Трон волков

      Жестокая зима не щадила тех, кто не подготовился должным образом к страшному времени, забирающему жизни сотен омег. Чимин лично проверил готовность дворца к зимовке, а после уже и сам был готов спрятаться под густой шерстью чёрного волка, пришедшего к нему в покои. Отравление Чонгука будто специально организовали перед зимовкой, чтоб он не смог греть короля. Однако, Чонгук стремился доказать всему миру, что в он состоянии позаботиться о своем омеге.       Он вошёл в комнату короля, когда луна светила на чёрном небе среди миллионов звезд. Слуги отворили двери перед могучим волком, и закрыли за ним двери, более не мешая своим господам. За окном свистел порывистый ветер, вызывая метель и увеличивая мороз.       Свисающий балдахин закрывал обзор на омегу, лежащего на кровати. Чонгук ступает лапами по паркету, поднимает морду и ищет своего мужа по запаху.       Пару часов назад Гук обратился в волка, сходил в хаммам, позволив слугам отмыть его шерсть. Прислуга сама безумно боялась контактировать с волком, всё-таки об альфах в зверином обличии всегда ходят нехорошие слухи, однако нужно было исполнять свою работу. Они помыли его, почистили уши, и очень были благодарны Гуку за то, что он не брыкался, спокойно пережидал все водные процедуры, необходимые перед тем, как появиться перед омегой.       И наконец, уже с благоухающей шерстью, с белыми зубами и виляющим хвостом Чонгук отодвинул мордой свисающую шторку и взобрался на кровать. Чимин, закутанный в шубу из норки, весь подобрался, сев на постели, которая прогнулась под весом большого волка. Омега во все глаза смотрел на альфу, оценивая его блестящую чёрную шерсть, к которой он осторожно тянет руку и медленно зарывается в нее пальцами.       — Здравствуй, — с улыбкой шепчет Чимин, приветствуя волка, которого он так часто слышит, обнимая Чонгука.       Волк ложится на кровати рядом с Чимином и прикрывает на миг глаза, подставляясь под ласку омеги.       — Давно не виделись. Иди сюда, — бархатистый голос вводит волка в некий транс, он доверчиво подползает ближе и кладёт голову на колени Чимина, с упоением вдыхая его запах. Чимин же чешет ему за ухом, хихикает на каждый вздох волка. Его всегда поражала удивительная способность альф к обращению. Втайне он мечтает хотя бы на один день побыть в обличии волка, но увы, он омега.       То, что происходило сейчас, было интимно. Когда омега доверял себя волку, ложился на постели, а сверху на него взбирался альфа, согревая своей шерстью и горячей кровью. Чимин лежал под Чонгуком уже в одной лишь пижаме, отбросив шубу на край кровати, с улыбкой поглядывая на лапы, лежащие около его лица. Гук не давил на него своим весом, контролировал себя, хоть это и было чертовски трудно. Раньше он никогда не лежал вот так с омегой в своем волчьем обличии.       Волк тычется носом в загривок блондина, вдыхает его запах и прикрывает глаза, не заметив, как начал облизывать шею Чимина. Последний отреагировал спокойно, только немножко поерзал под ним от ощущения слюней на себе, но ему было приятно, что он вызывает в этом могучем волке столько нежных чувств. Чимину с детства рассказывали, как альфам трудно себя сдерживать, как они хотят войти в омегу, даже будучи в сущности волка, поэтому было немного боязно. Однако, Чонгуку удалось успокоить его, согреть от мороза.       Чимин лежит на животе и лишь на секунду поворачивает голову, чтобы взглянуть в синие глаза:       — Ты ведь не обидишь меня?       Чонгук в ответ прижался мордой к плечу омеги и негромко фыркнул. Король на это улыбнулся, принимая это за убедительный ответ. Так Чимин вскоре заснул, убаюканный теплом и размеренным дыханием волка.       *       Чонгук был рад всё чаще появляться в обличии волка, лежать сверху на своём омеге и видеть его безмятежное личико, пока Чимин спит в тепле. Прислуга топила камин каждый день, они приносили лучшие меха и шкуры животных на постель, но лучше всего справлялся волк Чонгука, который заменял Чимину десятки каминов и одеял. Альфа ложился в волчьем обличии прямо на белую постель, клал голову на подушки, лежа позади Чимина и закинув на него лапы, чтобы омежка всегда был окутан его теплом и заботой. Чонгуку безумно понравилось это время. Хотя Чимин не был в восторге оттого, что днем по замку он мог ходить только в одежде, подбитой дорогим мехом, и сапогах из собачьей шерсти, какую заказывали из северных стран.       Днем температура была значительно выше, чем ночью. В темное время суток за окном всегда были пурга и метели, никто даже на улицу не выходил, кроме альф, работающих в конюшне, ибо лошадям требовался уход.       Всё, в целом, шло неплохо. Наложники не показывали носа из гарема, старались не злить короля, вели себя безупречно и не держали зла за ту порку хлыстом. Они все поняли, что трогать Чонгука нельзя, Чимин ясно дал им это понять.       Конечно, Чимина как короля должны были греть сразу несколько альф, ибо для этого и создается, в первую очередь, гарем, но Чонгук прекрасно справлялся, его тепла хватало за пятерых волков.       Касаемо остальных, Сокджин позволил своему другу детства, который остался без омеги, овдовев, греть его ночами, как это делал уже несколько лет, так как доверял этому альфе. Хенли поначалу был робок и даже стеснителен, когда Хосок обращался в волка с шерстью цвета шоколада с рыжими отблесками и согревал омегу холодными ночами. Однажды фрейлина не удержался и успел до того, как Хосок привычно снимет одежду и обратиться в волка, наброситься на него с поцелуями. Альфа ответил на порыв, и они провели час за занятием любовью, а остальное время Хосок обнимал дрожащего омежку, закинув на него свои лохматые лапы.       Лекарь Тео был омегой с определенными предпочтениями, однако суровая зима не спрашивала его мнения о том, кто будет его греть, ведь омега с таким справиться не мог, и всё равно заставила его лечь ночью под волка из числа придворных альф. Омега часто ругался с ним, ворчал, что ему каждый день приходится избавляться от волчьей вони на себе. Чтобы только не помереть от холода, Тео принимал волю короля Чимина, который приказал ему греться вместе с альфой.       Тем не менее, хоть и зима шла своим чередом, была необходимость созвать Совет, чтобы на собрании обсудить моменты, требующие немедленного разъяснения. Министры собрались днём, пока они, будучи омегами, могут не замерзать от холода, так как одежда со шкурами животных помогает не трястись от мороза. Все они пришли со своими альфами, которые ожидали их в гостиной гарема и пока вели оживленные беседы с наложниками, в особенности с Чонгуком, как с главным альфой в гареме. Для многих мужей министров-омег это было прекрасной возможностью, чтобы заиметь полезную дружбу с супругом короля. Однако не все имели симпатию по отношению к Чонгуку и некоторые даже негативно высказывались о нем, а самые смелые и, по всей видимости, глупые наложники поддерживали неприязнь к Чону.       В это время Чимин сидел во главе стола в кабинете и выслушивал мнения министров по поводу сложившейся ситуацией на границах Полиандрии. Омега был одет в роскошную лисью шубу, а на голове его сияла корона в свете зимнего солнца.       — Они ведут разведку земель, ваше величество, — докладывает министр Николас, иногда опуская глаза в свою папку с бумагами. — Алая Орда знает, насколько омеги в Полиандрии восприимчивы к холоду зимой, поэтому сейчас пользуются возможностью и изучают границы, которые могут защищать пока только альфы и беты, ибо все омеги спрятались дома под волками, чтобы не околеть. Предводитель Алой Орды собирает армию, чтобы двинуться на нас. Нам необходимо быть готовыми.       — Готовыми к чему? К войне? — возникает главный казначей. — Сэр Николас, вы видели отчеты, сколько средств ушло у нас на то, чтобы защитить Полиандрию от зимы? Наша страна совсем не готова к войне, у нас не хватит оружия и обмундирования.       