Трон волков

      Наступившая весна обрадовала всех жителей Полиандрии. Это было сродни глотку свежего воздуха, капле воды из чистого источника, потому как теперь жизнь в Аргосе и за его пределами стремительно закипела. Люди выходили из своего жилища, сбрасывали с плеч тяжелые шубы, вытаскивали семена, пахали землю и активно готовились к рассадке овощей. Теперь за скотом было проще следить, ибо можно было пускать коров и овец щипать траву на лугу подальше от дома, не боясь замерзнуть, пока идешь за ними. В теплицах появлялись первые цветки, природа словно оживала, возрождаясь красотой и благоуханием.       Состояние здоровья Чимина тоже было цветущим. На осмотре у Тео Чимин узнал, что тепло сильного волка за время зимы пошло ему на пользу. Никаких приступов не было, цикл был в полном порядке, состояние кожи, волос, зубов, всё было в лучшем виде. Чимин был, конечно, рад, что близость с Чонгуком давала хорошие плоды, но вместе с тем, это настораживало. Поэтому он снова позвал к себе лекаря Мигеля и потребовал ответов. Тот сказал, что на днях получил письмо от своего экспедитора, который сообщил, что скоро возвращается в Аргос с бесценной информацией. Какой - в письме не говорилось, ведь его могли запросто перехватить, если бы важная информация была изложена на бумаге. Чимин согласился подождать ещё немного, чтобы вскоре получить ответы.       А тем временем, в стране активно шла подготовка к войне с Алой Ордой, главнокомандующий собирал армию, проверял боевую готовность, министры привлекали на свою сторону союзников, казначеи считали деньги, необходимые для покрытия расходов на военные действия, которые должны начаться через месяц. Вчера король Пак Чимин объявил в тронном зале войну ордынскому хану, передав официальный документ через послов. Тогда, стоя возле трона, Чонгук искренне восхищался могуществом своего омеги, проявляющего жесткость характера и твердость намерений.       Война войной, а о мирной жизни тоже нельзя было забывать. Чонгук, возобновивший уроки политологии, тщательно изучал то, чем занимается Чимин как глава государства, помимо того, что проводит реформы и отдаёт распоряжения. От имени Чимина были открыты приюты для сирот-альф, коих было достаточное количество, чтобы им требовалась особая помощь в социальной адаптации. Мальчики переживали тяжелые времена в периоды первых обращений в волков, которые обычно начинались с пяти лет. Маленьким брошенным альфам никто не помогал, поэтому Чимин, ещё будучи принцем, принял решение открыть приюты для таких детей.       В один из таких приютов и решил отправиться король вместе со своей свитой. Всё равно их пригласили на важное мероприятие по случаю свадьбы сына-омеги одного из министров Совета, а приюты были по пути. Слуги уже упаковали вещи, загрузили чемоданы в кареты, собрали наложников, не всех, а только тех, кто мог похвастаться отличными оценками у Сокджина. Последний тоже поехал вместе с королем.       Чимин вышел к каретам в роскошном брючном бархатном костюме, расшитом цветками лотоса, а на плечи его было надето синее пальто. Король стучит каблуками по каменистой дорожке и слушает Хосока, который семенит рядом и докладывает о том, что всё готово к двухдневному отъезду.       — Сэр Николас уже ждет вас в своем замке, завтра состоится пир по случаю свадьбы его старшего сына.       — Могу себе представить, как он суетится, — Чимин приподнимает уголки губ вверх, продолжая идти к карете. Следом за ним поспевали фрейлины.       — Вполне предсказуемо, ваше величество. Всё же их почтит присутствием сам король Полиандрии, — Хосок останавливается около кареты, поворачивается корпусом и кланяется подошедшему Чонгуку в окружении своих камергеров. — Ваше высочество.       Чонгук коротко кивает Хосоку, а затем обращает внимание на супруга, чей прекрасный лик затмевает сейчас даже яркое солнце в небе. Сам же альфа оделся соответствующе, его костюм больше был иссиня-чёрный с некоторыми вкраплениями серебряных ниток. В ушах сияли кольца с бриллиантами, но лучше всего смотрелось обручальное кольцо из розового золота, которое Чонгук стремился никогда не снимать. Вид такого же кольца на пальце омеги вызывал улыбку.       Чимин делает шаг к Чону, поправляет его накрахмаленный белый воротничок рубашки:       — Готов к маленькому путешествию?       Чонгук уверенно смотрит в глаза омеги, медленно погружая его в свои черные омуты:       — С вами я готов идти хоть на край света.       Король улыбается, обнажая белые зубки, убирает руку и разворачивается лицом к карете. Он подаёт руку в белой перчатке Хосоку, тот помогает ему взобраться в карету, но потом альфа тушуется под пристальным взглядом Чонгука, не понаслышке известного своей ревностью. Чон прожигает Хосока взглядом и садится в карету следом за мужем. Он знает, что Хосок провел всю зиму вместе с Хенли, согревая его от морозов, но это не значит, что Чимин не может ему нравиться. Чонгук ревновал Чимина ко всем. Он и так недоволен в последние дни, что у них с Чимином больше недели не было секса, ибо король подолгу задерживался в кабинете или же был в разъездах по близлежащим учреждениям, а потом без сил засыпал в своей постели, не разрешая слугам впускать Чонгука.       Зима прошла довольно быстро, не было никаких происшествий, все понимали, каким непростым было это время, поэтому даже наложники старались не ссориться. Никто из них, кстати говоря, ещё не попал в покои короля, даже Файт, которого Чимин ещё пару раз просил сделать ему массаж, но дальше расслабляющего массажа дело не заходило. Чимин не хотел. Хотя мог.       В другие кареты уже расселись десять наложников, среди которых были фавориты. Оливер был рад возможности выбраться за пределы дворца, пообщаться с другими людьми, Алекс осторожничал и пока не попадался королю на глаза, Юнги же вёл обычную тихую жизнь, как и до появления Чонгука в их жизни. О Тэхёне альфа старался вообще не думать и ему почти это удалось.       Следом в карету садится Хенли, как того требуют правила, чтобы оберегать короля, а по отношению к Чонгуку такую обязанность выполнял Венсан, сев рядом с фрейлиной. Тот с недавних пор стал засматриваться на Хенли, и сейчас был несказанно рад такой возможности, чтобы полюбоваться его красотой.       Омеги занимают себя болтовней, чтобы дорога до приюта не была утомительной. Чонгук смотрел в окно, изредка отодвигая маленькую шторку, и наблюдал за сменяющимся видом с одних улиц на другие. Людей было много, все куда-то спешили, радовались теплой погоде и улыбались лучам солнца. Дети бегали по площади с конфетами в руках и заливисто смеялись, играя в догонялки. Когда-то Чонгук тоже бегал с друзьями, радуясь времени детства, однако после встречи с Чимином на том берегу жизнь его переменилась, друзья отдалились, пошли своей дорогой, Чонгук целыми днями занимался в военном корпусе, а ночами шептал молитвы, чтобы отыскать омегу, по которому выл его волк.       — О чём задумался? — нежный голос ласкает слух Чонгука.       Альфа обращает взор на Чимина, лицо которого было в опасной близости от его лица. На секунду Гук задерживается на его губах, а потом глядит по сторонам, осознав, что они в карете одни. Хенли и Венсан уже вышли, потому что они приехали. Чимин же сидел рядом, положив руку на плечо мужа.       — Тебя что-то тревожит? — не унимается омега, с волнением глядя на Чонгука.       Чон сглатывает, отводя взгляд в сторону. Ему вчера пришло письмо от отца, тот спрашивал, как у него идут дела с Чимином, почему Намджун всё ещё не получил весть о его беременности.       — Нет, всё хорошо. Идем, — Чонгук берет себя в руки и выходит из кареты, после самостоятельно помогая омеге выбраться из нее.       