Чокнутые Волшебники/Крысиный Волк

***       Хеллен Лиль Амартия – этот псевдоним выбрала Лили, когда настало время оформлять документы. Долго её прогулка по Бристолю, даже в окружении людей в костюмах зомби и призраков, не могла продолжаться. Намётанный глаз полицейского сразу заметил неладное.         К ней подошли, начали разговаривать, и когда увидели следы удалённых глаз, срочно отвезли в больницу. Пока полицейская отвлеклась на разговор с диспетчером, Лили быстро выбросила обручальное кольцо. Гравировка на внутренней стороне могла вывести на её "старый след".         После того как ей промыли глазницы, остановили кровь и дали побыть с собой наедине, она осознала ту цену, которую заплатила на самом деле. Нет, это была вовсе не слепота, глаза можно было вернуть, но та связь между ней и мойрами... О... Если бы она знала об этом, то никогда бы не пошла на тот шаг.          Лишившись зрения, она не перестала "видеть", только теперь она ощущала даже самые крохи магии, жизни и... смерти. Последнего в больнице было предостаточно. И она увидела их. Нет, эти создания не были похожи на обычных призраков, полтергейст или на что-то, что она знала ранее или могла описать. Они были словно размазанные силуэты тени. Они были словно дыра, на фоне бесконечно сияющего мира, вытягивающая свет из окружения. Словно прореха в мироздании... Словно...         - Дементоры... - она с шёпотом села на больничной койке, стоило ей только подобрать аналогию к тому, что она могла видеть. Безусловно, те силуэты были лишь "бледным" отражением тех самых созданий. Но если она правильно осознала логическую последовательность... Понять полную картину не получалось. Голова бесконечно гудела от лекарств, и она, наконец, провалилась в мир сновидений. Но оказавшись по ту сторону от реальности, ей не нашлось покоя. Сон — это одно из наиболее близких состояний к смерти, и погрузившись в дрёму, она разумом оказалась перед мойрами. Три сестры занимались своими обычными делами.          — Значит, это всё было подстроено? - было первым, что спросила Лили оказавшись, перед Зрячими Сёстрами. Несомненно, просто так, такой секрет не мог оказаться среди душ, не нашедших покой.          - Не сомневайся... - Лахеса со смесью тепла и усталости в голосе начала говорить первой. - Пустив этот слух, мы хотели найти того, чей жизненный путь оборвался, а не закончился. Также наш претендент должен быть сообразителен, упорен, целеустремлён, ценить жизнь и, самое главное, удачлив. Среди тех, чья жизнь завершилась раньше срока, мало везунчиков, знаешь. - Она грустно усмехнулась.          - Посчитаю, что вы ответили на незаданный вопрос, почему именно я. Зачем, для чего вам нужен посредник в мире живых? - Лили  были нужны ответы.          - Ты уже успела с ними познакомиться, да? Ты не могла не заметить, некоторых отличий от того, как мир выглядел раньше? - Атропа, словно метроном, монотонно отвечала вопросами на вопрос.          - Из-за дементоров? - Лили не совсем понимала, что она могла сделать.          - С самим "дементором" уже невозможно ничего сделать, даже смерть отторгает этих порождений хаоса. Зияющие. Эту пустоту невозможно заполнить, она только растёт. - Голос Атропы начал звенеть в воздухе. - Пока эмоций, энергии разумных достаточно, чтобы прокормить эту бездну. Но в тот момент, когда они оголодают... Тебе знаком термин энтропия? Вы много греческих слов используете и сейчас... - Женщина замолчала, погрузившись в раздумья.          Лили ожидала продолжения, но его всё не было. Она посмотрела на одну из сестёр ища контакт. Клото молчала всё это время, лишь размеренно плетя нить на веретене.          - А пока они лишь "тени", то значит можно? - Лили осторожно нарушила тишину, спрашивая сразу у всех и никого.          - Можно!? Нужно! Смертельно необходимо изловить эти проклятые души и вернуть туда, где они должны были оказаться, в Лету! - Атропа вынырнув из раздумий серьёзным и нетерпящим отказом тоном продолжила - Обычно, когда нить судьбы обрывается, душа оказывается в мире мёртвых, по ту сторону от берега жизни. Но если смерть была не то, что несвоевременной, мучительной и разумное создание в последние мгновения своей жизни испытало разрушающую суть её души отчаянье... Тогда рождаются они... Тени. Со временем они пытаются исцелить себя, заполнить. И тогда они ступают на ложный путь, пожирая эмоции. Что происходит потом, ты знаешь.          - Но как? Как их можно вернуть в Лету? Как вообще такое возможно? - Лили не понимала, как она справится с такой ношей - Я сейчас без своей палочки всё равно что без рук и...          Её перебил каркающий смех.         - Палочки? Вы слышали сёстры, что сказала эта лиль ? - Клото, наконец, оторвалась от своей работы. - Палочка... Кинжал, кровь и воля — вот твои инструменты. А про деревяшки эти забудь, они теперь не откликнутся на твои просьбы. А теперь пора просыпаться, колдунья!          И Лили проснулась. Она обнаружила себя на больничной койке, вспомнила последние события и огляделась.         В палате находился кто-то ещё кроме неё, она признала полицейскую, что в тот вечер выловила её из потока людей. Сложив руки на груди, она спала сидя на стуле. Стоило только Лили сесть,  что под ней скрипнуло, и полицейская пришла в себя.          - Прошу прощения... - Её голос был хриплым от сна, она, прочистив горло, продолжила. - Не пугайтесь, я констебль Норма Маккензи, может быть вы помните меня. Вчера я обнаружила вас. Как вы себя чувствуете? Мне необходимо задать вам вопросы... - Она стала дожидаться ответа.          - Здравствуйте... я... смутно помню вчерашнее ... - Лили, ещё сидя в машине, сразу прикинула, что стоит всё валить на амнезию. - Где я нахожусь? И что у меня со зрением? Что происходит?... - С каждым вопросом колдунья старалась добавлять по нарастающей в голос тревогу и трепет.          - Не волнуйтесь, вы в больнице. Вчера мы обнаружили вас в районе Перри-роуд. - Норма решила выдавать информацию пострадавшей дозировано.          - Что случилось? Почему я оказалась здесь? - Лили нагоняла в голос тоску и страх.         - Мне жаль вам это сообщать, но... - Маккензи не знала, кто должен сообщить жертве о её увечье, никого из медперсонала не было поблизости, да и не было смысла скрывать. - Вчера мы обнаружили вас с тяжёлыми травмами. Кто-то напал на вас и повредил ваши глаза. Я понимаю, вам нужно оправиться от новостей, я сочувствую вам мисс. Мне нужно знать, что вы помните? Мисс..?          Следующие пару минут Норма Маккензи пыталась помочь пострадавшей успокоиться. Лили играла истерику, за долгие десятилетия жизни среди мёртвых она научилась выдавать нужные эмоции. Бесконечные потоки времени меняют души смертных.         После того как наконец появившаяся медсестра выпроводила Маккензи, Лили осталась один на один с собой. Времени, чтобы придумать легенду было мало, она не знала какой сейчас год и других вводных. Остановив свой выбор на потери памяти, она принялась выдумывать ключевые детали. Это только в редких случаях люди не помнили ничего, если её потеря памяти от психологической травмы предполагает, что отрывочные воспоминания должны быть. Также ей не хотелось переусердствовать с деталями нападения. Ей не хватало только невинно осуждённого. Так, к к следующему приходу констебля она выстроила сюжетную линию.          Она числилась живой "Джейн Доу" вплоть до момента выписки. Во время расследования она жила в социальном центре, там ей помогли с адаптацией для незрячих. Она старалась отказаться от помощи, от соцработника, но все её слова воспринимались как посттравматическое расстройство. По правде говоря, ей мешало такое пристальное внимание, было сложнее скрыть, что отсутствие глаз не делало её слепой.          Не смотря на упорство Маккензи, найти подозреваемого не удалось, как и идентифицировать потерпевшую. Тут усилия приложила теперь уже по документам Хеллен Лиль Амартия. Она путала следствие, меняла раз за разом показания. Стоило только Норме построить теорию, как Лили немедленно заявляла, что что-то вспомнила и всплывшая деталь разрушала всё.           