***
Ярким солнечным утром, когда дожди, наконец, закончились, Хенли входит в покои короля и с улыбкой раздвигает массивные шторы. — Доброе утро, мой повелитель! Вы еще не завтракали? — Нет, всю ночь не спал, сердце не на месте. Приближенные слуги помогают ему встать, начинают подавать полотенце, чтобы умыть лицо теплой водой в тазике. Потом предлагают выпить молока с медом, и пока Чимин сидит на мягком стуле напротив зеркала и дает слугам расчесывать свои волосы и пропитывать губы мусом, Хенли докладывает о планах на сегодняшний день. — Казначей представит проект нового закона о налогах, — зачитывает фрейлина список в большом ежедневнике. — Три посольства ждут встречи. Позже Его высочество Сокджин прибудет с отчетом по казне гарема, который вам нужно будет подписать. Несмотря на душевные терзания, Чимин выглядит шикарно, когда смотрит на себя в зеркало. Фиолетовый брючный костюм с повязанным белым платком на шее, в ушах длинные серьги, а на голове корона. Он стучит каблуками и входит в тронный зал, где его уже ждут послы с подарками и письмами от своих королей, где те просят о сотрудничестве великого правителя, захватившего земли Алой Орды, подчинив себе юго-запад. Писарь вдалеке все записывает, пока Чимин принимает подношения и ставит свои условия сотрудничества. Позже Рик и Сокджин докладывают о делах в гареме, и когда принц покидает Его величество, выйдя из гостиной, Рик смущенно подходит к Чимину и робко говорит, когда тот обращает на него свой взор. — Ваше величество, я подготовил для вас усладу сегодня вечером. Простите за вольность, но Его высочество Сокджин разрешил устроить небольшой праздник в гареме с танцами и сладостями. Вы — главный на этом вечере, позволите подарить вам веселье? Наложники усиленно готовятся с самого утра. Чимин усмехается, пьет клюквенный морс из кубка и кивает: — Хорошо. Приду вечером в гарем. — Будем ждать, мой повелитель, — низко кланяется Рик и покидает гостиную, внутренне ликуя, что наконец-то во дворце будет праздник после столь тяжелых времен, когда бесконечные войны не давали покоя. * В гареме громко играла музыка, пока наложники танцевали и веселились, дурачились на деревянных мечах, шутили и ели мясо со специями, приготовленное специально для альф, которые обожали есть мясные рулеты, копченые ребрышки, жаренных перепелок и многое другое, что радовало вкусовые рецепторы. — Дорогу, Его величество король Пак Чимин! Все остановились и застыли на месте, чуть расступившись, чтобы главный омега страны гордой походкой прошел на особо выделенное для него место. Высокое кресло с мягкими подушками ждало своего повелителя. Чимин сел на него и махнул рукой, подав знак, чтобы веселье продолжалось. Все альфы с улыбками стали подходить к нему и робко делать комплименты его красоте. Каждый хотел урвать себе дольку внимания, показать себя с лучшей стороны. Рик стоял рядом и следил, чтобы наложники не слишком докучали королю, по которому они, собственно говоря, безумно соскучились. Раньше всё внимание Его величества было приковано к одному альфе, но теперь в наложников вселил надежду, что кто-то из них попадет на второй этаж в качестве фаворита. Сейчас только Оливер был фаворитом, и как наложнику с более высоким статусом, ему позволили выйти вперед и станцевать перед королем. Оливер двигал бедрами весьма недурно, рубаха на нем была расстегнута до пупа, оголяя острые ключицы и крепкие мышцы груди. На шее альфы висели тонкие золотые цепочки разной длины, волосы были уложены в объем, а глаза подведены черной дымкой. Он двигался так, как никогда прежде, было видно, как он преуспел в танцах, доказывая всем, что он не пустышка и может развлечь повелителя. Чимин же покачивается в такт музыке, ест сладости, которыми был усыпан стол. Там были сливки, орехи, мед, лукум, блюдо с перепелиными яйцами и щербет. Чимин улыбается, отправляет в рот виноградинку, сверкая золотым кольцом с печатью волка на безымянном пальце. После сольного выступления Оливера, остальные наложники встали в круг и начали соблазнительно танцевать общую постановку, подчеркивая своими движениями все свои достоинства, особенно, накаченные мышцы, и бросали на Чимина вожделенные взгляды. Естественно, ведь король был одет в шелковые свободные шаровары, на его плечи был накинут кардиган из легкой ткани, который делал соблазнительный вырез на груди Чимина, заставляя наложников нервно сглатывать. Все мечтали прикоснуться к родинке на его ключицах, провести по ней языком и вдохнуть манящий аромат возбужденного Чимина, когда тот будет стонать под ними от удовольствия. За одну такую фантазию альфы готовы были друг другу глотки перегрызть. Чимин сейчас очень их раздразнил. Пока несколько альф танцевали очередной танец, другие отдыхали на своих местах подальше от короля. Самсон пьет щербет и цокает: — Его высочество Чонгук был изгнан из дворца. Теперь у нас есть шанс. Его приятели радостно загалдели, но на них мигом шикнул Рик, стоящий возле выхода. — Молчи, Самсон, пока тебе язык не отрезали! Названный альфа закатывает глаза и вливается в разговор с наложниками. Хенли наблюдает за обстановкой, никак не реагируя на соблазнительные танцы гарема. Он подходит к Чимину, когда тот его подзывает к себе, и наклоняется, чтобы лучше расслышать. — Мне обязательно звать кого-то из наложников на хальвет? — спрашивает Чимин, не сводя глаз с танцующих альф. — Да, повелитель. Будет не очень хорошо, поползут дурные слухи. Чимин трогает свои мокрые от сладких напитков губы и ищет глазами жертву. Когда король поднимается со своего места и выходит чуть в центр гостиной гарема, музыка останавливается, а разговоры стихают. Наложники выстраиваются в два ряда, опускаются на колени, покорно склонив головы. Каждый из них молит бога даровать ему ночь в объятьях повелителя. Чимин смотрит на каждого, вздернув подбородок, а потом берет у Хенли красный шелковый платок, расшитый золотыми нитями, проходит вдоль рядов и бросает платок в сторону одного альфы. Гладкая ткань нежно касается груди наложника и падает в его сложенные на торсе руки. Все альфы удивленно уставились в сторону того счастливчика, которому выпал шанс попасть в покои короля. Оливер косо посмотрел на выбранного наложника, в мыслях он уже был готов оторвать ему хвост. Сегодняшняя ночь должна была быть его! Будучи единственным фаворитом в гареме, Оливер стал ставить себя намного выше других. — Кевин, — зовет его Рик, подойдя ближе. — Встань и поблагодари Его величество за оказанную честь. Названный парень нервно сжимает в руке шелковый платок, поднимает на короля глаза и на дрожащих ногах поднимается, чтобы подойти ближе к Чимину и опуститься перед ним на колени. — Благодарю за оказанную честь, ваше величество! Чимин никак не реагирует, только кивает Хенли, который прекрасно понял его знак, и уходит из корпуса наложников, направляясь к себе в спальню. Хенли отдает распоряжения Рику, а потом бежит вслед за своим господином. Как только двери за королем закрываются, Рик подбегает к Кевину и тормошит его за плечи, потому что альфа до сих пор был в полнейшем шоке. Он растерянно смотрит на остальных, ловит на себе завистливые и ненавидящие взгляды. — Кевин, ты же друг Чонгука. Выходит, Чон у себя на шее змею пригрел. — Лицемер! — А наш тихоня не так прост, как кажется. Наложники начали галдеть, плеваться оскорблениями, что никакой он не белый и пушистый, а самая настоящая гадина. Чонгук с ним за одним столом ел, оберегал его и не давал другим обижать, а теперь, когда Чона нет во дворце, его же друг первым прыгает в койку к его супругу. Кот из дома, мышки в пляс. Альфы плевались желчью не столько из-за того, что Кевин — друг Чонгука, сколько из-за зависти, что поглощала их нутро, потому как мечтали оказаться на месте этого мальчишки. — Закройте рты сейчас же! — рявкнул на них Рик. — Никто не смеет обсуждать решения повелителя. Праздник подошел к концу и Кевина начали готовить к таинству ночи с королем. Ему напомнили основные правила, как ублажать Его величество, говорили о том, что он не имеет права на ошибку, и если король останется недовольным, альфу прибьют слуги и