Люди, заранее осведомленные, что один из главных приютов сегодня посетит Его королевское величество, уже столпились на дорогах. Бедняки, купцы, ремесленники и высокопоставленные чиновники с горящим восторгом в глазах встречали короля Чимина. Впереди карет был оркестр, который громко бил в барабаны и нёс герб династии.       Люди воодушевленно голосили и аплодировали, выражая особую радость лицезреть повелителя Полиандрии. Стража сдерживала толпу, которая рвалась к королю, они тянули свои руки, выкрикивали просьбы решить все их проблемы, но в основном, были слышны слова благословения. Все эти люди верили в непоколебимую власть короля Пак Чимина, как настоящего самодержца, все восхищались им, молились на него и превозносили.       В честь прибытия короля сегодня открыли бесплатные кухни, чтобы накормить всех нуждающихся сытной похлебкой, выдавали буханки хлеба и баночки молока. Поэтому многие из собравшихся горожан выкрикивали слова благодарности за помощь и неравнодушие к подданным.       — Славься, Полиандрия! Славься, Полиандрия! Славься, Полиандрия! — кричали хором.       Чимин, встав на небольшое возвышение крыльца приюта, повернулся к подданным, помахал им рукой и улыбнулся. Рядом стоял Чонгук и смотрел на людей, вот только пристально смотрел на альф, у которых был не самый лучший вид. Измученный. Было видно, что некоторые альфы недовольны своей жизнью в этой стране с такими устоями и порядками, когда во главе пищевой цепи стоит омега, а не альфа. Чонгук мысленно обещает этим альфам переменить порядки и вернуть власть альф, как это было сотни лет назад.       — Боже, храни короля Пак Чимина!       Толпа продолжала улюлюкать, а кто-то даже умудрился крикнуть:       — Да благословит богиня Веста Его величество и дарует желанное дитя!       Чонгук повернул голову к Чимину и заметил промелькнувшую на его лице тень грусти, однако омега не подал виду и продолжил улыбаться до тех пор, пока их не завели в каменное здание.       Внутри помещения было просторно, особенно в общей гостиной, куда и пригласили короля с его свитой. Здесь жили дети-сироты альфы. Возраст варьировался от года до шестнадцати лет. Чимин улыбался детям, параллельно общался с семенящим за ним директором приюта, который был омегой. Директор Ван отвечал на вопросы короля и Сокджина, что шел рядом. Директор постоянно кланялся и улыбался во все зубы.       Чонгук шел рука об руку с Чимином, Хосок шел позади, а дальше шли фрейлины и наложники. Все осматривались в помещении, шли за проверяющим состояние комнат Чимином, переговаривались между собой и общались с детьми, которые застенчиво играли в разных местах.       — Старшие не обижают младших? — спрашивает король, поглядывая в сторону альф-подростков, вскочивших со своих мест в библиотеке и мигом поклонившихся Его величеству.       — Нет, мы следим за этим, — любезничает директор Ван. — Да и ребята очень дружны между собой, до самого выпуска.       — Куда отправляются альфы после выпуска? — задает вопрос Чонгук, решивший поучаствовать в разговоре.       Директор Ван бросил высокомерный взгляд на Чона, удивившись смелости альфы встревать в разговор омег, но исходя из того, что Чонгук является супругом короля Пака, омега решил ответить ему, пусть и с фальшивой улыбкой.       — Многих альф мы отправляем туда, где требуются хорошие работники. В стенах этого приюта мы обучаем альф ремеслу. Некоторых женим на омегах, которым они понравились. Знаете, мы ведь не держим альф взаперти, они могут гулять и общаться с разными людьми. Кому-то удаётся найти себе омегу, и если тот намерен выйти за него замуж и его положение это позволяет, омега может забрать альфу себе, когда тот достигнет зрелости.       Чонгук изгибает бровь:       — Вы про гон говорите, верно?       — Верно, — со вздохом отвечает директор.       — И сколько омеги платят за то, чтоб забрать себе альфу?       Директор Ван тут же растерялся и даже возмутился:       — О чём вы говорите, ваше высочество?! У нас всё добровольно, мы никого не продаем, у нас приют, а не бордель. Средств, которые выделяет нам Его величество, хватает, за что большая благодарность нашему повелителю!       Чимин никак не комментирует их маленькую перепалку, а продолжает идти вдоль кухни, где готовят еду для сирот и персонала приюта. После Чимин оповещает, что им дадут ещё пару учителей по этикету и полиандрийскому языку, так как Чимин желает, чтобы альфы были грамотными. Также он обещает прислать им хорошего мастера-альфу, который будет обучать волчат правильно обращаться.       Вскоре они садятся в гостиной, чтобы попить чай и обсудить важные вопросы по поводу финансирования. Хенли подаёт королю и директору необходимые для подписания документы, Сокджин общается с воспитателями, Хосок в это время следит за обстановкой, координирует стражников, рассредоточенных по периметру. За окнами ярко светило солнце, на улице всё ещё стояли люди, желающие ещё раз взглянуть на прекрасный лик повелителя.       Оливер игрался с мальчишками семи лет, они вместе хихикали, когда делали кораблики из бумаги. Алекс предпочёл держаться в стороне, всё, что его волновало, так это Чимин, вид которого заставлял его сердце биться быстрее. Остальные наложники либо гуляли по этажам приюта, либо болтали в сторонке, как это делал Юнги, но тем не менее, все держались около короля.       Чонгук сидел на диване рядом с Чимином и не притрагивался к чашке с ароматным чаем, так как омега всё ещё опасался за его жизнь и тщательно проверял его пищу перед употреблением. Сейчас же Пак был немного занят с документами, однако, ему пришлось оторваться от своего занятия, когда в гостиной появился пятилетний мальчишка и в секунду обратился в мохнатого волка.       — О боже! — воскликнул директор, приложив ладонь к груди. — Воспитатели, немедленно уведите его! Сколько можно объяснять, тебе нельзя обращаться в присутствии омег без позволения.       Директор продолжал ворчать в сторону волчонка, который пригнул ушки и боязливо тявкнул, омега уже было схватил его за шкирку, чтобы всучить воспитателям, как его грубо оттолкнул Чонгук. Альфа присел на корточки и взял на руки серого волчонка, прижав к себе.       — Вы с ума сошли?! — рявкнул Чон, не удержавшись. — Он совсем ещё ребенок, он пока не умеет управлять своей сущностью. После обращения любая грубость приносит ему огромную боль.       Чонгук по себе знал, насколько болезненны и неуправляемы первые обращения. Для того, чтобы благополучно переждать этот период, ребенку требуется особое внимание и забота со стороны старших, в особенности, родителей. Чон поднялся вместе с волком, сел обратно на диван и продолжил обнимать малыша. Тот почувствовал успокаивающую ауру более взрослого волка и уткнулся мордой в живот Гука. Князь чесал ему за ухом и вскоре волчонок перестал дрожать. Всё это время Чимин молча наблюдал за ним, задумчиво трогая подбородок. Ему показалось очень милым то, как дети тянутся к Чонгуку, признают в нём старшего альфу, с которым безопасно. В какой-то степени, Чимин тоже чувствует себя в безопасности рядом с ним, хоть временами и воспринимает Чонгука как мальчишку из-за разницы в возрасте.       — Простите, ваше величество, за такую оплошность, — причитал директор Ван. — Мы обязательно проведем дополнительную беседу с детьми и объясним им правила социума.       Чимин кивнул, никак не комментируя данный инцидент, он и так был уверен, что директор Ван научит волчат манерам. Сейчас же его хорошее настроение ничто не могло омрачить. Через несколько минут Чонгук помогает волчонку вернуться обратно в человеческое обличие, с помощью камергеров накидывает на его плечи принесенный для мальчика плащ, а после негромко объясняет, как быстрее освоиться в новой сущности и не наделать ошибок. Мальчик без задней мысли обнимает Чонгука своими ручками, не до конца осознавая, кто перед ним. Чонгук обнимает его в ответ.       