Кровавый рассвет с любовью

Антон — парень-альфа, рождённый в обеспеченной семье истинных. В детстве он наблюдал за родителями и видел, как они смотрят друг на друга. С любовью. Будто влюблены первый год. Антон, которому доставалась любовь обоих родителей в неисчисляемых количествах, мечтал и улыбался, что однажды тоже найдёт своего истинного и будет оберегать, как и любить. Истинный ли ему Арсений? Этот вопрос мучает альфу, но сердце даёт чёткий ответ: «Да». Парень сидит за столом, который помнит с детства, держа в ладонях кружку любимого кофе. Он размышляет о том, что дома его ждёт беременный Арсений, который скоро станет ему мужем. О том, что бесповоротно влюблен в хрупкого омегу, и что не бросит никогда. Антон приложит усилия, чтобы Арсений полюбил его так, как любит он сам. — Антош, ты так и будешь молчать? — вырывает из прострации вошедший папа. Молодой альфа, действительно, сидит в одном положении долго, не отрывая взгляда от одной точки. — А? Да, прости, задумался, — делает глубокий вдох и отпивает немного кофе, чувствуя приятный вкус. Этот напиток парень любил всегда. Папа садится рядом, видя, что сына что-то тревожит. — Пап, — поворачивает голову на родителя. — Как ты понял, что любишь отца? Вопрос вызывает застенчивую улыбку у Максима, ведь это было так давно, но как будто вчера. — Расскажи, пожалуйста, — вполголоса просит Антон, желая узнать, как понять, что любишь человека. — Мне тогда было шестнадцать, а он старше на год. Ты знаешь, что мы познакомились в лагере, мне казалось, что это только временная симпатия, ведь через месяц мы больше не увидимся. Знаешь, — опускает омега глаза, пряча улыбку. — Когда он смотрел на меня, то у меня внутри все замирало, и он был самым красивым парнем, которого я когда-либо знал... А понял я, когда днями и ночами вспоминал наши разговоры, прогулки. И уже через год я был точно уверен, что люблю самого лучшего в мире человека. Ну, а потом в восемнадцать он сделал мне предложение, найдя в большом городе, а потом появился ты. — Значит, только потому, что ты много думал об отце? — Не только. Его взгляды, прикосновения, слова и действия — всё вызывало любовь. Но самое главное — когда мы разъехались по домам после лагеря, я будто потерял половинку себя или даже всего. Мне не хватало Андрея, и я страдал. Антон отводит взгляд медленно в сторону. А он? Он страдал от нехватки Арсения? Страдает от нехватки любви от него. Все годы мысли были заняты хрупким омегой, хотелось крепко-крепко обнять и не отпускать никогда. — Пап, — нарушает молодой альфа тишину, смотря в одну точку. — Знаешь, почему я спросил про любовь? — поднимает глаза на папу. — Потому, что сам люблю. Мы были друзьями, но теперь... Теперь у нас будет ребёнок и я сделал Арсению предложение. Родитель сводит брови, внимая новую информацию. За все четыре года никто не знал, как Антон любит Арсения, потому это стало удивлением. — Ребёнок? Любовь? — тихо повторяет папа, но после начинает улыбаться, бросаясь к сыну в объятия. — Антош, я рад за тебя, очень рад. Антону становится легче, что его самый главный человек поддержал и принял. Он обнимает папу, закрывая глаза от умиротворения. Сердце наполнено любовью, и её воды выходят из берегов. — Пап, — отстраняется альфа, заглядывая в родные глаза. — Я очень люблю Арсюшу, ты знаешь его, мне хочется забрать его к себе и не отпускать... Я понимаю, что мы ещё молоды, но от ребёнка избавляться не будем. — Ты, как отец. Все берёшь в свои руки, — вздыхает родитель, однако рад, что сын-альфа такой взрослый и думает за и для двоих. — А сам Арсений этого хочет? — Понимаешь, он во всем соглашается со мной, но при этом и сам хочет этого. Только, — осекается, потому что не хочет говорить о том, что в этой паре любит только он один. — Только не вмешивайтесь с отцом. Теперь у меня есть своя семья, ответственность за которую несу я. Что Арсюша, что ребёнок под моей защитой, и я сделаю всё, чтобы они были счастливы. Папа не успевает ответить, так как ключ в замочной скважине поворачивается, а после становится понятно, что вернулся отец. — Я сам ему расскажу, — смотрит на папу Антон, поджав губы.

