Себестоимость доверия

– От скольких бы проблем избавилось человечество, если бы люди прекратили свои подковерные игры и прямо говорили в лицо. – И приобрело бы в миллион раз больше. Не все хотят знать правду. – О себе? – О других. Самое сложное, как это обычно бывает, это не себе признаться, а ему. И тут проблема стояла целиком и полностью. Отношения с девушками у Антона не складывались – это ни для кого не было секретом, поэтому каких-то особых терзаний по поводу пола своего “обоже” он не испытывал. Просто принял как данность, что его личная жизнь так и будет касаться одной личности. Но он ясно отдавал себе отчет, что Артем – другого поля ягода. Тот женским вниманием не обделен, и ему подобный расклад может не понравиться. Даже скорее всего. Но одно дело – доводы разума, и совсем другое – неконтролируемые им эмоции. Пока объект воздыханий не показывался в поле зрения, Антон выстраивал свой мир, где все было хорошо. Как, почему – неважно. Просто было и все. Пока существующая реальность не вносила свои коррективы. Когда Антон видел Артема – человека, а не созданный влюбленным воображением образ – получался другой расклад. Нет, конечно, парень не “вдруг прозрел” и возненавидел друга. Или возлюбил всей душой, предложив руку, сердце и домик в Голландии. Он оставался таким, каким и был, но при этом внимание, которое он оказывал Антону, стало восприниматься иначе. Любой кивок головы влюбленный идиот будет воспринимать как доказательство своим призрачным надеждам. Увы. И Антону казалось, что неспроста был долгий взгляд. Или чуть более крепкое, чем обычно, рукопожатие. Или полуобъятие отнюдь неслучайным. И тогда Антон невольно задавался вторым извечным вопросом: что делать? Преодолеть себя и сделать первый шаг? Честно признаться, что видит не только друга? Держаться по-прежнему? Спрятаться от неправильных чувств в скорлупу, отдалиться как можно дальше, чтобы… Чтобы что? Не потерять друга? Потеря будет в любом случае. Да и слаб был Антон, слишком зависим от Артема, чтобы просто взять и послать того подальше. – Что-то ты, дружок, не весел. Буйну голову повесил. А? Случилось что, говорю, – Артем сел на низенькую скамейку, что стояла у стены. Владислава отвлеклась на телефонный звонок, и народ бессовестно пользовался халявой. Всю репетицию, равно как и весь учебный день, Антон запрещал себе смотреть на друга, пытаясь привести в действие план Б – отдалиться и пережить свою влюбленность на расстоянии. Но сейчас Артем был так близко, что игнорировать зов сердца было непросто. А еще он, словно издеваясь, небрежно положил руку на плечо и чуть прижал к себе. – Ничего. – Обиделся на что? – Нет. – Уверен? – Более чем, – буркнул Антон, наклоняя голову еще ниже и для верности прикрывая лицо ладонями. Он очень надеялся, что со стороны это выглядит как усталость, а не отчаяние. – Пиво пить пойдем? После этого? – Не, не получится, – тем же манером отвечал Антон. – Чего так? – не отставал приятель. – Да, в ночь на работу. Подремать бы еще. Правильно, страховаться – так полностью. Загрузить тело и мозг максимально, устать как собака, не оставить себе ни времени, ни возможности мечтать. Да и заработок лишним не будет. Одни сплошные плюсы в благородном труде разнорабочего. – Жаль, – протянул Артем, – у меня как раз вечерок свободный нарисовался. Может, ну ее, эту работу? – произнес тихо, с каким-то придыханием. – Или, если не хочешь бомжатской вечеринки, можно в клуб. М? Антон рискнул поднять глаза и встретиться с взглядом собеседника. Артем смотрел, не мигая, совершенно серьезно, будто предлагал не развлечься, а сделку на пару миллиардов. – Может, позже, – выдавил он из себя и мысленно поблагодарил Владиславу, которая вернулась к своим пыткам. *** Само по себе предложение будоражило воображение. Даже если речь шла об обычной пьянке из сотни подобных, Антон, будучи на грани, готов был