Трон волков

      Как только прозвучал гонг, альфы, участвующие в Бою, рассредоточились по всему стадиону. Это был огромный стадион овальной формы с трибунами на несколько тысяч мест, на котором помимо таких боев проводили ещё и конные скачки. Чимин занимает своё кресло по центру, по правую руку от него сидит на стуле дядя-омега, который всегда рядом с ним, ведь Сокджин вырастил его как своего сына, поэтому постоянно оберегал. Он был братом его папы-омеги, но от престола давно отрёкся, предпочитая спокойную семейную жизнь, которая не удалась из-за смерти его супруга-альфы в раннем возрасте, а детей они так и не заимели. Тогда Джин решил, что будет дарить любовь и ласку своему племяннику.       Фрейлины и наложники устроились на местах чуть ниже, присев на обычные места, но покрытые шёлковой тканью, как часть свиты короля. Стража была рядом, окружив жителей дворца и следя за обстановкой, всё-таки сейчас начинается нешуточное мероприятие, в конце которого некоторых наверняка вынесут вперёд ногами.       — Начинаем! — орёт один из толпы, и альфы, одетые в просторные рубашки, чтоб легче было двигаться, начинают драться в двух отсеках не на жизнь, а на смерть.       Крепкие молодые и не очень альфы разбивают друг другу носы, губы в кровь, пинаются ногами, бьют кулаками, разбивая костяшки. Кто-то ловко управляет своим телом, уходя от ударов и нанося в ответ точные удары по цели, уничтожая противника.       Чимин незаметно цепляется пальцами за свое кресло, видя как Алексу разбивают бровь и бьют коленом в живот. Пак чувствует себя виноватым, что сподвигнул своего фаворита участвовать в этом диком обычае, но Чимин уж лучше будет мужем того, кому доверяет, кого может контролировать, а не незнакомого альфы, который оказался сильнее и проворнее всех. Эти старые традиции и их мероприятия осточертели Чимину, Бой Волков всегда вызывал у него противоречивые чувства, особенно, когда он узнал в детстве, что его родители женились не по любви, а лишь по прошествии того абсурдного Боя.       Чимин вообще не хотел выходить замуж. По правилам, омега из королевской семьи мог выходить замуж тогда, когда ему хочется. Но вот править страной нужно уже замужним, старая традиция, живущая ещё со времён власти альф, поэтому Чимин был вынужден согласиться на Бой Волков, чтобы выйти замуж за альфу и родить стране наследника трона.       Несмотря на крики людей, Чимин держит маску невозмутимости, даже когда Алекс падает на землю, но он быстро поднимается на ноги, смотрит на своего повелителя и продолжает биться. Беснующиеся альфы, раззадоренные видом прекрасного приза, сидящего в кресле короля, орут от боли и ярости, злятся с каждой минутой всё больше, когда сил на драку уже не остаётся, а один глаз попросту не видит. Кровь летела изо рта, выбивались зубы, ломались пальцы, рвалась кожа и выламывались суставы.       Бой продолжался целый час, во время которого зрители были в напряжении, кто-то уже кричал и молил остановиться, видя своего родственника умирающим. Было больно видеть, как твоего сына избивает огромный бугай, возомнивший себя всесильным.       Чонгук уже чувствует, как спина чертовски болит, его губа разбита до крови, костяшки на руках тоже, солнечное сплетение ноет от расцветающих синяков, дыхания не хватает и сознание уплывает далеко-далеко, но он продолжает стоять на ногах и перепрыгивать через тех, кто уже проиграл этот бой. Уворачивается от удара высокого громилы, хватает его за другую руку и выламывает суставы с характерным трещащим звуком, отчего противник визжит и падает на землю. В конечном счёте их остаётся десять, стража предусмотрительно уносит тех, кто уже проиграл или сдался, ограждения убираются, и бой продолжают на последнем издыхании запыхавшиеся воины, готовые вот-вот упасть на колени и собственноручно зарезаться, вот только никаких сподручных средств с собой на Бой нельзя брать. Но видимо, кому-то правила не писаны и тот вытаскивает припасенный нож, тут же ранив Чонгука, порезав ему плечо, откуда кровь хлынула буйным потоком.       — Сука! — заорал Чон и махом ноги выбил у него из рук оружие. Он узнал в нём того альфу, с которым давеча повздорил на тренировке. Тут же подбежала стража и уволокла нарушителя, забрав нож.       Борьба продолжается, а количество альф всё уменьшается, как и силы у участников. Внутренний волк Чонгука орёт, требуя выпустить его на волю, потому что в Орлеане ему позволяли обращаться и показывать свои острые клыки, способные разрывать плоть, как тонкую ткань на платье омеги.       Превозмогая невыносимую жгучую боль от ранений, Чонгук вырубает ещё одного урода с выбитыми зубами, затем ещё и ещё, звереет с каждой секундой, наполняясь яростью, за которой он не сразу замечает, как остаётся он и ещё один участник.       Алекс.       Фаворит короля тоже был весь в разорванной одежде, запачканной кровью и песком. На его скуле была шишка, нос разбит до крови и сам он еле стоит. Чонгук делает шаги к нему, еле перебирая ноги, держась за раненное плечо, из которого всё ещё течёт кровь, живот болит от ударов, отчего лёгкие, кажется, перестают работать. Но он подходит к противнику всё ближе, как и его победа, она уже на пороге, осталось только выжать из себя все силы и уничтожить того, чья высокомерная улыбка чертовски бесит.       — Тебе конец, — хрипит Алекс, сплёвывая сгустки крови на землю.       Чонгук улыбается окровавленными зубами:       — Теперь он будет стонать только подо мной, — негромко, но, чтобы Алекс точно услышал.       А он услышал, окончательно разозлившись и заорав, когда побежал на Чонгука с поднятым кулаком, но только просчитался и не попал по лицу, увернувшегося брюнета и попавшему ему локтем прямо по задней стороне шеи. Алекс падает на землю лицом вниз от потери сознания, а Чон берет его за волосы, демонстративно выворачивает руку и ставит колено на лопатки.       Чонгук поднимает расфокусированный взор на короля и кричит прямо ему:       — Мне убить его? Спрашиваю, мне убить его?! — орёт он во всю глотку, ожидая решения Пака.       Все вокруг застыли, зрители только шептались, стража была готова обнажить мечи, все оглядывались на короля и ждали его слов.       Но Чимин ничего не отвечает, отчаянно стараясь не показывать своей дрожи. Он сидит с прямой спиной и смотрит на почти умирающего Алекса. В глазах омеги скопились слёзы, губы дрожат, зубы сжались от обиды и злости, однако король отчаянно сохраняет спокойствие и невозмутимость.       Чонгук цокает и отпускает парня, который всё равно без сознания. Тут же к ним подбегают организаторы, тело парня уносят на носилках, а церемониймейстер подходит к Чонгуку и поднимает его руку вверх.       — В Бою Волков одержал победу Чон Чонгук! Он станет мужем короля Пак Чимина.       — Славься, Полиандрия! Славься, Полиандрия! Славься, Полиандрия! — кричит толпа вокруг, встав со своих мест. Шум людских голосов был фоном для двух людей, что смотрели друг на друга в упор.       Затем церемониймейстер, которым оказался зрелых лет бета, подводит Чонгука к главной трибуне. Слуги приносят ему большой чугунный чан, где горит уголь. Чонгук вспомнил обычай, о котором говорили на инструктаже, берёт с подноса все браслеты, сделанные из шерсти волков альф, что проиграли эту битву, и сжигает их в чане. Затем моет руки в принесённой воде в тазике, берёт один оставшийся браслет, который сделал собственноручно, пропитав его своим запахом, и подходит вплотную к деревянному бортику, за которым стоит спустившийся Чимин. Омега смотрит на него мокрыми глазами, в мыслях наверняка проклиная, и протягивает свою руку, чтобы в следующую секунду ощутить прикосновение пальцев Чонгука, надевающего ему свой браслет. На пальце этой же руки Чон замечает золотое кольцо короля с печатью волка. Он завязывает кожаный шнурок на запястье и не успевает вдоволь насладиться мягкостью кожи омеги, как тот вырывает свою руку, затем вздёргивает подбородок, смотрит на него как на насекомое и уходит вместе со своей свитой прочь со стадиона.       Чонгук же чувствует, что голова его кружится, а сознание уплывает, он пошатывается и всё же падает в обморок без сил, теряя литры крови. Последнее, что он услышал, так это то, что слуги подхватили его и один из них сказал отнести его в карету и позвать лекаря.

