• ────── ✾ ────── •
— Ты мудак, — обвинил Йен, потирая какое-то желтоватое пятно на футболке, — В этой жиже, наверное, было дерьмо. — За кого ты меня принимаешь? Там точно было дерьмо, — фыркнул Микки и увернулся, когда Йен запустил в него щёткой для лошадей. Брюнет засмеялся и отшвырнул рыжего двойными факами, и Йен не смог не улыбнуться на всю эту глупость, потому что ему было весело и хорошо, и он чувствовал себя немного парящим. Это был эффект, который производил на него только Микки Милкович. И хотя Йен не продвинулся ни на шаг в своих попытках узнать, не гей ли брюнет, было всё равно удивительно приятно проводить время вместе, как обычной паре друзей. Так ново для Йена в его 22 года просто иметь хорошего приятеля, чтобы дразнить друг друга, делиться нелепыми шутками, которые ты бы никогда не стал рассказывать остальным, игриво подраться и разделить сигарету, споря, кто выкурил больше. Когда-то давно у Йена был Лип, но потом появилась Карен, потом универ, Хелен, работа и алкогольная зависимость, и в конце концов у Йена остался брат, но он лишился лучшего друга. Так что, может быть, Йену было позволено быть глупым прямо сейчас. — Как бы я не хотел дальше заниматься ничем, — сказал Микки, без сомнения, подкалывая Йена, — Мне нужно высадить сегодня примерно 200 корней томатов, так что к вечеру я скорее всего лишусь ног и спины. — Разве ты не Дон Корлеоне этого места? Тут десятки рабочих. — Да, и все они заняты. Это ферма, Бэмби, тут всегда не хватает рук. — Ладно, — Йен пожал плечами и зацепил шляпу, комично крутанув её на голове, словно какой-то мультяшный ковбой, — Я всегда мечтал выращивать помидоры. • ────── ✾ ────── • После некоторых не очень убедительных брыканий и отнекиваний Микки, они оказались в саду у дома брюнета, чтобы заняться высаживанием рассады в грунт. Дом Микки был такого же темно-красного цвета, как и большинство строений в Стоунридж. Это было красивое, двухэтажное здание с белыми оконными рамами и выцветшей черепичной крышей. Он находился на самом краю фермы, окруженный множеством фруктовых деревьев и сейчас, в самый пик цветения, в саду стоял невероятно сладкий аромат. И хотя у Йена имелся миллион вопросов: кто построил этот дом? У тебя большая спальня? Ты любишь завтракать на веранде? Ты живешь здесь один? Он вежливо приберег их для следующего раза, не желая смущать Микки, а так же казаться странным болтливым придурком, каким он и был на самом деле. Они с фермером еще не были так близки, и меньше всего Йен хотел отпугнуть его. Йен чуть не вдохнул шмеля, когда нюхал абрикосовое(по словам Микки) дерево, но всё это было так хорошо, что он буквально не мог надышаться. Придомовой участок Микки был огромный, но бережно ухоженный. Йен не знал даже половины растений, которые здесь росли, но ему это действительно нравилось. Так сильно, что он поддался порыву снять обувь и зарыться пальцами ног в прохладную, мягкую землю, и чуть не простонал от удовольствия. — Ты закончил пить энергию солнца и жевать листья чайного дерева? — посмеялся над ним Микки, — Или ты так и будешь заниматься йогой, пока я здесь батрачу? Большинство этих помидоров, наверное, съешь ты. О, Йен в этом не сомневался. Они слаженно работали на протяжении трёх часов: Микки выкапывал и заливал водой лунки, а Йен аккуратно доставал корешок томата из пластикового горшка и сажал в углубление, присыпая сверху землей. Это была четкая, как швейцарские часы, схема, и к семи часам вечера они уже были грязными, потными и уставшими, словно выбрались подышать из шахты. — И теперь нужно просто ждать? — спросил Галлагер, когда Микки повёл его в сторону дома. — В основном да, но так же не забывать обильно поливать раз в два дня и укрывать от палящего солнца или, наоборот, мороза. — У меня получилось вырастить только томаты черри, — поделился Йен, вдохновившись всей этой аграрной чепухой, — Но как-то раз я вынес их к дому на солнышко, и копы решили, что это какой-то новый сорт травы и конфисковали два горшка "Традиционные округлые черри М1". — Господи, представляешь их лица, когда они всё таки поняли…, — засмеялся в ответ Микки. — Да, они наверное типо: "Бернард, по-моему это не марихуана", — проговорил Йен в стиле Питера Гриффина, — А другой ему: "Ты так считаешь, Донни? Давай съедим пончики и подумаем об этом". Микки был абсолютно потерян. Он схватился за живот и хохотал, запрокинув голову к небу так, что в конце ему пришлось вытереть пару слезинок из глаз. Йен просто решил, что это его новый, самый любимый звук на свете.• ────── ✾ ────── •
Они умылись и помыли руки прохладной водой из насоса у дома Микки, и сели в саду, где стоял деревянный столик для пикника прямо под многолетней раскидистой яблоней Микки забежал в дом и вернулся нагруженный, как героиня индийского сериала, таща на себе всё, что было в его холодильнике. Так Йен впервые в жизни пробует лосося, копченого в ольховой стружке, маринованные овощи и отварной картофель с зеленью. — Срань Господня, Микки, ты держишь в плену Гордона Рамзи? — спрашивает Йен и откусывает кусочек ароматной, вкуснейшей рыбы, — Кроме того, что это за штучка, похожая на солнышко? — Это патиссон, — фыркает Микки, но он явно доволен собой, если судить по красным щекам и тому, что он ярко улыбается, обнажая ямочки на щеках и милейшие морщинки во внешних уголках глаз. Йен хрустит маринованным огурцом, патиссоном и морковкой, съедает два больших куска рыбы и три картошки, обильно запивая всё ягодным пуншем. И при том, что Микки, как и он, ест руками, облизывая пальцы и вытаскивая рыбью косточку из зубов, его волосы влажные от пота, а к плечам прилипла пыль после работы с землёй, при всём при этом… Йен считает, что он самое красивое, что он когда-либо видел. То, какой он настоящий. Как легко и спокойно себя с ним чувствует Йен. "Ну пожалуйста, — думает Йен, сидя в саду у дома Микки, наслаждаясь послевкусием ягодного пунша, вечерним ветром и улыбкой мужчины напротив, — Ну пожалуйста, Боже, пожалуйста, просто окажись геем". Как бы маловероятно это не было. Йен бы никогда больше ничего не просил, только пожалуйста… Будь тем, с кем у меня появится хотя бы пол шанса.• ────── ✾ ────── •