Тут руку поднимает главнокомандующий армией:       — Позвольте не согласиться с вами, господа. Вы сейчас говорите о деньгах, а нам стоит подумать о численности армии. Её хватит, чтобы выиграть войну, но только в том случае, если будут благоприятные условия для переправы через моря и горы. Иначе мы потеряем всё.       — Ваше величество, король Ким Джон сможет дать вам солдат для помощи, если потребуется?       Чимин стучит пальцем по своим губам в задумчивости:       — Да. Я заручился хорошей поддержкой.       — Этого мало, — громко сказал министр внешней политики. — Нам необходимо привлечь на свою сторону как можно больше стран, чтобы Алая Орда не пошла на нас войной при поддержки ещё кого-то, у кого есть большая армия.       — Намекаете на Орлеан, ваше сиятельство? — хмурится епископ, отвечающий за храмы богов на всей территории страны.       — Именно так, ваше святейшество. Пора привлечь Орлеан на нашу сторону, заключить с ним мир.       — Вы прекрасно знаете, что это невозможно, милорд. Как вам вообще такое в голову пришло? Орлеан вечный враг Полиандрии, им и останется. Вы уже забыли, как Орлеан сжигал дотла дома ваших предков во времена жестких гонений?!       — Тогда была власть волков. Сейчас не те времена.       — Времена всегда одинаковые! — бьет кулаком по столу главнокомандующий. — Даже если пойти с ними на сделку, то после победы над Алой Ордой король Орлеана сразу же возьмется за нас, пока ещё будет стоять около наших границ. Его величество Чимин после такой победы будет стоять выше всех на континенте. Гордые люди не любят смотреть вверх, а король Орлеана гордый упёртый альфа, — последнее слово он прямо-таки выплёвывает с отвращением.       — С чего вы взяли, что он пойдёт на нас войной?! Его величество Чимин замужем за уроженцем Орлеана. Чон Чонгук сын военачальника, особо приближенного к королю. Это хорошая причина, чтобы не воевать друг против друга.       — Простите, государь, — сразу извиняется министр перед Чимином, а потом обращается к остальным: — но замужество нашего короля с Чон Чонгуком не даёт никаких гарантий, что Орлеан будет выслушивать наши условия. И так все шепчутся о том, что этот брак некрепкий и фальшивый.       На этом моменте все замолкли и посмотрели на Чимина, дабы понять его реакцию на высказанные слова. Король сидел со спокойным видом, хоть в его душе была буря.       — Можно родить ребёнка.       Чимин поднимает глаза на епископа, а тот под удивленные вздохи продолжает спокойно говорить:       — Все знают, что, если у тебя есть наследник – ты всевластен.       Король тяжело вздохнул, спрятав кулаки под столом. Его снова подталкивают к необходимости родить ребенка, чтобы укрепить своё влияние. Будто он сам не знает, как не доверяют ему северные страны, ибо не видят перспектив, ведь династия Пак может закончиться на Чимине, если он не заверит деторождением, что власть по-прежнему у него в руках.       — Что вы думаете по этому поводу, ваше величество? — аккуратно спрашивает министр внешней политики.       Чимин молчит. Он не хочет оправдываться за то, что пока не готов к беременности и рождению ребёнка. Ответственность как короля давит на его плечи, заставляет делать то, чего он не хочет. Это безумно раздражает, судьба будто насмехается над ним, вынуждает опуститься в море боли ещё раз. Нет, Чимин не хочет, он не сможет.       — Три семьи, имеющие права на трон, только и ждут, когда вы дадите слабину и ошибётесь, — подливают масла в огонь заседающие.       Другой министр поправляет на себе ворот из лисьего меха:       — Тут я с вами соглашусь, милорд. Боги ещё не создали того, кто не проявит терпения ради абсолютной власти. Например, Алан Свон умеет ждать, он себя ещё проявит, вот увидите.       — Подарите Полиандрии наследника, ваше величество. Пусть ребёнок не защитит вас в сражениях, но он подарит нам всем надежду на мир после войны.       В конечном счёте, Чимин поднялся со своего кресла, а вместе с ним поднялись и все остальные. Король кивнул стоящему позади Хенли, и тот подошел к главнокомандующему армией и передал ему бумаги в папке.       — Я разработал план атаки на Алую Орду, — поясняет Чимин без дрожи в голосе. Он умеет держать всех и себя под контролем, когда хочет. — Изучите, а потом обсудим с вами детали уже лично.       Чимин умолчал о том, что план отчасти ему помог разработать Хосок, потому что тот хорошо в этом разбирается, но Чимина тоже с малых лет учили понимать внешнюю политику, изучать военную тактику и придумывать стратегии. То, что они с Хосоком придумали, могло немного шокировать от опасности проиграть, однако, в случае рационального распределения сил можно будет выиграть с минимальными потерями.       — Прежде всего, Полиандрия должна сохранить доблесть и честь. Мы покажем мощь нашей армии и умелое управление полководцев-омег. У Полиандрии сильный флот и он вступит в войну с Алой Ордой весной, как только сойдут ледники. Бурей, штормом для ордынцев будем мы! Я намерен разбить флот врага и заполучить выход в Дикое море. Как только зима закончится, я официально объявлю Алой Орде войну.       На этом заседание Совета было окончено. Чимин вместе с министрами отправился в корпус гарема, чтобы омеги Совета смогли забрать своих мужей и разъехаться по домам, ибо скоро солнце сядет за горизонт и мороза усилятся. Они и так сильно рисковали, приехав во дворец в каретах по морозу.       Когда все омеги пришли в гостиную гарема, застали весьма спокойную обстановку, что было удивительно. Чонгук сидел на диванчиках с супругами министров и о чём-то увлеченно рассказывал, те с улыбками слушали его. Наложники же сидели в другой части гостиной, они тоже пытались привлечь внимание мужей министров, но лишь немногие из них разговаривали с наложниками. Им выгоднее было говорить с Чоном и обсуждать насущные вопросы, ибо пошёл слушок о том, что Чон Чонгук способен влиять на короля Чимина, высказывать своё мнение, а это дорогого стоит для знати и чиновников.       Увидев вошедших омег, все альфы тут же повставали со своих мест. Мужья министров подошли к ним и поклонились королю. Чонгук, одетый в кожаные брюки и куртку с мехом на воротнике, тоже подошел ближе, встал возле Чимина, поклонился ему, как и положено, а затем поклонился министрам, приветствуя их. Омеги кивнули ему в ответ. Иерархия омега-бета-альфа строго сохраняется, даже после того, когда Чонгук стал супругом короля.       Вскоре министры забрали своих альф и пошли на выход из дворца. Чимин улыбнулся им напоследок, а потом остался в гареме. Король проходит вдоль гостиной, все наложники кланяются ему, но не подходят ближе, чем на три шага. Чимин не понимает такого поведения, а потом оглядывается назад и видит, что за его спиной стоит Чонгук с прямой спиной и всё тут же становится ясно. Наложники стали бояться. Что ж, неплохо, может, хоть теперь они перестанут вредить Чонгуку.       — Вам понравились украшения, которые я прислал вам? — спрашивает Чимин, оглядывая альф с ног до головы. Оливер притих, суетливо поглядывал на всех и решил, что может сказать от лица всех наложников:       — Да, ваше величество. Мы очень благодарны вам за щедрые дары!       Алекс надел маску невозмутимости, однако частые взгляды в сторону Чонгука выдавали его неприязнь к последнему. Впрочем, это не было для всех новостью.       Остальные же были более-менее в хорошем настроении, только не ожидали увидеть у себя в гостиной самого короля. Иначе бы лучше подготовились к его приходу. Наложники не злились на Чимина за то, что он тогда размахивал хлыстом и делал им больно, они настолько любили его, что простили ему проявление слабости от бессилия перед смертью, которая могла забрать у него любимого. Да-да, именно любимого, у всех ведь были глаза, Чимин наглядно показал всем, насколько Чонгук ему дорог. Вот только сам Чимин ещё не признавал свои глубокие чувства к супругу.       — Вы прекрасно выглядите, ваше величество, — делает комплимент Файт. Он приподнимает уголки губ и спрашивает, не против ли король будет отобедать с ними. Все замерли в ожидании.       — Конечно, — отвечает Чимин. Он хотел бы сгладить углы, до сих пор корит себя за тот случай. — Хенли, распорядись, чтобы обед накрыли здесь. Пусть принесут побольше мяса.       — Слушаюсь, ваше величество, — фрейлина кланяется и уходит отдавать поручения младшему персоналу.       Другие фрейлины, закутанные в шубы, с разрешения Чимина садятся на мягкие напольные подушки. Чимин и Чонгук усаживаются на диван около круглого столика. В камине горели дрова, отапливая весь корпус должным образом. Альфам не требовалась такая жара, однако, омеги могли зайти к ним в любой момент, как сейчас. Благополучие омег превыше всего.       Все наложники расселись на подушки недалеко от Чимина и Чонгука. Они смотрели на омегу снизу-вверх, делали комплименты его красоте и изяществу, которое подчёркивала корона. Его увлекали беседами, пока им приносили еду и напитки, разбавляли напряженную обстановку шутками. Чимин был им благодарен, потому что после заседания Совета он был очень взволнован от новостей, что скоро нужно будет отправлять армию на войну. Тысячи жизней стоят на кону, но долг Чимина состоит в том, чтобы защитить свою страну от варваров, желающих растащить Полиандрию по частям.       Перед тем как приступить к трапезе, Чимин кивнул подошедшему слуге и тот при нём снял пробу с блюд, накрытых на столе короля и его супруга. Чимин всё ещё опасался есть без снятия пробы, не отравлена ли еда. Враги не дремлют, и Чимин вынужден быть осторожным. Слуга робко пробует по кусочку из блюд, ждет минутку и кивает, мол, всё в порядке, можно есть. И все приступили к трапезе, как только король поднял бокал с тостом «За мир!». Мясо на углях с травами и соусом было превосходным. Чонгук разрезал на своей тарелке мясо на небольшие кусочки, воткнул в один из них вилку и поднёс мясо к губам супруга.       — … даже когда… — остановил свою болтовню Кевин, когда увидел, что происходит.       Все наложники тут же подняли глаза на супругов и замерли в ожидании.       «Что он вообще творит?», — зашептались альфы.       Для всех было большой неожиданностью, что Чонгук посмеет проявить такую дерзость по отношению к омеге. И не просто к омеге, а к королю Чимину. Последний же глянул на кусочек мяса, потом на Чонгука. По всей видимости, Чон ещё не знает, или знает, но делает это специально, ведь кормить омегу с руки непозволительно. Это показывает уязвимость омеги перед альфой. Когда омега принимает власть своего альфы, склоняет перед ним голову. Такое в Полиандрии запрещено.       Но дабы не ругаться, Чимин молча забирает у Чонгука вилку с кусочком мяса и подносит её к губам самого Чонгука. Альфа усмехается, затем наклоняется и забирает мясо зубами, снимая его с вилки.       — Вкусно? — омега приподнимает одну бровь.       Чон жует и кивает:       — Очень.       Все красноречиво промолчали, покачав головой. Теперь вектор поменялся. Хорошим знаком считается, если король-омега покормит с рук альфу. Значит, этот альфа имеет привилегии, к нему должны относиться уважительно и обижать его нельзя. Наложники тихо фыркнули, отвернувшись. Им снова указали на их место. Чонгук же как ни в чем не бывало продолжает есть, пьет брусничный морс и слушает продолжившего говорить Кевина. Да, пусть лучше этот малыш болтает, хоть кто-то догадался разрядить обстановку.       Юнги же всё это время сидел поодаль, пил вино и не проявлял должного интереса к супружеской паре. Его мысли занимал совершенно другой омега.       — Позвольте преподнести вам подарок, ваше величество, — вдруг произносит наложник Файт, привлекая к себе внимание.       Альфа поднимается со своего места, быстренько уносится в сторону своего спального места и возвращается с заведенными за спину руками. Чимин ставит чашку травяного чая с ежевикой на стол и улыбается в предвкушении сюрприза, а вот Чонгук заметно напрягается. Волк Чона снова зарычал в недоумении, Чимин слышит его и старается не смеяться. Такой забавный.       