больше никогда не позволят быть в первых рядах в танцах перед повелителем. Огромный поднос с угощениями несли в королевские покои. Десерт с айвой под взбитыми сливками, виноградное варенье для восстановления сил и кувшин женьшеневого вина с двумя бокалами. Кевин часто дышит через приоткрытый рот, идя к спальне короля. Альфу одели в шелковые штаны темно-зеленого цвета, а сверху надели халат, закрывая его наготу, потому как нижнего белья на нем не было. На ватных ногах в удобных тапочках Кевин шел на сделку с совестью. Он никогда не мог подумать, что когда-нибудь окажется в покоях Чимина, особенно, после появления в их жизни Чонгука. Кевин не хотел предавать своего друга, но также он не смел ослушаться короля, который выбрал его для хальвета. Слуги гарема подводят наложника к дверям, подбадривают, что он добьется небывалых высот, если сумеет порадовать повелителя. После краткого стука в дверь, Кевин оказывается в королевских покоях, слуги ставят поднос на стол около камина, затем бесшумно убегают, плотно закрывая за собой двери. Молодой альфа оглядывает обстановку в спальне, в которой никогда не был. Кевин цепляется взглядом за стройную фигуру, стоящую около окна. При лунном свете с парой зажженных свечей Чимин даже со спины заставляет слюну скапливаться во рту альфы. Кевин осторожно подходит к омеге, останавливается лишь тогда, когда стоит слишком близко, соприкасаясь с ним одеждой. Кевин такого же роста, что и Чимин. Альфа ведет носом и вдыхает аромат роз, который пьянит лучше любого вина. Теперь понятно, о чем шла речь, когда альфы, хоть раз побывавшие в объятьях короля Чимина, блаженно прикрывали глаза и говорили о его запахе, пока их штаны топорщились в причинном месте. Чимин — восхитительный омега. — Позвольте прикоснуться, мой господин, — Кевин робко поднимает дрожащую руку и касается пальцами плеча повелителя, облаченного в тот же шелковый кардиган. Альфа легким движением оголяет чужое плечо и внутренне скулит от красоты бледной кожи, на которую луна бросает блики. Задняя часть шеи оголяется и из-под кардигана Кевин видит татуировки фаз луны, спускающуюся по спине омеги. Волк внутри скулит, будучи пораженным таинственной красотой Чимина, которую тот скрывает. Чимин не шевелится, не сопротивляется, но так и стоит спиной к альфе, руки которого обнимают его за талию. — Повелитель, — шепчет Кевин, щекоча ухо омеги своим дыханием. Он хочет сказать так много, но не знает, имеет ли право говорить сейчас. Совесть стучит по голове, давит на сердце, он не должен трогать омегу друга, но как быть, если он уже давно принадлежит королю целиком и полностью и обязан по первому зову бежать к нему и исполнять любое его желание. Если он откажется, его не казнят, но последствия будут тяжелыми. Но даже если так, невозможно не признать, что Чимин безумно соблазнительный. Даже Кевин поддается окутывающему его желанию. Он знает, что делать, его долгие годы учили ублажать короля, но он всё ещё робеет. Альфа тяжело дышит, когда разворачивает Чимина к себе лицом, смотрит на оголившуюся левую грудь, замечает манящий сосок и сглатывает. Кардиган Чимина сполз, скомкавшись на сгибах локтей. Кевин поднимает взгляд выше, лаская им родинку на ключицах, а потом натыкается на морскую бездну во время шторма в глазах повелителя. Наложник позволяет себе вольность и склоняется к лицу короля, обнимая его за талию чуть сильнее, так, чтобы их животы соприкасались сквозь одежду. Чимин кладет руки на плечи молодого парня, вдыхает его аромат коры дерева и чуть морщится, потому что это не тот запах, который бы он сейчас хотел ощущать. — Что вы хотите, чтобы я сделал, мой господин? — Кевин заглядывает в глаза Чимину, затем наклоняет голову в бок и целует короля в шею. Одно прикосновение губ к этой нежной вкусно пахнущей коже и остановиться уже невозможно. — Делать вас счастливым – смысл моей жизни, повелитель. Она принадлежит вам. Кевин чуть ли не мурлычет от того, как сладок запретный плод в виде Чимина. Руки дрожат на талии омеги от страха, что Чонгук ему глотку порвет, но Кевин тоже альфа с инстинктами, он тоже волк, хоть и слабее. Чимин настолько соблазнительный, безумно манящий, он одним своим взглядом разжигает внутри пожар. Аура Чимина подчиняет, вызывает желание упасть на колени и целовать его ступни. Наложник целует гладкую шею Чимина, думая о том, как же Чонгуку повезло, когда тот беспрепятственно касался самого красивого и притягательного омеги во всей вселенной. Чимин прикрывает глаза, позволяя альфе вылизывать себя там, где до недавнего времени было позволено только Чонгуку. Кевин застенчивый, слегка касается пальцами, Чонгук бы на его месте уже давно бы схватил Чимина за волосы, впился бы в губы поцелуем, развернул к себе задом и ворвался бы членом без предупреждения, кусая в загривок, показывая, кто здесь альфа и чей это омега. Чимин кусает нижнюю губу и скулит. Не тот запах. Не те пальцы, что вызывали у него мурашки, а низ живота заставляли сладко тянуть. Не тот язык. Не тот альфа. Всё не то. — Нет. Не надо. Пусти меня, остановись, — громко выдыхает Чимин, отталкивая от себя юношу. Кевин облизывает свои губы, на которых ещё остался вкус манящей кожи, и смотрит на короля расфокусированным взглядом. Альфа возбужден, он чувствует вставший член и алые щеки от стыда за предательство Чонгука. Он поддался искушению. Не смог устоять. — Ваше величество, я сделал что-то не так? Простите мне мою оплошность, я исправлюсь, я… — Кевин не знал, что делать дальше, он сделал шаг к Чимину, но тот отошел от него ещё дальше. Чимин подошел к письменному столу, поставил на него руки и ссутулился, зашипев себе под нос: — Когда это кончится?! — он злился, что не может, как когда-то легко принимать в своей постели других альф. Он хотел проверить, сможет ли сейчас быть с другим, но нет. Чонгук проник в каждую клеточку его тела, он поселился в сердце, и подчинил себе все инстинкты Чимина, чтобы омега теперь мог возбудиться только при мысли о Чонгуке, но никак не от прикосновений чужих альф. Почему-то все альфы ощущаются чужими, словно они не имеют на Чимина никакого права. Этот омега принадлежит только одному волку. — Повелитель, простите меня, — Кевин точно не знал, за что просит прощения, стоя на коленях, но чувствовал свою вину. Чимин поправил на себе одежду, взлохматил челку и повернулся лицом к альфе: — Встань с колен, — приказывает король. Кевин поднимается на ноги и робко поправляет свой халат. Он встречается глазами с омегой и шумно вздыхает. — Мне уйти? Чимин кусает губы, смотря в сторону большого подноса на столе. Будет нехорошо, если он выгонит его прямо сейчас, да и настроение не то. — Я выбрал тебя не просто так, — бархатный голос омеги разрезает тишину. — Давай выпьем. Чимин садится в кресло около камина, на соседнее кресло осторожно опускается Кевин и с позволения короля наливает им в бокалы женьшеневое вино. Напиток весьма вкусный и быстро окутывает теплом. Чимин задумчиво трет бокал пальцами, глядя на горящее пламя в камине. — Расскажи мне о Чонгуке. Вы ведь с ним друзья. — Друзья, — кивает альфа, уже будучи неуверенным, что это так. Разве может он быть другом того, к омеге которого он тянул свои лапы? Кевин рассказывает Чимину о веселых моментах, которые были между ним и Чонгуком, как они бесились и игрались всегда, пока учителя не видели. Кевин состоит в переписке с Чонгуком, старший интересуется делами в гареме, как проходит учеба у юного альфы. Они вели приятную беседу, пили вино и смеялись, как добрые приятели, а не как король и его наложник, предназначенный лишь для плотских утех. Послевкусие от несостоявшегося секса ушло, развеяв тоску веселыми разговорами. — Чонгук любит вас, ваше величество, — спустя какое-то время молчания говорит Кевин, робко глянув на повелителя. — Он писал мне, что очень хочет увидеть сына. Позвольте ему увидеть принца, ваше величество. Отрывать маленького альфу от отца очень болезненно для обоих. Чимин вздыхает, отставляя пустой бокал на стол: — Уже поздно, Кевин. Тебе пора возвращаться. — Да, мой повелитель, — Кевин всё понял и стал собираться. Возле дверей его окликнули. Чимин подошел к альфе и надел на него колье с топазами. Подарок в качестве компенсации из-за несостоявшейся ночи любви. Кевин с позволения поцеловал руку повелителя, поблагодарил за столь щедрый дар и пожелал спокойной ночи, вскоре исчезнув за дверью, где его ждала прислуга, чтобы сопроводить до гарема. В эту ночь Чимин спал сладко. Словно из-за того, что он не позволил другому альфе к себе прикоснуться, его внутренняя омега плясала от радости, оставшись верной своему волку. Чимин облизнул губы и закрыл глаза, погружаясь в сладкий сон с мыслями о том, что очень хочет увидеть Чонгука.***