После того, как Йен помогает Микки убрать со стола, они вместе идут в сторону хлевов, так как Йену пора домой кормить Лаки, а Микки идёт проверять животных. — Так что, — бормочет брюнет, делая фирменный жест потирания брови большим пальцем, — Спасибо за сегодня, чувак, — он опирается предплечьями на низкий забор и смотрит на Йена искренне и серьёзно, — Вдвоём это намного легче. — В любое время, Мик, — без раздумий отвечает ветеринар, и это правда, и это то, чего Йен очень хочет, чтобы Микки вспоминал о нём, когда ему нужна помощь, — У тебя ведь есть мой номер, верно? — За каким чёртом он мне? — дразнит Микки. — За тем, что я ветеринар, а ты фермер, придурок. — Энни достанет твою задницу из под земли, мне даже не обязательно звонить. — В любом случае, — фыркает Йен, не покупаясь на дерьмо Микки, — Ты можешь написать мне или позвонить, если вдруг…тебе что-то нужно или просто…, — бормочет Галлагер, внезапно находя потертые носки кедов фермера невероятно интересными, — Тебе понадобится кто-то. — Кажется ты сказал, что ты не добрый самаритянин? — тихо спрашивает Микки. — Нет, но…так поступают друзья, верно? Помогают друг другу. Наступает неловкая тишина, и Йен смотрит на Микки, замечая, как нахмурились его брови и от прежней открытости не осталось следа. Он не понимает, что он сделал не так. Паника быстро поднимается вверх по телу Йена и оседает тяжелым камнем в груди, когда он судорожно пытается вспомнить, что именно за последнюю минуту могло так круто изменить настроение Микки. Может быть, он просто не хотел быть связанным дружбой с Йеном…Может быть Йен был для Микки просто какой-то прохожий, знакомый, приятель, с которыми ты иногда тусуешься, но никогда не воспринимаешь всерьёз. Это был бы полный пиздец. Йен ещё не успел смириться с тем, что Микки с вероятностью в 99,99% не гей, и что он никогда не прикоснется к нему так, как Йену иногда хочется. Если же брюнет скажет ему отвалить и не называть его другом, то Йен просто сожмется от боли и обиды. Поэтому секунды тянутся, как часы, пока Микки не отмирает, его лицо расслабляется, он снова подносит большой палец к брови, чтобы быстро потереть и тихо говорит то, что мгновенно снимает груз с плеч Йена. — Ты тоже можешь мне позвонить, знаешь…если тебе вдруг что-то нужно. Господи Иисусе, Микки Милкович. Йен сдерживает судорожный вздох, чтобы не потерять последние крупицы крутости, и легонько бьет брюнета кулаком в бицепс, — Расслабься, Мик, я никому не расскажу, что ты нуждаешься во мне, — говорит он, чтобы отчасти побыть сукой, но и снять какое-то странное напряжение между ними. — Нуждаюсь, блядь, в ком?! Какого хуя?! — ожидаемо возмущается Микки, и всё снова становится по-прежнему, — Твоë эго случайно не причина вращения Земли вокруг Солнца, потому что оно просто перетягивает нашу планету своим гребанным весом?! — Ты хочешь сказать, что я уверен в себе? — ухмыляется Йен, обнажая зубы. Брови Микки взлетают так быстро и драматично, что кажется слышится звук хлыста. — Я хочу сказать — иди нахуй с моей фермы, — он смеётся в противовес своим словам и противно тычет Йена кончиком пальца между рёбер, отчего рыжий визжит и убегает за калитку. — Просить о помощи — это не слабость, а признак силы, Микки! — кричит Йен, пока брюнет шарит в траве в поисках чего-то, чем можно было бы швырнуть в Галлагера, — Ибо мы поднимаемся, поднимая других…Ауч, Микки, ты придурок!• ────── ✾ ────── •
Ранним утром, когда солнце только-только выглядывает из-за горизонта, но небо уже ясное и светлое, на ферме уже во всю кипит бурная деятельность. Микки выпускает птиц из хлева в основном в свободное плавание по территории фермы (исключая придомовой сад), загоняет кроликов в специальный вольер и выводит лошадей из стойл. Он чистит и наполняет кормушки и поильники, а после чешет лошадей, и всё это время рядом с ним красиво вышагивает Джаспер, словно он местный принц. — Ты ведь в курсе, что тебя заводили как пастушью собаку? — говорит Микки, пока аккуратно удаляет пыль и всякий мелкий мусор с короткой шерсти Афины. Джаспер презрительно проскулил. Вероятно, его отец не знал этого, но максимум, что сенбернар собирался делать — это быть собакой-спасателем, чтобы величественной поступью идти по снежным горам и предлагать путникам хороший бренди. Для того, чтобы стеречь этих грязных, глупых гусей у них уже был Вилли — дешевый любитель поесть кроличьего дерьма и поваляться в лужах. Однако не время было вести этот бессмысленный разговор, потому что каждый день в 8:30 у Джаспера были дела поважнее, чем наблюдать, как его любимый отец поклоняется этой огромной собаке с копытами. Пёс громко пролаял и направился к своему рыжему брату, чтобы снова попытаться поймать эту бесячую белку и получить немного вкуснейших косточек. — Да-да, ступай к своей принцессе, ты, предатель! — прокричал Микки, но не то чтобы его собаку это как-то волновало. Микки закатил глаза и сменил щетку на более мягкую для области морды и шеи лошади и продолжил свои заботы, пока Афина довольно пыхтела. — Тебе это нравится, да? Конечно нравится, — проворковал Микки, погладив кобылу и улыбнулся, когда заметил тонкую косичку, заплетенную из прядей волос на гриве кобылы, — Это Йен сделал с тобой? — спросил он, как будто бы Афина могла четко ему ответить или хотя бы понимала его вопрос. Однако лошадь всё равно радостно заржала и замотала головой, ожидая, что ветеринар сейчас появится. — Что, тоже влюблена в рыжего, да? Как она не могла? Йен был отличным ветеринаром, знал своё дело и старался работать деликатно, не причиняя животному боли (что было гребанной редкостью). Он обращался с каждым существом, независимо от того кошка это или лошадь, или даже утёнок (которому на прошлой неделе пришлось смастерить гипс), мягко и трепетно и с обезоруживающей лаской. Ни у кого не было шанса против очарования Йена Галлагера, неважно, ходил он на ногах или на копытах. Это был только вопрос времени, вот и всё. Рано или поздно вы влюблялись в него, не в силах это проконтролировать. Сигнал телефона вывел Микки из мыслей, и он отряхнул руки о грязные джинсы, прежде чем взять смартфон. Сучка(8:45): Иди за мной, сука, мамочка в городе!!! Микки улыбнулся и трусцой побежал к дому, чтобы смыть с себя пыль и переодеться. У него были дела.• ────── ✾ ────── •
С каждой пробежкой Йен немного увеличивал дистанцию и тренировал свою выносливость, и хотя он ещё далеко не приблизился к расстояниям, которые он преодолевал, будучи курсантом ROTC, было всё равно приятно осознавать себя сильным и чувствовать приятную боль в мышцах. Сегодня они вместе с Джаспером пробежали по дорожке в сосновом лесу, а после спустились и миновали ферму Микки, чтобы повернуть направо на Западную улицу и оттуда сбежать вниз к пристани на Центральной площади. Основная часть берега была отделена деревянной смотровой и выполняла роль защиты от зевак, чтобы никто не мог просто споткнуться и упасть вниз к воде, где был отнюдь не мягкий песочек, а огромные остроугольные валуны. Йен спустился по лестнице вниз, которая вела к единственной пристани, уходящей в открытый океан где-то на 50 ярдов и заканчивалась у небольшого белого маяка. Апрельский океан на побережье Стоунридж был совершенно не похож на те же самые воды, например, в Лос-Анджелесе (не то чтобы Йен там был, но он видел фото). Он был седой, бушующий и опасный, в самом прямом смысле этого слова. Высокие, могучие волны непрерывно поднимались из глубин океана и неслись к берегу, разбиваясь о мощные камни на миллионы ледяных капель. Йен опустился на пристань, наслаждаясь холодом ветра на разгоряченной после бега коже, и почесал развалившегося рядом с ним