***

      Когда королевская свита приезжает во дворец после Боя Волков, Чимин уходит в свой кабинет, где проводит заседания, выгоняет слуг и сметает все карты, лежащие на столе. Сокджин закрывает за ними дверь и приказывает никого не впускать, пока король не успокоится. А король не может успокоиться, он бьёт посуду об пол, рыча, как настоящий зверь. Чимин тяжело дышит, хватается за волосы и ходит туда-сюда по кабинету.       — Мелкий ублюдок! Как он посмел вообще поднять руку на Алекса?! Ещё и надеть на меня этот чёртов браслет, — омега с ненавистью в голосе пытается развязать шнурок, чтобы снять ненавистную ему вещь, пропитанную волчьей вонью, вот только крепкий узел не позволяет ему это сделать. Да и правила не позволят.       — Чимин, прошу тебя, успокойся, — мягким голосом говорит Сокджин, не решаясь подойти, потому что понимает, что ему волосы выдерут, если дотронется. Когда Чимин зол, к нему лучше не подходить. — Ты сам знал о рисках этого боя. Скажи спасибо, что твой фаворит вообще жив остался.       — Ты что, не понимаешь?! Этот сопляк выставил меня посмешищем перед всем двором! Что я не лучшим образом подготовил своего наложника. Чёрт, я хотел, чтобы Алекс стал моим мужем, я доверяю ему и могу его контролировать. А теперь мне достался какой-то недоносок, который младше меня на два года.       — А ещё он из Орлеана, сын военачальника, особо приближённого к королю. Носит в Орлеане титул дворянина. У вас получится вполне равный брак, хоть он и не принц, и не великий князь, как ты.       — Что?! — пищит омега. — Этого ещё не хватало! Если у меня родится альфа, то Орлеан наверняка потребует его себе или же посадит его на трон. Я этого не допущу. Эти ваши чёртовы традиции, где альфа может быть из любой страны, уже устарели. Я перепишу нахер все законы, которые так жестоко загнали меня в ловушку.       — Конечно, ты волен делать всё, что пожелаешь, ваше непослушное величество, — продолжает мягко издеваться дядя.       — Боже мой, что мне делать? Двор будет смеяться надо мной, так как я беру в мужья совсем юного парня.       — Ему уже двадцать лет, он мужчина.       Но Чимин продолжал нервно ходить по кабинету и говорить вслух всё, о чем думает:       — Они посчитают меня слабым, а со мной должен быть сильный альфа, который не будет угрозой для моего правления. Семьи из знатных домов мечтают меня уничтожить и занять трон. У нас столько претендентов на престол, аж страшно подумать, какие усилия мне придётся приложить, чтобы остаться на своём месте.       Сокджин подходит к омеге и обнимает:       — Малыш, ты на своём месте, на нём и останешься. Будь сильным! Ты король по праву рождения, по прямой линии. И никто не смеет даже думать о том, чтобы занять твоё место.       После слов дяди Чимин немного успокаивается, начинает ровнее дышать, а затем спрашивает, где этот придурок-победитель. Сокджин отвечает, что уже распорядился о том, чтобы Чон Чонгука отправили в лазарет, а позже подготовили для него комнату.       — Как Алекс? — голос короля дрожит.       — Жив. Его тоже отправили в лазарет, только в другом корпусе. А то ещё не хватало, чтобы эти щенки глотки друг другу перегрызли после битвы. Уже всё решено.       — Ничего не решено, дядя. За мной всегда последнее слово, захочу и сотру этого Чон Чонгука в порошок. И пусть только попробует как-нибудь вякнуть, мигом вылетит из дворца.       — Что ж, тебе решать, — Сокджин пожимает плечами, поджимая губы. Чимин может к нему прислушиваться, однако решения всегда принимает сам. Весь в папу.

***

      Веки очень тяжёлые, как неподъёмный груз со дна моря. Чонгук пытается их раскрыть, но как только это делает, то всё расплывается, и он снова проваливается в тёмную дремоту. Через некоторое время после сна и отдыха Чон снова открывает глаза и ясность зрения понемногу появляется. Он видит суетящихся рядом слуг, один из них был в белом халате и гремел склянками с какими-то отварами. В воздухе витал запах можжевельника, а на теле чувствовалась мягкая ткань одеяла.       — Доброе утро, ваша светлость, — в поле зрения появляется тот самый мужчина в халате. Он склоняется над Чонгуком и прикладывает руку к его лбу, проверяя температуру. — Как себя чувствуете? Сейчас вам должно быть уже полегче. Своё имя помните?       — Да. Чон Чонгук, — прочищает горло альфа, прокашливаясь.       — Отлично. Сколько пальцев я показываю?       — Два.       Альфа с усами и в очках садится на табурет, который ему пододвинул невысокий мальчишка лет шестнадцати, по всей видимости, помощник лекаря.       — Меня зовут Мигель, я главный лекарь дворца династии Пак.       — Что ж, моё имя вы уже знаете, — Чонгук пытается привстать, чтобы принять сидячее положение, однако его останавливают руки мужчины.       — Нет-нет, пока лежите, пожалуйста. Вам нужно восстановление, не бегите так. Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы заживить ваши раны. Ох, никогда не понимал этот варварский Бой Волков.       — Сколько я был без сознания?       — М, вы здесь уже пять дней. Временами приходили в сознание, нам с трудом удавалось вас кормить. Был сильный жар.       — Да, это я помню, — вяло отвечает Чонгук, вспоминая моменты, когда он открывал глаза и видел тот же самый потолок с расписными узорами.       После некоторого молчания лекарь качает головой:       — Мне сообщили, откуда вы родом. Знаете, вы либо безумец, либо в Орлеане всё настолько плохо, что вы приехали в самую могущественную страну, где правят омеги.       — Скорее, первый вариант.       — Что ж, отдыхайте! Сейчас я вам дам выпить отвар, он придаст вам сил и излечит тело от всех недугов, а через десять минут вам принесут поесть.       Чонгук устало выдыхает, расслабляясь и продолжая лежать на спине. После того, как он выпил горький отвар с ароматом полыни, стало заметно лучше, особенно после завтрака, состоящего из каши, молока, сыра и булочки с ягодным джемом.       Позже он познакомился с тем парнишкой, что по настоянию Мигеля обрабатывал ему раны и ссадины. Его звали Хосе, он бета, родившийся в Полиандрии и мечтающий стать настоящим лекарем, поэтому пока он учится у Мигеля, набираясь опыта и знаний.       После пробуждения Чонгук стремительно шёл на поправку. Он уже мог не только сидеть, но и вставать с кровати, однако, в коридоры его не пускали. Во время своего выздоровления Гук получше познакомился с лекарем, узнав, что в этой стране альфы могут быть не только слугами и рабами любви, но и отличными лекарями, повитухами, и даже весьма образованными, если обучение оплатит его омега.       По рассказам Хосе, Алекса тоже тщательно выхаживали под наблюдением Мигеля в другом лазарете. Чонгук всё порывался выйти в коридор, так как было безумно скучно куковать в четырёх стенах, пропитанных травами и снадобьями, но его, так сказать, освобождение произошло только после окончательного восстановления, когда Мигель с полной уверенностью смог сказать, что Чонгук вполне здоров, осталось лишь попить настойки перед сном.       И когда Чон наконец покинул надоевший ему лазарет, он первым делом помылся в хамаме, где благодаря горячему пару с эвкалиптом почувствовал себя здоровым, бодрым и отдохнувшим. Мыться ему помогал местный слуга-бета, который натирал его вехоткой, избегая участки заживающих ран. В целом, внешность Чонгука пришла в порядок, особенно после того, как ему уложили его чёрные волосы, придав небольшой объём чёлке. Наконец, уже одетый в свою одежду, которую доставили из постоялого двора, альфа вышел на улицу. Свежий осенний воздух леса после дождя был изумительным. Чонгук втянул носом побольше этого вкусного воздуха и, простояв там добрые двадцать минут, вошёл обратно вместе с правой рукой короля Ким Сокджином. От взрослого омеги шёл лёгкий аромат полевых цветов. Тот пришёл как раз за Чонгуком, чтобы показать комнату, в которой он теперь будет жить. Чон был удивлён тем, что дядя короля помимо полномочий советника также управляет дворцом, а не ходит в куче украшений по коридорам и не пинает слуг за непослушание, как это обычно делают родственники короля в Орлеане. Сокджин был строгим омегой, но с доброй улыбкой. Всегда спокоен, ходит с прямой спиной и улыбается всем, с кем ведёт диалог.       — Поскольку ты не вырос в Полиандрии, я расскажу тебе несколько правил дворца, — говорит Сокджин, когда стучит каблучками туфель по плиточному полу коридора.       Чонгук идёт рядом, попутно осматриваясь в помещении. Дворец был сделан из тёмного камня, мраморные колонны выглядели весьма величественно, потолки представляли собой творение искусства с рисунками лотоса. В коридорах стояли вазы с цветами, на стенах висели картины с изображениями природы и некоторые портреты знаменитых учёных и философов. Между проходами в этих самых коридорах свисали алые шторы с висящими жемчужными бусинами. Канделябры отлично дополняли стиль и помпезность дворца, но главной изюминкой было знамя из красной бархатной ткани, где был изображён могучий волк с иссиня-чёрным окрасом и сапфировыми глазами, а по краям были традиционные узоры из золотых ниток.       — Итак, у нашего короля Пак Чимина есть свой гарем. Наши законы, в отличие от ваших, поощряют многомужество. Жить будешь на этаже фаворитов, так как ты ещё не стал супругом короля, поэтому пока особого статуса и привилегий не имеешь. Всё-таки может случиться что угодно, и ты можешь не стать его мужем.       — Что это значит, ваше высочество? Мне стоит опасаться?       Сокджин пожимает плечами:       — Будь осторожен, ты не в райское место попал. Прошу за мной.       Повсюду у каждого входа и выхода стояли стражники, коими были и альфы, и беты. Даже попадались крепкого телосложения омеги. Гук слышал от Фреда, что в армии Полиандрии служат все люди, абсолютно любого пола. Для выходца Орлеана, где омега считается слабым и хрупким существом, происходящее здесь было в диковинку.       — Всегда помни, какой великой чести ты удостоился.       — После свадьбы я тоже стану королём? — задаёт Чонгук весьма резонный вопрос.       — Нет. Король у нас в стране всегда только один. Он считается сыном Луны и Неба, его власть абсолютна и незыблема. Но у тебя будет статус принца и к тебе будут обращаться "ваше высочество". Твоя главная задача заключается в том, чтобы делать Его величество счастливым и дарить ему возможность рожать наследников.       Чонгук хмурится, потому что подобные речи обычно летят в сторону омег Орлеана, а не альф.       Наконец, Сокджин заворачивает за угол, идя по каменистой дорожке, вдоль которой всё ещё росла трава и розовые цветы, и они приходят в корпус, где находится гарем. Место, где живут наложники короля, было поистине красивым. Каменистый пол вокруг круглого фонтана, который был в холле помещения, а не на улице, как привык Чонгук, притянули взгляд. Он был небольшим, всего лишь пять струек били вверх над самим бассейном с водой. Далее большие деревянные двери высотой в два этажа вели в огромную гостиную, устланную коврами. Было удивительным сочетанием то, что снаружи и в холле дворец был сделан из камня, а вот колонны, двери, лестницы и перила гарема был отделаны резным деревом.       Сама гостиная была поделена на две одинаковые зоны, где на одной стороне находились низкие диванчики с круглыми столиками, на них стояли кувшины с водой и клюквенным морсом, а на другой стороне находилась общая для наложников спальня, где матрасы, лежащие на полу, были аккуратно заправлены покрывалами. Повсюду свисали полупрозрачные шторы, также светильники в виде пиалы с зажжёнными свечами. Стены были расписаны традиционным орнаментом, что добавляло ощущение празднества, уюта и тепла. В гостиной играет музыка каягыма, струны заполняют пространство дивными спокойными звуками, это играл один альфа, сидя в уголке, предназначенном специально для музыкантов. Он пел размеренную песню, а зажжённые благовонии погружали в лёгкий транс.       На мягких подушках в зоне для посиделок сидели два альфы с красивой внешностью и о чём-то увлеченно разговаривали, но они быстро замолкли, когда увидели вошедших Чонгука и Сокджина. На диванчиках тоже сидели альфы, некоторые просто стояли недалеко, Чонгук успел насчитать около пятнадцати молодых людей. Взгляд пополз вверх по центральной лестнице, ведущей на второй этаж, который как раз и был этажом со спальнями фаворитов. Там стояли двое альф. Одного из них Чон уже знал. Алекс.       Чонгук усмехается, вскинув уголок губ, когда замечает заживающие ссадины на скулах Алекса, а также перебинтованный палец на левой руке. Знатно его так побили в бою.       — Здравствуйте все! — громко говорит Сокджин, улыбаясь.       Наложники тут же сбегаются в две линии, выстраиваясь и склонив головы, опустив взгляд в пол. Чонгука поразила данная картина, где альфы так покорно ведут себя в присутствии омеги. Если бы в Орлеане альфы так сделали, то их мужчинами бы уже не считали, такой альфа был бы недостоин быть волком.       Сокджин шагает к ним и вздёргивает подбородок.       — Я пришёл объявить вам, что отныне Чон Чонгук будет жить в гареме до свадьбы с нашим повелителем. Его поселят на этаж фаворитов. Комната уже готова? — омега поворачивает голову к стоящим рядом слугам, что были одеты в форменную одежду горчичного цвета с белыми фартуками. Один из них, имея отличительный значок в виде булавки с лотосом на груди, подбегает к нему.       — Да, ваше высочество. Всё готово, вещи разложены в шкафу.       — Отлично. Чонгук, — он обращается к Чону, стоящему позади себя, — это Рик, управленец по хозяйственной части, если что обращайся к нему за помощью. А сейчас поднимайся наверх, обживайся. Остальные могут с ним познакомиться, только без драк, ясно?       — Да, ваше высочество, — хором отвечают наложники, не поднимая головы. Похоже, драки в гареме частое явление.       — Не забывайте о том, что все вы являетесь собственностью короля Чимина и находитесь в резиденции полиандрийской династии. Юнги, спустись, пожалуйста, — Сокджин поднимает глаза на второй этаж, и альфа, стоящий рядом с Алексом, закатывает глаза и спускается по лестнице вальяжной походкой.       Альфа с черными волосами и лисьими глазами кладёт руки в карманы дорого пошитых брюк, кланяется дяде короля, а потом переводит взгляд на Чонгука.       — Чонгук, познакомься, это Мин Юнги, фаворит Его величества. Юнги, покажи ему тут всё и расскажи основные правила гарема. Хорошо?       — Слушаюсь, ваше высочество.       Голос у этого альфы довольно грубоватый, даже местами хриплый, зато внешность хоть куда, весь ухоженный, лощёный, хорошо одетый, вот только стройный, не очень-то подходящий по комплекции в войско. Интересно, какого цвета его волк.       