• ────── ✾ ────── •
Июнь не уступает маю по жаре, на Йене голубая кепка в белую полоску, бежевая льняная рубашка с коротким рукавом поверх белой футболки и светло-коричневые бриджи. Он одет довольно легко, но всё равно чувствует себя мокрым во всех возможных и невозможных местах пока возвращается домой. Может быть, это как раз тот предел температуры, когда можно наконец-то искупаться? Он идёт мимо садов Микки, свежий насыщенный аромат яблонь наполняет ноздри Йена и уносит его мысли прямиком к его парню: запаху его тела, нежности коже, крошечным томных вздохам, которые тот издаёт в ответ на ласки, которые впоследствии переходят в протяжные глубокие стоны. И если до этого Йену было жарко, то сейчас он просто горит. Возбуждение — это вроде как его нормальное круглосуточное состояние в последнее время, не то чтобы Микки не был немного виноват здесь. Если бы брюнет не был таким красивым, до чëртиков горячим, отзывчивым к прикосновениям Йена, а его губы не вызывали бы самой настоящей зависимости, то Йен не получал бы полный стояк, просто вдыхая невинный запах яблонь. Но вот мы здесь. Йен всматривается вдаль, пытаясь разглядеть людей снующих по территории фермы, он знает, что Микки занят проблемами с электричеством в дальнем хлеву, но всё равно не может не надеяться увидеть его хотя бы издалека на долю секунды. Потому что Микки целовал его накануне жарко, влажно и нежно, со вкусом Йена, со вкусом Микки, со сладостью полученных ими оргазмов и независимо от того какой это был поцелуй, все они были с любовью. Поэтому Йен решил, что он не жалкий и не нуждающийся(если только чуть-чуть), а просто влюблённый. И Лип сотни раз дразнил его за то, что он излишне романтичен, мечтателен, мягкий сукин сын, чёрт возьми, он не видел Йена сейчас. Вероятно он выглядит глупо, если посмотреть со стороны — парень медленно шагающий мимо деревянной изгороди у сада и вдыхающий аромат яблок с полуприкрытыми веками. Просто вы любите всё, что ассоциируется с близкими вам людьми. И это прекрасно, и это нормально. Йен любит яблоки, выпечку, шоколад и кофе, он любит запах свежескошенной полевой травы, жар солнца и то, что он может описать только как Микки. Брюнет должен написать ему, как только освободится, Йен надеется, что это будет очень скоро, потому что он уже соскучился и до боли в паху хочет его поцеловать, притянуть к себе, раздеть его и почувствовать близко-близко, интимно. Заставить его чувствовать себя хорошо, просто ахуенно на самом то деле, потому что теперь, когда он попробовал, поймал предоргазменный стон Микки своими губами, Йен вроде как не собирается никогда останавливаться. Он так сильно хочет его, Господи Иисусе,просто его всего. Он хочет быть в нём, нём, нём. В его сердце, в его мыслях, в его жизни, в его теле в конце то концов. И хотя они ещё не решили, кто где по позициям, Йен не может не думать об этом, каково это — заниматься любовью с Микки. Потому что их первый опыт и, Йен уверен в этом на все 200% — первый раз Микки, не будет просто каким-то трахом, вне зависимости от того, кто в итоге окажется сверху, Йен знает, что это будет невероятно хорошо. Он заходит в дом и кладёт сумку с покупками и печеньем на кухонную стойку и сразу направляется в душ, чтобы смыть с себя слой пота и пыли прохладной водой и возможно(точно) подрочить,как похотливая сука. Телефон отвлекает его, и Йен улыбается, когда видит сообщение от Микки, даже если выглядит нелепо с бриджами спущенными до лодыжек. Мик(12:27): Жарко как в жопе у дьявола Мик(12:27): Ты сидишь в прохладе дома, пока я здесь зарабатываю себе рак кожи🙄 Йен(12:29): Только пришёл с вызова, ты такая королева драмы🙄 Йен(12:29): Но да, я собираюсь принять душ и подумать кое о чём… Йен думает, что это глупо, но блять, он до сих пор возбуждëн, и они с Микки занимались сексом и сделают это ещë много-много-много миллион много раз, так что дразнить своего парня через смс-ки — это ведь нормально, да? Совершенно точно. Мик(12:30): О чём блядь? О том как моя задница подгорает здесь? Йен(12:30): В моих мыслях точно будет твоя задница😉 Окей, окей, всё в порядке. Просто Микки там немного занят работой, а Йен пытается начать секстинг, как маленький идиот, но не то чтобы он смог бы остановиться сейчас. Мик(12:32): Какого хрена, Йен?? Угу-м, хорошо, Микки. Йен закусывает нижнюю губу и раздумывает над довольно смелой затеей, но в конце концов какого хрена? Это его парень, и кому как ни ему Йен может отправлять свои дикпики, верно? Он скидывает бриджи до конца, сбрасывает кепку, рубашку и садится на диван, где Лаки(спасибо Боже)спит и не видит всего, отчего его психика не станет более здоровой. Йен не собирается оголяться, не для первого раза, он просто обхватывает себя через тонкую ткань хлопковых брифов, член твёрдый, как грëбанная скала, и направляет камеру, делая два снимка. Это буквально невинные фотографии, если сравнивать их с тем, что Йену доводилось получать на Гриндере, но он всё равно немного волнуется, когда выбирает ту, что сделана с ближнего ракурса и собирается отправить своему парню игривое сообщение с ярко выраженным сексуальным подтекстом. Йен(12:37): Просто немного подумал о тебе🤭 Йен(12:37): [Вложение] Йен постукивает пальцами по телефону пока ждёт ответа Микки, и через минуту он начинает немного волноваться, через две нервничать, через пять минут Йен потерял почти всю эрекцию и желание оставаться на этой планете, потому что он полностью уверен, что перешёл черту, заставил Микки чувствовать себя неудобно, поторопился и повёл себя, как идиот, когда его парень просто пытался порядочно работать. Через десять минут Йен смотрит на диалоговое окошко, где Микки прочёл его сообщение восемь минут назад и прикинулся призраком, оставив его без ответа. Йен был бы счастлив получить сейчас даже "ты придурок, мать твою", но однако в сети тишина, и он чувствует себя немного…обнаженным? Блядь. "— И кто из вас, двух идиотов, это сделал?! — прогрохотал мозг, когда вокруг повисла молчаливая атмосфера с противным душком стыда. — Ты…? — отсторожно предположило сердце, постукивая в чуть более быстром ритме, — Мик. Мик. Мик. — Я принял решение, но кто-то меня надоумил…, — хищно протянул мозг и оглядел подозреваемых, — Кто-то пустил пыль мне в глаза, обещая, что это будет…хорошая идея!!! — последние слова были скорее криком зверя, чем речью, и давление невольно подпрыгнуло. — Я не виноват, что он оказался мормоном, — без тени вины проворчало возбуждение, — Кто может, находясь в ясном уме, увидеть такой член и не упасть на колени? Пф, нонсенс — вот, что это такое. — Билет в одинокую старость — вот, что это такое!!! — О, Дева Мария, — взволнованно бубмукнуло сердце, — Мик. Мик. Мик". Страдания и волнения Йена однако были пресечены резким стуком в дверь, заставившим его подпрыгнуть и чуть ли не отправить Лаки в полёт на пол. Ветеринар быстро извинился перед котом и в спешке натянул бриджи, чтобы посмотреть, кого там принесло. Тяжело дышащий, покрасневший Микки Милкович — пожалуй, последний человек, которого Йен ожидал увидеть. Йен взглянул на своего парня с влажными волосами, порозовевшими щеками, вздыхающего резко и шумно через приоткрытые губы и почувствовал смешанные чувства от стремительно возвращающегося возбуждения и предвкушения,что сейчас он огребëт от души. На Микки была синяя футболка, влажная от пота в районе груди и его джинсовые бриджи, которые раньше вероятно были полноценными брюками. — Ах ты, мудак, —огрызнулся Микки