Когда на улице стало прохладнее и легкий ветерок ласкал кожу, Чимин вышел погулять в саду вместе с сыном. Свита короля шла за ним в отдалении, пока омега катил коляску, в которой на одеяльце лежал Джихён в костюмчике из приятной ткани. Детскую коляску прислал король Осхарии в подарок правителю Полиандрии в знак дружбы. Осхария всё же осталась на их стороне, пока Чимин разбирался с войной и восстанием. Политика нормализовалась, а Полиандрия богатела и процветала, распространяя свое господство на материке. — Какой красивый альфочка растет. Он очень похож на вас, ваше величество, — с улыбкой говорит Хенли, поглядывая в коляску, когда идет рядом с господином. Чимин с любовью смотрит на сына, идя по тропинке в сторону хвойных деревьев, чтобы его маленький волчонок подышал частичками лесного воздуха, который порой необходим волкам для здоровья. Повсюду были мелкие цветы с желтыми лепестками, кусты с розами, павлины гуляли в саду, распуская свои великолепные хвосты. — Джихен похож на Чонгука, — негромко говорит Чимин, не отрывая взгляда от ребенка. Сердце Чимина тает от нежности. Невозможно не влюбиться в пухленькие щёчки с первого взгляда, никто не в силах сдержать безмятежную улыбку. — Такие же тёмные волосики и реснички. А выражение маленького личика такое же серьёзное, как у его отца. Фрейлина с осторожностью поглядывает на короля, не зная, как подступиться. Не ясно, простил ли тот Чона, но было видно, как король грустит без своего альфы. — Его высочество Джихён ещё не одно омежье сердечко разобьет. Влюбляет в себя с первого взгляда. Чимин хихикает, представляя целую ораву омег, мечтающих получить дольку внимания прекрасного принца. Хоть Джихен и имел такие же пухлые губы как у Чимина, в остальном же альфочка походил на отца, такой же капризный, бьет кулачками, когда что-то не нравится и дрыгает ножками, постоянно стремясь куда-то. К Хенли подбегает слуга и шепчет на ухо, после чего фрейлина обращается к королю: — Ваше величество, по вашему приказу прибыл Чон Чонгук. Он стоит у ворот. — Пропустить. Чимин немного напрягается, но приказывает своему волнению отступить. Он два месяца не видел Чонгука, и солжет, если скажет, что не соскучился. Когда Чимин слышит топот сапог по земле, расправляет плечи и поворачивается лицом. Оценивает долгим взглядом, когда Чонгук стоит прямо перед ним в нескольких шагах. Как всегда прекрасен, отмечает про себя Чимин, когда его взгляд скользит по черным узким брюкам, бордовой шелковой блузке с рюшами и гранатовому ожерелью на шее. Волосы альфы уложены, чуть длиннее стала челка, но Чонгук всё так же выглядит мужественно и чертовски соблазнительно. — Добрый день, ваше величество, — кланяется Чонгук, еле совладав с эмоциями. Его заметно потряхивает от волнения, он наконец-то попал на территорию дворца, ему позволили увидеть Чимина и сына, что мирно лежал в коляске. — Вы прекрасно выглядите, ваше величество. Сияете словно солнце, — альфа ловит подаренную омегой улыбку. — Благодарю за оказанную возможность увидеть вас и принца Джихена. Чонгук ведет себя учтиво, говорит формально, когда их с Чимином окружают придворные, фрейлины и стража чуть вдалеке. Среди них Чон замечает и Хосока. С ним он отдельно поговорит. Многие были против того, чтобы Чонгук переезжал в северный замок. Где это видано, чтобы омега выгонял законного супруга, выносить сор из избы не есть хорошо. Сейчас же все косо смотрели, когда Чонгуку позволили приехать во дворец, многие недолюбливали его после того, что стало известно. Слухами земля полнится. И только из-за победы в битве с восставшими альфами Чонгука никто сейчас не рвал на части. — Подойдите, ваше высочество, — уголок губ Чимина чуть приподнят, когда он подзывает к себе альфу, который тотчас к нему подходит и нетерпеливо заглядывает в коляску. — Оцените, каков сын. Уже два зуба прорезались. Чонгук улыбается, любуясь как Джихен приветствует своего отца, почувствовав его запах и ауру. Малыш дрыгает ножками, машет ручками и улыбается, пуская слюнки. — Могу я его подержать, ваше величество? Чимин встречается с глазами супруга и кивает, отходя на шаг назад, чтобы Гук смог удобно подхватить малыша под спинку и голову. Джихен агукает, оказываясь на руках отца. Альфочке уже шесть месяцев, поэтому он легко держит голову и сидит на руках Чонгука, который нацеловывает его щеки. — Мой малыш, мой волчонок, — нежничает Чон с сыном, чуть покачивая его на руках. — Скучал без меня? Твой отец рядом, мой хороший, и очень любит тебя. Ты такой большой уже, богатырь стал совсем. Вот вырастешь, мы с тобой на охоту ходить будем, бегать волками по лесу, чувствовать листву под лапами. Чимин с нежной улыбкой наблюдает за идиллией отца и сына, которые очень соскучились друг по другу. Кто бы ни брал Джихена на руки, только у Чонгука он сидит смирно и спокойно. Эти альфы очень хорошо смотрятся вместе. Сердце Чимина трепетно бьется в груди, глядя на них. Придворные отошли подальше, никто не мешал супругам и их ребенку, когда те пошли гулять по саду дальше. Чонгук нес Джихена на руках и рассказывал ему всякие небылицы, а Чимин шел рядом и катил коляску, изредка поглядывая на двух довольных альф. Омега сжалился над просьбами Чонгука, чтобы позволить ему увидеть сына, да и другие жители дворца постоянно намекали королю, что отрывать сына-альфу от отца-альфы нехорошо для обоих, ведь у них особая связь, со временем она только окрепнет, когда смогут разговаривать мысленно в обличии волков. Чонгук продолжал хохотать, щекоча носик малыша своим носом, и целовать его в пухлые щечки, ощущая запах молока. У Чонгука хороший нюх, поэтому он понял, что ребенка кормили кормильцы, и у Чимина, похоже, пропало молоко. Было жалко, потому что Чимин пах восхитительно, когда его природный запах роз смешивался с ароматом теплого молока. Тем не менее, Чонгук и так сходил с ума, идя рядом с омегой и ощущая его тонкий аромат феромонов, по которому безумно скучал. Чонгук помнит его руки, помнит его тело, но кажется, стал забывать, как задыхался от аромата его феромонов во время возбуждения. И сейчас волк внутри взволнованно поскуливает, чуя своего омегу так близко. Словно так и кричит: «Дайте мне его. Дайте мне его навсегда. День без него за вечность». — Что нового в вашей жизни? — приятный тембр голоса коснулся слуха Чонгука. Альфа взглянул на омегу: — Я живу в ожидании, государь. Чимин улыбнулся, устремив взгляд прямо перед собой. В груди был трепет. Чонгук не знал, с чего начать разговор. В принципе, он знал, как обстоят дела во дворце, спасибо доброму Сокджину, но вместе с тем, Чон хотел часами слушать нежный голос Чимина, пока тот рассказывал бы ему всё, что с ним происходило во время их разлуки. Чонгук боялся задеть Чимина неосторожным словом или действием, ведь сейчас появилась тоненькая ниточка, которая связывала их. И Чонгук не хотел терять драгоценную возможность идти рядом с Чимином и видеть на его щеках румянец. О большем он и не смеет мечтать. — Мой отец живет со мной в замке, но вы и так, наверное, уже знаете, — говорит Чонгук, поглядывая на молчаливого омегу. — Он очень хочет занять должность в военном корпусе и обучать солдат боевым искусствам. Если вы позволите, конечно же. Он не любит сидеть без дела и хочет быть полезен вам и стране. — Хорошо, я отдам соответствующее распоряжение, — кивает Чимин, толкая коляску вперед. — Но служить он будет точно не в королевском военном корпусе. — Будет служить там, где вы прикажете, мой повелитель. Вы и так слишком много для нас делаете. Чимин