Джаспера за ушами. — Как думаешь, здесь где-то можно купаться? — вслух задумался Йен. Потому что он любил воду, хоть и нечасто видел её в жизни. У Галлагеров не было денег на походы в бассейн или поездки на Военно-морской пирс, а джакузи, купленное Карлом, продержалось не долго, так или иначе оно даже не было водоёмом. Джаспер наклонил голову, посмотрев на Йена, не в первый раз пытаясь невербально выяснить у своего рыжего брата понимает ли он, что Джаспер его друг, а не экскурсовод. В любом случае ему вспоминалось одно местечко, где можно было безопасно нырять и подцепить немного вшей, если уж Йен так сильно этого хотел. Галлагер сделал парочку уже традиционных фотографий океана, чтобы отправить их в семейный чат (за что его скоро оттуда исключат), и задумался, согласится ли Микки, если Йен пригласит его поплавать. Какая-то часть его сознания, всё ещё имеющая пару крупиц совести, сказала ему, что это грязный способ раздеть Микки и посмотреть что за сокровища таятся в этих широких джинсах. Однако, дело было конечно не в этом, Йен просто хотел провести с брюнетом как можно больше времени и было бы невероятно круто объединить это с приятным купанием в тёплом водоёме. Нырять в воду с разбега, тянуть друг друга на дно, бросаться мокрым песком, а после вымывать его из волос и смеяться. Сделать много нелепейших фотографий и пообедать на берегу бутербродами с овощами, чтобы потом уснуть и проснуться красными и обгоревшими, словно раки. Просто делать обычные вещи, весёлые вещи, которые заставляют чувствовать себя хорошо и приятно. Йен неохотно поднялся с пристани и потопал по лестнице вверх с Джаспером на прицепе, надёжно сохраняя мысль о совместном плавании с Микки до подходящего момента. — Готов возвращаться домой, приятель? Если честно, Джаспер был полностью готов уже после леса, а дальше он просто самоотверженно следил, чтобы Йен не провалился где-то в канаву. Всё таки он был потомком собак-спасателей и это меньшее, что он мог сделать в данной ситуации, если уж его рыжему брату так нравилось бесцельно дрыгать ногами тут и там. Они снова поднялись к Западной улице, и Йен потянул Джаспера ближе к рынку, чтобы купить этих странных, но волшебно вкусных пирожков с рыбой, когда заметил кого-то знакомого. Открывшаяся ему сцена абсолютно не оставляла вопросов, и Йен был максимально к ней не готов (если это вообще возможно в принципе), поэтому он неловко завис, заставив Джаспера влететь в него сзади и протестующе заскулить. Там, на другой стороне улицы, Микки прижимал к себе стройную блондинку, словно она всё, что ему было нужно в этом мире. Йен мог слышать смех брюнета отсюда, что конечно же было не так, но его мозг издевался над ним и воспроизводил красивейший из звуков, пока Йен пытался удержать своё сердце от конечной остановки. Это было больно. Хотя Йен не имел на это никаких оснований, как и права на ревность, но он не мог остановить реакцию всего своего тела на то, как Микки кружил девушку в воздухе, пока она заливалась ярким, счастливым смехом. Рано или поздно это должно было произойти. В конце концов фермер это не тибетский монах, и конечно же у Микки появился бы кто-то. Кто-то, кто по-настоящему мог его рассмешить. Кто-то, кто имел возможность прикоснуться к нему, обнять его, поцеловать его розовые, приоткрытые губы. Кто-то, с кем Микки чувствовал бы себя любимым. Кто-то, кто определëнно не Йен. Галлагер сглотнул горечь и заставил двигаться свои онемевшие ноги, подцепив Джаспера под ошейник и побрëл вверх, в сторону дома. И не смотря на то, что это было логично, нормально, и абсолютно его не касалось, всё, что чувствовал Йен была боль от разочарования и утраты. Утраты призрачной возможности, когда-нибудь стать кем-то для Микки.•────── ✾ ────── •
Йен не видит Микки два дня, в основном потому что активно избегает встречи с ним, подло игнорируя приглашения Энни погулять/потусить/поболтать, потому что девушка обычно неразрывно связана с фермером. В конце недели он заражается жутким вирусом, скорее всего от маленькой девочки, которая стояла рядом с ним, пока он лечил ногу её овечке. Он замечает это практически сразу и кутается в одеяла, попивая травяной чай и лекарство для укрепления иммунитета, но естественно уже слишком поздно, так что к понедельнику Йен сваливается с высокой температурой, заложенным носом и гнойниками в горле размером с хорошую виноградину. Он берёт больничный и много спит, проваливаясь в бредовые сны, заставляя себя вставать и практически ползти, чтобы накормить и проверить Лаки. К третьему дню болезни ему становится немного легче, хотя его голова всё ещё болит, и всё тело ломит и тянет, но Йену удаётся подняться с кровати, чтобы проглотить пару бутербродов и кружку тёплого чая. Он пьёт две таблетки обезболивающего, заливает лекарство в нос и много раз брызгает в горло, чтобы снова забраться в кровать, где простыни пахнут потом и болезнью, но у него нет сил, чтобы прибираться прямо сейчас. Он отгоняет от себя мысли о том, что в какой-то степени даже немного рад своему недугу, потому что затуманенный болезнью мозг максимально не способен думать о недавней ситуации. Когда он просыпается в следующий раз, Йен чувствует влажный и тёплый нос Джаспера, который тычется в его заспанное лицо и громко дышит. — Привет, мальчик, — сипло хрипит Йен, в слепую обнимая большую голову пса и наслаждаясь лаской. Пока до него не доходит, что…, — Как ты сюда забрался? — Телепортировался, — фыркает Энни, сидящая на постели в ногах у Йена, и Галлагер пугается так сильно, что путается в простынях и падает на пол, словно куча кирпичей. — Какого хрена, Энни?! — Я говорил им, что это плохая идея, — посмеялся Микки, который сидел внизу в гостинной и поглаживал мурчащего Лаки. Котёнок устроился поудобнее на коленях фермера, принимая ласки, потому что как бы это ни было, он был благодарен, что пришли эти люди и впустили немного желанного кислорода в его дом.• ────── ✾ ────── •
