***
«Бонжур, гадёныши! Вы смотрите «Машрум», и сегодня среда, а значит, мы обсуждаем самые острые, горячие, пикантные сплетни о звёздах и, конечно, дегустируем коктейли с очаровательным гостем, а вернее гостьей, известной как… Барабанная дробь! — по ту сторону камеры забарабанили по твёрдой поверхности. — Мисс Лова Ладива!» «И мистер Эндрю Машрум!» — поаплодировала Лова, в которой угадывалась дрэг-квин, за той же барной стойкой, что и ведущий, молодящийся мужчина на стиле, в очках с вырвиглазной оправой и с модельной стрижкой. «По традиции нашего канала я оглашаю список коктейлей по нарастанию ядрёности и напоминаю, что в составе напитков, помимо алкоголя, у нас имеются популярные острые, очень острые и очень-очень-очень острые приправы. Кстати, ты знаешь, что острота — это не вкус, а раздражение слизистой?» «Теперь буду знать», — глубокомысленно надула лоснящиеся перекачанные губы Лова. «Итак, к списку! — на экране один за другим каруселью пронеслись всевозможные коктейли с непривычными украшениями, намекающими на использованные ингредиенты. — «Фьюжн краш». «Устрица прерий». «Тессманский дьявол». «Педро пунш». «Том ям мартини». «Поцелуй дьявола». «Контрольный выстрел». «Реаниматор». И фирменный коктейль от бармена и по совместительству вашего покорного слуги — «Заёбан, но не сломлен»». «Господи, мне не терпится его попробовать». Пошла музыкальная заставка. В следующем кадре на стойке между ведущим и гостьей выстроилась батарея больших и маленьких разноцветных напитков, а также стаканы с простой водой и молоком. «Лова, на случай, если ты не смотришь выпуски «Машрум», нашими частыми, да что говорить, постоянными героями являются члены британской королевской, храни её бог, семьи». «Та-ак». «По традиции я зачитаю комментарий под прошлым выпуском, который показался мне самым интересным. — Машрум уткнулся в поднятый айфон в чехле с логотипом шоу в виде гриба. — Итак. «Правление Карла III будет недолгим, — он многозначительно поднял взгляд в камеру. — Два предыдущих его тёзки кончили не своей смертью. Да, сейчас методы стали более изощрённые, но мы знаем, что теневое правительство предпочитает ритуальные убийства, как это было с принцессой Ди, — последнее предложение он выделил, тыча в айфон указательным пальцем. — Вся среда вокруг королевской семьи сатанинская, а сама Великобритания давно стала мировым центром сатанизма». Как тебе?» «Ты знаешь, я недавно прочла книжку подруги королевы Камиллы, название не вспомню, хоть убей. И вот она утверждает, что Чарльз подкаблучник, так что здесь надо ещё определиться, кого убивать. В любом случае надеюсь, Камилла как-то повлияет на мужа, чтобы тот смягчился к Меган Маркл». «О-о-о, бедняжка Меган! До принцессы Ди ей, конечно, не дотянуть, хотя, если послушать бывшего биографа семьи Спенсер, Диана скорее прикидывалась невинной овечкой: хайпила на бесконечных интервью, рассказывала, какая она жертва, а все вокруг плохие. А насчёт Камиллы злые языки из Букингемского дворца говорили, что она чуть не подавилась чаем, когда принц Гарри в последнюю встречу предложил им с Чарльзом посредника для переговоров о примирении. Положенных титулов, кстати, дед своим внучатам от Меган и Гарри не дал, да и не собирается, очевидно». Машрум звонко ударил в ладони: «Пришло время для первого коктейля!» Выскочила заставка. Оба сделали по глотку, чутка покривившись от остроты. «Так вышло, — тут же подвёл к новой теме Машрум, — не по моей прихоти, а исключительно по результатам народного голосования, что в нашем календаре мужиком этого месяца стал Деймон Таргариен, — за кадром наигранно завизжал оператор. — Поправь меня, пожалуйста, но как цисгендерный гетеросексуальный и всё в таком духе мужчина я не могу объяснить, что в нём находят зрительницы. Это какая-то специфическая английская привлекательность, шарм…» «Почему, я понимаю. Он краш, — степенная Лова эффектно откинула идеально прямые волосы с плеча. — Возможно, даже слишком мужественный для меня…» «Дорогая, боюсь, у вас это взаимно». Машрум с оператором дружно загоготали. «Но вернёмся к нашему сбитому лётчику. Не так давно Деймон серьёзно набрал себе очков популярности, отсидев годик в трушной китайской каталажке, где врагов коммунистического режима кормят свежими крабами и пытают прослушиванием пионерского хора на репите. Если вы думаете, что этот жизненный урок прошёл для нашего Порочного принца даром, то вы совершенно правы, ведь леди Ройс как зарастала мхом в своём поместье, так и зарастает, пока её молодой муженёк продолжает спонсировать цветущий британский эскорт, и мы сейчас даже не о королевском эскорте». Парочка опрокинула ещё по коктейлю. Машрум грянул ладонями по стойке. «Леди Мизери. Наш ответ Эмили Ратаковски». «Я слышала об их романе. Честно говоря, мне кажется, Деймон давно подыскал себе кого помоложе. Прайм-тайм у Мизери закончился годков пять-семь назад: может, тогда она и делала в Дубае по десять тысяч в час…» «Как ты завелась, Лова! А, по-моему, огонь девчонка, нет?» На экран вывели одну за другой фотографии Мисарии из соцсетей. «Я бы на её месте подправила геометрию передних зубов — такая форма всех старит. Фигура хорошая, хотя одевается она странно: вот здесь как будто нарочно подчеркнула отсутствие груди, тут — длинное туловище, слишком тощие ноги. И ещё колени эти пожухлые, — наклонившаяся к чужому телефону Лова выпрямилась на своём табурете и пожала плечами. — Старомодный дизайн накидывает высохшей мадаме ещё лет десять-пятнадцать сверху». «Пожухлые колени? Первый раз слышу такое словосочетание, — отсмеявшийся Машрум подвинул себе и гостье по новому бокалу с надетыми на края половинками перца чили в виде рожек. — А вот этот я люблю — «Тессманский дьявол»! Лондонский сухой джин, стрега, Лилле Блан, соус табаско и такое прочее».***