приподнимает одну бровь. Речи Чонгука стали другими, раньше он только и делал, что высказывал недовольство тем, что ему не подчиняется весь дворец и Чимин в том числе. Они прогуливаются по саду, ведут непринужденную беседу о делах в Аргосе. Джихен сладко засыпает на руках отца под его приятный тембр голоса, дыша запахом отца, внушающим ощущение безопасности. Маленький альфочка чует, что он под защитой сильного волка, поэтому заметно расслабляется и спокойно спит, приложившись щечкой к груди отца. — Джихен уснул. Можешь положить его в коляску, — говорит Чимин без официальности, потому как они одни сейчас, прислуга и стража сильно отстали от них, не мешая. — Разрешите ещё немного подержать его на руках? Эта ноша для меня самая приятная. Он так забавно причмокивает губками во сне. Чимин разрешает нести принца ещё немного, но спустя десять минут прогулки всё же приходится положить малыша в коляску, чтобы укрыть его одеяльцем и не мешать спокойно спать на свежем воздухе. Они разворачиваются вместе с коляской в обратную сторону, Чимин позволил покатить ее Чонгуку, что альфа воспринял с особой радостью. Ему понравилась редкая вещь, потому что простолюдины не могли себе позволить коляску, да еще и сделанную из плетеного короба с особенными узорами. Пока они тихо шли по тропе, а деревья слегка колыхались от дуновения теплого ветра, Чимин молча шел рядом, глядя перед собой. Он дышал винным запахом альфы, и колени его дрожали от переполняющих чувств. Чимин ненавидел, когда становился слабым перед чарами Чонгука. — Как вы себя чувствуете? — альфа замечает его изменившееся дыхание. — Всё нормально, — отвечает Чимин, витая в своих мыслях. Он сглатывает, трогая свои пальцы. — Я читал твои письма. Чонгук поворачивает голову и внимательно смотрит на омегу, пытаясь поймать его взгляд. — Я знаю, — кивает младший, катя коляску вперед. — Я очень рад, что вы читали их, а не сжигали. Всё, что я писал, правда. Мои чувства стали ещё крепче, мое сердце пылает, когда удаётся посмотреть вам в глаза, поймать ваш взгляд, вашу улыбку, — альфа замечает, как щеки омеги пылают, но он продолжает: — Я знаю, что вы боитесь мне снова доверять. И это правильно, потому что после такого сложно вновь открыть свое сердце. Просто знайте, что я всегда буду на вашей стороне. Вы и Джихен самое дорогое, что у меня есть. Я жизнь за вас двоих отдам. Чимин отворачивается, прячет мокрые ресницы и часто дышит через рот, чтобы прийти в себя. Они идут дальше и уже приближаются к общему двору, где видна лестница, ведущая во дворец. Тут стоят придворные и стража, все покорно кланяются Его величеству и его супругу, который всё ещё является великим князем. Чонгук останавливает коляску и замечает вдалеке наложников, которых ведут на урок верховой езды. Те смотрят на Чонгука в ответ и вздергивают подбородок, недовольные тем, что Чон снова проникает во дворец и опять трется возле повелителя. Кевин как обычно мог подойти вприпрыжку и броситься Чонгуку на шею, но он только боязливо округляет глаза, смотрит на Чимина, потом снова на Чонгука и скрывается из виду, прячась за спинами наложников. Чонгук не понимает такого его поведения, но решает выяснить, в чем дело, позже. Всё его внимание сейчас сосредоточено на Чимине, который забирает коляску и случайно касается пальцев Чонгука на ручке коляски. Чонгук успевает погладить мизинчик Чимина большим пальцем и заглянуть ему в глаза, пытаясь передать через взгляд всю свою любовь. Альфа хочет обласкать его, спрятать от всех глаз, чтобы никто не смел смотреть на его божественно красивого омегу. Король сглатывает, глядя в ответ, а потом отдергивает руку. Он прикрывает веки, чтобы взять себя в руки, а потом выдает прежде, чем думает: — Послезавтра во дворце будет праздник на Полную Луну. Желаете присоединиться? — Конечно, приду с удовольствием, — подхватывает идею Чонгук. Он ещё раз бросает взгляд на личико спящего сына, затем кланяется Чимину и отступает на шаг. Он хотел бы поцеловать руку омеги, но думает, что не стоит его сейчас об этом просить. Не время ещё. Чимин только-только начал его к себе подпускать. Чонгук не упустит такой шанс и будет паинькой. Придворные и камергеры, что прибыли вместе с Чоном, сопровождают его до ворот, где его ждет карета. Чонгук хотел бы посетить урок верховой езды, снова покрасоваться перед наложниками своими умениями, но пока не время, да и Рейган стоит в конюшне в его временном замке, потому что коня не стали разлучать с его хозяином. Иначе бы конь совсем взбесился и даже конюхов бы не подпускал к себе. Слишком дерзкий характер у этого непокорного скакуна.***
Праздник на Полную Луну считался издревле традиционным и отмечался раз в четыре года в определенный день лунного календаря. Принцип был в том, чтобы дождаться, когда солнце сядет, а вместо него в небе засветит полная серебристая луна и наполнит всех своей энергией. После этого можно было устраивать гуляния, где жители города на главной площади могли радоваться и веселиться, глядя на канатоходцев и акробатов, музыканты играли на духовых и струнных инструментах. Всех угощали поздним ужином с традиционными блюдами, главными из которых было печенье в виде луны и звезд, корень лотоса с острыми специями, рисовая каша с кунжутом и клюквой, а запивали всё сливочным пивом. Чонгук прибыл во дворец к началу праздника. Пройдя по дороге, по краям которой горели факелы, он вошел во дворец. В тронном зале «П»-образом стояли накрытые едой столы, во главе с королем Чимином. Омега беседовал с министром Николасом, когда Чонгук гордой походкой подошел к ним и поклонился, приветствуя повелителя, поблагодарив за приглашение на празднество. Чимин оценил черную рубашку, плотно обтягивающую накаченные мышцы Чонгука и его тонкую талию, черные брюки подчеркивали крепкие бедра, а туфли на небольшом каблуке делали его чуть выше. Украшения, свойственные для альф-князей Полиандрии, смотрелись на нем великолепно, особенно кулон с красным камнем, который ему когда-то подарил Чимин. Намджун стоял за спиной сына и тоже ждал очереди, чтобы поклониться. Позже их увидел Сокджин, радостно обнял обоих, потом схватил Намджуна за руку и уволок за свой стол под косые взгляды любопытных омег, не понимающих столь тесное взаимодействие принца и свёкра короля. Чонгук не знал, где ему отведено место, стул рядом с Чимином пустовал, но могло быть и так, что Чон не смел садиться туда, поэтому он покорно ждал, когда Чимин закончит беседу с министром и обратит на него внимание. — Можешь садиться за стол к Сокджину, — велит омега с улыбкой. Чонгук кивает и уходит в указанном направлении. Он садится на стул рядом с отцом и недовольно фыркает. — Успокойся и не клацай зубами, — рычит на него Намджун, сжав плечо сына. Он улыбается всем, но говорит сквозь зубы: — Даже не думай показывать характер и устраивать скандал. — Он не посадил меня рядом с собой. Это оскорбление. — Скажи спасибо, что тебя на вилы не подняли прямо перед дверьми во дворец. Нас тут всё ещё не жалуют, но молчат, уже хорошо. Так что вот лучше на, пиво попей и успокойся, — он пододвигает к Чону кружку с напитком, которую заботливо наполнили слуги, крутящиеся вокруг господ, спрашивая, желают ли они чего-нибудь ещё. Чонгук насупился и глотнул легкий алкогольный напиток, отмечая неплохой вкус. В последний раз пиво он пробовал в Орлеане, но тогда оно было темным, а это очень светлое с большой пеной. Сокджин рассказывал им правила полиандрийского праздника, незаметно держась за руки с Намджуном и хихикая, глядя на его ямочки на щеках. На празднике бегали шуты, они развлекали гостей и их детей, носившихся по дворцу, играми и плясками. Чонгука умиляло их баловство и хихиканье, скоро и Джихен будет так же бегать и играть с ребятами, сбивая с ног взрослых. За разговором с представителями знати, которым было любопытно, вернулся ли Чонгук из своей ссылки навсегда, один из омег начал заигрывать с молодым князем. Когда они чокались бокалами, омега тонко намекнул, что если Гук истосковался по омежьей ласке, то всегда найдется желающий утешить его. После омега позвал Чонгука на танец. — Может, чуть