Файт подходит ближе, опускается перед королем на одно колено, склоняет голову и вытягивает руки, раскрывая ладони, в которых находилась фигурка птицы, вырезанной из дерева. От хвоста красивой птички шла маленькая трубка.       — Это свистулька, ваше величество, — поясняет Файт.       — Ты сам её сделал?       — Да, ваше величество. Если вы будете в опасности, подуйте в этот свисток, и мы спасем вас.       — Мне нравится глубокий смысл твоего подарка, — серьезно произносит Чимин и забирает птичку, одарив Файта легким прикосновением пальцев к его ладони. — Спасибо, Файт.       Чимин подул в трубку и по помещению тут же разнесся тонкий свист ветра вперемешку с кликом птицы. Это был весьма приятный звук, хоть и очень звонкий. Король хихикнул, крутя в руках диковинку. Такие забавы не особо распространены в Полиандрии, но вот в южных странах, откуда родом сам Файт, таких игрушек полно.       Наложник улыбается, радуясь, что повелителю понравился его подарок, поднимается на ноги и возвращается на свое место за столиком неподалеку. Все тут же напряглись, они и не знали, что этот жук что-то подготовил для Его величества. Знали бы, что стоит проявить такой знак внимания, тоже бы что-нибудь придумали. Похоже, в отличие от остальных, Файт решил подобраться к королю поближе. Под шумок, пока Чонгук и Алекс были заняты своей враждой.       Чимин с улыбкой гладит приятную поверхность деревянной фигурки, после отдаёт её Хенли, чтобы тот хранил подарок у себя, пока они не придут в королевскую спальню. Чонгук держался, чтобы не показывать свою злость. Ему невыносимо тяжело принимать реальность, где у Чимина есть целый гарем из альф, желающих украсть у него омегу. Каждый день для Гука это борьба за Чимина, за его внимание, тепло, ласку, особое расположение. Мало ему Алекса, Юнги, так теперь ещё и Файт тянет к его омеге свои руки. Да этот наложник всего полгода в гареме Чимина и ни разу не был в его покоях. Что он вообще о себе возомнил?       Беседы возобновляются, Чонгук пьет из своего стакана, желая, чтобы на месте морса сейчас появилось вино. Чимин ощущает его взволнованность, он наклоняется к уху альфы и шепчет:       — Не куксись.       Они посидели ещё немного в компании наложников, упивающихся вниманием короля, альфы вдруг вспомнили, кому принадлежат и в чём заключается смысл их существования – дарить своему господину наслаждение и счастье. Когда Чимин улыбался, то все с обожанием глядели в его глаза-щёлочки. Чимин прекрасен. Каждый из альф был готов падать к нему в ноги и умолять о кратком свидании. И одному из них всё же удалось подобраться к королю поближе, имея целью исполнить своё главное предназначение.       Поздним зимним вечером Чимин изволил пойти в хаммам, чтобы хорошенько отдохнуть. Горячие пары дарили омеге ощущение тепла и особого расслабления, так необходимого в это непростое время года. Только здесь Чимин мог не просто скинуть с себя шубу, но и полностью избавиться от одежды. Правда, снимать с себя легкие штаны и широкую бежевую рубашку омега пока не стал. Он ступает босиком по нагретому мраморному полу, садится на каменную возвышенную полку для лежания, берет виноградинку из вазы с фруктами и улыбается подошедшему альфе, одетому в легкий ханбок.       — Добрый вечер, ваше величество, — кланяется Файт с улыбкой на устах. Он поднимает голову и смотрит на Чимина во все глаза любуясь его красотой сквозь витающие в воздухе пары с ароматом эвкалипта.       — Мне сказали, что ты многим альфам в гареме делаешь массаж, что твои руки способны избавить от усталости. Хочу проверить, правда ли это.       Слуга-бета суетится рядом, он приносит таз с горячей водой и ставит его на пол, кладет рядом с Чимином маленькие полотенца, а после с разрешения короля удаляется. Файт понимает всё без слов, он садится на корточки, пододвигает таз с водой поближе и бросает взгляд на Чимина, наблюдающего за его действиями.       — Вы позволите, ваше величество? — низким голосом спрашивает Файт.       