Энни выпинывает Йена из постели, говоря, что он пахнет, как лошадиное дерьмо, и Галлагер показывает ей фак, но послушно идёт в душ, потому что она несомненно права. Он вздрагивает при виде Микки в своей гостинной, хотя уже знает, что он там (он и вскрыл замок Йена), но он всё равно не готов к этой встрече, так как болезнь не дала ему даже подумать о той ситуации. — Эй, — тихо приветствует Йен, потирая опухшие глаза и неловко шаркая в ванную, одетый лишь в клетчатые боксеры и засаленную зеленую футболку. Микки тепло улыбается ему, что не может немного не растопить сердце Йена, и он дарит слабую ухмылку в ответ брюнету. — Прости, что вломился к тебе в дом, просто эта парочка вроде как решила, что ты умер на минутку. Джаспер скулил два часа, когда ты не явился на ваш марафон здоровья, так что…у меня не было выбора, тем более что, — бормочет Микки, милый донельзя, — Я тоже немного волновался, всё-таки ты пропал, чувак, — говорит он и потирает нос большим пальцем. Йену внезапно становится очень стыдно и не по себе, потому что он действительно не сообщил ни одной живой душе(кроме Ларри), что он заболел и просто перестал выходить на связь. Он просто не привык к этому вниманию, потому что Галлагеры конечно же заботились друг о друге, но если ты был старше пятнадцати лет — тебя могли не искать неделями. — Чёрт, прости, я просто…как-то херово заболел за один вечер и дальше, как в тумане, — оправдывается Йен, потирая сваленные волосы на затылке. — Нет проблем, чувак, — отвечает Микки и в его взгляде есть что-то, что Йен не может понять, может быть обида или даже разочарование, — Просто в следующий раз ты маякни нам, ладно? В конце концов так поступают друзья, верно? — говорит брюнет, и его взгляд такой синий и проникновенный, и немного холодный, будто бы он расстроен тем фактом, что Йен не сказал ему, что исчезнет на время. Как будто Йену и так не было достаточно плохо. — Да, я…я надеюсь, что больше не заболею, но я обязательно скажу, если снова пропаду или ещё что, — бормочет он, Микки кивает и принимается гладить кота. Йен долго стоит под горячими струями воды, смывая с себя пот и запах болезни. Он почти не расходовал воду в бойлере, так что напор щедрый, и он моет голову шампунем с ароматом карамельного латте, трет тело мочалкой и два раза чистит зубы. На кухне его встречает невероятный запах куриного супа, который приготовила Энни, и Йен очень сильно осознаёт, насколько он голоден, когда садится за стол и хватает ложку, только чтобы получить болючий шлепок по затылку от своей подруги. — Ай, это ещë за что?! — За то, что сделал из нас призраков, придурок! А теперь ешь свой суп. Энни немного смягчается, когда Йен не перестаёт хвалить её готовку, потому что это и правда очень вкусно, и он съедает две миски, прежде чем удовлетворенно падает на диван. — Тебе понравилось это дерьмо? — спрашивает Микки, держа в руке "Тень и Кость" Ли Бардуго, которую Йен пытался дочитать, прежде чем заболел. — Это неплохо, хотя совершенно не похоже на то, что они сняли в конечном итоге. Ты можешь взять, если хочешь. — Как-нибудь в следующий раз, чувак, пока у меня точно нет времени. Но Бен Барнс сыграл горячо, — шутит брюнет, откладывая книгу и дразняще прикусывая кончик языка. И честно говоря, мозг Йена готов взорваться. — Ты должен одолжить у него "Heartstopper", — советует Энни, пока Галлагер старается удержать суп в желудке, — Ник и Чарли реальная тема, Twitter просто взорвался из-за этой парочки. — Нет, к чëрту это радужное дерьмо, — фыркает Микки, — Я ненавижу этих геев, все их " бе" и "ме", — говорит брюнет, морща лицо в отвращении. И у Йена болит сердце. Он чувствует, что может задохнуться. Я ненавижу этих геев. Ненавижу ненавижу ненавижу геев. Мозг Йена слишком утомлен и измучен высокой температурой и борьбой организма с вирусом, чтобы осмыслить это прямо сейчас, но его сердце бьётся почти отчаянно. Ненавижу ненавижу ненавижу. Он думает, что может упасть, хотя сидит на диване. — Спасибо и…я пойду…прилягу, наверное, — бормочет Йен и не дождавшись ответа, быстро топает в спальню. — Напиши, если что-то понадобится, — кричит Энни, и Галлагер просто говорит "ага", прежде чем скрыться на втором этаже. Я ненавижу этих геев.• ────── ✾ ────── •
Как только Микки, Энни и Джаспер спускаются с крыльца Йена, девушка сильно бьёт фермера по руке так, что точно останется след. — Да какого хрена?! — возмущается Микки, хватаясь за ушибленный бицепс, который теперь жжёт. — Я ненавижу геев, Микки?! Серьёзно?! Ты из всех гребанных людей?! — угрожающе шипит Энни, пытаясь ущипнуть брюнета за сосок. — Я не имел ввиду конкретно геев, я имел ввиду этих геев, этих!!! — защищается брюнет, отбиваясь от рыжей угрозы. — Каких, чёрт возьми, этих?! — Из этой книги! Ты же знаешь, что я не люблю всех этих мальчиков из колледжа с идеальной, блять, причёской! — Но Йен не знает этого! — И какая к чёрту разница, что он знает или нет? Мы, блять, друзья-приятели, закадычные товарищи, что бы блять ни было, какое это имеет значение? — раздраженно спрашивает Микки. Энни просто останавливается посреди дороги, чтобы поднять руки к небу и обессиленно застонать. Господи Иисусе, её нервная система не могла выносить этих придурков. Бог создал мужчину, а на седьмой день сотворил женщину, потому что мужики оказались абсолютно непроходимыми слепыми идиотами, чёрт их возьми! Как будто у неё было мало своих проблем, так ещё эти двое решили поиграть во френдзону. Был ли в природе кто-то более тормознутый, чем влюбленный мужик? Только сразу два таких экземпляра.• ────── ✾ ────── •
Микки не видит Йена полторы недели. И он точно знает, что рыжий выздоровел и снова вышел на работу, Джаспер исчезает на пару часов каждое утро, принося с собой обратно исключительный запах дома Галлагера, а так же он пару раз обнаруживает расчесанную и довольную Афину с вплетëнными в её гриву косичками (и кто бы стал ещё заниматься этим дерьмом?) Так что он старается понять, что он сделал не так, потому что Йен совершенно точно его избегает, и у него это хорошо получается. В голову Микки закрадывается неприятная мысль, что ветеринар просто понял, что ему ни к чему близкая дружба с ним или Энни (потому что девушка тоже его не видит в последнее время), и он взял паузу и увеличил между ними дистанцию. В конце концов контракт на стажировку длился всего полгода, и если Йен решит, что Стоунридж не то место, где он хотел бы жить и работать, то в сентябре (не то чтобы Микки считал) он просто соберёт вещи и максимум помашет им на прощание. И это невероятно злит фермера, потому что если Йен знал с самого начала, что этот город для него просто полезная отметка для резюме, то зачем было втираться в доверие к местным? Зачем было забираться Микки под кожу? Это выводит его из себя настолько, что к третьему мая он приходит к выводу, что просто выскажет Йену это дерьмо в лицо, как только его встретит. Возможно, ветеринар сочтёт его глупым, нарушающим границы, приставучим, агрессивным мудаком. Чёрт возьми, если Микки не всё равно. Они приняли его, доверили ему дело всей своей жизни, заботились о нём, и Йен Галлагер не имеет никакого права просто взять и отрезать их, как что-то ненужное. Микки не может поверить, что так хотел познакомить Йена с одним из главных людей в своей жизни. К несчастью для самого Йена, именно этот день он выбирает, чтобы попасться на глаза Микки в его собственном хлеву, где брюнет обнаруживает его за кормлением Афины яблочными дольками. Рыжеволосый явно не ожидает его увидеть, потому что в это время Микки обычно занимается бумажной работой, но сегодня он был слишком взвинчен и невнимателен, так что цифры прыгали у него перед глазами. Он бросил бухгалтерское дерьмо и пошёл проведать лошадей, которые всегда его успокаивали. Йен подпрыгивает на месте, когда слышит брюнета и смотрит на Микки, словно олень в свете фар, пока Афина