Не успела Рейни ступить на английский берег, как её снова затянуло в самую пучину высшего общества. Устроить игру в поло было идеей отца, который обожал семейные сборища. Она с большим удовольствием нашла бы себе занятие поинтересней, если бы не светский формализм: кроме Хайтауэров сыграть матч пригласили одного из близнецов Ланнистеров — Джейсона, лорда Кастерли (обе их династии были богатейшими в Британии). Погода стояла что надо: не слишком ветреная, не слишком солнечная, но очень тёплая. Длинные мощёные аллеи с перепадами высоты вокруг поля так и зазывали прогуляться по парку, насладиться видами на старинные фонтаны и скульптуры, искусственные пруды с утками и чёрными лебедями, может, заглянуть в большую оранжерею, кажется, ещё времён королевы Виктории. Но до первого чакка оставались считанные минуты, и Рейни не собиралась заставлять других ждать: запрыгнула в седло и отвела пони на свою половину поля. К ней подошёл Кристон, одетый в такие же белые бриджи, сапоги до колена, рубашку, шлем с козырьком, перчатки и прочую амуницию, как и у всех остальных. Они выглядели как долбаное правящее семейство, такие чопорные, однако чего не отнять, того не отнять — смотрелось это респектабельно и где-то даже сексуально. — Ты пришёл подтянуть мне наколенники? Крис, я играю в поло больше твоего. — Мартингал проверяла? Или оставила на конюха? — Кристон, как всегда с серьёзным видом, занялся уздечкой, подёргал за крепления, поправил вальтрап и подпругу на седле. — Нужно обязательно проверять самой второй раз: лошадь слишком резко поднимет голову, и разбитый нос или выбитая челюсть гарантированы. Наклонись. Рейни мельком глянула на другой конец поля, где её ненаглядный дядя разминал запястья и неприкрыто смотрел в их сторону. Нагнулась, позволив Кристону затянуть ей ремешок под подбородком, проверить, как сидят налокотники и наколенники, крепкой хваткой ладоней. — Теперь ты мне расскажешь, как тренер принцев Уильяма и Гарри плохо застегнул шлем и погиб от травмы черепа? — Больше половины игроков как минимум раз за сезон выпадают из седла, Рейни. — И эти игроки мужчины, а у женщин цифра в два раза меньше, поскольку мы, сюрприз, проявляем больше осторожности и меньше рискуем. — Только ты ведь не как все? Надо признаться, ей не хватало его занудства эти несколько месяцев. Деймон лихо замахнулся клюшкой, отрабатывая удар. Судья на своём пони отдал команду выстроиться в шеренги: с одной стороны зелёные, с другой — чёрно-красные. В их команде первым и вторым номерами, то бишь атакующими, были Деймон и Харвин, Рейни как универсальный игрок захотела встать в защиту, отец остался на воротах. Зелёные ожидаемо поставили в форварды самых молодых и сильных — Кристона с Джейсоном, Отто и Алисенту — третьим и четвёртым номерами соответственно. Шесть периодов по семь минут. Рейни в нетерпении намотала вожжи на кулак. Лёгкий ветерок овеял лицо травянистой свежестью и как будто нотками поздних цветов, бархатцев или хризантем, которые любила мама. Рейни вернулась в реальность, заметив, что Джейсон пялится на неё и зачем-то улыбается, хотя до этого у палатки с закусками она как будто бы ясно дала ему понять, что виноградники Кастерли, как и всё, что касается Ланнистеров, мало её интересуют. Ухо резанул свисток. Четвёрка атакующих галопом понеслась за мячом, брошенным судьёй в центр поля. Побоище началось практически с первых минут. Деймон сходу навязал противнику жёсткий стиль игры и бешеный темп: лупил мячом по людям и лошадям, сталкивался, подрезал, уводил мяч из-под носа — судья и следить-то за ним не поспевал. Первый чакка для зелёных, и в особенности для Кристона, пролетел в серьёзном напряжении: Рейни видела по его лицу и движениям, как он сдерживается, чтобы не начать играть так же грязно. После первого гола чёрно-красных судья дал свисток, и команды поменялись воротами. На этот раз Рейни не сомневалась, что Кристон не упустит своего. В ту же секунду, как мяч был в игре, тот отправил его одним ударом через добрую половину поля: несколько раз ей приходилось оттеснять его от ворот, перехватывая приоритет, а когда она зацепила своей клюшкой его клюшку, чтобы не дать коснуться мяча, то отклонилась так круто в сторону, что не удержалась в седле. К большому счастью, рядом оказался Харвин, дёрнувший её за руку обратно. В глазах на миг потемнело от всплеска адреналина и терпкого запаха конского пота и вылетающей из-под копыт травы. А игра, чёрт возьми, только начиналась. На третьем периоде здорово досталось Отто и Джейсону — от того же Деймона. Первый фол объявили, когда дядя нагло влез на линию мяча, заблокировав приоритет Ланнистера. Судья назначил пенальти. Визерис пропустил, к яркому возмущению Деймона. После третьего периода они снова поменялись воротами и пересели на свежих лошадей. Казалось бы, все устали и должны были поостыть, но у дяди, как назло, открылось второе дыхание и удвоенная тяга к насилию: он с таким остервенением пробил мячом по воротам, что перепугавшийся пони Алисенты чуть не выбросил ту из седла. Судья с арбитром гол не засчитали. Как и прочие атаки Деймона, когда он не по правилам вывел из равновесия Хайтауэра и едва не выбил Джейсону плечо из сустава, хотя мяч был в