После того, как все вопросы были решены, а документы на дальнейшее финансирование подписаны, всех детей собрали в три линии и приказали поклониться Его величеству в знак уважения и благодарности за возможность иметь крышу над головой и даже обучаться грамоте.       — Если вам чего-нибудь не хватает, то скажите сейчас, — с улыбкой говорит Чимин, стоя лицом к детям. Он заинтересованно рассматривал каждого из них, отмечая, как хорошеют юноши с каждым годом, а у малышей появляется более осознанный взгляд.       Десятилетние альфы переглядываются между собой, и самый смелый из них робко поднимает взгляд:       — Мы хотим больше сладкого. Воспитатели не разрешают есть больше четырех конфет в день.       — Это потому, что они заботятся о ваших зубках, чтобы они не болели. Но так и быть, сладкое вам сегодня достанется, — Чимин взмахом руки просит Хенли кивнуть в сторону слуг, которые тут же приносят большие корзины с фруктами, какие остались ещё с прошлого урожая. — Ну что, довольны?       — Да! — в один голос кричат альфочки, начавшие скорее разбирать принесенные вкусности, среди которых были и пироги, испеченные дворцовым поваром. — Благодарим Ваше королевское величество!       К благодарностям присоединяется и директор Ван, с улыбкой глядя на радостных детей. Многие из ребят хотели поцеловать руку щедрого короля, но они помнили о главном правиле Полиандрии, что без особого позволения прикасаться к омегам запрещено. Поэтому они лишь дарили Чимину яркие улыбки и горящие глаза.       Немного погодя, директор Ван и другие сотрудники приюта провожают короля и его свиту до выхода, низко кланяются у карет и долго машут рукой на прощание, пока процессия уезжала всё дальше. Горожане, что выстроились вдоль дороги, продолжали кланяться и выкрикивать комплименты в сторону короля, свободные альфы пытались урвать хоть секунду внимания Чимина, что Чонгуку, несомненно, не нравилось.       Дорога от приюта до замка сэра Николаса заняла ещё добрых четыре часа. Встречали короля Чимина по высшему разряду, как и полагается правителю страны. Хозяин большого каменного замка с чудным садом спустился по каменистой дорожке вместе со своей семьей.       — Ваше величество, добро пожаловать! — сэр Николас улыбался во все зубы, встречая дорогих гостей. Омега учтиво поклонился королю и даже его супругу, а после подозвал к себе членов своей семьи, чтобы сразу представить их. — Моего супруга, альфу Бастиана вы уже знаете, он уже гостил во дворце этой зимой, — названный альфа низко кланяется королю и его супругу. — А вот мои сорванцы, они до этого дня ещё не были удостоены чести познакомиться с вами. Пожалуйста, познакомьтесь, это мой старший сын, омега Крис, он завтра выходит замуж. Средний сын, омега Дайон, и мой младший сын, альфа Лоран.       Чимин тянет улыбку, кивает каждому из представленных людей и также представляет им Чонгука как своего супруга. Наложники же стояли в стороне и не были удостоены такой чести. Чонгук держится стойко, с прямой осанкой и снисходительной улыбкой. Он ведет себя как альфа-доминант, а не как альфа Полиандрии. Обитатели замка министра тихо перешептываются, обсуждая волка короля, им ещё предстоит принять все его повадки, потому как уже расползлись слухи о том, что король Чимин не так уж и активно пытается дрессировать своего альфу.       Сейчас же Чонгука больше заинтересовал юный альфа Лоран, чье лицо кажется ему очень знакомым.       Николас и Бастиан предлагают Его величеству отдохнуть после дороги, ему и его свите выделили добрую часть огромного замка, чтобы они расположились со всеми удобствами. Министр и его муж лично сопроводили Чимина до его покоев, потом показали комнату Чонгука, что последнего возмутило. Ему так сладко спалось всю зиму вместе с Чимином, ему было комфортно слышать посапывание омежки, которого Гук прижимал к себе и вдыхал чудесный аромат роз, а теперь их снова разделяют по разным спальням. Альфа уже хотел было возмутиться, как Хосок красноречиво покачал головой, что сейчас не время пререкаться из-за такой мелочи, поэтому Чон закатывает глаза и проходит в свою спальню.       Всем удаётся хорошенько отдохнуть с дороги, принять ванну, переодеться в чистое и приготовиться к ужину. Чимин пожелал отужинать в компании своего мужа. Иногда они ели раздельно, поэтому Гук появился в обеденной комнате, ведущей к покоям омеги, при всём параде нарядный. Альфа с интересом разглядывал интерьер в темно-зеленых тонах, пока они с Чимином поедали салаты из овощей, иногда выхватывая кусочки жареного мяса.       — Ты не был знаком с детьми сэра Николаса? — спрашивает Чонгук без формальностей, так как они в гостиной одни и спокойно можно говорить на «ты». Фрейлины и камергеры ждали за дверью.       — Нет, — омега прожевывает кусочек свинины и делает глоток красного вина из бокала. — Они младше меня, и как-то не было повода встретиться, может быть, если только в глубоком детстве.       — Один из них мне показался очень знакомым.       Чимин украдкой посмотрел в сторону мужа:       — И кто же?       — Лоран.       — Почему?       Чонгук неопределенно пожимает плечами, сам пока до конца не понимая, где мог раньше его видеть. Юный альфа с миловидными чертами лица мог иметь успех у омег, вот только чрезмерная скромность и воспитание не давали ему пользоваться всеми благами природы.       Позже супруги заводят разговор о предстоящем торжестве. Николас вместе с мужем, наверняка, бегают по замку, контролируя организованность завтрашнего мероприятия. Слуги стояли на ушах, в том числе, слуги повелителя, они предлагали свою помощь, конечно же, помня о первостепенных обязанностях в отношении короля, обеспечивая ему комфорт. Прачки готовили наряды господ, чтобы завтра всё было идеально.       — Мы будем спать раздельно? — задаёт вопрос Чонгук, доедая десерт. Он возится маленькой вилкой в вазочке с засахаренным апельсином и поднимает взгляд на мужа.       Чимин тянет улыбку и прикладывает пальцы к губам:       — Так было всегда. Последние две недели мы спим раздельно.       — Мне это не нравится.       — Ты что, совсем не можешь без меня обойтись?       — Не говори со мной, как с ребенком, — выходит грубее, чем предполагалось. По идее, Гук вообще не имеет право приказывать королю, он всецело принадлежит своему омеге, а не наоборот. Наткнувшись на колкий взгляд голубых глаз, альфа поясняет чуть мягче: — Я просто хочу быть рядом со своим омегой.       Чимин поворачивает голову в сторону окна, за которым было темное небо:       — Порой людям требуется уединение. Когда надо будет, я тебя приглашу в свои покои.       — Я не твой наложник, я твой альфа, — Чонгук широко расставляет руки на край стола и смотрит прямо в глаза. — И у волков это больше, чем супруг.       Ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице Чимина. Он спокойно сидел, слыша рычание волка и запах терпкого красного вина с примесью тяжелых феромонов. Чонгук снова пытается задавить его своей сущностью, задушить феромонами и добиться подчинения. Пусть и неосознанно, но Гук на инстинктах стремится к доминированию.       Омега пару секунд бесстрашно смотрит в черные глаза альфы, а затем тянется к колокольчику, лежащему на столе, и трясет им, не прерывая зрительного контакта с мужем. В комнату входит Хенли и Венсан, обеспокоенно глядя на господ.       — Проводите Чонгука до его спальни, он очень устал за сегодня, — голос омеги ни разу не дрогнул, хотя запах немножко выдавал его легкое волнение.       Чонгук поднимается с места с недовольным лицом, бросает салфетку для коленей на стул и уходит, даже не пожелав доброй ночи. Этот вечер не должен был закончиться так. Пусть это не совсем ссора, но неприятный осадок остался. Чимин решает не зацикливаться на этом, они все очень устали, поездка в приют и длинная дорога выжали все силы. В скором времени, Чимин ложится спать, Хенли заботливо укрывает его одеялом, просит не волноваться сильно из-за Чонгука, затем тушит свечку и покидает спальню.

