Хан приподнял голову и слегка улыбнулся, увидев массивные ботинки.
— Мой господин, вы снова пришли чтобы любить меня?
— Прошло всего два месяца, я так рад, что ты наконец это понял, — заботливая улыбка озарило лицо собеседника, — я всегда забочусь о тебе.
Хан действительно был сейчас спокоен, он находился в этом аду уже два месяца и успел выучить все привычки Айэна и привыкнуть к боли. Сегодня на нем была уличная одежда, значит он собирается уехать. Утром он принес поднос с едой, а значит вечером уже не придет. И Джисон может позволить себе немного «расслабиться" (на сколько это возможно в такой ситуации) и не боятся каждого шороха.
— Я принёс твой ужин. Прости что так рано, у меня сегодня планы.
Он поставил перед Ханом красивый серебряный поднос с одной бутылкой дешевого красного вина и закуской к нему. Ужин был всегда одним и тем же, лишь изредка менялась закуска — сыр или орехи. Когда Хан становился совсем слабым, и все чаще терял сознание, Чонин заботливо ставил ему капельницу с витаминами.
Дождавшись пока его мучитель уйдет, Хан взял свой скудный ужин и выпил бутылку вина, залпом, чтобы хотя бы ненадолго приглушить боль. Шатаясь, он упал на кровать, решил немного поспать, до следующего вечера его никто не потревожит. Это он знал точно. Медленно лег на жесткую кровать, надеясь, что когда-нибудь вернется домой, где его будет ждать любимый.
— Хён, вставай! Милый, у меня для тебя подарочек.
Кто-то притронулся к его плечу. Резко сев, он увидел перед собой лицо своего мучителя, лицо такого милого и беззащитного парня, которого он долгое время считал своим другом — Ян Чонина.
Хан понимал, что прошло всего несколько часов, так как был еще сильно пьян.
— Я соскучился по тебе, ты же не будешь против. Сегодня у меня праздник, мы с Чан-и наконец-то переспали! — глаза Чонина безумно бегали по искалеченному телу Хана, а уголки рта вытянулись в широкой улыбке.
Айэн медленно снял свою розовую футболку с котиком и швырнул ее на пол. Пробежал глазами по комнате.
Поролон во многих местах пропитался кровью, на полу было много осколков стекла, а на кровати сидел исхудавший Хан Джисон.
— Оох, — простонал Айэн, — теперь когда это случилось, я не знаю кого из вас мне выбрать. Он достал из кармана своих брюк колбу из тонкого стекла, и сел на кровать.
Джисон осторожно, не выказывая страха, отсел подальше. Он едва мог двигаться, голова болела, а тело не слушалось даже самых простых указаний.
— Что-то случилось? — медленно протянув руку к Айэну, чуть слышно сказал он. Где то в глубине души промелькнул лучик надежды. Но ещё и большой страх, что если Айэн выберет его, и он останется навсегда секс игрушкой. Или он выберет Чана, и тот окажется в таком же положении, не способным отвечать за свою жизнь.
— Так мило что ты спросил. — Айэн продолжал крутить в руках колбу, — Понимаешь, я думал, что Чан-и не очень хорош в постели, ну ты понимаешь, поэтому он так долго ждал. Но на удивление мне всё понравилось. Это было так… — он мечтательно закрыл глаза и мягко улыбнулся, — …так нежно, так любяще, и одновременно страстно.
Айэн открыл глаза и резко повернулся к Хану, губы исказились в кривой ухмылке в глазах горел огонь.
К сожалению Хан прекрасно знал это выражение лица. Набравшись смелости он приоткрыл рот и на одном дыхании, но очень спокойно, выпалил:
— Почему ты не можешь меня просто отпустить. Ты уже вдоволь наигрался мной. Ты уже не сможешь сделать мне больнее. Мое тело искалечено глубокими порезами и синяками. Просто дай мне жить дальше своей жизнью. Дай мне увидеть Минхо. И будь дальше счастлив со своим Чаном. — с непривычки горло болело от разговора. Из глаз катились уже привычные слёзы. Он замер, поняв какую ошибку только что совершил.
