***
— Так, ну что, будем вместе играть? — вдохновлённо плюхается Арсений за ноутбук, пока Дима с Антоном, не имея другой альтернативы, ныряют в телефоны, заранее готовя подзарядки и усаживаясь рядом с розетками. — Конечно, нужно нашему хилому Диме помочь, — бурчит Антон, тут же вздрагивая от удара сбоку от Позова, который все прекрасно слышит. — Я всего три месяца играю, задроты, имейте совесть! — Дима готов драться, в этой комнате слишком сильно любят шутить над его навыками и составом отряда. — А кто почти год говорил, что это игра для детей? — скептически приподнимает бровь Антон, пока игра загружается, аккуратно разминая пальцы и готовясь немного покрасоваться. То, что он так делал только рядом с Арсением, мы оставим за скобками. — Ну что, парочка, готовы? — спрашивает Дима, игнорируя предыдущий вопрос, когда игра загружается у всех троих. — Мы не парочка! — хором отвечают ребята, не отвлекаясь от игры. — Дима, ты опять с Сахарозой, да? — хихикает Арсений. — А что не так? — не понимает Дима, вчитываясь в предстоящие их команде миссии. — Нет, ну просто интересно, как ты выбирал? — все сильнее начинает смеяться Арсений, пока Антон слегка приподнимает уголки губ, смотря на своего друга-идиота. — Да что не так?! — Дим, забей, — отмахивается Антон. — Это тупая шутка про очки. — Идиоты, — шипит Дима, наблюдая за выбором игроков этой неразлучной парочки. Сяо и Венти, ну кто бы сомневался.***
Антон чувствует, как у него бурчит в желудке, и отрывает от новой игры Арсения, чтобы отправиться на кухню и посмотреть, что есть в холодильнике. Парни, словно прикреплённые к нему за веревочку, идут следом. Антон просматривает холодильник и полочки, на которых, как он знает, может лежать что-то вкусное. Он знает этот дом так же хорошо, как собственный, и родители Арсения давно перестали воспринимать его за гостя, считая то ли членом семьи, то ли дополнением к Арсению, который почти всегда здесь. Нельзя сказать, что это работало в обе стороны. — Что будем есть? — спрашивает Антон у парней, которые в предвкушении уселись за обеденный стол, глядя на него в ожидании. — Не знаю, есть варианты? — уточняет Дима, который чувствовал себя немного неловко. Он перешел в класс парней два года назад и, несмотря на то, что они быстро стали друзьями, все еще не мог почувствовать себя полностью раскованным. Он всегда чувствовал, что как бы близок он не был к Антону и Арсению, они всегда будут ближе к друг другу, но никогда не чувствовал ничего негативного. Лишь слегка зажатости, когда дело доходило до копания в чужих вещах, хотя казалось, что у этих двоих было все общее, даже мозг. — Арс, тут есть рыбные палочки, — начинает Антон. — И заварной крем! Тащи! — продолжает Арсений, звонко вскрикивая и помахивая руками в небольшом победном танце. — И мне нормальной еды захвати, — в очередной раз закатывает глаза Дима. Он видел эту картину множество раз, и если в первый думал, что его разыгрывают, то сейчас точно знал, что парни действительно это съедят. — Макароны с котлетой? — предлагает Антон, слыша согласное угуканье Димы, прежде чем достать все нужное из холодильника и привести в съедобный вид. Эти двое, по его ощущениям, яичницу не могли нормально приготовить, не то что макароны сварить. Если честно, Антон в глубине души этому завидовал, так как его никто не учил, у него просто не было выбора, если он не хотел быть голодным долгими часами, пока родители задерживаются на работе и расхаживают по очень важным гостям. Это было сложно, в то время рецептов в интернете было не найти, а мама вечно злилась, когда он пытался выудить из нее хоть что-то, предпочитая сама выбирать время и