Чонгук так задумался, оценивая внешность фаворита короля, что не заметил, как тот позвал его идти на второй этаж под недобрыми взглядами наложников. Те смотрели на него не то чтобы с ненавистью, но вот с плохо прикрытой завистью, уж точно, ведь Чонгук тот, чье место мечтает занять каждый из них, потому что быть мужем короля Полиандрии считается даром небес. Это как родиться под счастливой звездой, а потом забрать её себе.       Они поднимаются на второй этаж, параллельно Алекс демонстративно спускается вниз и начинает непринуждённую беседу с наложниками. Краем уха Гук уловил, что те его о чём-то просили и предлагали деньги, которые им выплачивают как жалованье.       — Твоя комната, — Юнги открывает дверь и пропускает Гука вперёд.       Спальня была выполнена в том же стиле, что и гостиная на первом этаже. Только здесь была широкая низкая кровать, большое застеклённое окно с видом на восточную часть королевского сада. В шкафу уже были разложены вещи, которые Гук привёз с собой в постоялый двор. Сведения о его пребывании в Аргосе находились в документах учёта Боя Волков, по ним его вещи и нашли. Должно быть, Фред очень удивился тому, что Чонгук выиграл тот бой, ведь они поспорили на пятнадцать серебряных, и Фред проиграл.       В спальню заходит тот самый Рик, заведующий хозяйством во дворце и являющийся омегой, он говорит, что завтра к Чонгуку придёт портной и снимет с него мерки, чтобы пошить новую одежду, более презентабельную и по моде королевского двора Полиандрии.       — Скоро будет обед, поэтому если хочешь, можешь пока здесь полежать, освоиться.       — Нет, — поворачивается Чонгук, уперев руки в бока. — Лучше расскажи мне, как у вас тут всё устроено. А то я вообще не из здешних краев.       Юнги ведёт бровью, оглядывая Гука с ног до головы:       — Ну, это видно. Ох, ладно, пошли. Расскажу тебе наши порядки, но только без лишней болтовни. Не действуй мне на нервы и тогда мы с тобой, возможно, подружимся.       Чонгук согласно кивает, отметив про себя, что этот альфа ведёт себя как старикан, повидавший жизнь и не очень любящий шум. Тем не менее, Юнги не выглядит как завистливый наложник, готовый вцепиться ему в глотку поздней ночью, в отличие от тех парней с первого этажа. К тому же, от альфы тянет хорошим ароматом горячего напитка, который является большой редкостью в Орлеане из-за того, что кофейное дерево там совсем не приживается. Во всём виноват климат.       Они выходят на балкончик, откуда открывается вид на первый этаж и даже чуть-чуть на холл, так как массивные деревянные двери гарема сейчас открыты. Юнги облокачивается на перила и наблюдает за альфами внизу.       — Всего в гареме короля Пак Чимина двадцать альф.       — Ого, а я думал, что у короля обычно один фаворит, — округляет глаза Чонгук, встав рядом.       — Ошибаешься. Их может быть гораздо больше. Наш повелитель весьма скромный в этом плане.       — Но почему так много альф вообще?       — Кто-то приглянулся королю Чимину, и он забрал его в гарем. Некоторых альф привозят с невольничьего рынка, найдя их внешность красивой. Все прислуживают во дворце, исполняют мелкие поручения, готовят дворец к праздникам. Но также у нас есть уроки по этикету, боевые искусства, чтение книг.       — Неплохо так.       — Честно говоря, я вообще не понимаю, почему тебя поселили в гареме, а не в отдельной комнате. То ли порядки изменили, то ли что. А вообще, в статусе фаворита есть преимущества. Кормят лучше, одевают дороже. Все эти парни мечтают попасть на этаж фаворитов, однако попасть сюда не так-то просто. Нужно как минимум два раза попасть в покои короля и провести с ним ночь. Побывать там только один раз зазорно, мол, плох в постели, не удовлетворил господина должным образом.       — У нас в Орлеане омеге достаточно один раз попасть на ночь к королю или принцу, чтобы получить статус.       Юнги поворачивает голову к собеседнику и пожимает плечами:       — Ты не в Орлеане. Привыкай.       Снизу на них уже смотрят альфы из гостиной, они о чём-то говорят и окидывают Чонгука недобрым взглядом, но тот ведёт себя уверенно. Для него все эти парни кажутся шлюхами, вот только сам он тоже в этом же здании на тех же правах, и это чертовски раздражает. Чонгук не привык к такому обращению к себе, но он потерпит ради плана, разрабатываемого его отцом на протяжении многих лет.       — Насчёт правил дворца и гарема, — тем временем продолжает спокойно рассказывать Юнги. — Драться нельзя, говорить, когда спрашивают. Прикасаться к омегам, особенно к Чимину, без особого позволения нельзя, не говоря уже об объятьях. Не ходить в закрытые секции с государственной тайной, заходить только в свои покои или если тебя вызовут к кому-то. Ссориться и ругаться с наложниками нельзя, особо шуметь тоже. Но как понимаешь, не все эти правила соблюдают, у нас тут бывают любители погалдеть за игрой в нарды. Одно из главных правил, нельзя обращаться в волка, когда тебе вздумается. Только с разрешения. Но ты не волнуйся, у нас бывают дни, когда можно даже погулять по лесу в обличие волка.       — И никто из наложников ещё не сбежал отсюда?       — Бывают места, намного хуже дворца, поверь, — задумчиво говорит старший, словно вспомнил о прошлом, а затем продолжает рассказ о правилах замка. — Но уходить с территории дворца без разрешения короля, как понимаешь, тоже нельзя. Однако, Чимин часто выводит нас на охоту, а это большое удовольствие.       — Да уж, никогда не думал, что окажусь среди альф, стремящихся ублажать одного омегу.       — Ха, да ладно тебе. У нас тут не бордель, ведь хозяин-омега всего один и он не спит со всеми подряд.       — Хочешь сказать, что Чимин не переспал со всеми ними? — Гук указывает в сторону альф в гостиной.       — Нет. Есть трое, которые были в его покоях один раз, и теперь они спят и видят, когда наш король позовёт их к себе, чтобы остальные не смеялись над их неумелостью в постели. У Чимина высокие требования в сексе.       Чонгук стреляет взглядом в Юнги, отмечая ухмылку на его лице.       — А ты значит был два раза в его покоях?       — Не два, и не три, а гораздо больше.       Они не стали продолжать обсуждение данного вопроса, Гук решил оставить это на потом. Юнги выглядел так, словно у него полно секретов, которыми он не делится ни с кем. Возможно, он был главным фаворитом короля продолжительное время. Чонгук поймал себя на мысли, что хочет снова увидеть лик того омеги, который спустя столько лет взбудоражил в нём каждую клетку. Хочется снова увидеть манящие губы, пронзительные глаза, которые смотрят в самую душу, в глубине которой понемногу поднимался торнадо, стоит представить Чимина, его плавные изгибы, понаблюдать за его движениями с особой грацией.       После недолгого молчания во время наблюдения за людьми на первом этаже, Чонгук задумался о том, почему же столько правил, где к омеге даже притронуться нельзя. В Орлеане альфы поступают увереннее по принципу «пришёл-увидел-утащил к себе-победил». Здесь же омег почитают, считают их чуть ли не божествами, теми, кто даст и хлеб, и кров.       — Такие правила, — пожимает плечами старший альфа. — Только омега решает, когда альфа может к нему прикоснуться. Но у тебя есть одно преимущество в отличие от остальных наложников.       — И какое же?       — До свадьбы ты можешь коснуться руки Чимина, на которой он носит браслет из шерсти твоего волка.       Чонгук задумался, потрогав подбородок:       — А если не носит?       — Значит, он не уважает тебя и демонстрирует всем это, — вздыхает Юнги, потирая шею. — Нет ничего обиднее, когда омега, за которого ты воевал, показывает отвращение к тебе. Надеюсь, Чимин до такого не опустится.       — Ты так свободно называешь его по имени, в отличие от других. Давно с ним знаком?       — Я попал в его гарем, когда он был ещё юным принцем.       Завидев суетящихся слуг-бет, приносящих еду на подносах в гостиную, Юнги поясняет Чонгуку, что фавориты могут есть отдельно от простых наложников в общей комнате на втором этаже. Там есть большой стол, на который слуги начинают ставить яства, когда альфы проходят в комнату. Алекс же предпочёл поесть в своей комнате, а вот Юнги и Чонгук удобно расположились на мягких подушках на полу этой обеденной зоны фаворитов, сев за стол. Они с удовольствием поели вяленое мясо оленины, также тут были отварные овощи, орехи, изюм. Альфы выпили по маленькому стакану браги, а на десерт был яблочный пирог с апельсиновым сиропом.       Пока они обедали, Гук узнал, что Юнги двадцать шесть лет и что в гареме он более пяти лет. Должно быть, Чимин был совсем юным, когда купался в объятьях Мина, ибо почему последний является фаворитом. Интересно, какие у них сейчас отношения. Чонгук не удержал в себе вопрос:       — Ты любишь его?       — Мои отношения с королём тебя не касаются, — строго проговорил Юнги и продолжил есть.       После трапезы, когда слуги унесли грязную посуду на кухню, все на первом этаже переполошились, когда всем громко объявили:       — Дорогу, Его величество король Чимин!       Чонгук сам от себя не ожидал того, как быстро он подскочил и понесся на первый этаж. Он остановился на середине лестницы и застыл как изваяние, когда увидел вошедшего в гостиную гарема короля. Чимин выглядел ещё восхитительнее, чем в мыслях Чонгука. Омега был одет в узкие брюки с шелковой блузкой, на которой ближе к горлу была застёгнута брошь с драгоценными камнями. Длинные серьги с бриллиантами сияли при дневном свете, бьющим в широкие окна гостиной.       — Ваше величество, — все наложники встают перед ним на колени, склоняя головы. Затем поднимают взгляд и улыбаются во все свои зубы, глядя снизу вверх на своего господина, который пришёл в сопровождении фрейлин-омег, одетых в роскошные наряды.       Юнги толкает Гука в спину, и они вместе спускаются по лестнице, подходя ближе к королю. Как потом узнал Чонгук, фаворитам можно не валяться в ногах, а лишь сделать поклон перед омегой.       