пользуется его отвлечением и крадёт лишнее яблоко из рук ветеринара. — Мик, — тихо приветствует Галлагер. — Док, — говорит в ответ Микки и потирает лицо ладонью, пытаясь унять начинающуюся головную боль, — Так что на этот раз? — Что ты имеешь ввиду? — спрашивает Йен, вероятно и правда не понимая суть вопроса Микки. И дело в том, что он действительно выглядит искренним, а ещё глубоко…грустным? Микки замечает синие мешки под его глазами, как будто бы Йен плохо спал несколько ночей, и зелёные глаза, обычно яркие и полные жизни, сейчас словно погасшие…Он смотрит на Микки почти побеждëнно, как будто покорно ждёт приговора, как будто ему больно. — У тебя случилось что-то,чувак? — спрашивает Милкович, мгновенно забывая свою тираду, обеспокоенный состоянием рыжего, который прокрался к нему в хлев, чтобы почистить и покормить лошадей. И этот поступок делает Йена милым засранцем, но никак не эгоистичным мудаком, как Микки собирался его назвать. — Нет, всё хорошо, я в порядке, — бормочет Йен, и на минуту они просто стоят: два замерших на месте парня, с упертыми в бока руками, разглядывающие сено на полу загона для лошадей. — Так ты игнорируешь нас или что? — спокойно спрашивает Микки, его гнев полностью исчез, сменившись каким-то смирением и тихой печалью. И в конце концов он не хотел бы строить каких-то иллюзий в своей голове по поводу Йена. Если рыжеволосый не хотел иметь с ними ничего общего, то они это переживут, мир продолжит вращаться, солнце будет так же вставать каждый день. Ничего такого, чего бы Микки не чувствовал раньше. — Нет, нет, — говорит Йен, голос поднимается на октаву, — Просто немного загружен, я думаю, эм, вхожу в ритм после болезни и всякое такое. — Всякое такое? — Ага, — Йен кивает несколько раз, не отрывая взгляда от пола, так что это правда становится очень смешным. Не в хорошем смысле. — Послушай, док, если ты не хотел, чтобы мы навязывались тебе или что-то в этом роде, то ты просто должен сказать об этом,ладно? Мы не тупые или,блядь, отчаявшиеся. Мы можем понять и отвалить, не то чтобы ты не был пятым за последние годы. Полгода закончатся, и ты сможешь взять флаг в кулак и свалить обратно туда, где трехслойная туалетная бумага есть не только в рекламе по телевизору, — Микки не замечает, что почти не дышит пока говорит это, но он нервничает, его ладони вспотели, и это так глупо. — Господи, Микки, — раздраженно отвечает Йен и горько смеется, — Откуда ты взял это дерьмо? Я не собираюсь никуда уезжать, я отремонтировал дом, чуть не сломал себе шею, пока пытался равномерно прокрасить второй этаж, посадил чертовы цветы, у меня есть кот, какого хрена мне уезжать отсюда? Мне нравится это место, и я люблю то, что делаю. Это действительно не то, что есть. — Тогда что? — давит брюнет, смотря прямо в глаза Йена. — Поверь мне, ты не хотел бы этого знать, — говорит в ответ ветеринар и отводит взгляд. — Не тебе решать, что я хочу или не хочу знать. Мне просто, черт возьми, интересно, почему в один миг ты говоришь, что я могу позвонить тебе, блядь, в любое время, а в другой шарахаешься от меня, как от чумы?! — Дело совершенно не в тебе… — Ну трахни меня в сарае и назови Люси! Тогда,блядь, в чём?! Прогнозе погоды, гороскопе, таянии ледников или может быть в том, что ты просто трус, который не может открыто послать нас куда подальше и просто бегает по окраинам, не отвечая на чертовы смс?! — В том, что я гребанный гей! — кричит Йен, такой же покрасневший от злости, — Большой старый педик, гомосексуалист, вот в чём чертово дело! — заканчивает он и проводит руками по лицу и волосам, громко выдыхая, а после устремляет на Микки выжидающий взгляд. Но всё что может брюнет в данный момент — это просто громко рассмеяться, сгибаясь практически пополам. Он смеётся с минуту так сильно, что слезы выступают из уголков его глаз. Потому что, какого хрена в самом деле? — Почему ты смеёшься? — недоумевает Йен, вероятно ожидавший какой-то другой реакции на свой триумфальный каминг-аут посреди лошадиного дерьма. — Я просто не могу…ты такой…это просто…какого хрена, я даже не знаю…, — бормочет Микки, разгибаясь и потирая глаза ладонями, — Королева драмы,вот! С чего ты вообще решил, что то, что ты гей — это для кого-то проблема? — Потому что ты сказал, что ненавидишь геев, Микки. — Эм, нет? — Да. — Когда я…, — собирается возразить фермер,а потом действительно вспоминает это. Я ненавижу этих геев. Энни, кричащая на него, что Йен не знает, что Микки имеет в виду. Оу. Оооооу. — Ты что, реально воспринял эту херню всерьëз? — спрашивает Милкович, и Йен просто пожимает плечами, надутый словно сердитый котенок. Микки думает, что он такой идиот. Они оба такие идиоты. — Йен, это просто…Господи, почему ты такой? — Микки выдыхает смешок, но рыжеволосый смотрит на него прищуренно, явно ожидая каких-либо объяснений, — Я имел ввиду, что я не люблю именно этот тип геев — радужные твинки в кашемировых свитерах с идеальной, блять, укладкой. Я больше по…Эндрю/Нил или даже Кевин/Элиот, хотя эту пару слили так быстро, что это даже пейрингом то не назовёшь, так что это не касается всех, кто любит член, чувак, Боже. Неужели я похож на гребанного гомофоба? Йен смотрит на него мгновение, наконец-то немного расслабляясь, а после широко улыбается, и Микки улыбается в ответ. И в следующий миг они вместе смеются, выдыхая гнев и напряжение и о, ужас, они такие глупые. Помоги им Бог. — И то что я…гей, — спрашивает Йен спустя пару минут, будто всë еще не уверенный, нуждающийся в заверении, — Это не отталкивает или что-то в этом роде? — Меня отталкивает то, какой ты раздражающий, а не твоя чёртова ориентация, чувак, — фыркает Микки, и наконец-то, наконец-то, снова чувствует себя хорошо. Снова обретает своего друга. — Какого хрена ты сказал сейчас кучу несовместимых слов в одном предложении? Я лучшее, что ты получишь от штата Иллинойс, спасибо тебе большое. — Я уже говорил тебе, что твое эго размером с гребаную Австралию?! И вот так всё снова встаёт на свои места. Все, о чем Микки теперь может думать… Йен гребанный гей.• ────── ✾ ────── •