Чимину в какой-то степени стало даже непривычно слышать такие речи, потому что обычно Чонгук не спрашивает разрешения, чтобы прикоснуться. Он берёт то, что хочет, не спрашивая, не падая в ноги и не умоляя. Чонгук по своей волчьей сути ведет себя как альфа, от которого коленки дрожат, сердце гулко стучит и дыхание спирает.       — Да, разрешаю, — томно отвечает Чимин, забавляясь, как его голос действует на наложника. Файт хочет его, это видно по сбившемуся дыханию и дрожи в руках.       Альфа осторожно берет лодыжку омеги, прикасается пальцами к ступне и опускает ту в таз с водой, дав возможность немного расслабить мышцы. Вторая нога Чимина точно так же опускается в горячую, с капелькой ароматизированного масла, воду, на поверхности которой плавают нежные лепестки розовых роз. Чимин прикрывает глаза, ощущая приятное тепло. Спустя пару минут он смотрит через приоткрытые веки, как Файт бережно берет его ступню, вытаскивает из горячей воды и начинает мягко массировать её. Руки у Файта действительно волшебные, они ловко массажируют ступню, разминают каждый пальчик Чимина, заставляя последнего испытывать особое удовольствие. Раньше массажем занимались слуги, но их умения ничто по сравнению с навыками Файта. Альфа бережно трёт подушечками пальцев, надавливает в нужных местах, чтобы вся ступня перестала болеть от постоянной ходьбы по замку, по его бесконечным коридорам, лестницам.       — Всё хорошо, ваше величество? Вам нравится?       — Да, — выдыхает Чимин клубы пара изо рта. Он упирается ладонями в мраморную поверхность позади себя, чтобы удержать равновесие, пребывая в состоянии особого расслабления. Прилипающая к телу одежда, пар вокруг с приятными ароматами и чуткие прикосновения умелых пальцев уносили Чимина куда-то далеко от реальности, туда, где было одно наслаждение с долькой таинственности.       Файт опускает промассажированную ногу обратно в воду и принимается делать массаж второй. За этим неторопливым занятием альфа успевает рассказать, что у каждого человека есть точки, которые время от времени стоит массаживать, чтобы тело человека было здоровым, чтобы он чувствовал бодрость и легкость.       Чимин с улыбкой проводит кончиком языка по своим пухлым губам, что не уходит от глаз наложника, сглотнувшего вязкую слюну. Тут омега понижает голос до возбуждающе низкого и спрашивает:       — Как складывается отношение гарема к Чонгуку?       Файт сжимает губы, совсем не радуясь, что они заговорили о Чонгуке, но покорно отвечает, не отрываясь от своего занятия:       — Все его не любят, потому что боятся.       — Боятся?       — Да, — кивает Файт, не отрывая глаз от ступни омеги. — Некоторым наложникам посчастливилось переброситься с ним парой нелестных фраз, а затем получить кулаком в челюсть.       Чимин усмехается, Чонгук-и такой драчун.       — К тому же… вы тоже наглядно показали нам, что никто не смеет делать Его высочеству плохо.       Чимин перестаёт улыбаться, вспоминая проявление собственной слабости в порыве гнева.       — Я повёл себя так не только из-за Чонгука, — поясняет омега, взяв в руки стоящий возле фруктов стакан воды с лимоном и сделав пару глотков. — Я не потерплю убийств в своём дворце. Если бы на его месте был бы ты, я бы поступил так же.       Файт останавливает массаж и поднимает заинтересованный взор на короля.       — Приятно слышать. Я рад, что вам не всё равно на нас.       — Мне никогда не было всё равно.       — Разве? По-моему, в объятьях Его высочества Чонгука вы забываете обо всём на свете.       — Ревнуешь? — пухлые губы Чимина изгибаются в улыбке, а глаза приобретают озорной блеск.       — Как я смею, ваше величество, — наложник покорно опускает глаза и массажирует ступни короля дальше. Файт был неплох собой, крепкое телосложение с выделяющимися в меру мышцами, красивыми чертами лица и приятным тембром голоса притягивали к себе заинтересованные взгляды. А умение делать массаж и даже больше, добавляли ему плюсов.       Всё же в гареме короля Чимина были только лучшие альфы.       