***

— Не знаю, Серёг, боюсь. — Чего, дурень? Он ведь тебя не выгнал, не сказал ничего такого, что бы расстроило. — Да знаю я. Ответственности этой боюсь. Я только высшее образование получил, работу даже не нашёл, а уже брак и беременность. А кто виноват? Правильно, я! — Ты такой долбоеб, ей богу, — вздыхает Матвиенко в трубку, устав слушать о том, что Арсений виновен во всем. — Ты ж не один. Вы скоро распишитесь, а потом он будет заботиться о тебе, разве плохо? — Очень даже хорошо, — присаживается Попов на край кровати, положив ладонь на живот. — Антон мне важен, но... Пока не могу сказать о своих чувствах. Может, за время беременности я полюблю, но сейчас ничего точного сказать не могу, хотя мне он нравится. — Я уверен, полюбишь, и узнаете, что вы друг другу истинные. Не накручивай себя зря — это вредно. — Да, врачи тоже сказали, что мне, относительно впечатлительному, нервничать нельзя, — кивает головой беременный омега, прижимая мобильный к уху. — Короче, Арс, все будет хорошо, не грусти... Ой, прости, тут Димка вернулся, позже поговорим, ладно? — Хорошо, «привет» ему. — Ага, давай. Попов отбрасывает телефон на мягкую кровать, после чего второй ладонью накрывает округлившийся живот. Пусть, срок небольшой, но с ребёнком он разговаривает каждый день, давая привыкнуть к своему голосу и даря свою любовь. — Ничего, все будет хорошо. К тому же, Антон мне нравится и я ему нужен, и ты нам, — улыбается при упоминании малыша, опуская голову. Арсений не раз думал, что однажды станет папой, выйдет замуж и будет счастлив. У него будет любимая работа, муж, который сможет обеспечить всем необходимым, чтобы никто ни в чем не нуждался. Его сердце будет отдано одному альфе, который в ответ отдаст свое, и они станут родителями. А в итоге? На его пальце кольцо, говорящее о принадлежности одному альфе, под сердцем будущий полноценный человек, а в душе? Беспокойство. Он волнуется, что не справится, что не будет счастлив. А как же счастье, которое родится через восемь месяцев? С Антоном он наладит отношения и все будет хорошо.

***

Омега хлопочет на кухне, напевая красивую мелодию. Из помещения доносится вкусный аромат еды, что не может не скрыться от пришедшего только что альфы. Он приподнимает уголки губ и спешит к источнику запаха. За плитой и напевающего песню, Антон видит будущего мужа, который, наконец, в настроении. — Арсюш? — нежно зовёт Шастун, войдя на кухню, совмещенную с гостиной. Тот чуть вздрагивает, но улыбается, повернувшись. — Привет, Антон. Мой руки и давай ужинать. Антону нравится данная бытовая ситуация, когда Арсений готовит, а он вернулся вечером домой. Альфа быстро переодевается, моет руки и торопится к возлюбленному. На столе уже стоит тарелка салата и приборы. — Арсень, давай помогу, — берет из рук он одну тарелку, наполненную картофелем и мясом. Это блюдо является одним из любимых у Антона. Тем же образом помогает и со второй, где лишь несколько картофелин и кусочек мяса. Шастун незаметно вздыхает, потому что недоволен, что Арсений ест мало, хотя в нем живёт ещё один человечек. — Как родители? Рассказал? — спрашивает омега, сидя напротив жениха. Ему, правда, интересно и важно знать. — Да, — чёткий ответ. — Папа поддержал, а отец сначала молчал, но потом сказал, что только рад за нас, ведь ты ему всегда нравился. Сказал, что поможет с жильём, но мне это не надо. Я сам заработаю и куплю нам квартиру. — Ты всегда был самостоятельным, — опускает омега глаза на тарелку, да только аппетита нет, хотя ещё полчаса назад облизывался при таком аромате. — А мои вот всю ситуацию знают, но то, что происходит сейчас нет. — Арсюш, расскажи им хотя бы о беременности, если ты не хочешь казаться слабым. Хотя для меня ты всегда был сильным и устойчивым. — Если они не примут? — поднимает глаза на альфу, боясь реакции своих родителей. Ведь тогда он не думал обо всем масштабе, тогда казалось все не по-настоящему, а сейчас все ужасно реально. — Тогда же они приняли. Думаю, они будут рады ребёнку, и расскажи о женитьбе, ладно? Кстати, отец предложил сделать настоящую свадьбу, что думаешь? — Я... Я не знаю. А ты хочешь? — Мне важно твоё мнение, — нежный голос и мягкая улыбка. Так приятно, что Антон мнение Арсения учитывает и ждёт, не торопя. Попов не думал о свадьбе в ближайшее время, ему хватает обычной росписи в ЗАГСе. — Пока не хочу. Просто распишемся. Но если ты против, то будь по-твоему. Шастун поднимается с места и садится на корточки перед Арсением, беря того за руки. — Котёнок, если ты не хочешь, то свадьбы не будет, отпразднуем потом, да? — протягивает ладонь и невесомо касается щеки Арсения. — Я уважаю твой выбор, каким бы он ни был. Для меня главное — твой комфорт и счастье. Если тебе будет плохо, то и мне... Я не знаю, как это объяснить, но я всегда чувствую твое состояние, уже давно. — И у тебя такого никогда не было? Ну... Не чувствовал никого? — Нет, — мотает альфа головой. — Это впервые, — он опускает ладонь на живот омеги, улыбаясь, потому что чувствует и ребёнка. Это не поддаётся объяснению, но есть причина: любовь. — Я часто разговариваю с ним, — смотрит Арсений на чужую ладонь на своем животе, но ткань мешковатой футболки мешает, потому он обхватывает запястье Антона, запуская его ладонь под одежду, чтобы отец и ребёнок были ближе. — Может, я и сумасшедший, что так делаю, но я постепенно привыкаю к своему положению и люблю малыша. Шастун улыбается, ведь Арсений открывается. Возможно, беременность так влияет, возможно, Арсений понял, что зла от альфы ждать не нужно. — Ты все правильно делаешь, ты ему нужен больше, чем кто-либо. А я всегда буду рядом с вами. Попов поднимает голову на жениха, скапливая влагу в глазах. Он видит искренность в глазах напротив и не в состоянии сдержать слезы. Словно хрусталь, который нужно беречь и не давать упасть — это и делает Антон. Без Арсения он не видит своей жизни, не видит себя. — Вы нужны мне, как воздух, — шепчет Антон, заставляя слезы Арсения катится по щекам и разбиваться. Никогда никто не говорил так искренне и по-настоящему, не предоставлял все удобства хрупкому омеге. Единственное, чего он боится, — не полюбить этого прекрасного человека. Попов не может выдавить из себя и слова, поэтому Антон поднимается и обнимает свое золото, в то время как омега прижимается к нему и начинает плакать в шею. — Всё будет хорошо, Арсюш, я рядом, — как мантру шепчет Антон, целуя в висок. Арсений все годы ему был больше, чем друг. Он был семьёй, домом, обителем, миром. И является по сей день.

