Чокнутые Волшебники/Крысиный Волк

      Руки Снейпа похолодели. Ему было не комфортно. Между пальцев ощущалась сырость от пота. Он переживал. Какое впечатление он производит на своего собеседника, сидящего напротив?       В одну из посиделок Вернона с Сейверусом Петуния присоседилась к ним. Оказывается, приближалось время, когда ребята должны будут пойти в первый класс… и Петунии показалось странным, что Гарри не будет готовиться к дальнейшей учёбе в полном объёме. Она попросила Снейпа о подготовительных занятиях для Гарри. Миссис Дурсль часто думала о том, что она точно не сможет дать Гарри знаний о мире волшебников. И как бы ей того не хотелось, но Гарри должен быть подготовлен к реальному миру.          — Это будет совершенно ненормально, если ребёнок совсем ничего не будет знать о мире магии, — говорила Петуния.          Вернон фыркал от этих слов: «Понабралась у Арабеллы», — думал он.         Мальчишка был полной копией «того человека» за исключением глаз. Было любопытно обнаружить на лице ребёнка выражение, которое иногда промелькивало на лице совсем другого человека.         «Занимательно», — проговорил про себя Снейп.         За последние полгода он уже привык слышать от Вернона, что дети, цветы жизни. Какой Дадличек замечательный и вообще самый-самый ребёнок. Конечно, Вернон никогда не наводил порядок после неудачных лабораторных работ «цветов жизни». Ему никогда не прилетало про «летучую мышь подземелья». Про него уж точно не слагают легенды, что он подвешивает в подвале не чистокровных волшебников за ноги и сливает с них кровь. Конечно. Тяжело было осознать себя в возрасте двадцати пяти лет персонажем хогвартского фольклора. Хуже него, наверное, приходилось Филчу. Это был человек, добросовестно выполняющий свою работу и получающий оплату в виде чёрной неблагодарности. Он действительно не сделал ничего такого. В отличие от Аполлиона Прингла. И в отличие от него самого.         «Соберись, это просто мальчишка. Это просто ребёнок. Он ещё совсем мелкий. С чего ему вдруг тебя ненавидеть», — он мысленно успокаивал себя как мог.         — Итак, Гарри, ты мог понять, что несколько отличаешься от других ребят? Ты, наверное, замечал, что иногда происходит нечто необычное? «Вопросы, любой ребёнок непременно считает, что на них обязательно должен быть ответ», — думал Снейп.         — Что такого необычного ты видел в последний раз? — он в ожидании уставился на мальчишку.         Ребёнок, сидящий за кухонным столом, отвлёкся от болтания ногами. Он перевёл зелёные глаза на мужчину. Потом принялся теребить очки на лице. Снейп, сцепив руки на кухонном столе, продолжил ждать ответа от малыша, что с него взять. Гарри, наконец, поправил очки как надо и ответил.         — Я иногда вижу, как горят зелёные огоньки там… — темноволосый мальчишка подбородком указал под потолок.         — Игрушки сами играют… и, — Гарри заговорщически сделал голос тише и сказал. — Только не говорите тёте Петунии. Это секрет. Я достаю печенья с верха. Да. Да. Да. С самого верха. Пока Дадли стоит на стрёме. — Гарри показал руками как высоко стоит банка с печеньем.         — Правда, я ронял их пару раз… Вазы эти… — Гарри снова понизил голос. — Но тётя думает, что тогда сама её поставила не так. Вот. Не знаю, что ещё. —Ребёнок вновь задумался.         Сейверус был наслышан про истории с «зелёными огнями». Да, это было действительно страшно, что Гарри помнил что-то с той ночи. Он надеялся, что это никак не повлияло на мальчика.          — Ой, и когда я чихаю, иногда что-то падает. Но такого давно не было. — Немного погодя продолжил юный волшебник.         «Забавный мальчуган. С ним вообще забавно болтать как будто со взрослым. А как вообще разговаривать с маленькими детьми?» — думал Снейп.         Сейверус продолжил молчать в ожидании ответа. Мысль о том, что это просто ученик, успокоила его. Ему было проще о нём думать так, а не как о сыне того, кто задирал его всё детство. Или о сыне погибшей единственной подруги детства.         — То, что ты описал это проявление магических выбросов. — Сейверус успокаивающе добавил: — Такое бывает, когда маленький волшебник растёт. Ты растёшь и с тобой твоя сила. — На последней фразе о том, что он растёт, Гарри вспомнил как у них с Дадли мерили рост у стенки. Петунию не радовали засечки на стене, которые оставлял Вернон.         — Волшебник? — Гарри удивился. — Как в изумрудном городе? — мальчик вопросительно уставился на мужчину.         — Не совсем. Понимаешь эти сказки, которые тебе рассказывали… они не совсем отображают то, что есть на самом деле. — Снейп как мог, пытался объясниться.         — Понимаешь, эти сказки написаны маглами для маглов. — Он не знал, как объяснить ребёнку, что не всё то, что показывают и рассказывают в увлекательных историях правда.         — Маглы? — Гарри не слышал ещё такого слова.         — Те, кто не умеют творить волшебство. Поднимать предметы без рук, зажигать разные цветные огоньки… — Сейверус добавил: — Волшебники и маглы отличаются только этим.         — Да-а-а-а-а? — сказал Гарри. Ему не верилось. Ему казалось, что долговязый дядька, который вечерами сметал печенье под чай с дядюшкой, только что придумал это слово и врёт. Как иногда врали ему дети с площадки. Или как он с Дадли обманывал простоватых детей, отбирая понравившиеся игрушки.         — Да, и в тех сказках не рассказывают про то, что есть в мире волшебников на самом деле. Например, ты, наверное, не знаешь, что можно сварить такое волшебное зелье, после которого ты сможешь выглядеть как другой человек. — Сейверус упёрся руками в стол, увлечённо рассказывая об этом. Гарри представил, как можно было бы подшутить, выглядя иначе. — Или превратить одно в другое или летать на метле… — Снейп сделал акцент на последней фразе.         При слове «летать» глаза мальчика загорелись.         «Летать это замечательно, летать это просто самое лучшее что мог себе вообразить четырёхлетний мальчишка. Летать!» — думал Гарри.         — Да, и этому всему учатся. — Сейверус сложил руки на груди, скрестив их.          — Ты же не сразу научился ходить, говорить, считать. Ведь так? — в Снейпе прежний страх понемногу сменялся привычным азартом учителя. Он не замечал, как увлекался происходящим. Зная джеимсову породу, он решил продолжить. — А ведь представляешь, можно заставить любого человека плясать при помощи правильно сказанного заклинания.          — Как заклинатели змей? — Гарри уже с ногами забрался на стул.          — Не совсем так, но, наверное, можно сравнить. — Снейп помассировал челюсть задумавшись.          — А ещё в мире живут разные волшебные создания. У вас дома даже книги про них есть, с красивыми картинками. Как в букваре. — При слове букварь на лицо Гарри набежала тоска. Та ещё тягомотина для ребёнка четырёх лет.         — Но тебе надо научиться читать… Как же ты без этого узнаешь, что там написано. Я вот умею. Могу читать, что захочу. А ты ещё маленький. — Сейверус слегка дразня ребёнка гордо вскинул голову.          — Да-а-а-а? — уже обиженно произнёс Гарри.          — Да. — Твёрдо ответил волшебник.          «Понятно, этого товарища надо слегка поддразнивать», — Снейп начинал понимать, как вести себя с этим сорванцом.          Так, понемногу-понемногу Сейверус начал обучать Гарри тому, что должен знать каждый волшебник дошкольного возраста. Про себя Снейп недоумевал, что было бы, если бы он не согласился на просьбу Петунии. Та переживала, что мальчишка не впишется к сверстникам в коллектив, если его заберут в "ту школу".         «Кто бы объяснил Гарри самые базовые вещи? Ребёнок бы оказался в школе, не зная самого элементарного»,— Снейп хмурил густые брови, думая об этом.         При этом Вернон решил не рассказывать Дадли, что смог узнать о, как он думал только своей, особенности. Это было небезопасно. Вдруг ребёнок разболтает, хвастаясь или ещё чего. Дурсль решил поступить с этим секретом как с ружьём, купленным на всякий случай.          Хранить его подальше от семьи.          Гарри делился с Дадли всем, что узнавал о магическом мире, о мире магов, живущих в мире маглов. Дадли с увлечением слушал «сказки» Гарри. Так утекало время…   ***          Игровая площадка. Гарри и Дадли знали её наизусть. Все качели были опробованы. С каждой горки они успели скатиться добрую сотню раз. Может, и не сотню, но Дадли нравилось говорить это круглое число, иногда путая его с тысячей. На это Гарри и Пирс только закатывали глаза. Им надоело. Никаких новых игр не предвиделось, и они считали себя слишком взрослыми для игр с мелюзгой. И их не звали в игры ровесников. То, что их игнорировали, они считали потому, что только у них троих на площадке было чувство юмора на должном уровне. Подумаешь, пару раз жвачку в волосы прилепили, или когда они ловко в разговоре вплетали рифмы. Да, и пару кличек придумали, подумаешь. Тот мальчишка действительно был похож на бобра со своими, сменившимися с молочных, передними зубами. И ведь приклеилось же.       И они решили искать, где на площадке можно сделать своё укрытие. Своё логово.        Была выбрана пологая труба на детской горке. Она имела неправильный, не крутой, угол спуска и поэтому в ней не получалось как следует скатиться. Поэтому труба и не пользовалась популярностью у местных детей. Но для их целей место было идеальным. Они придумали систему знаков, означающих кто и когда идёт в "тайное место". Само наличие тайны и секрета от взрослых придавало значимости в глазах детей этому месту. Там они оставляли свои сокровища для обмена. Иногда это были и стащенные вещи у зазевавшейся мелюзги.        Каждый знающий мог зайти и получить в обмен нечто особенное. Игрушки, найденные цветные стекляшки, резиновые попрыгунчики, разных причудливых форм камни, особо ценились подсушенные ветки деревьев, которые превращались во всё, что угодно, с помощью фантазии.        Случайные посетители логова  стали находить «сокровища». В конечном итоге не было ребёнка на детской площадке, что хотя бы раз не обменялся с тайным другом подарками.        Неожиданно Гарри, Дадли и Пирс оставили после себя на детской площадке настоящую тайну, передающуюся между «поколениями» дошколят.   ***         В воздухе разносился мерный рокот работающих машинок. Одну за другой строку Петуния заполняла текстом. Было радостно вернуться на работу. Она никак не могла налюбоваться на ряды столов и шеренги пишущих машинок. Каждый звонок, означающий завершение строки, отзывался радостью в её душе. Запах бумаги и чернил, кофе в перерывах и приятные короткие разговоры с коллегами — это было то, чем она баловала себя после долгих лет декрета. Её подстёгивала работать ещё быстрее постепенно уменьшающаяся кипа документов в лотке на столе. Она чувствовала себя в своей тарелке.          «Как они там?» — откинувшись в своём кресле, Петуния подумала о ребятах.          Миссис Дурсль было тяжело отдать ребят в подготовительную группу. Она не могла представить, что ей придётся расстаться с детьми, оставив их среди «чужих людей». Но уже приближалась школа. И она решилась на этот шаг. Ведь если бы ребята не ходили на подготовительные занятия перед школой, то это было бы ненормально. Уже почти все мамы на детской площадке обсуждали подготовку к школе. Петуния занималась с ними сама, но это не компенсирует общение детям, с ровесниками. И вот она решилась «выпустить» ребят в этот дикий мир.       Поначалу Петуния ненадолго оставляла ребят в группе. Со временем слёзы Дадли сменились на восторг от предстоящих занятий и игр в перерывах со сверстниками. Дадли хвалили за успехи, и он был горд собой. Гарри в этом вопросе был более спокойным. Он безболезненно переносил пребывание в подготовительной группе. Также спокойно прощался с воспитателями. Особо не сближался с детьми. Петунию беспокоила такая отстранённость мальчика, но она решила для себя, что бывают люди сангвиники, а бывают флегматики, видимо также и у детей. Она решила спокойно воспринимать некую отрешённость племянника. Кто знает каким Джеймс, отец мальчика, был в его возрасте. Воспитатели хвалили племянника, значит, всё нормально.        На подготовительных курсах Гарри тяжело находил общий язык со сверстниками. Он робел перед незнакомцами. Ему требовалось время, чтобы раскачаться на общение. Дадли же, наоборот, активно вливался в бурную деятельность погодок. Гарри ужасно стеснялся новых друзей Дадли. Со временем он перенял уверенность и спокойствие Дадли при общении с малознакомыми ребятами. Глядя на веселье, окружающее кузена, на совместные шутки, на совместные игры, и он захотел, чтобы вокруг него было много-много друзей. Его друзей. Чтобы с ним хотели подружиться.   ***          Дурсли начали собирать документы в школу ещё в апреле. Они сразу знали, в какую школу отправят детей. Они пошли в частную школу, в которой учились Мардж и Вернон. Дадли и Гарри водили на экскурсию в эту школу, там они познакомились со своей первой учительницей мисс Лоренс. Она рассказывала им, что в первый год занятия длятся по пятнадцать минут через каждые полтора часа.          — Так, дети начинают привыкать к школьному распорядку. В перерывах они могут играть в игры. Учимся с девяти утра до полпятого вечера. Моя методика преподавания строится на активных играх и социальных взаимодействия через командную работу, — рассказывала родителям классная руководительница.          — Через каждые шесть недель будут каникулы от одной до трёх недель, например: летние каникулы — с июля до конца августа; Рождественские каникулы — длятся десять дней; весенние каникулы восемь дней. Учебный план я раздам Вам в конце экскурсии…         В доме на Тисовой улице началась суматоха перед первым учебным днём. Покупка школьной формы. Заключение договоров и дополнительных соглашений. Оплата счетов на школу. Покупка блейзеров с эмблемой школы и брюк и так далее и тому подобное.       И вот настал долгожданный день. Вернон снимал детей на купленную кассетную камеру. В видоискателе они немного растерянные и заторможенные в новенькой форме. В следующем кадре они сидят в машине, готовые отправиться в школу. Новый кадр. Их собрали в холле здания, мисс Лоренс собрала группу ребят, и они отправились вглубь здания. Петуния и Вернон остались вдвоём в пустом холле. Точнее говоря, там ещё были и другие родители, но вид уходящих детей делал его пустым для них.          Гарри сидел в стороне, наблюдая за тем, как Дадли участвует в очередных догонялках. Кузен с шумом уходил от воды и расталкивал других убегающих детей. Гарри так не мог. Ну мог, конечно, но он робел. Он не был нюней или тюфяком. Просто всё его нутро замирало при виде толпы незнакомых лиц. Ему нравилось, как проходило занятие за занятием, ему не хватало четверти часа. Ему нравилось работать в паре, на которые их разбивала мисс Лоренс. Но вот гомон от беснующихся пятилеток отбивал желание участвовать в шумной игре. ***       Вернон нервно крутил усы. Он нервничал. Накануне он выложил всё Сейверусу.       Тот лишь посмеялся, сказав, что это просто упорный труд огородников и годы селекции. Ничего странного, страшного. Тогда Вернон выложил и те сплетни, что ходили по округе. Сплетни, что если принести «подношение» призрачному кабану, что живёт в том лесу, то гарантирован грандиозный урожай. И чем лучше будет жертва, тем плодоноснее будет почва.       