В плену кошмара.

Девушка вернулась через пару-тройку минут. Итэр напрягся, прислонившись к спинке кровати, и натянул одеяло чуть ли не до подбородка. Она достала расчёску из верхнего ящичка прикроватной тумбочки и села рядом, разворачивая юношу затылком к себе.       — Доктор сказал, что три-четыре дня тебе придётся провести в кровати, а после ещё с месяц ходить с тростью. — она нежно провела расчёской по золотым волосам. — Тебе следует быть осторожнее, милый.       Путешественник промолчал в ответ на замечание. Он лишь устало улыбался от приятных ощущений, чувствуя, как в глазах готова собраться новая порция слёз. Неужели он заслужил это? Почему его пути предначертано оборваться в самом начале? Единственное, что утешало, это мысль о том, что Мондштадту больше ничто не угрожает.       — Вот так. — девушка отложила расчёску и легла рядом, положив руку на грудь Итэра. — Какой же ты тёплый. Самый тёплый и красивый мальчик из всех. Только мой мальчик.       Юношу передёрнуло. Он не стал как-либо комментировать её слова, чтобы лишний раз не навлечь на себя неприятности. Сейчас ему хотелось насладиться редким проявлением нежности со стороны Предвестницы, хоть немного скрашивающим ситуацию, в которой ему не посчастливилось оказаться. Поэтому он лишь устало вздохнул, прикрывая глаза.       — Такой послушный и ласковый. — с улыбкой заметила девушка, когда Итэр положил голову ей на плечо. — Уже начинаешь привыкать, милый?       О, до этого ему было очень и очень далеко. Но если он хочет завоевать доверие леди Фатуи, ему следует подыграть, пускай это и даётся с трудом и требует огромных усилий.       — Ну же, скажи мне хоть что-то. Так хочется услышать твой нежный голос.       Как много ему хотелось сказать в тот момент! Он мог бы выразить свои чувства по отношению к пленительнице, но что-то подсказывало ему, что не стоит играть с огнём, а посему из его уст вырвалось слабое:       — Я хочу поесть.       — Успел проголодаться, да? Конечно, я ведь не приходила к тебе так долго… — она нежно поцеловала пшеничную макушку, как бы извиняясь. — Я займусь этим вопросом. Надеюсь, кухня Ли Юэ придётся тебе по душе.       Пускай и говорила она как можно мягче, но не заметить нежелание отпускать свою новую игрушку в её глазах мог бы разве что слепой. Предвестница грациозно поднялась с кровати и покинула спальню, обсуждая что-то со своими подчинёнными. Итэр же, не теряя времени даром, решил осмотреться получше. Похоже, эта возможность представится ему ещё не скоро.       Осторожно опуская ноги на мягкий оранжево-жёлтый ковёр, так, чтобы никто ничего не мог услышать, он подошёл к шкафу, в который Фатуи успели положить одежду своей леди. На самой нижней полке юноша обнаружил маленькую коробочку, к которой требовался крохотный ключик, судя по размерам замочной скважины. Что же Синьора в нём хранит? Неужели Сердце Бога?       Итэр поднёс свою ладонь к деревянной поверхности, призывая силы Анемо, и тут же почувствовал слабый отклик силы Архонта. Сомнения развеялись окончательно. Повинуясь интуиции, он закрыл дверцы шкафа и юркнул под одеяло, принимая прежнее положение. И не зря, ведь несколько секунд спустя в комнате вновь появилась Синьора.       — Скоро нам всё принесут, милый. Осталось немного подождать. — она медленно прошествовала к кровати и села рядом с пленником.       — Я… честно признаться, я не очень доверяю вкусу твоих подчинённых. — Итэр решил начать издалека. — К тому же, я тот самый Путешественник, что строил козни Фатуи. Вдруг они захотят отомстить мне? У них не хватит смелости подсыпать мне яд в еду, но на зелье слабости — вполне. Может, лучше ты сама всё проконтролируешь? Уверен, ты выберешь самые вкусные блюда из всех, что могут предложить.       — Ты что-то задумал, милый? — Предвестница недобро сверкнула глазами. — Хочешь спровадить меня, не так ли?       — Что? Нет! Посмотри на меня: я даже шевельнуться не могу без посторонней помощи. Думаешь, попробую улизнуть? Уверен, снаружи меня поджидает куча Агентов и ваших магов цицинов. Да и как я с кровати слезу? У меня нет шансов на побег. Просто… я хочу поесть без лишней тревоги. Пожалуйста. Я… я знаю, как смогу отблагодарить тебя за это. — на последней фразе его голос упал. Хотелось кричать, скрежетать зубами от безысходности, но он не мог. Не сейчас.       — Ах, Итэр… Милый, сладкий Итэр… — девушка впервые слышала слова о грядущей благодарности от него, поэтому, поддавшись порыву, в мгновение ока за руку притянула юношу к себе, позволяя одеялу оголить хрупкие плечи и грудь, и прошлась языком от ключиц до самого подбородка, теряясь в ощущениях и пьянящих ароматах.       Он не мог позволить себе отстраниться, но всё же придержал Синьору, положив ладонь ей на щёку. Она не понимала, что его глаза щурятся не от желания или возбуждения, а от отвращения и нетерпимости. Она видела лишь то, что так хотела: наконец покорившегося Путешественника, сломленного, податливого, благодарного.       — Позже. Сначала поедим, хорошо?       Придётся играть вдвоём, как бы сильно не хотелось выбыть из игры. Только так можно обрести свободу. Только так можно спастись, вырваться из когтистых лап Ведьмы.       — Жди меня, милый. Я вернусь очень и очень скоро.       Явно довольная складывающимся стечением обстоятельств, она ушла. Он принимает её, доверяет! Конечно же, сокровище достойно лучшей охраны, это Путешественник подметил верно. Синьора ни за что не стала бы пренебрегать его безопасностью. Даже если шансы на побег равны нулю. Всегда нужно быть на шаг впереди, готовиться к самым неожиданным поворотам судьбы. Только так можно сохранить своё счастье.       Конечно же, Итэр медлить не стал и принялся исследовать каждый уголок новой обители после того, как переоделся в чёрные шорты, любезно оставленные пленительницей. Обители гораздо более уютной, чем подвалы отеля «Гёте». Как можно более бережно и осторожно он рылся в ящичках бардачков, туалетного столика; в надежде проверил запертое окно с затемнёнными стёклами, выходящими на неоживлённую улицу (да, и такие в Ли Юэ бывают), за которыми хищной стаей бродили подчинённые Предвестницы; даже додумался проверить, нет ли тайного хода под ковром или кроватью. Но все попытки были тщетны. Взять какой-либо острый предмет так, чтобы Синьора не заметила, не выйдет. Все шпильки ровными рядами лежали в бардачке, схватишь — попадёшься; иголок поблизости не наблюдалось… да и других острых предметов в принципе. Как назло.       Хорошо ещё, что через час поисков и исследований успел услышать, как пришла его мучительница, и быстро скрыться под одеялом от греха подальше.       — А вот и я, мой хороший. — в её голосе звучала неприкрытая радость. — Заносите.       Столько еды он ещё не видел. И, наверное, никогда не ел. Скрепя сердце, Путешественник позволял кормить себя. Так было гораздо удобнее, ведь с палочками, к большому стыду, он управляться не умел. Зато Ведьма вновь приняла подобное поведение за смирение и доверие, что также сыграло на руку, смогло затуманить бдительность.             Когда с трапезой было покончено, а посуда отправилась вон из комнаты в сопровождении Агентов Фатуи, Итэр едва заметно вздохнул, собираясь с силами.       — Тебе понравилось, милый? — немного растягивая слова, спросила Синьора.       — Да, понравилось. — юноше с трудом удалось повернуть к ней голову и улыбнуться. — Спасибо.       Словно сытый кот, не без помощи он всем телом лёг на девушку, прижимая её к кровати, и, опираясь руками по обе стороны от её головы, склонился к едва заметно покрасневшему ушку, прошептав тихое:       — Спасибо.       Затем нежно прикусил мочку, не трогая серьгу, отчего Предвестница невольно застонала то ли от возбуждения, то ли от одной только мысли о том, что у неё, наконец, получилось добиться своего. Как бы то ни было, но одно можно сказать наверняка: ей всё равно было мало. Поэтому она невесомо провела пальцами по бархатной груди и ниже, ниже, пока не достигла границы, которую Итэр до сего времени запрещал ей пересекать. И Ведьма слушалась его. Как бы больно ей от этого не было, она слушала, подчинялась в подобной мелочи только ему одному, лишь перед ним показывала слабость.       