Посмотри на меня, Винсент…

      Им обоим было по началу непросто. Афелий больше напоминал запуганного котёнка, и попытки разговорить его были чаще неудачны — он бросал переписку на середине, переставая отвечать, отчего вастаи себя весь день накручивал, опасаясь, что написал что-то не то. А после разок пришёл в гости, чтобы спросить от чего тот так себя ведёт. И когда узнал, что художник просто не может подобрать верные слова и так же переживает — испугал его своим смехом. А после взял искусанные пальцы в свои ладони, предлагая кидать какие-нибудь смайлики или рисунки, если у молчуна не осталось слов. Хотя и сам был не сильно лучше, смотря на надутое лицо черноволосого, пока из него не вытащили скомканный вопрос, где Сетт пропадает посреди дня, не читая ответ на его же вопрос и не отвечая посреди разговора. После этого Сетт взял себе за привычку: первым делом перед парой и тренировкой ставить статус «занят», чтобы ожидающий его писем молчун не ждал ответа несколько часов с телефоном в руках.       Но с каждым разом достижений было всё больше — они вместе стали ходить по магазинам, иногда даже гулять недалеко от дома и заходить в забегаловки. Правда, страх черноволосого никуда не исчез — он старался находиться на несколько шагов в стороне от Сетта, словно опасался сделать что-то не то на людях. И только сидя вместе на его кровати, Афелий позволял себе прикосновения — не столь развязные, но постепенно он привык рисовать бок-о-бок, когда спортсмен занимался чем-то своим; переписываться на те темы, которые ему было сложно говорить даже себе и улыбаться, когда тихий ласковый шëпот касался его ушей.       Красноволосый не торопил Афелия, искренне радуясь каждому их совместному достижению. И когда молчун ему написал, что хочет действительно вернуться в институт учиться, был счастлив за него, как почти никогда не радовался за себя. Там он был ещё сдержаннее, отдаваясь рисованию со всей страстью, за которую Сетт его и полюбил. Сначала спортсмен стал частым гостем художественного и музыкального крыла, от чего пошли слухи про его интерес к Алуне. Но те быстро, не без помощи самого студента-бойца, утихли, и теперь его красная голова не у себя в зале обозначала только то, что где-то рядом был его молчаливый приятель-художник. Затем и Афелий начал скрытно пробираться на тренировочные бои ушастого, зарисовывая его в движении, вновь и вновь восхищаясь его телом, а после пришёл вместе с сестрой на квалификационные бои, так обрадовав этим Сетта, что тот победил с отличным даже для себя результатом. Так, ходя со своим блокнотом, он и смотрел все бои, а потом спортсмен долго разглядывал все зарисовки, с трудом признавая в этих точных движениях себя.       Последний бой был намного тяжелее предыдущих. Тёмный бугай – старший курс из другого института — умудрился быть ниже, но при этом шире Сеттриха, почти выходя из их весовой категории. И вастаи мало знал о том, что можно было ждать от врага, так как в этих боях не было столь жёстких правил о приёмах, ограничивая только самые подлые и опасные удары. Соперник был действительно достойный — самоуверенно начиная бой и надеясь, больше по привычке, проломить защиту противника, Сетт лишь поставил себя в невыгодную ситуацию, растратив большую часть сил на атаку и вынужденный теперь выжидать удачного момента, который оппонент не собирался ему давать. Удары уже начинали пробивать блок, выбивая всё желание сопротивляться. Раунд за раундом всё было хуже и хуже, давая всё меньше возможности отвечать на град точно вымеренных ударов. Звук гонга, и красноволосый посмотрел в сторону взгляда, что практически не сходил с него — художник сидел, как обычно, в тени, но внимательно ловил каждое движение, дёрнув уголками губ, когда глаза цвета янтаря посмотрели на него. Афелий раз за разом столько побеждал сам себя, выходя из зоны комфорта в чужеродный ему мир, что теперь сидит здесь и наблюдает, а у бойца от одной неудачи уже поджимался хвост в желании убежать, даже не попытавшись. Рукопашник кивнул в ответ на улыбку, вставая — даже если он и проиграет, то только сделав до этого всё, что может. Соперник заглянул в лицо повеселевшему «зверёнышу», наклонив голову и предлагая заканчивать бессмысленный бой, на что в ответ услышал только рычащую усмешку до того, как каппа вернулась в клыкастую челюсть. Последние раунды тот специально изводил противника лишь больше, блокируя атаки и сливая их благодаря своей природной ловкости, и в самый последний момент ответил одним ударом, что забрал с собой с улиц, нокаутировав расслабившегося противника и выигрывая этим излишне затянувшийся бой. Все трибуны закричали в удивлении, но спортсмену это было уже не важно. Он тоже может победить всё и всех, пока тот самый молчаливый парень будет верить в его силы даже тогда, когда он сам готов сдаться.       На выходе с ринга его ждала большая толпа — какая-то девушка даже основала его фанклуб и лезла в первые ряды, чтобы получить роспись победителя соревнования, пролезая к уставшему Сетту и пытаясь впихнуть ручку в перебинтованные пальцы. Вдруг среди людей было странное мельтешение — худой силуэт умудрялся пройти сквозь собравшуюся толпу, как сквозь масло, быстро оказавшись в первом ряду. До того как боец успел что-то сказать художнику, тот сделал ещё несколько шагов, обнимая вздрагивающими руками массивные плечи и давая почувствовать, как худая грудь шла ходуном из-за взбесившегося сердца. До того, как немой успел опомниться, он коснулся губами лица со шрамом, заставляя звериные уши встать торчком. И на смену сильным объятьям пришла крупная дрожь — Афелий совсем забылся и даже не замечал толпы, пока изумлённая тишина вокруг не дала опомниться. Сетт обеими руками обхватил испугавшегося, прижимая ещё ближе к себе и не находя слов — ему надо было увести парня, пока его паника не дошла до точки невозврата. Но взгляд того остановил все размышления, и закрывая глаза беззвучный потянулся губами вперёд, пугливо касаясь звериной усталой полуулыбки. — И это всё, малыш? — тихо прошептал в чужие губы вастаи, прежде чем поймал узкий подбородок пальцами, отвечая на его поцелуй — быстрыми движениями губ ловя судоржный выдох, сливаясь в одно целое: не особенно углубляя поцелуй, но не оставляя никому ненужных сомнений. — А теперь побежали, — с тихой усмешкой спортсмен шепнул прямо в ухо, подхватывая художника на руки и устремляясь под общий изумлённый взгляд в раздевалку, залетая в неё и захлопывая широкой спиной дверь, облокачиваясь на неё. — Ну ты, конечно, и выдал. У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет, — смотря на замеревшего в его руках парня, он просто прижал его к себе, устало сползая по двери на пол и усаживаясь со своей ношей на руках. — И что мне теперь делать, — слова ушастого приводили дрожащего парня в себя, и он напуганно взглянул в золотые глаза, что стали ярче мерцать из-за слёз. — Я теперь самый счастливый чудак на этой земле, — бодаясь в волосы цвета самой тёмной ночи, Сетт начал тихо всхлипывать и смеяться, не желая отпускать любимого из своих рук. — Ты… — было так много вопросов, но боец решил их не задавать, смотря на улыбающееся и плачущее лицо Афелия. — Я тоже тебя люблю. Безумно люблю, Фель.