Первое время острым вопросом для Лили был способ заработка денег, но ответ был буквально под ногами. "Глаза" позволяли обнаружить клады. С их помощью уже к Новому году «Хеллен» съехала из социального центра в неизвестном направлении.   ***          Спустя долгие месяцы Сейверус нагрянул в гости к Дурслям. Вернон был рад увидеть старого друга. Последнее время от него не было новостей, и мужчина переживал, что Снейп не приходит из-за того, что он начал общаться с Сириусом. Отталкивать Блэка было нельзя из-за угрозы потерять племянника, всё это давило на магла.          Снейп казался чем-то обеспокоенным. Они обсуждали общие темы, но как только Вернон пытался узнать, что происходит с магом, тот уходил от ответа. Так, они просидели до позднего вечера. Вернон делился впечатлениями от "ДуАрабелити", рассказывал о предстоящих планах и проектах. За такой болтовнёй зельевар расслабился, и уже под конец их встречи начал свой рассказ…         Стоило только парому выпустить его на большую землю после Азкобана, как Снейп принялся слоняться не разбирая дороги. Бредя по округе, он прокручивал у себя в голове всё случившееся. Сначала недавние события, постепенно уходя вглубь. Ему надо было разобраться в том хаосе, что творился в его голове. Он помнил, как начал бродить по каменистому берегу, погрузившись в раздумья, он куда-то шёл. Вынырнув в реальный мир, он оказался сидящим, свесив ноги на отвесной скале, а впереди было только бушующее море. В правой руке была палочка, левой он придерживал на коленях тяжеленного кота. Казалось, что не Сейверус его держит, а кот давя всей своей массой надёжно удерживал его от падения. Шерстяной молчаливый компаньон был украшен пятнами разных кошачьих окрасок на белом фоне. Он флегматично осматривал окрестности, игнорируя оживление волшебника.          Растерявшись от такой находки, он не сразу сообразил, что день давно перевалил за полдень. С ужасом осознав прогул первых уроков, маг не придумал ничего лучше, чем забрать с собой животное. Подхватив кота, он трансгрессировал в свою профессорскую квартиру в Хогвартсе. Времени разбираться откуда взялась приблуда, не было. Снейп торопился, коту была выдана инструкция и кратко рассказан план апартаментов, для успокоения звенящей тревоги у себя внутри. По морде кота была понятна бессмысленность происходящего, но на душе стало спокойнее. Так, Сейверус с чистой совестью отправился вести уроки.          Разгребать последствия его прогулов пришлось неделю плотной работы. Уменьшение количества дней отработки не помогало снизить нагрузку. Из-за изменения учебного плана Снейп начал вести больше часов. Так, незаметно в суматохе пролетели недели. Затемно он вставал и отправлялся готовить рабочие места. Днём вёл занятия. Вечером проверял работы или принимал отработки, а ночью собирал материалы на следующие уроки. В квартиру он приходил буквально поспать. И всё бы так и тянулось, пока однажды...          - ...И сделайте что-нибудь со своим котом. Курит – невозможно! Если открыть окно, дым тянется в помещение. - Профессор Флитвик, яростно тыча пальцем, требовал от Снейпа решить проблему.          Дамблдор часто отсутствовал в школе, это внесло некоторые изменения в быт преподавателей. Профессорам пришлось начать самоорганизовываться, появились утренние собрания, на которых, по мере необходимости, разбирались вопросы.          - С котом...? - Сейверус замер, шестерни медленно ворочались в его голове. - Ах, с котом! Да, разберусь...          Из головы зельевара совершенно вылетела информация о животном. Он был озадачен. Могло произойти всё, что угодно, за четырёхлапым никто не следил. Но чтобы такое…         Впервые за долгое время профессор вернулся к себе днём. Он уже забыл, когда в последний раз видел своё жилище не в потёмках. И оттого разница, какой он помнил свою обитель и какой она стала, пугала.         