Йен посещает праздник, посвящённый окончанию посева полей четвёртого мая в баре "У пристани". На нём тёмные узкие джинсы, серая футболка и рубашка бордового цвета, принтованная маленькими белыми цветами. Он уложил волосы, зачесав их на бок и побрызгался туалетной водой Paco Rabanne "Invictus Aqua". Нет никакого особого повода, чтобы выглядеть лучше, чем обычно, просто впервые за последние три недели настроение Йена хорошее, и он немного взволнован этим небольшим выходом в свет, где Энни, наверное, вырвет ему клок волос. Не то чтобы он не заслужил. Он заходит в бар в 6 вечера, и не успевает рассмотреть обстановку и посетителей, как что-то легкое, но достаточно сильное почти сшибает его с ног в прыжке ему же на шею. Йен думает, что это Энни, однако это не так. — Наконец-то, доктор Дулитл, я думала никогда не увижу спасителя моей девочки! — восторженно кричит девушка, и Йен машинально обнимает её, пока она виснет на нём словно коала на дереве. — Окей, окей, отвали от него, — подходит Микки и хлопает девушку по спине, — Серьёзно, слезай с Йена, овца, — фермер закатывает глаза, а после бросает на Галлагера извиняющийся взгляд. И Йен понимает, что именно с ней он видел Микки пару недель назад. Тёплые объятья. Счастливый смех. Кружение в воздухе. Чёрт. Он пока не знает, как реагировать, потому что если это девушка Микки, то Йен собирается неловко сидеть в темном углу весь вечер, думая о том, когда его жизнь свернула на эту улицу. Туда, где он несчастный, одинокий гей, испытывающий гамму чувств к натуралу, состоящему в отношениях с красивой блондинкой. Потому что она действительно очень хороша. Йен гей, а не слепой. У неё густые светло-русые волосы чуть ниже плеч, она ослепительно улыбается, и её глаза: большие и голубые, действительно, очень похожи на глаза Микки, как будто бы это дерьмо прямо таки ненормально. На самом деле Йен думает, что если бы девушка перекрасилась в брюнетку, то они с фермером стали бы близнецами. Неужели эта чушь, что влюбленные похожи, оказывается правда?! — Йен, эта припадочная — моя сестра Мэнди, припадочная — это Йен, наш новый ветеринар, — представляет их Микки, и Галлагер думает, что сейчас сдуется, как большой гелиевый шарик. Фуууууууууууууууууух. Моя сестра Мэнди. Моя сестра. Сестра. А… Ааааааа… Он, наверное, достаточно странно завис с приоткрытым ртом, потому что и Мэнди и Микки смотрят на него, фирменно изогнув левую бровь в немом вопросе. — Кхм, я просто…очень приятно познакомиться, Мэнди, вы двое так похожи, типо вааау, — говорит Йен, сглатывая двухнедельной комок нервной энергии. — Ну, спасибо, что назвал меня страшной, Йен, — фыркает блондинка, а Микки просто сжимает пальцами переносицу, пока Йен смеётся. Вот так он знакомится с Мэнди Милкович.• ────── ✾ ────── •
Мэнди ставит себе цель максимально близко познакомиться с Йеном, потому что "где ты был две недели, придурок" и "я уже собиралась просто прийти к тебе домой". Йен узнаёт, что она учится в юридической магистратуре в Сиэтле и ей остался один год, прежде чем она станет дипломированным адвокатом и будет жечь сук в суде в красных туфлях лодочках и юбке карандаш(по словам самой Мэнди). Она ему нравится. Мэнди Милкович — открытая и смешная, искренне добрая, но крайне язвительная. Искорки в её глазах светятся, не так, как у Микки, но не менее ярко, и Йен думает, что они станут друзьями. — Так откуда ты взялся весь такой рыжий и симпатичный? — смеётся девушка, когда они вдвоём сидят за угловым столиком и пьют местное темное пиво, — Ирландия, Шотландия, Рай? Йен фыркает, потому что хоть Мэнди и похожа на Микки, но ее язык общения намного более…раскрепощëн. — Иллинойс, Чикагский Саутсайд, — отвечает Йен, хихикая в свою кружку и отпивая небольшой глоточек пряной жидкости. Девушка замирает и смотрит на Йена так, будто бы он только что дал ей пощечину. — Чт…я сказал что-то или…? — беспокоится рыжий. — Нет-нет, это просто, — бормочет девушка, отводя взгляд в сторону и останавливаясь на Микки, который разговаривает о чем-то с Тони возле барной стойки, — Я кое-что вспомнила, ты здесь не причём, — Она прочищает горло и допивает остатки своего пива, а после смотрит на Йена с новым рвением, — Так расскажи мне о себе, Чикагский Саутсайд, например, почему ты пьешь, как девчонка?• ────── ✾ ────── •
Уже 9 часов вечера, когда Мэнди плюхается на соседний стул рядом с Микки, и от её прежней городской грации не осталось и пол следа. — Эта ослиная моча, которую они в Сиэтле зовут пивом, испортила меня, блядь, — жалуется девушка, откусывая большой кусок картофельного пирога, — Теперь две кружки местного пойла и я увидела Криса Хемсворта в туалете. — Нет, всё нормально, эту картонную фигуру Тони спёр в каком-то торговом центре, когда они с Джо ездили в отпуск. — Реально? — спрашивает Мэнди, когда кусок пирога всё ещё у неё во рту, — Как думаешь, он сможет достать такую же, только с Генри Кавиллом? — Сначала прожуй, а потом говори, сука, — смеётся Микки, — Разве ты не живешь в квартире Нейта? — Нейту всё равно на кого я дрочу, главное, что сосу я в итоге его… — А теперь заткнись нахуй, ради Христа, Мэнди!!! — Ты сам это начал, — весело хмыкает его сестра, а потом кивает на Йена, который танцует с Энни, сцепившись руками и кружась под какое-то кантри, — Джинджер трахает пряника? — А?! — Ну…абрикос спит с морковкой? — У тебя инсульт или что-то в этом роде?! — Боже мой, Микки, аналогии, понимаешь? — Ана…чего? — Энни трахает Йена?! — сдалась Мэнди и выпалила всё, как есть. — Какого хрена?! Нет! — зашипел в ответ Микки, смотря на сестру глазами-блюдцами, — Энни вообще не может трахать Йена, потому что она…и он…они, блядь, несовместимы! Ты что, забыла,мать твою? — проворчал брюнет, чуть ли не размахивая руками. — Нет, — фыркнула девушка и поиграла бровями, — Просто хотела немного тебя побесить. Значит факел свободен? — Какого хрена тебя это волнует? Ты одной кривой ногой замужем за чопорным банкиром, — буркнул Микки и спрятал свои красные щеки, отпивая большой глоток пива. — Я не о себе волнуюсь, — проворковала в ответ блондинка, — И мои ноги прямые, в отличии от твоего лица, мудак. Не то чтобы Мэнди была слабовидящей или глупой, Йен был настолько очевидно гей, что это светилось у него на веснушчатом лбу. — Просто…можешь вести себя нормально? — умоляюще сказал Микки и посмотрел на сестру. — Я имею в виду — да, но какое мне от этого веселье? — Даже, блядь, не знаю, я не задушу тебя во сне подушкой или ещё что?! — огрызнулся фермер. — Я живу ради опасности, — посмеялась Мэнди и обняла брата, положив голову ему на плечо, — Но если серьёзно, то…думаешь там есть что-то? — тихо спросила она. Микки помолчал мгновение, загипнотизированный движениями Йена и лучезарной улыбкой, которую тот подарил ему, заметив взгляд брюнета. — Не знаю…пока всё…сложно, я думаю, — в конечном итоге ответил он, ухмыляясь, как придурок, потому что Йен продолжал улыбаться ему так очаровательно, что Микки чувствовал какое-то приятное щекотание в животе. "Пф, сложно, — подумала Мэнди и на секунду скрестила глаза к переносице, — Это был конечно только вопрос времени, когда эти двое вытащат головы из задниц и наконец-то заметят то, от чего у других людей уже немного кружилась голова. Взаимная симпатия Йена и её брата была настолько обезоруживающей и сильной, что у Мэнди портился гормональный фон, сколько феромонов эти двое вырабатывали в атмосферу, даже не приближаясь к друг другу близко. И этот взгляд…которым обменивались эти придурки прямо сейчас. Она была удивлена, что Йен не уронил Энни и не наступил на неё, пока таращился на Микки, как влюбленный щенок. Так что сложными здесь были только сами мужчины — эти странные тормознутые создания, которые могут собрать космический корабль, но не способны понять очевидного, когда дело касается чувств. Боже мой, это хотя бы должно было быть весело. Может быть она могла бы немного подтолкнуть их на встречу прекрасному".• ────── ✾ ────── •