офсайде. — Из-за него мы проигрываем по очкам, — сокрушался обливающийся потом Визерис. Казалось бы, на пятом периоде зелёные могли расслабиться. Харвин, конечно, забил парочку голов, но его старания успешно нивелировал Деймон: по его угрожающему виду было понятно, что в этой голове созрел очередной коварный план. Прозвучал свисток. Форварды пришпорили скакунов. Несколько минут Деймон с Кристоном шли ноздря в ноздрю: Рейни осенило, что с самого начала матча они случайно или нарочно держались в стороне друг от друга, но теперь точно сошлись в поединке. Это было… завораживающе. Два лучших наездника, игроки экстра-класса. Вот только схватка решалась вовсе не умением бить клюшкой по мячу или держаться в седле: Деймон всё просчитал наперёд. Изматывал его, пока Кристон в конце концов не вышел из себя и не допустил ошибку — налетел со всей силы на чужую лошадь, столкнув Деймона на землю. У Рейни кольнуло в сердце. Пронзительно прозвучал свисток. Упавший на спину Деймон стал медленно, через боль подниматься — кажется, обошлось без переломов, хоть падение было действительно опасным. Поначалу ей и остальным показалось, что он доковыляет до своей лошади, но вместо этого Деймон спокойно прошёл мимо, потом ускорил шаг, сорвался на бег и наконец, догнав расслабившегося Кристона, одним рывком стянул его за ремень на землю. А потом клюшкой, которая всё это время была у него в руке, стал молча и методично его избивать. Поравнявшиеся Рейни с отцом смотрели на это зрелище с одинаковым немым недоумением. — Пиздец, — озвучила она их синхронную мысль. — Манеры, дочь! — Прости. Деймон с Кристоном кувыркались по газону: теперь уже второй выбивал дерьмо из первого, да так, что их позеленевшие бриджи окрасились ещё и каплями крови. За секунду до того, как Кристон вышиб бы Деймону челюсть тяжёлым молотком от клюшки, драку разняли судья с арбитром. Спешившаяся Рейни подошла ближе и демонстративно поаплодировала вытянутыми руками. На этой замечательной ноте арбитр объявил, что матч переносится. — Что за бойню вы здесь устроили? Это поло, чёрт его дери, а не рыцарский турнир! Визерис увёл провинившихся с поля и теперь прохаживался перед ними вперёд-назад, размахивая шлемом, точно как разозлённый тренер. Со стороны смотрелось презабавно. Кристон стоял по струнке, ни малейшей эмоции в лице. Деймон, напротив, переминался с ноги на ногу, сутулый, развинченный, перекошенный, но зато с чувством собственного превосходства. Когда он сплюнул прямо себе под ноги кровавой слюной, Рейни презрительно отчеканила: — Qryldes. От неё не ускользнуло, как живо заблестели у него глаза. — Не думаю, что стоит так уж сильно их распекать: молодые, горячие, — неожиданно завещал над ухом голос надоедливого Джейсона. — Это поло. Помню, мы с братом… — Прошу извинить, жажда замучила, — с фальшивой улыбкой увильнула от разговора Рейни и направилась в сторону круглой площади с прогулочной зоной и открытым пространством, где можно было сесть со стаканчиком кофе за столик или на скамейку под гирляндами с разноцветными флажками. — Рейни! — рядом с рощицей уличных зонтов её перехватил растрёпанный, потный и запыхавшийся Деймон. Без шлема его распавшаяся чёлка, доросшая до подбородка, лезла в рот и трепыхалась на ветру. — Я не мог тебя набрать, ни эсэмэску отправить. — Это потому что я везде тебя заблокировала. Рейни с потаённым злорадством бросила свой шлем и перчатки на ближайший столик. — Rūnā Valyrio ȳdrā? Вот так сюрприз. Он не забыл. А ведь сколько лет прошло? — Kessa. — Ozmijīlen ȳdrā? — Daoriot jemas. Дядя набрал ноздрями побольше воздуха и тяжело опустил руку на столик, пригвождая к себе всё её внимание. — Rhaenās eman biarvī manaeragon aōhys siño tovi kesa bantis. Jaelan iksan tepagon aōhys irūdy. — Skore irūdy issa? — Если я скажу, какой же это сюрприз? — в его сузившихся глазах гнездилась такая уверенность и власть над ней, что желание прекословить отпало само собой. — Это то, что ты давно хотела. Без Мисси. Только мы с тобой. Он выдержал долгую паузу, вдумчиво проведя языком по зубам с остатками крови: — Zūgagon daor. Рейни улыбнулась в сторону. Закинула перчатки в шлем и отправилась к остальным, забыв, зачем вообще уходила: — Geros ilas, kepa. До вечера ещё оставалось порядочно времени, к тому же, она не знала, будет ли вообще тащиться в город ради сомнительного примирительного подарка: может быть, поэтому отцу удалось усадить её к себе в машину и самолично отвезти в терминал «Валирия Инк.» — показать-де, как идут процессы — сборка, транспортировка и тому подобное, — но на деле, конечно, поговорить по душам как отец с дочерью. Рейни никогда ему не признавалась, да и сама как-то не заостряла внимания на этой мысли, но она всегда любила промзоны: порты, цеха, склады, транспортные узлы, гигантские стоянки для фур и сами многотонные фуры, которые бесконечной вереницей тянулись вдоль автобанов, — звенья гигантской производственной цепи, чьё движение никогда не прекращалось. Тысячи занятых людей, восхищающих её, избалованную девчонку из привилегированного класса, — от грузчика, дальнобойщика, наладчика до топ-менеджмента: её приводило в восторг, как слаженно и эффективно все эти люди выполняют общую задачу. Как работает логистика. Дымят трубы, поднимаются краны с контейнерами, похожие на живых железных исполинов, чей рёв подобен раскатистому грохоту. Сама атмосфера этих мест накапливала в себе силу и запах больших денег — крепкий машинный запах. — Рейни, то, что я тебе сейчас скажу, касается нашей семьи, но