темы для разговора с сыном. Хорошо, что старушка из соседнего подъезда всегда была рада и подкормить мальчика, и азам научить. Тот пыхтел, сжигал сковородки, пересаливал макароны, но со временем научился. А с приходом в его жизнь интернета и вовсе поднял свой навык на более высокий уровень. Возможно, такой навык действительно стоил всего этого? Он пока не мог дать точного ответа на этот вопрос. — Когда ты уже перестанешь оскорблять наши вкусы? — спрашивает Арсений, макая первую палочку в крем. — Только когда вы перестанете травить свой организм этой дрянью, — отбивается Дима, набивая щеки макарошками, он успел порядком проголодаться за это время, а просить еды было как-то не очень. — Это вкусно, ты даже не пробовал! — возмущается Арсений, пока Антон согласно кивает головой, подтверждая точку зрения друга. — А мне и не надо! — Ну и ладно, — дуется Арсений, который обожает это блюдо с самого первого просмотра «Доктора Кто» вместе с Антоном. Он не знает, как они тогда смогли уговорить родителей приготовить им это блюдо, но с тех пор оно практически всегда было в их холодильнике. Пока Арсений внутренне протестует против ничего не понимающего друга, Антон ножом вырезает счастливую рожицу на двух яблоках и если у Арсения это вызывает яркую улыбку, способную заменить собой лампочку в комнате, то Позов лишь усмехается и без доли промедления откусывает кусочек, ломая всю картинку. В ответ на своё деяние он мгновенно получает крики и толчки с обеих сторон, но только победно поднимает голову, продолжая жевать.***
Позов уходит первым, пока Антон остается подольше, решая, что делать домашку вдвоем веселее, а идти домой совсем невесело. Ну как делать, смотреть, как Арсений ответственно прорешивает задания для завтрашней контрольной, пока он сам скатывает из гдз ответы по английскому, дабы никто и никогда к нему не докапывался. Он завершает довольно быстро, продолжая копаться в телефоне, не желая отвлекать Арсения от очень важных дел, потому что, чем лучше Арсений разберется с заданиями, тем быстрее они пойдут смотреть фильм и тем больше Арс сможет дать списать ему завтра. Но когда он поднимает глаза, то замечает, что его друг завис, рассматривая свое отражение в зеркале. — Что там, в муху превращаешься? — приподнимает бровь Антон, заставив Арсения скривиться от отвращения, запулив в него подушку. — То, что мы посмотрели этот фильм, не значит, что ты можешь постоянно его вспоминать, мне до сих пор плохо. — Да ладно тебе, — хихикает Антон, перекрывая обзор на себя телефоном, чтобы не обидеть друга. — Что ты там увидел? — Я просто подумал, может мне пойдет макияж, как думаешь, ёжик? — Арс, ты не Магнус Бейн, чтобы круто смотреться в макияже, — отрицает Антон. — Эй, я такой же волшебный, как и он! — возмущается парень, пока Антон заставляет себя проглотить слова, вертящиеся на языке. Арсений определенно был волшебным. — Думаю, ты скорее Джейс, такой же самовлюбленный мудак, — замечает Антон. — Нет, я точно Магнус, — уверяет Арсений, делая пасы руками, изображая тем самым магию. — А ты точно Рафаэль со всей угрюмостью. — хихикает Арсений, уже представляя Антона в роли вампира. Парень же согласно кивает, понимая, что, кем бы не был Арсений, он точно был бы Алеком. Такая ирония.***
