Если меня спросят О самом прекрасном Дне в моей жизни, Я без раздумья Назову день Встречи с тобой.
М. Горький
— Ну так вот, неизвестно, удастся ли поставить мюзикл на Рождество. Никто не может ничего решить, мы до сих пор не выбрали сценарий, а еще же надо распределить роли, подумать о реквизите… Сентябрь заканчивается! Так что, скорее всего, уже на Пасху, но я не знаю, в пятницу заседание комитета и… Джастин! Ты вообще здесь?! Услышав свое имя, Джастин вздрогнул, пытаясь вернуть мысли в то пространство, в котором физически находился в данный момент времени — в кафе кампуса. Они, наконец-то, встретились с Дафной, сумев выделить время в плотных расписаниях. Но подруга столько говорила о студенческих объединениях и дополнительных занятиях, что Джастину казалось, что он прямо сейчас уснет, и проснется только завтра, когда надо будет идти на лекции. Последняя неделя выдалась настолько безумной, что он даже ни разу не съездил на кладбище, сумев посвятить проекту только размышления. Но их же не предъявишь профессорам! Занятия несколько дней длились с утра до вечера, надо было срочно сдавать работы, и если бы не совсем не подходящая для рисования погода — противные мелкие дожди, длящиеся по несколько часов, — Джастин бы точно сошел с ума. Но, с другой стороны, можно было бы просто погулять по обширной территории спокойствия и умиротворения — именно так гласил рекламный проспект, который в один из визитов сунул ему в руки сотрудник кладбища, внезапно появившийся ниоткуда. Можно было бы сказать «как из-под земли», но в контексте погоста это звучало бы несколько жутковато и двусмысленно. Если дождь сегодня прекратится, Джастин точно через пару часов соберется и поедет — сделает наброски. Даже концепция вырисовывается: пустынное кладбище на одних рисунках, а на других — с таинственным незнакомцем. Джастин его уже «видит» на бумаге! Правда, пока смутно и расплывчато, но все станет четче, надо только постараться еще пару раз его встретить. И тогда удастся перенести на бумагу щемящее чувство, которое преследует его во снах почти каждую ночь. Недавно Итан с утра спросил, что ему снилось — оказалось, что стонал и метался почти всю ночь, заставляя соседа просыпаться. Джастин помнил только кусок видения: как мчался, огибая памятники, в попытке настичь фигуру, исчезающую в тумане. Но не стал рассказывать об этом Итану. Да, обязательно нужно сегодня успеть на кладбище! Но это позже. А пока лучше пригвоздить себя к месту и побыть «здесь и сейчас» — то есть уделить внимание Дафне. — Я тебя слушаю. Просто задумался: как ты все успеваешь? Учиться и еще участвовать во всем. Театральная студия, студенческий совет, комитет по подготовке праздников, сестринство… — Ну, туда меня еще не приняли, — вздохнула Дафна. — Но я в первой пятерке кандидаток. Это очень важно для будущего резюме. А ты не думал о том, чтобы вступить в братство? Тоже вопрос престижа! — Мне даже думать сейчас некогда. Вообще ни о чем… Кроме проекта и сдачи текущих работ. Вчера почти до полуночи торчал в студии, и все равно успел меньше, чем собирался. — Ты и выглядишь уставшим. — На лице Дафны, помешивающей соломинкой банановый коктейль, появилось озабоченное выражение. — Точно нормально ешь и спишь? Джастин рассеянно кивнул, не желая продолжать тему своих снов. Лучше бы Дафна переключилась на что-то другое. — А как у вас с Итаном? Что-то меняется? Лучше бы не переключалась! — Даф, хватит… Джастин оглянулся по сторонам. Не хватало еще, чтобы их кто-то услышал! Сплетни по кампусу разносятся со скоростью света… — Ну, я просто на днях видела как Итан ругался с парнем, который его к главному зданию привез. Не орали, конечно, но напряжение чувствовалось. Они что-то буркнули друг другу, но мне показалось, что из обоих сейчас искры посыпятся! А вдруг бойфренд Итана ревнует? Наверное, не нравится, что он столько времени проводит с таким