Драбблы по Наруто

Господи, как же она любила эти моменты!.. Она только-только успевала зайти в его квартирку, как он сразу же, словно какое-то животное после долгого воздержания, набрасывался на неё всем своим существом, стараясь поглотить, съесть, растворить её в себе; однако, ей это безумно нравилось. Она отдавалась ему самозабвенно, подчинялась, покорялась, таяла на его руках, сгорала в его поцелуях, таких ненасытных и таких глубоких, что терялось ощущение не то, что пространства и времени, но ощущение самой себя. Как ей порой не было это стыдно признавать, но ещё только идя к нему домой, она начинала возбуждаться лишь одной мыслью о предстоящей, такой же короткой и тайной, как всегда, встрече. Это было сродни безумству, несуразной глупости, тем более, когда это происходило с ней - с той, кто считалась образцом порядочности и целомудренности, как в классе, так и во всей их немаленькой токийской высшей городской школе. Это было так ещё хотя бы потому, что ее прочили в невесты Учиха Саске - наследника известнейшего клана, лучшим во всем, что только существовало. Она любила его раньше, да. Но то была та Харуно Сакура. А потом пришел он - Наруто, и она поняла, что ей нужен был всё это время не Саске - этот всегда холодный и расчетливый, словно машина, человек, а Наруто - сама жизнь во всей её живости и красе, что только может уместиться в одном человеке. С ним она убегала от всего - семьи, школы, бесконечной череды непрекращающихся обязанностей, реальности. Каждый раз, словно по одному и тому же, кем-то заготовленному заранее, но так полюбившемуся им обоим сценарию, они любили. Не трахались, не перепихивались, не занимались любовью или сексом, а именно любили друг друга. Он целует ее, он целует ее губы, ее глаза, ее щеки, покрывает поцелуями ее шею, грудь, и от этого ощущения, чувства полета и жара, такого близкого и досягаемого личного солнца опустошалось сознание, и лишь одним осязанием его прикосновений, объятий ещё можно было как-то жить. Совсем незаметно и даже несколько быстро исчезала одежда, но хоть её и трудно было найти, она всегда была целой и невредимой - с ней Наруто был аккуратен и внимателен, как ни с кем. И вот - тело к телу и уже давно - душа в душу. Было приятно оставлять на его спине царапины от ногтей, когда в беспамятстве вцепляешься в это мускулистое, сильное и уже слегка мокрое от пота тело. Сакура никогда не стонала очень громко или просила быть быстрее, или говорила что-то такое, что обычно пищат крашеные проститутки в заурядной порнушке, нет, но она всем своим телом так отвечала на его ласки, на его такие нежные и надежные руки, что поневоле он ускорял темп, двигался в ней быстрее, чем надо было, но в тоже время, он вместе с ней терял голову. Когда Наруто заканчивал, ничего не заканчивалось - он лежал, а она, как только могла со своим опытом, ласкала его, его тело, грудь, на которой так любила лежать, живот, такой мускулистый и который так приятно было ощупывать, и его плоть, хотя поначалу она не очень любила это. Теперь уже не она под ним, а он под ней извивался, хрипло стонал, закатывал от нахлынувшего удовольствия глаза, но только вот Сакура нисколько не пыталась захватить над ним власть; она лишь дарила, возвращала ему то, что он мог дарить окружающим в неограниченном количестве, но при этом ему не хватало этого самому - ласки, нежности, заботы, любви, такой бескрайней и чистой, словно горный родник. Реальность всё равно потом настигала их, но ведь позже, они убегут от неё снова в безнадёжной попытке всех людей мира, не так ли?