***

      Свадьба сына министра была роскошная, но менее масштабная, чем свадьба короля Чимина. Гостей было лишь две сотни, а в Храм Эроса поехали и того меньше. Чимин и Чонгук с самого утра, встретившись в холле, уже наряженные в дорогие костюмы с приколотыми орденами, не разговаривали всю дорогу до храма.       Они сидели в первом ряду большого зала храма, ближе к алтарю, и наблюдали за тем, как омега Крис и его жених Чарли скрепляли союз кровью в чаше. Чонгук смотрит на Чимина, отмечает его красоту, подчеркнутую идеальным макияжем, корона на голове омеги смотрелась превосходно, добавляя ему ещё большего изящества. Чон полночи не мог уснуть из-за неприятного разговора во время ужина. Он вспылил, уже жалел об этом, поэтому хотел всё обсудить с Чимином, объяснить причину своего недовольства.       Чонгук оглядывается на гостей, все увлеченно наблюдали за свадебной церемонией. Они с Чимином сидели между Хенли и Хосоком, дальше на длинной скамье сидели наложники и тоже смотрели на женихов.       — Чимин, — тихо позвал он мужа, надеясь, что никто пока не слышит его неформальное обращение к королю. Все слишком заняты другим.       Омега тяжело вздохнул, но даже не взглянул на мужа, однако, всем своим видом показал, что он его внимательно слушает.       Чонгук опускается ещё ниже, ближе к уху супруга:       — Прости меня за вчера. Возможно, я напугал тебя своей альфьей натурой…       — Не льсти себе, — усмехается Чимин, сложив руки в замок.       — Но мне вчера показалось, что ты…       — Тебе показалось, — отрезает омега. Чонгук тяжело вздыхает и направляет взор в сторону новобрачных, а спустя несколько мгновений Чимин наклоняется к нему, не отводя глаз от священника: — Помнишь, что ты обещал мне в Храме Эроса? Ты поклялся защищать меня и не делать больно. Сдержи свою клятву.       Чонгук положил руку на скрепленные короткие пальчики омеги и заглянул ему в глаза, передав через этот взгляд все свои чувства к нему. Чимину было всё равно, что скажут окружающие на действия Гука, посмевшего прикоснуться к омеге без разрешения, потому что Чимин всегда рад его прикосновениям и теплым объятьям.       К тому же, все встали и хором принялись поздравлять новоиспеченный брачный союз под звон колоколов. До самой кареты Чонгук держал Чимина за руку и никуда не отпускал, омега был не против.       *       Украшенный цветами и разноцветными лентами зал был полон гостей разной масти. Знатные лорды, министры Совета, родственники и друзья, взрослые и дети веселились под музыку, пробовали угощения, сидя за круглыми столами, которые были рассредоточены ближе к стенам, потому что центровая площадка была свободна для танцев. Музыканты активно играли на скрипках и дарили радостные мелодии гостям, которые танцевали парами, соединяясь в органичный танец.       Многие из гостей стояли с бокалами вина и общались между собой. Здесь заключались союзы, помолвки, кто-то искал своему отпрыску удачную партию, люди знакомились, общались, договаривались о взаимовыгодном сотрудничестве. С королем Чимином, безусловно, все хотели поговорить хотя бы минуту, желали урвать хоть дольку его внимания, даже если разговор пойдет о совершенно неважных вещах.       Сокджин тоже беседовал с гостями, хвалил их наряды, гладил по голове их детишек. Он поддерживал со всеми разговор, приветствовал тех, с кем давно не виделся, но краем глаза следил за Чимином, так как он всегда волнуется за него. Но ко всему прочему, у него душа была не на месте, если в поле его зрения не появлялся Чонгук. Он приглядывал за младшим, давал советы, как сейчас, подойдя к Чону и прошипев ему на ухо:       — Подружись с кем-нибудь, даже если человек не нравится. Это полезно.       Чонгук закатил глаза, но через некоторое время нашел себе приятелей, подружившись с альфами-сыновьями знатных семей, а также получше познакомившись с мужьями министров Совета. У них ведь был только один шанс увидеть друг друга, когда король инициировал срочное собрание во время зимы. Сейчас же они поняли, что у них полно общих тем для разговоров. И среди этой компании был сын Николаса, Лоран. Чонгук долго присматривался, а потом спросил его, не встречались ли они раньше. И каково же было его удивление, когда Лоран рассказал, что он вместе с Гуком участвовал в Бою Волков за руку короля. Это был тот самый мальчишка, с которым они неплохо поладили, и которого Чонгук обучал некоторым приемам. Тот бой парень проиграл, но не особенно то жалел, ведь он младше Чимина на целых пять лет, был бы не лучшей для короля партией. Чонгук поначалу насторожился, а потом обнял юного альфу, похлопав по плечу и сказав, что они могут дружить. Но бдительность Чон не терял, да ему и не давали возможности её потерять альфы, которые кружили над Чимином, как пчелы вокруг мёда.       Однако, Чонгук тоже не был обделен вниманием. К нему подошел один из представителей знатных семей, имеющих небольшие шансы на трон.       — Алан Свон, — представляется альфа со жгуче рыжими волосами и внушительной комплекцией для сорокалетнего мужчины. Он пожимает руку Чонгуку в знак приветствия. — У нас не было возможности познакомиться на вашей свадьбе.       — Рад встрече, — учтиво кивает Чон, насторожившись. Этот человек в сговоре с его отцом, он желает свергнуть Чимина с трона и всем своим видом напоминает Чонгуку о том, что у него та же самая цель.       — Прекрасно выглядите.       — Благодарю, милорд, — Чонгук смотрит за плечо собеседника. — Что-то я не вижу вашего сына.       Алан оборачивается, глянув в сторону танцующей толпы, и с улыбкой отвечает:       — Лит танцует с очередным воздыхателем. Восемнадцать лет прекрасный возраст для влюбленности, не правда ли?       Чонгук усмехается, согласно кивая. Они чокаются бокалами и делают по глотку терпкого напитка. Алан Свон не говорит с ним о тайном сговоре, о каких-либо делах, ему незачем разоблачать их сейчас. Он только раз обронил фразу, что Чонгук очень напоминает Намджуна своей внушительной внутренней силой и решимостью. Алана из-за того, что он альфа, в обществе не слишком жалуют, однако, из-за троюродного родства с покойным королем Уильямом и из-за сына-омеги, который остался у него на руках при загадочных обстоятельствах смерти супруга-омеги, знатные особы улыбаются ему и даже иногда сотрудничают, ведь состояние у этого альфы вполне впечатляющее.       Они ещё пару минут говорят о погоде, и Алан уходит поболтать с другими гостями, дабы не привлекать слишком много внимания к их разговору с Чонгуком.       Праздник продолжался.       Все жаждали поговорить с Чимином, удостоиться хотя бы взгляда в свою сторону. Проходя сквозь толпу поближе к закускам, Чонгук услышал обрывки фраз, неосторожно брошенных гостями.       — Я удостоился только «здравствуйте» и «до свидания». К сожалению, не всегда получается украсть минутку внимания короля.       — Как поживают ваши внуки?       — Чудно, спасибо, что помните о них.       — Я рад вас видеть. Как поживаете?       — Добрый день…       И ещё много разговоров с неприкрытой лестью, высокомерными улыбками и горящими глазами, в каждом из которых по золотой монете.       Чимин улыбался и любезничал со всеми, кто аккуратно подходил к нему с поклонами и учтивым тоном. Особенно смелые, возможно, от выпитого алкоголя, приглашали Его величество на танец, но Чимин всем отказывал. Вот только когда альфа из заморских земель, являющийся сыном главы государства, которого Чимин хочет пригласить вступить в коалицию против Алой Орды, подошел к омеге, последний согласился на один танец с ним. Они вышли в центр, музыка сменилась на более медленную и пара начала двигаться под внимательными взглядами гостей.       Чонгук неосознанно сжал бокал в руке и подошел ближе к центру зала, наблюдая за весьма неприятной картиной. Волк внутри встал на дыбы и зарычал, когда заморский принц держал руку на талии Чимина и с улыбкой что-то ему рассказывал. Всё это потихоньку начинало бесить, кровь в жилах постепенно стала закипать от ревности.       И вдруг рядом кто-то наклоняется к уху и пытается говорить громче:       — Можно с вами потанцевать, ваше высочество?       Чонгук поворачивает голову в сторону говорящего, отмечает красивый наряд омеги лет двадцати восьми. У него были каштановые волосы, в меру пухлые губы и широкие зеленые глаза.       — Меня зовут Бэм, — отвечает на невысказанный вопрос альфы. — Я посол Валькирии, только недавно приехал к вам.       — Я Чон Чонгук, — растерянно отвечает альфа, всё ещё поглядывая в сторону танцующего мужа.       