Чимин улыбался, глядя на своих наложников, кого-то даже погладил по голове, отчего те чуть ли не теряли сознание, как щенки, никогда ранее не знающие ласки. Чонгук видел Чимина всего один раз, во время боя, и лишь когда надевал на его руку браслет как победитель, успел оценить его красоту. А сейчас он видел его гораздо ближе. Чимин изящный во всем, даже когда слегка касается пальчиками своей щеки в задумчивости. Губы розовые, взгляд ястреба, смотрит так, что невольно появляются мысли о желании упасть к нему в объятья. Он двигался по гостиной с грацией хищника, держа спину ровно, вот только аппетитные бёдра немного виляли. А когда король встретился с Чонгуком глазами, у последнего внутри что-то вздрогнуло.       Словно время остановило свой ход.       Дыхание спёрло, когда волк Чонгука заинтересованно поднял морду и во все глаза любовался омегой.       — Можете встать, — говорит Чимин наложникам.       Альфы поднимаются на ноги и начинают всячески пытаться привлечь его внимание.       — Как вы себя чувствуете?       — Хорошо кушали?       — Сегодня замечательная погода. Может быть, сопроводить вас на прогулку?       — Господин, вы великолепно выглядите!       — Да, ваша красота спасёт этот бренный мир!       Альфы продолжали заваливать его комплиментами, улыбались, предлагали присесть, выпить с ними щербет, потому как омега любит сладкое. Все пытались окружить его заботой, предлагали чай, фрукты. Чимин лишь спрашивал, как они поживают, есть ли какие-то пожелания, чего им не хватает. Но альфы были более чем благодарны за все удобства, которые у них есть.       — Алекс, — зовёт Чимин, глянув за плечо Чонгука. Тот отошёл в сторону и пропустил названного парня.       Фаворит подошёл к королю, поклонился, а затем прикрыл веки, когда Чимин коснулся его щеки, спросив, как он себя чувствует, полностью ли он восстановился, не болит ли что-нибудь. Чонгука это возмутило, он тут за него глотки перегрызал, рисковал своей жизнью, а этот омега беспокоится о проигравшем в том бою. Разве не все прелести достаются победителям?!       Хоть Гук и чувствует себя прекрасно после снадобий Мигеля, но Чимин мог бы ради приличия поинтересоваться о его здоровье. Чонгук смотрит мельком на Юнги, тот лишь закатывает глаза и продолжает стоять ровно и молча. После Чон замечает на левой руке Чимина браслет, который Чонгук старательно плёл не одну ночь. Отдалённо он чувствует запах своего волка на нём, что, несомненно, радует самолюбие, вот только запаха самого Чимина он не чувствует и это кажется очень странным. Он его маскирует? Но зачем? Вот Чонгук свой запах никогда не скрывал, даже гордился тем, что аромат его тела пьянит омег, особенно, когда выпускает альфьи феромоны.       Стыдно признаться, но Чонгук при виде Чимина отчего-то немного чувствовал себя мальчишкой, пусть и был всего на два года младше омеги.       И в какой-то момент Чонгук не выдерживает этой чертовой идиллии воркующей парочки, решив нарушить её. Он подходит к Чимину и Алексу и без колебаний берёт левую руку короля с браслетом, а затем подносит к своим губам и целует костяшки, глядя при этом прямо в глаза омеге.       Чимин от неожиданности вздрогнул. За этот короткий миг Чонгук успел насладиться мягкостью кожи омеги. Она была приятная, словно лепесток розы в саду. Хотелось ещё коснуться языком, попробовать на вкус, но ощутить сладость ему не позволила стража, которая мигом надела ему удавку на шею. Его поставили на колени и вытянули руки, чуть ли не выворачивая суставы. Чонгук начал хрипеть от недостатка кислорода. Все присутствующие альфы и фрейлины охнули от такой неожиданности.       — Сидеть, пёс! — рявкнул один из стражи. Он крепко держал его за горло верёвкой, делая узел всё сильнее и сильнее, отчего лицо Гука начало краснеть. Воздуха стало не хватать, сознание мутнело, а руки ужасно болели от сильной хватки стражи.       — Как ты смеешь прикасаться к королю? — рычит Алекс, подходит в два шага и махом бьёт Чонгука по лицу.       Тот бы ответил, но он не может, будучи в тисках стражников и с удавкой на шее. Чон ловит взгляд Чимина и дышит через рот, ожидая его решения. Омега демонстративно делает размеренные шаги к нему, а затем кивает страже, и Гука отпускают, отчего последний падает на пол. Он часто дышит-хрипит, хватаясь за горло ослабленными руками, и некоторое время приходит в себя, кашляя и смаргивая туман перед глазами. Юнги помогает ему подняться, придерживая за плечи. Чимин продолжает неотрывно смотреть на Чона, пока самого омегу обнимает Алекс, словно ограждая короля от бешеного пса.       — Держи свои грязные руки при себе, пока я тебе их не отрубил, — рявкает Алекс, выплёвывая слова.       — Ваше величество, позвольте примерно наказать, — просит стражник. По-видимому, он среди них самый главный.       Наложники склонили головы, стоя поодаль. Все молча ждали решения короля, потому что только от него всё зависело. Чимин бросает взгляд на свою левую руку, рассматривает волчий браслет и снова глядит на Чонгука.       — Заприте его в темнице!