и бизнеса в равной степени: эти две вещи неразрывны, и если рушится одна, она обязательно обрушит за собой другую. Я даю слово, что ты никогда не останешься в стороне. На тебя в первую и в главную очередь все мои надежды, дочь. Сейчас ты ещё растёшь, но со временем… ты будешь нужна мне. И ты обязательно всё поймёшь и во всём разберёшься, потому что ты умная… — Пап, прости, ты сейчас о компании или о своих шашнях с моей нянькой? Звук, с которым колёса машины проскакивали стыки бетонных плит, отмерял секунды молчания, подобно метроному. — Я покажу тебе кое-что. Наш секретный проект. После заката, когда зажглись огни, терминал на отшибе города, практически в чистом поле, напоминал Рейни драгоценное ожерелье из рубинов и почему-то замороженного огня (так называли вулканическое стекло в мире «Семи королевств»). Отец привёз её к одному из громадных ангаров, открыл ворота своим ключом, и они вдвоём зашли внутрь, оставив машину сопровождения дожидаться на улице. — Это прототип нового «дракариса», его нужно испытать. Пока что знаем только мы с Отто и малая часть наших инвесторов и руководителей, — под сброшенным им чехлом пряталась машина, которой лишь предстояло стать истребителем-бомбардировщиком, без камуфляжа и отличительных знаков. Оболочка, в которую однажды вдохнут жизнь. — Я хотел бы назвать его в твою честь, Рейни. Чтобы этот самолёт был твоим наследием, ведь в будущем, я очень надеюсь, он принесёт «Валирии» колоссальный успех и прибыль. Могут пройти годы, а то и десятилетия — трудно предсказать, как всё сложится. Рейни подошла ближе. Махина, похожая на большой скальный выступ, нависала над ней грозно и отвесно своим металлическим клювом. Неживая. Холодная, как драконье стекло. Ещё слепая. Чистый холст, заполнить который можно было какими угодно красками, создать свой, неповторимый характер — как у «Караксеса» Деймона. Это будет нечто новое, чего раньше никто не видел. Закалённый в огне птенец проклюнется из яйца и воспарит в небо первым из целого выводка железных птиц. — Нет, — безапелляционно ответила Рейни, не разрывая с машиной зрительного контакта. — Я хочу сама придумать имя. Когда определюсь, дам тебе знать, — и обернулась к отцу через плечо, добавив уже повеселее. — А сейчас мне надо в город. Подкинешь, пап? Как видно, сегодня она была в ударе, потому что её идеальный папа довёз её до самого входа в клуб (при условии, что машина с охраной останется здесь и заберёт её, когда всё закончится). Переодевшись сразу после матча, Рейни так и осталась в своём обычном кэжуале (худи, джинсы, кроссовки) и лёгком дневном макияже. Деймон же принарядился в кожаную куртку John Douglas, какие носят пилоты, надушился, уложил волосы назад, на шее у него поблёскивала серебряная цепочка, на руках — кольца, чёрные брюки и туфли, красный джемпер на пуговицах — всё по-праздничному. — Папочка провожает до дверей? Будешь сидеть с нами, Визерис? — насмешливо обнял и похлопал по спине брата вышедший к ним на тротуар дядя. — Да не переживай ты, не испорчу я твою дочурку, — он подмигнул Рейни из-за его спины. — Она будет в надёжных руках. — Полагаюсь на твою… на вашу ответственность. Пока отец со второй машиной разъезжались, Деймон придержал Рейни двери, затормозив её у порога на несколько секунд: — Хорошо выглядишь сегодня. Мне нравится. — Не могу дождаться, когда увижу мой подарок, — приподнялась она на цыпочки, по-девчоночьи заложив руки за спину и наклонив голову к плечу.***
После Малаги Лейна без долгих и ненужных прелюдий взяла Рейни в оборот. С той было даже легче, чем с Мисси или Алисентой, и уж точно веселее: всё чаще они зависали в родовом поместье Веларионов, хотя с началом учебного года обеим пришлось серьёзно ограничить общение с друзьями. С Лейной она чувствовала себя так, будто они ровесницы, хотя та была всего на год младше Алисенты: они дарили друг другу одежду, слушали одну и ту же музыку, валялись на квин-сайз кровати и трепались о всяком, не выбирая тем и выражений. И, естественно, первой, к кому Рейни спешила с новостями, тоже была она. — Это был самый, самый, самый бомбический концерт в моей жизни! Тупо лучший вечер из всех, что я помню, — зашла с козырей лежащая с заложенными под голову руками Рейни, мечтательно глядя в потолок. Дом Веларионов был так же пышно обставлен, как и Красный замок, и утопающая в золоте, мраморе, хрустале и глянце натурального лакированного дерева спальня вовсе не была исключением. — Рассказывай, — шлёпнула обеими руками по матрасу Лейна, которая лежала зеркально рядышком с ней. — Викенд. Полностью сольный концерт. Из людей только свои, у нас лучшее место за столиком. А теперь зацени. Деймон сам ему написал, чтобы выбить пару билетов, когда тот будет в Лондоне. В итоге они договорились, что Викенд споёт в «Дрэгонстоуне». Чих-пых и через пару дней я на его сольнике! — Отчего сама-то ему не написала? Застеснялась? — Слушай дальше! — капризно подскочила на локоть Рейни, размашисто жестикулируя второй рукой. — Мы садимся за столик. Деймон взял мне шампанское, сам пил какой-то тоник без ничего, мне показалось, у него нос простужен. Фанзона битком. Все танцуют, отрываются, подпевают. Потом пару песен спустя я с первых нот понимаю, что это мой любимый медляк, — и меня уносит. — Та-ак. А Деймон что? Она плюхнулась с беззвучным смешком в разметавшиеся по кровати кудряшки Лейны, похожие на схваченный инеем вьюнок после заморозков. — Наверное, я слишком явно извивалась в кресле, потому что он ни с того ни с сего подскочил, обошёл