Вскоре Чимин хлопает Файта по плечу, благодарит за подаренное наслаждение и просит покинуть хаммам. Наложник, ожидавший гораздо большего сегодняшним вечером, поджимает губы, бережно вытирает ножки омеги полотенцем, низко кланяется, забирает таз с водой и выходит за двери, оставляя повелителя одного.       Чимин кусает нижнюю губу, и не оборачиваясь, произносит:       — И давно ты там стоишь?       Из-за угла выходит Чонгук с голым торсом, одетый в одни легкие штаны и тряпичные тапочки. Камергеры узнали, где сейчас Его величество, о чем немедленно доложили Чонгуку, вот только тот не знал, что застанет весьма раздражающую картину, где чужой альфа трогает его омегу, обсуждая самого Чонгука.       — С момента «мне никогда не было всё равно», — отвечает Гук, встав перед Чимином. Голодный взгляд омеги тут же прошёлся по его накаченному телу. — Ты что, даже под этими парами эвкалипта чуешь меня?       — К удивлению, да.       Чонгук обнимает вставшего Чимина за талию, плавно спускаясь к ягодицам. Омега разрешает трогать себя, это читается в его улыбке и блестящих глазах. Чонгук склоняется к его лицу и начинает осыпать его мелкими поцелуями-бабочками, отчего Чимин хихикает, поддаваясь ласкам. Вскоре альфа замедляется и целует уже более смело в шею, отмечая про себя, что пора бы обновить засосы на этой гладкой коже.       — Ты часто заставляешь меня ревновать, — шепчет Чонгук откровенно. — Ты не обделенный вниманием король, но порой мне хочется, чтобы ты был просто моим омегой, — альфа склоняет голову в бок и смотрит уже в глаза блондину. — Я ужасно боюсь потерять тебя.       Чимин кусает нижнюю губу, на секунду опуская взор, но потом снова глядит на супруга, обнимая его за плечи.       — Не потеряешь, если будешь рядом, — омега кратко чмокает его в губы. Он не обещает Гуку золотых гор, не признается ему в любви, держит дистанцию, опасаясь утонуть в нем. Однако всё чаще омегу захватывает непреодолимое желание видеть Чонгука каждый день, ощущать его кожей, слышать его дыхание и чувствовать мягкость его полных губ.       Чонгук обнимает Чимина и чувствует, как что-то пробуждается внутри него, заставляет дышать чаще, и даже витающие горячие пары тут не при чем. Член напрягается в его штанах, заметно выпирая.       — Мой мальчик, — шепчет Чимин проникновенно.       Тут Чонгук не выдерживает, набрасывается на его губы с поцелуем, поднимает омежку над полом, взяв под попу. Чимин отвечает ему с той же страстью, но вдруг решает поддаться напору альфы и подчиниться в поцелуе, отчего у последнего сердце грохочет, ведь его омега дает ему возможность немного покомандовать, побыть главным, как привык Чонгук, которого растили в мире главенства альф.       Чон укладывает короля на теплую каменную поверхность, а сам нависает сверху, продолжая самозабвенно целовать самые прекрасные губы на земле. Он зарывается пальцами в светлые волосы, ощущая их мягкость, целует напористо, подчиняя омегу языком, но когда отрывается от его губ, спускается своими к не дающей ему покоя шее. Чонгук сильнее вжался носом туда, где запах омеги ощущался особенно густым. Его котенок уже потёк. В голове альфы зашумело, когда он ощутил острое желание поставить метку, сделать омегу своим навсегда.       — Разреши мне, — сбивчиво рычит Чонгук около уха.       Чимин сжимает пальцы на плечах альфы в кулачки:       — Гуки, пожалуйста, не надо.       Волк недовольно рычит, с трудом подчиняясь желанию омеги, которое для него стало законом. Он не причинит своему омеге вреда, не сделает такое против его воли. Тем более, Чимин ещё никогда не просил Чонгука так проникновенно, таким тонким голосом. Феромоны сейчас действовали на омегу угрожающе, немного давили, но Чимин стойко выдерживал всё, за что через мгновенье получает похвалу. Чонгук затыкает своего волка, перестает давить своими бешеными инстинктами и возвращается к легким ласкам и нежным поцелуям.       Они будут давать свободу волку постепенно. По чуть-чуть. Шаг за шагом.