и ткнул Йена в грудь пальцем, заставляя его сделать шаг назад и впустить брюнета в дом. — Я,эм, не…, — забормотал Йен, забывая слова, потому что Микки выглядел сейчас очень устрашающе для человека ростом 5,5 футов. Брюнет повернулся, чтобы с силой захлопнуть дверь, и Йен немного сглотнул, когда Микки ещё закрыл её на засов. — Ну так что, Галлагер, — хрипло произнёс брюнет, выглядя одновременно, как все влажные сны Йена и серийный убийца, — Сделаешь так, чтобы это стоило моего времени? Мозг Йена немного замкнуло от последнего предложения, он взглянул на Микки, который прикусил нижнюю губу и вздëрнул густые брови, как бы спрашивая — ну и что? И…он имел ввиду то, что Йен думает, он имеет ввиду? — А как же…эм, электрик? — осторожно спросил Йен, пытаясь найти подтверждение своим догадкам. — Отпустил на перекур, а теперь иди сюда, — слова Микки одновременно были сладкими и приглашающими и в тоже же время не терпели возражений, и Йен бросился ему навстречу, словно мотылёк на пламя. Он взял Микки за заднюю часть шеи, где кожа была горячей и влажной и притянул его к своим губам, чтобы поцеловать его нетерпеливо, крепко, со всей потребностью. И это было хорошо: громко из-за всей небрежности, совершенно неаккуратно и идеально, когда языки ласково коснулись друг друга, и Йен почувствовал, как Микки потерял долю пыла и передал ему управление, растворяясь в поцелуе и объятиях. Он провёл руками по спине своего парня, вниз вверх, забирая футболку с собой и неохотно отстранился от вишнёвых губ, чтобы избавиться от куска ткани и вернуться снова, кусая, посасывая, лаская языком. И если во все предыдущие разы они целовались медленно, слыша вздохи друг друга, то сейчас это было нетерпеливо, страстно, когда кровь стучала в ушах, заглушая весь остальной мир вокруг. — Наверх, — прошептал Йен, разрывая поцелуй только для этого слова, прежде чем снова впиться в самые сладкие губы и провести руками вниз по влажной коже спины, сжимая задницу Микки, — О, мой грёбанный Бог, — простонал рыжеволосый, заставляя своего парня покраснеть ещё больше, — Какого чёрта, Микки?! Я не собираюсь убирать от этого свои руки больше никогда. Микки фыркнул и слегка толкнул Йена в грудь, не в силах сдержать улыбку, — Ты собираешься закончить то, что начал, идиот или мы просто постоим, пока ты холишь мой зад? — Не понимаю почему это должна быть ситуация "или или", — подразнил Йен и схватил брюнета за руку, чтобы нетерпеливо потащить его вверх по лестнице, — Я могу делать и то и другое и ещё кое-что, я многозадачен, малыш, просто привыкай, — заключил Йен, когда они поднялись в спальню, прежде чем взять и швырнуть Микки на кровать, чтобы снять сразу все его возражения. — Знаешь что, я передумал, пошёл ты к чёрту, — сказал в ответ Микки, но Йен услышал "приди и возьми меня" и забрался на кровать, чтобы сделать как ему и велели, — Бросаешь меня будто я твоя собственность, что это такое, — проворчал Микки без следа агрессии или укора и облизал полные губы, когда лицо Йена вновь оказалось напротив его. — Потому что ты мой, — просто ответил рыжеволосый, ожидая, что его точно ущипнут или подразнят, но Микки только улыбнулся, смущëный, но в самом лучшем смысле — с невольно вырвавшимся "ох" и взглядом, полным удивления и любви. Йен потратил минуту, чтобы посмотреть на него — его парень, его Микки, в высшей степени чертовски прекрасный, и он продолжил бы любоваться им, если бы Микки не пнул его коленом по заднице. — Йен!!! — Понял, — хмыкнул Йен и прижался в поцелуе к губам Микки, который был намного ласковее и нежнее, чем те, с которых они начали. Он направился вниз, полностью обожая каждый дюйм Микки — губами, языком, ловя маленькие капельки пота, выступившие тут и там, пока Микки извивался под ним, перебирая волосы Йена, оглаживая его шею и плечи, постепенно начиная вздыхать тяжелее, громче. Йен добрался до розовых, уже затвердевших сосков своего парня и взял правый между зубов, прикусывая нежно, только для удовольствия, прежде чем лизнуть его языком и пососать, уже зная, что Микки это понравится, на самом деле доведёт его до восторга, как например сейчас, когда он тихо застонал и попытался выгнуться под тяжестью Йена. У электрика будет очень долгий перерыв, потому что Йен не смог бы поторопиться, даже если бы захотел. Он проделал те же ласки с левым соском, поглаживая другой подушечкой большого пальца, наслаждаясь тем, как бёдра Микки обернулись вокруг его талии и сжались, будто он испытывал такое сильное блаженство, что необходимо за что-то ухватиться. Йен хотел бы, чтобы это было так. Он побродил приоткрытыми губами по груди Микки, собирая ещё немного этих хриплых вздохов и удивляясь какими пушистыми и светлыми были волоски на его теле, не смотря на густую копну угольно-чëрных волос на голове и…в местах куда Йен так или иначе старался попасть. Он провёл губами по мягкому животу, который обожал целиком и полностью и это отражалось в поцелуях — влажных, оставляющих после себя розовые следы, маленькие метки. Следы любви. Он ловко растегнул пуговицу на бриджах Микки, стягивая всё вниз вместе с нижним бельём и бросил их немного небрежно в торопях и зацепил пальцами свои собственные шорты и боксеры, чтобы избавиться от них к чёрту. Микки одобрительно хмыкнул, чертовски красивый в своей наготе, проводя взглядом по телу Йена, и то, как он смотрел на него, завело Йена ещё больше, чем он думал возможно. — Ты собираешься вернуться сюда, Йен или чт…, — в любом случае Йен прервал любую колкость Микки, вновь забравшись на него и поцеловал его больше языком, чем губами, прежде чем проделать экспресс путь до низа живота. Йен провёл носом по более темным волоскам счастливой дорожки брюнета, вдыхая его запах, более насыщенный и мускусный от всего пребывания на солнце, а следовательно совершенный. Руки в его волосах помассировали, а после легонько подтолкнули вниз, и Йен фыркнул от смеха и довольства открывающейся смелости своего парня, прежде чем выдохнуть поток воздуха на твёрдый, розовый член Микки, вызвав дрожь в его бёдрах. Чёрт, эти бёдра, Иисус. Очень скоро Йен найдёт время, чтобы облизать их полностью, помечая и массируя, потому что он вроде как был от них без ума и считал, что уделял им несправедливо мало времени. Но он отвлёкся. Йен оставил поцелуй на выделяющейся венке, прямо под головкой, вызвав его любимый "оох" от Микки и провёл по ней языком вниз, вверх, доходя до кончика и беря его в рот, постанывая от солоноватости смазки. — Бляяядь, — протянул Микки и заëрзал под Йеном, сжимая его бëдрами по бокам, — Это когда-нибудь станет дольше, твою…, — он мило забормотал, вызывая у Йена смешок, который перешёл в вибрацию по члену Микки, — Чёрт… — Практика, малыш, нам нужна практика, — Йен не удержался, чтобы ненадолго отстраниться от минета и побыть говнюком, совершенно заслужено зарабатывая пинок в бок, — Ауч! У меня твой член во рту между прочим! — Да и продолжай работать с этим, — фыркнул Микки, пихая Йена вниз, отчего они оба залились смехом. И это было так хорошо, по-настоящему, искренне и легко — смеяться со своим парнем прямо во время секса, дурачиться и любить друг друга всеми-всеми способами, которые только вам нравятся. Быть в комфорте и расслабленными, получать и доставлять удовольствие, быть в доверии и доверять в ответ. Иногда говорят: "Секс — это просто секс", и у Йена было столько такого секса, что и не сосчитать, но в последние дни он вроде как начинает понимать, что секс — это не просто