Нить судьбы

Се Лянь ни за что не оказался бы в таком месте, если бы на то была его воля. Но Лан Цяньцю и Ши Цинсюань однозначно решили, что раз уж они работают над проектом вместе, значит, надо это отпраздновать, и непременно в баре, который зовётся «Призрачный город», а не где-то там ещё. И слабые возражения, что Се Лянь совсем не пьёт, остались никем не услышаны. Главный зал «Призрачного города» был набит битком. Удивительно, как в такой давке Ши Цинсюань сумел отыскать свободный столик на двоих и занять его, пока Лан Цаньцю отошёл за напитками. Се Лянь замер в углу, на неудобном высоком стуле. Ему было не по себе. Не то чтобы прежде он никогда не оказывался в толпе, но после обучения в университете с радостью отказался от необходимости время от времени посещать клубы и бары. Прежде было не отвертеться — мать просила повсюду сопровождать младшего — двоюродного — брата. Внезапно привычная клубная музыка замолкла, и в дальнем конце зала на небольшом возвышении Се Лянь увидел какую-то суету. Как будто бы сменялся диджей. Аппаратуру немедленно загородили ширмой из тонкой газовой ткани алого цвета. Подсветка вычертила контуры человека в чёрном и алом, который занял место и тут же запустил новую мелодию. Удивительно, но она пришлась Се Ляню по вкусу. — Как нам повезло, — выдохнул Ши Цинсюань. — Сегодня владелец заведения решил ставить музыку. — Тоже мне везение, — заворчал как раз вернувшийся Лан Цаньцю. — Я слышал, что это непростой человек, быть может, ещё и связанный с криминалом. Попасться такому на глаза — и можно не собрать костей. — Да чем ты можешь его заинтересовать? — отмахнулся Ши Цинсюань. — Как тебе удастся с ним поспорить? Не бери в голову, Се Лянь, это всё досужие вымыслы. Сейчас немного подождём и отправимся на танцпол. Се Лянь кивнул и снова заинтересованно взглянул в сторону ширмы. Фигура за ней не казалась ему зловещей. Но всё же слова Лан Цаньцю чем-то его зацепили. Теперь захотелось узнать, была ли в них хоть капля истины. Пока Се Лянь размышлял, Ши Цинсюань и Лан Цаньцю успели выпить по паре коктейлей, и теперь им непременно захотелось танцевать. Не успел Се Лянь отказаться, как его уже вытащили в центр танцпола и сбившаяся вокруг толпа не дала отступить обратно. Зато завеса из газовой ткани оказалась неожиданно близко. Се Лянь, осознав это, присмотрелся к фигуре, гадая, каким может быть человек, которого Лан Цаньцю считает настолько опасным. В этот самый момент он как будто бы поднял голову. Может, это было всего лишь игра воображения, но Се Ляню показалось, что это именно на него он посмотрел. Сердце отчего-то забилось быстрее, дрожь скатилась по позвоночнику. Тут снова сменился ритм мелодии, и толпа, всколыхнувшись, толкнула его к самой ширме. Пусть она и находилась на возвышении, теперь Се Ляню было куда виднее, что происходит за тканью. Сначала он увидел изящные кисти, кожа была настолько белой, что будто бы сияла сквозь полумрак и алое марево газовой ширмы. На среднем пальце правой руки было то ли кольцо, то ли что-то похожее. И оттого Се Лянь чуть нахмурился, будто вид показался ему знакомым. Красное облако газовой ткани поначалу не позволяло разглядеть в точности, но внезапно вспыхнул свет снизу, и тогда Се Лянь увидел мужчину лет двадцати пяти. Рубашка его была алой, а кожа казалась белой, словно снег. Чёрные пряди волос свободно ниспадали на плечи, а несколько сплетались в тонкую косу, на конце украшенную коралловой бусиной. Исключительно прекрасные изящные черты лица были особенно выразительными, взгляд — серьёзным. И смотрел он, теперь уж точно было ясно, в упор на Се Ляня. Се Лянь едва заметил серебряные цепочки и ещё какие-то украшения, настолько сковал его этот магический взгляд. И тут же музыка стихла, а смотревший на него мужчина шагнул от аппаратуры в темноту. Пауза продолжалась недолго, скоро место за пультом занял другой человек, и Се Лянь даже улучил возможность отступить к барной стойке. Что-то смутило его, что-то царапалось на задворках памяти. Бармен, заметив его, спросил, какой напиток он хочет, и Се Лянь, смутившись, ответил: — Воды, пожалуйста. Странно взглянув на него, бармен отвернулся, чтобы наполнить стакан. И в тот самый миг на плечо Се Ляню легла чья-то ладонь. Ожидая увидеть Ши Цинсюаня, Се Лянь обернулся и столкнулся взглядом со всё тем же мужчиной. — Гэгэ… не узнаёт меня? — уточнил тот. Бархатистый и мягкий голос словно окутал Се Ляня, отрезая его от окружающей реальности. Тут же память раскрылась, будто цветок. Се Лянь узнал в этом красавце юношу, что учился на пару курсов младше. Иногда они пересекались в кафетерии, иногда — в библиотеке. И Се Лянь как будто бы запомнил его, но никак не мог понять, отчего тот так внимательно смотрит. Они и говорили всего лишь пару раз, да?.. Вот только имя Се Лянь всё равно помнил. — Хуа Чэн, — назвал он. — А мне сказали, что… — Что «Призрачный город» — моё заведение, надеюсь? — улыбнулся тот. — Это правда. Се Лянь коротко вздохнул, мысленно посетовав, что Лан Цаньцю распускает слухи об этом человеке, которые явно не соответствуют реальности. Точно прочитав его мысли, Хуа Чэн чуть сощурился: — Неужели рассказали не только об этом?.. Се Лянь поспешил сменить тему. — Это удивительная удача — встретиться вот так, верно? — он дотянулся до стакана с водой и сделал глоток. — И удивительно, как по-разному сложилась наша жизнь после университета. — Удивительная удача, — не стал спорить Хуа Чэн. — Жаль только, что я не успел ещё кое-что сказать тебе. — Мне? — Се Лянь посмотрел ему прямо в глаза. Ему казалось, что раньше Хуа Чэн был одного с ним роста, но теперь тот был явно на целую голову выше, и отчего-то Се Лянь чувствовал собственную уязвимость. — Да, — Хуа Чэн вдруг поймал его лицо в ладони и поцеловал. Се Лянь забыл обо всём на свете, позволил сразу после поцелуя увести себя сквозь толпу прочь, и когда они оказались за пределами клуба у чёрного мотоцикла, вздрогнул, словно очнулся от колдовства. — И что ты хотел сказать? — спросил он взволнованно. — Гэгэ ведь и так понял, — хмыкнул Хуа Чэн. Се Лянь ощутил, как жар приливает к лицу. Он последний раз оглянулся на двери «Призрачного города», за которыми остались Ши Цинсюань и Лан Цаньцю. Ему не хотелось возвращаться, и отказываться от прогулки, которую явно предлагал Хуа Чэн, не хотелось тоже. Наверное, потому он занял место позади него на мотоцикле без каких-то сожалений. Только странное предвкушение разливалось под кожей.