***

Перед сном Арсений мягко попросил жениха поспать сегодня в гостиной, как было во время дружбы, объяснив, что ему нужно больше пространства. Хотя дело не в этом. Ночью он лежит и не может уснуть на пустой кровати, не давая мыслям о будущем покинуть его. Он ворочается, вздыхает и не находит себе место. Одиноко. Арсений встаёт с кровати и покидает спальню. Чувствует, что и Шастун не спит. Тем не менее, он осторожно шлепает босыми ногами по полу, прикусывая губы. — Антон. Антон? Ты не спишь? — шепчет омега, боясь, что нарушил сон. — Арс? Ты чего вскочил? Что-то болит? — принимает Антон сидячее положение, не в состоянии уснуть до этого. — Нет, ничего не болит. Я... Можно с тобой поспать? С тобой хочется, — как ребёнок, просит омега, шмыгнув носом. — Боже, не пугай так больше, — выдыхает облегчённо Шастун. — Ну, конечно, не спрашивай. Мы не чужие друг другу люди, в конце концов. Арсений юркает под одеяло к альфе, прижавшись к нему, чтобы почувствовать его тепло. Он лежит к Антону спиной, а второй обнимает одной рукой, укрыв так, чтобы не продуло. Чмокает мягко в щеку, шепча: — Спокойной ночи, мой хороший, — и укладывается сам поудобнее, вдыхая любимый аромат ромашек и лилий. Попов улыбается, потому что именно этого ему не хватало: нежности и заботы. Конечно, во время дружбы Антон заботился, как мог, но сейчас все иначе. — Спокойной ночи, мой ненаглядный, — не сдерживает широкую улыбку омега, чувствуя, что сердце бьётся приятнее. Шастун обнимает крепче, показывая, что Арсений под надёжной защитой, как и будущий ребёнок. Попову тепло не только от мягкого одеяла и Антона рядом, но ещё и от разлива тепла в организме. Это будоражит, возвращает к жизни и дарит умиротворение. Шастун ни за что на свете не бросит свою ромашку и лилию в ней, потому как любит до Луны и обратно. И нежные объятия сопровождают их остаток ночи.