серия фрикций для достижения оргазма. Это запах, как бы странно это не звучало. Йен снова берёт в рот стояк Микки, плавно опускаясь к основанию и назад, лаская его медленно, но с твёрдым всасыванием, массируя яички свободной рукой. Он втягивает воздух носом и стонет, потому что запах возбуждения Микки — густой, терпкий, горячий(он не знает, как это объяснить) и идёт прямо в член Йена. И он никогда не замечал этого раньше, ни с кем больше, ничего кроме обычного пота, запаха тела, средств для душа. Может быть эту композицию ароматов создаёт его мозг на фоне тотальной влюбленности, а может они просто идеально друг другу подходят, Йену всё равно на самом деле, он просто хочет дышать им, вдыхать его, чёрт возьми, постоянно. А ещё есть вздохи. Крошечные, еле слышные, но побуждающие в Йене такие волны удовольствия и тепла, что он потирается о бедро Микки своим бедным, почти перенапряжëнным членом, когда брюнет выдыхает, выдыхает, перебирает его волосы и издаёт своё "оох", давая знать Йену, что ему приятно, хорошо и потрясающе. А ещё Йен сходит с ума от его стонов. Тихих и протяжных при нежных, медленных ласках, когда Йен снимается с члена(и сегодня они действительно молодцы, минет длится дольше двух минут!) и проводит языком по яичкам Микки и чуть ниже, ныряя в промежность, где кожа такая горячая, но не делая ничего глубже, просто возвращается и берёт в рот мошонку и слышит их — сладкие стоны и сжатие бёдер у себя на боках. Он отрывается с громким "чмаф" в тишине комнаты, и Микки хрипло смеётся над этим, немного застенчивый, новичок во всём этом деле, и Йен обожает это, блять, он ненормально одержим этим — быть первым у Микки во всех отношениях. Дело не в какой-то там невинности, чистоте или прочей патриархальной лабуде, фу, нет. Просто ему нравится знать, что Микки его и только его, и хорошо — это тоже немного нездоровое дерьмо, но Йену плевать. Он думает — он мой, мой, мой, мой, мой. И только я могу доставить тебе такой кайф, что стоны становятся громче, чаще — аах, аах, аах, когда член Микки становится нереально твёрдым, смазка течёт на язык Йена, и он оставляет во рту чувствительную головку, посасывая и дрочит длину быстрыми сколькими движениями, пока Микки не замирает, сжимая в кулаках его волосы, и наверное, он пытался что-то сказать, предупредить, но выходит лишь неразборчивое бормотание. И это то, что Йен тоже уже успел полюбить — шёпот, отрывки фраз, которым не суждено обрести логику, потому что кровь отхлынула вниз от мозга, оставив его барахтаться в наслаждении и есть только удовольствие, и когда Микки говорит, — Йен, я…Йен, оох, — значит всё правильно, всë чертовски хорошо. А потом он кончает — четыре импульса во рту Йена, бёдра сжимаются крепко-крепко и дрожат, давая знать, что Микки сейчас где-то за пределами реальности. Он отрывается, сглатывая и успевает наклониться вновь, чтобы поймать последнюю ленивую каплю с кончика, Микки немного шипит и издаёт самые сладкие "ммм" от наслаждения, которое омывает его сейчас — гормоны счастья делают его медленным, Йен точно знает, что он испытывает. Он проводит языком по животу, собирая слегка солоноватый вкус и покорно идёт вверх, когда его тянут, чтобы быть поцелованным поцелуем "я влюблён в тебя", "ты доставляешь мне удовольствие" и "прямо сейчас я чëртовски охренел от ласк". Они успокаиваются через пару минут, просто дышат, прислонившись лбами, пока Йена не толкают на спину, и уже Микки начинает путешествие по его телу, которое делает Йена дрожащим, вдыхающим и после стонущим и чертовски счастливым в итоге, всё тело как будто вибрирует, пропуская через себя волны блаженства. И Йену хочется прижать к себе Микки, обернуться вокруг него, как осьминог и заснуть и одновременно начать всё снова, а потом снова и снова. Он целует его, своего парня, его Микки и думает, что секс и любовь — абсолютно разные вещи, как луна и солнце, но иногда тебе так сильно везёт, и они сходятся,образуя солнечное затмение — чудесное действо, редкое и уникальное, драгоценное, и лишь немногим удаётся его увидеть. И тогда это, вот это вот всё и называется — заниматься любовью. Он думает, что просто секс и секс по любви — это как тусклый свет лампы и яркое солнце, а ещё то, что он, блять, охренел от всего этого кайфа и немного сошёл с ума. — Это как…солнечное затмение, — прошептал Йен, заставив Микки подскочить от его груди, где он спокойно отдыхал. — Чего? — Не обращай внимания, ты высосал мои мозги, теперь я несу чушь, — пробормотал Йен и притянул своего парня обратно к себе, чмокая его в макушку. — Кажется я пару раз тебя куснул, так что это действительно завышенная оценка, дурилка, — захихикал Микки, подтверждая свои слова лёгким укусом в грудь Йена. — Дурилка?! — Ты назвал секс солнечным затмением, кто ты теперь?! Сука, справедливо. — Я был романтичен, а ты просто мудак, — фыркнул Йен, не давая свои метафоры в обиду. — Не дуйся, — Микки улыбнулся и вынурнул наверх со своего тёплого места, — Малыш, — добавил он, выглядя самодовольным до нельзя. — Думаешь, что заденешь меня этим, правда? — Йен закатил глаза и опустил руки, чтобы прикоснуться к святому граалю — заднице своего парня, — Называй меня хоть сладкой ватой, ты не сможешь меня достать, — заявил он и сжал пухлые ягодицы. Нет, серьёзно. Это Божественное творение! — Да, ну и ладно, сырный шарик читос, — хмыкнул брюнет и стал подниматься с кровати. Йен решил опустить тот факт, что его только назвали вонючей мукой с запахом чеддера и занялся более актуальными проблемами. — Куда ты собрался?! — он взорвался, перетягивая Микки обратно на себя. — Туда, откуда пришёл?! Ты отвлёк меня от работы, и Артуру — пятидесятидвухлетнему электрику пришлось уйти на перекур, потому что ты не мог придержать своего дятла Вуди до вечера! Дятел Вуди?! И снова у Йена были более актуальные задачи. Он моргнул и посмотрел на своего парня, натягивающего нижнее белье и бриджи, как щенок не кормленный три дня и разве что не проскулил, — Прости, я просто…думал о тебе и… К его удивлению Микки просто улыбнулся и подошёл к нему, чтобы обхватить ладонями лицо и сладко чмокнуть в губы, нос, лоб и снова в губы, — Нет, всё отлично, я не против, — сказал он и потëрся о нос Йена своим носом, — куник, — Просто, может быть, немного предупреди меня, ладно? Типо "я пиздец, как возбуждëн, гляди посмотри", да? А то я чуть не сшиб Артура к хренам, — Йен нетерпеливо закивал и украл ещё несколько поцелуев со звонким "чмок", прежде чем его толкнули на кровать. — Ты не должен меня бросать! Я чувствую себя использованным! — драматично протянул он, закладывая руки за голову и бестыдно растягиваясь на кровати, — Ты пришёл, трахнул меня и ушёл, что я должен подумать?! — О том, что ледники тают слишком быстро, мать твою?! — предложил Микки, и они вместе захихикали, — В любом случае я скоро закончу и напишу тебе, вроде как хотел научить тебя кататься верхом, — закончил он тише, — Если ты хочешь конечно… — Я хочу, — воскликнул Йен, поднимаясь и принимая позу лотоса, — А под верховой ездой мы имеем ввиду… — Езду на лошади, Йен! — Я так и подумал, так и подумал… — Тем более, — начал Микки поправляя вбунтовавшиеся(не без вины Йена) волосы, — Если бы мы говорили о другом, то я сомневаюсь, что учиться пришлось именно тебе. Я думаю ты скорее был бы…направляющим? Хм…учителем звучит странно кинково, — сделал вывод Микки и наклонился, чтобы чмокнуть открытый в шоке рот Йена и направиться прочь, — Не провожай меня, я знаю дорогу, детка! Йен должен был что-то сказать. Последнее слово и всякое такое, но он мог только сидеть и моргать, как сова, после того, как его парень полностью уделал его. "Если бы мы говорили о другом, то я сомневаюсь, что учиться пришлось именно тебе. Я думаю ты скорее был бы…направляющим? Хм…учителем звучит странно кинково…" Что это…как это, чёрт возьми… Как его скромный, смущающийся, краснеющий до кончиков ушей парень иногда проворачивал такое дерьмо — Йен понятия не имел, но у него было некое предчувствие, что Микки ещё застанет его врасплох. И Йен не мог дождаться.• ────── ✾ ────── •