— Ты удивляешь меня. Я уж начал думать что ты совсем сломался. — эротично шептал Айэн пододвигаясь ближе.
— Прости… прости меня, я… я не… я так не думаю, это просто вырвалось…
— Я понимаю Хан-и, — он заправил отросшие волосы ему за ухо, — но я же не могу тебя просто отпустить. Но если ты сегодня пообещаешь быть хорошим мальчиком, то я разрешу тебе поговорить с Лино.
— П…правда?
— Конечно правда. Он меня просто достал, каждый день мне звонит. Может быть после того как он услышит, что тебе хорошо со мной, он успокоится.
— Что мне нужно сделать?
— Хороший мальчик, просто будь собой. Я так тебя люблю.
С нежным вздохом Чонин поцеловал дрожащие от страха губы Хана. Он медленно водил языком по сухим губам, словно исследуя. Хан закрыл глаза, пытаясь отстранится от этого. Сейчас ему нужно быть очень осторожным, чтобы не потерять призрачный шанс на спасение.
Айэн чуть отстранился, и держа старшего за подбородок, вставил в его чуть приоткрытый рот стеклянную колбу.
— Держи ее аккуратно, если она лопнет, тебе будет очень больно.
Чонин аккуратно положил Хана на бок, сгибая его ноги. Хан попытался расслабиться, но эта ситуация совсем не похожа на то, что происходило обычно.
Напряжение росло с каждой секундой. Чонин медленно водил пальцами по бедрам Джисона, затем резко проник в него одним пальцем, следом вторым и третьим. Джисон сжался всем телом.
«Я должен просто потерпеть, просто потерпеть. Все это скоро закончится как и всегда… просто потерпеть… ради Лино…»
Ни секунды не выжидая Айэн добавил четвертый палец, а следом сжал руку в кулак и засунул его полностью. Джисон лишь стонал от боли, ничего другого не оставалось.
— Хороший мальчик, — восхищался Чонин, — я всегда знал что ты обожаешь мои пальцы, но не думал что ты так полюбишь мою руку, ты просто великолепен.
Джисон крепко сжал зубы сдерживая крик, совсем забыв о стеклянной колбе, которая со звонким треском разбилась. Маленькие осколки резали губы и щеки, впивались в десна, он сплюнул кровь и остатки стекла на пол.
Чонин замер, всего на долю секунды чтобы насладиться проделанной работой, и с томным вздохом вытащил руку не разжимая кулак.
— Милый? Тебе больно? Ох, Хан-и, зачем же так сильно сжимать свои зубки, потерпи пожалуйста сейчас я помогу тебе. — он быстро выбежал из комнаты, забывая запереть дверь, громкие шаги уже слышались на лестнице.
Джисон не долго думая укутался в простыню и выбежал из темного, влажного подвала. Оказался в небольшом коридоре. Его сердце учащенно билось, стук болью отдавался в висок.
Он очень хорошо знал этот дом, много веселых вечеров они провели здесь с Айэном. Кадры из прошлого и из настоящего путались в голове мешая думать, он отмахнулся от мыслей и смело повернул налево к выходу на задний двор. Яркое утреннее солнце ослепляло, холодный воздух резал кожу. Не останавливаясь, невидящими глазами он бежал. Бежал по памяти. Запинался, падал и снова вставал. Сколько понадобиться времени Чонину чтобы догнать его?
Хан в кого-то врезается и падает на холодный асфальт.
— Эй парень, смотри куда идё… — грубый голос оборвался на полу слове, — Что с тобой? Ты пьян?
Хан поднялся на трясущихся ногах, посильнее укутываясь в простынь. Во рту был металлический вкус крови, с губ капали алые капли.
— Да… дайте позвонить… пожалуйста… — он пытался проморгаться, привыкнуть к свету, зрение очень медленно становилось чётче. Мужчина напротив брезгливо подал свой телефон на вытянутой руке.
Хан истерично клацал по кнопках одеревеневшими пальцами, он знал наизусть лишь один номер, номер Ли Минхо, даже свой номер он всегда забывал, но эти цифры на всегда врезались в его память.
