***
— А теперь давай сначала, — потребовал Лëня, оперевшись о стену. Мы стояли напротив кабинета русского и ждали, пока из него, наконец, выпустят девятиклассников, среди которых должна быть Арина. Они явно писали какую-то контрольную, потому что в кабинете было подозрительно тихо. Я привалился задницей к холодной батарее и попытался пересказать ему события последних дней не искажая детали. Взгляд друга менялся по ходу моего повествования со скоростью света. Холодный и сердитый, он сменился на по-детски удивлённый, когда я рассказал ему, где мы встретились, а на моменте с сексом в янтарных глазах запрыгали бесенята, которые поутихли, когда я пересказал ему сцену знакомства Арины с моими родителями. — Пиздец, — мрачно констатировал Лëня и покачал вихрастой головой, — они у тебя конченные, отвечаю. Извини, конечно, но это дичь. Я охуею, если она это простит. — Да я в курсе, — буркнул я, краем глаза отмечая двух размалёванных девиц лет тринадцати, которые с демонстративно равнодушным видом вышагивали по коридору мимо нас к расписанию словно по красной дорожке, неумело цокая каблуками. Я прыснул со смеху в кулак, делая вид, что закашлялся и взглядом указал на них другу. Впрочем, тот тоже заметил эту картину и едва сдерживал хихиканье, наблюдая, как эти львицы наигранно изучают расписание, то и дело поглядывая в нашу сторону и шушукаясь. Когда же, наконец, малолетние соблазнительницы пошли обратно, одна из них поймала мой взгляд и оскалила кривые зубы в, видимо, самой приветливой улыбке, на которую была способна и тут же была сбита с ног потным взъерошенным пятиклассником, который с гиканьем убегал от такого же лохматого и помятого мальчишки. Мы оба, не выдержав, расхохотались, неудачливые охотницы на старшеклассников с позором ретировались, я вытер подступившие к глазам слёзы смеха рукавом толстовки, и вдруг дверь кабинета, наконец, открылась. Из помещения гурьбой вываливались Аринины одноклассники, никого из них я лично не знал, поэтому лишь проводил их взглядом и подошёл к двери, заглядывая в кабинет. Арина сидела за партой и что-то спешно дописывала, волосы рассыпались по плечам, и она то и дело сдувала со лба вьющуюся прядь и закусывала губу. Сидящая рядом с ней Лëля что-то шепнула, и та подняла на меня глаза. Лицо её помрачнело, она захлопнула тетрадь, сложила пенал и учебники в сумку и, шлёпнув тетрадь в стопку, лежащую на краю учительского стола, прошла мимо меня, гордо задрав голову. Я рванул следом за ней. — Малыш, ну хватит, я же извинился, я тысячу раз говорил, что у меня ебанутые родители! Мне жаль, что так вышло! — я шёл следом за ней и беспрестанно тараторил, на что она даже не поворачивала головы и практически бежала от меня, быстро перебирая ногами в шерстяных чулках. Я знал, что сейчас почти все присутствующие в коридоре смотрят на нас и всё слышат, но мне было всё равно. — Да стой уже! — не выдержал я и схватил её за руку, на сгибе которой Арина несла сумку. Шлепок — мою щёку обожгло огнём, а ухваченное мною предплечье вырвалось из пальцев. Голоса вокруг стихли, на нас уже в открытую уставились десятки разновозрастных школьников. Арина стояла, глядя на меня влажными от слёз глазами, и явно едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Кто-то ощутимо пихнул меня в сторону — Лëля, догнав нас, бесцеремонно оттолкнула меня и, процедив сквозь зубы «мудак», увела Арину прочь. И лишь когда они обе скрылись из видимости, я обернулся. Лëня со странным выражением лица стоял неподалёку, все остальные молча не сводили с меня глаз. — Хули зырим? — вызверился я, и школьники послушно сделали вид, что ничего не произошло. Я поймал за шкирку пробегающего мимо прыщавого пацанёнка из восьмого класса, которого неоднократно видел за школой курящим. — Слышь, сигу дай, — скомандовал я. Тот явно хотел возразить, но не осмелился и вытащил из кармана потрепанную пачку золотой явы. Я отпустил воротник пацана и заглянул в неё — пять сигарет и зажигалка. Отлично. — Лёнь, пошли курнём, — кивнул я другу, и мы направились к лестнице, ведущей на первый этаж. — Эй, ты одну просил, козёл! — раздался сзади возмущённый ломающийся голос. Я же лишь показал за спину средний палец.***
— Ты давно курить начал? — мы сидели на бетонном блоке, стоящем у запасного выхода. Я задумчиво тянул уже вторую сигарету, а Лёня фыркал, когда дым попадал ему в нос. — Позавчера начал, а что? — дождь усиливался и оглушительно барабанил по железному козырьку над нами. — Не боишься, что родители узнают? Ответить я не успел, за спиной хлопнула дверь, и перед моими глазами возникла до боли знакомая фигура. — Ты понимаешь, почему я злюсь? — Арина скрестила на груди руки и уставилась на меня. Глаза её припухли, и она наверняка только что красилась заново. — Да, но… — Ты не защитил меня. Вообще. Не сказал ни слова. Твои родители унизили меня, оскорбили, а ты как говна в рот набрал! Как я могу на тебя положиться, если ты такой трус? Лёня совсем притих, наблюдая за нами, я поднялся с места и посмотрел на Арину сверху вниз. Губы её дрожали, а на щеках алели неравномерные пятна — следы недавних рыданий. Дождь превратился в ливень, и я едва слышал собственные слова. — Я изменюсь, обещаю. Больше такого не повторится. Арина прижалась ко мне, цепляясь пальцами в толстовку на спине, я обнял её, зарываясь носом в мягкие, пахнущие ирисками волосы на макушке. — А ну быстро на урок, куряки чёртовы! Звонок десять минут как проквакал, а они тут дымят да обжимаются, ни стыда ни совести! Пошли вон! — техничка, приближения которой никто из нас не услышал, яростно потрясала шваброй в воздухе, едва не цепляя нас грязной тряпкой. Я отшвырнул окурок в лужу, и мы втроём пробежали мимо неё в школу, сопровождаемые бранью. Мне было плевать, на душе, наконец, посветлело.