воспринимать это как первое свидание. Единственная и неповторимая встреча. Потом разум на некоторое время возвращался в родное жилище, проводил зачистку от лишних эмоций и радужных зайцев и снова уходил в небытие. Странная влюбленность не проходила, осложняясь со временем и усложняя жизнь ее обладателю. Антон стал рассеян, половину из того, что ему говорили, пропускал мимо ушей, задумавшись, мог минутами смотреть в пространство, не реагируя на находившихся поблизости людей. В присутствии же Артема, напротив, становился дерганным и суетливым. Это удивляло окружающих и нервировало его самого. Усиленно накручивая себя, Антон превратился в одержимого – он лелеял свою влюбленность наедине с собой и давил рядом с Артемом, разрываясь на части от такого противоречия. – Знаешь что? – Артем совершил обманный маневр и вынырнул из-за угла. Антон проводил взглядом убегающего друга пару минут назад и побрел на выход, прокручивая в памяти виденное сегодня. Поэтому сюрприз удался – парень вздрогнул от столкновения и сделал шаг назад. – Ты или заболел… – Нет, – покачал Антон головой. – ...или переработал, – закончил Артем, придвигаясь вплотную. – А потому пора бы и отдохнуть. Посидеть, расслабиться. Мое предложение в силе. Давай, прямо сейчас. Мы просто идем и развлекаемся. Он опять смотрел прямо в глаза и слегка улыбался. По-доброму, молча ожидая ответа. – Завтра, сегодня работа, – промямлил Антон, уже не в силах сопротивляться искушению. В конце концов, может, наоборот, отпустит? *** Музыка грохотала, колорченджеры и стробоскопы отбрасывали свет, забирая ощущение реальности. Выхваченные фигуры неестественно передвигались в рваных лучах, и Антон – будучи далеким от подобного – чувствовал себя странно. Артем уверенно вел сквозь этот хаус*, держа за руку. Оказалось, что это не предвкушаемое свидание на двоих, а нормальные посиделки человек на десять. Не успев привыкнуть к свето-звуковой атаке на мозг, Антон тут же получил ударную дозу в голову в виде алкоголя. Он не успевал вникать в беседу, потому что собеседнику требовалось орать в ухо, а парень не настолько нуждался в общении с малознакомыми людьми – поэтому обращался преимущественно к Артему. Тот не уставал подставлять новые дозы “расслабляющего”, и вскоре Антон завозился, безуспешно пытаясь игнорировать позывы организма. – Слушай, мне надо это, отойти, – проорал он в ухо Артему, слегка касаясь губами. Тот лишь улыбнулся, встал и снова за руку повел в нужном направлении. В уборной было так же накурено, душно, как и в основном помещении, но музыка звучала глухо, лишь сотрясая стены, а ровный приглушенный свет давал отдых глазам. – Тебе тут совсем не нравится? – спросил Артем, когда Антон пытался остудить разгоряченное лицо холодной водой. Зеркало отражало какого-то мелкотравчатого маньяка с горящими глазами. – Нет, почему, – не очень уверенно возразил “маньяк”. – Нравится. – Тогда потанцуем? – насмешливо предложил парень, внимательно наблюдая за каплями воды, стекающими по щеке. – Не умею я. Ну ты видел, – прозвучал ответ, разбавленный легким заиканием. – Мы можем продолжить в другом месте. – Что продолжить? – голос внезапно “сел”. – Твой релакс. Он был так близко. Он улыбался так открыто. Он не мог оттолкнуть. – Где? – голос, сука, так и не собирался возвращаться к обычному звучанию. – У меня. Ты ведь не против? – Вот так просто, без дальнейших игр в кошки-мышки. Однозначность слов подтверждалась делом – одна рука на талии, вторая на затылке, пальцы аккуратно ерошат волосы. И лицо так близко, что губы почти касаются щеки. Голос составил компанию разуму, и вместе они оставили Антона на растерзание искусителю. Парень смог только кивнуть. Они не стали возвращаться к друзьям Артема, а сразу покинули клуб. Антон тщетно пытался спрятать улыбку. *Непереводимая игра авторского воображения – и стиль электронной музыки, и искаженное "хаос".