Когда он всё таки приходит в себя и натягивает боксеры обратно, даже не думая о футболке в эту жару, Йен понимает, что нормально не просматривал телефон уже пару дней. Он спускается и моет миски Лаки, насыпает свежий корм смешанный с витаминами и ставит прохладную водичку, кот урчит и потирается о его ноги, прежде чем наброситься на еду. В холодильнике почти пусто, потому что Йен объедал Микки или тащил готовую еду из дома к Микки, но у него есть контейнер печенья от миссис Трамбл и непочатая бутылка молока, так что всё более, чем отлично. Он не утруждает себя кружкой, просто хватает райски холодное молоко и коробку с десертом и устраивается на диване, приоткрыв окна, откуда дует освежающий сквозняк. У него висит несколько не особо срочных сообщений, в основном из чатов. Он сто лет не заходил в "LGBTQA+🏳🌈❤" и беседу, где состоят разномастные люди с БАР, так что там и там висит по 200+ непрочитанных, и Йен не собирается открывать их…никогда? Кто знает, но не сегодня. В чате Галлагеров как обычно скандал, на этот раз что-то о счёте за воду и Фрэнке, которого кто-то пустил в дом, и он съел всё, что смог найти на своём пути. В общем ничего нового. Йен копается в уведомлениях от почты, и видит то, что заставляет его немного поперхнуться печенькой. "[AO3] alexbowie разместил главу 6 "История Адама и Луи" От: Archive of Our Own" Когда, блядь?! Почему Йен этого не видел?! Оглядываясь назад, можно конечно с точностью сказать почему…Йен фыркает и скорее открывает письмо, чтобы перейти по ссылке внутри и сразу провалиться в новую главу, выложенную уже как два дня назад. Новая часть называется "Обнажённый перед тобой", и Йен издаёт приглашённое "уууууу" от нетерпения прямо со ртом, набитым печеньем. "Адам немного сходил с ума. Под "немного" имеется в виду тотальный сход поезда с рельсов, когда он остервенело вырывал сорняки в той части сада, которая, скорее всего, даже не принадлежала ему. Но нервная энергия кипела под его кожей, не давая ему покоя, как будто миллионы муравьёв просто сновали туда-сюда по Адаму, кусая и царапая. И фермер знал, кто был в этом виноват. Проклятые рыжеволосые зеленоглазые врачи-идиоты, подающие ему спутанные сигналы, которые он не мог, чёрт возьми, разобрать и от того барахтался, как рыба, выброшенная на берег — ни сдохнуть нормально ни уплыть". Йен забыл, что жевал на минутку, просто застыл с печеньем на половину во рту, пока жадно читал и впитывал текст, который напоминал ему своё собственное состояние пару недель назад. О, он прекрасно мог представить себе, что такое муравьи на коже и рыба на мокром песке. Эта работа нравилась ему всё больше и больше, твою мать. Алекс писал охрененно — текст словно тëк плавным, размеренным потоком, и ты не мог перестать читать. Описание глубоких чувств и эмоций разбавлялись отменным юмором и смешными аналогиями, а его метафоры были просто что-то с чем-то. "Брюнет остановился, чтобы перевести дух и выпрямился от того места, где он драл ни в чём неповинный сорняк. Адам вытер пот со лба и посмотрел вдаль, где простирались его поля — бескрайние ярко-зелёные ковры, уходящие к горизонту. И почему-то эта картина наполнила его совершенно новым потоком смелости, будто бы если он мог управлять всем этим дерьмом: сажать, возделывать, реализовать, то, чёрт побери, чего ему стоило сделать шаг к другому мужчине? Нет, что ещё может случиться? Луи либо пойдёт ему навстречу либо выкинет его к дьяволу из своей жизни и забудет навеки вечные. Ну и что?! Что здесь такого страшного?!" — Ммм, — Йен сочувственно промычал, — Я понимаю тебя, приятель, я так тебя понимаю. "— А вам не кажется, что этот Адам как-то странно напомин…, — пробормотал мозг, но на него тут же напали. — Заткнись!!! — Мы тут слушаем! — Я всего лишь хочу сказать, что это подозрительно похоже на…, — он попытался снова, но волна скептицизма и агрессии хлынула на него и сбила с мысли. — Ох, он должен признаться ему в любви, — прошептало сердце, завороженное чужими переживаниями, — Мик. Мик. Мик. — Ну или трахнуть его, — проурчало возбуждение, тёплое и пушистое после недавнего освобождения, — Заняться любовью, хорошо, заняться любовью, не смотри на меня так! — Долбоёбы, — фыркнул мозг и прекратил всякие попытки образумить этих двоих". Уже через десять минут Йен грыз ногти вперемешку с печеньем и нервное предвкушение било его, словно ток. "Луи снова делал эту штуку со взглядом, которая выводила Адама из себя: врач смотрел на фермера так, словно он всё, что он видел и самое главное — что он хотел видеть. Рыжеволосый будто ласкал его, не прикасаясь к нему по-настоящему, даже ни говоря ни слова. Адам мог только гадать, как у него это так получалось. Он точно засëк момент, когда Луи осознал то, что он делает и моргнул, отводя взгляд, может быть, испугался, что его заметят. Вот только Адам всегда замечал это и не мог не мучаться от мысли, что это только его выдумки. Он вспомнил свои поля и владения и попытался вернуть ту храбрость, которую почувствовал днём, потому что сейчас кто-то должен был быть таковым, кто-то должен был сделать хоть что-то, чтобы разбавить то напряжение, что повисло между ними, словно стена. Фермер немного поëрзал, смещаясь влево, как будто бы не специально садясь ближе к врачу и ,с выпрыгивающим из груди сердцем, положил свою руку в плотную к тёплой руке Луи, судорожно выдыхая. Время замерло, разряды вспыхнули, напряжение стало только расти, пока Адам гадал, как сильно он ошибся в этой жизни, и если он утопится в озере, у которого они и сидели, кто-то же позаботится о его лошадях? Но вдруг…нежное прикосновение, словно поток тёплого ветра…пальцы Луи накрыли его и сжали, и всё вокруг остановилось, оставляя лишь ощущения — прикосновение их рук, биение пульса Адама и дыхание, дыхание, дыхание. Боже, может быть, он всё таки ничего не выдумывал". "— И всё же вам не кажется…, — мозг указал на совершенно очевидное, ясное,как грёбанный день, прозрачное сходство, но снова был выброшен за берег. — Закройся нахрен!!! Он пытался". Однако Йен чуть не упал с дивана, пока пытался сохранить крупицы спокойствия и не завизжать, как банши на весь дом. Эти первые, трепетные и хрупкие касания всегда выводили его из равновесия, и он сам испытал их совсем недавно, поэтому конец главы оказался для ветеринара банановой шкуркой, на которой он поскользнулся и упал нахрен, сражëнный множеством чувств и эмоций. Он поставил лайк и закатил глаза, когда система загорелась красным и выдала ему, что он уже оценил данную работу. Ну и что?! Йен хотел подарить этому шедевру три миллиона лайков и ещё пять сверху. Он быстро вышел из читалки и открыл Twitter, чтобы воздать оду хвалы Алексу, которая будет состоять из сердец и кошачьего пуха, но это всё, из чего Йен сам состоял сейчас. Alex☠️@alexbowie 2дн. "Бу👻Спустя полгода, вот и 6 глава #SAL на Ao3! В этот раз я не делаю график публикаций по личным обстоятельствам, поэтому не рвите моë дерьмо, это будет, как будет✌🏻 К тому же спасибо за безумно крутую реакцию под прошлой главой! Вы крутые, без каламбура!🖤" Йен пропускают кучу комментариев, наполненных "❤😭🏳🌈😍🥰🥵😱" и печатает, игнорируя правила орфографии и пунктуации по всем пунктам. RedPhoenix@phoenix96 1мин. В ответ @alexbowie "Чёрт! Эта история так сильно импонирует мне, потому что в чём-то напоминает мою жизнь прямо сейчас, и я просто в полном f##ck , как круто и точно ты выражаешь эмоции персонажей! Это супер-круто, чувак! Адам и Луи даже внешне похожи на меня и моего парня прямо сейчас! Типа чтооооооооааааааа?! Жду продолжение!!!😱✌🏻" Он отправляет комментарий, ждёт пока птичка🐦 уведомит, что твит отправлен и просто листает ленту, читая всякие новости, популярные треды и прочую чепуху, пока сообщение Микки не отвлекает его. Мик(14:12): Время забраться на коня, детка!🐎Ихууууууу! Йен смеётся, как умалишëнный около двух минут, прежде чем стряхнуть с себя крошки от печенья и пойти одеваться.• ────── ✾ ────── •