Снейп, как всегда, уселся на «пригретое место» в гостиной. Походами в гости он успел промять сидение дивана в одном месте. Чашка чая стояла на столике напротив него.         — Вернон, это бред. Всё нормально. — Темноволосый мужчина хлопнул кулаком по ладони сверху вниз и усмехнулся.         — Редиски с яблоком испугался. Тебе кажется, перестань искать в каждой новости что-то необычное. Поверь, даже самые необычные вещи можно объяснить весьма бытовыми событиями. Это я тебе как волшебник говорю. — Сейверус начинал закипать.         — Да неужели. Это пока сейчас всё спокойно. — Вернон готов был топать ногами от злости.         — Но что, если кто-то прирежет животное во славу этому чудовищу? — он начал грозить указательным пальцем в сторону своего собеседника.         — А если человека? Со временем, входя во вкус, человек может натворить дел в погоне за выгодой. Надо всё это прекратить. Сейверус, обратись к кому надо. Это важно. — Вернон отпил пару глотков чая, пытаясь успокоиться.         — Вернон, нет. — Твёрдо ответил мужчина.         — На меня как на идиота посмотрят. Этим в министерстве никто не заинтересуется. У виска только покрутят. У меня и так репутация не очень. Ещё и с этим, если пойду, то засмеют. — Сейверус взмахнул руками в успокаивающем жесте. — Повторяю, всё нормально.         — Нет, Сейверус. Люди говорят о призраке, о том, что, если его не задобрить тот может гнать человека добрый километр по полям. Сейверус, это серьёзно. — Вернон твёрдым взглядом упёрся в оппонента. – И я поеду туда. С тобой или без.         В тот день они наговорили ещё много чего друг другу. Сейверус не смог отпустить этого самоуверенного магла одного. Нет уж. Он не упустит возможности после победоносно издеваться над тем, как ошибся Вернон.         «Тоже мне, боги кельтов. Вот уж такого от Вернона не ожидал», — думал Сейверус, идя под дождём.         Сквозь стекло, осыпанное каплями моросящего дождя, Дурсль увидел высокую, тёмную фигуру. Раздался звук открываемой двери, и товарищ уселся на пассажирское сидение. Ни говоря ни слова, в молчании они отправились в дорогу.       На дворе была  глубокая ночь. Мелкий дождь не прекратился. Они приехали на место и стали потихоньку наворачивать круги на машине по сельской местности. К досаде Вернона, ничего не происходило, когда вдруг чуть сипящий от долгого молчания голос Снейпа раздался в тишине.         — Кто-то только что попытался покопаться в моей голове. — Голос темноволосого мужчины был придавлен лёгкой паникой. Такого с ним ещё ни разу не происходило. Он буквально вжался в сидение от неприятного чувства копошения в мыслях. — Ощущение дикого страха. Меня слегка тошнит.         Дурсль остановил машину. Вернон ничего не почувствовал.         «Наверно, это как с той этой самой «Лакрименцией». Хоть какие-то плюсы», — подумал Вернон.         — Голос говорит принести ему «дары». Он зовёт нас вон туда. —  Длинный, узловатый  палец ткнул, в нужном направлении.         Вернон, немного покрутившись по территории, покатил туда, куда указал друг. Они долго петляли по лесным тропам, когда те сузились, пришлось оставить машину и продолжить двигаться пешком.       В свете луча фонарика и света от «Люмоса» опушка леса теряла свои волшебные очертания. На голых скрюченных ветвях собирались капли.         — Вот… — хрипло выдал Снейп, указывая палочкой в сторону. Его нутро наматывало и тянуло наружу. Ноги словно ватные едва слушались его. Он ощущал давление со всех сторон, такое чувство, что он вот-вот рефлекторно трансгрессирует отсюда. Куда угодно, лишь бы быть подальше отсюда.         Вернон направил свой фонарь в ту сторону. Он не заметил ничего особенного. Всмотревшись, он заметил прижавшегося к земле худого полосато-пёстрого поросёнка.         — ТЫ про ЭТО говоришь Сейверус? — Дурслю не верилось, что вот ЭТО было корнем всех бед.         — Да как такое можно не заметить — На лбу темноволосого мужчины выступила испарина. Тем временем его взору предстала монструозная картина. Нечто настолько огромное, что как бы он не смотрел, ему не хватало обзора, чтобы найти край, нависло над ним. "Его" тяжёлое тёплое смердящее дыхание подступало со всех сторон и, казалось, что "оно" стоит и дышит ему в затылок со всех сторон. На свою неудачу мужчина разобрал чем пахло. Парным мясом. Он почувствовал позывы тошноты.         — Чего это ты испугался, маленьких поросят никогда не видел? Что в нём такого? — Вернон искал подходящую по длине хворостину, чтобы ткнуть в бок тщедушному существу. Не лезть же ему в колючие заросли.         Услышав это, поросёнок в возмущении вскочил на тонкие, трясущиеся от холода и сырости, ноги. Всё это время он жался к земле, стараясь согреться в этот дождливый день.        Он свирепо вскинулся:         — Как ты смеешь жалкий смертный так обо мне говорить!!! Я потомок великого и могучего кабана Фрейра! Склонись предо мной смертный! И может быть, я смилуюсь! И моя кара, что вас настигнет, принесёт быструю и лёгкую смерть! — тонкий высокий голос разносился среди верхушек деревьев.         