Бэм проследил за его взглядом, затем быстро провел кончиком языка по верхней губе и хищно улыбнулся:       — Так что, подарите мне один танец?       Чонгук кивнул, отставил бокал на поднос проходящего мимо слуги и пришел в себя только тогда, когда они с Бэмом уже встали в центр зала друг напротив друга. Омега дал разрешение на прикосновение и только тогда они начали танцевать. Бэм положил одну руку на плечо молодого альфы, а вторую – в его крепкую ладонь. Они двигались по правилам медленного танца. Гук всё время смотрел в сторону Чимина, который хихикал вместе с заморским принцем, но вскоре Бэм завладел его вниманием.       — У вас очень приятный запах, — без стеснения высказал омега, прижавшись к супругу короля поближе.       — Спасибо, — Чонгук улыбнулся. Это первый омега, с которым он вообще танцует после приезда в Полиандрию. По сути, без разрешения ему нельзя даже смотреть в сторону других омег, чего стоит разбор полетов с Юнги. Чимин тоже очень ревнивый.       — Как вам живется в Полиандрии?       — Довольно неплохо, — пожимает плечами Чонгук, вскоре улавливая, что он ведёт в танце. Интересно. Бэм поддается, потому что Чонгук вырос по правилам главенства альф, и таким образом омега хочет ему понравиться? Все здесь преследуют свои корыстные цели.       Омега кивает, улыбаясь:       — Имея в мужьях короля Чимина, можно со многим смириться, верно?       Чонгук оставляет вопрос без ответа. Он продолжает двигаться в такт музыке, а потом и вовсе вытягивает руку, отходя на шаг, так, чтобы Бэм крутанулся в его руках, а затем вернулся в исходную позицию. Танец получался замечательным. Обратили внимание абсолютно все.       Бэм резко прижимается грудью к Чонгуку и часто дышит.       — Вы знаете, сколько омег желают оказаться в вашей постели?       Бэм уверенно смотрел прямо в глаза альфе, который был чуть выше него, и в некоторой степени соблазнительно, с грацией кошки, увидевшей мышку.       — Вы среди них? — встречный вопрос от Чонгука, которого стал забавлять флирт омеги. Довольно давно он не вступал в подобные игры, он ненадолго принимает правила, чтобы развлечься.       Омега изгибает пухлые губы в улыбке:       — Может быть. А вы сами хотели бы, чтобы я был в их числе?       — Боюсь, Его величество не одобрит ваше рвение.       — А я и не рвусь вперед. Никто ведь не мешает фантазировать одинокими вечерами. Скажу по секрету, но мы, омеги, любим властных альф, тех, кто может поставить нас на место. Однако, пока позволяем такое только в постели.       — Вы не замужем?       — Нет, — машет головой Бэм. — У меня нет гарема, но есть ухажеры. И ни у кого из них нет терпкого запаха красного вина. Вы диковинка, Чонгук. Которую многие хотели бы получить.       Чонгук на очередном повороте встречается с глазами мужа, который с серьезным лицом глядел в их сторону, уже не слушая своего партнера по танцу.       — Я люблю своего мужа, — уверенно заявляет альфа, грозно глянув в глаза Бэма, ничуть не смутившегося от тона.       — И это прекрасно. Но… — омега украдкой смотрит в сторону Чимина, — сообщите, когда он вам надоест.       Бэм отходит от Чонгука на шаг и делает реверанс, так как танец завершен, музыка закончилась и началась более активная мелодия. Чон кивнул послу и отошел к столу, за которым они с Чимином сидели половину вечера.       Чимин же улыбается заморскому принцу, отпуская его руку, а затем смотрит в сторону сидящего за столом Чонгука. Он не подходит к их столику, разворачивается на каблуках и уходит в неизвестном направлении под пустяковым предлогом. Праздник продолжается, гости развлекают себя танцами, оживленными разговорами и выпивкой.       — Ваше высочество, Его величество ожидает вас в гостевом кабинете, пройдёмте, — говорит склонившийся над плечом Хосок. Его лицо было спокойным, значит, наводнения или извержения вулканов не предвидеться, уже радует. По всей видимости, Чимин хочет поговорить.       Чонгук делает глоток вина из бокала, оставляет стеклянный сосуд на столе и идет с Хосоком по заданному им курсу. Они незаметно проходят мимо гостей, покидая зал. По коридору за Чоном поспевают его камергеры, но тех вскоре отсылают обратно, потому что Чонгук не желает, чтобы их с мужем разговоры подслушивали. Он сам открывает деревянные двери с массивной золотой ручкой и проходит в кабинет, больше напоминающий библиотеку, судя по количеству полок с книгами до самого потолка. Кабинет находится недалеко от основного зала, отдаленно слышна музыка и гул голосов. Хосок оставляет их одних, поклонившись, уходит выполнять свои обязанности по обеспечению безопасности. По коридорам были расставлены стражники.       Чонгук обходит черный кожаный диван и подходит к Чимину, который стоял возле окна и всматривался в солнце, медленно прячущееся за горизонтом.       — Я думал, мы отложим этот разговор до конца вечера, — Чонгук стоит в двух метрах от супруга и любуется его фигурой в свете вечернего солнца.       — Нет. Мы поговорим сейчас, — в голосе омеги были слышны обиженные нотки. Однако, Чимин вел себя весьма стойко.       Чонгуку нравится звук его голоса. Он похож на самый дорогой шелк, гипнотизирующий в момент, когда мелодия его сладкого голоса доходит до ушей. Омега поворачивается к Чонгуку лицом и внимательнее всматривается в его глаза. Накаченная фигура в классическом чёрном костюме с расстегнутым воротом на чёрной рубашке, кольца в ушах, уложенные волосы с длинной челкой, обручальное кольцо на пальце, и взгляд хищника, взгляд настоящего альфа-самца делали с Чимином что-то невероятное. Он весь дрожал, слюна скопилась во рту, щеки румянились от выпитого бокала красного вина.       — Ты должен был спросить разрешения, — король вздергивает подбородок.       Чонгук усмехается, складывает руки в карманы брюк и встаёт в уверенную позу. Не все такое себе позволяют в присутствии Чимина.       — Тот омега сам пригласил меня на танец. Разве я не должен слушаться омег?       — Ты должен слушаться меня.       — Ты не можешь меня контролировать, — резко перебивает его Чон. Он прикрывает на миг глаза, злясь на самого себя, что получилось слишком резко, но потом снова возвращает взор на мужа и делает шаг вперед.       — Ещё как могу, — Чимин делает шаг навстречу. — Я видел, как этот омега смотрел на тебя. Он сначала даже просил меня о танце с тобой.       — И что же ты ему ответил?       — А ты как думаешь? Естественно, я послал его куда подальше. Из-за тебя мои межгосударственные отношения могут подорваться. Валькирия нужна мне как союзник.       — Тогда я всё сделал правильно. Я потанцевал с ним и, кажется, даже оставил после себя хорошее впечатление, — язвит Чонгук.       — Ты хоть знаешь, какие слухи ходят о Бэме? Он посещает оргии, в которых омеги обмениваются альфами. Я запретил такое устраивать в Полиандрии, считая это абсолютным падением нравов. Как вообще можно отдать своего альфу другому?! К моему волку никто не смеет прикасаться, — смело заявляет Чимин, сжимая свои маленькие кулачки. Хотя вид у него был яростный.       — Говоришь так, будто я принадлежу тебе.       — А разве не так?       На минуту повисает тишина, Гук подходит к королю уже вплотную и склоняется к его лицу, вдыхая соблазнительный аромат роз.       — Не боишься жить с хищником? — улыбается Чонгук, обнажая клыки.       — Нет, он мне подчиняется, — Чимин ненавидел себя за то, что ведётся на манипуляции этого несносного альфы. Его пленительные медово-чёрные глаза, высокие скулы, аккуратный нос, его полные губы. О губах Чонгука Чимин может говорить вечно, потому что они такие манящие, такие умелые и притягательные, что омега испытывает восторг, каждый раз прикасаясь к ним. — Опасно показывать зубы человеку, можно и в клетку попасть.       — Самоуверенный омега, — шипит Чонгук прежде, чем хватает мужа за затылок и притягивает к себе для поцелуя.       Руки Чимина взлетают на плечи Чона, а губы отвечают на поцелуй, впуская чужой язык в свой рот. Чимин безумно ревнует Чонгука ко всем, кто находится в паре метров от него. Это только его волк, только его альфа и только он может прикасаться к нему, как сейчас, стягивая пиджак и отбрасывая его на пол. Чимин сладко хнычет в губы Чонгука, когда тот сжимает пальцами его попку сквозь плотную ткань брюк.       — Моя сладость, — шепчет Чон, кусает нижнюю губу омеги, оттягивая до легкой боли. Его волосы уже в абсолютном беспорядке, потому что Чимин наслаждается их мягкостью, когда зарывается в них пальцами. — Только из уважения к тебе я не обратился в волка и не разорвал этого заморского принца в лоскуты. Ненавижу, когда трогают моё!       