Кататься на лошади — нихрена не просто. Йен понял это ещë до того, как ему вообще разрешили подойти к Афине, а потом Микки нацепил ему уродливый кателок на голову, и как бы Йен не плевался и не брыкался, его парень был непреклонен. — Уймись, идиот, ты не подойдешь близко к лошади без шлема! — рявкнул Микки, и Йен мог только стушеваться и прищуриться. Маленький властный ублюдок. — Но ты без шлема, — прошипел Йен, когда Микки отошёл, что одеть Афину в её личную экипировку. — Это потому что я в седле с 11 лет! Маленький властный ублюдок с отличным слухом. — Первоначально, ты должен был познакомиться с лошадью и заполучить её расположение, но так уж вышло, что Афина уже без ума от твоей задницы, так что эту часть мы можем пропустить, — серьёзно проинструктировал Микки, когда Йен и Афина предались сеансу странной любви, — Мерзость. Залезть на лошадь — грëбанное искусство. Йен достаточно спортивен, силён и изворотлив, чтобы сделать что угодно…кроме этого. Он падает на задницу два раза, прежде чем Афина фыркает и просто приседает вниз, давая возможность Йену сесть на неё с комфортом. — Молодец, девочка, — хихикает Микки, поглаживая шею лошади, — Не могу сказать того же и о тебе, Йен. — Ммм, пошёл ты тоже, — хмыкнул ветеринар, с силой держась за поводья и стараясь удержаться на высоте, — А где твоя лошадь? — Я не собираюсь кататься, придурок, моё дело следить за тобой, а теперь сядь нормально и смотри вперёд, — говорит Микки и даёт сигнал Афине медленно цокать вперëд. И это…потрясающе. Просто восторг, хотя лошадь буквально плетëтся. И не смотря на то, что Йен немного боится вылететь из седла к чёрту, чувство умиротворения накатывает на него мягкими волнами и успокаивает за считанные минуты, пока они плавно идут в сторону сада, Джаспер вырисовывается сзади и перебирает лапами, следуя за их караваном. — Как мы себя чувствуем? — спрашивает Микки, немного ускоряя Афину, но всё ещё держа её за поводья. — Это…эм, ахуенно? — говорит в ответ Йен, смотря вперёд широко раскрытыми глазами теперь, когда он получил возможность наблюдать мир с высоты. Микки хихикает, чертовски ласково, — Именно, хотел, чтобы ты это почувствовал. — А можно чуть быстрее? — Потише, ковбой, — смеётся Микки, — Ты идёшь на ровном основном аллюре и для первого раза этого достаточно. Ты ещë не чувствуешь этого, но мышцы лошади совершают сотни различных движений при ходьбе, и каждое из них передаётся тебе, увеличивая кровоток в ногах и малом тазу. Прокати я тебя рысью, и ты бы не почувствовал задницы неделю. — То есть я почти что на массаже? — Именно, — кивает Микки и разворачивает Афину обратно к дому, — Это называется иппотерапия, в прямом смысле лечение катанием на лошади. Такую реабилитацию проходят люди с ДЦП, прочими проблемами с двигательным аппаратом, аутисты и просто люди с психическими расстройствами или травмами. Так как, кроме физиологического воздействия, катание ещё и очень контактное, если ко всему прочему ты в восторге от лошадей, то такая терапия точно пойдёт тебе на пользу. Йен заслушался ровным тембром Микки и в очередной раз удивился тому, каким он был умным и уверенным в себе, когда просто не замечал этого. Ветеринар был вне себя от прогулки, от любви и заботы своего парня, который хотел поделиться с ним тем, что испытывал сам, тем, что как он знает, приносит невероятные ощущения. И это стоило всего мира. Йен думает, что возможно любовь — это желание поделиться. Своим временем, эмоциями, чувствами, всем всем всем, что тебе дорого. Настоящая же любовь — это получать то же в ответ. — У твоей тёти всегда были лошади? — спрашивает он, когда они бредут по ферме в сторону дома Микки. — Нет, на ферме всегда было дофига зверья. Даже сейчас, нахрена мне грёбанные цесарки? А кролики?! Ты просто всегда кого-то содержишь, даже если не собираешься их есть так или иначе, но лошадей не было…пока… — Не появились вы с Мэнди? — догадывается Йен. — Да, — Микки кивает и направляет Афину к озеру, — Мне тогда купили Зефира, а Мэнди Челси. — Я всегда хотел спросить, почему Зефир — это Зефир, если он полностью блин чёрный?! — Поверь мне, приятель, я бы и сам хотел это узнать, но одинадцатилетний я решил, что это будет классная кличка для угольного огромного жеребца, — смеётся Микки и тормозит лошадь у берега, — Занятие окончено, время нырнуть!• ────── ✾ ────── •
Как только Йен оказывается на твёрдой земле и обретает равновесие, он хватает своего парня и целует его до звёзд перед глазами, пока дыхание не становится жизненно необходимым. — За что это было? — спрашивает Микки, держась за бёдра Йена и улыбаясь. Такой красивый. Но ещё красивее, после их поцелуев. — Просто влюблён в тебя, — говорит в ответ Йен, потирая их носами, — куник, — Малыш. — Перестань меня так называть, кретин, — ворчит Микки, даже если его щёки такие красные, а глаза горят теми неповторимыми искорками, когда он доволен и счастлив, — Знаешь что, я просто утоплю тебя в озере, Ариэль. — Ооо, как это недостойно! Дразнить меня моим прозвищем из детского сада…или детского дома, неважно, но это фу! — обвиняет Йен, пока они раздеваются на берегу до боксеров. — Какого хрена ты делал в детском доме? — удивляется Микки, пока Йен просто в наглую глазеет на своего парня в одних трусах. Если бы у них не было взаимных оргазмов с утра, то сейчас мозг Йена точно не смог бы собраться в адекватную кучу, потому что его парень хорош, как Бог — мускулистая спина и прокаченные тяжёлым трудом плечи, очерченные грудные мышцы и обманчиво мягкий живот, а эта задница… Микеланджело вылепил Давида, а потом попу Микки, иначе как она такая идеальная?! — Йен? А эти бёдра, мать чести, Господи Боже мой, толстые, сильные… — Йееен? "— И лучше всего они бы смотрелись на твоём лице, — промурлыкало возбуждение, полностью разбуженное пределом мечтаний, которым был Микки Милкович. — У него такая алебастровая кожа, словно он ангел, — бумбукнуло сердце, томно вздыхая, — Мик. Мик. Мик. — Кажется нас зовут…, — указал мозг. — Отвали". — Йен!!! Ветеринар чуть не подпрыгнул, когда Микки щëлкнул пальцами у него перед лицом, — Ты идёшь купаться или что? — Кхм, да, — кивнул Йен и последовал за своим парнем куда, блять, угодно. Вода была парным молоком и только отплыв достаточно далеко можно было опустить ноги и коснуться холодных потоков. Они немного поплавали отдельно, заплывая на глубину и обратно к берегу, просто наслаждаясь