позже, ваше сиятельство, — вежливо отказался Чон. Он не хотел провоцировать Чимина, заметив его гневный взгляд, которым король проводил того омегу, а затем снова вернулся глазами к Чонгуку. Камергер Чонгука Лео, который жил во дворце всё то время, что не было Гука, подошел к нему и начал докладывать обо всем, что Чон пропустил. На вопрос Чонгука о том, где сейчас Джихен и как он себя чувствует, камергер ответил, что принц в добром здравии спит в своей комнате под пристальным надзором нянек. Чонгук собирался позже его навестить, только сначала надо было получить разрешение от Чимина. Внутренний волк зарычал, когда Лео рассказал, как Чимин звал на хальвет Кевина. Похоже, Чимин сделал это специально, потому что Гук с Кевином были дружны какое-то время. Лео склонился, шепнув, что не в курсе, было ли что-то между ними, но Кевин вышел из покоев короля спустя три часа. За это время можно было активно провести ночь в ложе. Кевина не переселили на этаж фаворитов, ведь надо как минимум дважды не только попасть в покои короля, но и хорошенько ублажить его. В гареме Кевина засмеяли, прошел слушок, что он не был с повелителем как альфа с омегой, только утешительный подарок от короля получил. Чонгук поблагодарил Лео, пообещал позже выдать ему награду за верную службу, а после посмотрел в сторону столов, где сидели наложники гарема и тоже поглядывали на него в ответ. Чон выискал глазами Кевина, тот сидел веселый и ел рисовую кашу с клюквой, но столкнувшись взглядами с Чонгуком, тут же погрустнел и если бы он сейчас был в обличии волка, то все бы заметили, как он трусливо поджал хвост. Тем не менее, от Чонгука ему скрыться не удалось. Старший перехватил его в темном коридоре, ведущем в уборную, припер к стене и сжал на горле пальцы до посинения. Кевин кряхтел и беспомощно хватался за руки Чонгука, пока тот спокойно наблюдал за его жалкими трепыханиями. — Рассказывай правду, — коротко приказал Чон. Он давил аурой сильного волка, подчинял и не давал возможности поднять голову, отчего младший альфа заскулил. Кевин прекрасно понял, о чем хочет узнать Гук, поэтому, дабы освободиться от жесткой хватки на шее, судорожно глотал воздух и пытался говорить: — Ничего не было. Кхм-кхм… Король не захотел. Я не мог ослушаться, прости, Чонгук. Прости! Между нами… кхм… н-ничего не было. Чонгук отпустил его горло, швырнув на пол. Кевин кашлял, приложив пальцы к поврежденной коже, и взглянул на князя снизу-вверх. — Больше даже не смей смотреть в его сторону. Понял меня? И в гонке ты участвовать не будешь. Не потому, что можешь победить, нет, для этого у твоего волка силенок не хватит, — Чонгук массировал свое запястье. — Просто не хочу, чтобы ты пострадал. Можно ведь случайно не только на хвост наступить, но и шею свернуть. Так что не зли меня. Кевин прокашлялся и вымолвил вялое «Прости!», но Чонгук уже ушел обратно в тронный зал, откуда доносилась музыка и топот от танцев гостей. * Как только вышел церемониймейстер и объявил о том, чтобы все вышли во двор. Все гости расположились по периметру лестницы и двора вокруг нее, чтобы внимательно слушать указания. Сейчас всем альфам разрешат обратиться в волков и устроить гонки по близлежащему ко двору лесу, им необходимо найти клад в виде лунного камня в мешочке, тот может быть зарыт, спрятан в коре дуба, положен за кустом, где угодно. Главное, что нашедшему камень дается право выбрать любого омегу, с которым он проведет ночь Полной Луны. Они могут как гулять до рассвета за приятной беседой, так и заняться любовью, если конечно же омега позволит. Но омега будет обязан провести время до рассвета с этим альфой. Хитрая уловка в том, что выбрать можно абсолютно любого омегу, даже если он замужем и даже если он король. Чонгук тут же посмотрел на Чимина, который говорил с Хосоком, но смотрел в сторону Гука. Чимин был очень нарядным сегодня. Узкие белые брюки, а сверху длинная туника, расшитая серебряными нитями с традиционными узорами. Камни на его тунике сияли в свете луны и зажженных факелов, чье пламя было очень ярким на фоне темноты вокруг. Украшения были из серебра: кольца, серьги, браслеты. Блондинистые волосы с объемом красиво уложены, а макияж с подведенными глазами и пропитанными ягодным бальзамом губами заставлял всех альф смотреть только на него. Чимин — это высокое искусство, особенно, его аккуратные изящные руки в обрамлении кружева и драгоценностей, каждое его движение так грациозно и пленительно, что хочется смотреть на него бесконечно. Они с Чоном обменялись короткими взглядами. На пухлых губах Чимина едва прослеживалась усмешка. Сердце в груди Чона забилось сильнее. Наложники готовились к гонке, потирая ладони от предвкушения. Неугомонный Самсон снова стремился попытать счастья и показать, что он самый лучший. Адреналин в крови набирал обороты. Куча собравшихся альф смотрели на Чимина и облизывали его взглядами. Каждый хотел заполучить его себе. Другие омеги тут тоже были, но большинство гостей альфьего пола мечтали о короле. Чонгук злился. Он должен выиграть. Чонгук всегда был первым. И сейчас он будет первым. Тем более, это его шанс забрать себе омегу, которого его волк давно выбрал. Намджун, стоя вместе с Сокджином и обнимая того за талию одной рукой, шепнул ему на ухо, что такие развлечения для детей. Омега, которого он уже выбрал, был согласен провести с ним всю ночь и без клада. Сокджин не хотел тратить на это время, он лишь наклонился к уху Намджуна, шепнул, что ждет его в купальне, и упорхнул, напоследок чмокнув в подбородок. Намджун улыбнулся и побежал за ним. — Главное, без кровопролития, никакого жестокого насилия, — продолжал церемониймейстер, когда готовившиеся к гонке альфы уже сняли одежду в специальной комнатке и обратились в волков. — Можете, конечно, покусать друг другу хвосты, но вряд ли вам это поможет. Границы, за пределами которого нет клада, обозначены специфичным запахом, вы поймете, что идти туда нет смысла. На поиски дается час, лес темный, но не опасный. Так что вперед, волчата, порезвитесь на славу! Музыканты били в барабаны, создавая боевую атмосферу. Чонгук в своей волчьей шкуре встал рядом с альфой из числа придворных, которого волновал совершенно другой омега из числа слуг. Гук глянул в сторону Хосока, что стоял рядом с Чимином. Хосок не стал участвовать в гонке альф, ему нужно было обеспечивать безопасность короля, а не резвиться со всеми в лесу. Церемониймейстер поднял красный флажок вверх, все приготовились, и как только флажок опустился вниз, все волки ринулись в сторону леса, обгоняя друг друга и сбивая с лап. Чонгук быстро обогнал всех и первым ступил в лес, прислушиваясь к звукам, принюхиваясь к запахам, сразу четко обозначив проведенные границы. Лес был не маленьким, но и не большим. Заблудиться в нем днем было невозможно, а вот ночью было немного сложнее. Зрение пришлось сфокусировать, чтобы лучше видеть в темноте. Волки искали мешочек с камнем под кустами, подпрыгивали вверх, царапая деревья когтями. Трава шуршала под лапами, вдалеке слышалось уханье совы. Чонгук чуял каждого волка, что участвовал в гонке, все они шли в разных направлениях. Кто-то объединялся в маленькие группы, чтобы было не так страшно, кто-то бежал один в надежде найти клад первым. Чонгук рыкнул, когда его внезапно толкнул один из наложников. Чон узнал в нем Самсона и мигом схватил его за загривок, отшвырнув к дереву как щенка. Тот жалобно заскулил, а потом зарычал, так как его гордость была задета. Но нападать на Чонгука с целью выяснения отношений он побоялся, поэтому убежал в другую сторону, желая обогнать Чона и найти свой приз. Чонгук бежал довольно быстро, останавливался лишь когда чуял что-то подозрительное. Спустя двадцать минут скитаний по лесу Чонгук вдруг уловил тонкий запах розы. В лесу такие цветы не растут, а значит, что розу могли положить намеренно. Доверившись своему чутью, Чонгук рванул в ту сторону, пока от задних лап отскакивала земля. Остановившись около неприметного молодого дуба, Чонгук огляделся по сторонам. Он убежал довольно далеко от дворца, остальных волков он слышал очень отдаленно. Чонгук заметил небольшую