красавцем-соседом? И боится, что Итан уже влюблен в тебя? Или ты в него? Должен же ты, в конце концов, когда-то влюбиться! Может, на примете уже есть парень? Должен же быть! — Пока не разберусь с незнакомцем с кладбища, мне не до парней, — отмахнулся Джастин. И лишь потом до него дошло, что и кому говорит. Но было поздно: глаза подруги расширились и зажглись любопытным огнем. Наверное, так выглядит хищник, учуявший жертву и готовый к погоне. — Джастин Тейлор! — Дафна выкрикнула это так резко, что несколько парней за соседним столиком обернулись и посмотрели на них так, что Джастин почувствовал себя смущенным. — Кажется, ты что-то забыл мне рассказать! — Да было бы, что рассказывать! Просто мужчина, которого видел на кладбище и хотел бы нарисовать. Для проекта… — Ну да, — усмехнулась Дафна, — конечно! Красивый? — Не разглядел. Он так эффектно появился из тумана, что это сразу сделало идею завершенной. И потом, когда увидел его снова, днем, за деревьями у памятника… Вот бывает, что пытаешься создать историю, подыскиваешь части, подбираешь элементы, чтобы все сложить. А он… Он сам история, понимаешь? Пусть я ее еще не знаю, но это так. Я чувствую. — Сложно представить. У меня нет такого воображения — сразу и столько всего придумать! — Художнику без воображения нельзя, — убежденно проговорил Джастин, возвращаясь к забытому на тарелке куску пиццы. — А что ты собираешься делать дальше? В смысле… познакомишься с ним? — не отставала Дафна. — Не уверен, что хватит смелости. Да и как ты это себе представляешь? Скорее всего, попытаюсь нарисовать издалека… если вообще еще увижу. Не живет же он на кладбище… — Это вряд ли, ты прав. Но что-то же он там делает? — Наверное, навещал чью-то могилу, что еще можно предположить? Я видел его за деревьями. И не уверен, что точно запомнил место, где это было — кладбище огромное! Джастин вдруг почувствовал себя как-то странно: уже упомянутое воображение продолжило играть с ним, заставляя поверить в совершенно разные истории. Возможно, случилась трагедия? Сразу возник сюжет еще одной будущей картины: мужчина с растрепанными темными волосами склоняется над мраморным памятником, закрывая почти всю надпись. И сам он закрыт от всего мира — видна только часть лица с четко очерченными скулами. Акцент можно сделать на руке, скользящей по гладкой поверхности. Или на желтых листьях разных оттенков, которые ветер разнес в беспорядке. Должна быть какая-то тревожность, напряжение… Сгусток тщательно скрываемых эмоций. Так, чтобы печальный незнакомец притягивал все взгляды, был центром момента. — Джастин, ты опять утонул в мечтах! Дафна уж точно никак не вписывалась в осень на погосте… — Извини, задумался… — Я бы с удовольствием еще понаблюдала, как ты разве что слюни пускать не стал, — фыркнула Дафна, на этот раз тише. — Но пора бежать, мы с девочками собираемся в бассейн. А ты что будешь делать? — Не знаю. Если дождь закончится, поеду на кладбище. У меня не каждую субботу занятия, сегодня была только одна лекция. Так что я свободен до понедельника, поэтому займусь проектом. — А что делает Итан? — невинно поинтересовалась Дафна, поднимаясь со стула. — К педагогу по скрипке собирался. И наверняка будет ночевать у Джеффа. Не так уж и сильно они поругались, судя по всему, так что перестань… Джастин, не договорив, показал подруге свернутый в трубочку язык. Как в детстве, когда ее это ужасно раздражало. И продолжало раздражать, потому что сама она так и не сумела научиться этой простой манипуляции. Дафна отреагировала взглядом, явно говорящим о недостатке у него умственных способностей и, махнув рукой, направилась к выходу из кафе, чтобы у двери раскрыть яркий зеленый зонт и свернуть налево. Да и ему лучше не засиживаться — вдруг дождь на самом деле перестанет поливать землю?***