приятной прохладой и тем особым чувством блаженства, которое способно дать лишь купание в водоёме. Микки появился из ниоткуда, когда Йен словил экстаз и плыл на спине, словно выдра, думая о том, что люди вероятно появились из воды, иначе откуда бы взяться этому мистическому благоговению от… Дальнейшие его мысли в стиле Ошо были потоплены его придурком парнем, который вынырнул прямо под задницей Йена и напугал его до чëртиков, заставив подлететь вверх и рухнуть обратно, словно мешок кирпичей. Микки смеялся так сильно, что охрип на несколько минут, совершенно лишённый всякого чувства совести и стыда за то, что довёл Йена до инфаркта и чуть ли не заставил обоссаться прямо в озеро, что Йен и так собирался сделать, подобравшись поближе к Микки, чисто ради мести. — Тебе конец, ублюдок, — выдохнул Йен и бросился в сторону своего парня, как только продрал глаза от водорослей. Микки лишь выстрелил в него двойными факами и нырнул в воду. Игра началась. Они бесились и дурачились, ловя друг друга в воде и игриво притапливая, бросаясь брызгами и смеясь так сильно, что Афина, стоящая на мели, смотрела на них и фыркала, вероятно имея ввиду, что они идиоты. Пусть так и есть. Микки думает, что одна из привилегий любви — быть идиотами вместе. Йен выныривает прямо перед его лицом, и Микки вроде как ожидал этого, только вместо того, чтобы окатить фермера брызгами или затащить его под воду, он подхватывает Микки под бёдра и заставляет обернуть ноги вокруг своей талии, а после… Целует. У Микки нет времени сориентироваться, и он просто обхватывает своего парня руками за шею и позволяет поцеловать себя в самой нелепой позе, чувствуя себя невероятно, абсолютно потерянным в губах Йена со вкусом озёрной воды. В их ярком смехе. Во всём, что они делают. Йен целует его верхнюю губу, нежно посасывая, и Микки вздыхает, прижимается к нему крепче и так его хочет. И дело не в сексе, хотя это вроде как данность последних дней — хотеть Йена Галлагера постоянно. Но ещё есть такие вещи, как просыпаться с ним вместе. Смотреть, как мило спутаны его буйные, яркие в свете первых лучей солнца, кудри, на его сонное лицо со следами подушки на щеке и вдыхать его тёплый запах, который заставляет Микки думать — ты мой, мой, мой, и я хочу валяться с тобой в постели весь грёбанный день. Готовить вместе завтрак. И это так глупо, но Микки думает, что любовь — это когда вам комфортно находиться с друг другом на кухне. Вот так. Это то, что он чувствует, потому что обычно Мэнди всегда бесила его, путаясь под ногами, точно как и Энни, и он просто хотел, чтобы они свалили нахрен, дав ему спокойно приготовить еду. Но с Йеном это просто кажется…правильным? Домашним, приятным и таким уютным. Жарить яичницу или готовить панкейки, разливать кофе и болтать о ерунде, обмениваясь короткими поцелуями и касаниями, в которых привязанность, флирт и любовь. И Микки хочет просто быть с ним — сейчас, позже, завтра, послезавтра, через неделю, месяц, год и всегда. Он зарывается пальцами во влажные волосы Йена, когда языки скользят рядом с друг с другом и думает — вот, чёрт… Я люблю тебя.• ────── ✾ ────── •
— Хочешь приготовить ужин? — спрашивает Йен, когда они просто качаются вдвоём в воде, Микки решает игнорировать тот факт, что его нагло щупают за задницу. — Ммм, надо загнать и накормить зоопарк, — бормочет он и целует Йена в шею, а после лижет местечко за ухом. — Уммм, хочешь я приготовлю ужин? — Йен ставит вопрос по-другому и наклоняет голову в бок, давая Микки больше места для ласк. — Угу-м, это звучит хорошо, — Микки вроде как начинает немного увлекаться, целуя Йена дольше, посасывая влажную кожу, следуя по дорожке из веснушек на шее, чувствуя, как знакомый жар разгорается внизу живота. — Мик, — вздыхает Йен, руки сжимают ягодицы брюнета, прижимая его ближе, — Мы в озере. — И? — весело фыркает Микки, выныривая из изгиба шеи своего парня, — Ты боишься, что рыбки забеременеют? Йен открывает рот, чтобы посмеяться, но одна мысль заставляет его замереть, — Так вот откуда берутся русалки?! Микки глубоко вдыхает, зажмуривая глаза и молчит с половину минуты, прежде чем рассмеяться над своим придурковатым парнем и начать выходить из озера. — Я больше никогда, никогда не собираюсь с тобой разговаривать, Йен Галлагер, ты заблокирован! — Это ты начал! — Я ничего не слышу! — Ты говнюк. — Ла-ла-ла-ла-ла! — Просто такой идиот.• ────── ✾ ────── •
Микки заходит в дом, примерно через полтора часа после Йена и вдыхает обалденный аромат мяса, которое, по всей видимости, стоит в духовке. Он закрыл всех животных в хлеву, а после сходил в дом Йена, чтобы забрать Лаки на ночёвку, что вроде как молчаливо решено, если Йен попросил его зайти за котом. Микки отпускает Лаки на свободу, кот уже давно адаптировался и чувствует себя, как дома, направляясь к коробке с игрушками Джаспера, который похрапывает в своей лежанке после долгого дня. Он успевает помыть руки и заглянуть в духовку, где жарится цыплёнок с картофельными дольками, когда Йен спускается со второго этажа, вытирая волосы полотенцем, одетый в майку и пижамные штаны Микки. — Прекрати воровать моё шмотьë. — Надо было думать об этом до того, как ты запихнул меня в озеро в трусах, — фыркнул Йен с улыбкой, прежде чем шлëпнуть Микки влажным полотенцем. — Засранец. — Я тебе нравлюсь. — Ммм, посмотрим насколько вкусным будет ужин, — дразнит Микки, прижатый к кухонной стойке рыжим гигантом. — И если он будет хорош, а он такой и есть, то…, — шепчет Йен, водя носом по подбородку, щеке и останавливаясь за ухом у Микки, делая глубокий вдох, — Ты так офигенно пахнешь. — Чувак, я был в хлеву, я пахну, как минимум сеновалом, — смеётся Микки и отталкивает Йена от себя, — А теперь я иду в душ, а ты следишь, чтобы ужин получился хорошим, как ты и обещал. — Так что тогда? — кричит Йен, когда брюнет взбегает вверх по лестнице. — Подожди и узнаешь! Микки моется, натираясь мочалкой с гелем "Шоколад и кофе", как чемпион, потому что отчасти голоден, а отчасти немного нервничает из-за того, что хочет сегодня сделать. Он вообще не новичок в этом. Так уж случается, когда вы одиноки и начинаете изучать своё тело в плане секса, то вам приходиться разлекаться с…самим собой? Так что он знает чего примерно ожидать, хотя Йен точно сделает опыт намного ярче и приятнее, чем Микки когда-либо мог достичь только с двумя своими пальцами. Это вроде как вне сомнений. Но он не может немного не волноваться, сейчас, стоя под струями душа и смывая шампунь с волос, Микки думает, что это тот сладостный вид предвкушения, который наполняет тебя лёгким нетерпением и делает ожидание даже приятным, потому что ты знаешь, что основное событие будет потрясающим. И Микки в этом уверен, потому что Йен чертовски хорош в том, что он делает: он ласкучий, нежный, напористый и уверенный, жёсткий и страстный там, где это нужно и медленно-сладкий, давая Микки время выдохнуть и приспособиться, почувствовать всё, всё, всё. И он чувствует. И поэтому он не боится, что что-то пойдёт не так, потому что Йен залюбил его с ног до головы в их три предыдущих сексуальных опыта, называя его красивым, горячим и идеальным. Он не делал ничего, что Микки бы не хотел, ни капли на него не давил и двигался по его правилам, как самый заботливый засранец, какой он и есть. Так что сегодня они просто сделают тоже самое, только чуть интимнее, немного ближе. Поднимутся вверх на одну ступеньку, а может и перепрыгнут сразу через три, Микки не знает, но он готов ко всему, и он хочет всего. Он натягивает чистые серые брифы, домашнюю футболку с обрезанными рукавами и чёрные спортивные штаны, прежде чем пойти вниз, где Йен уже сервирует стол. Микки знает, что секс не предполагает любви. А любовь не предполагает секса. Это чертовски разные вещи. Как север и юг. Пустыня и море. Но он думает, что у них с Йеном есть секс по любви и любовь через секс, и это то, что он долгие годы мечтал иметь. Микки где-то читал или слышал, что занятий любовью не существует, что любовь можно только чувствовать. Пф, ему чертовски плевать на это. Он собирается заняться любовью со своим парнем, чтобы чувствовать любовь в каждом его касании, поцелуе, вздохе и шёпоте. Он собирается дарить любовь и получать её в ответ. Дышать ей, говорить о ней, касаться к другому мужчине с ней. В конце концов это их с Йеном любовь, и они могут делать с ней всё, что захотят.• ────── ✾ ────── •