горку земли и начал рыть ее лапами, откидывая мелкие камушки в стороны. На дне неглубокой ямки лежал завернутый в шелковую ткань маленький букет из белых роз, а между ними находился бархатный мешочек. Поняв, что нашел то, что искал, Чонгук схватил мешочек и букет в зубы и помчался во дворец, оббегая всех, кто всё ещё находился в поисках. В конце концов, альфы могли попробовать отобрать у него клад, но Чонгук был уверен, что отобьется от них и любой ценой, но доставит приз своему омеге. На крыльце дворца гости ждали волков, уже стало холоднее, прислуга предлагала всем зайти внутрь и подождать волков там, но вдруг из леса выбежал черный волк. Чон притормозил и гордо прошел по дорожке ко всем собравшимся, неся в пасти клад. Чимин вышел вперед, стоя на самой высокой ступеньке. Он прекрасно знал своего волка, поэтому сразу узнал в нем Чонгука. Шерсть того была немного пыльная, похоже, волк упал, пока бежал. Видимо, очень спешил. Все изумленно заохали, когда черный волк подошел к Чимину и протянул ему букет в зубах. Чимин наклонился к нему и осторожно принял от альфы подарок. Стебли были немного скользкие из-за волчьей слюны, но Чимин не брезговал. Потом волк всунул ему в руку мешочек, Чимин открыл его и вытащил лунный камень. Очень редкий полупрозрачный минерал перекатывался между пальцев омеги, заставив его улыбнуться. Из этого камня получится прекрасное украшение. — Гонку на Полную Луну выиграл Чон Чонгук! — громко объявил церемониймейстер. — Он выбрал омегу Пак Чимина. Гости начали аплодировать, поздравляя Чимина, но тот смотрел исключительно на черного волка, что отошел от него на шаг, боясь напугать его своей мощью и размерами. Все-таки Чимин уже давно не контактировал с волком Чонгука. Церемониймейстер начал дуть в рог, давая знак всем волкам в лесу, что клад найден и они могут возвращаться обратно. Волков встретили и все двинулись обратно в тронный зал, чтобы продолжить гулянье. Альфы ушли умыться и вернуться в человеческую форму, надев на себя одежду. Чонгук не застегнул несколько пуговиц на своей черной рубашке, поэтому его карамельная кожа на накаченной груди была видна всем, отчего некоторые омеги облизывали губы, поглядывая в его сторону с тяжелыми вздохами. Они надеялись, что Чонгук захочет выбрать другого омегу, но не стоило и мечтать об этом, ведь и так ясно, кому принадлежит сердце великого князя Полиандрии. Чонгук остановился прямо напротив стола Чимина, учтиво поклонился и подал знак музыкантам, чтобы те сменили музыку на более медленную. — Позвольте иметь честь пригласить вас на танец, ваше величество. Чимин сглотнул, пристально оглядев Чона, который был немного вспотевший после гонок, кровь разогналась в его венах, отчего альфа пах сильнее и выглядел более мужественно. Король загадочно посмотрел на него. Он не мог отказаться, ведь по правилам обязан быть рядом с выигравшим гонку альфой, но Чимин сам хотел быть рядом с Чонгуком, его тело само тянулось волку навстречу. Пак встал со своего места и направился к Чону, вложив свою руку в его широкую ладонь. Чонгук с разрешения положил другую руку на талию Чимина, чуть притянул его к себе, и они начали танцевать неторопливый вальс под изумленные взгляды публики. Спина у короля ровная, он превосходно танцует любой танец, что всегда поражает людей, а альф заставляет влюбленно вздыхать. Есть только эта ночь на прощание или прощенье. Чонгук как никогда это понимал. У него есть всего один шанс, чтобы вернуть любовь Чимина. Он кружит его в вальсе, ощущая тепло от прикосновений к талии и коротеньким пальчикам. Весь мир на мгновение замер, когда Чимин и Чонгук встретились глазами и вели только им понятный диалог. Чонгук смотрел в глаза омеги, и мир для него переставал существовать. Был только Чимин, его бездонные глаза, его потрясающие губы, хрупкие плечи и нежные руки. Левая ладонь лежит на крепком плече Чонгука, отчего тот внутренне дрожит, как же хочет он его обнять и поцеловать. — Я скучаю по тебе, — шепчет в сердцах Чонгук, прикрыв веки на миг, склонившись к лицу Чимина непозволительно близко. Ему плевать, что люди смотрят, ему всё равно, что говорит неформально, но это ведь идет от сердца, ему плевать, если Чимин оттолкнет. Имеет право. Чимин молчит, позволяя альфе вести в танце, легко поддается его напору, но ведет себя сдержанно. Он отчаянно цепляется за собственную гордость, чтобы не рассыпаться в сильных руках супруга. — Даже если я этого не говорю, я всегда смотрю только на тебя, Чимин, — продолжает говорить Чон всё, что думает. — Даже самая ослепительная драгоценность ничто по сравнению с тобой. Я без тебя никто. Мне не хватает твоих глаз, твоего голоса, твоих рук. Позволь мне быть рядом и защищать тебя. Чонгук молится всем богам, чтобы Чимин не наказывал его своим молчанием. Лучше пусть кричит, оскорбляет, бьет своими очаровательными кулачками по груди, но только не молчит. Чимин отходит на пару шагов, вытягивает руку и крутится в руках Чонгука, прижимаясь спиной к его груди. Чимин ловит сбитое дыхание Чонгука на своем плече, видно, как того ведет от запаха омеги в такой близи. — Умоляю, скажи что-нибудь. Король поворачивает голову и смотрит вниз, на губы Чонгука. — Я тоже скучал, — тихо молвит он, ловя блаженство, находясь в любимых объятьях. Чимин выкручивается обратно и возвращается в первоначальное положение, продолжая танец. — Я не могу без тебя, мой омежка, — говорит Чон прямо в губы, не боясь быть отвергнутым. — Я люблю тебя. Невыносимо быть вдали от тебя и не знать, что ты делаешь и как себя чувствуешь. Мой волк воет каждую ночь. Чимин часто дышит с приоткрытым ртом, винный запах альфьих феромонов вызывает легкий дым перед глазами. Он глотает воздух, но кажется, весь он состоит только из запаха Чонгука. — Неважно, даже если я собью ноги в кровь только ради того, чтобы быть с тобой. Прошу, позволь мне остаться подле тебя. Чонгук позволяет себе немного вольности и сталкивается лбами с Чимином, заглядывая в его прекрасные глаза. — Уведи меня отсюда, — хнычет милый омежка, что вызывает у Чонгука трепет в груди. Он берет ладошку Чимина в свою и под изумленные взгляды публики уводит в сторону королевских спален. Стража и прислуга с фрейлинами хотели было проследовать за ними, но Чимин успел махнуть им рукой, чтобы те не смели идти за ним. Чонгук не дождался, пока они зайдут в спальню, а уже в коридоре накинулся на губы Чимина и мял их до красноты. Стражники выпучили глаза, но после отвели взгляды в сторону. Чимин же не замечал ничего вокруг, он только жалобно пискнул, обвив руками шею Чонгука, отвечая на страстный поцелуй. Возбуждение заполняло каждую клеточку тела. Они так давно не занимались любовью, сначала война, потому разлука и вот наконец долгожданное освобождение настоящих чувств, которые Чимин удерживал в себе все это время. Он больше не может терпеть! Чонгук уверенно смял ягодицы Чимина, получив немое разрешение на всё, что он хочет. Омега кусал его губы, переплетаясь языками и целуя слишком мокро, отчего альфа рычал, зарывшись одной рукой в волосы на затылке Чимина. Он так давно мечтал об этих губах, о стонах удовольствия, о вздохах и пьянящих взглядах, как умеет смотреть только Чимин. Внутри него настоящий вулкан, и Гук намеревался взорвать его. Их порыв собственнических инстинктов, тепло любви, такой мощной, затуманивали разум обоих супругов. Брюнет на миг понял, где они находятся, открыл глаза и глянул в сторону смущенной стражи. Чимин не отрывался от его губ, вылизывая его рот, пока Гук поднял его на руки и понес в его спальню. Чимин обвил его ногами, как обезьянка, и продолжал неистово целовать своего юного альфочку, позабыв обо всем мире. Они ввалились в покои короля внезапно, чем напугали слуг, отчего те сразу выбежали отсюда. За поцелуями супруги снесли косметику с туалетного столика, порвали балдахин над кроватью, опрокинули столик возле камина. Они очень соскучились, течку и гон провели вдали друг от друга, сжимая простыни от боли. Ни с кем не изменяли друг другу, воздержание стало очень большим. Поэтому сейчас супруги не заботились об одежде, которую рвали друг на