Так что, Йен был, мягко говоря, удивлён, когда на следующий день открыл дверь и встретил не просто Джаспера, а ещё и Мэнди и, что более странно, Микки, который выглядел так, как будто это было последнее место, где он хотел находиться прямо сейчас. Йен моргнул, но это всё оказалось не галлюцинацией,и Мэнди продолжила дьявольски улыбаться ему, одетая в черные велосипедки и футболку "Metallica", которую она явно одолжила у брата. Микки стоял у крыльца с выражением лица, словно он жевал дольку лимона, в своих серых спортивных штанах и белой футболке без рукавов. — Так мы отправим это шоу в дорогу или вы продолжите пялиться друг на друга, как идиоты?! — А что происходит? — глухо пробормотал Йен, но закрыл дверь в дом и отправился на встречу приключениям. Они вместе медленно пробежали до леса, а после по тропинке среди сосен, и Йен понял, что в какой-то момент они потеряли…Мэнди. — Забей, — фыркнул Микки, переходя на прогулочный шаг, — Сучка помешана на дерьме из Instagram, фотографирует где-то шишки и грибы, — брюнет пошарил в карманах и достал пачку сигарет и зажигалку. — Ты ведь в курсе, что мы здесь все пытаемся быть здоровыми, Микки? — Это ты пытаешься быть, — хмыкнул брюнет и удовлетворëнно вдохнул дым, — Я просто хочу выжить, пока сестра сидит на моей шее. Она сказала мне, что хочет провести со мной побольше времени и посмотреть на город. Посмотреть на город — что это ещё за хуйня? Мы буквально живём здесь почти пятнадцать гребанных лет. Иногда мне кажется, что все эти радиоволны в мегаполисе бьют её по полушариям. Так что теперь я здесь, как будто у меня нет кучи работы, — на одном дыхании проворчал Микки, и Йен был просто очарован этой способностью брюнета профессионально бурчать. К тому же, почти пятнадцать лет? Йен переваривал полученную информацию, когда они с Микки вышли на солнечную площадку к обрыву (теперь любимое место Галлагера) и миновали позеленевшую поляну, чтобы подойти поближе к краю. Микки улыбнулся, смотря в даль, где шумные волны плескались, сталкивались и взрывались, только чтобы заново слиться в едином потоке. Тёплые лучи падали на густые черные, как уголь, волосы фермера и создавали переливающиеся блики, которые Йен считал почти магией, почти волшебством. Его взгляд скользнул на длинный веер ресниц, на очаровательно зажмуренные от яркого света глаза, пухлые нежные губы, которые Микки облизывал и иногда прикусывал, оставляя небольшой след от зубов. — Чёрт, этот вид стоит всего! — прокричал Микки, указывая на горизонт и снова ярко улыбнулся. "Да, — кивнул про себя Йен, — Этот вид, и правда, стоит всего". К несчастью Йена это единственный раз, когда Мэнди удаётся вытащить Микки на пробежку, поэтому оставшиеся дни до отъезда девушки, они бегают полчаса вдвоем с Джаспером, а после спускаются на ферму, где брюнет занят работой с лошадьми. Когда у Галлагера нет своих дел, а это примерно 3-4 утра в неделю, они жуют кислые маленькие яблоки и подолгу наблюдают за Микки, тренирующего Адгама — угольно-чëрного двух годовалого жеребца со строптивым характером и диким нравом. Он тяжело поддаётся обучению и громко возмущается, и Микки говорит ему идти и поржать на свою мать. Йен мало что понимает в тренировке лошадей, но Мэнди объясняет ему, что у Адгама потрясающие двигательные навыки и совершенные аллюры(что бы это ни было такое), но по характеру он полная сука, впрочем, как и сам Микки. Йен смеётся, закидывает в рот новое яблоко и смотрит, как брюнет пытается научить жеребца скакать рысью.• ────── ✾ ────── •
Девятого мая Галлагер лежит на кровати, одетый лишь в синие брифы и наслаждается лёгким ветром из приоткрытого окна и наконец-то (наконец-то!) первой главой новой работы @alexbowie " История Адама и Луи". Он втягивает губы в рот и на секунду закрывает глаза, когда перечитывает часть во второй раз за последний час, и он не знал, что это может быть еще удивительнее, если один из главных героев внешне похож на него. Его рыжие, как закатное солнце, волосы горели, как чертово пламя… Глаза цвета хвойного леса после дождя… Веснушки, как мириады далеких звезд были рассыпаны по всему его телу… Йен подтягивает колени к груди и ухмыляется, как идиот, пробегая глазами по строкам. Адам не может отвести глаз, хотя уверен, что выглядит странным и неловким сталкером в глазах парня, но черт его побери, если он видел мужчину красивее, чем в этот миг перед ним. Йен так сильно может понять это чувство, что почти стучит пятками о кровать. — Значит, новый врач? Что привело тебя в наши дебри? — спрашивает Адам, потому что Луи точно не выглядит, как выходец из глубинки. На нём идеально отглаженная зеленая рубашка, приталенные бежевые брюки и начищенные ботинки. Адам тихо смеётся, думая, что весь этот пижонский вид не продержится и получаса в здешних краях. — Устал от хаоса городов, я думаю, — сказал в ответ мужчина и приподнял уголок розовых губ в улыбке, обнажая ямочку на щеке. — Ты думаешь, что жизнь здесь окажется отдыхом? — посмеялся Адам, потому что это предположение было чушью собачьей. — Я не сказал, что ищу отдыха, Адам, — ответил мужчина и огляделся вокруг, — Просто нуждаюсь в переменах, какими бы сложными они не оказались. Йен закусил щеку изнутри, как это было хорошо, пока его нога подпрыгивала на перине, и Лаки решил прекратить это землетрясение и прикусил ему большой палец. — Ауч, Лаки, ты говнюк! "Да кто угодно, только дай мне поспать, — подумал котëнок и снова свернулся калачиком под падающим на подушку солнечным лучиком. В отличие от его рыжего отца, у Лаки были серьёзные дела ночью, когда коварные мыши пытались прорвать жесткую оборону и завладеть кусочком хлеба с кухонной столешницы. Йен должен был успокоиться и вести себя потише, если не хотел остаться без пропитания". Звонок телефона отвлек Галлагера от момента, где Адам показывал Луи окрестности города, и он улыбнулся, когда увидел Фиону на определителе. — Привееет, — сказал Йен, когда на экране FaceTime появилась его сестра, Лип и Лиам. Качество картинки оставляло желать лучшего, но он не собирался жаловаться. — С Днём Рождения, солнышко! — поздравила его Фиона, посылая воздушный поцелуй в камеру. — Поздравляю, братан, — сказал Лип и приподнял Лиама, чтобы он показал свой поздравительный рисунок. Йен влажно фыркнул и сморгнул слезы, одной рукой обняв себя за колени, а другой держа телефон. — Спасибо, ребята. — Жаль, что ты не здесь, солнышко, мы все очень соскучились, — проворковала Фиона и посмотрела на него с тихой грустью, — Но мы надеемся приехать все вместе где-то в середине июня, как думаешь этот город достаточно большой, чтобы вместить Галлагеров? — Главное смотрите, чтобы Фрэнк не залез в багажник, и всё будет в порядке, — посмеялся