Выбор фильма для парней довольно прост, они могут убить друг друга, решая чья идея лучше, и поняли это еще в детстве. Тогда споры «Смешарики или Спанч Боб» разжигали такие сильные споры, что родителям приходилось их разнимать и в качестве компромисса запрещать смотреть телевизор на какое-то время. Именно поэтому они и выработали тактику, чтобы выбирать фильмы по очереди. Сегодня была очередь Арсения. Тот в свою очередь в сотый раз включил свой любимый фильм. — Пираты лучшие! — вскакивает с дивана Арсений, принимая стойку и размахивая рукой, словно саблей. — Арсений, провозглашаю тебя Джеком Воробьём, — торжественно становится рядом Антон, подыгрывая парню и вручая ему невидимую шляпу вместо короны. — Капитан Джек Воробей, я попрошу заметить! — гордо восклицает Арсений и, надев головной убор, продолжает скакать по комнате, перескакивая со стула на диван, а с дивана на небольшой столик. Они громко смеются, пока Антон ощущает множество бабочек, порхающих у него в животе, которые всегда появляются, когда Арсений выглядит таким счастливым наедине с ним. Антон очень ценил это чувство, как что-то, чего никогда не ценил в жизни так же сильно. Их веселье прерывает вибрация на телефоне Арсения, заставляя друзей прийти в реальность и уставиться на гаджет, который посмел все испортить. — И кто это? — Антон наконец ставит фильм на паузу, чтобы дать Арсу время ответить на сообщение. — Катя, — хмурится парень, смотря в экран. — Катя? — не может вспомнить такую Антон, ревность предательски вспыхивает в его голове, но он заставляет её утихнуть. — Из параллели, домашку спрашивает. — Ага, у тебя, — не верит парень. — Ну и в кино зовет, — сдается Арсений, откидывая телефон обратно на диван. — Достали уже, каждый день какая-то девчонка пишет, я всех их трогал, они не мои. — Ты просто суккуб и боишься мне об этом сказать, — усмехается в ответ Антон. — Ой, нет. Вампиры и то круче! — протестует Арсений. — Ну тогда ты будешь суккуб плюс вампир, — решает Антон. — А так разве можно? — задумывается Арсений. — Почему бы и нет, будешь вампкуб. В конце вечера, когда уже заканчивается фильм, они жуют купленный родителями вишневый пирог, счастливо прижавшись друг к другу в блаженном тепле неотапливаемой квартиры.***
Вечером Арсений провожает Антона до дома, потому что родители рьяно хотят обсудить его будущее поступление, споря о том, какая профессия более престижна, в то время как Арсению хочется закрыть уши руками и громко кричать. Он еще не выбрал куда идти: бизнес, нефть? А сердце кричит о сцене, фильмах и актёрстве, но кто бы его послушал. Все вокруг читают лекции о том, как это безрассудно, что пробивается один на миллион, что даже если он парень, это не значит, что ему не придется спать с кем-то за пару строчек на сцене. Но сердце не слушает, оно отбивает нескончаемый ритм в грудной клетке, восславляя актерство и живя мечтая. Так много и так громко. — Ты тоже думаешь, что мне не быть актёром, верно? — спрашивает Арсений, переводя взгляд в темноту, они жили в соседних подъездах, но фонари, как всегда, не работали, а они выбрали самый длинный из всех маршрутов, не желая так быстро расходиться. Арсений всегда ощущал это чувство, отпуская Антона к себе, и не важно, тусили ли они всего час или неделю. Просто что-то в нем болезненно сжималось. Арсений думал, что он просто не хочет, чтобы Антон возвращался в квартиру, где его не ждут, но было ли это так? Антон не отвечает, и Арсений решает поднять взгляд, видя, как на губах парня оживает мягкая, солнечная улыбка, одна из тех, что он дарил людям очень редко, и Арсений внутренне гордился тем, что был одним из тех, для кого она светила гораздо чаще. — Арс, ты серьезно? — спрашивает тот, заглядывая в голубые радужки, словно пытаясь прочитать парня. Арсений был уверен, что у него получилось. — Что у тебя в руке, Арс? — Бита, — непонимающе отвечает Арсений, он всегда таскал её с собой, когда они выходили поздно. — И зачем она тебе? — все сильнее улыбается Антон. — Потому что сарказм моё единственное оружие. Почему бы и нет? — восклицает Арсений. Антон всегда любил эту биту. Да ладно, Антон подарил ему эту биту. — Вот видишь, Арс, такому безбашенному безумцу можно идти только в актерство, почему ты до сих пор думаешь? — внутри Арсения загорается яркий-яркий свет, заставляя огромные бутоны сказочных цветов расцветать прямо у него в сердце. Он никогда не отпустит этого парня.***