друге, раздевая. Чимин был так сильно возбужден, что начал плакать, когда его кинули на кровать: — Быстрее, Гуки, быстрее! — Сейчас, луна моя, — причитал Чонгук, запутавшись в штанах. Наконец, освободившись от оков одежды, он взобрался на омегу сверху и начал покрывать горячими поцелуями все его тело, в особенности ключицы с любимыми родинками, шею, где так и хочется поставить метку. Задрав стройную гладкую ножку омеги, Чон целовал-кусал её, ведя мокрую дорожку от лодыжки до внутренней стороны бедра. — Не могу без тебя. Член и яички Чимина поджались, ярко-красная головка прилипла к животу, а между половинок текла смазка. Чонгук не стал долго мучить свое сокровище, хоть и мечтал покрыть губами каждый участок его восхитительного тела. Он придержал свой твердый член с красной головкой и направил его в сладкую дырочку, которая жаждала быть заполненной. Чимин весь сжался, приподнявшись на лопатках и обхватив ногами бедра Чонгука. Омега горячо выдохнул, выгнувшись от наслаждения, когда почувствовал мокрый член внутри себя. Он поджал пальчики на ногах, когда Чонгук начал делать поступательные движения тазом. Омега стонал и скулил, царапал спину альфы, приказывая ускориться. Чонгук подчинялся, ему сейчас это было не столь важно, потому что красная дымка возбуждения перед глазами не давала возможности думать. Они так близко друг к другу, так жарко, так хорошо и так правильно. Чонгук купался в ласке Чимина, когда тот перевернул его на спину, а сам уселся сверху, продолжив движения бедрами. Чимин склонился, принявшись кусать шею альфы и зализывать нанесенные ранки, спускаясь языком к чувствительным соскам. Омега ставил засосы, помечал своим запахом, но то же самое позволял делать и Чонгуку, когда тот скинул его со своих бедер и положил на живот, нависнув сверху. Чон кусал его за загривок, влажно целовал каждую тату луны на спине короля и толкался в него членом, выбивая из него стоны удовольствия. — Ты мой, — рычит над раскрасневшимся ухом альфа, вбиваясь все сильнее. Чонгук берет Чимина каждый раз как в последний. И теперь, когда омега в его руках, он его никуда не отпустит. Гук не мог быть всегда паинькой, он горный волк и своего омегу всегда будет стремиться обуздать, инстинкты берут свое, но он очень благодарен, что хотя бы в постели Чимин позволяет ему выпускать наружу всю свою суть. Волк удовлетворенно рычит, когда берет свою самку, оставляя багровые засосы на плечах и шее. Чимин под ним скулил, сжимал пальчиками простыни и позволял поворачивать свою голову за подбородок для очередного мокрого поцелуя. — Примешь мой узел, м? Будешь постоянно носить моих волчат и стонать от моего члена в тебе. Комнату заполнил отчетливый запах секса, запах пота и двух смешавшихся феромонов. Макияж Чимина потек, губы искусаны. Челка прилипла к мокрому лбу. Несколько сотен стонов впитались в потолок. Колечко мышц тепло сжималось вокруг члена Чонгука. Альфа уже и забыл, как бывает хорошо, когда твой омега пахнет тобой, когда скулит под тобой и просит не останавливаться. Чонгук, конечно, очень, просто безумно хотел кончить внутрь омеги, но как бы там ни было, он берёг здоровье Чимина, никогда бы не протолкнул в него узел, не обсудив это предварительно с ним. Поэтому за секунду до он вытащил член. По правилам, Чимин должен дать разрешение альфе, чтобы кончить, но Чонгуку оно никогда не требовалось, и сейчас он гнался за разрядкой, как гепард за добычей. Альфа провел несколько раз рукой по стволу и обильно кончил на спину Чимина, пока тот стонал в подушку от нахлынувшего оргазма. Чонгук рухнул на подушки, глядя в высокий потолок. Сердце бешено билось в груди, пульс зашкаливал, а удовольствие все ещё прошибало всё тело как разряд молнии. — Господи, как хорошо, — тихо прошептал Чимин, сжимая ослабевшими пальцами простыню под собой. Спустя несколько минут Чонгук начал подниматься с постели, еще пока неуверенный в том, принял ли его Чимин обратно в свою жизнь. Он сегодня гость, не более. Но вдруг рука короля легла на его плечо. — Останься до утра, — то ли просит, то ли приказывает Чимин, но Чонгук согласен при любом раскладе. Младший с довольной улыбкой ложится обратно на постель и притягивает к себе разморенного омегу. Они вытирают причинные места полотенцами, лежащими на тумбе, а потом укладываются под одеялом, чтобы заснуть в обнимку. Чимин тесно прижимается к Чонгуку, целует в скулу и закрывает глаза, прислонившись щекой к горячей крепкой груди. Чон чмокает его в макушку и тихо произносит: — Люблю тебя. Но ответа он так и не получает, потому как омега очень быстро провалился в сон из-за приятной слабости в теле. Чонгук гладит Чимина по плечу и тоже засыпает.***
Утром прислуга тихонько заходит в спальню, чтобы как обычно разбудить короля, но отвыкшие от того, что Его величество может быть не один, подпрыгивают на месте, когда застают весьма пикантную сцену. Чонгук под накинутым на бедра одеялом неторопливо трахает Чимина, склонившись над ним и упершись руками в постель в паре сантиметров от его плеч. Чимин лениво выгибается ему навстречу, трогая ладошками мышцы мужской груди и сладко стонет, не разрывая с альфой зрительного контакта. Хорошо, что их бедра были скрыты одеялом, и слуги не получили микроинсульт от увиденного. Дело в том, что недавно к королю приставили новых слуг, хорошо обученных, но еще пока ни разу не застающих супругов Чон и Пак в одной постели. Прислуга быстро ретируется к выходу, решая заглянуть к ним позже. Чонгук же не стал останавливаться, когда заметил незванных гостей в покоях. Он продолжил толкаться внутрь Чимина, вызывая у него сладкие стоны, что были словно мёд для ушей альфы. Чонгук наклоняется и кусает омежку за мочку уха, толкаясь слегка под новым углом. Сегодня утром Чимин сам полез к нему за лаской, а Чонгук не смог отказать. Сначала он вылизал красивого омегу, с упоением вдыхая все его ароматы и вкушая сладковатую смазку, а потом ленивыми движениями бедер доводил его до истомы. Багровые отметины уже орошали тело Чимина, и альфа довольно рычал в предвкушении, что как только омега выйдет за эту дверь, все увидят, кому он принадлежит. От собственнических мыслей волк завилял хвостом, а Гук ускорился в движениях, приподняв одну ножку омеги под коленкой. — Ты такой вкусный, мхм, кончай, котенок, — казалось, Чонгук приказывает, но Чимина это мало волновало, когда его тело сотрясалось от оргазма. Они не часто занимались утренним сексом, но каждый раз всегда был особенно ярким. — Разрешаю, — горячо говорит Чимин, обхватывает красный член Гука пальцами и надрачивает, направляя струйки спермы себе на живот. Чонгук наклоняется и целует омегу в и без того истерзанные губы. — Доброе утро, любовь моя, — ласково произносит Чонгук с довольной улыбкой. — Доброе утро, — Чимин дарит ему свою улыбку в ответ, превращая глаза в маленькие щелочки. Вскоре Чимин позвонил в колокольчик и в покои вбежала прислуга, готовая исполнять поручения. Их сопроводили в хаммам, где супруги снова не смогли удержаться и занялись сексом прямо на кафельном полу. Казалось, все стены в королевском корпусе пропитались запахом секса двух высокопоставленных особ. После того, как они помылись, оделись и привели свои волосы в порядок, Чонгук с разрешения Чимина сбегал в покои принца Джихена и долго целовал в румяные щечки сонного малыша, которого недавно покормили кормильцы. Альфа расспрашивал слуг, хорошо ли те ухаживают за его сыном, познакомился с новым няней и удостоверился в здоровье кормильцев через Тео. Последний был не рад возвращению Чонгука, но молчал и улыбался, выполняя свои прямые обязанности лекаря. После этого камергеры доложили Чонгуку, что Его величество ждет его в столовой, чтобы вместе позавтракать. И когда Чонгук шел по коридору, услышал за дальней дверью, где находилась спальня Сокджина, весьма отчетливые звуки интимной близости, даже запахи полевых цветов и пачули с древесными нотками доносились до тонкого нюха Чонгука, отчего того передернуло, потому что вдаваться в подробности похождений отца ему было не очень приятно. В столовой комнате ничего не изменилось. Те же бордовые тяжелые шторы, цветы в