Чон чуть сжимает волосы на загривке скалящегося омеги, играя на грани, уже хочет было начать снимать с Чимина одежду, как тот толкает его к стене, надавливая на плечи. Альфа ударяется лопатками о деревянную стену кабинета, опирается рукой на декоративный высокий столик со стопкой книг и громко дышит через рот, когда Чимин ставит засосы на его шее, смакуя на языке смуглую кожу альфы, желая ощутить вкус крови волка, но на такие жертвы не идет. Чимин хочет его всего съесть, он разрывает рубашку на теле Чона до пупка и облизывает соски, прикусывая зубками. Он хочет абсолютно везде пометить своего мальчика, чтобы никто не смел к нему прикасаться, чтобы все знали, кому Чонгук принадлежит.       От всей этой бешенной ласки у Чонгука кружится голова. Он смотрит на мужа с широко раскрытыми глазами, когда омега отрывается от его торса и плавно опускается перед ним на колени.       — О чёрт, — Чонгук не может поверить в происходящее. Это всё какой-то прекрасный сон.       Чимин расстегивает на нем брюки, приспускает до бедер, оттягивает белье ниже и выпускает пульсирующий член, обхватывая его короткими нежными пальчиками, начав стимулировать ласковыми движениями. Омега поглядывает на Гука снизу-вверх и забавляется его состоянием, когда дразнит языком головку и постепенно заглатывает член целиком. Он пропускает его в горло, доставая головкой до задней стенки, омега немного хрипит, однако, не выпускает его из своих оков. Он очень редко делает минет альфам, только самым достойным и когда сам этого хочет.       Стоны Чонгука постепенно заполняют комнату, он запрокинул голову к потолку и уже не соображал вовсе. Чимин начинает сосать в два раза активнее, он ласкает руками полные яички, получая наслаждение от получаемой реакции.       — Чимин… — альфа сжимает светлые волосы на затылке омеги в кулак и начинает толкаться в глотку в своем темпе. Другая рука случайно скидывает книги на пол.       Чимин течёт и тоже стонет, пока Чонгук трахает его рот с такой силой и наглостью. Чимин – король, он никогда никому не подчиняется, но даже сейчас, стоя на коленях перед альфой, лаская его член губами и языком, он выглядит как самый настоящий повелитель, потому что Чонгук в его абсолютной власти. Без остатка. Весь Чонгук зависит от него.       Когда Чимин понимает, что Чонгук уже близок, он вытаскивает член изо рта и ухмыляется, как хитрая лиса. Чонгук теряется на мгновение, видит поднявшегося на ноги омегу, его пошлый взгляд и краснющие губы. Чон проводит по ним большим пальцем, наслаждаясь их мягкостью, а потом Чимин хватает его за подбородок, лижет милую родинку под губой альфы и целует.       Из коридора отдалённо слышно играющую музыку, шум праздника, но в кабинете больше слышно сбитое дыхание и причмокивающие звуки.       Чонгук, наконец, добирается до ширинки омеги, расстегивает на нем брюки и вместе с бельем спускает вниз. Чимин быстро скидывает с себя туфли с брюками, остаётся одетый лишь по пояс. Его голые ножки обхватывают бедра Чонгука, брюки у того были на месте, но они не мешали поместить член в омегу, которого уложили на твердую поверхность круглого стола. Чимин выгибается дугой, касаясь лаковой поверхности макушкой. Чонгук раздвигает его ноги ещё шире, погружаясь в него до упора, вызвав тем самым ещё порцию стонов. Внутри Чимина так жарко, его мокрые стеночки такие горячие, что погружаясь в них с каждым новым толчком, Чонгук забывает собственное имя. Он двигает бедрами, постепенно ускоряя темп, собственнически впивается пальцами в нежную кожу бедер. Альфа глядит на извивающееся на столе тело, вдыхает сладкие ароматы, сносящие крышу, ощущая на висках стекающий пот. Жарко. Безумно жарко. Чимин всё ещё в рубашке и пиджаке, но сейчас совсем не до этого. У самого Гука рубашка прилипла к телу, но отрываться от страстного омеги, только чтобы снять её, он не намерен. Чонгук без ума от этого тела, оно кажется ему совершенным, эталоном. У него руки дрожат, настолько сильно ему нравится чувствовать Чимина всем своим телом.       — Мой, — рычит альфа, продолжая двигать бедрами. — Всегда буду тебя трахать как хочу, где хочу и когда хочу, — каждое слово вбивает прямо в матку.       Чимин почти задыхается, захлебываясь в собственных стонах. Если б они были в своем дворце, то было бы всё нормально, однако, они сейчас в гостях, королю и его супругу не стоит себя так развязно и неуважительно вести. Возможно, их уже кто-нибудь услышал в коридорах. Или видел…       Да, через маленькую щель в дверях за ними наблюдал Алекс и сжимал челюсти так, что его зубы вот-вот сломаются друг о друга. Он бесился от того, что завидовал Чонгуку, которому позволено брать, а не отдаваться воле короля, как делают все остальные. Как делают его рабы. Но Гук не его раб. Он его альфа. Пора это признать, чёрт возьми.       Алекс смотрит на то, как Чимин тянет к Чону руки, без слов просит ему помочь приподняться, чтобы получить ласковый поцелуй в губы. Потом Гук отрывается от его губ, давит на живот омеги и продолжает поступательные движения, поддерживая его коленки. Он подчиняет, делает так, как должен настоящий альфа. Как тот, от которого все омеги текут. Алекс больше не может это терпеть, он закрывает двери и уносится подальше отсюда. Ему надо на воздух.       А вот оставшаяся в кабинете и ничего вокруг не замечающая парочка продолжает заниматься сексом и дышать приторным запахом с исчезающим кислородом. Чимин поднимает ручки над головой и стонет, поглядывая на альфу из-под опущенных ресниц.       — Чонгук-и… я… хочу твой… узел… твой узел, — повторяет Чимин, чтобы Гук понял, что ему не послышалось.       — Ты уверен? — всё же переспрашивает Чонгук.       — Да, — кивает омега для убедительности. — Да, ах…       Чонгук ускоряется, волк внутри рычит от удовольствия, он хватается за бедра омеги обеими руками и притягивает к себе максимально близко, желая стать с ним одним целым. Ему сейчас так хорошо, что выть хочется. Ещё толчок, узел на члене начинает набухать, приносить боль, но Гук проталкивает его, прикусив зубами губу, и зажмуривается, кончая глубоко внутри омеги. Чимин тоже громко стонет, поскуливает от сладостной боли, пачкая омежьим семенем край своей рубашки и ещё долго сладко хнычет от сильнейшего оргазма, который приносит набухший узел, ударяющий по чувствительной точке внутри. Внушительный орган выпирает изнутри, Чимин чувствует его, трогая свой живот. Чонгук стоит на полусогнутых ногах, поставив локти на стол по обеим сторонам от Чимина, и часто дышит, отходя от нереального удовольствия, заставившего взлететь на небо и упасть в пропасть за одну секунду.       Они не меняют своего положения около десяти минут, чтобы не нарушить вязку и не принести друг другу боль. Затем, когда узел спадает и Гук уже может его вытащить, они разъединяются. Чонгук поправляет на себе брюки и садится на диван, про который они совсем забыли, ведь можно было заняться сексом на нем, но на столе получилось даже лучше. Чимин продолжает лежать на твердой поверхности, зачесывает назад свою мокрую челку и смотрит в никуда.       Чонгука немного настораживает его настроение, поэтому он прочищает горло и спрашивает:       — Не жалеешь? — намекает он про вязку.       — Нет, — омега вертит головой в стороны. — Может, я хочу, чтобы получилось, — и отворачивается, спрятав лицо в изгибе локтя.       Чонгук тут же подрывается с места и обнимает всхлипывающего омежку, усаживая его на столе. Чимин жмурится от соприкосновения обнаженной кожи с прохладной поверхностью, Гук это понимает и берет его на руки, после садится вместе с ним на диван, а омегу садит на свои колени. Чимин в своей привычной манере обнимает его как коала и целует в шею.       — Мой маленький омежка, ты хочешь волчонка? — ласково спрашивает Чонгук, поглаживая ладонями голую попку сидящего омеги.       — Угу, — звук куда-то в шею. Он слегка расчувствовался от перенасыщения яркими эмоциями от страстного секса.       — Тогда нам надо будет постараться. Сегодняшней ночью нам следует повторить вязку. Повесим над кроватью свадебный оберег, чтобы приблизить появление первенца.       Чимин поднимает голову и глядит на мужа влажными глазками:       — Я хочу иметь частичку тебя. Я совсем без тебя не могу, Гуки, — и снова всхлипывает как маленькое дитя. Чимин и сам не понимает, почему чувствует себя таким уязвимым в руках альфы.       Чонгук умиляется такому поведению, в такие моменты он чувствует себя намного старше Чимина. Альфа целует его в щечки и успокаивает ласковыми речами, уговаривая одеться и отправиться к себе в корпус, чтобы привести себя в порядок, ибо не стоит появляться в таком потрепанном виде перед гостями.