Ужин даже лучше, чем Йен когда-либо его описывал. Они едят картофель с травами и цыплёнком в соусе, когда их ноги переплетены под стойкой. — Ты знаешь Трамблов? — спрашивает Йен, кусая куриную ножку. — Ммм, да, это старики Джо. А что такое? — Лечил сегодня их кошку, — бормочет Йен, макая кусочек мяса в соус и отправляя его в рот, — Вроде как миссис Трамбл намекнула на кое-что… — Что такое? — спрашивает Микки, вытирая тарелку хлебом, как истинная свинья, но ему вообще всё равно. — Эм, она сказала что…то есть, ммм…что типа знает, что мы с тобой вместе, если я всё верно понял, — ответил Йен, отодвигая свою тарелку и отпивая ягодный морс из стакана. — И тебя это беспокоит? — Боже нет, я думал, что это может…беспокоит тебя? Я не знаю…просто мы не говорили об этом, как вести себя на публике и всякое такое. — И как ты хочешь, что мы вели себя на публике и всякое такое? — Ты можешь перестать заваливать меня вопросами, ты — неописуемый засранец, и просто сказать мне, как ведут себя геи в Стоунридж?! — взорвался Йен, вызвав смех Микки. — Успокойся драма-лама, я просто издеваюсь над тобой, — фыркнул Микки, — Джо лучшая подружка со своей бабушкой, они по сути вырастили её, и она умеет хранить информацию, как сито держит воду, так что скорее всего давно прожужжала ей все уши. Не говоря о том, что бабушка Джо подружка бабушки Энни, короче я удивлëн, почему о нас ещё кто-то не написал на дереве. Это очень маленький город, Йен, здесь нихрена не спрячешь. — И все знают, что ты… — Гей? В большей степени, в любом случае я не собираюсь прятать тебя или притворяться чересчур дружелюбными соседями, если конечно ты этого не захочешь. — Точно нет, — Йен покачал головой и протянул руки, чтобы обхватить руки Микки, — Я хочу, чтобы у нас с тобой всё было…правильно. — Правильно? — передразнил брюнет. — Заткнись, — хмыкнул рыжеволосый, и они вместе расплылись в улыбках, — Я имею в виду, что мои прошлые отношения были трагедией, и я не хочу портить вечер и вдаваться в подробности, просто сейчас я…чувствую себя по-другому, я…счастлив с тобой, знаешь? — тихо закончил Йен, сжимая руки Микки. — Да, я тоже счастлив с тобой, — прошептал брюнет, потому что это было именно так. Йен улыбнулся ему мягко, тепло и нежно, прежде чем податься вперёд и оставить поцелуй на костяшках Микки, — И я не хочу скрывать этого, мне плевать, кто бы что не подумал, я хочу показать тебя всем, как своего парня, как человека, в которого я влюблён. Микки еле сдержал себя от того, чтобы не сползти вниз и не отсосать Йену прямо там под столом, но у него были кое-какие планы, и они требовали более удобной поверхности, чем кухонный стол. — Спальня, — скомандовал Микки и потащил Йена за собой по лестнице. — Что, почему? — пролепетал Йен, прерванный на самой середине эмоционального момента. — Потому что ужин был чертовски хорош. — О…ооо! Микки не удивился, когда только переступил порог спальни и сразу же полетел на кровать, а после Йен оказался сверху и накрыл его тёплым, тяжёлым весом, который успокаивал и возбуждал одновременно. — Привет, — прошептал рыжеволосый, оставляя поцелуй в уголке губ Микки. — Что теперь? — улыбнулся брюнет, когда его запястья оказались прижаты руками Йена. — Хочу зацеловать тебя всего, — сказал Йен, будто бы это была какая-то обыденная вещь, а не сексуальный комментарий, который заставил Микки выдохнуть "уффф" от неожиданности. — Почему? — пролепетал брюнет, быстро нагреваясь от взгляда Йена, от их близости и его слов, чувствуя сладкие спазмы внизу живота, посылающие волны блаженства по всему телу. — Потому что я от тебя без ума, — промурлыкал Йен, приподнимаясь на колени и выцеловывая челюсть Микки, — Потому что ты такой сексуальный, что я не могу себя сдерживать, — он слегка прикусил изгиб шеи Микки, прежде чем лизнуть языком и продолжить оставлять ласковые влажные поцелуи на шее и ключицах брюнета. — И что ты хочешь сделать? — почти шёпотом проговорил Микки, медленно плавясь от ласк своего парня, ощущая каким твёрдым он уже был, когда они только начали. — Всё, что ты захочешь, — пообещал Йен, выдохнув клубочек горячего воздуха прямо на ухо брюнета, вырывая из него судорожный вздох, — Всё, что угодно для тебя, Мик. Чего ты хочешь? — он прошептал, обдавая дыханием ушную раковину брюнета, точно зная, что делает, какой эффект это оказывает на Микки. — Я хочу тебя, — сказал в ответ брюнет, поворачиваясь в поисках губ Йена и увлекая его в сладострастный, долгий и жаркий поцелуй, обхватывая ногами бёдра Йена, пока он удерживал его руки на кровати, и этот властный жест ещё больше заводил Микки. — Как ты меня хочешь? — настаивал Йен, оторвавшись от губ Микки, но не уходя далеко, оставляя лёгкие поцелуи бабочки на его щеках, лбу, подбородке, — Скажи мне. Пожалуйста, Мик. — Пальцы, — выдохнул Микки, уже полностью пропавший в заботах Йена, не способный быть крутым или язвительным, когда желание нарастало и нарастало, — Я хочу твои пальцы. Если бы Йен спросил его ещё и о том, где конкретно он хочет его пальцы, то Микки бы его убил. После оргазма конечно, но всё же. Но Йен просто тихо простонал "Чёрт, Мик" и снова опустил свой вес на брюнета, давая ему ощутить, каким жёстким он был, толкаясь, чтобы вызвать восхитительное трение между ними, чтобы показать, как он его хочет. Как он ему нужен. — Блять, нам нужна смазка, — разочарованно выдохнул Йен, и Микки чуть не фыркнул ему в лицо, потому что этот идиот. — В комоде, во втором ящике, — сказал он, между вдохами, потому что Йен продолжал двигать бёдрами даже когда раздумывал, где ему раздобыть немного припасов. — Откуда у тебя смазка?! — взбунтовался рыжий, как будто бы брюнет признался в том, что у него в подвале сорок мексиканских нелегалов. — У всех геев есть смазка. — У меня нет смазки! — Потому что ты топ, придурок, ты можешь подрочить просто так, — Микки закатил глаза, когда Йен сложил два плюс два и загорелся, как рождественская ёлка. — А ты…, — залепетал он, возбуждённый новой и очень ценной информацией, — И тебе нравится… — Быть снизу, Йен, я только что сказал тебе, что хочу твои пальцы! Вообще-то до этого я намекнул тебе буквально десять раз, — Микки фыркнул и ткнул Йена коленом, чтобы ускорить его путешествие к комоду. — Прости, в моём мозге сейчас почти нет крови, но Боже мой, я тебя обожаю, — сказал Йен, прежде чем оставить ласковый поцелуй на губах Микки и почти взлететь в сторону шкафа. — Конечно ты меня обожаешь, мудак, — хмыкнул брюнет, смотря, как его парень роется среди носков, — В мыслях ты, наверное, натянул меня уже раз двадцать, — он