номер набран… кнопка вызова… ожидание… длинные гудки… слишком долго…
— Алло, слушаю вас — знакомый голос послышался на том конце трубки.
— Лино! Милый, это я! Я… я… тут. — в глазах мутнело от переизбытка кислорода и физической активности,
— Я сейчас не могу ответить, но перезвоню, как только прослушаю сообщение.
Послышался тихий писк, Хан замер смотря перед собой. Мужчина на против смотрел куда-то за спину, куда-то вдаль.
Тихий писк все доносился из динамика телефона.
Время замерло.
— Эй Хани, так вот ты куда убежал. — голос звучал все ближе.
Тихий писк наконец прекратился, но тонкие пальцы Айэна уже выхватили телефон из рук Хана.
— Держите, — он подал телефон обратно своему владельцу, — извините пожалуйста. Мой друг немного перепил.
— Следите за ним в следующий раз, кажется ему не помешала бы скорая помощь. — не удивительно, что мужчина легко поверил улыбающемуся лицу Айэна и взял свой телефон.
Хан не знал как действовать дальше, он не знал прекращен ли звонок, или запись голосового сообщения все еще продолжается, но решил рискнуть, что ему еще терять?
Подался вперед и из всех сил, что у него были крикнул:
— Лино, я люблю тебя! Лино спа… — рука Айэна не дала ему договорить, закрыв рот.
— Ох простите, его бросил парень, и теперь он немного помешан на нем. Представляете, готов любыми способами привлечь его внимание. Простите еще раз нас господин.
Отвращение на лице мужчины все больше росло, он поправил свой дорогого вида костюм и громко фыркнул.
— Проваливайте уже, и не впутывайте меня в это.
— Уже уходим господин, — он низко поклонился и крепко подхватил Хана под руку, — идем Хан-и, зачем же ты так убиваешься по нему… — говорил он нарочито громко.
Джисон уже не слушал, не видел, только шептал:
«любимый… забери меня… любимый… я тут… прости меня… любимый…»
Он проснулся в до боли знакомой комнате, сырой запах въедался в нос. По венам растекался холод, подняв голову он увидел капельницу. Впрочем как и ожидалось.
На полу сидел Чонин обхватив колени руками и немного покачивался. Заметив движение на кровати, он соскочил и подбежал ближе, хватая за руку Хана.
— Зачем ты так делаешь? — с полной заботой голоса спросил он, — ты заставил меня волноваться.
Хан попытался ответить ему, но сил подыгрывать уже не было, губы горели, по телу проносилась дрожь.
— Ты мне очень дорог, хён… и я хочу чтобы ты был только моим. — Он наклонился и поднял с пола старый осколок бутылки. Внимательно рассмотрел, убеждаясь что тот достаточно острый, и чуть протер его о кофту.
«Вот и все это конец! Ну нет... он не убьет меня, не сейчас, или... Возьми себя в руки Хан Джисон! Получится сбежать в следующий раз. Или убить его...»
Он зажмурил глаза, и поджал губы.
— Ну ты чего? Посмотри на меня. — вырвал приторно сладкий голос из раздумий, — Я не сержусь на тебя за то, что ты решил погулять. Ты же всегда искал приключений на свою сочную попку.
Айэн глубоко вздохнул и закатал рукава, прокрутил в руках небольшой зеленый осколок.
Сел на бедра и навис сверху, «ты такой красивый» — шептал он, поглаживая его живот, передвигая руку к левому соску. Чуть размял кожу и начал медленными неуверенными движениями выцарапывать осколком на бледной коже.
Джисон вскрикнул, но после сердитого взгляда Айэна закусил губу.
Айэн не любил излишние крики, и шум вообще. Он лишь продолжал резать и царапать линии, но осколок был недостаточно острым.
Через 20 минут мучений, все кровать была в крови, как и дистрофичное тело Джисона. На его груди, прямо над сердцем, зияли рваные, кровоточащие порезы, которые складывались в две буквы
I N.