***

      На следующий день они вернулись во дворец и жизнь пошла своим чередом. Чимин на несколько дней снова окунулся с головой в работу, потому что с наступлением весны и предстоящей войны требовалось решить немало вопросов. Из казны выделялись деньги на необходимые траты, знатные семьи, приближенные к короне, тоже внесли вклад в будущее Полиандрии, выделив солдат и золото, ибо затраты на войну немаленькие. Главнокомандующий армией омега Гиббс Тёрнер тщательно изучил предложенный Чимином план военных действий. Последний умолчал о том, что его создателем, по большей части, является Хосок, так как омеги в Полиандрии не такие лояльные и терпеливые по отношению к альфам, как сам Чимин. В итоге, план атаки был утвержден, завершались последние приготовления.       В своем кабинете, который по размерам был меньше, чем зал для заседаний, король устало потирает глаза, отмечая, что засиделся за документами допоздна. Солнце уже спряталось за горизонтом, а прислуга аккуратно намекала, что Его величеству пора отдохнуть. Но тут в кабинет заходит слуга-бета в форменной одежде, кланяется и докладывает, что Его светлость Алекс просит аудиенции.       Чимин устало кивает, разрешая впустить наложника. Он решает быстро поговорить с ним, а потом пойти и упасть на кровать прямо в объятья Чонгука. У того сегодня целый день, как успели доложить, были силовые тренировки. Наверное, его мальчик тоже жутко устал за день.       — Ваше величество, — низко кланяется Алекс, когда за ним закрывается дверь.       — Проходи, Алекс, — Чимин поднимается со своего места и принимается собирать бумаги в одну папку. Расставленные свечи горят повсюду, но не так ярко, как хотелось бы. — Слушаю тебя.       Фаворит подходит ближе к столу и несмело смотрит на омегу. Он хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать. Глаза бегают по кабинету и не задерживаются ни на чем конкретно. Лишь прекрасный вид Чимина притягивает его взгляд. Бордовые брюки с такого же цвета блузкой, туфли на каблуке и множество украшений на руках и шее. Даже будучи усталым, этот омега всегда чертовски красив.       — Ваше величество, я хотел бы попросить вас, — начинает робко Алекс. Аура властного омеги всегда действовала на него подавляюще. — Я хотел бы учиться военному делу. С вашего позволения, я бы мог поехать в гвардейский корпус и поучился бы командовать взводом.       Чимин приподнимает одну бровь, всматриваясь в лицо Алекса при тусклом свете и снова возвращает внимание бумагам на столе. Он забыл поставить печать на одном из документов, поэтому нагревает сургуч над свечой и выливает его на пергамент.       — Не вижу в этом необходимости. Лучше бы ты попросил обучаться лекарскому делу, чем командовать моими солдатами.       Король ставит печать золотым кольцом со знаком династии на своей руке, продавливая сургуч. Откладывает документ к остальным в папку, не обращая внимания на стоящего рядом альфу. Надо будет передать документы Сокджину, тот сейчас занимается контролем управления наместников в разных городах, выступает посредником между королем и начальниками провинций.       — Если это всё, можешь идти, — ответ на просьбу был однозначным.       Но наложник не хотел уходить ни с чем, поэтому подошел к омеге сзади вплотную и медленно повел вверх кончиком пальца по тыльной стороне ладони короля. Дыхание альфы щекочет гладкую шею Чимина, потому как тот склонился к нему слишком близко.       — Я скучаю по вам, — низким голосом говорит Алекс, обхватывая холодными пальцами нежное запястье Чимина. — Скучаю по тому времени, когда мы были счастливы. Я никогда не желал смерти вам и вашим близким.       Чимин сжимает челюсти от услышанного. Похоже, этот лис узнал, что люди Хосока нашли человека, причастного к отравлению Чонгука, и тот рассказал, что он уроженец Алой Орды и получил приказ от своего военачальника. Имя Алекса не было озвучено. То ли и вправду Алекс не причастен к произошедшему, то ли хорошо прикормил верных людей. Чимин не хотел ему верить.       — Вы принимаете его как альфу.       — Следи за языком, Алекс, — омегу начинали раздражать намеки на выяснения отношений. Ему хватает взрывов с Чонгуком.       — Может, вам просто нравится грубее, более властно?       Фаворит внезапно хватает его за талию и прижимает к себе, заключая в некий капкан. Он видел, как это делает Чонгук, видел, как тот властно себя ведет по отношению к Чимину, которому, по всей видимости, всё это нравится. Алекс тоже может так делать.       Чимин начинает вырываться, но его руки заблокированы, а тело крепко прижато к чужому. Он рычит, не оставляет попытки освободиться. Похоже, этот альфа забыл, кто перед ним.       — Он слишком сильно запустил свои руки в вашу душу.       — Пусти меня…       — Впитался в кровь, пометил везде, где только можно. От вас несет волчьим запахом, красные засосы орошают вашу шею. Вы не принадлежите самому себе!       — Отойди от меня! — громко кричит Чимин, еле собирая в себе силы от усталости. Он не хотел ничего слушать.       Тут в кабинет входит Хосок, быстро оценивает обстановку, подбегает к ним и хватает Алекса за ворот пиджака, отшвыривая на пол. Тот валится мешком, ударяясь о пол рукой.       — С вами всё в порядке, ваше величество? — Хосок часто дышит, подходит к Чимину, оценивает его состояние на предмет серьезных травм. Он по инерции тянет руку, но вдруг одергивает себя. Он не смеет прикасаться к нему без разрешения. Сердце стучит в груди как бешеное от волнения.       — Всё нормально, — Чимин обнимает себя руками, всё ещё фантомно чувствуя чужие прикосновения. — Хосок, уведи его в гарем, и передай Рику, что Алекс наказан на два дня. Тот знает, что с ним делать и где ему следует быть.       — Будет исполнено, ваше величество, — Хосок поправляет на себе лацканы пиджака, поднимает Алекса за плечо и уводит к дверям. На всякий случай, переспрашивает, повернувшись к Чимину: — С вами точно всё в порядке?       Чимин ловит на себе обеспокоенный взгляд карих глаз:       — Да, — кивает. — Я пойду к себе.       Хосок проходится глазами по стройной фигуре омеги, зажмуривается на секунду, он сам в шоке, почему так испугался за Чимина. Потом альфа снова возвращает себе самообладание и толкает наложника к выходу, уже в коридоре приказывая страже сопроводить Его величество до покоев.

***

      Интимная близость между Чимином и Чонгуком становится регулярной, как у любой другой нормальной супружеской пары, правда, живущей за пределами полиандрийских традиций. И всё же, Чонгук был рад, что в постель Чимина никто, кроме него, не попадал после их свадьбы. Чимин желал только его, засыпал только под его горячими руками, целовал только его губы и очаровывал нежным взглядом. Они были счастливы, когда тихо обсуждали, как стараются сделать малыша. Они никому об этом не рассказывают, хранят тайну, которая принадлежит только им двоим.       Наложники продолжали жить, как жили. Юнги замыкался в себе всё чаще, на весь день пропадая в библиотеке за чтением книг. Алекс, вышедший из темницы после двухдневного заключения, ломал голову, думая, почему Чимин не позволяет ему то, что позволяет Чонгуку. Остальные старались не забивать голову ерундой, а спокойно учились, общались и с позволения иногда выезжали в город.       Иностранные государства после объявления войны между Полиандрией и Алой Ордой высылали своих послов для проведения переговоров с королем Чимином с целью выяснить, каковы его шансы на успех и будет ли для них выгодным оказание ему помощи. Многие страны поддержали Пак Чимина, вступили в созданную им коалицию и отправили свои войска на линию обороны. Их вдохновляла решительность в словах и действиях полиандрийского короля. Орлеан же пока сохранял нейтралитет и не занимал ничью сторону.       В один из дней Чонгук тонко намекнул Чимину, что слышал, как омега обещал ему танец, если тот выживет после отравления. Пусть ему об этом рассказал добрый дядя Сокджин, но об этой маленькой детали альфа умолчал. Но Чимин всё прекрасно понял, хихикнул от вида надутых губ Чонгука и согласился подарить ему танец, о котором слагают столько легенд.       Придя в королевскую спальню, Чонгук сел на середину кровати и уже будучи в развязанном ханбоке ожидал своего прекрасного супруга. Музыканты сели на напольные ковры около противоположной стены и начали играть восточный мотив на гитаре и маракасах.       Чимин вошел в комнату, полностью скрытый красным шелком. Он встал напротив кровати, медленно начал снимать с себя плащ, пока тот не упал к его ногам. Чимин был одет в широкие штаны из легкой прозрачной ткани, которая струилась по его ногам, при движении оголяя его коленки. Из такого же материала была сделана блузка, свободно висящая на плечах, а сквозь тонкую ткань были видны соски. В светлых уложенных с объемом волосах была заколка в виде розы, макияж на лице был восхитительным, подчеркивал красивые глаза и полные губы. Пленительный аромат донесся до носа Чонгука, который неотрывно наблюдал за каждым движением омеги, и волк стал сжимать простыни под собой. Альфа смотрел исподлобья, как настоящий хищник перед прыжком.       