Сидя на подоконнике распахнутого окна, его встретил Тот Самый Кот. Он смолил наружу, стряхивая пепел в стеклянную банку. Кот обернулся на шум.         В квартире Снейпа раньше было не так много мебели: кровать, прикроватная тумбочка, шкафы для одежды и книг, и на этом всё. Он не видел смысла тратить деньги на такие излишние вещи. Теперь на полу были ковры, появились занавески и портьеры, гостиную заняли диван и кофейный столик, на котором стоял патефон. Это было первым, что бросилось в глаза магу, и он ошарашенно направился в сторону гостиной, шагая по мягкому ворсу.          - КУДА в обуви на ковёр!? - Впервые за несколько недель кот нарушил молчание.          Разговор не заладился с самого начала. Оставшись в одиночестве, Николас, так звали кота, осмотрелся и решил, что он оказался, в общем и целом, в неплохом месте. Явным минусом было отсутствие удобств, но эту проблему он решил. Прибывшая для уборки домовуха перепугалась при виде кота, и он тоже испытал некоторый шок. Поговорив, Николас выяснил, что он может заказать себе поесть или что-то из предметов первой необходимости. Необходимо Николасу было многое, от сигарет и выпивки до мебели и техники. С последним кот обломился. Винки даже не подозревала, что такое "плеер" и "магнитола", чудом смогла отыскать где-то патефон, а потом и виниловые пластинки к нему. Домовуха только недавно устроилась работать в школу, она слёзно умоляла Николаса не жаловаться на неё. Всё это оплачивалось со счёта Сейверуса.          Разобравшись в том, откуда всё взялось, Снейп выяснил, сколько именно потратил Николас. Цифра напугала, но заработанных денег ещё хватало. На вопрос Николаса, на что это, ведь он только спит и работает, Сейверус ответил, что от любопытства кошка сдохла.          Природа кота вызывала вопросы, имея опыт общения с Кушем, он попытался выведать, потомком кого является Николас и откуда он появился. Ответ: "из мамки своей", на время отбил желание общения с хамоватым котом. Так начался странный период совместного проживания Сейверуса с Николасом. Научный интерес не давал выставить кота, но и жить с ним было тяжело. Бросать курить кот отказывался, музыку слушал в любое время дня и ночи.         Любые попытки призвать к совести разумного создания заканчивались цитированием Экзюпери: «Мы в ответе за того, кого приручили». И Николас продолжал творить то, что его душе хотелось.          Больше всего Снейпа бесило пробуждение под "For Whom the Bell Tolls - Metallica" или любую подобную музыку посреди ночи. Благо заглушающие чары не давали будить соседей.          Однажды вечером к нему заглянул Флитвик, Снейп уже приготовился оправдываться за поведение кота, но тот занёс его соседу пластинки, которые брал ранее. Спустя неделю совсем неожиданным гостем оказалась Ирма. После того случая с дневником, он старался избегать библиотекаршу. Та, через какие-то архивы нашла его мать, а потом и его самого, чтобы вернуть книгу. Оказавшись на пороге, она, извинившись, "вернула его книги".         Оказалось, шерстяная пакость и здесь успел отличиться. На имя Снейпа кот заказывал книги, мол ему скучно было сидеть в четырёх стенах. На вопрос, что мешало коту пройтись, животное скуксилось и отвернувшись уснуло. Кот предпочитал детективы и научную фантастику, а на вопрос, так сколько он умудрился натаскать книг, Николай драматично распахнул шкаф, где раньше хранилась зимняя одежда Снейпа. На вопрос, а где те вещи кот, свернувшись в клубок, уснул.         В библиотеке волшебной школы не было художественной литературы, написанной маглами. Тем не менее, помня ту неудобную ситуацию с личным учебником, волшебница старалась отыскать и принести в школу заказанную литературу. Любопытство подтолкнуло её прочесть пару страниц, и в результате, мисс Пинс открыла для себя совершенно новый мир. Ей не казалось странным, что Сейверус, выросший среди маглов, питал интерес к их литературе. Прочитанное хотелось обсудить хоть с кем-то, и тогда она призналась, что читала те книги, которые он заказывал, и ей бы хотелось обсудить их. Так, она предложила выбраться куда-то и обсудить их.         