Снейп до искр в глазах сжал зубы на языке. Наконец он нашёл силы сбросить чары и удивлённо уставился на эту картину.         — Да неужели? Подсвинок мне думает угрожать? А ну, иди сюда, хвост поросячий, — Вернон направился в сторону замершего от неожиданности поросёнка.         Дурсль присел на корточки, рукой отодвинул ветки облысевшего кустарника и уже было протянул  руки, как маленькое создание с диким визгом паники унеслось, ломая и протискиваясь сквозь плотный кустарник.         — Да уж… — Вернон разогнулся и отряхнул колени от сырой земли, но только размазал её. — А ты говорил ничего такого. Что-то делать будем?         Сейверус всё ещё раздавленный произошедшим произнёс.         — Поймаем. — Его разрывала едкая злоба.         «Такая тщедушная тварь посмела рыться у меня в голове. Я его убью, трупик высушу и сотру в порошок. Мелкая тварь», — чёрная злоба клокотала внутри него.         Красный как рак и злой, как сам чёрт Снейп молча направился в сторону машины. Вернон озадаченный сменой настроения друга пошёл за ним. Ловить поросёнка в темноте и по зарослям не самая удачная идея.   ***         Настала пора для первого родительского собрания. Дурсли приехали к семи часам вечера в назначенный день встречи к школе. Их встретила мисс Лоренс в холле. Она проводила родителей к своему кабинету, забрала верхнюю одежду и повесила её в шкаф. Взрослые расположились как смогли. Вернону было категорически не удобно сидеть за партой, она была низковатой, но куда усесться, кроме самой парты, он не мог найти. Петуния всю дорогу скрывала, как обычно, свой дискомфорт. Она села наискосок, выставив острые колени вбок. Сама же классная руководительница заняла своё обычное место за учительским столом. Каштановые волосы были собраны в пучок на макушке. Даже он участвовал в игре мышц на лице. Когда молодая женщина красочно описывала учебный процесс "дулька" повторяла мимический жест вздрагивая. Внезапно на её лицо наползло серьёзное выражение.         — Миссис и мистер Дурсль, у меня к вам важный разговор. Наблюдая за Гарри, я кое-что заметила. — После слов классной руководительницы пара замётано напряглась.         — Дело в том, что Дадли, замечательный ребёнок, активно демонстрирует свои лидерские качества. Это замечательно, но этим самым он не даёт своему кузену проявить себя. — Пучок на голове поник в солидарности с хозяйкой.         — Я знаю вашу семейную ситуацию и не стала бы предлагать такое, но давайте переведём Гарри в другой класс? Дело ещё в том, что недавно родители одного из учеников собрались переезжать, по семейным обстоятельствам. Моя программа включает в себя элементы работы ребят в парах. И если бы не эти два обстоятельства я не стала бы предлагать такое. Тем более, у меня уже есть класс на примете. — Она отмолотила слова на одном дыхании.         Про себя же она добавила: «Если бы я сейчас сказала им, что их Гарри заводила всех проделок в классе. Генератор неприятностей. Они бы мне не поверили. С виду он тихий. Без этого мальчишки в классе будет лучше».         Так, они и поступили под мерный скрип стиснутых зубов Петунии. Она сильно переживала о том, что Гарри может начудить, переволновавшись, но всё обошлось.       Вскоре Гарри встретил новый класс. Новый учитель представился Уильямом. Просто Уильямом, без фамилии, без «мистер». Это было чудно Гарри. Ещё чудней была его маленькая гитара, игра на которой сопровождала любое действие педагога. Было неважно, объясняет он материал, начинается или кончается урок. Всюду разливалась музыка.       На удивление для всех Гарри прижился легко в новом классе. По началу его пугали новые люди. Но на его удивление никто не тыкал в то, что он носит очки, или что у него шрам на лице. Он подружился с девочкой, которую в детстве укусила собака и шрам остался на левой щеке.       Они часто всем классом выходили на прогулку во двор во время перерывов, когда погода позволяла.       Гарри сидел на газоне, неподалёку коротконогий рыжеволосый мужчина бренчал мелодию, а дети, сцепив руки, играли в незамысловатую игру.         — Всё нормально, такой пустяк на самом деле. — Говорила Захара.         — Наоборот, ты смотришься умным в очках, как доктор или учёный. Они все в очках, между прочим. — Девочка поправила резинку на тугих чёрных косах. — Я хочу стать доктором, когда вырасту, значит, я тоже буду носить очки.         «Наверное, она права», — думал Гарри.   ***         Вернон и Сейверус сидели в придорожном кафе.       Снейп наворачивал картошку, которую перед этим макал в мороженное.         — Мы должны изловить мерзкую тварь. — Новая порция картошки отправилась в рот.         — Первое, предлагаю разложить капканы с приманкой. Скоро будет зима и этот худой уродец точно оголодает. Если один из них захлопнется на его голове тоже приемлемо. — Он отпил из стаканчика со сладкой газировкой. У Вернона сводило желудок при этой картине, его поджелудочная не позволяла ему таких выходок.         — Во-вторых, потом проведу вскрытие, хочу узнать секрет твари. С таким я до этого не сталкивался, хочу разобраться в тайне этого животного… — Сейверус не успел закончить фразу.         Вернон, почти смеясь, глядя на «оголодалого и худого», ответил:         — Во-первых, я согласен с отловом этого создания. — Он сломал одну из зубочисток, что теребил в руках в ожидании заказа и положил перед товарищем.         — Во-вторых, в этом лесу часто ходят за грибами местные. Так что никаких капканов, как раз сезон грибов. — Вернон положил целую зубочистку в ряд к первой.         — В-третьих, про таких, как я тоже ни слова. Тоже меня потом вскроешь? И Дадли потом? И Гарри? Посмотреть, как на него повлияло совместное проживание в доме с таким, как я? — Вернон положил последнюю целую зубочистку.         Сейверус понял, что он ляпнул. Стыдливо он отвёл глаза, в окно на проезжающие машины. Он пил холодную колу через трубочку и молчал. В скорее раздался звук, означающий пустоту в стаканчике. Снейп смутился ещё больше. Вернон сидел, насупившись и подбоченившись. Маг уже видел похожее выражение на лице, когда Дадли злился.         — Извини, я ляпнул это сгоряча. Понимаешь, это то, что … я не могу переносить того, что кто-то может влезть мне в голову. Порыться в чём-то личном. Я просто не могу это переносить. Это… Это… — Сейверус снова начал расходиться. В минуту он покрылся красными некрасивыми пятнами.         — Тебе с такими приходами злости к мозгоправу надо. Ты же с детьми работаешь. На них ты тоже так быкуешь? — Вернон ткнул в собеседника целой зубочисткой.         Снейп не знал, что ответить.         — Верн, я строгий, но нет … Но они сами за моей спиной… Они меня терпеть не могут… и… — Снейп не нашёл аргументов.         — Это тебе кто сказал, что они тебя терпеть не могут? И что они считают что-то там? Они сами сказали или ты это придумал? Знаешь, есть большая разница между тем, что ты думаешь, что думают люди и что люди думают на самом деле. — Вернон жестикулировал ладонями, сложенными в лодочку.         Наконец, принесли кофе Вернона.         — Людям в основном нет дела до других людей. Ты же знаешь это, да? — он пристально посмотрел на Снейпа.         Ответом было молчание. Эмоции Сейверуса свели его челюсти плотно вместе.         Вернон подождал ответа. Не дождавшись ответа Вернон, продолжил:         — И вот что ещё, нам надо расспросить местных. Вдруг кто-то что-то знает дельное. Есть два варианта: мы сегодня продолжаем свой поход и ищем ответы, благо сегодня выходной, или отправляемся дальше по домам и позже отправляемся за ответами? Что ты думаешь? — Вернон снова отхлебнул кофе, ожидая ответа.         Красные пятна на лице Снейпа начали сходить.   ***         Наступала пора праздников, и Вернон Дурсль не знал, что делать с подарками. Точнее говоря, с Дадли, всё было понятно, тот ещё летом написал список и отнёс родителям. Петуния предпочитала отправляться за покупками, и сама выбирала себе подарок. Ей нравилось знать, что лежит в подарочной коробке. Гарри же указал в своём лишь один пункт. Друг.       Вернон не знал, как поступить, и именно поэтому он решил согласиться с первой возникшей в его голове идеей. Подарить Гарри домашнего питомца. Чтобы мальчик учился ответственности и заботе о ближних. Петуния против кошечек (издерут всё в доме), собак (изгрызут всё в доме), птиц (шуметь будет на весь дом) и хомяков (вонять будут на весь дом). И ключевое, Дадли тоже захочет, значит, всё надо будет умножать на два. Измученный продавец в зоомагазине предложил беспроигрышный вариант. Питона. Он не ядовитый, максимум больно цапнет. Пока он маленький, и не планируется, что он сильно больше вырастет. Продавец уверял Дурсля в этом, втюхивая всё необходимое для содержания змеи. Наугад выбрав, всё равно Вернон не разбирался, ту, что поярче, жёлтенькую, ведь дети любят яркое, он принялся расплачиваться. Пришлось купить много вещей. Дурсль видел в этом некий баланс, много подарков у Дадли и много «комплектующих» к подарку для Гарри.       Праздники прошли, как всегда, за исключением одного, Марджери не смогла приехать, сославшись на простуду. Хотя неделю спустя Вернону пришла открытка из тёплых краёв.       Утренняя рутина на следующий день началась под шум раздираемой Дадли подарочной упаковки. Гарри никак не мог найти ни одного подарка с его именем. Ему казалось всё это какой-то злой шуткой. Лишь на мгновение он ощутил себя на месте тех, над кем шутил сам. Мысли о том, что за своё поведение он наконец-то остался без подарка, начала мельтешить как муха.       Под шум Вернон с Петунией незаметно протащили «подарок» Гарри на второй этаж. Петуния даже не запыхалась в отличие от красного и взмокшего Дурсля. Закончив с последними приготовлениями, Вернон включил лампу в террариуме.       Он аккуратно снял с руки плотно обхватившего его ползучего гада. Чем сильнее тот сжимал его руку, тем глупее казалась мысль подарить ребёнку змею. Но Вернон решил упорно идти до конца. Всё же он справился с задачей, и животное оказалось за стеклом. Петуния позвала мальчика, и раздосадованный ребёнок поднялся по лестнице. Сначала Гарри не понял, что поменялось. Он проигнорировал появившийся террариум в комнате и вопросительно уставился на дядю с тётей. Потом краем глаза он увидел движение жёлтого пятна. В первое мгновение он замер, как олень в свете фар. Потом он подошёл вплотную к стеклу и положил ладонь на него. Змея поднялась, уставившись на мальчика издавая лёгкое шипение. Он не отрывал от неё взгляд.         — Гарри — это питон, змея такая… — Вернон попытался оторвать ребёнка от питомца, а потом понял, мальчишка полностью поглощён «знакомством».         — В зоомагазине мне дали памятку, как ухаживать за питомцем. И вот ещё книги. — Гарри, наконец, оторвался от стекла и бросился обнимать Вернона за короткую шею, слегка повиснув на ней.         Все последующие дни Гарри внимательно изучал, как заботиться о новом друге. Иногда ему встречались непонятные слова и тогда он просил объяснить, что они значат. Дадли поначалу холодно отнёсся к подарку Гарри. Подумаешь змея, это же не собака, как с ней играть-то. А потом однажды он разразился диким криком         — Она говорящая! Гарри сказал, что она говорящая! — Дадли раскраснелся от крика.         — Вы подарили Гарри говорящее животное! Я хочу такое! — Дадли топнул ногой со всей силы         — Хочу! Хочу! Хочу! — Мальчишка никак не успокаивался.         Выяснилось, что змея каким-то образом понимала темноволосого ребёнка, а он её. Всё сопровождалось непонятным шипением. Дадли попытался повторить за кузеном, но у того ничего не вышло. Ещё сильнее разозлившись, тот побросал все свои игрушки и злой убежал к себе в комнату, хлопнув дверью.       В итоге Вернону поставили ультиматум найти что-то подобное для Дадли. Петуния разозлилась на Дурсля. Она предупреждала его, что что-то подобное может произойти, и вот.         «Вот же чёрт», — подумал Вернон.   ***         Они уже не верили, что смогут изловить это создание. Ловушки не срабатывали. Животное просто подъедало приманку и уходило. Сейверус забил на попытки поймать животину, гнев мало-помалу ослаб. Вернон начал понемногу просто подкармливать поросёнка. Иногда Дурсль видел удаляющуюся худую спину в зарослях. Ему стало жаль маленького.       Однажды Вернон по привычке поставил приманку, подпёр коробку палкой и ушёл.       Ночью ударил мороз и начал валить снег. Поросёнок не нашёл ни одного клочка земли без снега, только под коробкой. Съел оставленную еду и улёгся в «укрытие».       Утром Дурсль обнаружил неподвижное и замёрзшее тело поросёнка. Вернон подошёл и сначала не понял, что произошло. Взял распластанное тельце, потряс и убедившись, что это не трупик, засунул отогревать поросёнка за пазуху.         Он пришёл в себя оттого, что ему стало жарко. Он не понял, где он. Было темно. Он начал шевелиться и искать выход. Вынырнув, он обнаружил перед собой быстролетящую ленту дороги. Задрав голову, он увидел подбородок того страшного мужчины. Второго длинного нигде не было.         Вернон сказал:         — Со мной не работают твои фокусы. Поэтому говори вслух, я помню, ты можешь. — Дурсль смотрел неотрывно на дорогу.         Сначала он не знал, что сказать.         — А что будет теперь? — задал вопрос поросёнок.         — Я отвезу тебя к себе домой. А потом тебя заберёт один здоровяк. Там он придумает, что с тобой делать. — Вернон вспомнил Хагрида, уж этот здоровяк наверняка придумает, что делать с этим необычным созданием.         — Подумает и съест. — Горестно вздохнул поросёнок.         — Зачем обязательно есть? Скорее всего, придумает куда тебя определить и… — Вернона оборвал протестующий высокий голос.         — Но я нашёл себе дом, я не плохо жил, между прочим, и… — начал было демонстрировать характер Он.         — Нет, ты мешал своими выходками людям. — Твёрдо ответил Вернон.         — Я не мешал, я был полезен… Я помогал… Я … Я не хочу возвращаться на ферму… Я не хочу… чтобы меня «забили» … Неужели я рос, жил всё только для одного… — поросёнок начал терять нить своих рассуждений, скатываясь к одному.         — С чего ты решил, что мы едем на ферму? — Вернон прервал начавшийся монолог. — … . Но вы же сказали домой… — поросёнок растерялся.         — К себе домой. Я тебя везу к себе, а не на ферму… — Вернон поправил поросёнка.         В машине повисла тишина.         — Расскажи, что ты такое? Зачем ты пугал людей, рэкет целый организовал … — Вернона интересовала эта деталь.         — Я потомок кабана … — начал было нести свою шарманку поросёнок.         — Это я помню. Но с чего ты решил, что это так? Тебе кто-то сказал? — Вернон пытался понять.         — Просто знаю… Всегда знал… А ещё я очень умный, умнее моих братьев и сестёр и поэтому меня выбрали… — поросёнок замолчал.         — Хотя это уже не важно… — Он не мог признаться этому смертному, что он ошибся.         Он не мог рассказать смертному о том ужасе, который пережил, узнав о своей ошибке.         «Это недостойно потомка…», — думал Он.         Машина подъехала к зданию. Вернон вышел из машины. Зашёл в гараж, достал пригревшегося поросёнка и посадил того в переноску.         — Сиди тихо, и чтобы ни звука. Сейчас я принесу тебе что-нибудь, — сказал Вернон, уходя из гаража.         