Можно вечность смотреть на то, с какой легкостью и грацией Чимин управляет своим телом. Его плавные изгибы кружат голову, бедра и ягодицы напрягаются в танце, короткие пальчики изящно играют в воздухе, плавно опускаясь на талию. Чимин кружится так, как никогда раньше. Никто не видит его таким страстным, таким пленительным. Он кружится вокруг своей оси под музыку, не сводит кошачьего взгляда с супруга, не улыбается, а одними глазами разговаривает с ним только на им двоим понятном языке.       Правду говорили те альфы перед Боем Волков, что он до безумия изящный, что Чимин может влюбить мужчину одним взглядом. Альфы говорили, что Чимин настолько великолепно танцует, что движениями своего тела может довести до оргазма, когда альфа даже не прикасается к себе. И Чонгук, кажется, вот-вот будет на грани, потому что член стоит колом, пока его обладатель неотрывно наблюдает за танцем. Стольким лордам Чимин отказывал, которые готовы были продать свои дворцы, лишь бы увидеть его танец хотя бы издалека. А тут, Чонгук единственный зритель. Чимин предоставлен только ему одному.       Чонгук чувствует себя настоящим шейхом, которому привели в покои самого лучшего наложника в гареме. Они словно поменялись местами. Они играют. Каждый вздох омеги отдается в груди Чонгука, языки пламени приятно обжигают душу, а на губах чувствуется сладость.       Чимин сейчас только для него одного. Время будто замирает, песчинки повисают в воздухе, когда Чимин извивается, словно львица, гипнотизирует своим взглядом. Невозможно перестать смотреть на родинки на шее, на эти пухлые губы. Каждый взгляд прямо в глаза и Чонгук падает в пропасть, где нет дна.       Чонгук так хочет его. Он действительно сделает всё, чтобы заполучить его себе без остатка. Видя, как обворожительно танцует Чимин, Гук ревнует его даже к тем, кто был до него, кто когда-либо бросил на него неосторожный взгляд. На эту прелесть будет смотреть только Чонгук. Только ему позволено любоваться. Его волк не позволит никому прикоснуться к нему.       Музыка заканчивается, танец завершается, где Чимин стоит прямо со вздернутым подбородком и смотрит глазами победителя. Да, сегодня он победил. Чонгук готов поднять белый флаг и отдать всё, что у него есть. Настолько сильно Чимин проник в его сердце.       Чонгук подрывается с места и накидывается на губы Чимина с поцелуем, прижимая к себе. Омега взвизгивает, но отвечает на поцелуй со всей страстью, как любит Чонгук. Музыканты понимают, что они здесь лишние, тихо собирают свои инструменты и проходят мимо целующейся пары, покидая пределы спальни.       Вскоре в коридоре были слышны отчетливые звуки секса. Чимин не сдерживал себя, когда хныкал под Чонгуком, что рычал и кусал его губы и шею, заполняя горячие стенки собой.       Алекс прижимался затылком к каменной стене за поворотом, где тоже было всё слышно. Дьявол так и шептал ему на ухо: «ты подохнешь один, а может и хуже». Файт, что стоял в другом конце коридора, усмехается, незаметно потирая печать династии на задней стороне своей шее, которую он прячет от всех. Его и Алекса в скором времени разгоняет Хосок, считая, что нечего им тут слоняться. Сам бы он тоже хотел убраться отсюда подальше и навсегда.       Растворяясь друг в друге, Чимин и Чонгук перестали замечать всё вокруг. А внимание обратить стоило на многое.

***

      Спустя три недели, когда поля зеленели и радовали глаз цветущей природой, Чонгук позвал Чимина на прогулку. Они сели на своих бравых скакунов, которые, собственно, соскучились по своим хозяевам, запаслись корзинкой с едой и напитками для маленького привала, взяли с собой стражников и Хосока, чтобы тот обеспечивал им безопасность. Они отправились на гору, с высоты которой виден весь город как на ладони. Чимин часто любит там бывать, и когда он увидел место, в которое его привел Чонгук, то был весьма удивлен.       — Откуда ты знаешь об этом месте? — спрашивает Чимин, когда Гук помогает ему слезть с лошади. — Сокджин меня сдал?       Чонгук красноречиво кивает, отчего Чимин фыркает, ругаясь, что дядя выдает Чону все его секреты. Похоже, эти двое хорошо спелись.       Они подходят поближе, к самому обрыву и Чимин радостно визжит, когда видит большие деревянные качели. Чонгук понимает, что сюрприз удался, он с улыбкой помогает мужу сесть на качели. Чимин держится руками за веревки, привязанные к деревянному сидению, и распахивает губы в изумлении, когда Чонгук толкает качели и раскачивает их. Чимин словно летит над пропастью, шелковые лоскутки молочной ткани, привязанные к качелям, развеваются по ветру при каждом движении над землей.       — Я лечу, — хихикает Чимин, смотря вдаль. Ясное небо над головой, потрясающий вид на город и прохладный ветер, вот составляющие чувства свободы.       Сердце дрожит от чувства опасности, ведь качели на самом обрыве, стражники тоже насторожились, но Чимина сейчас одолевал огромный восторг. Он и не думал, что его тайное место можно сделать ещё интереснее.       Чонгук раскачивает качели всё сильнее, стоя позади Чимина. Он смотрит на взлетающего вверх супруга и дышит открытым ртом. При очередном возвращении качелей, он обхватывает омегу за талию, прижимает к своей груди, останавливая движение.       — Если будешь падать, удержу тебя, крепко обхвачу, — говорит Чонгук на ухо со всей серьезностью.       Чимин прикрывает на миг глаза, задыхаясь от собственных чувств:       — А если не удержишь, и я вдруг упаду?       — Я прыгну вслед за тобой. Ты не обязан страдать в одиночку, можешь на меня положиться.       — Опасно быть мужем короля, — горько усмехается Чимин.       — Опасно быть мужем волка, — не уступает ему Чонгук. — Шум ветра говорит мне о вечности. И о моей любви к тебе.       У омеги слеза катится по щеке, он резко смахивает ее, пряча свою уязвимость.       Чонгук тепло обнимает его поперек живота:       — Ты не обязан всегда быть сильным. Со мной ты можешь быть слабым.       Чимин не выдерживает и уже в открытую плачет:       — Я просто... От меня столького ждут. С самого детства мне внушали, что я обязан служить своему народу, защищать его, управлять теми, кто сильнее меня, и показывать им свое могущество. Но порой так хочется упасть на колени и кричать во все горло. Никто не слышит крик моей души.       — Я слышу, — уверяет его альфа, смотря на профиль омеги. Он прижимает его к себе ещё сильнее, прикрывая веки. — Я слышу, маленький, мой любимый омежка. Я буду сильным за нас двоих, буду держать нас двоих и защищать.       — Троих.       — Что? — шокированно шепчет Чон.       Чимин поворачивает заплаканное лицо к мужу и улыбается сквозь слезы:       — Я беременный. Я ношу под сердцем твоего ребёнка.       Чонгук тут же снимает омегу с качелей, поднимает на руки и кружит над землей. Он обнимает его, целует в щеки, нос, губы и не может передать словами то, как он счастлив в этот момент.       — У нас будет ребёнок. У меня будет сын от любимого омеги. Я так счастлив! Мои волчата, я очень вас люблю.       — И мы тебя любим. Я люблю тебя, Чонгук, — омега выдает свое первое признание в любви. И в этих искренних словах были все поддерживающие жизнеспособность чувства, от нежности и желания до зависимости.       Чимин никогда не говорил ему таких слов. Он считал, что нужно быть четко уверенным, когда признаешься в любви кому-то. Сейчас он точно знал, что не представляет своей жизни без Чонгука. Особенно, когда узнал на осмотре у Тео, что ждет ребенка. Сначала было так страшно, его одолевали мысли, что Чимин не справится, что будет плохим папой, что не сможет дать ребенку то, что должен, но видя надежность в глазах Чонгука и его абсолютную любовь, Чимин понял, что хочет родить их малыша. Это знак свыше.       Чонгук продолжает целовать в щеки и губы свое сокровище с пшеничными волосами, он не перестает говорить ему, как любит его, обещает быть самым лучшим отцом их волчонку и самым заботливым мужем. Чонгук понимает, что никогда не сможет предать Чимина. Он растворяется в этом омеге, а теперь должен ещё и защищать их ребенка. Он обязан беречь сердечко Чимина, которое тот вложил в его ладони.       Людское сердце – сосуд, полное тайн, с ним нельзя играть.       Чимин уверен, что нельзя, когда на следующий день принимает у себя экспедитора Мигеля. Тот добыл нужную информацию, которую Чимин так хотел получить и которая повергла его в крайний шок. Глаза короля наполнились яростью, когда он с ноги открыл двери в комнату Чонгука и ворвался к альфе, собирающемуся на урок к учителю.       — Ты запечатлел на мне своего волка?!       Чонгук на секунду зажмурился. Ему конец.