Путешественник крупно вздрогнул. В его глазах поселилась безмолвная мольба, а лицо тут же исказилось страхом. И вновь она подчинилась. Нельзя испортить такой момент похотливыми желаниями. Поэтому Предвестница тихо успокоила юношу и вновь прошлась рукой по желанному телу, приложила ладонь к щеке и вытерла скопившиеся в уголках глаз слёзы.       — Иди ко мне. — девушка, чуть приоткрыв рот, приподнялась на локте и вовлекла его в чувственный поцелуй.       Итэр чувствовал влажный язык, исследующий каждый уголок, вынужденно отвечал, не замечая, как всё сильнее заливается краской, как подаётся навстречу нежным пальцам, ласкающим кожу; не замечал и того, как зарылся рукой в мягкие волосы. И вдруг испугался, осознав, что действительно получает удовольствие, тихо постанывая в поцелуй. И Синьора не могла не обратить на это своё внимание.       — Какой же ты сладкий. — протянула та, оставляя очередной засос на порозовевшем от смущения плече, усыпанном веснушками.       Итэр закрыл рот ладонью, стараясь приглушить рвущийся наружу полустон, и зажмурился, едва слышно всхлипнув. Нужно держаться. Во что бы то ни стало. Розалина прикусила губу, лукаво глядя на него из-под пушистых ресниц. Миг — и вот уже она нависает над ним, тяжело дыша, вновь затягивает в поцелуй, раздирая кожу, сминая волосы, прижимаясь всё плотнее, ощущая нарастающее возбуждение Путешественника.       Он испуганно жался к ней, оставляя на щеках всё новые дорожки слёз. Он не понимал, что с ним происходит. Почему именно с ней он внезапно начал чувствовать, как беспокойно что-то жжёт в самом низу, просит внимания и чужой ласки? Почему она перехватывает его руку, целуя впалый живот, проходясь языком по рёбрам?       Синьора не хотела принуждать Итэра к сексу. Однажды он сам попросит её об этом, и тогда отказать будет невозможно. Сейчас её сокровище должно привыкнуть к ней, к её нежным прикосновениям и страстным поцелуям. И так до тех пор, пока он не поймёт, что не может жить без них. Но довольствоваться подобной игрой Алая Ведьма долго не может. Пускай он проклянёт её после того, что она сделает, но так больше не может продолжаться! В конце концов, Путешественник целиком и полностью принадлежит ей!       Белоснежные нити опутали руки и грудь пленника, даря необходимую разгорячённому телу прохладу и запечатывая его, фиксируя так, чтобы Итэр едва мог пошевелиться. Он беспокойно задёргался, в его глазах поселился ужас, смешанный с мольбой. Ещё никто не смел прикасаться к нему… там.       — Нет… Нет-нет-нет, пожалуйста, не надо! — вскричал юноша, беспокойно извиваясь на простыни.       Изначально он планировал просто «поблагодарить» Синьору. Только для того, чтобы выжить, чтобы протянуть ещё немного. Он не хотел злить её, понимая, что ничем хорошим это не обернётся, хотел затуманить разум, ослабить бдительность, а в итоге… а в итоге…       — Тише, милый. — девушка приложила указательный палец к его губам, второй рукой снимая шорты. — Ты ведь не хочешь неприятностей?       Её предвкушающая улыбка сводила с ума. Пленник часто задышал, чувствуя горячий язык, зажмурился, тихо пискнув. Он не мог пошевелить руками, не мог отстраниться, ведь иначе Розалина точно разозлится и сделает всё куда болезненнее и неприятнее. Хотя бы это он усвоил за время, проведённое в подвалах отеля «Гёте».       Ему оставалось лишь услаждать слух Предвестницы непроизвольными стонами, срывающимися с губ, и терпеть, терпеть во что бы то ни стало нахлынувший стыд, смешанный с восхитительными ощущениями, не испытываемыми прежде.       Розалина наслаждалась своим положением. Так она привяжет Итэра к себе, так, что он не сможет и дня прожить без её прикосновений. Однажды он примет её, и тогда она сделает всё от себя зависящее, чтобы угодить своему сокровищу.       Лишь когда юноша обессиленно откинулся на подушки, она развеяла холодные нити, сковывавшие его тело, и он смог поднести ладони к лицу, чтобы спрятаться в них, свернувшись клубочком. Розалина обняла обмякший всхлипывающий комочек, прижимая его к себе, и тихо прошептала ему на ухо:       — Спасибо, милый. Я так наелась…