Джастин шагал по уже знакомым тропинкам кладбища, пытаясь решить, как лучше показать красоту влажных листьев и мокрых, от этого кажущихся еще более мрачными памятников в исторической части. Там, где она граничила с более современной, появившейся после того, как погост расширили. Судя по всему, такое происходило постоянно. С того места, где он шел, не было видно жилого района, но на автобусе там не раз проезжал, и задумывался, как это — жить рядом с кладбищем. Сразу в голову полезли мысли о призраках, тем более на днях Итан, наблюдая за его сборами, пошутил, что, если Джастин не вернется вовремя, он пойдет в полицию и скажет, что соседа утащили привидения. Джастин усмехнулся: был бы не против оказаться во власти своего персонального привидения, которое никак не может выкинуть из головы. Наверное, не только в проекте дело — загадочный мужчина не отпускал, как магнит… В нем за милю чувствовались необычность и «неуместность» — словно не должен здесь быть, кладбище ему не подходило. Но как будто притягивало… Так же, как его самого… Джастин в очередной раз одернул себя — мало ли, куда опять унесет фантазия! Может быть, таинственный незнакомец вообще больше не появится? Что теперь, проект хоронить? Фыркнув над правильностью слова «похороны» в данном контексте, Джастин принялся рассматривать уже почти лишенные листьев деревья вдалеке. А если сделать акцент как раз на них, раскинувшихся над мокрыми памятниками под серым небом? Повесив на плечо увесистый этюдник* с карандашами и бумагой, Джастин решил пробраться напрямую, не выходя на дорожку. И лишь потом понял, что идея была не самой удачной: кроссовки почти утопали во влажной траве… Но, раз все-таки пошел, нужно дойти до цели. Тем более, если концепция проекта почти готова. В двух вариантах. С тем, о ком постоянно думает и чью историю хочет узнать, и без него… Конечно, лучше с ним… Но глупо надеяться, учитывая, что даже рассмотреть объект мечтаний близко не удалось ни разу! Только какая-то внутренняя убежденность, что он ему обязательно понравится. А если даже увидит — что, помчится через все кладбище с воплем: «Хочу тебя нарисовать»? Да у него никогда не хватит смелости! Задумавшись, Джастин споткнулся, и этюдник с громким стуком ударился о памятник. Нужно опять вернуться в реальность, из которой сегодня что-то часто стал «уплывать». Напомнив себе о необходимости смотреть под ноги, продолжил путь. Но далеко идти не пришлось — возле деревьев, расположенных ближе тех, которые выбрал себе в «жертвы», Джастин снова не удержал равновесие на мокрой траве и полетел вперед с вспыхнувшей в мозгу мыслью: «Этюдник!!!» Это встревожило гораздо сильнее, чем острая вспышка в левом колене и мерзкое ощущение грязи на ладонях. Но обо всем этом тут же пришлось забыть, потому что откуда-то сбоку раздался насмешливый голос: — Ну надо же! Мой сталкер собственной персоной! — Джастин похолодел, забыв о том, что нелепо распластался на мокрой траве, рядом с упавшим и раскрывшимся ящиком, из которого вывалились карандаши, а чистые листы бумаги уже начали разлетаться, подхваченные ветром. — Вставай уже! — глухо раздалось над головой, и Джастин почувствовал, как его тащат вверх за воротник куртки, а лицо начинает полыхать алым пламенем. Ну почему!!! Глаза упорно не хотели открываться, но после того, как его бесцеремонно и с неожиданной силой поставили на ноги, пришлось решиться… Взгляд художника «выдергивал» вымечтанный образ по частям. Выше почти на целую голову. Светло-каштановые волосы, разметавшиеся в беспорядке. Зеленовато-карие глаза. Чуть загорелое лицо с заметной линией скул. Пухлые, четко очерченные губы. Темная, небрежно расстегнутая куртка. Терпкость холодного воздуха с запахом травы. Узнаваемый аромат лосьона для бритья. Ощущение совершенства с ноткой легкого несоответствия и неправильности. И что-то тягуче-бархатное в голосе, почти заглушающем боль в ноге. — А теперь, может быть, расскажешь, чем тебя так привлекло это дьяволом забытое место?