вазах и белая скатерть на широком столе, накрытом лучшими блюдами. Чонгук кланяется Чимину и садится на свое место, где раньше всегда сидел. Лицезрея красоту Чимина, у Чонгука разыгрался аппетит. Но не только в еде, но и в кое-чем другом, что он с удовольствием бы повторил еще не один раз. Чимин предлагает приступить к трапезе, и на время повисает молчание, пока они оба пробуют принесенную горячую кашу с фруктами. Чонгук с аппетитом ест лукум, шоколадные эклеры и поглядывает на Чимина, спокойно кушающего свою порцию. Но когда Пак начал есть свежую клубнику, когда его пухлые губы смаковали ягоду, Чонгук сглотнул. Кажется, ему не хватило бурной ночи и страстного утра с продолжением в хаммаме. С Чимином он всегда будет чувствовать голод. Сегодня король надел черную рубашку с большим вырезом на груди, никак не скрывая меток, оставленных Чонгуком этой ночью. Те никоим образом не портили его изящество, Чимин оставался все таким же желанным. Омега, похоже, совсем не стеснялся следов страстной ночи, проведенной с супругом. Волк Чонгука был рад. — Чимин, я хотел поговорить, — Гук решает ступить по минному полю без формальностей, когда запивает завтрак ароматным чаем с шиповником. — Слушаю, — король не поправляет его в обращении на «ты», лишь спокойно откидывается на спинку стула, продолжая есть клубнику. Чонгук смело поднимает на него свои глаза, чтобы вести прямой диалог. Прислуга услужливо удалилась. — Сегодня мы провели вместе ночь. — И? — Я хотел бы узнать, изменились ли наши отношения? Могу ли я быть рядом с тобой всегда? Ты и Джихен самое дорогое, что у меня есть, и я хотел бы видеть вас каждый день. Чимин уводит взгляд, посмотрев в широкое окно: — Честно говоря, я думал об этом. Но… — Но? — нетерпеливо спрашивает Гук. — Но я ещё пока не уверен, хочу ли этого. Точнее, я хочу чаще видеть тебя. — Ты боишься снова мне доверять? Чимин сглатывает и молчит, продолжая смотреть в сторону окна. Чонгук не выдерживает этой пытки молчания, поэтому встает со своего места, двигает стул и садится рядом с королем, взяв его за руку и посмотрев тому прямо в глаза. — Я сделаю всё, чтобы вернуть твоё доверие. Только дай мне шанс. Омега горько усмехается, не отдергивая руку: — Это будет не быстро. И тебе будет тяжело. — Я готов на всё, любовь моя. Прошу тебя, верь мне. Я никогда тебя не предам, клянусь тебе. Ты моя луна, моя любовь. Никогда не смогу отпустить тебя, даже если ты будешь просить. Я не могу без тебя. Позволь мне быть твоим мужем, Чимин. Чимин нервно облизывает свои губы: — Хорошо, — кивает. Чимин не сможет отпустить своего альфу, будет до последнего держать в своих руках. Любовь жестока. Не так давно Чимин понял свою ошибку, когда дал Чонгуку слишком много власти над собой. Теперь же, если Чонгук хочет остаться рядом с ним, ему придется соблюдать условия, где главным будет Чимин. Может только, за исключением постели. Чонгук с прикрытыми веками целует маленькие пухленькие пальчики омеги, слизывая оставшийся на них клубничный сок, и обещает всегда поддерживать и горячо любить. Гук в последнее время стал послушным, поубавил свой пыл, излишнюю эмоциональность и импульсивность, принимая тот факт, что Чимин есть и остается его повелителем, тем, кто всегда будет выше него. И дело даже не в возрасте, хотя Чонгук недостаточно опытен во многих вещах, но он будет достойным супругом Чимина, супругом короля. Он примет его авторитет. Ради любви можно и убрать клыки и когти, чтобы не навредить своей паре. Чонгук за эти годы прошел хорошую школу жизни, где ему четко показали его место и как он должен расти над собой. После завтрака они разошлись по своим делам. Чимина звал долг государя, за ним поспевал Хенли со списком дел и причитаниями, что министры иностранных государств ждут своей очереди, чтобы поговорить с правителем Полиандрии. Рику передали, чтобы тот организовал возвращение Чонгука во дворец в качестве супруга короля, чтобы подготовили его покои должным образом. Рик сразу же отправил весть в северный замок, чтобы вещи великого князя паковали и везли в королевский дворец. Сам же Чонгук перехватил Хосока в одном из кабинетов и припер его к стенке, пока никто не видит. Младший пригрозил ему, чтобы тот не смел вставать между ним и повелителем. — Исполняй свой долг и не суй нос в наши отношения, — прорычал Чонгук, подавляя альфу своими феромонами сильного волка. Хосок лишь горько усмехнулся на его действия. Он уже смирился, что Чимин никогда не ответит ему взаимностью, он не сопротивлялся, когда Чонгук яростно тянул его за воротник и рычал в лицо, приказывая не лезть в чужую семью. Хосок с достоинством выдержал порыв молодого альфы. Позже нужно было наводить порядок там, где требовалась жесткая рука Чонгука. Как главный альфа он заглянул в гарем и с помощью Рика объявил всем, что он снова будет жить во дворце и что наложникам следует забыть о своих мечтах, чтобы попасть в покои повелителя. Все были недовольны, но смирились быстро, потому как прекрасно видели, как король Чимин ведет себя рядом с Чонгуком и как он на него смотрит. И так было ясно, насколько сильны чувства между этими двумя, их союз сложно разбить. А вечером того же дня за ужином собрались Чимин, Чонгук и Сокджин с Намджуном. Последний встал и торжественно попросил у Чимина руки его дяди и разрешение на брак. Чимин был в шоке, он не знал, что у его дяди и свёкра все так далеко зайдет. Чонгук мягко улыбался и сказал, что очень хотел, чтобы его отец женился на хорошем омеге, который мог бы стать ему папой. Сокджин расчувствовался и прижал к своей груди Чонгука, целуя в макушку и говоря, что для него это честь быть названным папой юному альфочке. Чимина умилила эта картина и он конечно же не мог идти против счастья Сокджина, потому что желал ему всего самого лучшего. И если его счастье зависело от Намджуна, то Чимин даст свое согласие на их брак. Свадьбу будут справлять во дворце с особым размахом, так как все же Сокджин был принцем Полиандрии, заслуживающим пышного праздника. Намджун с разрешения поцеловал руку Чимина и поблагодарил за все, что тот для них делает, несмотря на неприятные моменты, которые возникали между ними ранее. После ужина все разошлись по комнатам. Чимин вскоре нашел Чонгука в спальне Джихена, где застал весьма трогательную картину, как на широкой кровати лежал Чонгук, а на груди у него посапывал малыш, причмокивая во сне губками. Чимин шикнул на прислугу, чтобы те не шумели, и еще некоторое время стоял около двери и улыбался, наблюдая за своими спящими альфочками.***
Сокджин на своей свадьбе был самым красивым омегой в белом брючном костюме с великолепно расшитым плащом со знаком династии. В Храме Эроса пред его ликом они с Намджуном сочетались узами брака, дав друг другу клятвы в вечной любви и верности. Пусть для официальности Намджун преклонил колено перед омегой, признавая его власть над ним, но сами супруги знали, что у них будет равноправие, где царит мир и гармония. Намджун добьется высоких результатов как учитель солдат и мастер боевых искусств при королевском дворе, к которому его все же допустили после верной службы. Чонгуку спустя год позволили заниматься своими обязанностями как супругу короля, принимать у себя высокопоставленных чиновников со всех стран мира и налаживать контакты с нужными людьми, не забывая контролировать наместников от имени короля Пак Чимина. Чуть позже в Полиандрию приедет известный художник и напишет портрет Чимина и Чонгука, как короля и его супруга для истории. Чтобы через много лет потомки повесили их портрет в общем зале правителей и с улыбками смотрели на властного короля, сидящего в кресле, и на его альфу, стоящего позади него, положив руку тому на плечо. Чимин не разбрасывается такими словами как «я люблю тебя», он стал более сдержан, чем был раньше. От него Чонгук их не часто слышит, но каждый раз его сердце бешено бьется, когда его слух ласкают заветные слова от любимого омеги. Чимин останется великим самодержцем, завоевавшем север, юг и запад. Чонгук всегда будет немного позади, но в то же время тем, кто прикрывает тыл и внушает Чимину главную мысль «Я рядом!».