, затем повернулся к Элизабет. — Ну так что? В последний раз спрашиваю, высечешь его или сама встанешь к столбу? Он выхватил у Брауна плеть и хлестнул ею у Элизабет перед лицом. Она в ужасе отшатнулась. — Мисс Элизабет, сделайте это, — тихо сказал Самсон. — Бери! — Джеймс швырнул плетку к ее ногам. Колени ослабли, Элизабет осела на землю и разрыдалась. — Я не могу! — всхлипнула она. Джеймс подхватил ее под мышки и поставил на ноги. — Я сказал, бери! — Сделайте это, мэм, — повторил Самсон. Муж всучил ей в руки плеть и толкнул к столбу. — Давай! Бей! Начинай! Тело колотила дрожь, слезы безудержно катились из глаз… Элизабет, зажмурившись, размахнулась. Утяжеленные хвостики со свистом хлестнули Самсона по спине. Тот вскрикнул и дернулся. — Не прикидывайся, черномазый! — насмешливо воскликнул Джеймс. — Этот удар не считается. Старайся лучше, дорогая! Давай! Сотрясаясь от рыданий, Элизабет размахнулась сильней. Удар, и на любимой спине, в которую она еще недавно впивалась ногтями, вздулись темные полосы. — Слабо. Не считается. Бей сильней! — Будь ты проклят! Элизабет размахнулась изо всех сил. Выдох в голос, свист, удар. Самсон дернулся, и еще несколько полос, будто царапины от когтистой лапы, наискось перечеркнули старые рубцы. — Сильнее! — прорычал Джеймс, надвигаясь на нее. Элизабет повернулась к нему, оскалившись и тяжело дыша. Пальцы судорожно стиснули рукоять. Ненависть вскипела в жилах, застилая глаза. — Пошел ты к черту! — завизжала она и замахнулась на мужа. Но тот перехватил кончик и, намотав его себе на кулак, вырвал плетку у нее из руки. — Тварь! — Он отвесил ей крепкую оплеуху. Элизабет не удержалась на ногах и шлепнулась в красную пыль. Самсон глухо зарычал. — Смотри, как это делается, идиотка! — процедил Джеймс. Он подскочил к Самсону и начал исступленно его стегать. Свист, хлесткие удары, вскрики — реальность разлеталась на части, и Элизабет казалось, будто она попала в ночной кошмар. Тело Самсона раскачивалось из стороны в сторону, ноги беспомощно сучили по земле, а на спине вспыхивали все новые и новые следы. Элизабет рыдала в голос, размазывая слезы и грязь по щекам. — Дьявол! — сквозь судорожные всхлипы выкрикнула она. — Господь покарает тебя за твой грех! Но Джеймс продолжал самозабвенно истязать свою жертву. Свист. Удар. Свист. Удар. Хоть плеть и не рассекала кожу так сильно, как бич, но спина Самсона уже блестела от крови, и алые струйки стекали по пояснице, пропитывая штаны. Казалось, прошла целая вечность, прежде, чем Джеймс остановился, тяжело дыша. — Грех? — переспросил он, утирая взмокший лоб. — Нет никакого греха. Хозяин поступает с собственностью как хочет. К своему омерзению и ужасу Элизабет увидела, что его ширинка топорщится от возбуждения. — Этот ниггер получил по заслугам, — самодовольно продолжил Джеймс. — Ночь он проведет у столба. А с тобой, дорогая, у нас будет отдельный разговор. Он отшвырнул плетку, схватил Элизабет за руку и поволок в хлопковый амбар. Она отчаянно упиралась ногами в землю и от собственных визгов звенело в ушах. Джеймс не обращал на это никакого внимания. Затащив ее в амбар, он с силой толкнул ее в грудь. Элизабет упала спиной на хлопковый тюк, вздымая в воздух облако серой пыли. Не дав ей опомниться, муж навалился сверху. — Пусти! Я тебя ненавижу! — заверещала Элизабет. Она попыталась вырваться, но Джеймс схватил ее руки и прижал их к дерюге над ее головой. — Мерзавец! — Элизабет плюнула ему в лицо и тут же получила пощечину. Муж схватил ее за горло, а другой рукой принялся задирать юбки. — Люблю, когда сучки сопротивляются, — выдохнул он ей в губы. Элизабет дернулась, но его пальцы так сильно стиснули шею, что она испугалась, как бы он не раздавил ей гортань. Вместо вдоха у нее получился лишь сиплый хрип, и перед глазами все поплыло. Джеймс рывком раздвинул ей бедра, грубо впихнул в нее член, и Элизабет разом обмякла, потеряв всю волю к борьбе. Что она может противопоставить ему? На его стороне и Бог, сотворивший мужчину сильнее женщины, и закон, давший ему над ней власть… Когда Джеймс утолил свою похоть и ушел, оставив ее одну, Элизабет еще долго лежала на тюке, даже не одернув задранные юбки. Слезы ручьями катились из глаз, лицо горело от оплеух. Вытекающее семя мерзкой струйкой щекотало внутреннюю поверхность бедра, неумолимо напоминая о том, что Джеймс снова одержал верх. Наконец она с трудом поднялась и побрела к слепящему проему ворот. Ноги подкашивались, и она хваталась за стены и тюки, чтобы не упасть. Оказавшись на улице, Элизабет первым делом посмотрела на Самсона. Тот стоял, понурившись, его руки были прикованы к верхушке столба. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову. Их глаза встретились, и в груди все сжалось так, что стало трудно дышать. Сердце заныло от сострадания. Элизабет чуть было не кинулась к Самсону, но увидела, что под навесом кузни стоят Томас, Чак и Билл Браун. Они гоготали, жуя табак, а, завидев Элизабет, бесцеремонно уставились на нее. «Они всё знают! Знают, что Джеймс делал со мной в амбаре». — Она суетливо пригладила волосы, вспыхнув от мучительного стыда. Но в следующий момент Элизабет собрала остатки гордости и расправила плечи. В конце концов, она не виновата, что ее муж такая свинья. Подхватив юбки, она с достоинством направилась к Большому Дому, а внутри все разрывалось от боли за Самсона, прикованного к столбу.