Сейверус закончил путанный рассказ. Ему просто захотелось рассказать другу о случившемся с ним за последние дни.          - ... Так, когда и куда вы идёте? - После длительного молчания Вернон задал вопрос.          - Я сказал, что подумаю, куда можно будет выбраться. Это не важно, что мне делать с котом? Это необычный представитель вида кошачьих, определённо метис, его интересно было бы изучить. Но он курит, тратит мои деньги и совершенно игнорирует моё мнение по поводу музыки и её громкости и... - Снейпа перебили.          - План действий такой: Ты читаешь хотя бы три книги из списка кота; Я ищу, куда вы пойдёте, сам ты дрянь выберешь; Петуния ищет, во что, тебя пугало, нарядить. - Вернон серьёзным тоном загибал пальцы. - Завтра же ты подходишь к ней и говоришь, куда вы идёте. Понятно?          Сейверусу было совершенно не до очередной придури Вернона. Ему нужен был опыт общения Дурсля с Кушем. К сожалению, понять, что на уме у Вернона на этот раз Снейп не мог, магл был непроницаем для чтения мыслей. Опыт общения с Верноном подсказывал, что проще сделать вид, что согласился на эту авантюру, и походя расспросить о том, что его интересовало в совместной жизни Дурслей и волшебного поросёнка. Книги никакие читать он не будет. Наверное, даже при всей своей скромности Снейп прекрасно понимал, насколько он талантлив в Легименции.         Вечер поменял своё настроение, и Вернон, озадаченный новой идеей, нехотя отвечал на задаваемые вопросы. Так, уже ближе к ночи, просто ради заполнения тишины Снейп спросил:         - Верн, а ты не думаешь, что Уильяма никто не смог исцелить, потому что он был такой же, как и ты? - за разведённой суетой Дурслями сначала этот вопрос остался без ответа. Эти слова, сама догадка, всплыла в голове неожиданно для мага.          В секунду суета и шум споткнулись о тишину. Петуния не понимала перемены в муже. Более того, она не понимала, о каком Уильяме шла речь.          - Пошёл вон. - Дурсль произнёс это спокойно, без придыхания или ненависти. Лицо Вернона задубело, от того, как он плотно сжал зубы, желваки забелели.          Снейп замер, перемена в друге за доли секунды озадачила его. Он не сказал или спросил ничего такого. Да и Вернон сам рассказывал о брате, о…          - Вернон, постой, я не... -  Сейверус попытался затормозить ситуацию, разрешить недопонимание.          Дурсль, видя отсутствие желанной реакции от собеседника, сам встал так резко из кресла, что оно опрокинулось. Петуния попыталась остановить супруга. Мужчина, огибая её корпусом, протиснулся в коридор и вышел в морозный тёмный вечер. Он шёл вдоль улицы, сначала мимо дома Арабеллы, потом мимо детской площадки, тапочки скользили по наледи на тротуаре, и только шумное, быстрое, царапающее горло дыхание заполняло пустоту внутри Вернона Дурсля. Он шёл, пока ноги не стали подкашиваться, пока пальцы на ногах не стали болеть.   ***          Вернон оказался в лесу. Уши уже давно пожёвывал мороз, казалось, вот-вот и он откусит мочки.       Биение сердца отдавалось болью. То, что он долго держал, то, что он отгораживал от себя, валилось на него. Он не мог выпустить это из себя, годы прожитой жизни разучили плакать, хотя и оплакивать ту память не было сил.        Вдалеке раздался шум ломающихся веток, Куш, упёртый, словно ледокол, проламывался сквозь заросли, прорывался сквозь нанесённые сугробы.          - Нашёл тебя… - Кабан, явно устав от поисков повалился рядом со стоящим Верноном. Куш жадно дышал, до этого он, словно собака, шёл по следу. Отец хозяина умудрился проделать длинный путь перед тем, как его удалось найти. Всё ещё задыхаясь, лёжа на брюхе в сугробе, Куш продолжил:         - Тебя долго искали, Петуния вся извилась, ты бы хоть сказал, куда идёшь, это же сумасшествие. Зимой… в чём был… ушёл… - Куш пытался начать ровно дышать, но это выходило плохо.          - … ему было девять… - Голос Вернона, рваный и тихий перемежался с шёпотом, похожим на плачь… - Уильяму… он родился слабым, поздний ребёнок… По крайней мере врачи говорили, что из-за этого Уил такой… Мы с Марджери не особо много времени с ним проводили, подростками были, а он, мало того, что маленький… Это было просто страшно находиться с ним рядом… Уил рос, тело оставалось таким же искалеченным… Но вот головой он соображал хорошо, и это рвало душу мне и родителям ещё сильнее… Ох, сколько тогда отец перетаскал к нам врачей, куда его только не возили, к кому только не обращались… А потом к нам стали таскаться эти мошенники, лекари, колдуны, ворожеи. И родители надеялись… А потом, родители… В общем, после одного из таких «сеансов» Уил сильно заболел, не знаю, что эта тварь сделала. Вскоре он умер. А потом и родители, один за одним. Они винили себя.          Вернон сел в сугроб, он упёрся локтями в колени, и, схватившись за голову, сидел так в тишине.          Куш не смел произнести слова, он замер в снегу, боясь пошевелиться. Но шло время, Дурсль продолжал замерзать, и кабан принял важное решение.          - Вставай! – он начал бегать кругами вокруг Вернона, то и дело толкая его носом. – Да чего ты расселся, вставай, слышишь, чего говорю!          Кабан продолжал орать, толкать тяжёлой головой Дурсля, пока тот не поднялся. Все мысли в голове разумного животного были о том, что надо этого несносного смертного домой отвести. Дадли расстроится, если с ним что-то случится.          Куш выбрал направление и подталкивал Вернона. Та дорога, тропа, по которой он пришёл, казалась самым коротким маршрутом.   ***         С Дурслем ничего не произошло. Вернувшись домой после прогулки, он напарился в душе под ругань жены и завалился спать. А вот Петуния слегла с гриппом, в ту ночь она металась по Тисовой улице, ища супруга.       С тех пор Сейверус перестал ходить в гости к Дурслям.   ***          Артур до пульсирующих вен, где-то глубоко в голове, вчитывался в очередную кипу документов. Порой это было невыносимо. Раз за разом на них писали доносы. Раз за разом Уизли грамотно и размеренно отвечал проверяющим по пунктам, почему они имеют право совершать торговую деятельность. Артур Уизли был абсолютно уверен в себе и в «ДуАрабелити», ведь он сам оформлял и проверял все бумаги.       Тем временем обороты лавки увеличивались день ото дня. Естественно, ведь Вернон подбирал товары, аналогов которых не было у соседей. А качество строительных материалов было превосходным. Подсчитывая и сводя выручку за день, Вернон не мог нарадоваться. Его внутренняя жаба была довольна.   ***        Новогодние праздники в этом году отличались от всех предыдущих. На этот раз тётушка Мардж в компании своих собак «Озарила нас своим присутствием» - так сказал дядя Вернон.        Гарри наблюдал за этим одутловатым туловищем за столом. Порой его пугали проскальзывающие высокие тона в голосе тётки. Дадли, словно этого не замечая, заглядывал ей буквально в рот, слушая её истории про собак: кто что съел, отчего кого раздуло аллергией и как умильно они могут храпеть.        Гарри подозревал, причина была проста, собаки тётки Мардж напоминали кузену его кабана.        Сам Куш, на период пребывания «страшной твари и её псин», предпочёл спрятаться. Куда – не разглашалось. Гарри, полный тоски, водил взглядом по полкам и книжным корешкам, то и дело мазав взглядом по кинескопу телевизора. В честь прибытия Марджери, Вернон подключил кабельное, она обожала смотреть телик по вечерам. О просмотре фильмов, взятых в аренду, можно было забыть. Гарри оставлял надежду на поход к Пирсу, но происходящие семейные разборки у них могли посоперничать с таким природным бедствием, как прибытие Мардж и её орды вечно лающих собак.        