стол, протянул мне руку. И говорит. Рейни. Раз уж ты здесь, так бери всё от этого вечера. Оторвись как в последний раз, никто не смотрит. Или как-то так — у меня в голове сейчас полнейший кисель из впечатлений. — И он вытаскивает тебя на танцпол. — Да, хотя обычно он не танцует! Блин, я в кроссовках, в огромном худи, и мы с ним танцуем… Нет. Надо показать, — она пингвинчиком соскочила на пол и поманила Лейну за собой. — Давай: ты — это я. Не успела последняя оторвать спину от кровати, как Рейни рывком подняла её на ноги: — Он выдёргивает меня вот так, — и тут же закружила в танце, привлёкши к себе за талию. — А потом вот так, — и крутанула её на носках. Разошлись, держась самыми пальчиками, и сошлись опять. — И мы с ним отжигаем, почти как профи, рвём все эти влюблённые парочки, которые просто топчутся на месте, как дилетанты. Боже, как они танцевали! Деймон говорил, никто не смотрит, но она была готова поклясться — все смотрели только на них. Он хотел, чтобы все смотрели. И в то же время делал это лишь для неё одной. Рейни не видела его таким. Да что там, она себя с трудом узнавала: где-то за кадром щёлкнула хлопушка («Свет. Камера. Мотор!»), поднялись с бьющим по перепонкам шипением столбы искусственного тумана, заморгали ослепительно строб-лампы, гулом отразились о стены ударные. И эта песня, до сих пор у неё в ушах. Он ведёт её так твёрдо, что повисни она у него на руках, он контролировал бы её так же уверенно, как куклу на ниточках. Но Рейни хочется двигаться. Хочется поддаться его ритму, его резким и плавным, длинным и обрывочным, грубым и трепетным, размашистым, с силой, с чувством, с оттяжкой — движениям. И они двигаются. Медленно. Ещё медленней, хотя секунду назад выдавали целые пируэты, расталкивая людей вокруг. Деймон то берёт её ладонь в свою, то обнимает за талию обеими руками, и она помещается в них целиком. Когда они стоят, едва покачиваясь, вплотную друг к другу, Рейни осмеливается-таки поднять голову и тут же тянет неловкую улыбку — но Деймон не улыбается. Только смотрит безотрывно глаза в глаза, и она тоже перестаёт кокетничать, переводя всё в шутку. — В этот момент что-то во мне ломается. Не в плохом смысле. Просто… спадает какой-то барьер, и я становлюсь настоящей. И вижу его настоящего. Всё становится ужасно серьёзно. Вселенски. Рейни ещё не понимает, хорошо это или плохо, но это так дьявольски будоражит. Так заводит, что дрожь по рукам от одних воспоминаний. Это настоящее волшебство — когда музыка наполняет весь зал и каждую клеточку в вашем слитом воедино теле. Когда ближе уже не бывает. И, наверное, ничего подобного ты больше никогда не испытаешь. Но сейчас ты танцуешь на самой вершине мира, на крохотном уступе: ты буквально видишь это в отражении его зрачков, и позволено ли вообще так долго и пристально смотреть друг на друга без последствий, изучать так, будто вы с ним незнакомцы. Открывать друг друга, точно новую землю, точно новую неизведанную планету или биологический вид под линзой микроскопа, или телескопа, или подзорной трубы… Постигать. Впускать внутрь себя, в свою душу. — В конце он разворачивает меня к себе спиной так, чтобы мы оба могли видеть сцену. И шепчет в ухо… «Īlon raqiror issa?» И Рейни откидывает голову ему на плечо, зажмуривая глаза, — вот и весь ответ. Деймон. Ей хочется назвать это имя вслух, как то самое слово, которое было в начале. Из которого за семь дней расцвела ядерным бутоном Большого взрыва их бесконечная Вселенная. Слово, которое изучали каббалисты и выводили алхимики, корпя над своей Magnum opus. Из букв и самих звуков которого создали её саму. Ведь в эту секунду он объял собой весь её мир, каким бы большим или маленьким тот ни казался. И Рейни укрылась, окуклилась в нём, обвив его руки собственными руками, спрятанными в рукава худи, словно ещё одним слоем их тёплого райского кокона. Они обнимались на самом деле даже дольше, чем шла песня. Это было их первое искреннее «привет» после двух грёбаных месяцев разлуки, и, господи, она ненавидела каждую потерянную секунду. Ради чего вообще она затаила на него эту тупую, ничем не обоснованную обиду? Плевать. Пускай прошлое остаётся в прошлом. Важнее запомнить это чувство. Когда они с Лейной, хохочущие и запыхавшиеся, снова рухнули на край кровати, Рейни прижала к кончику носа сложенные ладони и, по-лисьи сузив глаза, заявила: — Короче говоря, я поняла, каким будет мой будущий парень. — Лейна приглашающе простёрла к ней руки. — Он будет как дядя Деймон. В точности. И Лейна вновь заливисто рассмеялась, уронив голову себе на колени, затем притихла, выпрямила спину, но улыбка от уха до уха будто зацементировалась у неё на лице: — То есть это полный его клон, только он тебе не дядя. Мне кажется, у кого-то в этой комнате случился отъезд кукухи, — после очередного взрыва смеха она отгородилась ладонями с длиннющим маникюром на растопыренных пальцах. — Ладно, если ты где-нибудь найдёшь человеческую копировальную машину, можно тогда и мне одного Деймона? Будет классно, если там есть типа биохакинг, знаешь, настроить размерчик под себя. — Ты сучка! — полезла в шутливую драку зардевшаяся Рейни, заставив Лейну возмущённо раскрыть рот. Кончилось всё тем, что они поставили плейлист Викенда и вошедшая в комнату тётя Рейнис застукала их грязные танцы теперь уже стоя на кровати.***