Подходя к подъезду, Арсений замечает небольшую собачку, возможно, даже щенка, что привалился к стене здания, свернувшись клубочком, чтобы сохранить тепло. Арсений всегда хотел завести себе собачку, но родители, видя, какой бардак Арсений может устроить один, были против. Поэтому прямо сейчас Арсений протягивает руку, желая погладить, но собака вместо того, чтобы ответить на ласку вилянием хвоста, поднимает лапу и в защитной манере, характерной скорее для котов, царапает парню руку. Арсений вскрикивает и отскакивает от собаки, при этом врезаясь в скептически настроенного Антона. Он рассматривает свою руку и в его голове начинает образовываться страх. — Ёжик, она меня поцарапала, а вдруг она бешеная? Нам надо в больницу! Звони в скорую, хотя нет, пешком быстрее! Бежим! — с каждым новым словом Арсений паникует все сильнее и сильнее, размахивая руками и мотая головой по сторонам, решая в какую сторону ему пойти. Он останавливается только когда крепкие руки Антона дергают его на себя, заставляя замолчать и смотреть в глаза парня напротив, в которых плескалась серьезность. — Успокойся, ладно? Это просто царапина. — Но, — начинает вновь Арс, но Антон шикает на него, заставляя продолжить слушать. — Я знаю, что ты переживаешь, но даже если собака бешеная, это может подождать до завтра. А завтра перед первым уроком ты и я пойдем в больницу и тебя осмотрят. Все будет хорошо, — тон голоса Антона, его теплые руки и уверенность, сочащаяся из каждого слова, заставляет панику внутри Арсения утихнуть, и он замолкает, обдумывая эти слова. — Ты прав. — Я всегда прав. — Жаль, конечно, я не Дэдпул, проблем бы было меньше.***
Арсений просыпается немного нервным, родители пытаются скормить ему завтрак, но внутри его головы уже рисуются ужасные картины будущего, и он просто не может заставить себя съесть хотя бы ложку. Антон, который опаздывает всегда, сегодня приходит раньше, и они быстрым шагом уходят в больницу, которая находилась совсем недалеко от их школы, что позволяет не сильно задерживаться. Как Антон и думал, это всего лишь царапина, и никаких сорок уколов в живот ему никто делать не будет, Арсений же все равно берет направление на прививку, желая себя обезопасить. — Будущее, это важно, Антон, — уверяет он парня, пока они шагают по узкому коридору, естественно, врезаясь в какого-то парня с бумагами в руках. Те разлетаются по всему коридору. — Ой. Прости, пожалуйста, — они втроем присаживаются, чтобы подобрать бумаги, и Антон, словно в замедленной съёмке, видит, как Арсений случайно задевает своей рукой руку мужчины. Пока двое весело чему-то смеются, Антон не слышит голосов, он не видит ничего вокруг, все его внимание сосредоточено на одной единственной вещи. Он видит, как на запястье Арсения, которое прекрасно видно из-за рубашки с коротким рукавом, появляется фиолетовая окантовка, словно небольшой браслет, усеянная небольшими лепестками. — Вы Семён, — видит Арсений имя на бейджике мужчины и смеется. — А ваш начальник случайно не Быков? — Арс, — голос Антона дрожит, заставляя Арсения мгновенно повернуть голову в сторону своего друга. Тот выглядит ошарашенным, его глаза остекленели, а губы изогнуты в чем-то, похожем на поддельную улыбку. — Что случилось? — Твоя рука, — именно тогда он понимает.