Скоро тот вернулся и поставил в переноску чашки.         — Если выкинешь хоть один фокус, я разберусь с тобой. Поверь. Так что просто дождись, когда за тобой придут. — Мужчина снова оставил разумное создание один на один с собой.         И поросёнок уселся. Сначала он не хотел прикасаться к еде пленителя, но голод приказал другое. В чашке была какая-то белая жидкость. Он принюхался… Молоко… Как давно он не ел его. В минуту он осушил чашку. На автомате он приложился и к другой миске с овощами.       Его бока раздулись и он, зарывшись в тряпки как в листья, улёгся дожидаться своего палача.         Дремота и потрясения вызвали воспоминания.       Он родился осенью. Многие его братья и сёстры умерли, не увидев весну. Сам же он вышел маленьким и тяжело набирающим вес, как говорил Фермер. Тогда-то его и заприметила прошлая хозяйка.       Она играла с ним, говорила какой он хорошенький и маленький. Тогда он решил не расти, чтобы не расстраивать владелицу. Он думал, что он особенный, а он оказался бракованным.       Ближе к осени он узнал, зачем держат свиней на ферме. Кровавая бойня всех тех, кого он знал, оставила на нём неизгладимый след.       Да, они не разговаривали с ним как хозяйка. Они не были так же умны, как он. Но он рос с ними бок о бок, встречая радости и маленькие горести. И однажды вернувшись из «гостей» от хозяйки, он не обнаружил большинство из них.       В загонах стоял только запах крови. «Знание» того, что произошло, пришло само. Он развернулся и пулей рванул от всего того, что тот знал. От дикого рвущего сердце горя. От дикого ужаса. Он не был особенным. Он был бракованным. Непригодным в пищу и поэтому ему позволили быть игрушкой в руках фермерской дочки. Он бежал прочь.       Он рос, и силы его крепли. Со временем он смог навевать крупицы того ужаса, что пережил однажды. Смог заставить приносить себе подношения. Он прожил год. Второй. Но не привычный к самостоятельной добыче пищи, без опыта выживания он чудом дожил до своей третьей зимы. На горе ему в этом году рано ударили заморозки. Под конец ещё и выпал толстый слой снега. Тогда он думал, что та трапеза была его последней, но оказалась, что эта.         Беспокойный сон прервал звук открывающейся двери. Сколько он так проспал?         — Наверное, этот тот самый «здоровяк» … — невесело думал поросёнок.         Силуэт приблизился. Дыхание задержалось. Падающий свет от открытой двери не давал должным образом рассмотреть визитёра. Откуда-то из нагрудного кармана тот достал что-то сладко пахнущее и протянул сквозь решётку. Поросёнок в нерешительности замер перед угощением и принял его. Сладкое и хрусткое тесто. Шоколадная крошка плясала на языке. Ничего вкуснее он не пробовал. Увлёкшись едой, он не заметил, как рука начала гладить его по голове.         — Какой ты пушистый... — заворожённо произнёс высокий голос.         — Куш. Я назову тебя Кушем. — Название резинового попрыгунчика Дадли казалось весьма подходящим именем.         «Гарри же свою змеюку до сих пор никак не назвал», — думал про себя ребёнок.         Он замер. Никто и никогда не звал его по Имени. Никто его не нарекал. Ни тогда на ферме, ни потом в лесу. Имя. «Знание» подсказывало, что это было одним из самых важных вещей. Без имени твоя Суть померкнет в мире. Но приняв имя, ты навсегда будешь связан с тем, кто тебя нарёк. Он замер размышляя. Другой возможности может не появиться никогда. И он принял решение.         — Теперь меня зовут Куш, хозяин. — Встав, произнёс Куш.         Дадли оцепенел от наполнявшего его счастья. Наконец-то у него тоже появился говорящий питомец.       Куш решил твёрдо для себя. В доме его хозяина будет мир и покой. А он проследит за этим.   ***       Сейверус смог вырваться от отработчиков только к вечеру этого дня. К тому моменту Дадли уже затащил животное домой и, нося того подмышку, показывал, что где лежит. Стоило только Петунии завести разговор о том, что «лесной твари здесь не место» как Дадли начинал реветь отквасив нижнюю губу и женщина замолкала.       Вернон усадил гостя и рассказал ему всё произошедшее за эти каникулы. Сейверус позабавило то, как всё в итоге вышло. Но кое-чем он был неприятно удивлён. Догадка не давала ему покоя.         — Змееуст… Стало быть, он змееуст. — Сейверус периодически бормотал себе это под нос в течение вечера.   ***         Малфой сидел в глубоком кресле. На дворе была глубокая ночь.       Несколько часов назад к нему прилетела сова из министерства с письмом. В нём говорилось явиться туда завтра утром, подробности должны были рассказать на месте. Позабытое чувство тревоги кольнуло грудь. Он хорошо помнил этих сов с того времени, когда он был подследственным в деле Темного Лорда. Не то чтобы они ошибались, он действительно был верным последователем. И не то чтобы он сильно раскаялся в своих делах. Но он точно не хотел отправиться в Азкабан. И вот очередное письмо со вспоротым «брюхом» лежало на столике рядом с креслом. Золотая сургучная печать в неровном свете свечи словно прореха выделялась на белом пергаменте.