«Мои гадёныши и гадючки, вы по-прежнему смотрите «Машрум», а мы с Ловой Ладивой продолжаем дегустировать самые перчёные коктейли и прожаривать самых обсуждаемых знаменитостей. Но перед тем, как перейти к вашей любимой рубрике, у нас на очереди «Контрольный выстрел»! Серебряная текила, табаско, томатный сок, перчик халапеньо, молотый чёрный перец…» Сделавшая глоток Лова истошно закашлялась и вслепую нашарила рукой свой стакан молока. Машрум в свою очередь быстро задышал ртом в попытке остудить пылающее горло. Оператор бесстыдно угорал. Когда парочка в кадре наконец пришла в себя и пролетела заставка, разговор вернулся в прежнее русло. «Рубрика «Свежатинка». Без предисловий предлагаю взглянуть на это милое фото, присланное неравнодушной подписчицей, за что ей большая благодарность от редакции и моё почтение за везучесть. Что мы видим? Наш белобрысый Казанова у клуба стоит в обнимку с миниатюрной блондиночкой, чьё лицо не так уж просто разглядеть с такого ракурса. Но давайте сперва пробежимся по её луку. Лова?» «Так. Первыми в глаза бросаются массивные незашнурованные ботинки и волосы в таком игривом рокерском беспорядке, как будто девушку минуту назад горячо зажимали за углом. Я вижу юбку с достаточно высоким боковым разрезом. Бомбер явно не её размера, сексуально спал с плечика: это, кстати, нестареющий тренд — носить вещи бойфренда. Ну, вот это другой разговор!» «Сказала она, не догадываясь, что девушка, так очаровательно пригревшаяся на широкой мужской груди Деймона, никто иная, как его пятнадцатилетняя племянница Рейнира, дочь владельца «Валирии». Прозвучал звуковой эффект разочарования. «Рейнира давно пыталась попасть на концерт Викенда, — продолжил Машрум, — и после её летних каникул в Испании он таки выступил в «Дрэгонстоуне» специально для неё и Деймона. Кстати говоря, некогда скучный и вылизанный Инстаграм нашей жемчужины королевства тоже обновился в лучшую сторону, — на экране замелькала фотоподборка. — Здесь тебе и «Версаче», и «Гуччи», и «Жан-Поль Готье», и интерьеры Красного замка, и частный самолёт. К слову, дядя её на самолёте уже не прокатит, потому что в военно-воздушных силах его, увы, не ждут — там ещё нарколога надо проходить, в отличие от добровольной службы на Тайване. Мы, разумеется, не станем сейчас откапывать старую историю о рехабах и бурной юности Деймона. Вернёмся лучше к нашей дебютантке…» — Что он городит?! Рейни лихо спрыгнула с края сцены, где команда звуковиков настраивала диджейское оборудование, подошла к притаившейся на диване в вип-зоне Мисарии со стаканчиком кофе и повернула телефон к ней экраном: глядя на то, с каким безразличием она отвлеклась от скроллинга в собственном айфоне, Рейни просто вывалила как есть: — Что за наезд с наркологом? Даже если бы Деймон покуривал, марихуана ведь выводится из организма за несколько дней, так? — Марихуана да, — буднично ответила вернувшаяся к прежнему занятию Мисси и, подумав, добавила. — Тут смотря что именно и как долго принимаешь. — Что именно? Мисси! О чём таком я не знаю, что знает тупой сплетник с «Ютьюба»? — она подозрительно оглянулась назад: работники без малейшего интереса к их беседе проверяли звук в колонках. — Деймон со мной ни разу грамма алкоголя в рот не взял. — Ну он же как-то тебе это объяснил? — Да, у него аллергия. И он за рулём. — Вопрос исчерпан, — на губах Мисси появилась и тут же потухла натянутая улыбка. Рейни села на диван рядом с ней, нарочно влезая в личное пространство, — это сработало, по крайней мере с телефоном, который та наконец заблокировала и отложила на колени. — Я должна знать точно. Поклянись. — Ещё чего, я, к твоему сведению, добропорядочная англиканка и клятвами не разбрасываюсь, — возмутилась Мисси. — Значит, говори как есть. — Тебе точно надо допытывать меня перед сетом? Вообще-то меня попросили тебя подбодрить и проконтролировать, чтобы всё прошло без нервяков, — её первый диджей-сет в клубе. Рейни до сих пор не могла себе объяснить, как решилась на это. Мисси была права: не Деймоном следовало сейчас забивать голову, но иначе её мысли так и будут метаться по кругу. — Ладно. Он сидит на коксе. Не пьёт, потому что не хочет мешать с алкоголем. Я с ним встречаюсь в том числе из-за того, что у него первоклассный дилер — чистейший колумбийский продукт. Достать такой нелегко, и весьма недёшево. — Ты не собираешься бросать, — поражённо то ли спросила, то ли констатировала факт Рейни. — И не хочешь, чтобы он бросил. — Ты тоже этого не хочешь. И никто не хочет, потому что, если он слезет, — Мисси с горькой ухмылкой покачала головой и допила свой остывший кофе одним глотком, — страшно представить, что он тогда учудит. Рейни не представляла. Он по-прежнему оставался для неё человеком-загадкой, хоть за месяцы после его возвращения они сдружились даже крепче, нежели в старые времена, — он стал её корешем. Она доверяла ему, отстаивала их дружбу перед Алисентой: «Ты начала тусоваться с Деймоном и его подружками, потому что чувствуешь себя крутой и взрослой?» Да, а ещё он купил её этим сраным концертом, ведь именно так и поступают абьюзеры. Алисенте было невдомёк, что Рейни могла поделиться с ним чем угодно и не услышать ни единого кривого слова в ответ, — и это же правило работало в обратном порядке: она знала, что он не святой, и это мягко сказано, но её это устраивало. Кем она ему была, чтобы диктовать свои условия, лезть в его отношения с женщинами и личную жизнь, навязывать свои представления, что хорошо для него, а что плохо? Естественно, Деймон не раскрывал всех карт, старался выглядеть для неё эдаким принцем без слабостей и дурных привычек, идеальной мужской фигурой. А, может, она сама его идеализировала — а Деймон всегда был раздолбаем, кладущим на чужое мнение здоровенный болт (Мисси пошутила, а, может, и нет, что он пару раз вынюхивал дорожку прямо за столиком, когда они все вместе были в клубе). Так или иначе, вся эта ситуация помогла ей снять шоры с глаз. Это случилось чуть ли не на второй-третий день, когда Рейни собиралась ехать в школу, а Деймон выезжал в офис на своей машине после ночёвки в Красном замке. От внезапного стука в пассажирское окно тот со всего маха ударился макушкой о руль, выронил всё, что было в руках, и лишь потом с растерянным видом разблокировал ей переднюю дверь. — У тебя всё в порядке? — после недолгой паузы начала разговор Рейни, устроившись в своём кресле и оправив плиссированную юбку. Довольно странно было говорить то, что она собиралась сказать, в таком виде: белая блузка, пиджак со школьным гербом, гольфы по колено под чёрные туфли. Дядя недоумевающе повёл рукой на руле. Тогда она молча выудила у него в ногах уже не так плотно скрученную купюру и продемонстрировала, зажав между двумя пальцами. — Мне не кажется, что человек, у которого всё хорошо, нуждается вот в этом. Деймон довольно бурно рассмеялся как для человека со скупым набором эмоциональных реакций. Рейни пыталась уловить перемену: был ли он уже под кайфом или она всё-таки ему помешала? Лопнувший сосуд в глазу, его обычная бледность, вздувшаяся голубая венка у виска, то, как он дышал, как трогал лицо, шмыгал ли он носом или почёсывал его — любая незначительная подсказка. — Ты загоняешься. Качественный порошок не вызывает привыкания и даже здоровью не вредит — скоро его вообще легализуют по всей Европе, уже есть законопроекты, почитай, — хмуро ответил Деймон, отвернувшись к лобовому стеклу. Шмыгнул носом и потёр лицо ладонью как будто от недосыпа. — Я был в Колумбии — там жуют листья коки с утра до вечера вместо кофе. Я могу завязать, когда захочу, просто… чувствуешь себя бодрее, мозги простраиваются, как надо. Я знаю свою дозу: до этого три с лишним года вообще не употреблял, и никаких проблем. Рейни знала, так говорят все наркозависимые. Как и то, что бывших наркоманов не бывает, даже после десятков лет в завязке — об этом постоянно повторяли в кино и разных интервью. Деймон был куда лучшим спорщиком, чем она: на любой её аргумент он нашёл бы десять контраргументов. Она, а не он была в проигрышной позиции с самого начала. — Ты хочешь сказать, что садился со мной за руль, когда был под кайфом? — Рейни отшвырнула поднятую купюру на заднее сидение. — Всё это время. — Я тебе противен? — оборвал её дядя с нажимом в голосе. — Скажи, я разочаровал тебя? В нём чувствовалось раздражение, вызов, издёвка — словно он насыпал горсть колотого льда ей за шиворот. Рейни нечего было ему ответить: она старалась не слишком очевидно подкатывать глаза к потолку, чтобы дать слезам выветриться, пока Деймон не начал считать её плаксивой слабачкой. Они опять упёрлись в тупик. Минуты утекали, в других машинах её ждали водитель с охраной. Рейни дёрнула ручку двери, чтобы уйти, но та не поддалась: кнопка стояла в положении блокировки, и она понятия не имела, в какой момент Деймон запер их внутри. Тревога выстудила нервы, как если бы их обдало ледяным ветром, запульсировала в её воспалённом мозгу. Она боялась сделать лишнее движение, но боковым зрением видела, как напряжённо дядя смотрит перед собой. — Ты уже сказала Визерису? Алисенте? — Рейни выдавила беззвучное «нет» и заторможенно помотала головой. Какая-то часть неё отказывалась верить, что этот разговор вообще происходит между ними. Но другая была готова ко всему — что бы Деймон сейчас ни выкинул. — Я спрашиваю, потому что, если узнает Хайтауэр, эта гнида не упустит такой удобной возможности макнуть меня в дерьмо. На минуту Рейни почувствовала себя… виноватой? Словно разворошила осиное гнездо, а теперь вынуждена была оправдываться. Деймон наконец прекратил буравить взглядом пространство за стеклом и опустошённо откинулся на спинку кресла. Повернул-таки к ней запрокинутую голову и смерил молчаливо взглядом, но теперь уже она не осмеливалась отвести глаза от торпедо. — Я мудак. Это то, что тебе следует обо мне знать, — холодно, но мягче сказал он, помалу снимая оборону. — Надо ли тебе беспокоиться по этому поводу? Нет. Я сделаю так, чтобы тебя это не коснулось. Но и ты должна пойти мне навстречу, Рейни. — Ты обещаешь бросить ради меня? — бездумно выпалила она и резко посмотрела на него, как если бы с разбегу прыгнула в воду с обрыва, откинув страх высоты. — Если вопрос в нас с тобой? Да. Обещаю, — оторвался от подголовника дядя, собрав всю свою непоколебимость и ранящую проницательность в прямом немигающем взгляде. Затем без слов полез в карманы брюк, в бардачок, заставив её сердце на миг захолонуть от близости его руки, в кожанку, брошенную на заднем сидении, — так у Рейни в руках выросла приличная горка белых пакетиков (о последнем Деймон едва не забыл — тот прятался за козырьком с его стороны). — Это всё. При мне больше ничего нет. Всё что осталось у Мисси в квартире — её. Замки на дверях щёлкнули, и это прозвучало, как последний холостой выстрел из револьвера. Неописуемое облегчение. Она была благодарна ему почти так же сильно, как после концерта той ночью. В который раз всё пошло не по её сценарию, но чудесным образом разрешилось благополучно для обеих сторон. В школу Рейни отправилась с полными карманами кокаина. Что могло пойти не так?***