засмеялся, когда Йен обнаружил желанную бутылочку и рухнул обратно на кровать, сразу же забираясь на Микки. — Не угадал, — сообщил он, откладывая тюбик и наклоняясь, чтобы провести носом по шее Микки, — Двести двадцать, нет, триста двадцать плюс ещё столько же раз, и это только за один день. — Придурок, — выдохнул Микки и потянулся, чтобы обвить шею своего парня руками и просто взглянуть на него, — Тебе повезло, что ты такой чертовски хорошенький. — Придурок, который так сильно хочет тебя, — Йен зацепил футболку Микки и стянул её одним плавным движением при помощи брюнета, прежде чем избавиться от своей майки и ,не теряя времени даром, сразу же избавляя их обоих от штанов и нижнего белья, — Придурок, который очень, — поцелуй в живот, — Очень, — в тазобедренную косточку, — Очень-очень, — в бедро, — Очеееень, — в паховую складку, — Влюблён в тебя, — и снова в живот, — Малыш, — в бугорок соска Микки. Микки хотел возразить и бороться за право называться своим собственным именем, а не заезженным гейским прозвищем, но Йен прикусил его сосок, а после заласкал языком, и он решил отложить данный вопрос в дальний пыльный ящик и просто насладиться моментом. Кроме того, Йен умудрялся говорить это с таким придыханием и нежностью, что Микки мгновенно согревался, и его тело отзывалось волной удовольствия неосознанно, просто реагируя на ласковое обращение. Это было недостойно и смущающе, но только на мгновение, пока Йен не проложил влажную дорожку поцелуев до члена Микки и не лизнул его от основания к кончику, прерывая любые размышления в голове брюнета. Микки выдохнул и раздвинул бёдра, давая Йену пространство, расслабляясь в его руках и губах, перебирая рыжие кудри и думая, что он представлял себе это бесчисленное количество раз — каково это быть с другим парнем. Но ничего из того, что он воображал или смотрел или читал никогда бы не подготовило его к этому — к тому, какие большие и сильные у Йена руки, и как они массируют и сжимают бёдра Микки, к тому, как по телу ползут мурашки от поцелуев внизу живота, в лобок и вниз по внутренней стороне бедра, и Микки никогда даже не думал об этих местах, но вот они здесь, и он тихо стонет, когда Йен оставляет сосущие поцелуи на его коже. И тому, как стоны Микки каждый раз вызывают ответную реакцию Йена, например сейчас, когда он сразу же нежно прикусил его и приласкал языком, проложив череду поцелуев до изгиба задницы Микки и в бок к промежности, чтобы лизнуть влажную полоску вверх по яичкам и напряженному члену. — Йен, — простонал Микки, сгибая ноги в коленях и сжимая своего парня между ними, что он делал каждый раз, когда наслаждение накрывало его с головой, — Блять, — выругался он, потому что Йен обвëл языком головку его члена, а после нежно, но быстро потëр уздечку, заставляя пальцы на ногах Микки подогнуться. Йен одобрительно простонал, слепо потянувшись за тюбиком смазки, и Микки решил быть хоть немного полезным и пододвинул бутылочку своему парню, получая в награду свой член глубоко в его горле. И он просто думает, что взорвётся до основного события. Ему так хорошо, и сладкая нега в животе копится, копится, копится, Микки вроде как хочет потянуть Йена за волосы, но тот снимается сам, выдыхая стон и хриплое, — Ты так хорош, — И Микки думает, что его парню нужно заткнуться, иначе всё кончится очень, блять,быстро. Это всё — похвала, ласки Йена, вдохи, стоны и вся любовь, что витает вокруг них, так хорошо, что Микки просто зажмуривается и дышит, пока Йен щелкает тюбиком смазки и наконец опускает скользкие пальцы между ягодиц Микки, нежно потирая. Он подтягивается вверх, и они встречаются в поцелуе медленном и глубоком, Йен просто кружит пальцами по входу Микки, вызывая у него искры предвкушения и удовольствия, он сгибает левую ногу в колене и кладёт её на бедро Йена, прежде чем отстранится от поцелуя на секунду и шепчет, — Давай. И когда Йен вводит один палец — это мягко, медленно и удивительно, Микки вздыхает в губы своего парня и расслабляется, ощущая эту полноту и новую волну возбуждения, постанывая от того, как Йен трëтся животом об его член, давая ему дополнительную стимуляцию. Он входит немного глужбе, но это чертовски хорошо, и Микки не припоминает, чтобы собственные пальцы вызывали у него такую бурю восторга. — Как мы себя чувствуем? — шепчет Йен, входя и выходя, входя и выходя, потираясь о него, и он серьёзно хочет, чтобы Микки сейчас говорил?! — Скажи мне, — он настаивает, а после выворачивает запястье и некоторое время просто массирует, как будто бы изучает, прежде чем найти то, что нужно и заставить Микки выгнуться в спине с громким стоном, — Значит здесь. — Господи, — выдохнул Микки и вновь ахнул, когда Йен снова коснулся его простаты, — Ах, чёрт возьми. — Хорошо? — хрипло спросил Йен, быстрее двигая бёдрами, потираясь собственным стояком о бедро Микки и проходясь по его члену животом каждый раз, лаская его пальцем, и серьёзно, этот идиот должен перестать требовать от Микки каких-то внятных ответов. — Да, да, да, — больше простонал, чем сказал брюнет и качнулся навстречу Йену, что тот счёл за сигнал выбраться из Микки и добавить немного смазки, прежде чем вернуться уже с двумя пальцами, — Да, давай. Там где-то должен был быть дискомфорт от дополнительной растяжки, по-крайней мере он был, когда брюнет проделывал это сам, но сейчас Йен толкнулся сначала одним пальцем, находя и массируя простату Микки, а после вышел и вернулся с двумя , и всё, что ощутил Микки — это грёбанный кайф. И пока Йен потирался о него в быстром темпе и выдыхал клубочки воздуха на ухо Микки, шепча похвалу и самые сладкие вещи, входя и выходя из него, касаясь в самых нужных местах, Микки разрывался между желанием кончить и сказать Йену, чтобы он забрался на него и в него прямо, блять, сейчас. Но удовольствие нарастало, скапливаясь в паху, заднице, внизу живота, и Микки мог только кусать губы и постанывать, глубже толкаясь на пальцы, дрожа при каждом касании о простату, прежде чем Йен не прошептал ему, – Ты невероятно ощущаешься, – и отправил Микки за грань реальности. Он сжался вокруг пальцев Йена, пропуская через себя импульс обжигающего удовольствия и громко застонал, когда Йен усилил давление на его сладком местечке и сказал Микки, – Я, блять, тоже сейчас...блять,сейчас кончу, малыш, уммм, – и Микки снова сжался, а потом его бёдра затряслись, и всё тело выгнулось, когда он кончил с прерывистым "Йеееен", хватаясь за своего парня, как за спасательный круг. Губы Йена нашли его губы, но это был даже не поцелуй, а просто желание быть ближе, когда сам рыжеволосый замер внутри Микки и задвигал бёдрами быстро-быстро, прежде прерывисто выдохнуть в губы своего парня, омываемый собственным освобождением. Эйфория была не сравнима ни с чем, и Йен не двинул ни одним мускулом, просто растянулся на Микки, оставляя руку там, где она и была, пока они громко дышали и пытались прийти в себя. Никто не знает, сколько прошло времени, прежде чем Йен медленно выскользнул из него и, вероятно, снова обрёл способность целоваться, и они целовались, прикасались к друг другу лениво, медленно и идеально, спускаясь с самого верха блаженства и снимая с губ друг друга сладкий вкус квинтэссенции любви. Может быть, любовь — это чувство полного растворения в другом человеке. Единение тел, душ, сердец. Может быть, это слушать ровное дыхание своего парня, поглаживая его по влажной от пота спине и медленно засыпать, думая, — Вот он ты, и я так люблю тебя.