Так, отстранённо в своих мыслях Гарри проводил вечер. Он сфокусировался на корешках книги. В его голове представлялось забавным сбросить томик на разлёгшегося около книжного шкафа бульдога. Он мысленно потянул, книга поддалась, но внезапно она начала словно срываться, раз за разом. Рывок за рывком, издание балансировало на краю полки, оставалось совсем чуть-чуть, но она никак не поддавалась.        — Вот, чёрт! – Гарри раздосадовано хлопнул рукой по обеденному столу. В комнате все затихли, уставившись на него.          - Вернон, что это такое? И ты позволяешь ему так выражаться? – Марджори с пренебрежением ткнула вилкой в сторону мальчишки – Тебе следует подумать над своим поведением! Отправляйся в свою комнату!        Собаки разразились лаем.        Гарри, цыкнув, закатил глаза, скрипнув ножками стула об пол, он вышел из-за стола и поплёлся наверх.          - Ты слышал, Вернон, ты слышал? – Голос Марджори доносился вслед уходящему мальчишке. – Ты хотя бы мог представить, чтобы мы так вели себя со старшими! Вернон…          Гарри, даже захлопнув дверь, продолжал слышать голос этой женщины. Он сел на кровать, упёрся взглядом в пол и представил, как та книга падает. На первом этаже послышался возглас собаки. Гарри, расслабившись, откинулся спиной на кровать. Он следил за витающими в воздухе искрами и постепенно погружался в сон. На грани сна и яви он ощутил голос.          - Ты меня слышишь? – Не сразу мальчишке удалось распознать обладателя того, кому он принадлежал – Только не засыпай сразу, мне надо тебе что-то важное сказать, послушай… - Но Гарри провалился в сон, даже такая мелкая манипуляция вычерпнула его силы с лихвой.         - Опять сорвалось… - Том в очередной раз попытался докричаться до этого мальчишки, но как прежние разы это было почти бесполезно. Во сны ему больше не удавалось пробиться, да и с каждым днём он ощущал себя всё тоньше и тоньше, словно обмылок. Это пугало его. Но больше пугало, что «с той стороны» его что-то зовёт. И это что-то приближалось.        ***        Возвращение собственности затянулось не на один месяц. Волей-неволей пришлось разбираться с беспалочковой магией, ни на какую другую Сириус не хотел менять свою прежнюю. Проволочки, бюрократические манипуляции и просто ожидание пока один документ донесут до другого, тянуще и монотонно проходилось по нервам ожиданием. Когда это наконец-то свершилось и под вспышки фотоаппаратов ему вручили документы и палочку. После интервью, когда вся толпа унеслась вслед за видным деятелем, что устроил эту показуху, Сириус сел на крыльцо и закурил. Тление сигареты эхом отвечало закатному солнцу. Дождавшись пока, оно не скроется, а первые звёзды не займут своё место, Сириус перешагнул порог дома.          Блэк слонялся по родовому гнезду. Каждый угол, каждая царапина на паркете хранили в себе историю. Он прошёлся по каждому этажу, заглянул в каждую комнату. Почти в каждую. Всё же в доме на площади Гриммо, 12, оставались места, куда он не мог набраться смелости заглянуть. Даже после того, что с ним случилось, комната Регулуса словно не подпускала его к себе. Сириус оказался в пустоте этого дома.          Шагать навстречу новому дню. Вдыхать полной грудью воздух. Свободно бродить где вздумается. Всё это давило на Блэка. Он день за днём, слонялся от одного закоулка к другому злачному месту. Казалось, всё то, что теперь с ним происходит, не имело смысла. Он ощущал себя пустым местом. Оболочкой прошлого себя, что за годы пребывания в Азкабане выскребли без остатка дементоры, или прогрыз он сам.          Вечерами после работы он засиживался допоздна в барах маглов. Не имело значения, спорт-бар это или паб, место сборища сброда или подпольный концерт. Он старался находиться в толпе. Только в ней он ощущал себя не таким пустым. В минуты одиночества, казалось, что даже воздух проходит сквозь него завывая.          Так, в одном из баров он купил её. Нет, не просто её, а ЕЁ. Гитару. Поначалу он понятия не имел, на кой ляд она ему, но начав перебирать струны, ОНА отозвалась ему эхом пронизывающего его завывания пустоты.          Вокруг начинал расцветать апрель 1988 года.