Настольную игру «Семь королевств» придумали в середине девяностых годов, когда родители Рейни ещё не встретились, а Деймон лишь готовился пойти в школу для мальчиков. Позже вышло несколько цифровых адаптаций, сохранивших оригинальную концепцию, и наконец в 2010-х появилась культовая «Семь королевств: Песнь Льда и Пламени» — 2D-симулятор старой доброй настолки, который даже на то время смотрелся допотопно, но зато позволял без труда найти себе компанию по сети и не тащить каждый раз с верхней полки шкафа целую коробку карт, фигурок, кубиков и книжных мануалов. Всё началось с того, что в один прекрасный день Деймон принёс в дом приставку. Одной из немногих имеющихся у него игр была та самая «Семь королевств». Первое время мелкая Рейни просто наблюдала, как он играет с компьютером или другими пользователями, сидя на ковре в своей комнате с пивом и здоровенной миской снеков. Когда ей исполнилось лет шесть, дядя научил её обращаться с приставкой, объяснил правила и историю мира игры: очень скоро Рейни стала ориентироваться в ней не хуже него, а то и лучше (в те годы они до того фанатели, что сделали высокий валирийский своим тайным языком: выучили его досконально и даже строчили друг другу сообщения, переговаривались по секрету в присутствии родителей и прислуги). Своих основных персонажей они тоже создали вместе. Виртуальное игровое поле представляло собой карту Вестероса, Эссоса и омывающих два континента морей с ключевыми пунктами, размещёнными в больших и маленьких клетках в зависимости от размеров отдельной локации. На каждом ходу игрок передвигался на выпавшее ему число клеток, где в конце ему доставалась карта врага, сокровища, события и так далее. Главной же целью кампании было попасть в Город ночи Стигай в зловещем Краю теней, победить Великого Иного, также известного как Владыка теней, и заполучить его Корону ночи. Первым лист характеристик персонажа заполнял Деймон: «Раса: эльф. Характер: хаотично-нейтральный (он колебался между ним и хаотично-злым). Класс: паладин, небесный всадник. Предметы: меч Тёмная сестра (двуручный меч, +5 бонус атаки, + 3 рубящий), тяжёлый латный доспех (+7 модификатор силы, помеха к скрытности). Питомцы: дракон Караксес, ездовое животное. Черты характера: эгоистичен, заносчив, обаятелен и красноречив, грозный воин и всадник, самонадеян, жесток и азартен. Идеалы: традиция, власть, сила. Привязанности: семья, Караксес, золотые плащи. Слабости: вспыльчив, мстителен, циничен, преимущественно плохого мнения о людях, склонен к злодейству, крепкое вестероское вино и продажные девки. Начальные характеристики: Сила +5 Ловкость +1 Телосложение +2 Интеллект +1 (Рейни возмутилась, почему не ноль) Мудрость +1 Харизма +5». — Я принц из старинного королевского рода. Пока мой брат на престоле, будучи всего лишь вторым, я отправился в далёкие земли на подвиги, чтобы снискать ратную славу и удовлетворить моё честолюбие. Сопровождаю вместе с отрядом золотых плащей корабль «Ледяной волк» в поисках легендарного морского прохода над верхушкой Вестероса, кроме того, я всегда мечтал посетить Асшай и увидеть Край теней. Характеристики Рейни выглядели следующим образом: «Раса: эльф (повторушка, с издёвкой отметил Деймон). Характер: законопослушный нейтральный. Класс: охотник, небесный всадник. Предметы: Клинок Завоевателя (лёгкий клинок, +3 бонус атаки, +1 колющий, +2 урон магией), длинный лук (+4 бонус атаки, +3 колющий), лёгкий кожаный доспех (+4 модификатор ловкости). Питомцы: драконица Сиракс, ездовое животное. Черты характера: дерзкая, решительная и прямолинейная, мечтательная и любопытная, индивидуалистка, но готова поступиться личными интересами ради семьи и своего народа. Идеалы: долг, стремление доказать, что женщина может быть не худшим лидером, чем мужчина, и сама выбирает свою судьбу. Привязанности: семья (в особенности мать и отец), подруга детства, Сиракс, личный рыцарь-телохранитель. Слабости: упрямая и неуступчивая, доверчивая и быстро привязывается к людям, не любит излишнее внимание, боится ответственности и потерять независимость, пирожные (особенно макарон с фисташкой). Сила +1 Ловкость +5 Телосложение 0 Интеллект +4 Мудрость +3 Харизма +2». — Я наследница трона, но меня изгнала из фамильного замка злая королева-колдунья. Чтобы спастись, мне пришлось в последний момент спрятаться на «Ледяном волке», так как прибытие баркаса «Тресковая королева» задержалось. Я очень хочу вернуться в Королевскую гавань и сразиться с королевой, но для этого мне нужно научиться сильным чарам, которые, как я знаю, могут передать мне красные жрецы — заклинатели теней. Я очень не хочу бросать моего горячо любимого отца-короля, но надеюсь, что найду союзников и обрету мудрость в далёком странствии. Ещё я должна разгадать пророчество, написанное пиромантом на моём клинке. Как только они закончили создание персонажей, экран телевизора погас и пошла стартовая видеозаставка. Даже много лет спустя, когда Рейни её пересматривала, волоски поднимались на теле от щемящего чувства ностальгии. «Герои! Ваш путь начинается в Королевской гавани и ведёт в суровые воды Студёного моря, за которым пролегла Белая пустошь — край ледников, голубых туманов, где обитают лишь призраки утонувших в море, людоеды, когда-то бывшие мореплавателями, киты-левиафаны, моржовые люди и, по легендам, ледяные драконы. Море здесь замерзает в считанные минуты. Берегитесь: застрявший во льдах корабль станет лёгкой мишенью для разбойников и куда более опасных существ — порождений древней магии и самой ночи. Курс на путеводную звезду! Да начнётся приключение!»