Йен. — Как планируешь отмечать? — поинтересовался Лип. — Ммм…вот так? Я имею ввиду я никому не сказал, так что…это обычный день. — Вау, братан, я действительно завидую, что не смогу попасть на твою вечеринку. — Да-да, заткнись, — фыркнул Йен и показал брату палец. Но это действительно было так. Он собирался перечитать главу, а потом, посмотреть пару серий "Голяк", пообедать лазаньей и, может быть, спуститься на ферму Микки и помочь ему с чем-то, например, с осознанием, что Йен — его судьба и предназначение. Окей, это звучало жутко. Так или иначе, у Галлагера не было никаких планов, возможно это было достаточно скучно для чувака, которому исполнилось всего 23 года, но в его жизни было достаточно вечеринок, афтепати и клубных дней, так, чтобы ему хватило на полвека вперёд. Он попрощался с родными и снова открыл вкладку с фанфиком, чтобы продолжить с того же места. Итак… Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Адам почувствовал, как электричество прошло сквозь его тело, оживив бабочек внизу живота… Чёрт побери, это было замечательно. К четырём часам дня Йен успел дочитать, прибраться и пообедать, так что он натянул серые джинсы, белую футболку и собирался отправиться к Микки, когда услышал стук в дверь. Боже, только бы не миссис Баффи и её новые "находки". В прошлый раз они с Ларри еле отняли у старушки рысëнка, чтобы передать его в зоопарк ближайшего города, только чтобы через неделю она принесла на порог Йена взрослого енота. Он вздохнул и распахнул дверь, обнаружив за ней Энни, Мэнди и Микки с Джаспером. — С Днём Рождения! — закричали девушки, бросившись к ошарашенному Йену на шею, когда Микки остался стоять в сторонке,нагруженный всевозможными пакетами. — С Днём Рождения, чувак, — мило пробормотал брюнет, — Тебе наконец-то исполнилось 20? После того, как Энни щипет его за сосок, а Мэнди просто пинает в голень за то, что он не рассказал им про именины, они вместе раскладывают на кухонном столе Йена еду, приготовленную бабушкой Энни — жаркое из мяса, овощной салат, фруктовый пирог, запеченного лосося с картофелем и бутылку меломеля. — Так как вы узнали? — спрашивает Йен, вдыхая потрясающий аромат. — Ты добавил меня в друзья на Facebook, идиот, — говорит Энни и ладно, да, это справедливо. — Почему ты нам не сказал, мудак? — интересуется Мэнди, воруя кусочек огурца из салата. — Не знаю…просто не хотел беспокоить или что-то в этом роде, — бормочет Йен, но это и есть правда. — Ты слишком милый, придурок, — говорит в ответ Мэнди и тепло ему улыбается. Еда восхитительна на вкус, а компания отличная, так что к 7 часам вечера они все официально объелись и немного пьяны от фруктовой медовухи и выходят прогуляться по городу. Йен и Микки идут впереди, в то время как девушки медленно бредут сзади них и увлеченно о чём-то болтают. Они спускаются к ферме Микки и бредут мимо яблоневого сада к калитке сзади придомового участка. Йен не знает, есть ли у их прогулки какая-то цель, но ему всё равно, и он просто счастлив провести время наедине с Микки, раскрасневшимся от смеха и алкоголя и не перестающим ярко ему улыбаться. — Спасибо за это, — бормочет Йен, когда они бредут мимо заросшего участка, где как он думает раньше был цветочный сад, если судить по бутонам тут и там среди высокой зеленой травы. — Благодари не меня, а этих двоих сумасшедших, — фыркает Микки и проходит вглубь сада, начиная спускаться вниз по крутой тропинке среди густо-растущих деревьев, — Я хотел отвести тебя в бар, напоить и посмотреть сможешь ли ты прорыгать слово ветеринария. Йен смеется так громко, что пугает местное семейство птиц. — Черт, теперь мне самому интересно это узнать, — шутит он, когда они пробиваются сквозь зеленые ветви и выходят к…озеру, — Охренеть. — Красиво,да? Красиво — это, блядь, не то слово. Это небольшое озеро, со всех сторон окруженное густым лесом, от него даже есть ответвление в виде журчащего ручейка, который бежит в сторону дома Микки. Берег в основном песочный, и Йен думает, что это искусственно созданная набережная, потому вода озера достаточно чистая, чтобы он мог разглядеть, что дно каменистое. Кто-то явно потратил здесь немало сил: построил пристань, дерево кажется старым, но крепким, на одном из высоких кедров висят деревянные качели на толстых веревках. — Ахуеть, Микки, — благоговейно выдыхает Галлагер. — Да, нашёл это место, когда мне было около пятнадцати, — говорит брюнет, подходя к пристани и садясь на неё в милейшей позе лотоса, чтобы не намочить ноги. Йен копирует позу Микки, хотя с его длинными конечностями это определенно не так просто, и брюнет подло хихикает над ним. — Так ты сделал всё это сам? — Большую часть работы — да, — тихо говорит фермер, смотря на водную гладь, — Качели вешал Генри, так что Энни считает, что это и ее место тоже, я думаю, что она просто наглая манда, вот и всё. — Это так круто, Мик, — восторженно говорит Галлагер, осматривая всё вокруг, словно ребенок, которого привезли в Диснейленд. Он просто не может перестать удивляться этому человеку, невероятно талантливому, многослойному настолько, что как только Йену кажется, что он немного подбирается к сердцевине, Микки снова удивляет его, заставляя дыхание сбиться, а сердце стучать так быстро, так сильно. Бум бум бум бум бум. И это ведь что-то значит, верно? Микки привёл его в свое место, место, где он провел многие дни, туда, где он радовался и грустил, мечтал и просто чувствовал себя хорошо,Йен думает, что здесь в каждой травинке и крупице песка есть частичка Микки. Как и везде в Стоунридж, но особенно здесь. — Спасибо, что доверил мне это, знаешь, — говорит он, показывая рукой на тихое, в отличие от вод океана, озеро, — Я знаю, что это важно. Микки кивает и трëт переносицу большим пальцем, словно застеснялся, и Йен думает, что это самая милая картина на свете. Он думает, что может быть, в первый раз в жизни, влюбляется. И Йен знает, что дико торопится. В конце концов Микки даже не сказал ему, что он гей в первую очередь. Но он думает, что, наверное, это и не нужно, потому что он чувствует и почти уверен, что так и есть. Так, блядь, и есть. И когда Микки кладёт свою руку на пристань рядом с рукой Йена, их пальцы легонько касаются: так нежно, так невесомо, но брюнет не отшатывается, наоборот, он немного придвигается ближе, так, что их мизинцы почти сплетаются между собой. Господи Иисусе. Йен выпускает дрожащий вздох и на секунду закрывает глаза, чувствуя, как всё его тело заливает волной тепла,как низ живота сводит самой приятной негой, он смотрит на Микки, и он улыбается, такой чертовски счастливый. Невероятно красивый в свете заходящего солнца. И Йен думает, что возможно Микки Милкович — самый удивительный из людей, тоже в него влюблён. "Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Адам почувствовал, как электричество прошло сквозь его тело, оживив бабочек внизу живота…" Чёрт побери, это было замечательно.